World of Warcraft. Восход теней

Мэделин Ру

World of Warcraft. Восход теней

Madeleine Roux

WORLD OF WARCRAFT: SHADOWS RISING

© 2020 by Blizzard Entertainment, Inc.

Все права защищены.

Shadows Rising, World of Warcraft, Diablo, StarCraft, Warcraft и Blizzard Entertainment являются товарными знаками и/или зарегистрированными товарными знаками компании Blizzard Entertainment в США и/или других странах.

Все прочие товарные знаки являются собственностью соответствующих владельцев.

* * *

Братья, собравшие мне первый компьютер и познакомившие меня с чудесами видеоигр, а также все разработчики, сценаристы, художники и игроки, любящие Азерот – эту книгу я посвящаю вам.

Пролог. Западный Край

Андуин Ринн гнал коня так, точно следом за ним с воплем неслась целая тысяча слуг Бездны. В небесах гремел гром, земля грохотала под копытами скакуна, несшего Андуина через истерзанные равнины Западного Края. Никто, кроме верного друга, главы разведслужбы, его не преследовал, но дело было не в том: тьма наступала на пятки, и он мчал во всю прыть – только бы от нее оторваться.

Пусть хотя бы на время. Пусть хоть в эту минуту.

Сквозь громовые раскаты, сквозь грохот копыт, сзади донесся крик Матиаса Шоу:

– Сир! Сир! Да будь ты проклят, мой конь вот-вот потеряет подкову!

Но Андуин, даже не оглянувшись, прищелкнул языком, подгоняя Верного. Быстрее, быстрее, быстрее! Замедлить скачку? Об этом и речи быть не могло.

Вдали, над невысокими холмами, распаханными под поля, высилось иглистым кристаллом нагромождение обломков, поднятых в воздух потоком энергии. Андуин не мог глаз от него оторвать, а между тем сгущавшиеся в небе тучи стремительно надвигались, укрывая равнину тенью. Помнится, некогда Андуин полагал столь разительные перемены в Западном Краю невозможными, но что грянувшему Катаклизму до его юношеской ностальгии? И все же в то время ему казалось, будто с ног на голову перевернуто само его детство, будто собственная его память вывернута наизнанку. Тогда он был всего-навсего мальчишкой, неопытным, не успевшим повидать жизнь юнцом, теперь же чувствовал себя великолепно отточенным клинком. Тот желторотый мальчуган считал определенные вещи неизменными, но нынешний Андуин знал: это лишь по малолетству. На самом деле ничего постоянного в мире нет. Любой город может обратиться в руины, однако любой враг может стать союзником и даже другом, так что огульный цинизм ничуть не разумнее безоглядного оптимизма.

– Сир!

Смиловавшись, Андуин мягко потянул поводья на себя, и Верный, великолепный белый жеребец, сбавил шаг, перешел на легкий галоп, а глава разведслужбы, нагнав Андуина, пристроился рядом.

– Прости, – вздохнул Андуин, отбрасывая назад пряди мокрых, насквозь пропотевших волос, назойливо лезущие в глаза. – Должно быть, подобные скачки для твоих старых костей нелегки.

– Ты не предупредил, что у нас тут гонка, – буркнул Шоу. Шутки шутками, однако старший товарищ, изрядно потрепанный жизнью, но не утративший ни крепости тела, ни остроты ума, даже не запыхался. – Если б по справедливости начали, остался бы ты позади, хныкать да пыль глотать… ваше величество.

Андуин развернул коня к оставшемуся позади, за рекой, Элвиннскому лесу.

– Ну что ж, это нужно проверить.

– Может, и так, но вначале ты мне объяснишь, отчего скачешь сегодня, точно ума лишился. Не хватало еще, чтобы ты вылетел из седла и сломал свою королевскую шею.

Держался Шоу грубовато, сурово, и голос его звучал резко, сухо, точно он каждое утро полощет горло опилками, но эта суровая прямота короля только радовала. Если большинство придворных в присутствии Андуина без расшаркиваний да поклонов слова сказать не могли, то Шоу все выкладывал попросту, напрямик.

Тучи над головой сгустились, грозя разразиться ливнем, но Андуин, невзирая на надвигавшееся ненастье, с легкостью опытного наездника спрыгнул с седла. Верный заволновался, встряхнул пышной белой гривой, грызя удила. Обойдя коня с головы, король вынул из кармана пару ломтиков яблока и протянул ему. А-а, вот оно что: недоуздок ослаб и в сторону съехал… Позволив коню уткнуться теплым, бархатистым носом себе в плечо, Андуин привел сбрую в порядок и коснулся лбом морды Верного, между глаз.

– Знаешь, когда я был совсем мал и только учился ездить верхом, отец отвел меня на конюшню и подарил мне первого в жизни пони, – заговорил Андуин, блекло улыбнувшись воспоминаниям о былом. – Серого в яблоках. Кроткого, тихого. Тринадцати ладоней в холке. Я спросил у отца, отчего рост лошадей измеряют в ладонях. Отец заулыбался, ответил, что понятия не имеет, и рявкнул на конюха: отчего? Ответить никто не смог. А конюх, думаю, от смущения едва штанов не испачкал: он ведь, бедняга, вряд ли был старше меня. Кажется, его звали Марвином.

Взгляд Шоу, так и не сошедшего с седла, вдруг сделался отрешенным.

– Нет, не припомню такого.

Но Андуин знал: глава разведслужбы что-то недоговаривает. На самом деле, он почти наверняка помнил Марвина, а Марвин, вероятнее всего, погиб. На одной войне или на другой, под топором орка или от отравленного клинка Отрекшегося, а может, в доме, рухнувшем во время Катаклизма, заживо поглощенный землей…

– Я был потрясен до глубины души, – продолжал Андуин, оставив горькие думы. – Отец, король Штормграда, признался в невежестве перед слугой! И знаешь, что он ответил, когда я об этом заговорил?

Шоу отрицательно покачал головой.

– Отец сказал: только дурак считает, будто разбирается во всем на свете. А человек мудрый признает собственную ограниченность и стремится узнать как можно больше.

Оба умолкли, вслушиваясь в шум надвигавшейся с севера, из-за холмов Кинжалов, грозы.

– Не из тех он был королей, которым легко служить, но именно трудность службы и приносила особое удовлетворение. Такое не обо всяком правителе можно сказать.

Тут Андуину сделалось чуточку не по себе.

– Э-э… вот как?

– О, не сомневайся: служба тебе тоже приносит немалое удовлетворение, просто она… малость потруднее будет, – ответил Шоу с едва уловимым намеком на улыбку, причем улыбки загадочнее Андуин за главой своей разведки еще не замечал. – Вот сейчас, например, ты уклоняешься от моего вопроса.

– Нет, Шоу, я на него отвечаю, – возразил Андуин, левой рукой легонько придерживая поводья Верного, а правой указав на шпили штормградских башен, темневшие в небе за лесом, в туманной дали. – Я признаю собственную ограниченность. Сегодня… Сегодня мне…

Но подходящее слово никак не приходило в голову, сколько ни ищи. «Трудно»? Нет, это всей сути не передаст. Может, «тревожно»? Или «тоскливо»?

Нет. Он… он был сокрушен. Сломлен. Раздавлен.

Тиранда с Малфурионом бежали в Нордрассил, и все послания Андуина к ним остались без ответа. Сегодня утром гонец принес последнее назад даже не распечатанным. Выглядел он потрясенным, но был потрясен еще сильнее, когда Андуин твердо велел ему возвращаться в Нордрассил и попробовать снова. И как бы король ни утешал себя, как бы ни твердил самому себе, что рознь меж людьми и ночными эльфами – дело временное, поправимое, само существование этой розни удручало так, что словами не описать. Людям и эльфам следовало объединиться, твердо держаться друг друга, однако и гнев их Андуин вполне понимал. Если б подвластный ему Штормград сгорел дотла, пожалуй, ему тоже нелегко было бы простить такое… а может, и вовсе бы не удалось.

Вдруг к западу от фермы Сальдена взвились к небесам клубы дыма. Сопутствовавший им грохот несложно было бы спутать с раскатом грома, если б за ним не последовал явственный треск досок и крики людей.

– Что это? – пробормотал себе под нос Андуин, направляя коня в сторону дыма и переполоха.

Шоу, крякнув, помчался за ним.

– Берегись, – предостерег старый разведчик. – Там может оказаться засада.

– Здесь ведь моя земля, мои подданные…

– И это ничего не меняет.

Но Андуин отчетливо слышал боль в доносившихся из амбара криках и стоять, опустив руки, когда страдает один из его подданных, просто не мог. Впереди, за оградой, простиралось открытое поле с множеством стогов сена в человеческий рост высотой. Из-под конских копыт брызнули в стороны перепуганные куры. Отыскав брешь в ограде, Андуин с Шоу спешились, накинули поводья на острые колья и двинулись дальше пешком.

– Что там могло взорваться? Надеюсь, никто не пострадал…

Андуин ускорил шаг. Крики зазвучали отчетливее, гневные голоса становились все многочисленнее, переменившийся ветер дунул навстречу, окутав их с Шоу удушливым дымом.

Отмахнувшись от дыма, Андуин сощурился, пригляделся к просевшей, провалившейся внутрь кровле амбара и троим спорщикам, увлеченным перепалкой. Один из них, самый рослый, был одет в какие-то отрепья, немытые волосы слиплись от грязи, в бороде застряла солома пополам со щепками – очевидно, следы недавнего взрыва. Двое других выглядели обычными крестьянами: домотканая одежда в заплатах и стеблях скошенных трав, лица обветрены от каждодневной работы в поле.

– Яго, несчастный ты недоумок, я же позволил тебе пожить – пожить! – у меня в амбаре, а не устраивать там дурацкие эксперименты!

Между тем дым рассеялся, и, подбежав ближе, Андуин понял, что крестьяне друг с другом в родстве, что это отец и сын (последний – просто-таки копия родителя в миниатюре, даже рыжая борода точно такая же, только седины в ней поменьше).

Старший крестьянин, подняв сжатые кулаки, бросился к Яго, однако негромкий, но безошибочно узнаваемый звук покидающей ножны стали заставил его разом остановиться и замереть. Обернувшись же, он наткнулся… нет, не на клинок – всего лишь на невозмутимый взгляд Матиаса Шоу. Меч Шоу так и остался в ножнах: одного намека на то, что он может быть пущен в ход, оказалось довольно, чтобы крестьянин остановился и призадумался.

– Джентльмены, – негромко заговорил Андуин, успокаивающим жестом поднимая кверху ладони, – что здесь у вас стряслось?

– Никакой он не джентльмен! – взревел крестьянин. – Пьяница он мерзопакостный, а в амбаре моем самогон свой паршивый варил! Вот, поглядите, во что превратилась крыша! И на какие деньги ее чинить?

Тут он осознал, с кем разговаривает, однако только слегка склонил голову в знак почтения к королю. Сын его, наоборот, побледнел, как полотно.

– Понятно. Но я хотел бы выслушать и другую сторону, – отвечал Андуин, поворачиваясь к Яго.

В ответ тот лишь громко, смачно сплюнул под ноги королю, отчего покачнулся, чудом не рухнул носом в траву и икнул, да так громко, что его, пожалуй, услышали даже за стенами Штормграда. Красноречивую вонь скисшего эля из его рта не могли перебить даже запахи гари и паров самогона.

– Вот, – заплетающимся языком проговорил Яго, указывая на подсыхающий плевок. – Вот все, чего стоит моя история. Вот все, что у меня в жизни осталось. Кроме собственных костей, крови да желчи. Ничего… Я – ничто… – На миг глаза его вспыхнули огнем, щеки побагровели под слоем сажи. – Ничто…

С этим он неуклюже бросился на Андуина, однако Шоу не дремал. Молниеносно прыгнув вперед, он заслонил собой короля, наполовину вынул из ножен меч, а свободной рукой крепко стиснул плечо выпивохи.

– Не советую! – прорычал Шоу.

– Давай, давай, пускай в ход меч, – брызжа слюной, забормотал Яго, не сводя с Андуина вспухших от слез, налитых кровью глаз. Чем дальше, тем больше он казался Андуину знакомым. – Я был там! Я видел, как королева Отрекшихся обернулась против своих!

Андуин замер, как громом пораженный. Колени Яго дрогнули, и пьяница мешком рухнул наземь. Хлопья сажи закружились над ним, медленно, будто черный снег, оседая в траву.

– Арати… Я согласился пойти туда. Я был там. И мой Уилмер… он тоже пришел. Изменившийся, один из них. Истлевший, прогнивший насквозь, но все-таки – он, Уилмер… По-прежнему лучший из всех, кого я знал и любил… – вновь охваченный яростью, Яго ткнул пальцем в сторону Андуина и зарычал: – А ведь ты мог помешать ей! Мог бы спасти их всех…

Шоу бережно, но непреклонно пригнул руку Яго книзу.

– К своему королю так не обращаются.

– К королю? К своему королю? – Яго визгливо, точно безумец, захохотал. – Да какой из него король? Король Шутов, разве что!

Андуин отстранил главу разведслужбы и, изо всех сил стараясь не дрогнуть голосом, сказал:

– Все в порядке, Шоу.

С этими словами он, пряча внезапную дрожь в коленях, присел, склонился к упавшему. Как же ему до сих пор было стыдно за тот день, за тот непростительный промах… На нагорье Арати он отправился с открытой душой, искренне стремясь уничтожить брешь, отделившую нежить – тех, кто в посмертии стал Отрекшимися – от их родных и близких, оставшихся людьми. Началась встреча хорошо, а вот закончилась скверно. Королева Отрекшихся, Сильвана Ветрокрылая, ныне – враг номер один для всего Азерота, подняла руку на собственных подданных, истребила всех, кто предпочел воссоединиться и остаться с теми, с кем был близок при жизни.

– Прости, Яго, – сказал Андуин. – Я…

С силой оттолкнув его, Яго кое-как поднялся на ноги и побежал в поле. Шоу немедля рванулся следом, но, как оказалось, напрасно. Не пробежав и пяти шагов, Яго широко раскинул руки и упал ничком в грязь – причем, всего в паре дюймов от остроносого кожаного сапога Аллерии Ветрокрылой. Появления ее Андуин не слышал, и коня при ней не оказалось, однако у следопытов имелись иные, более хитроумные способы передвижения.

– Жив. Дышит, – сказала эльфийка, легонько ткнув упавшего в бок носком сапога.

– Вот счастье-то какое, – сухо проворчал старший из крестьян.

Андуин поднялся и твердым шагом двинулся к Аллерии. Крестьянин меж тем вцепился в Шоу с жалобами насчет разоренной крыши:

– И как теперь, спрашивается, платить за починку? У Яго ведь за душой – ни медяка!

– Обратись к капитану Данувину, – невозмутимо отвечал ему Шоу. – Он одолжит тебе в помощь ребят из гарнизона.

– Ну да, конечно, – буркнул крестьянин. – Уж он одолжит…

Остановившись в каком-то волоске от ног Яго, Андуин взглянул на Аллерию поверх его распростертого тела.

– Быстро же ты, – с замиранием сердца сказал он.

Разумеется, забывать о насущном деле он не собирался. Яго был ему небезразличен, как и каждый из жителей королевства, но появление Аллерии имело самое прямое отношение к его горю. Злодейку, лишившую жизни Уилмера, надлежало разыскать и призвать к ответу – тем более, что Уилмер был только одной из ее бесчисленных жертв. Именно это дело особой важности – поиски Сильваны Ветрокрылой – и было поручено Аллерии, но столь скорого успеха король вовсе не ожидал.

Подхватив Аллерию под руку, Андуин повел ее к бреши в ограде, к коням, волновавшимся на привязи.

– Так что же? – настойчиво спросил он. – Раннее возвращение – добрый знак, или?..

Изящное, бледное лицо Аллерии Ветрокрылой было наполовину скрыто под капюшоном плаща, однако поджатые губы могли свидетельствовать лишь об одном – о разочаровании. Вдобавок, взгляд ее был устремлен под ноги, а плечи красноречиво окостенели.

– Нет, – прошептала Аллерия.

Всего одно слово, а сколько чувств в голосе… Эльфийка выглядела усталой и изнуренной; на фоне темных кругов ее глаза, тронутые Бездной, сияли особенно ярко.

– Нет, мой король, сегодня у меня нет для тебя добрых вестей.

Подойдя к ограде, Андуин изо всех сил стиснул одну из поперечных жердей. Старое рассохшееся дерево жалобно затрещало. Как же ему захотелось сломать эту жердь: пусть треснет, разлетится в щепки!..

Охваченный яростью, король смежил веки, словно бы опасаясь того, что Аллерия может увидеть в его глазах.

– Моя сестра – не тупой ленивый кабан, что без оглядки, у всех на виду, ломится через равнины, – продолжала Аллерия, отступив от Андуина на шаг и скрестив руки на груди, поверх зеленой с золотом кирасы под плащом. – Она хитра, умна, и, прячась, призывает на помощь все свои темные силы.

– А ты – лучшая охотница из всех, кто мне известен, – процедил Андуин сквозь стиснутые зубы. – И вовсе не та, от кого я ждал неудачи. Аллерия, ты знаешь ее, как никто другой. На тебя мы надеялись в первую очередь.

Подошедший к ним Шоу не проронил ни слова – лишь смерил эльфийку Бездны пристальным взглядом. Андуин с Аллерией тоже на время умолкли. Гроза полным ходом мчалась к лугам, ввергая в буйную ярость ветра. Небольшое стадо жутеклыков, тревожно визжа, галопом бросилось к лесу. По небу, в сторону Сторожевого холма, стремительно пронесся грифон. Скрипевшая в ладони жердь дрогнула. Ах, как Андуину хотелось ее сломать…

Казалось, стоит сломать хоть что-нибудь, и на сердце станет легче.

Они отразили нашествие Легиона, одолели Саргераса, принесшего в мир ужас, огонь и гибель. Сколькие пали под натиском этого самого Легиона? Сколько душ, сколько разумов было искажено, изодрано в клочья безумия Н’Зотом? Против мощи Альянса не смог устоять даже Древний бог, а вот одна-единственная женщина… Одной-единственной женщине удалось избежать правосудия. Несложное на первый взгляд дело – отыскать ее – оказалось задачей весьма непростой, а то и вовсе невыполнимой.

– Поисков мы не бросим, – твердо заверила Андуина Аллерия. – Не может же она прятаться вечно. Вскоре ей придется показаться на свет, и вот тогда на нее обрушится вся мощь нажитых ею врагов.

Андуин медленно открыл глаза, повернулся к светловолосой эльфийке, и, едва встретившись с нею взглядом, почувствовал, как замерло сердце, услышал жуткий, мерзкий шепоток, донесшийся из темных глубин памяти. Ведь когда-то Аллерия предлагала ему натравить на Н’Зота Сильвану. И она, и ее сестра Вериса полагали такой ход самым разумным, но Андуин счел предложение абсурдным, и с тех пор мнения не изменил. Разумеется, кровь есть кровь, и обе имели полное право верить в отвагу сестры. В конце концов, отчего бы не столкнуть лбами двух ключевых противников? Но Андуин отказался. Силы Сильваны сомнений не вызывали, но сейчас…

Кажется, Шоу окликнул его по имени, но Андуин словно бы с головою погряз в темных чарах этих воспоминаний. Отчего Аллерия обратилась к нему с подобной просьбой? Как она могла оказаться настолько слепой, чтобы хоть в чем-то довериться Сильване, коварной, вероломной до мозга костей королеве Отрекшихся, а после не суметь справиться с явно, недвусмысленно поставленной задачей – разыскать сестру и помочь Андуину призвать ее к ответу?

Может статься, Аллерия что-то скрывает. Может статься, в холодном мерцании ее глаз таятся не только безграничные тайны Бездны. Откуда ему, Андуину, знать, что Аллерия действительно на его стороне? Что, если, приблизив ее, он безоглядно, глупо рискует?

На столь же глупый, безоглядный риск он пустился, доверившись Сильване там, на нагорье Арати – наивный мальчишка-король, поверивший словам змеи… Но нет, свою верность Аллерия доказала не раз, и сейчас говорит чистую правду: Сильвана – дичь не из легких. Охота продолжится, и он, король Штормграда, найдет в себе силы сохранить веру в победу. Должен найти. Обязан. Да, пределы своих возможностей следует знать, но сейчас их предела он еще не достиг, никак не мог достичь: слишком уж многое от него зависит.

Жердь ограды треснула, сломанная пополам. Еще одна вещь, требующая починки… еще одна строка в длинном-длинном списке того, что надлежит исправить.

– Идемте, – негромко сказал Андуин, отворачиваясь от обоих. – Гроза вот-вот будет здесь. Давайте вернемся в Штормград и решим, что предпринять дальше. Сильвана не успокоится, а потому и мы сидеть сложа руки не станем.

Глава первая. Оргриммар

Как ни удивительно, в сухой жаре и неумолчном шуме Оргриммара чувствовалось нечто родное. Пожалуй, все это напоминало возвращение в беспутную, своеобразную семью, которой Тралл, сын Дуротана, некогда – военный вождь Орды, может, и не выбирал, но привык относиться к ней с уважением. Возвращаясь в столицу Орды, Тралл ожидал отвращения, неприязни к знакомым запахам и сумятице, однако к ритму большого города приноровился на удивление просто.

Настолько, что эта легкость и простота даже немного пугала: ведь жизнь не стояла на месте, жизнь изменилась, а вместе с тем изменилась и сама Орда. Да и как могло быть иначе? Теперь уж один военный вождь править всеми был бы просто не в силах. Подобно причудливой, странной семье, Орда росла, страдала, расширяла границы и отступала, и вот, наконец-то, стоит надеяться, ощутила себя не скопищем разных народов, объединенных единственным голосом, но хором сильных, громких голосов, звучащих, словно один.

Волки сильны стаей, числом, и здесь, в крепости Громмаш, на Совете Орды, рядом с Траллом собралось немало отборных волков.

«Не бойся, – думал он, приглядываясь к собравшимся. – Ты никого не ведешь за собой. Ты – просто равный среди равных».

Гордости эти мысли не уязвляли – скорее, наоборот, радовали.

Упершись ладонями в колени, подавшись вперед, Тралл слушал пару юных тауренских храбрецов, что, стоя в центре зала, заканчивали доклад. Заметив в Северных степях, на взгорке, пару шпионов из темных следопытов, они сообщили о них ближайшему патрулю старших, опытных воинов, после чего шпионы были выслежены и схвачены. Правда, оба успели проглотить какое-то мерзкое зелье и умерли прежде, чем их удалось допросить, однако глазами Темной Госпожи в Дуротаре им более не служить.

В зале небрежно захлопали, а юные храбрецы выпрямились во весь рост, гордо выпятили мохнатые груди, пристукнули об пол древками копий, направив острия к потолку. Глядя на них, Тралл невольно задумался, долго ли им суждено прожить, в каких холодных, суровых дальних краях встретят они свою смерть, кто из родных и близких оплачет их, смолотых в прах жерновами войны…

Нет. Нет. Скоро со всем этим будет покончено. Затем и собрался сегодня Совет, чтобы отречься от кровожадных прихотей одной из правителей в пользу политики более мирной. Да, многие все еще морщились, едва заслышав о перемирии, однако Тралл полагал, что Орде очень нужна передышка.

– Молодцы! – подняв кубок, крикнул тауренам Лор’темар Терон, предводитель эльфов крови, обладатель длинных, необычайно светлых волос, жуткого шрама поперек левого, незрячего глаза и остроконечной, уложенной волосок к волоску бородки. – Смело, смело! Поднимем же тост за этих бравых воинов Орды. Лок-тар!

– Лок-тар! – поддержали его остальные.

Тралл тоже поднял кубок, но тут его взгляд упал на пустое кресло рядом с одетым в алое с золотом предводителем эльфов крови. В сторону этого кресла то и дело поглядывал каждый, и сам Лор’темар нет-нет да косил на него зрячим глазом. Ну не забавно ли: Совет собран именно по поводу сомнительных действий и добровольного изгнания Сильваны Ветрокрылой, а на ее месте, на месте законного представителя Отрекшихся – никого!

Между тем на встречу Совета не поленилась явиться даже Таланджи, новая королева далекой империи Зандалари. В кругу собравшихся она расположилась напротив Тралла и до сих пор не сказала почти ничего, хотя подобная молчаливость – это Тралл помнил – дерзкой юной королеве была вовсе не свойственна.

Рядом с нею, у самого входа, сидел еще один недавно пришедший к власти правитель – новоиспеченный торговый принц Картеля Трюмных Вод, и если ростом Газлоу был отнюдь не велик, то шумел – докладывал о чем-то, спорил да возражал – больше всех остальных вместе взятых.

Едва гоблин налил себе очередную порцию эля, в зал сквозь открытые арчатые двери стремительно ворвались двое новоприбывших. От неожиданности тауренские храбрецы вздрогнули, вскинулись, а Газлоу выплеснул добрую половину содержимого кружки прямо себе на рубашку и недовольно заворчал, затряс пучком волос на макушке, с яростью оттирая пятно.

Столь демонстративно отсутствовавший член Совета, наконец, объявился. В зал, еле переводя дух, вбежала, стрельнула взглядом из стороны в сторону худощавая, золотоглазая неупокоенная. Держалась она так, будто об опоздании нимало не сожалеет. Призрачно-бледная женщина, также неупокоенная, следовавшая за ней, выглядела куда хладнокровнее. Оказаться еще более разными эти две дамы не смогли бы при всем желании: от одной злоключения оставили лишь кожу да кости, другая же, гладкая, ничуть не тронутая тлением, так и сияла завораживающим внутренним светом.

Запоздалое появление временной правительницы Отрекшихся, Лилиан Восс, в сопровождении Калии Менетил целиком завладело умами всех живых и дышащих существ, собравшихся в крепости. Казалось, Калия следит за каждым шагом Лилиан, будто намерена после досконально разобрать все ее промахи. Оставленные без внимания, двое храбрецов посреди зала заозирались, неловко переминаясь с ноги на ногу в наступившей тишине. Наконец Бейн Кровавое Копыто жестом велел им отойти в сторону. Оба, волоча ноги, вернулись к нему и устроились на полу, за спиной верховного вождя тауренов.