Сестрёнка Месть

3

Пока Генриетта рассказывала, игра в Небесных Капитанов шла полным ходом.

Я выигрывал, обойдя Димона на пару уровней. Но перевес был хрупкий. Димон выбрал коварную стратегию: вместо улучшения двигателей своих судов развивал электронику, навигацию и целеориентацию. Если в ближайшие пять-шесть ходов я не сделаю то же самое, мой флот будет повержен его ханаатскими авионами. Мощное вооружение имперцев проиграет ханаатским системам раннего обнаружения и поражения целей.

Генриетта с её монтаньским героем отставала от Димона на несколько уровней. Как и в реальной истории, эти двое, Конурский Ханаат и Нагорная Монтань, объединились против меня, имперца. Димон делился с Генриеттой технологиями, взамен она поставляла ему металлы для постройки новых дирижаблей и биодизельный экстракт для поддержки флота на ходу.

Замыкал список мировых лидеров Лев Николаевич. Его воин святого Проксимы двадцать ходов подряд оставался в дремучих веках, изучая то технологию алфавита, то иконопись. Лев Николаевич не смог прокачать дирижабли с парового движка до спиртового, что в своё время было время технической революцией. Его никто не завоёвывал только ради того, чтобы в игре оставался четвёртый игрок.

– Хлюздуны! – бесновался Лев Николаевич. – Видел, как вы, жулики, прячете фишки.

Да, проигрывать он умел ещё хуже, чем выигрывать.

Дверь гостиничного номера открылась и зашёл Прохор Фекан. Не глядя на раскиданные по полу карточки, прошёл к креслу у окна. Взял с подоконника спортивный журнал «Сила Империи» и уселся.

– Прохор, – спросил я, – не желаете присоединиться к игре?

– Нет.

– А рассказать историю о том, где вы научились саблей орудовать? – вставил Димон. – У нас вечер откровений.

– Нет.

– Небось, злисся, что капитан Жмот заставил нас всех ночевать в одном номере? – спросил Лев Николаевич.

– Нет.

Димон ткнул меня локтем в бок:

– Кстати, женщине нужен отдельный номер, капитан. Женщинам и детям! Я с тобой, Генри.

Когда это Димон успел сойтись с Генриеттой? Она и на сокращённое имя откликнулась… Неужели Димон был прав, утверждая: «Если постоянно пытаться залезть к девке под юбку, то рано или поздно скинет её сама?»

– Компания оплачивает общий номер, – резко ответил я. – Кто хочет отдельно жить, платите отдельно. Здесь вам не Мизурский курорт.

Генриетта тронула меня за руку:

– Я жила в условиях и похуже.

– Хуже, чем гостиница с тараканами? – Димон присвистнул. – Реквистирую продолжение истории.

Генриетта улыбнулась ему и продолжила:

4

Фантастические миры романов Александра Левьена причина того, что я заинтересовалась наукой и техникой.

Вместе с журналами «Сельскохозяйственная биология», «Имперское земледелие» и «Вестник пейзанина» на ферму стали приходить «Техника для ювеналов», «Механические самоходные системы» и «Имперские технологии». А чуть позже я обнаружила «Вестник ИИИ»…

Что? Вы, капитан, не знаете что такое ИИИ? «Имперский Институт Инноваций». Именно там изучали все технологические находки из добедовых бункеров. Инженеры ИИИ потрошили первых подбитых австралийских механиклов. Туда же отдали на изучение технологии и устройства, полученные от Австралии в качестве репараций. Там хранятся все те удивительные вещи, что найдены в Новых Землях. Хотите знать, как будут развиваться наука и техника в ближайшие десять лет, читайте «Вестник ИИИ».

Верно говорите, дедушка, на «Вестник ИИИ» нельзя подписаться, без заполнения специальной анкеты и проверки в Имперской Канцелярии. Но разрозненные и старые номера этого журнала достались мне от того беглого механика. Видимо, когда-то он был кем-то большим, чем вор. А может он их украл у кого-то?

Родители с одобрением относились к моему увлечению. Под моим присмотром сельхозтехника перестала ломаться, повысилась её эффективность, мы перестали тратиться на ремонт.

Потом я попыталась скрестить биодизовый двигатель комбайна с электромотором трактора, полагая, что создам гибрид. Но создала замыкание, перегрев и взрыв поршневых камер и там, и там.

Вот тут вот, под грудью, остался шрам от стального осколка. Чего ты ржёшь, Димон? Не видел голый женский живот? Я ничего особого не показываю. Если бы железяка прошла на пару сантиметров выше, не сидела бы тут, и не слушала твоё похотливое хрюканье.

Вопреки всем взрывам, пожарам и ударам электрическим током, которым я подвергала себя в ходе экспериментов с механизмами, я дожила до пятнадцати лет.

Само собой подразумевалось, что, как многие молодые коль-марцы, поступлю на аграрный факультет Государственного Университета Моску. Этот факультет в ГУМе так и назывался «коль-марская группировка».

Собиралась в Моску в недоумении – я не хотела быть фермершей.

Всю дорогу я перебирала списки высших учебных заведений с инженерной направленностью. Всё было не в мою пользу, везде требовалось начальное техническое образование. С тяжёлым сердцем пришла в ГУМ. Постояла перед дверями приёмной комиссии аграрного факультета… Развернулась и ушла.

Села в метро, доехала до последней станции округа Юнесс. Как сейчас помню, я бродила по незнакомым улицам Моску. И это были не красивые центральные бульвары, а какие-то вонючие закоулки, полные мусора, дохлых животных и опустившихся на дно жизни пудрил. Улицы здесь никто не пытался назвать в честь исторических личностей. Просто нумеровались или назывались первым попавшимся словом: Чердачная, Биодизовая, Подстаканная. 22-я, 14-я, 115-я. Некоторые назывались просто Грязная или Тёмная. Не удивлюсь, если там есть и Дерьмовая.

Я бродила не бесцельно. Искала улицу Пёструю.

На ней располагался Технологический Лицей братьев Работье, так называемая «Братка». Это единственное учреждение с инженерным направлением, в которое я могла бы поступить.

Судя по твоей кривой усмешке, Димон, ты подвержен стереотипу, что в Братку идут только тупые и ленивые? Что ж, так оно и есть… Годы учёбы прошли для меня, как бесконечная попытка читать учебники, в то время как вокруг меня все бухали, дрались или драли уродливых шлюх прямо в тёмных коридорах Лицея. А на страницы учебника время от времени падали с потолка жирные блестящие тараканы.

Что вы говорите, Лев Николаевич? Ваш друг там учился? Тогда вы знаете, что общежитие Братки – это настоящий генератор тараканов. Иногда мне казалось, что именно здесь рождались все мерзкие и огромные насекомые, которые потом разбегались по городам Империи. Поэтому тараканы в этой гостинице для меня всего лишь милые зверушки, тактично выползающие только ночью.

Братка – казённый лицей, в нём можно учиться бесплатно. Большая часть абитуриентов – парни из неблагополучных семей. Я научилась отбиваться от их липких рук. Привыкла настороженно всматриваться в каждый тёмный угол коридора, куда меня могли затащить и изнасиловать.

Димон, помни, если вдруг у тебя руки потянутся в подозрительном направлении, я знаю много способов, как их обломать.

Самовольное поступление в Братку, вместо престижного ГУМа, рассорило меня с родителями. Они не приехали на вручение диплома в четырнадцатом году. А ведь я получила диплом с отличием, событие, которое не видели в Лицее братьев Работье уже лет тридцать.

О возврате на ферму можно было и не думать. Родители, конечно, сохранили обиду, но приняли бы обратно. Но меня ещё больше воротило от мысли о фермерском хозяйстве, выгонах, заготовках, дойке, стрижке… Я осталась в Моску, хотя и скучала по коль-марской природе.

Диплом Братки, даже с отличием, это всё равно курьёзная бумажка. Меня не брали на должность механика ни в ПВК, ни в ТорФло, ни в технопарк Жандармерии, ремонтировать патрульные бес-пилоты, которые ломали хулиганы.

«Метромос», Метрополитен Моску, вот где начинали и заканчивали карьеру все выпускники Братки. Ну, те из них, кто не запудрился насмерть или не погиб в драке во время учёбы. Именно они поддерживали реноме метрополитена, как самого криминального места в столице.

От перспективы работать с бывшими одногруппниками, было тоскливее, чем от работы с овцекоровами. Последние хотя бы человеческую речь понимали.

Родители молча слали мне ежемесячный десяток эльфранков. За пятёрку я снимала комнату в какой-то хибаре в Острогогвардейском округе. Один эльфранк платила за доступ к бирже труда и продвижение своей анкеты в верхние списки. Остальное тратила на пластинки и билеты на концерты… Мирона Матьё и других нонконформистских шансонье, типа «Объедки Людоедов», ранние сборники «Мёртвых Императоров» или «Половое Оружие». Даже не помню, чем я питалась?

Вскоре я получила первую должность на аэронефе, который ходил под эмблемой ТорФло. Не знаю, кому на самом деле принадлежал и что перевозил.

Да, Борис, скорее всего – контрабанду.

Меня уволили через месяц. Долго не понимала, за что? Ведь я в одиночку пересобрала движки, прочистила всю систему вентиляции и подачи газа в оболочку. Перемонтировала систему тросов в трюмовой гондоле. Ворота стали открываться быстрее. Смазала и починила каждый выключатель в рубке. Даже дверные петли чудесным образом перестали скрипеть, хотя я их не трогала. Корабль стал как новый.

Это сейчас поняла, что меня уволили как раз за слишком хорошую работу. Сделав всё это, я перестала быть нужной. Именно поэтому профессионал никогда не делает всю работу за один раз. Не хмурьтесь, капитан, вы не тот работодатель, кого я стала бы обманывать.

В моём портфолио появилась первая строчка. С нею мне стало проще устраиваться на другие аэронефы и дирижабли. Мне понравилось менять место работы каждые три-четыре месяца. Смогла поработать на всех типах воздушных судов Империи. Опыт, который не достичь, оставаясь на одном и том же судне.

Не поверите, Лев Николаевич, но я даже видела двигатель на каком-то дирижабле в Кримее, который работал на настоящем дизеле! Прямо как во времена молодости ваших родителей.

5

Ситуация на игровой доске сложилась угрожающая: Лев Николаевич объявил о присоединении своего флота к Ханаату, то есть к Димону.

Следующим ходом Димон и Генриетта объявили о создании Оборонительного Альянса, сложив свои карточки и фишки во внушительную стопку, раза в два выше моей. Я не разбирался в истории, но даже я знал, если кто-то назвал свою организацию «оборонительной» – жди вторжения.

Устаревший пародвигательный флот Льва Николаевича не представлял угрозы. Опасность заключалась в том, что по его территориям, граничившим с моими, теперь свободно курсировали суда Оборонительного Альянса. С каждым ходом к границам моего игрового поля стягивались новые и новые фишки союзников: дирижабли, авионы, эликоптеры…

Как и все захватчики, Димон и Генриетта уверяли, что у них мирные намерения. Лев Николаевич перемигивался с ними, повторяя:

– От так вот, сопляк. Щас мы тебе эти сопли и намотаем кой-куда, кой на чо.

Я спешно пытался сообразить: как отбиваться? У меня имелись огромные производственные мощности, но закончились ресурсы для производства новых дирижаблей.

Оставался путь интенсивного развития. Каждый мой дирижабль должен стоить два-три судна Альянса. Но я не мог подстегнуть скорость технологических разработок.

Наблюдая за улучшениями кораблей Альянса Генриетты-Димона, я понимал: как только они оснастят все дирижабли системами захвата цели, начнётся война. Мои бронированные, тяжеловооружённые дирижабли, нашпигованные бомбами да пушками, будут с каждым ходом уничтожаться противником, находящимся за пять клеток от них, то есть вне зоны досягаемости моего оружия.

Что обидно, ведь я предвидел стратегию Димона. Полагал, что как бы он не прокачивал свои технологии, я всегда задавлю его ударной мощью. Создание Альянса превратило моего Григория Фуке из охотника в дичь.

– Отходить и рассредоточить, – сказал вдруг Прохор Фекан.

Поднявшись с кресла, он встал над картой:

– Три крейсера сюда, пять сюда. Эти семеро – через одну клетку в шахматном порядке. Малые дирижабли на переработку. Нет толку. Упор на крупногабаритные суда, контролирующие большую территорию.

– Тьфу-ты, расчирикался, – завопил Лев Николаевич. – Глядить-ка, наш бородатенький способен говорить предложениями больше, чем из трёх слов. Иди-ка ты теперь на три буквы!

Я решил последовать советам Прохора, хотя не понимал их смысла.

– Авионы на свободные клетки между крейсерами, – продолжал указывать Прохор. – Эликоптеры демонтировать к дьяволу.

– Но без эликоптеров…

– Эликоптеры слабы. Занимают клетку, как целый дирижабль. За их счёт освобождаются ресурсы для производства топливных насадок.

– Насадок для каких судов? – недоумевал я.

– Для вот этих пяти дирижаблей.

– Вы советуете отозвать от границы флагманские дирижабли и отправить их на модернизацию?

– И как можно скорее. Прямо сейчас. У вас два-три хода до начала войны.

Димон с Генриеттой изучали новую конфигурацию расстановки сил. Теперь и я отметил, что преимущество Альянса ослабло. Ранее мой флот стоял сплошной линией у границы, явно показывая, где какое судно, и какого типа. Теперь вся территория была заполнена моими фишками с сюрпризом. Главный сюрприз – пять фишек-флагманов.

После разборки эликоптеров, освободились не только топливные ресурсы, но и редкие металлы, что позволяло оснастить флагманы такими же системами захвата цели, что и Альянсовские. Ещё два-три хода…

Димон и Генриетта переглянулись.

– Григорий Фуко, подлый ублюдок, – напыщенно сказал Димон. – От имени народов Оборонительного Альянаса…

– И от имени Проксимы, – вставил Лев Николаевич.

– Мы объявляем: свободный мир устал от ваших имперских притязаний. Собрав волю в стальной кулак высоких технологий, объявляем вам войну. Предлагаем вам капитулировать без каких-либо условий.

– Погодите, – сказал я. – Давайте не будем спешить с войной? Протянем два-три хода.

– Зачем?

– Очень хочется дослушать историю Генриетты.

– Хлюздун! – завопил Лев Николаевич. – Не слушайте сопляка. Мочите его сейчас.

Но Генриетта кивнула и продолжила рассказ:

6

В конце тысячи восемнадцатого года я оказалась на воздухоплавательной выставке в Моску.

На стенде компании «Бамако» была выставлена действующая модель гибридной электро-бланспиритовой газотурбины. Да, да, что-то вроде той, какую я мечтала создать в детстве, скрестив трактор с комбайном. Я глядела на вращающиеся лопасти аппарата мечты, созданного кем-то другим…

Подумала, куда летит моя жизнь? Куда делись мечты о высоких технологиях? Я хотела создавать новое, а не поддерживать работоспособность старого. Неужели я ошиблась с выбором жизненного пути? Вдруг через тридцать лет стану снюхавшейся техработницей Метромоса, которая будет грабить уснувших пассажиров, а добычу пропудривать с бывшими одногруппниками из Братки?

– Никогда не видел, чтобы красивые девушки плакали при виде газотурбины, – сказал кто-то рядом. – Определённо, я хочу взглянуть на ваше резюме.

Не буду затягивать рассказ романтикой, которой больше нет. Его звали Сергей Гарро, капитан двухкорпусного пассажирско-грузового авиононосного аэролайнера «Память о Сен-Петье».

Да, Борис, верно, до того как в девятнадцатом году завершилось строительство тяжёлого авиононесущего ракетного крейсера «Императрица Екатерина», дирижабль «Память о Сен-Петье» был самым большим мультикорпусным воздушным судном в мире.

Короче, я стала не только главным механиком на этом дирижабле, но и невестой капитана. Казалось, жизнь высыпала на меня все те блага, которые ранее утаивала.

Не буду расписывать отношения с Сергеем Гарро. Так что, Димон, подбери слюни. У нас была настоящая любовь, такая, что бывает раз в жизни.

А потом… потом началась война с Австралией.

До сих пор не понимаю, почему это невероятное историческое событие произошло именно в моей жизни? Ведь Австралия была чем-то вроде сказки. Её народ игнорировал нас тысячу лет. А мы даже не могли достичь их материка, настолько они превосходили нас во всём.

Какой смысл воевать с нами, с отсталыми дикарями?

Что говорите, капитан? Для австралийцев война с нами была забавой? Типа игры в «Небесные капитаны» но с живыми людьми? Хм, не слышала такой версии… Но для меня эта война стала концом счастья. Сергея призвали на фронт.

Австралийцы били нас на всех направлениях. Призывали даже гражданских. Мне пришло оповещение готовиться к призыву в инженерно-технические войска.

Сергея и его «Память о Сен-Петье» направили в город-государство Санглар, расположенное на острове, который являлся крайней точкой в Океан-море, отделявшем нас от Австралии. Там разместилась военная база Материкового Союза. С этой базы началось победоносное вторжение в Брисбен, которое… Пардон, что я так углубилась в исторические детали. Но они часть моей личной истории.

Спрашивается, какой толк от пассажирского дирижабля на войне? Верно, Димон, перевозить грузы, или перебрасывать инженерно-технические войска. Но наши вояки решили иначе.

Гражданские дирижабли, аэронефы и дирижабли общественного пользования, все эти летающие рестораны, кабаре и туристические паромы, были превращены в аэростаты заграждения. Закрыв собой всё небо над Сангларской базой, они приняли на себя удар австралийских авионов и механиклов.

Да, Лев Николаевич, вы правы: из гражданских кораблей и их экипажей построили живой щит.

Меня направили на завод под названием «Комплекс-Ф», принадлежащий Компании Герье, где я прошла курсы ускоренной подготовки военных инженеров. Должна признать, эти курсы оказались полезнее четырёх лет в Братке. За месяц я узнала о множестве технологических новинок. Изучала обломки механиклов. Испытывала первый прототип боевой системы дополненной реальности, созданной по мотивам австралийской. В сравнении с австралийскими чудесами, наши поделки напоминали те забавные макеты дирижаблей, которые строили из глины и палок дикари в Новых Землях, наблюдавшие наши суда в небе.

Но мы быстро учились. Временное перемирие с Ханаатом позволяло обмениваться разработками. Даже в «Небесных капитанах» отображено превосходство Ханаата в электронике. А мы, имперцы, сильны в машиностроении и биотехнологиях.

И вот мне пришло сообщение от матери Сергея: он был в Моску, в госпитале.

Больно вспоминать, как я помчалась туда, увидела Серёжу, опутанного проводами и трубками. Выслушала объяснение хирурга о том, что в результате ранения Сергей Гарро будет парализован на всю жизнь. Я падала в обморок, рыдала, билась в истерике. Требовала немедленно вылечить Серёжу…

После периода отчаяния, когда я сутки напролёт сидела у кровати с неподвижным Сергеем, я решила найти способ, который вернул бы его к нормальной жизни.

В романах Левьена описывались невероятные технологии, которые вполне могут оказать былью в нашем времени. В романе «Железный мужик и дух из машины» главным злодеем как раз был парализованный учёный, который перенёс своё сознание в репозиторий и завладел всей информацией в Империи.

Я была готова верить в любую сказку, лишь бы Сергей смог общаться со мной словами, а не открыванием и закрыванием век.

Война к тому времени закончилась. Меня так и не призвали. Я посвятила всё свободное время изучению таких областей, как виртуализация сознания, бионическое протезирование, синтезирование людей.

Так я узнала о проекте синтезанов…

7

– Синтезаны? – закричал я и отбросил фишки. – Пардон, Генриетта, расскажите о них подробнее?

– Якобы ещё до войны, где-то в Санитарном Домене, был обнаружен очередной добедовый бункер с оборудованием, на котором люди прошлого синтезировали искусственные тела, в которые пересаживали оцифрованное сознание человека**.

– Зачем им это? Болели все?

– Чтобы отправить свои сознания на далёкие планеты, до которых обычные люди не смогут долететь, – пояснила Генриетта.***

– Тьфу-ты ну-ты, брехня какая-то.

– Я тоже так думаю, дедушка. В перенос сознания ещё поверю, но другие планеты? Все знают, что дальний космос недостижим. И главное, как это можно – создать живое тело из ничего?

– Иисус-дева-мария создал нас из пепла Неудоби, – сказал Димон.

– Он – Бог, – ответил я. – Ему можно, ведь он сказка, как романы Левьена.

Лев Николаевич осенил себя трикрестом:

– Тьфу-ты, не богохульствуй, сопляк. Во времена Святой Троицы тебе бы рот свинцом залили. Тогда люди знали, как учить людей вере.

– Во времена Святой Троицы, я, как капитан, отрубил бы вам язык за «сопляка». Тогда люди знали, как учить людей субординации.

Дождавшись конца нашей перепалки, Генриетта продолжила:

– Лично я думаю, информатор придумал синтезанов, лишь бы содрать с меня лишние эльфранки. Как-то надумано выглядит создание искусственных тел, при том, что в добедовые времена естественных людей девать некуда было. Говорят, население было более сорока миллиардов.

Я не стал говорить Генриетте, что если о синтезанах упомянуто в репозитории Имперской Канцелярии, то значит, они существуют. По крайней мере, одна синтезанка точно есть – Жизель Яхина, командан ПВК «Эскадрон Жизель». Которую я однажды найду и убью.

Тут я пожалел, что рассказ Генриетты прервался и мы вернулись к игре. Она и Димон продолжили стягивать войска к моим границам. На всех карточках кораблей красовались жёлтые фишки электронных систем наведения. Это – плюс три клетки территориального охвата.

Переоснащение моих флагманов требовало ещё одного хода. Димон подозрительно кашлянул, собираясь вторично объявить мне войну.

– Ну, Генри, что там с твоим женихом? Он выжил? – выкрикнул я и смутился.

Генриетта опустила руки, выронив карточки и фишки.

– Пардон… прости… – сказал я. – Я не хотел… такой болван…

– И сопляк! – поддакнул Лев Николаевич. – На девушке лица нет. А красивое было личико.

– Ничего, капитан. У меня к вам просьба. Суть её вы поймёте, узнав мою историю до конца.

Подобрав карточки, Генриетта продолжила рассказ:

8

У меня было два направления исследований: оцифровка сознания Сергея Гарро и перенос в ординатёр механического тела или создание экзоскелетного биоимпланта, который должен взять на себя функции парализованного тела.

Звучало фантастично, но полученные в качестве репараций технологии австралийцев должны были помочь. Я точно знала, что у них всё это есть. Я писала в ИИИ, просила допустить к работам по освоению австралийских технологий. Но мой доступ военного инженера был аннулирован.

Свалилась новая беда. Сергея выписали из госпиталя и перевезли домой. Наградили медалью и назначили пенсию. Знаете, какая пенсия у ветерана войны? Четыре эльфранка в неделю. Меньше стоимости аренды грязной комнаты в Острогогвардейском округе Моску.

Я была так зла, что вступила во Фронду. Да, капитан, я помогла свергнуть Володимара Третьего и поставить на трон Жоржа Дворковича. Надеюсь, вы не володимарец? Но, признаюсь, я была не самой ценной участницей восстания. в иерархии не продвинулась, а скоро меня вообще забыли. Я даже не знаю, состою я в ней до сих пор или уже нет?

Фронда хотела перемен и они произошли. Новый Император назначил новые пенсии. Вместо четырёх эльфранков теперь давали три. И талоны в какой-то магазин для ветеранов, где выдавали чёрствый хлеб и вермишель, в которой попадались сухие тараканы. Старые знакомые из общаги Братки.

Мама Сергея умерла. Тело жениха… иначе его не назвать… осталось на моём попечении. Денег на жизнь в Моску не хватало, я перевезла Сергея в посёлок Ферранской провинции, где у меня сохранился секретный домик ещё со времён Фронды. Наняла сиделку из местных.

Да, капитан, домик в той провинции, где мы сейчас.

У меня две просьбы. Прошу искренне понять, мой нервный срыв. Мирон Матьё вернул меня в беззаботные времена, когда мне казалось, что вся жизнь впереди. Я столько лет провела в напряжении, в борьбе за Сергея, что потеряла голову.

Вторая просьба, могу ли получить жалование за месяц вперёд?

Спасибо, капитан. Завтра увидимся в эллинге на пересборке движков. Теперь, я пойду к Серёже…

Что-что, Димон? Конечно, это слёзы в моих глазах. А ты как думал?

Пардон, Лев Николаевич, я не буду продолжать игру и тем более «наматывать сопли этому сопляку». Он мой капитан, и должен всегда выигрывать, а мы – ему помогать. Как это сделал Прохор. Мы проиграли, я сдаюсь.

—–

Примечания

– Да, но в итоге Коалиция Князей надрала задницу Троице? – отозвался я и помахал своей карточкой. – Буду играть за Георгия Фуке, первого Императора\.*

Подробное описание того, кто кому и когда что надрал, можно прочитать в первом романе серии «Белый мусор». А именно книгу в книге «Подлинная история Ру́сси», которую читала Жизель.

Якобы ещё до войны, где-то в Санитарном Домене, был обнаружен очередной добедовый бункер с оборудованием, на котором люди прошлого синтезировали искусственные тела, в которые пересаживали оцифрованное сознание человека\**