…И в просвещении стать с веком наравне. Том I

Придавая особое значение нравственному воспитанию юношества, «Патриот» утверждал, что предметом воспитания является сам человек «независимо от всех положений или в отношении к возрасту, полу, состоянию, или в рассуждении к домашнему или общественному воспитанию». Журнал осуждал «злоупотребление прекраснейших успехов гражданственности». Он утверждал, что «не все старое дурно, не все новое хорошо», рекомендовал своим читателям учиться у предков не только патриотической гордости и народному духу, но и домашним добродетелям, воспитывать у молодежи бодрость души и тела, умение с твердостью превозмогать жизненные бедствия, отражать удары рока и вместе с тем чувство радости жизни.

«Патриот» познакомил русского читателя с творчеством знаменитого швейцарского педагога Иоганна Генриха Песталоцци (1746—1827). В его творчестве журнал увидел «зарю нового дня для отцов просвещенных и добрых». Развивая педагогические идеи Ж. Ж. Руссо, Песталоцци считал важнейшей задачей воспитания гармоническое развитие природных сил и способностей человека. Сторонник деятельной любви к людям, он придавал исключительное значение проблемам нравственного формирования личности, привитию детям чувства долга, справедливости. Каждый ребенок, утверждал педагог, должен прежде всего осознать себя частью единого и великого человеческого целого. Нравственное воспитание в системе Песталоцци выступало в органической взаимосвязи с физическим и умственным развитием личности. Он призывал осуществлять нравственное воспитание не путем нравоучений, а путем пробуждения у самих детей стремления к нравственным поступкам. Песталоцци внес огромный вклад в создание теории элементарного обучения, способствовавшей развитию в ХIХ в. народной школы не только в Западной Европе, но и в России. Отстаивая идеи соединения обучения с производительным трудом, он считал необходимым расширить круг знаний, даваемых народной школой, учитывать в процессе обучения психологические особенности детей, развивать их логическое мышление.

Многие российские педагоги пушкинской поры были хорошо знакомы с творчеством выдающегося швейцарца, а некоторым из них довелось наглядно ознакомиться с практикой работы созданных Песталоцци школ. Нельзя не отметить и того значительного вклада, который внесли в развитие русской педагогической теории и практики многочисленные ученики и последователи Песталоцци. Среди них особо отметим швейцарского пастора и педагога Иоганна Муральта (1780—1850). Получив богословское образование в Галле, Муральт активно учительствует в одной из основанных Песталоцци школ. В 1810 г. его приглашают в Россию на вакантное место пастора при реформатской церкви в Петербурге. В 1811 г. Муральт открывает в российской столице воспитательный пансион, который вскоре, во многом благодаря личности основателя, а также применявшимся здесь новым воспитательным приемам, приобретает огромную популярность и становится одним из любимых учебных заведений дворянской молодежи.

«Этот пансион, – писал об учебном заведении Муральта известный педагог, историк и географ К. И. Арсеньев, – пользовался тогда необыкновенным уважением и предпочитаем был всем подобным заведениям. И точно он вполне был достоин своей славы по превосходному устройству, и внешнему, и внутреннему, по отличной методе педагогической, по счастливому выбору наставников и воспитателей и по неусыпной деятельности, ловкости и благородному характеру содержателя. Пастор Муральт, ученик Песталоцци, привез в Россию много новых, светлых идей по предмету воспитания юношества и счастливо осуществлял их в своем заведении».

Пансион Муральта просуществовал недолго, однако успел выпустить из своих стен 578 воспитанников. Многие из них впоследствии ярко проявили себя на различных поприщах служения России, хорошо усвоив ведущий принцип своего мудрого наставника: «истинный патриот служит своей родине и своему государю, никогда не отрекаясь от своего человеческого достоинства».

Целеустремленным поклонником педагогической системы Песталоцци был и Василий Андреевич Жуковский, на протяжении многих лет своей жизни активно сочетавший поэтическое творчество с педагогическим [23]. Кстати, это именно ему принадлежит выражение «педагогическая поэма». Этими словами в одном из писем друзьям он характеризовал на склоне лет свои педагогические занятия с детьми по их домашнему обучению и воспитанию. На протяжении четверти века Жуковский был дружен с Мартином Асмусом – педагогом, поэтом и издателем из Дерпта. Пройдя обучение в учительском институте Песталоцци, Асмус организовал в 1811 г. в Дерпте частную школу-пансион по системе знаменитого швейцарца. Жуковский, часто посещавший Дерпт, был хорошо знаком с деятельностью этой школы. Позднее он лично познакомился с Песталоцци, что помогло ему глубже прочувствовать и освоить идеи великого педагога.

Поэтический учитель Пушкина и педагог-наставник будущего царя-освободителя Александра II Жуковский предпринял свои первые шаги на педагогическом поприще в 1805 г., взявшись за обучение рано осиротевших своих племянниц Маши и Саши Протасовых. Их собирательный образ навсегда вошел в русскую культуру благодаря поэме «Светлана». Уже тогда влияние Песталоцци чувствовалось и в самом подходе Жуковского к педагогической деятельности, и в его педагогических воззрениях. Приступая к занятиям с племянницами, Жуковский писал А. П. Киреевской-Елагиной: «Если где нужна метода, то, конечно, в воспитании, ибо здесь каждый шаг, каждая ошибка могут иметь важнейшее следствие на целую жизнь детей». Сохранились дневники поэта тех лет, наглядно позволяющие судить, как подробно и скрупулезно относился он к своим педагогическим обязанностям, как тщательно проводил отбор учебного материала, как глубоко и всесторонне вникал в проблемы дидактики и частных методик.

В качестве учебных предметов для обучения племянниц, уже получивших начальное домашнее образование, Жуковский выбрал историю, философию, изящную словесность и сочинительство. Занятия строились таким образом: утром – история и сочинения, вечером – философия и литература. Сначала приготовительные сведения, потом классика. История (Ремер, Гаттерер, Гиблер). Вспомогательные науки. Философия: предварительные понятия о натуре, о человеке и логика. Классика: теология и нравственность. Словесность: языки. Грамматика общая и риторика. Поэты и прозаисты. Эстетика. Воспитание.

Занятия с племянницами продолжались в течение нескольких лет и имели несомненный успех. Воспитанницы поэта, по свидетельству современников, по уровню своего развития и образованности входили в первый круг женщин пушкинской эпохи. Сам же Жуковский приобрел опыт, который позволил ему впоследствии блестяще выполнить порученные обязанности наставника наследника российского престола.

Глава третья

«Под сенью дружных муз»

Рождение Царскосельского лицея. «Лицейская республика».

Учащиеся и их наставники. Будни лицейской педагогики. Мастерская юных талантов и государственных мужей. Лицейский благородный пансион

Первая треть ХIХ века стала важной вехой на пути России к европейской цивилизации. Вызревавший в недрах феодального общества российский капитализм все увереннее заявлял о себе открытием новых мануфактурных предприятий, ростом городов, увеличением объемов внутренней и внешней торговли, медленными, но необратимыми переменами в сельском хозяйстве. Усложнялась система государственного управления огромной страной, ее экономикой, финансами, социальной сферой, армией, международными связями. Реформаторские идеи будоражили не только юные умы будущих декабристов, но и тех, кто вполне лояльно воспринимал российскую действительность.

Именно к таким людям относился Михаил Михайлович Сперанский (1772—1839), сын бедного сельского священника, совершивший благодаря своим блестящим способностям головокружительную карьеру и ставший к 1807 г. ближайшим советником Александра I. Вынашивая далеко идущие планы разделения властей и привлечения общества к государственному управлению, Сперанский весьма серьезно подходил к проблеме кадров государственного управления, поскольку понимал, что многое в жизни Отечества зависит от людей, их гражданской позиции, профессиональной компетенции, общего кругозора. Молодой реформатор ратовал за продолжение и расширение прогрессивных преобразований в сфере народного просвещения. Он был уверен, что на смену погрязшим в коррупции полуграмотным чиновникам должна прийти новая генерация управленцев, способных мыслить и действовать в интересах страны и ее народа.

Указанные мотивы двигали пером Сперанского, подготовившего проект правительственного указа «О правилах производства в чины по гражданской службе и об испытаниях в науках для производства в коллежские асессоры и статские советники», высочайше утвержденного 6 августа 1809 г. Указ объявлял, что с этого времени «никто не будет произведен в чин коллежского асессора, хотя бы и выслужил положенное число лет в титулярных советниках, если сверх отличных одобрений своего начальства не предоставит свидетельства от одного из состоящих в империи университетов, что он обучался в оном с успехом наукам, гражданской службе свойственным, или что, представ на испытание, заслужил на оном одобрение в своем звании». При наличии же подобного свидетельства перед соискателями гражданских чинов открывалась широкая улица: дальнейшее продвижение по службе, вплоть до статского советника включительно, «невзирая на лета службы».

Эта мера по-разному расценивалась отечественными историками и биографами российского реформатора. Те, для кого исключительными критериями оценки событий прошлого являлись оценки классовые, не упускали случая упрекнуть «пылкого поповича» за радение о благе российского дворянства, потянувшегося в гимназии и университеты, дабы не остаться на обочине жизни и не просидеть весь век в титулярных советниках. Однако беспристрастный взгляд на вещи говорит о другом. Мера, предложенная Сперанским, не только значительно пробудила интерес дворянской молодежи к высшему образованию, но и ускорила процесс развития в стране системы высшего образования. Кроме прочего нельзя не учитывать и того обстоятельства, что образовательный уровень российского чиновничества тех лет был крайне низким. Почти треть действовавших в стране чиновников имели домашнее образование, причем за этим понятием скрывались в равной мере и образование, полученное с помощью иностранных учителей и гувернеров, и самая ординарная малограмотность. 22,2% чиновников имели низшее и среднее образование и только немногим более 13% – высшее [24].

Событием европейского значения стало открытие 5 февраля 1819 г. Петербургского университета, выросшего на базе Главного педагогического института. Этого события в течение многих лет ждала вся просвещенная Россия. Со временем университет стал крупным научным и культурным центром, прославившим страну своими достижениями.

Не менее памятно в истории и 19 октября 1811 г. В этот день в Царском Селе под Петербургом был открыт знаменитый Царскосельский (впоследствии, с 1844 г. Александровский) лицей – alma mater великого Пушкина и целой плеяды знаменитых россиян ХIХ в. В числе главных инициаторов создания лицея наряду с министром просвещения А. К. Разумовским был и тогдашний товарищ (заместитель) министра финансов Сперанский.

О Царскосельском лицее, в первую очередь, конечно же, в связи с Пушкиным, написано много и порой достаточно пристрастно. И это нетрудно понять: о поэте, его окружении и его эпохе вообще, наверное, невозможно писать беспристрастно. Эмоции подчас так или иначе берут верх над объективностью, диктуя свою логику повествования. Но как бы там ни было, есть исторические документы, и именно они должны приниматься во внимание в первую очередь. Постараемся же держать ориентир на них и проявлять эмоции лишь там, где надо что-то домыслить, воздерживаясь при этом как от передачи старых мифов, так и от нового мифотворчества.

Постановление о лицее было высочайше утверждено императором Александром I 12 августа 1810 г. В документе отмечалось, что целью учебного заведения является «образование юношества, особенно предназначенного к важнейшим частям государственной службы». Курс обучения должен был состоять из предметов, «приличных важным частям государственной службы и необходимо нужных для благовоспитанного юноши». В структуре лицея значились два курса: начальный и окончательный. Каждый из этих курсов был продолжительностью 3 года.

В программу обучения на начальном курсе входили: грамматическое изучение языков (российского, латинского, французского и немецкого), науки нравственные (Закон Божий, философия, основы логики), науки математические и физические (арифметика, геометрия, тригонометрия, алгебра и физика), науки исторические (история российская, история иностранная, география, хронология), первоначальные основания изящных письмян (избранные места из лучших писателей и правила риторики), изящные искусства и гимнастические упражнения (рисование, чистописание, танцевание, фехтование, верховая езда, плавание).

Программа окончательного курса состояла из наук нравственных, физических, математических и исторических, словесности, изящных искусств и гимнастических упражнений. Ко всему прочему воспитанникам лицея на протяжении всего курса давались представления о гражданской архитектуре.

Лицей замышлялся как элитное дворянское закрытое учебное заведение университетского типа. Его воспитанники, завершившие полный курс обучения и успешно сдавшие выпускные экзамены, приравнивались в правах к выпускникам университета. В зависимости от успехов им давалось право на чины от ХIV до IХ класса по «Табели о рангах». Поступавшие же на военную службу лицеисты были уравнены с выпускниками пажеского корпуса, что сулило перспективу быстрой и удачной военной карьеры.

Принимались в лицей «отличнейшие воспитанники дворянского происхождения, от 10 до 12 лет», обладавшие к тому же хорошим здоровьем. На первый раз в лицей было решено принять не менее 20 и не более 50 воспитанников.

Поскольку отличить «благовоспитанных» юношей от «неблаговоспитанных» представлялось весьма затруднительным, для абитуриентов были устроены экзамены, впрочем, не очень серьезные. Многое решали общественное положение родителей, связи в высших кругах петербургского общества и личные симпатии экзаменаторов. Из 38 кандидатов в лицеисты в августе 1811 г. были отобраны 30 человек.

22 сентября император Александр I утвердил список первых лицеистов. Ими стали:

Есть сведения, что по первоначальному замыслу, по всей видимости, также принадлежавшему Сперанскому, в числе первенцев лицея могли оказаться младшие братья Александра I – Николай и Михаил, подходившие по возрасту для лицейского набора. Как пишет в своей книге «Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя» Ю. М. Лотман, «в Лицее великие князья должны были воспитываться в кругу сверстников, в изоляции от двора. Здесь им были бы внушены представления, более соответствующие их будущему положению, чем „крики, угрозы“ и требования от „людей невозможного“, наклонности к чему они начали проявлять очень рано». «Если бы этот план осуществился, – рассуждает далее почтенный пушкинист, – Пушкин и Николай I оказались бы школьными товарищами…»

Оба эти утверждения представляются нам спорными. Особенно первое. Отличительная черта Царскосельского лицея как учебного и воспитательного заведения состояла именно в том, что каждый из его воспитанников получал здесь только то, что искал, и ничего более. И во времена Пушкина, и на протяжении всей своей последующей истории Царскосельский лицей (об этом, кстати, упоминает и Лотман) отличался пестротой и эклектичностью учебных курсов, случайным составом преподавателей, отсутствием системы, единых и четких педагогических требований. И все-таки Царскосельский лицей – это замечательное педагогическое явление русской жизни и русской культуры!

Лицеистам пушкинского набора, безусловно, повезло в том, что среди администраторов и преподавателей тех лет преобладали люди творческие, ищущие, незаурядные как личности. Немаловажное значение имел и фактор времени. Идеи патриотизма, которые пронизывали в те годы все российское общество, буквально сгущались под лицейскими сводами, приобретая характер патриотической страсти. Особенно в период противоборства русских с войсками Наполеона. Отсюда почти повальное увлечение лицеистов поэзией, ибо только она одна была способна запечатлеть эти чувства и превратить личное мироощущение в коллективную рефлексию. И здесь Пушкин оказался на высоте. Здесь ярко заявил о себе и получил первое общественное признание его юный талант, устремленный к гениальности.

Пушкин, несомненно, принес лицею славу. Лицей же, несмотря на весьма посредственные успехи юного поэта в учебе, тоже дал ему очень многое. Через живое общение с учителями и сверстниками, через увлекательную соревновательность в поэтическом творчестве и словесном остроумии лицей дал Пушкину возможность адекватного восприятия собственного «Я». Лицей привил ему умение ощущать окружающий мир со всеми его удивительными красками, радостями и печалями. Он компенсировал недостатки семейного воспитания, залечил душевные раны, полученные в детстве от соприкосновения с равнодушием, вывел юный талант на большую жизненную дорогу.

Но поговорим о лицейских буднях, о прозе повседневной жизни, на почве которой и вырастает настоящая поэзия.

Сохранившиеся в подлинниках и копиях официальные лицейские документы, воспоминания воспитанников, их письма и сочинения позволяют достаточно подробно восстановить картину лицейской жизни пушкинского периода.

Лицей был размещен в просторном четырехэтажном флигеле Царскосельского дворца великих князей у северного фасада Екатерининского дворца, специально перестроенном по проекту архитектора В. П. Стасова. В нижнем этаже флигеля, судя по воспоминаниям И. И. Пущина, размещались хозяйственное управление, квартиры инспектора, гувернеров и некоторых лицейских чиновников. На втором этаже располагались столовая, больница с аптекой, конференц-зал с канцелярией. На третьем этаже – рекреационная зала, учебные классы, физический кабинет, читальный зал и библиотека. На верхнем этаже – комнаты лицеистов (дортуары). Их убранство было более чем скромным: железная кровать, комод, конторка, зеркало, стол для умывания. На конторке – чернильница и подсвечник со щипцами.

Под стать студенческим кельям был и внутренний распорядок учебного заведения. Подъем в шесть часов по звонку. После утреннего туалета – утренняя молитва в зале. С семи часов начинались классные занятия. С перерывами на чай, обед и прогулки они длились до пяти часов вечера. После шести вечера – повторение уроков или вспомогательные занятия в классе. По средам и субботам – уроки танцев или фехтования. В половине девятого – звонок к ужину. После ужина до десяти часов – рекреация. В десять часов – вечерняя молитва и сон. Ко всему прочему – строгий запрет на выезд из Царского Села даже в ближайший Петербург на протяжении всех шести лет учебы. Обязательные прогулки три раза в день в любую погоду. Спортивные занятия.

Обязательным являлось ношение лицейской формы – синих сюртуков с красными воротниками по будням, синих мундиров тонкого сукна при белых панталонах в обтяжку с ботфортами и треугольными шляпами – в праздники. Позднее лицейскую форму несколько «огражданили»: форменные синие сюртуки заменили на серые, гражданского покроя, панталоны – на серые брюки, а треуголки – на синие фуражки с красной опушкой и лакированными козырьками.

По мысли устроителей лицея, строгий быт, форменная одежда, одинаковая для всех, делали воспитанников равными друг перед другом независимо от знатности происхождения, богатства родителей, способствовали сосредоточению внимания лицеистов на главном. А главным в лицее была, конечно же, учеба.

Занятия с лицеистами вели семь профессоров, два адъюнкта, священнослужитель, преподававший Закон Божий, шесть учителей изящных искусств и гимнастики. Кроме того, в штате учебного заведения состояли три гувернера и три надзирателя. Главой лицея считался министр народного просвещения. Непосредственное руководство учебно-воспитательным процессом осуществлял директор, кандидатура которого по представлению министра утверждалась императором.

Первым директором Царскосельского лицея стал просветитель-демократ статский советник Василий Федорович Малиновский (1765—1814). По воспоминаниям некоторых лицеистов, это был человек добрый, простодушный, но малообщительный и малопригодный к директорской должности. И все-таки это была личность, достойная благодарной памяти и уважения. Сын московского протоиерея, выпускник Московского университета, он был одним из образованнейших людей своего времени. До организации лицея служил в разных должностях в Коллегии иностранных дел, в совершенстве владел семью иностранными языками, среди которых были и восточные. Кстати, тесть будущего первого директора Царскосельского лицея – А. А. Самборский также не был чужд педагогики и вошел в историю отечественного образования как основатель первой в России земледельческой школы (1797).

Малиновский являлся автором нескольких научных трудов, в том числе политического трактата «Рассуждения о мире и войне» (1803). В нем он горячо ратовал за всеобщий и вечный мир, высказывал мысли, которые намного опередили свое время и нашли практическое воплощение лишь в двадцатом столетии. Малиновский, в частности, предвосхитил идею Организации Объединенных Наций и Европейского сообщества. Он проектировал создание общего союза всех европейских государств во главе с постоянным органом – советом полномочных, через который предлагал строить все отношения между союзными державами и осуществлять санкции по отношению к тем государствам, которые нарушали международные соглашения.

Другое сочинение Малиновского – записка «Об освобождении рабов», поданная в 1802 г. канцлеру России В. П. Кочубею, свидетельствовало о прогрессивных взглядах автора, его критическом отношении к российской действительности и тому рабскому положению, в котором находилось большинство населения страны. Педагогические и философские воззрения Малиновского оказывали существенное влияние на нравственную атмосферу в лицее, способствовали утверждению в нем духа свободолюбия, а его слова «общее дело для общей пользы» стали лицейским девизом.

После смерти Малиновского, которая со скорбью была встречена всеми лицеистами, место директора в течение двух лет оставалось незамещенным. Исполнение обязанностей по должности переходило то к одному, то к другому профессору, то к коллегиальному органу – конференции. Какое-то время лицеем руководил отставной подполковник артиллерии, фронтовик аракчеевской школы и отчаянный картежник С. С. Фролов, пытавшийся ввести в учебном заведении казарменную муштру. Лицеисты не только не уважали его, но и не упускали случая открыто высказывать в его адрес презрение. В начале 1816 года одиозный С. С. Фролов был отстранен от директорства и на эту должность был назначен директор Педагогического института в Петербурге Егор Антонович Энгельгард (1775—1862).

Выходец из семьи прибалтийских немцев, Энгельгард родился в Риге. Несколько лет провел на военной службе. При Павле I был секретарем магистра Мальтийского ордена, во главе которого стоял сам император. В это время он сблизился с наследником престола Александром, оказав ему услугу в налаживании контактов с отцом.

Энгельгард руководил Царскосельским лицеем более семи лет, вплоть до своей отставки в 1823 г. На этой должности проявились его незаурядный педагогический талант, умение организовать работу лицеистов с пользой для их всестороннего развития. Определяя в заметках «для себя» свои педагогические принципы, Энгельгард писал: «Только путем сердечного участия в радостях и горестях питомца можно завоевать его любовь. Доверие юношей завоевывается только поступками. Воспитание без всякого наказания – химера, но если мальчика наказывать часто и без смысла, то он привыкнет видеть в воспитателе только палача, который ему мстит. Розга, будет ли она физическою или моральною, может создать из школьника двуногое рабочее животное, но никогда не образует человека. При дружеских отношениях между воспитателем и воспитанником имеется множество способов наказывать без обращения к карательным средствам».

Заметки эти не случайны. Первое, с чем столкнулся пунктуальный Энгельгард в лицее, – это почти полное отсутствие дисциплины среди воспитанников, нарушения нормального хода учебной работы. Педагогу стоило немалых трудов, чтобы восстановить нарушенный порядок, наладить правильные взаимоотношения между воспитателями и лицеистами, заинтересовать их учебой.

Стремясь восполнить недостаток семейного общения, так необходимого в юношеском возрасте, Энгельгард постоянно устраивал в своем доме, располагавшемся напротив лицея, семейные вечера, на которых, по воспоминаниям И. И. Пущина, лицеисты «знакомились с обычаями света, находили приятное женское общество». Традиция таких вечеров была заложена еще Малиновским. Во время летних каникул директор организовывал с учениками дальние прогулки по окрестностям Царского Села. В праздничные зимние дни для них устраивались различные развлечения – загородные катания на санях, запряженных тройками, заливались катки, строились снежные горки.