Смертный страж – 1. Белый Волк

– Еремой меня звать! – Варнак тоже сел. – Отец решил, что к нашей фамилии только такое имя в пару и подойдет. Потом получилось, что сокращенно получается Реми. Но в школе стали звать Ромкой. Проще произносить. Я привык.

– Спецназ?

– Чего?

– Да как я сразу не врубился! Группа, коробочка, в ножи. Так ты все ж таки спецназовец, что ли?

– Какая теперь разница? – Варнак передернул плечами. – Я ныне обычный шпак[4]!

– Подожди, Рома. – Игорь наклонился вперед и понизил голос: – А на меня поработать не хочешь? Мне люди с твоей подготовкой нужны.

– Кем? Вышибалой в ресторане?

– Зачем? Это будет как микроскопом гвозди забивать! У тебя квалификация повыше, если не ошибаюсь. Подожди, не перебивай! Ты ведь старлеем был? Это значит, что у тебя в районе двадцати тысяч оклад, плюс накрутки. Пайковые там, за выслугу, за должность. Еще тысяч пятнадцать примерно. Плюс командировочные. То есть все утраивается. В общем, в сумме что-то около ста тысяч получается. Давай так: положу тебе для начала полтораста тысяч, плюс жилье. Согласен?

– Полтораста тысяч за просто так? – Варнак поднялся, подтянул к себе куртку, отряхнул, словно собирался выходить. – Интересно, за что? На стрелки ездить или просто кого-то завалить, когда потребуется?

– Почти угадал! – хмыкнул десантник. – И ездить, и валить, возможно, придется. Да только не по заказу. Есть у меня такое хобби: телохранительством заниматься. Охраняю одного пузатенького чинушу с улицы Удальцова. Думаю, напарник бы мне пригодился. Что скажешь?

– Так сразу? С улицы, незнакомого человека? На полтораста тысяч в телохранители? – Варнак презрительно сплюнул. – И я должен поверить в такое безоблачное счастье?

– У тебя очень хорошие рекомендации, Рома, – широко улыбнулся бывший десантник. – Просто исключительные.

– Откуда?

– От меня.

– Откуда? – не понял сразу Еремей.

– Забыл, как мы сюда попали, дружище? – подмигнул ему Игорь. – Если ты без раздумий заступился за незнакомого человека, то уж охраняемый объект точно не бросишь. Исключено! Девяносто процентов гарантии. И совесть не позволит, и профессионализм. Ты ведь все-таки офицер, белая кость! Не каратист из подпольного клуба. Как раз то, что нам нужно.

– Кому вам?

– А тебе не все равно? – ухмыльнулся новый знакомый. – Я ведь тебя не на уголовку подбиваю – рестораны крышевать или гоп-стопом заниматься. Вполне благородное ремесло предлагаю! Жизнь невинного гражданина защищать от злобных посягательств всякой шушеры. Причем не авторитета какого, а честного работягу, научного работника, исследователя из солидной лаборатории! И вдобавок за хорошие деньги. Ты, если честно, не производишь впечатления племянника Абрамовича. И профессии, кроме как воевать, наверняка не имеешь. Судьба только что сдала тебе клевого джокера. Честная работа по основной специальности. По рукам?

– Больно складно получается, – не стал пожимать протянутой ладони Варнак. – Как по нотам.

– Ты еще скажи, что я специально твой маршрут вычислял, чтобы драку в нужном месте устроить! – хмыкнул десантник. – И телепатически внушил в свару ввязаться. И полицаев заранее нанял разнимать. Ты, брат, не Чемберлен, чтобы по Москве на тебя охоту устраивать. Обычный естественный отбор. Ссыкуны мимо едут, а честные плечом к плечу встают. Вот нас друг к другу само собой и прибило. Ничего странного. Судьба. Тебя прибило, а мальца, наоборот, отнесло. Это ведь тебя не удивляет? Так что, по рукам?

– Темнишь ты чего-то, – недоверчиво мотнул головой Еремей. – Хобби, судьба… Платит-то кто за охрану? Чинуша? Контора?

– А никто не платит! – отмахнулся Игорь. – Мы на общественных началах это тянем.

– Полтораста тысяч в месяц на общественных началах?!

– Тебе какая разница, служивый? Главное, что под статью тебя никто не подводит! Да ты и сам не дурак, не пойдешь. А при честной работе беспокоиться ни к чему. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Не пойдет! – уселся обратно на топчан Варнак. – Недомолвки, недосказы. Явно авантюра какая-то! Хватит мне невесть зачем голову в петлю совать. Всех денег не заработаешь! Переживу.

Тут как раз загремел засов двери, и в ответ его новый знакомый ничего сказать не успел.

– Кто из вас Варнак? – поинтересовался из-за двери молодой худощавый сержантик. – Выходи!

В дежурке томилось всего трое сотрудников. Усатый, расплывшийся от сидячей работы старший лейтенант что-то заносил в журнал – его сальные шевелящиеся губы отражались в стекле перед столом; еще двое сержантов сидели на стуле у окна и смотрели в темную московскую ночь.

– Варнак? – хмуро спросил старлей, открывая бумажник и вытаскивая закатанную в пластик карточку водительского удостоверения. – Отчество, место и дата рождения?

Еремей ответил, и милиционер засунул права обратно в отделение портмоне.

– Ну, рассказывай. Что у вас там случилось, из-за чего возникла ссора, кто участвовал в драке, как познакомились?

– Ничего не случилось, – пожал плечами Варнак и коротко повторил версию бывшего десантника: – Ехал мимо, увидел, как мужик в кустах торчит. Решил, что он помочиться под стеной собирается. А там завтра дети будут бегать, опять же вонь днем на солнце поднимется. Вот и решил его оттуда шугануть. А он, оказывается, просто курил. Не верите, двигатель на «Восходе» потрогайте. Он еще горячий. Если бы я долго там торчал, знакомился с кем-то или выпивал, горшки[5]давно бы остыли.

– То есть никаких драк, никаких ссор, никаких споров у вас и находящихся возле кафе граждан не возникало? Никаких неприязненных отношений, никаких конфликтов?

– Ничего не было! – убежденно подтвердил Еремей.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– И никаких врагов у тебя там нет, никто ни за что мстить не станет?

– Нет.

– Уверен?

– Сколько можно одно и то же долдонить? – начал злиться Варнак.

– Ну, как знаешь, – невозмутимо повторил старший лейтенант. – Посиди чуть-чуть, я твои объяснения в протокол занесу. То есть остановился без особых причин, ничего подозрительного не видел, ни с кем никаких ссор не возникало, неприязненных отношений ни с кем в данном районе не имею… Я правильно записал?

– Правильно.

– Распишись в протоколе… – Старлей дождался, пока задержанный поставит внизу бланка короткую закорючку, и вручил ему бумажник. – Проверь содержимое и свободен. После того как выйдешь за дверь, никакие жалобы не принимаются.

Варнак кивнул, заглянул в отделение для прав, для техталона, пошевелил пальцами три стольника, сунул все в карман:

– А каска?

– Вон, с подоконника возьми. Претензий нет? Распишись вот здесь. Все, спокойной ночи. Желаю больше к нам не попадать!

– Я и не рвался… – Руки́ Еремей протягивать не стал, вышел за дверь, сделал пару глубоких вдохов, наслаждаясь прохладой, и направился в просвет между домами, за которым виднелись уличные фонари.

Везли их в отделение минут десять. Значит, возвращаться назад придется не менее часа…

Ну да ему к длинным переходам не привыкать….

Однако уже минут через десять возле тротуара перед ним притормозила потрепанная «хонда», пассажирская дверца распахнулась, и наружу выглянул Игорь:

– Банзай, служивый! Меня тоже выпустили. Садись, чего ноги зря топтать? Нам все равно в одно место.

Связываться со странным мужиком Варнаку совсем не хотелось. Но еще меньше хотелось топать пешком еще два-три километра. Поэтому, немного поколебавшись, он кивнул:

– Спасибо, – и полез мимо бывшего десантника на заднее сиденье.

– И почему у нас никто никому на слово не верит, Рома? – удивился мужик и прихлебнул пиво из банки с какими-то черными иероглифами. – Они ведь, гады, меня мурыжили до тех пор, пока им паспортные данные из Кравотыни не подтвердили! А потом еще полчаса спрашивали, какого лешего я в Москве делаю? Воблу вялю! Нешто не понятно, что у нас в деревне рабочих мест всего два лесника, три рыбинспектора и один коровник. Вот в столице не пропадешь! Здесь для крепкого мужика завсегда славное дело найдется.

Варнак промолчал.

Сам он вернулся еще два месяца назад, но занятия по душе так и не выбрал.

– Смотрите, пожарные! – притормозил в десяти шагах от коричнево-красного ЗИЛа водитель. – Шланги сворачивают. Никак, горело что?

– Чему тут гореть? Асфальт да столбы кругом! – Игорь опрокинул банку над раскрытым ртом, выливая в горло последние капли, смял тонкую жестянку, кинул в окно, сунул руку в карман, вытянул какую-то денежку, отдал водителю и полез наружу.

– Чего мусоришь? – упрекнул его Варнак, выбираясь следом.

– Банка денег стоит, подберут, – невозмутимо ответил десантник и сплюнул. – Вот козлы! Попадутся еще, руки повыдергиваю и в задницу воткну.

– Чего там? – Еремей обогнул мужика и тут же почувствовал, как по спине прокатилась холодная волна ненависти, перемешанной с тоской и безнадежностью.

Вместо его только что чисто вымытого «Восхода», благополучно пережившего в дедовском гараже всю его службу, у столба лежала сальная головешка, местами покрытая пеной, местами выпирающая черными боками. От бывших покрышек во все стороны торчали стальные волосы корда, колеса покорежились, бардачки и сиденья исчезли вовсе, оставив только ребра каркаса.

– Вот, с-суки… То-то полицаи с меня расписку взяли, что у меня тут знакомых нет! Не хотели криминалом статистику портить.

Пожарный ЗИЛ пыхнул сизым дымком, низко зарычал, развернулся через дорогу и укатил куда-то к Клязьминской улице. На парковке перед универсамом сразу стало пустынно. На дверях кафе тоже висел неправдоподобно большой тяжелый амбарный замок, заметный всем еще издалека. Видимо, чтобы зря не стучали.

– Жалко твою технику, служивый! – кашлянул Игорь. – С этими подонками всегда так. Коли с тобой справиться не в силах, так на том, кто слабее, зло сорвут. Или на том, что отбиваться не способно. Новый мотик был?

– Лет тридцать уже. От дядьки достался, царство ему небесное, – подошел ближе к обгорелому железному скелету Варнак. – Я еще в школе был, в девятом классе.

Судя по тому, что столб закоптился метра на два в высоту, «Восход» горел жарко. Наверное, мстители не просто срезали бензошланг и дали натечь топливу, а набрали его в какую-то емкость и щедро полили мотоцикл сверху, дали бензину слегка впитаться в поролон, попасть в ящички для инструмента и только потом кинули спичку.

– Ублюдки! Резать их нужно всех сразу, никого не отпускать! – сжал кулаки Еремей. – Чтобы ни свидетелей не оставалось, ни крыс!

– Тут моя вина тоже есть, – положил ему руку на плечо десантник. – Ты же из-за меня в это ввязался? Знаешь что… Давай сейчас ко мне смотаемся и попытаемся чего-нибудь придумать. Ты ведь теперь все равно без колес, правильно? Так что поехали! Нервы подлечишь, заодно посмотришь, какая служебная жилплощадь нашему брату положена. Идем, не смотри на него. Все равно теперь ничего уже не изменить.

– Столько лет! Ублюдки, – никак не мог прийти в себя Варнак.

Всего пару часов назад он был свободным человеком, который способен с ветерком помчаться в любое время в любую сторону света! А теперь что? Метро, трамвай, троллейбус? За город – только на электричке. Девчонку знакомую не прокатить, самому на рыбалку к глухому озерцу не уехать. И за что? За то, что не дал человека зарезать?

– Ничего. Бог даст, мы с ними еще свидимся, – словно подслушал потаенные мысли Игорь. – Поехали! Поехали-поехали, служивый… У меня дома маненько есть. Взбодришься, чтобы не так тоскливо было. Давай!

Чуть не силой Игорь повел его за собой, достал из кармана телефон, что-то нажал. Громко хмыкнул:

– Оказывается, наш таксист еще никуда и не уехал! Пойдем к нему.

Забравшись в знакомую «хонду», Игорь наклонился вперед:

– В начало улицы Удальцова, дом четыре! – Приоткрыл дверцу: – Ну давай, Рома, садись. Хватит кочевряжиться, как красна девица. Я тебя не съем!

Четвертым домом оказалась длиннющая панельная девятиэтажка, что вытянулась вдоль тихой полуночной улицы, накрытой, словно сетью, тонкими ветвями деревьев, на которых только-только начали набухать почки. Двери на лестницы были почему-то сделаны не с улицы, а со стороны обширного пустыря, лишь кое-где поросшего кустами.

– Вон, рыжий «Паджеро» видишь? – указал Игорь на высокий джип цвета застарелой ржавчины. – Нашего клиента машина.

– Твоего, – мимоходом поправил его Еремей.

– Какая разница? – легко отказался от намека десантник и свернул ко второй парадной, на ходу вынимая из кармана ключ. – Пешком поднимемся, ты не против? Гляну, как он там.

– Какой этаж?

– Девятый, – ухмыльнулся его новый знакомый. – Все отказываются.

– Легко! – фыркнул Варнак. – Ты бы по горам со мной побегал, глупых вопросов бы не задавал. Мне этот девятый этаж как тебе до лифта дойти.

– Я, кстати, ему в машину маячок поставил. Когда зажигание включается, начинает работать, – десантник пропустил Еремея вперед и тихо прикрыл дверь подъезда. – И нагнать всегда можно, если отстал. Нам сперва на четвертый.

Квартиру охраняемого чинуши закрывала железная дверь, выкрашенная под красную вишню с якобы выжженным ромбом вокруг выпуклого глазка.

– У меня там камера стоит, – указал куда-то в стык стены и потолка Игорь. – И еще одна внутри, сразу за дверью. Дальше лазить не стал, мало ли чего? Дело-то молодое, чего мне за ним подглядывать? Девица его навещает, ладная. Грудастенькая такая, рыжая, в цвет машины. Сам бы с похожей покувыркался, да работать надо.

– А сейчас за ним кто смотрит? – кивнул на дверь Варнак.

– Никто, – зевнул десантник, подмигнул в невидимую камеру и двинулся дальше вверх по лестнице. – Одному совсем неудобно. Сигнализация на двери есть, камеры на ресивер все пишут, но один фиг неудобно. Я ведь не робот, сутки напролет сычом у экрана сидеть! У меня свои дела бывают, отлучиться иногда нужно. В магазин там за продуктами али еще куда. Иногда надо бы и квартиру покараулить, пусть и пустую, и его самого, а как одному? С тобой на пару куда проще работать получится!

Еремей мотнул головой, снова отрицая свое согласие, но вслух сказал о том, что его удивило:

– Как же ты клиента совсем одного бросил?

– Сегодня вроде ничего случиться не должно, – не оглядываясь, ответил бывший десантник. – Еще два дня должно быть спокойно. Так что можно иногда и дух перевести. А бывает, что и спать некогда. О, уже восьмой этаж! Последний рывок…

Он звякнул ключами, неожиданно перешел на бег, а когда Варнак его догнал, Игорь уже открывал дверь.

– Заходи! – в небольшой прихожей включился свет. – Ванная справа, комнаты слева, кухня прямо. Проходи, осматривайся. Сосиски будешь? Кроме них, у меня в холодильнике только кофе и пельмени.

– Не откажусь. А зачем там кофе держать?

– А почему бы и нет? – с кухни послышался шум воды. – Холодильник ведь все равно пустой!

– Логично, – хмыкнул Варнак и свернул налево.

Проходная комната выглядела весьма аскетично. Вместо люстры из потолка торчали крюк и кусок проволоки, свет давали два торшера по сторонам разложенного дивана, у противоположной стены на широком комоде стоял телевизор, а рядом с ним – небольшой монитор, на котором попеременно была видна то пустая лестничная площадка, то пустой коридор, посередине которого стояли черные ботинки.

А может, и не черные – просто картинка была нецветной.

Еще у окна имелся журнальный столик. В одном углу стопкой лежали пять тетрадей, в другом гордо стояла пустая консервная банка с торчащей из нее вилкой.

– Верю, – тихо признал Еремей. – Так не живут. Типичная дежурка.

Он пересек комнату, толкнул вторую дверь, и увидел застеленный матрацами пол, шведскую стенку в углу и качающуюся перед ней тяжелую боксерскую грушу.

– Три часа в день, – громко сообщил сзади Игорь.

– Что «три часа»? – не понял Варнак.

– Занимаюсь минимум три часа. Знаешь, чем отличается вольный человек от вояки, служивый?

– Чем?

– Тем, что вам все приходилось делать из-под палки, дабы начальство не ругалось. А вольный человек вынужден лупить себя палкой сам! Только зазевайся – и тебя уже съели.

– Плевать мне было на начальство, – огрызнулся Варнак. – Мне служба нравилась. И тренировался я для души.

– Устав, рабочее место, расписание, графики, отчеты, стоящие над душой командиры, – перечислил бывший десантник. – Можно подумать, я сам в твоей шкуре не бывал. А знаешь, как трудно гонять себя до седьмого пота, когда хочется спать, пива и на диван перед телевизором? Когда понимаешь, что никто тебя не отругает и даже не осудит, хоть ты весь день пластом лежи? Когда про старания твои никто не узнает, не оценит тебя и не похвалит? В сто раз проще вместе с ротой с рампы высыпаться, чем одному вкалывать, как бешеному ишаку! Ну что, по рюмашке или по тонику?

– По тонику, – решил Еремей.

– Вот и я чего-то перегорел. Какой смысл водкой нажираться, коли все равно сейчас спать ляжем? Ни подурить, ни кайфа словить. В другой раз нажремся! Тут такое дело, Рома. Диван, как видишь, один. Придется тебе сегодня на матах переночевать. Завтра второй диван купим, будешь нормально спать.

– Не собираюсь я тут спать! – возмутился Варнак. – Сегодня просто деваться некуда. А завтра наши дорожки разойдутся.

– Да я не заставляю, служивый! – пожал плечами Игорь. – Однако здесь куда удобнее. Всегда рядом с клиентом. Чуть сигнализация сработает – сразу рядом можно оказаться. Ну и вообще приглядывать. Нас же здесь не батальон – друг друга три раза в день менять! Приходится на месте обживаться… – он вышел на кухню и вскоре вернулся с двумя алюминиевыми банками. Одну протянул гостю, вторую открыл с громким хлопком, тут же присосался к дыхнувшему белым облачком отверстию. Выпив не меньше половины, он перевел дух. – Хорошо! Кстати, сколько лет твоему аппарату было?

– Говорил же, тридцать лет мотоциклу…

– Достойный дедушка! – Игорь поставил свою банку между телевизором и монитором, отодвинул верхний ящик комода, достал пачку тысячерублевок в банковской упаковке, надорвал рубашку, немного отсчитал, переложил в карман, остальную стопку выложил на журнальный столик. – Семьдесят пять тысяч. Аванс за первый месяц. Купишь себе другой аппарат. И тебе на душе приятно будет, и для дела полезно.

– Я же сказал, – вздохнул Еремей, – не стану я этим делом заниматься.

– Утро вечера мудренее, Рома. – Хозяин невозмутимо положил рядом с деньгами связку ключей. – Это твои. От дома и квартиры.

– Мне этого не нужно! Да и «Восход» мой ныне даже тысячи не стоит. Старье. Память о дяде, и больше ничего.

– Что ты все время одно и то же долдонишь? – Игорь снова взялся за банку. – Я тебя что, уговариваю? Вот твой временный дом, коли согласишься. Вот твоя зарплата. Что делать, ты понял. Подумай, до завтра время есть. В крайнем случае, можешь взять испытательный срок. Первый месяц отработаешь, потом решишь. Ну и я на тебя посмотрю. А теперь идем сосиски есть, пока не выкипели. Раздавим еще по баночке, и спать.

Через полчаса Варнак, закинув руки за голову, лежал под боксерской грушей на поролоновом матрасе.

Бывший десантник выдал гостю чистую простыню и какое-то покрывало. Однако спецназовцу, не раз ночевавшему вообще на сырой земле, а то и на мерзлых камнях, под дождем, в промозглом тумане, подобные условия спартанскими отнюдь не казались. Скорее, наоборот. Вот только…

«Вот только больно гладко все получается, – опять мелькнуло у него в голове. – Жить негде – жилье предлагают. Работы нет – работу. Профессии – так нужно от меня именно то, что я и так получше многих умею. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой! Подвох… Наверняка где-то есть какой-то хитрый подвох…»

Но подвоха выявить никак не удавалось, и мысли невольно сползали к тому, что он теперь сможет не только маму и сестренку от своего присутствия избавить в и без того тесной комнате, но и помочь им деньгами. Все же семьдесят пять тысяч рублей – это не лейтенантские копейки… Которых он, к тому же, больше не имеет.

Семьдесят пять тысяч… Нормальная квартира… Нормальная служба… Нормальная жизнь…

Варнак и не заметил, когда мысли сменились сном. Просто по ушам вдруг ударил щелчок дверного замка – он вскочил и понял, что настало утро.

Хозяин ушел, не удосужившись ни попрощаться, ни что-либо пояснить, ни оставить записку. Еремей побродил по квартире, открыл холодильник, наполовину заполненный пивом и тоником. Ничего удивительного, что кофе находилось здесь же, вместе с прочими напитками.

Еда отсутствовала как класс.

– Дежурка! – захлопнул дверцу Варнак. – Жратву все приносят только на одну смену. Прямо как в армейский караул попал!

Он вернулся в комнату, поискал пульт от телевизора, но не нашел. Остановился возле стола, на котором все еще ждали его решения стопка денег и связка ключей.

– Ведь не боится, засранец, что заберу деньги и сбегу куда подальше! – поморщился Еремей. – А может, он и прав? Лучше один раз полтораста «штук» потерять, чем потом опасаться, что напарника перекупят какие-нибудь свиньи…

Избавить родных женщин от постоянного присутствия уже взрослого, успевшего обрести свои привычки мужика, от которого никуда не уединиться; в присутствии которого ни парня привести, ни дурацких сериалов посмотреть, ни в подушку о своем поплакать… Подкинуть им деньжат, чтобы не так грустно было… Самому хоть как-то приподняться, приодеться, жирок накопить… Вернуть себе колеса, без которых сразу чувствуешь себя ущербным существом. Червяком, еле-еле ползающим по миру.

На мониторе сменилась картинка, он увидел трех хануриков, затеявших перекур перед знакомой дверью.

– В конце концов, – выдохнул Варнак, – через месяц я могу все это бросить и найти себе другое занятие!

Еремей сгреб со стола ключи, пачку столь любимых человеками «фантиков», решительно вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь, стремительно сбежал по лестнице до четвертого этажа, притормозил и рыкнул на «курилок»:

– Ну-ка, поджигатели, хабарики в карман и пошли вон отсюда!

– Твое какое дело, дятел? – недружелюбно отозвался один – коротко стриженный, конопатый, в ботинках с высокой шнуровкой. И демонстративно затянулся цигаркой.

– Мое?

Варнак качнулся вниз вдоль перил, сцапал его за шкирку и резко согнул руку, приподнимая и сдергивая вдоль пролета.

Грубиян сдавленно хрюкнул и скатился по ступенькам, гулко врезавшись головой в стену.

– Еще вопросы есть?

Ханурики тут же побежали вниз. Задержался лишь первый, погрозив с третьего этажа кулаком:

– Мы еще увидимся, козел!

– Не советую! – покачал головой Варнак. – Полотенцем бриться заставлю!

Хотя московская шантрапа могла и не знать, как можно использовать в воспитательных целях обычное вафельное полотенце…

* * *

– …После чего объект Вепс стал проживать в квартире подозреваемого постоянно, – закончил читать короткий отчет его гость и спрятал бумажку обратно в папку. – Псевдоним Вепс, как понимаешь, присвоен тебе, Еремей. Ну-с, теперь я готов выслушать твою версию событий!

Сергей Широков заученно улыбнулся и откинулся было назад, забыв, что сидит на больничном табурете. На миг на его лице мелькнул испуг, однако в последний момент равновесие удержать удалось, и улыбка вернулась на лицо гостя.

– Случайное знакомство! – еще более лаконично, нежели бумажка, сообщил Варнак. – Пообщались в камере, признали друг в друге приличных людей. Разве же другие в КПЗ попадают? Погостевал немного у знакомого. У меня, Сергей Васильевич, с жильем была проблема. Вот и напрашиваюсь пожить, к кому только получается. А в чем Игорь подозревается? Кого-нибудь ограбил или обокрал?

– Не совсем, – поморщился фээсбэшник. – На тот момент он подозревался только в подготовке убийства.

– Убийства кого?

– Белокотова Константина Викторовича, ведущего специалиста НИИ материаловедения и энергетики.

– Кота?! – поперхнулся смехом Варнак, и грудь мгновенно отозвалась острой болью. – У-у-у, не смешите меня больше!

– Разве я сказал что-то смешное? – вскинул брови Широков.

– Игорь? Хотел убить гражданина Белокотова? Полный бред!

* * *

Апрель 2011

Неожиданные, легко доставшиеся деньги немного вскружили голову отставника, и вместо простенького и недорогого маломощного мотоцикла он купил один из трех оказавшихся на рынке «Уралов» – двенадцатилетний «Урал Соло» с высоким ветровым стеклом. Мотоциклы ведь возраста не боятся. Это не машины, гнить нечему. Рама и мотор – вот и вся их конструкция! Двигатель, на взгляд Варнака, тянул отлично, на все сорок пять лошадиных сил. Сизого дыма, показывающего износ колец, не наблюдалось, мотор заводился с одного кика, тарахтел ровно, показывая хорошую регулировку и карбюраторов, и зажигания.

На первое время Варнак взял с владельца доверенность, после чего помчался домой, наслаждаясь оказавшейся в руках мощью: «Урал» летел под полторы сотни, со свистом проскакивая между колоннами машин, уверенно держал дорогу и низко, солидно рычал.