Паутина

И словно в знак подтверждения его слов внезапно открывается дверь, и в комнату входит наставник Лейен.

– Вставайте, – громко говорит он. – Время молитвы и снов.

Дети гуськом выходят из комнаты, и только трое из них стараются не смотреть наставнику в глаза.

6

Лишь только девка уехала, Семён снова остался наедине со своими мыслями. По правде говоря, проститутки никогда не приносили ему полного удовлетворения. Они холодные, как полы в общаге, и секс для них – просто работа. К своим тридцати восьми Семён поменял много женщин, но если хорошенько вспомнить, большинство из них были с ним исключительно из-за денег. Так уж сложилась его жизнь. Вор – это призвание, и никакое дело не сравнится с азартом и риском его ремесла. Конечно, пять лет на нарах научили его осторожности, но нерешительности и страху не место в сердце. «Деньги есть – остальное будет» – вот и вся философия, и нечего забивать голову всяким дерьмом. Постоянная женщина (а не дай бог ещё и любимая) тоже плохо – свяжет по рукам и ногам, чуть только дашь слабину. Свобода дороже всего, иначе грош тебе цена как вору. Конечно, в этом мире есть свои авторитеты, воры рецидивисты с множеством ходок, но это не для него. Главное, чтоб хватало на жизнь, да ещё оставалось на мелкие прихоти, а жадность до добра не доведёт. Он уже это видел, спасибо, избавьте.

Семён приходит на кухню и выливает из бутылки остатки вина в стакан. Залпом выпивает, садится, закуривает, стряхивает пепел в забитую окурками банку из-под майонеза.

Завтра у него будут дела.

7

Это уже второе свидание Александра со Светой. Прошла всего неделя со дня их знакомства в зоомагазине, но он уже твёрдо уверен в том, что Света именно та девушка, появление которой он ждал всю жизнь. Конечно, это звучит банально, но как ещё можно выразить то ощущение близости и родства, так внезапно возникшее к почти незнакомому человеку?

Первое свидание прошло чудесно, если не считать того, что он был несколько скован и лихорадочно пытался не ляпнуть какую-нибудь гадость. Это особенно страшно для журналиста – ведь слова его жизнь, и умение общаться – залог успеха. Но одно дело – работа, а другое – красивая девушка, сидящая напротив, привлечённая в данный момент лишь его обаянием и уверенностью в себе, которую он проявил при знакомстве. Тогда, в зоомагазине, он был красноречив и осторожен, сосредоточившись только на том, чтобы получить номер телефона и договориться о встрече. На свидании ему пришлось нелегко – зелёные глаза манили и одновременно бросали в дрожь, а от нежного аромата духов кружилась голова. Однако всё это в прошлом – два последних телефонных разговора помогли ему справиться со смущением и прийти в форму.

Она опаздывает на пятнадцать минут, думает Александр, посмотрев на часы. Наверно, это свойственно всем женщинам без исключения. А может, её задержали на работе?

И тут в голове вспыхивает другая, ужасающая мысль. ОНА НЕ ПРИДЕТ. Это не внезапные дела, не болезнь мамы, не трагическая смерть волнистого попугайчика. У неё есть кто-то другой. Возможно, она любит его. Возможно, она…

– Саша, привет.

Он оборачивается. Конечно, это она – его белокурая принцесса в сером костюме и с маленькой сумочкой через плечо.

– Привет, – выдыхает он. – Я уже начал думать, что ты не придёшь.

Она застенчиво улыбается, и на её щеках появляются две маленькие ямочки.

– Извини, ко мне на работу пришла подруга, ну мы и поболтали немножко.

– Да ладно, ерунда. Куда пойдём?

По своему опыту Александр знал, что обычно девушки предоставляют этот выбор мужчинам, но Светлана заранее предупредила его, что у неё есть свой план.

– Ты знаешь, я сто лет не каталась на речном катере. Поэтому и назначила встречу здесь, у пристани.

– Отлично. С вами куда угодно.

Они медленно идут вдоль набережной к двухэтажному зданию деревянной пристани.

– Ты любишь пиво? – спрашивает Светлана.

– В принципе люблю, но стараюсь пить поменьше – от него полнеют.

Светлана окидывает взглядом его фигуру, отчего по телу Александра разливается тепло.

– Думаю, ожирение тебе пока не грозит, к тому же невежливо оспаривать желание дамы.

– Так ведь дамы не пьют пиво, – с улыбкой говорит Александр.

– Ты так думаешь? Дамы ещё и не такое могут.

– Хорошо, закажем пиво. Пятнадцать кружек.

Они спускаются по широкой лестнице на пристань и идут к кассам.

8

– О чём задумался? – спрашивает Светлана.

Катер уже отъехал от пристани и теперь медленно движется вниз по течению. Они сидят на верхней палубе и смотрят на удаляющуюся от них набережную.

– Я вспоминал то, как мы с тобой познакомились.

– И что же ты об этом думаешь?

– Ты хочешь, чтобы я сказал откровенно?

– Да, конечно, – Светлана не ожидала услышать от него такие слова.

И что ты думаешь, он скажет? тут же вмешался голос внутри. Вспомни, Алексей тоже говорил об откровенности, и что из этого вышло?

Он не похож на Алексея, думает она.

Вот именно, не похож, но тебе от этого легче не будет. Да, возможно, он честный, и сейчас ты узнаешь, что у него есть жена, двое детей, неизлечимая болезнь, и вообще ты не в его вкусе.

– Я считаю нашу встречу чудом. Как только я тебя увидел, для меня всё переменилось. Я не очень верю в любовь с первого взгляда, считаю, что она построена на чём-то более фундаментальном, к тому же если она пришла внезапно, значит, она может также быстро и уйти. А вот ощущение какого-то душевного родства вполне может проявиться сразу. Так со мной и случилось. Я не знаю, получатся ли у нас какие-то отношения, но твёрдо уверен, что подобных чувств я не испытывал никогда. Это звучит странно?

О, как же тут всё запущено, Светлане кажется, что впервые внутренний голос сбит с толку, но не хочет, что бы она это знала, ты чего-нибудь поняла из этой белиберды?

– Нет, это совсем не странно, – говорит она. – И я сейчас объясню почему.

Эй, ты что делаешь? голос, кажется, полностью пришел в себя, ты хочешь довериться человеку, которого знаешь всего ничего? А если потом он посмеётся над тобой, каково тебе будет, а? Одумайся, не делай этого!

Светлана оглядывается по сторонам. На палубе, кроме них, всего несколько человек, сидящих достаточно далеко, чтобы не услышать её слов. Чуть-чуть придвигается к Александру и берёт его за руку.

– Я потрясена твоими словами и благодарна тебе за откровенность.

Остановись!

– Позволь быть откровенной и мне.

Остановись!

– У меня есть молодой человек, с которым мы несколько недель назад сильно поссорились. Мне казалось, что мои чувства к нему серьёзны, и я могу ему доверять. Было больно узнать, что он обманывал меня, и я не знала, что делать. И скажу тебе честно,

Нет!

я была совсем не расположена к каким-либо знакомствам. Но когда ты подошёл ко мне, я вдруг испытала всё то, о чем ты сейчас говорил. Тогда я не хотела признаваться себе в этом (сейчас я понимаю, что зря), но всё равно не смогла отказать тебе во встрече.

Александр откидывается на спинку скамейки и удивлённо смотрит в её глаза.

– И что же с нами будет дальше? – наконец спрашивает он.

Светлана набирает в грудь воздуха.

– Всё, что мы захотим, – выдыхает она. – Я думаю, стоит попробовать.

Александр нежно сжимает её руку.

– Я тоже так думаю, – говорит он.

Глава 4

1

Помните, как мы мельком заглядывали в комнату Каноса и видели в его руках красочный журнал для автомобилистов? Так вот, это не единственное печатное издание, которое он прячет от посторонних глаз (разумеется, Лейена и Тио – рины никогда не посмеют зайти в его комнату). Теперь у него есть и другие. Вчера Анна передала ему огромный запечатанный конверт, таинственным образом оказавшийся у неё на столе. Хотя, конечно, никакой таинственности в его появлении в комнате настоятельницы не было – и Канос, и Анна знали, кто положил его туда. И хотя это событие было грубым нарушением существующих в Доме правил, пакет всё же оказался в комнате служителя. Мы уже знаем, почему. Канос был рад, что о нём не забыли, Анна, что ей не пришлось лишний раз общаться с тем, кто его принёс.

Конверт был из плотной серой бумаги, а на её шершавой поверхности размашистым почерком было написано всего одно слово «Каносу». Содержимое конверта превзошло все ожидания служителя – в нём оказалась стопка блестящих глянцевых журналов с изображением обнажённых женщин. Таких красавиц ему никогда не доводилось видеть. Собственно говоря, голых женщин он видел всего несколько раз – во время занятий по современности наткнешься, бывало, на какую-нибудь красотку, принимающую душ, или перезрелую дамочку, придающуюся любовным утехам со своим пузатым муженьком. Но эти на фотографиях просто потрясали воображение. Стройные (худоба в современном мире считается привлекательной), длинноногие, с манящим распутным взглядом, в котором бесстыдство соседствовало с обаянием скромности. Вид их тел вызывал в его голове какие-то неизведанные ощущения: любопытство и жажду обладания. Разумеется, при жизни он был девственником (в восемь лет попав в монастырь) и ничего не знал о близких отношениях с женщинами. Он знал, что современные мужчины предаются плотской любви ежедневно, совершают из-за неё безумные поступки, отдают этому много времени, а порой и денег, значит, это чего-нибудь да стоит. Разве есть справедливость в том, что он навсегда лишен возможности узнать ответ на этот вопрос? В конце концов, Бог ведь не запрещал иметь жену, у каждого мужчины была своя женщина, а уж про Соломона и говорить нечего. Так почему же он при жизни не понял этого и провёл её на коленях, стоя перед иконой?

Какая-то часть его, конечно, понимала, что размышлять сейчас о справедливости уже поздно – жизнь давно кончилась. Он умер в том же монастыре, ни разу не задаваясь этими вопросами, молясь всю жизнь о спасении душ живших вокруг него людей. Сейчас он уже знает, что все молитвы были напрасны, но парадокс в том, что он по-прежнему занимается тем же. Конечно, теперь по-другому, но суть от этого не меняется. Раньше он не знал, за кого молиться, а теперь знает. Вот они, двести ринов, изо дня в день рядом с ним десятки и даже сотни лет. Люди рождаются и умирают, рины, соответственно, приходят и уходят, а он по-прежнему здесь, помогает жить людям, заботясь об их душах. Давным-давно кто-то также заботился о его душе, но кто знает, не проклинал ли тот своё занятие, сожалея об ушедшей жизни и нереализованных возможностях? А справедливости никакой нет, всё это ерунда. Бог никогда не был справедлив, ему это несвойственно. Он предлагает, но не даёт. А если даёт, то в любой момент может забрать. Бог не занимается людьми, на это есть рины. Они заботятся о людях (хотя должно быть наоборот), мы заботимся о них, а кто заботится о нас? Бог? Никогда. Зло искушает Анну, толкает её на страшный грех, и где же большое всевидящее окно? Ему нет до нас дела. А раз так, пусть пеняет на себя – о них позаботится кое-кто другой.

2

Такие мысли переполняют Каноса, только что вернувшегося из Зала Сновидений. Он заходит в комнату, прикрывает за собой дверь и ставит в угол один из стульев. Потом встает на него и кладёт стоящую на полке икону изображением вниз. Спрыгивает со стула, идёт к столу. Достаёт из нижнего ящика журнал, открывает его. С первой страницы на Каноса смотрит тёмноволосая девушка, на которой из одежды лишь толстая позолоченная цепочка, обмотанная вокруг талии. Канос с восхищением разглядывает её стройную фигуру, пышные волосы, спадающие на плечи, пухлые губы. На мгновение ему кажется, что она очень похожа на настоятельницу, такое же нежное лицо и чёрные, как смола, волосы. Но нет, их нельзя сравнивать, девушка очень молода и глаза её светятся жизненным огнём, тогда как в глазах Анны лишь усталость и обречённость.

Если я когда-нибудь выберусь отсюда, думает Канос, я найду себе именно такую – грациозную пантеру, в каждом движении которой чувствуется сила и неутомимость. Если я сам буду нужен ей.

– Конечно, нужен, – вдруг говорит девушка из журнала. Её изображение оживает, и она протягивает руку вперёд. – Отбрось сомнения, Канос, ты нужен мне. Я жду тебя.

Не веря своим глазам, да и ушам тоже, Канос растерянно смотрит на девушку. Её большая грудь медленно поднимается и опускается в такт дыханию. Она облизывает губы и проводит рукой по своим пышным волосам. В воздухе благоухает нежный цветочный аромат.

Это всё происходит в моей голове, думает Канос. Я не могу этого видеть, как не могу чувствовать запах.

– Да, – говорит девушка. – В этом ты прав. Но всё может перемениться. Всё в твоих руках, добейся того, о чём мечтаешь.

О, как он хочет, чтобы эти слова были правдой!

– Что же я должен сделать? – в глазах Каноса загорается решительность.

– Ты знаешь, что. Убедить Анну, – девушка чуть наклоняется вперёд, отчего её грудь становится ещё привлекательней. – И тогда делай со мной что хочешь.

Страницы журнала вдруг сами начинают переворачиваться, демонстрируя ему череду не менее соблазнительных женщин.

– Делай с нами что хочешь, – шепчут их губы. – Мы ждём тебя, Канос. Ждём тебя.

Служитель чувствует, что у него начинает кружиться голова, он хватает журнал, и, захлопнув его, засовывает обратно в ящик. Потом задувает все свечи и падает на кровать, уткнувшись лицом в грубую матерчатую подушку.

Если бы мы могли заглянуть сейчас в спрятанный в глубине в стола журнал, то увидели бы, что прекрасная обнажённая девушка превратилась в сморщенную беззубую старуху, изо рта которой медленно стекает кровавая слюна.

3

Вернувшись глубокой ночью из Зала Сновидений, дети расходятся по своим кроватям. Пока в Доме темно – заняться нечем, и каждый предпочитает до рассвета подумать о тех снах, которые он только что видел. И лишь трое из них в столь поздний час заняты другим – им нужно закончить начатый днём разговор. Сорок Седьмой, Девятнадцатый и Шестьдесят Вторая сидят прямо на полу возле кровати девочки. Беседа ведётся шепотом, к тому же время от времени один из них поднимает голову и осматривается по сторонам, дабы убедиться, что их никто не слышит. Лёгкой незаметной тенью приблизимся к ним и послушаем, о чём же они говорят.

– Ещё раз говорю тебе – никто не должен ничего узнать, – голос Сорок Седьмого серьёзен, и кажется, немного испуган. – К тому же, это всего лишь моё предположение.

– А я уверена, что ты прав, – вставляет Шестьдесят Вторая.

– Кто знает, может, оно и так, – говорит Сорок Седьмой. – Вопрос сейчас не в этом. Главное, чтобы всё это осталось между нами. И в первую очередь это касается тебя, Девятнадцатый. Зачем ты стал нас подслушивать?

– Мне было просто интересно, о чём это вы шепчетесь, – тут он делает многозначительную паузу, – У меня тоже были кое-какие мысли по этому поводу.

– Ты не шутишь? – спрашивает Шестьдесят Вторая.

– Говори, – теперь серьёзность в голове Сорок Седьмого смешивается с любопытством. – О чём же ты думал?

– А вы примете меня в свою компанию? Будете дружить со мной?

Рины переглядываются, растерявшись от этого неожиданного вопроса. Сорок Седьмой решает всё же проявить осторожность.

– Это будет зависеть от того, что ты нам скажешь. Вдруг мы знаем об этом и без тебя.

– Да перестань ты, – Шестьдесят Вторая укоризненно смотрит на мальчика. – Конечно, мы будем дружить с тобой, Девятнадцатый. Рассказывай.

– Ну, хорошо. Мне всё равно нужно было с кем-то поделиться этим, но я боялся, что мне никто не поверит, да ещё и будут смеяться. Вы оба знаете, что человек, который мне снится, делает очень много плохих вещей. Я очень переживаю, порой кричу и беспокою вас, но ничего не могу с собой поделать – мне очень страшно.

– Даже представить сложно, что тебе снится – мои сны меня никогда не пугали, – говорит Шестьдесят Вторая.

– Хотел бы я тоже сказать такое, – продолжает Девятнадцатый, – но не могу.

– Ну а дальше что? – дёргает его за рукав Сорок Седьмой. – К чему ты это говоришь?

– Сейчас всё поймёшь. Помните ту последнюю ночь, когда с нами был наставник Маро?

– Да. Ты так кричал, что он даже отпустил тебя раньше. Кажется, ты говорил что-то про собачку, – сказала Шестьдесят Вторая.

– Вот-вот. Всё дело в собачке. Она бросилась на него, когда он хотел войти в чей-то дом. Чужой дом. И тогда он ударил её. Ткнул ей чем-то в шею, и она повалилась на землю. Я испугался, мне стало жалко её, и я закричал. Вот тут-то и произошло что-то странное. Он услышал меня.

4

Девятнадцатый замолчал, наблюдая за тем впечатлением, которое произвели его слова на слушателей. Такого они явно не ожидали – сидят с застывшими лицами, а в немигающих глазах пляшет пламя свечей.

– Этого не может быть, – наконец произносит Сорок Седьмой. – Ты точно уверен, что он тебя слышал?

– Абсолютно. Когда я закричал, он чуть было не подпрыгнул: выпучил глаза, завертел во все стороны головой, пытаясь понять в чём же дело, а потом бросился бежать оттуда. Кажется, я его спугнул.

– А в следующих снах он кому-нибудь рассказывал об этом? – спрашивает девочка.

– Вроде нет, он почти ни с кем не общается.

Они молчат, переваривая услышанное.

– Послушай, Девятнадцатый, а ты пытался повторить это ещё раз? В смысле, закричать, чтобы он услышал? – говорит Сорок Седьмой.

– Нет, что ты. Даже не думал об этом. А если узнает наставник Лейен?

– Да, тут ты прав. Предлагаю пока закончить этот разговор. Мне нужно обо всём этом подумать. Но мы ещё поговорим. Позже.

Он собирается встать, но Девятнадцатый удерживает его за руку.

– Ну, так что, мы друзья?

Секунду Сорок Седьмой недоумённо смотрит на него, потом понимает смысл этих слов и улыбается.

– Конечно, друзья. Мы все связаны одной тайной, так что можешь рассчитывать на меня.

– И на меня тоже, – говорит Шестьдесят Вторая.

5

Мы совсем забыли о настоятельнице Дома, хотя нам не следовало этого делать, так как оставили мы её в весьма непростой ситуации. С нашего последнего посещения центральной башни прошло совсем немного времени, а по меркам Дома вообще мгновение, но даже за это время Анна успела подумать о многом. Всё то, чем она жила (разрешите для простоты употреблять именно это слово) в Доме, начало терять смысл. Её высокое духовное звание, служение, доверие, оказанное ей, сменяется теперь греховными поступками, растущими, словно снежный ком. От неё воняет серой, если говорить точнее. Она вступила в переговоры со Злом, да ещё втравила в это одного из служителей. Конечно, Канос более подвержен соблазнам, чем она, но это не уменьшает её вины. Ведь именно под её покровительством находятся 2000 человеческих душ, разумеется, крупица в огромном мире людей, но всё же каждая из них священна. За каждой кроется чья-то жизнь. Убийство божьего существа – страшный грех, но предательство его души – ещё кошмарнее. За одну только мысль об этом её ждёт ужасная расплата.

Как же она могла допустить потерю контроля над ситуацией? Последние двести лет в доме царили порядок и спокойствие. Одни рины постепенно сменялись другими, и ежедневная рутина этого процесса стала привычной. Два века безмятежности. Всё это время он не давал о себе знать, получив однажды от неё достойный отпор, правда, не без помощи наставника из блока 4А. Но и это вышло случайно, просто тот оказался в нужное время в нужном месте. Сейчас помощи ждать неоткуда – наставника давно уже нет в Доме, да и самой обращаться за помощью – значит признать своё бессилие, свою непригодность. А это грозит отлучением от службы и крушением всех надежд.

Ну вот, я только что сама признала, что надежда есть, думает Анна. Эта греховная мысль, и я доказала себе, что обратного пути нет. Неужели я обречена совершить это и стать проклятой?

Анна поднимается с кресла и подходит к окну. Осторожно открывает ставни и, приподняв подол платья, взбирается на подоконник. Ветер с жадностью набрасывается на неё, заставляя хлопать ткань платья и превращая тень от её фигуры в бьющегося в агонии призрака. Настоятельница спрыгивает на крышу (окна расположены очень низко) и медленно идёт к северной стене. Скоро она погружается в темноту, и лишь тонкая полоска месяца, словно чья-то ухмылка, висит над её головой.

Вокруг царит абсолютная тишина – похоже, в этом мире нет ни одного живого существа.

Всё здесь мертво, как и я, думает она. А я хочу жить. И подарить жизнь хотя бы одному ребёнку.

Мы возвращаемся обратно, а она продолжает идти. По-видимому, ночные прогулки для неё не в новинку.

6

Семёну в эту ночь тоже не до сна. Полчаса назад он вышел из дома и теперь неторопливо идёт вдоль спящих пятиэтажек, стараясь не попадать в освещённые участки улицы. Семья, которую он выбрал, в полном составе уехала на дачу, в чём он сам лично убедился сегодня вечером. Каждую пятницу это семейство загружало в машину пустые эмалированные вёдра, длинный шланг для полива, несколько сумок (вероятно, с одеждой и едой) и не появлялось дома до воскресного вечера. Сегодня к обычному барахлу добавился спиннинг, что значительно уменьшает шансы на их быстрое возвращение. А значит, всё пройдёт как надо.

У Семёна никогда не было наводчика – он выбирал квартиру сам. Следил за хозяевами, выяснял их распорядок дня, узнавал модель дверного замка. Для удачного дела должны совпасть множество условий: второй или третий этаж, дом без лифта, отсутствие сигнализации, не очень сложный замок, никаких глазков в дверях соседних квартир. Уверенность в том, что хозяева не вернутся в самый неподходящий момент. Всё это совпадало не очень часто, к тому же, столкнувшись хоть с кем-нибудь из жильцов в подъезде, Семён оставлял наблюдение и искал новое место.

7

Семён замедляет шаг и, оглядевшись по сторонам, подходит к подъезду. Кодовый замок на железной двери сломан, она распахнута настежь. В подъезде тишина, – ещё одна маленькая удача. Обычно в ночь на субботу у многих людей, особенно молодёжи, появляется желание устроить вечеринку, а это всегда шум и курящие на лестничной площадке люди. Возможно, нечто подобное было и сегодня, но к трём часам ночи, как правило, веселье уже кончается.

Семён поднимается на третий этаж и останавливается у двери с номером 39. Вынимает из левого кармана пиджака связку наборных ключей и осторожно (чтобы не зазвенели) начинает подбирать необходимый. На два простейших замка уходит не более трёх минут. Семён прячет ключи, прислушивается и достаёт (теперь уже из правого кармана) резиновые медицинские перчатки. Быстро надевает их, берётся за ручку, и чуть приподняв дверь вверх, резко толкает её внутрь – такой способ позволяет без шума открыть почти любую, даже самую скрипучую дверь. Потом входит в квартиру и закрывает дверь тем же способом. Кладёт свою сумку на пол и вынимает из неё фонарик. Что ж, первый этап выполнен, сейчас необходимо оглядеться. Он включает фонарь и тщательно осматривает дверь – сигнализации нет. Направив луч света в пол, Семён проходит в зал – с подобной планировкой квартиры он уже сталкивался. Обычно здесь мало чем удаётся поживиться, но начинать привык всё-таки отсюда. Существует множество мест, в которые можно спрятать деньги, при желании найти можно всё что угодно. Главное быть внимательным и не суетиться. Люди прячут свои кровные сбережения в книгах (это самый распространенный вариант), в грязных носках, валяющихся в дальнем углу шкафа, за картинами, под ванной (именно там, в старой банке из-под краски Семён нашёл однажды 2000 долларов, бережно завёрнутых в целлофановый пакет). Некоторые прикрепляют деньги к тыльной стороне ковра или задней стенки шифоньера, прячут их за батареей, в колонках музыкальных центров, обуви. Пусть придумывают всё, что угодно, это им не поможет. Ещё в детстве Семён безошибочно находил отцовские сигареты, несмотря на все старания того проявить оригинальность и спрятать пачку в самом невероятном месте.

– Не иначе как сыщиком станешь! – приговаривал отец, не найдя пачки и отвешивая сыну очередной подзатыльник. – Вот уж чутьё – весь в деда.

Дед был жулик высшего класса, и мог бы стать очень богатым человеком, да только грянула война и решила всё по-своему.

Зажав фонарик под мышкой, Семён методично просматривает книги в стенном шкафу. В одной из них он обнаруживает пять тысяч рублей, которые тут же прячет в заднем кармане брюк. Интуиция подсказывает ему, что дальнейшие поиски в этой комнате бесполезны, и он переходит в спальню. Здесь достаточно светло, так как прямо за окном фонарный столб. Семён бегло осматривает комнату, задёргивает шторы и открывает стенной шкаф. И здесь есть, чем поживиться – из нижнего ящика, забитого бельём, он вытаскивает жестяную коробку, перетянутую тонкой резинкой. Под крышкой оказываются золотые украшения (возблагодарим бога за то, что он придумал женщин!): четыре кольца, серьги, цепочки и браслет. Семён вынимает из кармана шёлковый мешочек, пересыпает содержимое коробки и убирает его в карман.