Игрик. Земля Маргиналов

– Вот, вот. Займись-ка эти расследованием, а заодно напиши сценарий о криминальной жизни столицы. Ну, о группировках кто, что держит, кто за кем стоит. В стране беспредел, а они вопят почему СМИ молчат, вот и надо какую-нибудь сенсацию. Ты же общаешься с людьми того круга. Обратись, чтобы просветили изнутри. Как там у них дела обстоят…

––

Андрей позвонил Игрику. Подъехал к нему домой и сев на кожанный диван изложил:

– Игрик мне на телевидении предложили снять фильм об убийстве Юры Ступы и написать сценарий о криминальной ситуации в Москве.

– Ну, а при чем здесь я?

– Ты можешь меня как то просветить, даже не называя имен.

– Что можно я тебе и так скажу, а вообще тебе надо самому поучавствовать в этом…

– Не понял?

– Ты дебил Андрэ. Тебе надо на "стрелки" съездить, посмотреть как общаются пацаны, как решаются дела, без ваших бесконечных судов и продажных мусоров.

– А что я должен делать на "стрелках"?

– Вот как раз тебе делать ничего не надо. Твое дело молчать…

И поехали…

––

Горячие будни столицы – 1994. Офис на Петровке.

– Где стрелка? На песчанном карьере? А они не хотят на кладбище встретиться, чтобы сразу их там закопать. Перезвоню.

Игрик щекой вогнал антенну в гнездо, бросил трубку на стол. Парни напряженно ждали, что он скажет. Андрей молча наблюдал.

– Короче пацаны, вчера Санек поехал в "Ромашку" за баблом, а директор, ну этот Лева говорит, мол приезжали к нему люди и сказали платить будешь нам. Он объясняет ситуацию. Ему ствол в рыло: "вызывай свою крышу". И забивают нам стрелку, завтра на карьере.

Пацаны зашумели:

– А что за борзые?

– Не знаю. Завтра Майкл, Санек, Паша смотайтесь туда, объясните все этим чертям…

––

Песчанный карьер после вчерашнего дождя резонировал своим цветом, отдавая то ярко желтым, то каким-то коричневым, в зависимости от солнечного освещения, которое так щедро распространяло свое тепло этим утром. По нактанной грузовиками дороге, которая плавно петляла, неспеша двигались два джипа. Они остановились у большого валуна. В отдалении, на небольшом пригорке стояла красная "девятка", какая-то грязная, с тонированными стеклами. Майкл сидел на переднем сидении, за рулем Леха. Они одновременно переглянулись:

– И эти лохи забили нам стрелку?

Не торопясь вышли. Из другого джипа появились Паша и Санек. Со стороны "девятки" отделилась фигура и двинулась к пацанам, которые смотрели на нее с нескрываемым удивлением. Подтянутый парень в спортивном костюме и новых кроссовках остановился на полпути, оглядел этих крутых амбалов и спокойно бросил:

– Вы, что московские белоручки совсем страх потеряли?

Сказал и быстро, как отличный спортсмен отскочил в сторону обнажив безумную панораму. Темные окна машины поползли вниз и в этих зияющих проемах возникли два "калаша". Они тут же изрыгнули непонятную дробь со свистом взрыхлив уже подсохший песок под ногами испуганных пацанов, которые не обмолвившись словом использовали до этого невиданные навыки эквилибристики – одновременно подпрыгнули, как на одном канате, влетели в свои джипы и оставляя позади себя песчанную бурю, будто гонки на ралли, ринулись из карьера наверх…

––

Стремная тема.

К кафе "Фиалка", что в парке Сокольники съезжались парни. Об этом можно было судить по обилию крутых тачек вокруг этого заведения. Из подъехавшего БМВ вышел Игрик с Майклом и Саньком, зашли внутрь. В большом зале уже сидели пацаны. Поздоровались. Все стали сдвигать столы образуя единное пространство. Общий стол объеденяет, да и разговоры вести удобнее все на виду, глаза не отведешь. Официанты услужливо разносили чай. Игрик закурив "Мальборо", выпустил дым:

– Вообщем тема стремная пацаны. Уже вся Москва знает как вчера эти отморозки, чуть не завалили наших людей. Нормально? На стрелку с "калашами" приехали.

– Игрик они в Балашихе шухер наделали, – говорил парень с короткой стрижкой и приплюснутым носом, – они там пацана завалили.

Тут же встряли несколько голосов:

– А коптевских тоже на стрелке, чуть не постреляли.

– И подольские их ищут.

Он всех остановил вопросом:

– Так они кого ищут?

Парень с приплюснутым носом продолжил:

– Ищут они Юру Ступу.

Ольгерд спросил вдогонку:

– Они под кем, Салават?

Салават покачал головой:

– Они правда отморозки, ни под кем. Одноразовые. Валят всех. Короче, они земляки Ступы, подмяли там пол Сибири. Старший у них Лобода, не признает никого. Так вот, что-то они не поделили со Ступой и теперь его активно ищут.

Игрик пил чай и ел блины с вареньем и облизав ложку спросил:

– А где сейчас Ступа?

– Он в Подмосковье, на даче тарится.

– Чтобы выйти на них, нам надо встретиться с Юрой…

Не успел закончить, в дверь вбежал молодой парень и крикнул:

– Пацаны у нас маски- шоу!

И тут же все засуетились сбрасывая под стол что-то тяжелое и звонкое, освобождая себя от статьи по уголовке.

Двери с шумом распахнулись и в зал стремительно ворвались умелые воины в масках с прорезями для глаз и сразу доказали свое классное умение уложив всех разом на пол. И все лежали с раздвинутыми ногами, а старший из этих людей-масок неспеша ходил и собирал из под стола все, что успели побросать пацаны. Улов был невелик – три ствола и две пики.

Проверка документов, всех по очереди в автобус и отвезли в ближайшее отделение…

Игрик сидел в кабинете у следователя, на столе пачка "Мальборо", пепельница. Они курили как два добрых приятеля, словно не виделись давно. Выпуская дым кольцами Игрик с укоризной, как старший наставник выдал свой спич стражу закона:

– Не понимаю за что вы нас гоняете, мы же ничего плохого не делаем. Подумаешь кто-то отстреливает "папуасов" и тоже ничего. Чем меньше их будет, тем вам меньше работы. Ведь что получается. Мы живем на этой земле и все, что она производит должно принадлежать тем кто здесь родился и помнит своих предков. А тут появляются черти спустившиися с гор и заявляют свои права на эту землю. И, что я должен им отдать свой бизнес? Пахарь пусть пашет, а воины должны сражаться. Каждый должен заниматься своим делом…

– Игрик получается, что мы еще вам должны. А три ствола, которые изъяли при задержании вашей бригады. Это что?

– Какие стволы? Мы вообще заехали на минуту, попить с пацанами чая. До нас там сидели какие-то пассажиры, они и оставили. Это на нас не повесишь, да и пальчиков наших там нет.

– До утра вам придется посидеть в изоляторе, мы все проверим…

За спиной хлопнула дверь. Он вошел в камеру, где восторженно его встретили пацаны. Заулюкали и сразу спросили:

– Игрик и сколько нам здесь чалиться?

– Короче у них ничего на нас нет, стволы без отпечатков. Утром отпустят. Я заказал пивка, сейчас принесут…

––

1994 год. Подмосковье.

Темный рассвет после ночного дождя не давал надежды для светлого дня. Дачный поселок еще спал, как спали эти двое в красной "девятке", какой-то грязной, с тонированными стеклами. Вдруг где-то вдали скрипнула дверь, такой металический звук. Скрипнула и тихонько хлопнула, а шелест ветра заглушал звук приближающихся шагов. Эти двое уже проснулись, застыли в ожидании. Тот, что не за рулем перевел предохранитель в боевое положение. И вот на перекрестке появился парень, он шел неспеша и довольно уверенно. В его движении не было ощущения опасности.

– Ну вот он, Юра Ступа – сказал один из парней, будто встретил знакомого.

Окно "девятки" поползло вниз и в проеме возник "калашников". Выдал трель и уверенный парень схватился за грудь и тут же вдогонку еще очередь не дала несчастному никаких шансов. Упал как подкошенный.

"Девятка" резво тронулась и запетляла по дороге куда-то вдаль. Уверенный парень Юра Ступа с трудом встал, кровь бежала не останавливаясь со всех сторон. Он шатаясь постоял мгновение и упал уже без движений. Они его нашли, они его достали…

––

Веселье с оглядкой…

В ресторане было весело. Игрик, Майкл, Санек и Альберт веселились на дне рождения у Геры. Успешный коммерсант, имел свой банк, работал с парнями по финансовой части. Народу было много, на столах появившаяся тогда роскошь – икра, тигровые креветки и даже омары, все это определяло стиль времени. Модные галстуки, импортные напитки типа водка "Абсолют" или Виски "Тичерс" и конечно заморская еда, которая стала заполонять это пустое пространство. Это тоже подчеркивало уровень крутизны.

Игрик практически весь вечер сидел за роялем, стоявшем на небольшом подиуме. Он играл классику, но публика просила попсу и он импровизируя переключался на современные, узнаваемые хиты. Сегодня он был в ударе, сегодня он был артист. Пацаны сквозь шум кричали:

– Мурку, Мурку давай.

И он рукой откинув длинные, светлые волосы заиграл Мурку. Народ отрывался на танцполе. Веселье захлестывало. Красивые дамы висели на Игрике, который не переставая играть пытался их сбросить со своих плеч, но это их только раззадоривало и они висли на нем с новой силой, пытаясь остановить его музыкальные пальцы, которые прыгали по клавишам издавая вполне приличные звуки.

Парни за столами курили, по глоточку цедили вискарь. Такие рестораны стали появляться в столице определяя ростки непонятной, зарождающейся буржуазии. Но это была лишь видимость, прикрывая очередной обман для ожившего социума.

Любой ресторан в те времена, должен был иметь свою "крышу", которая охраняла заведение от наезда других криминальных сообществ предлагающих свои услуги в качестве так называемой охранной грамоты. Мол нас не трогайте, мы работем с теми то.

На проспекте Мира открыли ресторан с названием "Зайди – Попробуй". Два молодых, предприимчивых бизнесмена, ну никак не могли решить вопрос с "крышей". Не могли и поплатились за это, заведение сожгли. Они вышли на Игрика, решили вопрос и открылись с новым названием "Попробуй -Зайди". Вот так с юмором и намеком.

Так и здесь, гуляя в этом кабаке парням и в голову не пришло, что гуляют на чужой территории.

В зал вбежал растерянный Гера и сразу к Игрику.

– Игрик мы сейчас курили на улице, подходят двое спрашивают, мол кто гуляет; я им – мол я с пацанами. Они; это наше заведение, "касарь грина" пришлите или здесь будет фейерверк. Развернулись, прыгнули в красную "девятку" и уехали.

Игрик сидевший за роялем вдруг сразу протрезвел:

– А кто такие? Бычки наверное местные. Все нормально Гера, гуляем до утра. Я сейчас все решу.

Его обступили парни, веселье сменилось серьезностью. Он обратился к Альберту:

– Альб, надо бы сюда "железо " подвезти. Позвони.

Альберт вынул большую трубку мобильного телефона, они только начали появляться в Москве, подчеркивая статусность обладателя:

– Але Светуль, у меня все нормально. Там на антресоли возьми две сумки, что я принес. Да, в машину и приезжай в ресторан на Таганке, знаешь какой. Все. Мы тебя ждем.

Он лаконично закончил разговор, опустил антенну и предложил:

– Пацаны, давайте бухнем. Светик все привезет через двадцать минут…

Выпили. Веселье продолжилось. Приехала Света. Они взяли из машины большие сумки, как их могла тащить эта хрупкая девушка, занесли в подсобку и разобрали стволы. Двоим досталось по "калашу'. Альберт оделся по полной; бронежилет, поверх которого камуфляж, такой только что появился у бойцов спецслужб. Сверху повесил на себя "калашников". Закурил сигарету и вышел на улицу, которая выходила на Таганскую площадь, рядом знаменитый театр и универмаг "Звездочка".

Он неспеша ходил по площади с автоматом наперевес, одинокие прохожие не обращали на него никакого внимания. На дороге тормознула милицейская машина с включенной мигалкой, оттуда вышли два милиционера и направились к Альберту, который тоже двинулся к ним навстречу со словесным напором:

– Стоять. Куда прете. Проводится спецоперация.

Менты остановились в нерешительности и только когда Альберт вскинул автомат в боевую стойку, сели в машину и уже на отъезде один оправдываясь крикнул:

– Непонятка вышла. Мы ничего не знали. Нас не предупредили…

И дали по газам. Альберт вернулся в ресторан, где под песню "Бухгалтер, милый мой бухгалтер".., лихо отплясывал пьяный народ. Пацаны курили, на столах между тарелками и фужерами чернели стволы. Игрик вопросительно:

– Ну что там Альб?

– Пусть меня кто-нибудь сменит. Сейчас подъезжали мусора, похоже они с ними работают.

– А ты что сказал?

– Да ничего. Сказал спецоперация, пошли на хрен. Они увидели спецназовский камуфляж, автомат, сразу в машину и чухнули. Я думаю уже никто не придет, они поняли ловить нечего.

Игрик отреагировал:

– Нет пацаны расслабляться не будем, вдруг это залетные отморозки так зарабатывают, поэтому мы сейчас с Майклом идем, а потом нас смените. Подышим свежим воздухом.

Они вышли и сразу прямо ко входу в ресторан подъехал черный "Мерседес". Вынули волыны, но тут же их опустили. Это был Ольгерд со своими людьми..

– Пацаны давайте в ресторан, закинтесь там чем нибудь, а потом нас смените.

Игрик обнимался с прибывшими, после чего все исчезли за дверями заведения, оставив администратора следить за ситуацией на улице.

Никто не приехал. Разъезжались под утро. Пьяные садились в свои дорогие машины и по домам – спать…

––

1994 . Один в поле – воин.

Ольгерд стоял у дороги. За спиной гостиница "Космос", напротив метро ВДНХ. Он был один и смотрел на шоссе, которое было довольно свободным и лишь изредка мелькали машины, которые неслись куда-то в сторону области. И вот появилась та, которую он ждал. Она неспеша ехала вдоль тротуара словно высматривая где остановиться или куда свернуть. Это был темно-синий "Мерседес", сто сороковой кузов, такие уже появились в столице подчеркивая крутизну его хозяина.

Машина поравнялась с ожидающим Ольгердом, притормозила. Открылась передняя дверь и оттуда попытался выйти человек, но что-то ему помешало. Руки Ольгерд держал в карманах кожанной куртки, но стоило "Мерседесу" притормозить, как тут же правая рука вылезла из кармана, обнажив степень своих намерений. Черный ствол довольно искренне выразил свое неудовольствие по отношению к пассажирам сидящим в роскошном авто.

Парень на переднем сидении хотел, что-то сказать, но тут же осекся откинувшись внутрь машины с дыркой в голове, откуда медленной струйкой потекла кровавая жидкость. Второй, что на заднем сидении смотрел на Ольгерда с очень злым выражением лица и казалось, что сейчас он выйдет и накажет этого хулигана, но не получилось. Прямым выстрелом уложил его наповал и он тоже откинулся куда-то вглубь этого объемного автомобиля. Машина вдруг заревела, засвистели колеса и рванув с места, проскочила красный светофор унося с собой два еще не остывших трупа.

Ольгерд спокойно сунул пистолет в карман и ускоренной походкой направился к своей машине, припаркованной на стоянке…

––

1994 – Останкинский парк.

Перестрелка была знатная. Игрик едва успел укрыться за дерево, пуля со свистом воткнулась в кору массивного дуба. Ольгерд, Санек и Паша стреляли из-за деревьев куда-то в темноту, где вспыхивали огоньки ответных выстрелов. Вот хлопок, за ним другой и сразу ответным огнем Игрик сумел поразить цель, которая тенью мелькнула и с шумом упала в кусты. Где-то слышались крики и опять отчаянная пальба. Теперь уже Ольгерд с парнями открыли шквальный огонь и эхо звучало по всему парку. И неожиданно воцарилась тишина. Игрик опустил еще дымящийся пистолет, облегченно выдохнул и тихо произнес:

– Все пацаны, валим.

И они очень быстро пошли вглубь парка, только тени мелькали на фоне деревьев. Впереди замелькали огни фонарей. Вышли на дорогу, где стояли машины. Сели и разъехались в разные стороны.

Уже на следующий день газеты запестрели заголовками о перестрелке в Останкинском парке, где было застрелено пять человек кавказской национальности…

––

"Стрелка" с последствиями.

Черный шестисотый "Мерседес" стоял на тротуаре недалеко от музея Вооруженных сил, напротив раскинулся огромный театр Советской армии. Возле машины четверо парней курили и о чем-то негромко спорили. Рядом остановка, люди в ожидании своего транспорта лениво топтались на месте. Центр Москвы и такая тишина витала в летнем воздухе, что не хотелось никуда спешить, чтобы не нарушать эту атмосферу.

Один из парней бросив окурок в урну, сплюнул туда же, посмотрел на часы:

– Что-то опаздывают эти черти.

– Не парься Санек, считай стрелку они проиграли.

– Альбертино, если они не приедут, коммерса все равно надо прикрыть.

Паша, Леха, Санек и Альберт были уже готовы сесть в машину и поехать в офис, где их ожидал Игрик. Альберт раскрыл свой телефон, собирался звонить.

И тут уж как в классике, в кустах возник белый рояль.

Из-за поворота появилась красная "девятка", какая-то грязная, с тонированными стеклами. Она медленно двигалась и за темными стеклами было, что-то таинственное и зловещее. Парни в немом оцепенении смотрели на это знакомое авто и поравнявшись с ними оно тормознуло. Вниз поползли черные стекла открыв страшное содержимое. Первым среагировал Альберт, он нырнул в ближайшие кусты за мгновение перед смертельным огнем, который обрушился на остальных без всякого предупреждения так безжалостно и так плотно.

Несколько автоматных очередей и все, возле "Мерседеса" остались лежать три трупа, а "девятка" неспеша двинулась дальше и исчезла, свернув на ближайшем повороте.

Люди стоявшие на остановке так и не поняли, что же произошло. Стояли три молодых, крепких парня, мирно курили и вдруг все оказались на земле без признаков жизни. Альберт встал из-за кустов, кинул взгляд на лежащих пацанов и оглядываясь по сторонам быстро побежал в сторону парка…

––

Офис на Петровке.

Игрик нервно кричал в телефонную трубку:

– Они наших пацанов положили. Леха, Санек и Паша на стрелку поехали в центре Москвы, у театра Советской армии. Альберт уцелел, говорит красная "девятка" и опять из "калашей" всех завалили, он успел в кусты прыгнуть. Номера не запомнил, надо всех пацанов поднимать, весь город перерыть и найти, найти этих уродов.

Он закончил разговор. Ольгерд, Майкл, Альберт и Салават молча глядели на него, говорить не хотелось. Слишком ощутимы были потери, такие бессмысленные и такие невосполнимые. Они потеряли не простых бойцов, они лишились основного костяка, который составлял ударную мощь в решении столь непростых задач в их нелегком деле.

Хоронили всех разом на Хованском, народу съехалось немало. Проводить в последний путь приехали парни из различных группировок. Смерть объеденила и примирила на время даже некогда ярых противников. Теперь противник был один. Пришельцы с другой земли, которые так безаппеляционно заявили о себе не считясь ни с понятиями, ни с авторитетами…

––

Кочевая жизнь – 1994.

Квартиры Ольгерд менял часто. Как только чувствовал дыхание в спину, сразу переезжал в другое место. Старался жить на окраинах, там легче было затеряться отрываясь от очередного "хвоста".

Квартиру в Крылатском не снимал, оставила ключи очередная подруга. Она уехала в Германию заключать контракт с рекламным издательством, на обложку которого поместили ее смазливое личико. Район был хороший, элитный. В соседнем доме жил президент Ельцин и Ольгу казалось это обеспечивает его безопасность близостью с гарантом Конституции.

Утром приехал Салават. Сделали по небольшой белой дороге, вдохнули ноздрями и с удовольствием выпили кофе. Сразу пошел бодряк, захотелось чего-то активного. Ольг быстро оделся, сунул ствол за ремень и они вышли из подъезда. Направились к машине, что стояла неподалку. Салават шел впереди и не успели спуститься с крыльца, рядом с которым играли две школьницы, как раздался мощный взрыв. Девочки взвизгнули. Салават схватился за голову. Звон разбитых окон и сирены автомобильных сигнализаций зазвучали все разом, добавляя шумовой ужас этому неожиданному хаосу. Ольгерд смотрел на девчонок, которых раскидало взрывной волной не соображая кому оказать помощь, но девочки шевелились, живы. Салават держал голову руками и тихо стонал. Но вдруг внимание его переключилось совсем в другую сторону. От стоянки, что во дворе, отьезжала красная "девятка', какая-то грязная, с тонированными стеклами.

Он поймал такси посадил окровавленного Салавата. Едва успели отъехать от дома, как тут же понаехали милицейские машины, из которых вышли большие чины, началось расследование…

––

"Как прекрасен этот мир"…

Андрей приехал в "Немецкую слободу". В полупустом зале за одним из столов сидел Игрик и парень в кожанной куртке с длинными волосами. На вид ему было под пятьдесят, на лице признак разочаравния и глубокого похмелья, видно не из братвы. Из колонок звучала музыка, советская группа "Цветы", что-то пела про летний вечер. Андрей подошел к столу. Игрик увидев его обрадовался:

– Здорово Андрюха, присаживайся.

Он сел напротив. На столе соцветие морепродуктов, пиво и водочка, все как полагается. Игрик разливая по рюмкам:

– А вот скажи Андрэ, кто сейчас поет?

Андрей улыбаясь:

– Группа Стаса Намина "Цветы".

– Молодец, знаешь советскую эстраду, видно рос на правильных песнях. Познакомься, солист этой группы Саша Лосев.

Андрей его вспомнил, протянул руку. Было видно Саша не в настроении, депрессия. Игрик продолжил:

– Вот скажи Андрэ, кто тебе нравился из советских групп?

– Тогда групп не было…

– Да, да тогда были вокально-инструментальные ансамбли. Это только Намин называл свой ансамбль – группа. Они сейчас будут возрождаться.

Саша выпив рюмку, махнул рукой:

– Ладно, возрождаться. Просто Намин хочет сделать тур по городам и весям, где нас еще помнят. Поедем со старым репертуаром, но я не хочу…

Игрик перебил:

– Хорош Саня, ты должен поехать. Потому что как ты, никто не споет. Я в детстве, на саксе играл ваши вещи.

– Пойми, мне это уже не интересно. Хочется, что-нибудь новое.

– Саня тебя должны вспомнить. Но хотя бы денег заработаешь.

– Да какие там деньги. Нет конечно поеду…

И замолчал, уткнувшись в угол стола. Игрик предложил:

– Андрэ ты пьешь?

– Я за рулем.

– Я тоже…

– Но тебе можно.

– А тебе кто заперещает? Да Андрюх, сегодня я не могу тебя взять. У меня вечером стрелка с подольскими, а там базар серьезный…

Он берег Андрея. Была договоренность; Игрик берет его туда где можно и не объясняет, когда нельзя.

По всему залу очень проникновенно пели "Цветы" :"Как прекрасен этот мир, посмотри"…

-–

2014. Подмосковье, лес.

Игрик, Андрей и Серега так же сидели за общим столом, каждый занимался своим делом. Камин распостранял свое тепло очень скупо, но все же холодно не было. Посреди этой большой комнаты стоял мощный телескоп направленный в окно на крыше. Игрик закончив чистить очередной ствол налил в рюмки, встал и подошел к телескопу:

– Вот смотри Андрэ, сейчас я посмотрю в эту трубу и она откроет вселенную. Что у тебя в школе было по астрономии?

– Пятерка, но я абсолютно не знаю галактики.

Он стал развивать любимую тему, в астрономии был знаток:

– Да Андрэ и в этом ты тоже дебил.

Прильнул к телескопу.

– Вот иди сюда, посмотри на это небо и скажи где находится Сириус?

Андрей нехотя встал, он не знал где находится Сириус, подошел. Сергей безучастно смотрел на этих странных персонажей, которые нарушали столь серьезный процесс, разменивая себя на непонятные передвижения с философскими разговорами о жизни.

Игрик уступил место. Андрей приник к этому маленькому глазку и увидел вселенную с мерцающими звездами, такими красивыми и такими недосягаемыми.

Он вопросительно смотрел на Андрея, который оторвавшись от этой лупы тупо уставился на него не зная, что сказать. Игрик опередил:

– Ну и что ты там увидел?

– Звезды.

– Ты дебил это не звезды, это планеты, они отражают свой свет. Ты хоть большую Мелведицу от малой отличить сможешь?

Андрей опять уставился в телескоп, парировал:

– Вижу и большую и маленькую. По школе помню этот ковш.

– Ты знаешь, что у каждого человека есть своя звезда?

– А ты знаешь свою?

– Никто не знает, но все ищут. Я тоже ищу.

– А как же ее найти?

– Никак. Стоит ее найти и все, тебя не будет. Как только на небе погаснет твоя звезда, тогда все узнают, что ты был.

– Как это?

– Образовалась пустота. Она более значима, чем твоя никчемная жизнь. Вот скажи если бы тебе сказали, завтра ты увидишь свою звезду, а потом все пустота. Что бы ты сделал?

– Не знаю.

– А тебе и не надо ничего знать. Тебе надо задать себе один вопрос.

– Какой?

– А нафига жил? Один вопрос и один ответ.

– Но на этот вопрос никто не знает ответа.

– Вот, а здесь начинается главное. Вы все пытаетесь скрыть свою никчемность. Да родился, благодаря маме с папой, а может господь бог помог. И все сразу становится на рельсы – детский сад, школа, институт, семья, дети и дальше по накатанной до крайней остановки. И когда прозвенел звоночек, вот здесь возникает вопрос; а зачем жил? Вы начинаете рассуждать; я посадил дерево, построил дом, родил сына, все как полагается, я делал все, как все. А зачем как все?