В самой парилке воздух был суше, но горячее. Пахло запаренным берёзовым веником и чем-то волнующе приятным, как пахнет только от женщины. Какими-то медовыми травами, ромашками, мятой и чем-то загадочным и манящим.

Плеснув на каменку, сжавшись от жгучего тепла, посидел на полке прогреваясь, ожидая, когда спадёт жар. Стряхнул воду с замоченного веника, поддал парку и с удовольствием похлестал себя мягкими и пышными берёзовыми листьями, наслаждаясь теплом и запахом берёзы.

Когда он возвращался в дом, в чернильной синеве ночного неба, бесчисленной россыпью мигали яркие загадочные звёзды. Было тихо, свежо и настороженно, от реки веяло прохладой и поднимался лёгкий туман.

В большой комнате дома горели свечи, отбрасывая шевелящиеся тени на стены и потолок. Вкусно пахло едой. Из открытого раскалённого чрева печи струился свет, освещая красивое лицо и гибкую фигуру Надежды, сновавшую в кухонном закутке.

На столе дымилась сковорода с картошкой и жареным мясом, стояли разнообразные соления и варения.

Андрей принёс свои запасы. Нарезая колбасу, Надежда, с удивлением подносила её к свету, нюхала и брала кусочки на язык

– Вкусная, но как будто чего-то в ней нет, чего-то не хватает!

– Мяса, – засмеялся Андрей.

– Это не беда! Мои охотники порой приносят в подарок столько, что не знаю куда девать, особенно летом.

Андрей достал бутылку коньяка. Надежда отказалась, пришлось налить только себе. Она долго рассматривала бутылку, нюхала содержимое и всё порывалась о чём-то спросить. За ужином рассказывала об охотниках, их быте, семейных взаимоотношениях, нравах и обычаях. Андрей скромно отмалчивался, с интересом слушая хозяйку. Боясь неосторожным словом или движением обидеть её, не сумев скрыть свои тайные мысли и желания.

Они не разговаривали о личном, но Андрей каким-то особым чувством понял, что он не безразличен девушке.

Надя сноровисто убрала со стола.

Пожелав друг другу спокойной ночи, отправились спать.

С горящей свечой в руках, Надежда бесшумно поднялась к себе на второй этаж.

Незабываемая ночь

В каморке Андрея Владимировича было нестерпимо душно, от разгорячённого бока печи веяло жаром. Все попытки открыть маленькое окошечко не увенчались успехом. В конце концов, открыв настежь дверь, он с удовольствием растянулся на чистых простынях.

В большом зале было темно, в окна слегка пробивался свет восходящей луны, огромным шаром поднимающейся из-за тёмных сопок. Крохотным жёлтым язычком теплился в темноте огонёк лампадки, подсвечивая снизу безмолвные лики святых.

Андрею не хотелось думать ни о чём, он просто лежал, вслушиваясь в тишину ночи, и ощущал всем телом уходящую из него усталость, потихоньку погружаясь в волны тихого, спокойного сна.

Проснулся внезапно, как от толчка, не понимая в чём дело, долго лежал прислушиваясь. Из большой комнаты доносились тихий разговор, перемежающийся с всхлипыванием и звуками похожими на стоны. Сев на кровати, он посмотрел в открытую дверь каморки.

На полу большой комнаты под образами, в светящемся квадрате лунного света, струящегося через рампу окна, в белом одеянии лежала рыдающая женщина. Вот она поднялась, что-то монотонно повторяя и крестясь, Андрей узнал в ней Надежду. Женщина вновь опустилась на колени, подняв в мольбе руки, сбивчивым шёпотом твердя какие-то молитвы. От всей её маленькой фигуры веяло страданиями, безысходностью и мольбой.

Андрей бросился в зал, обнял девушку, стремясь как-то успокоить, повернул к себе, целуя глаза, соленные от слёз губы, обнажённые руки и шею.

Как пушинку поднял на руки и понёс в каморку. Она не противилась, обвив руками его шею, прижавшись всем телом, жарко шептала, глотая слёзы:

– Я так больше не могу! Не могу! Прости меня Господи! Прости и помилуй!

Она отдалась Андрею с пылкостью юной девушки впервые познающей любовь. Возносилась вместе с ним к небесам, в порывах желаний и страсти, опускалась в самые глубины наслаждений и прекрасных ощущений, для того, чтобы вновь вознестись к самым вершинам счастья и любви! Она умела быть таинственно-загадочной, влекущей, открытой и совершенно раскрепощённой

Как горная река, сокрушившая плотину и вырвавшаяся на простор, пьянеющая от обретённой свободы и своей неуёмной энергии!

Андрей наслаждался её молодостью, её неиссякаемым желанием, энергией и громкими восторгами, которые она не скрывала! Он охотно принимал её фантазии и подчинялся притворным капризам.

В минуты отдыха, обнявшись, они рассказывали о своей жизни:

– Почему ты, молодая, красивая, образованная женщина, живешь в тайге, вдали от благ цивилизации среди этих полудиких людей, преодолевая тяготы, опасности и лишения?

– Ты не поверишь, я люблю этих охотников за их бесхитростность, детскую наивность и привязанность. Я им нужна и это приносит мне радость, это моя жизнь, моё послушание!

Слушая слова Нади, Андрей поражался чистоте её внутреннего мира и способности во всём видеть хорошее. Хотя по-видимому, были и какие-то тайны, о которых она старалась не говорить:

– Надя скажи, чья это могила на горке возле реки? Какие-то родственники за ней ухаживают?

– Несколько месяцев назад местные бандиты, называющие себя партизанами, устроили на мосту взрыв, подорвав экипаж с господами офицерами. Взрыв был такой силы, что у меня на втором этаже вылетели стёкла. Лошади, испугавшись, упали с моста вместе с повозкой. Потом там была стрельба, бандиты с добычей ускакали, у моста осталась только убитая лошадь. Через два дня в лесу, на горе нашли труп. Было жарко и его пришлось похоронить там же, наверное, до сих пор земля на могилке ещё не высохла. Знающие люди потом сказали, что погибший был подполковником, его ранили выстрелом в спину и добили в голову В это время власть в наших краях несколько раз переходила из рук в руки, и я не стала никому сообщать о происшествии – зачем кликать беду! Слава Богу, до сих пор устраиваю все власти, как глава этого народа, – помолчав, Надя продолжала, – а что ты удивляешься, помнишь спрашивал, как сгорела деревня? Я тогда промолчала, не зная кто ты, сейчас скажу – её сожгли белые, как говорят – каппелевцы, каратели, за то, что нашли возле деревни убитого офицера. В деревне жили высланные евреи и поляки, расстреляли всех мужчин, кто не успел убежать! Андрей, это же настоящая война!

– Когда ты говоришь, на мосту был взрыв? – не веря своим догадкам, спросил Андрей.

– Когда белые в очередной раз Тобольск оставили и отходили, тогда это и случилось. Пару месяцев назад.

Всё ещё, на что-то надеясь, Андрей тихо спросил:

– А какой сейчас год?

– Девятнадцатый, – удивлённо повернулась к нему Надя, – а что?

– Всё правильно, просто я что-то задумался.

Они долго лежали молча, вспоминая каждый своё.

– Ты была замужем? – поколебавшись, спросил Андрей

– Мой отец известный инженер-путеец, участвующий в проектировании и строительстве Кругобайкальской железной дороги, сделал всё возможное, чтобы дать мне отличное образование. Я окончила Смольный институт благородных девиц, которым руководила тогда Вера Васильевна Голицына.

По большой любви вышла замуж за офицера императорского флота. После известных волнений в Петрограде и отречения царя от престола, на Балтийском флоте поднялось восстание. На линкоре «Андрей Первозванный» офицеры отказались поднимать вместо Андреевского стяга красный революционный флаг. Они были зверски убиты, среди погибших был и мой муж – лейтенант флота. Его подняли на штыки взбунтовавшиеся матросы. Ночью к нам на квартиру прибежал вестовой мужа – молодой матрос, сообщивший о гибели Сергея и предупредивший, что перепившиеся матросы собираются отправиться в город и расправиться с семьями офицеров. Я отдала свои золотые украшения знакомому рыбаку, и он на лодке вывез меня из города.

– Позже Кронштатские события, бунт на кораблях Балтийского флота и расстрел офицеров назовут революционным восстанием, – сказал Андрей, – историки до сих пор не могут определить, как к тем событиям относиться? Расскажи о себе, о том, как ты попала в этот медвежий угол? – попросил он.

– После беспорядков на флоте Петроград захлестнула волна бандитизма. На улицах постоянно стреляли, было страшно выходить из дома. Вечером по дороге со службы, был убит и ограблен мой отец, мама не вынесла потрясений и слегла, к лету её не стало. Я оказалась одна в громадном городе, сотрясаемом революцией, без каких либо средств к существованию. Пришлось продать фамильные вещи, мебель, картины. На эти деньги я уехала в Сибирь, забилась, как мне казалось, в самую глушь, стала послушницей в Иоанно-Введенском женском монастыре под Тобольском. Жизнь вне стен монастыря перестала для меня существовать, я хотела забыться, вычеркнуть из памяти пережитые ужасы, посвятить себя вере и Богу. Но революция приползла и туда, город заняли красные, в монастырь приходила комиссия новой власти, переписывая имущество. Через какое-то время город вновь заняли белые, в монастыре расположился полк Белой армии, на полном довольствии монастыря. К исходу лета вновь разгорелись бои, обстановка ухудшилась, город был сдан. В монастырь начали наведываться красноармейцы, вожделенно поглядывающие на молодых послушниц и монахинь. Настоятельница игуменья Мария собрала сестёр и объявила, что опасаясь гонения, репрессий, издевательства и насилия со стороны новых властей, отпускает всех с миром:

– Божьей милостью идите в мир, спасайте свою душу и тело во славу Господа нашего, несите людям добро, веру, надежду и любовь! Да поможет вам Бог!

С отступающими белыми частями я очутилась здесь. Господь сподобил меня услышать об отшельнике Феодосии, обитающем в этих краях. Я пошла к нему и получила благословение помогать чем могу, лесным людям в это неспокойное время. Не обращая внимания на разницу наших и вер и обычаев – все мы дети божьи!

– Всё, что здесь сейчас происходит, это бессмысленное уничтожение русскими русских, назовут позже Гражданской войной, в которой победят красные, – задумчиво произнёс Андрей и замолк, как будто сболтнул лишнего.

– А ты откуда всё это знаешь, – засмеялась Надя, – ты что цыганка или восточный оракул?

– Понимаешь, – не зная как начать разговор, ответил Андрей, – я оттуда, из того времени, где Гражданская война закончилась почти сто лет назад.

– Ты шутник, – улыбнулась Надежда, – как ты туда попал? Надо же такое придумать, ты это серьёзно?

– Вполне серьёзно! Другой вопрос, как я сюда попал?

– Ты не шутишь? – с каким-то испугом спросила она.

– К сожалению, нет! Только услышав про девятнадцатый год, я понял, что всё происходит не в глухой тайге рядом с нашим современным городом, а в другом мире, в другой действительности, сто лет тому назад. Я не могу ни себе, ни тебе объяснить, как это произошло! У меня скоро голова лопнет от мыслей! Ужас какой-то!

– Я чувствовала, что ты не похож ни на кого другого, и знаешь то, что не дано знать нам, живущим здесь. В тебе стержень какой-то неизвестной силы, согнёшь, а он опять распрямится. За это, глупая баба, в тебя и влюбилась! – задумчиво промолвила Надя, – расскажи мне о вашем времени, о том, как вы там живёте после нас.

За окнами брезжил рассвет, печка уже остыла, по полу понесло лёгким ветерком и сыростью осеннего утра.

– Давай укроемся! – предложил Андрей.

Прижавшись к нему под тёплым одеялом, Надя с интересом слушала рассказ. Андрей, как мог, поведал о чехословацком мятеже, разгроме Белой армии, трагической гибели Колчака и Каппеля, установлении советской власти по всей стране. Вспомнил успехи развития промышленности в годы первых пятилеток, о следующей войне уже с фашизмом. Похвалился достижениями в освоении космоса, с горечью рассказал о развале Советского союза. Ничего не скрывая, поведал о себе, жене, семье, детях, не забыл упомянуть свою школьную любовь и непростые семейные отношения.

– Как я попал сюда, ты знаешь. Заснул там, проснулся здесь! И увидел тебя!

– Интересно получается – после долгого молчания, заговорила Надя, – выходит, мы сейчас с тобой лежим, укрывшись одним одеялом в моём мире, где тебя ещё нет на свете, и не родились даже твои родители! А в твоём мире, откуда ты пришёл, нет меня, – я уже давно стала сгорбленной старухой и умерла. Скажи пожалуйста, кто же тогда те люди, которые только сейчас, так страстно любили друг друга, и энергично шевелились под одеялом, а? – засмеялась Надя, прильнув к Андрею, прошептала, – обними меня, человек из будущего!

За завтраком, с любовью и грустью глядя на него, спросила:

– Ты хочешь вернуться назад в своё время?

– Теперь не знаю! Многое изменилось за эту ночь!

– У тебя там семья, сыновья, жена для которых твоё неожиданное исчезновение душевная рана – до конца дней. Да, я хотела бы оставить тебя здесь, со мной! Но знаю, что это невозможно, тебе не вынести муки и раздвоенность. Даже если ты уйдёшь, я буду знать, что ты там, – в прекрасном будущем! Поэтому мне будет легче перенести эту потерю, чем твоей Гале. Пока неизвестно, как ты вернёшься назад и возможно ли это вообще. Я отведу тебя к отшельнику, к прекрасному и мудрейшему человеку, истинно верующему в Бога! И ты попросишь у него помощи!

Хозяйка вернула ему ружьё и шокер. Ружьё Андрей спрятал, как и ранее, под запаску в багажнике, электрошокер занял своё место в кармане сидения, откуда его можно было достать, просто опустив руку между сидением и дверью.

– С оружием к этому человеку не ходят, – предупредила Надежда.

Она ушла в дом и вернулась в монастырском одеянии.

– Надя, ты была невеста Христова? – с тревогой и уважением спросил Андрей.

– Нет, я только послушница, готовилась принять монашеский постриг, поэтому на мне лишь скуфейка и апостольник. Чтобы принять постриг надо шесть лет исполнять послушания. Игуменья нас отпустила, волей Божьей! Поэтому не волнуйся за меня!

– За машину не беспокойся, я сказала людям, они присмотрят.

Спускаясь по тропинке к реке, перекрестилась:

– С Богом!

Таёжный отшельник

Они спустились к реке и долго шли берегом по едва заметной тропинке. Затем, разувшись, перешли её вброд, поднялись на сопку и двинулись дальше вершинами хребта. Надя хорошо знала дорогу и не разу не ошиблась. По известным только ей приметам, спустились на противоположную сторону горной гряды и несколько километров пробирались по каменистому руслу высохшей речки, прыгая с одного громадного валуна на другой.

– Весной и после дождей здесь не пройдёшь, по берегам отвесные скалы, а вода мчится с бешеной скоростью. Поверху дороги тоже нет, глубокие ущелья и скалы. Далеко забрался отец Феодосий, попасть к нему может только человек истинно верующий, ищущий и страждущий, – рассказала на коротком привале Надя, – ты хоть крещёный? Если точно не знаешь, не обманывай и не сочиняй, он всё про всех знает!

– Раньше не знал крещёный или нет, не принято было члену партии посещать храм. Хотя вера в Бога генетически присутствовала во всех. Но время изменилось, партию разогнали, идеалы которым верили десятилетиями, оказались фикцией. Народ вернулся к Богу, мы с сыновьями приняли крещение в один день.

Когда солнце стояло в зените, наконец, добрались до места. Отшельник Феодосий жил в пещере почти на самой вершине горы, куда от таёжного ручья в тенистом распадке, вела утоптанная тропинка. Увидев на лице Андрея удивление, Надя пояснила:

– Нет, это не следы паломников, люди тут бывают очень редко. Отец Феодосий несмотря на почтенный возраст, три раза в день спускается к ручью по воду. Когда я ещё жила в женском монастыре, поговаривали, что раньше он был старцем в мужском монастыре, но потом, по ведомой только Богу причине, решил уединиться. Может и не по чину, но все зовут его «отцом» и ты так называй в разговоре.

На вершине горы, на скале красовался огромный выбитый крест, видимый издалека. Тропинка была обложена камнями, а вдоль неё натянута прочная верёвка.

– Чтобы зимой, в пургу, возвращаясь с водой не сбиться с пути, – подсказала Надежда.

Маленькая площадка предваряла вход в пещеру, на скалах окружающих её были выбиты и просто нацарапаны какие-то фразы на старословянском языке. Попросив подождать, Надя скрылась в тёмном провале пещеры.

Андрей осмотрелся, на сколько хватало глаз, внизу простиралось бесконечное, зелёное море тайги. Вверху, совсем рядом, плыли белоснежные пушистые стаи облаков, а над ними чистой, голубой бездной раскинулась сама бесконечность и вечность. Он поймал себя на мысли, что и там – в его прежней жизни точно такое же небо, облака, солнце. От этой раздвоенности вновь кружилась голова и перехватывало дыхание.

Возвратилась Надя с горящей свечой в руке:

– Иди, он тебя ждёт! Я не сказала кто ты, говори только правду и проси то, что задумал.

Андрей пошёл по длинному узкому коридору, слабый огонёк свечи освещал гранитные стены и пол, усыпанный мелкими камнями. Вдалеке замаячил неяркий свет, вскоре он оказался в достаточно большой пещере с высоким сводом и почти ровными стенами. Укреплённый на стене каганец с трудом освещал убранство подземелья. В центре едва заметными искорками догорал костёр, над которым висел закопчённый котелок. Дым от костра уносился куда-то вверх и в пещере было свежо.

На лежанке, вырубленной в стене пещеры, сидел худенький старец в тёмной мантии, с окладистой седой бородой, кустистыми белыми бровями и такой же пышной шапкой волос. Внимательные, глядящие в самую душу, выгоревшие старческие глаза, изучающе смотрели на Андрей.

– Здравствуйте! – стушевавшись под этим взглядом, пролепетал Андрей.

Старец молчал, как будто сидел в пещере один.

– Я тебя тут не вижу, ни рождения, ни жизни, ни причины, которая тебя ко мне привела. Ты, кто?

Андрей назвал себя, как можно подробнее, стараясь ничего не пропустить, рассказал о себе, описал всё, что было связано с его появлением в этом чужом для него мире. Старец не перебивая выслушал, и вновь не проронил ни слова, будто забыл о госте.

– Вижу твоего отца – Владимира, деда Игната – казака, воевавшего в этих краях за старую власть, он был ранен и больше в строй не возвратился. – Старец опять надолго замолчал, как будто перелистывая страницы известной только ему книги. – Ага, с Божьей помощью и тебя нашёл! В школу ходил, тонул раз на речке, подружка была, потом служивым стал, немалого чина достиг, жена Галина, два отрока.

– Всё верно отец, – удивлённо промолвил Андрей, – всё так и было. Как же я сюда попал?

– Знаю, что верно, – недовольно проворчал старец, – сам подумай, кого ты в той жизни очень обидел? Сильно обидел! Думай, думай, догадывайся – кто это! Но, не дай Господь, не ошибись! Назад дороги не будет!

В голове Андрея Владимировича, как контакты громадного реле защёлкало:

– Галя? Света? – и вновь, – Света? Галя? Кто? Каждая из них вправе была держать обиду. Галя очень переживала семейный разлад, – я же её предал! Жила всю жизнь для меня, а я, её предал! Детей родила и вырастила, а я предал? Нет, не могла она мне пожелать зла, даже после предательства! Она меня до сих пор любит! – Андрея бросало то в жар, то в холод. – Света, точно Света! Он вспомнил её рассказ о походе к местной гадалке. Света! Всего скорее она! – стараясь что-то вспомнить, Андрей перебирал в памяти события последней встречи, её глаза полные гнева и злобные выкрики.

– Это вероятнее всего, Света! – наконец произнёс он.

– Глупая женщина, пошла к гадалке, к ведьме! Но ты должен простить её, как Бог велит прощать заблудшим! – старец внимательно посмотрел на Андрея и поманил рукой. – Встань перед иконой, помолись и прости эту женщину, если ты к этому готов. Покопайся в себе, попытайся найти причину там!

Андрей встал на колени перед тёмными от времени ликами святых, вспомнил Светлану, её любящие глаза в первые месяцы их встречи. Вспомнил себя, нерешительного и безвольного, не способного разобраться в самом себе. Сказал слова не молитвы, которых никогда не знал, а слова идущие от самого сердца и, простил.

– Она хотела тебя только вернуть себе, – глухо сказал отец Феодосий, – а ведьма спутала что-то в своих наговорах и вернула, видишь куда? На сто лет назад! Хочешь вернуться, или останешься здесь? – усмехнулся старец.

Андрей понял его усмешку:

– Нет, отец, мы с Надеждой всё обсудили, она отпускает меня! Для моего и своего блага!

– Сюда ты попал просто, а назад выбраться, ох как тяжело! Ты должен тут закончить свою жизнь, чтобы появиться там заново!

– Как это? – не понял Андрей, – я должен тут умереть, а там заново родиться как дитё?

– Сын мой, надо молиться и уповать на доброту Создателя нашего! Всё в руках божьих! Молись и Господь тебе поможет! – как будто не слыша вопроса Андрея, – продолжил старец.

Вновь замолчал, прикрыв глаза, как будто дремал. Так продолжалось довольно долго, Андрей подумал, что аудиенция закончена и собрался было уходить, но не знал, как это сделать, не попрощавшись. Вдруг отец Феодосий вздрогнул, открыл глаза, глубоко вздохнул, словно вынырнул из воды, откашлялся и сказал:

– Тебе вероятно, предстоит дожить жизнь человека, драматически оборвавшуюся раньше срока, перенести все коллизии этой жизни, страдания и гибель. Это единственный выход! Если ты всё это перенесёшь и не отступишь, Бог милостив – может он тебе и поможет! – помолчал, будто собираясь с силами, добавил, – ты первый пришедший к нам из будущего, обычно приходят из прошлого – это грустные встречи. Всевышний подскажет и направит на путь истинный! Надо только почувствовать его благодать, ощутить! Молись за здоровье рабы Божьей, послушницы Надежды! Прощай! Я устал! С Богом!

Оставив горящую свечу на приступочке рядом с образами, Андрей ориентируясь на свет, вышел из пещеры.

– Ну, что? – встретила его Надя, – отец Феодосий чем-то помог тебе? О чём вы так долго говорили? – я уже стала волноваться за тебя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

<1 2 3

На страницу:

Перейти

3 из 3