bannerbanner
Делион. Огненная пляска
Делион. Огненная пляска

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 5

Глава первая. Зловонные топи.

405 год от начала Четвертой Эпохи. 23 число месяца Холодных Дождей.

Место: Зловонные топи. Провинция Бравия.


Осторожно опираясь на клюку, сделанную из местного дерева витыги, он пробирался по сухим островкам, стараясь удерживать равновесие. Толстая дубина позволяла не упасть в эту зловонную жижу, покрытую мхом, лишайником, кувшинками, и другой, непритязательной к чистой воде, растительностью. Поначалу, как только Клепий пришел в Зловонные топи, он надел на себя повязку, которая хоть немного спасала от этого дурного запаха. Спустя несколько дней, страж привык к жуткой вони и смог обходиться без всякой атрибутики, прикрывающей лицо.

В первый день, Клепий даже ничего не мог есть. Все, что он отправлял к себе в рот, через некоторое время возвращалось тем же путем. Зловонные топи получили свое название не просто так. Это место настолько гнусно смердело, что вокруг не было ни одного поселения в пределах ста пятидесяти стадий. Сильный ветер гнал вонь в окрестные поселения, и жителям близлежащих сел приходилось нелегко. Но спустя какое-то время Клепий все же привык. Ему приходилось спать на древних старых деревьях, чьи ветви соединялись так, что образовывали между собой ложе. На почве страж спать не рисковал – земля здесь была предательски мягкая и часто оползала в болота.

Даже сейчас, переходя с одной кочки на другую, он чувствовал ногой, насколько влажными и ненадежными уступами они являлись. Хлюпая под тяжелым сапогом, из-под земли появлялись пузыри с тухлой водой, которая небольшими струйками устремлялась в воздух. Тропы островков блуждали по неизведанным и не отмеченным на карте маршрутам – некоторые приводили в тупик, другие были цикличными и закруглялись между собой, третьи же образовывали восьмерку, и Клепий часто натыкался на свои собственные зарубки на древних деревьях этих болот. Из живности он видел только каких-то странных птиц, о которых не слыхивал до сих пор, а также много мелкого зверья – болотных крыс, водянистых лягушек, перепков. Но это было не все живое, что обитало в Зловонных топях – некоторые монстры Тьмы охотились тут на небольших зверей и изредка утаскивали в болота людей из окрестных поселений.

Страж надеялся, что не увидит ни одного монстра или демона, пока не доберется до хижины ведьмы. Прошло уже три дня с тех пор, как он вошел в топи и начал блуждать по ним, каждый раз вырезая очередную зарубу (или фигурку, если проходил здесь во второй раз), составляя мысленно в своей голове карту. Здесь было очень темно даже ясным солнечным днем, густые кустарники и кроны толстых древних витыг закрывали свету доступ к этим местам. К вечеру, уже устроившись на ночлег в одном из гнезд, среди сплетенных ветвей витыг, Клепий зарисовывал на своем пергаменте примерную дорогу, которую сегодня преодолел. Таким образом, день за днем, он составлял и дополнял свою собственную карту и скорее всего, она была единственной, которая хоть как-то могла рассказать об этих болотах. Никто в своем уме не стал бы посещать Зловонные топи, уж сколько разных историй рассказывают об этих местах, о различных страшных существах, а в первую очередь о древней ведьме, чей возраст старше, нежели возраст самой Империи.

Клепий остановился на одном из островков, который примыкал к корням старой витыги, чей ствол было бы трудно ухватить пяти взрослым мужчинам.

«Кажется, я что-то слышал. Или же, мои собственные уши, обманывают меня?»

Опираясь на свою дубину, он решил передохнуть и заодно послушать еще раз то, что возможно ему почудилось. Но кроме шелеста листьев, осенней песни ветра и взрывов газовых пузырей ничего не было слышно. Возможно, он еще ближе на несколько стадий к своей цели.

С виду Клепию было не больше пятидесяти солнцеоборотов. Светло-русые, коротко стриженые волосы, спустя несколько недель пути, слиплись и были грязными. Голубые глаза были сродни цвету ясного дневного неба, широкий нос, ровные уши и небольшая всклоченная борода. На нем были надеты прочная кольчуга и кольчужные чулки, сделанные кузнецами Обители, а за его спиной развевался темный плащ, на котором было изображено Колесо с двенадцатью спицами – символ Двенадцати богов, или попросту говоря Пантеона. Шлем и перчатки он таскал в своем мешке, так как днем на болотах от испарений было жарко, ночью же напротив – сыро и холодно, от чего Клепий промерзал даже в своих одеяниях. В вещевом мешке находилось вяленое мясо, которое можно хранить долго, ячмень для помола, соль, и кое-чего из овощей, которых уже на четвертый день осталось мало. Помимо пищевых запасов, в мешке находились различные лечебные травы, веревка из конского волоса, мази, пергамент с чернилами, и другие менее нужные в походе вещи.

«Пора передохнуть. Я могу сновать туда-сюда целый день, так и не найдя хижину колдуньи».

Несмотря на то, что на страже были кольчужные доспехи, он с легкостью смог забраться по толстым почкам и прочным ветвям на дерево в свое очередное гнездо. Ветви сплелись здесь настолько прочным узлом, что их даже мечом перерубить невозможно. На поясе Клепия висели ножны, в которых находился полуторный меч, подаренный ему в Ордене на совершеннолетие.

«О, Двенадцать богов, как же давно это было. А ведь сейчас и не верится, что я когда-то был молодым. Не миновало еще и пятидесяти солнцеоборотов, а я уже чувствую себя уставшим стариком».

Однако покой членам Ордена Стражей при жизни мог только снится. Вся их жизнь посвящена борьбе с Тьмой и ее созданиями, которая не прекращается ни на секунду. При поступлении в Орден, каждый воин дает обет. В клятве говорится о безраздельной службе во благо Двенадцати богов и трона Империи.

«Прошло столько лет, а клятву я помню до сих пор. Как же это было давно, но и сейчас, закрыв глаза, вижу все-тот же помост, где стою на коленях перед магистром».

Магистр с мечом в правой руке, и книгой пророчеств в левой, произносит слова над Клепием, тот же в ответ произносит клятву верности Ордену. Меч опускается на левое плечо.

– Сим же рази в сердца врагов человеческих, – оплетенная кожей и инкрустированная золотом книга опускается на правое плечо стража.

– И помни же слова, во имя которых ты служишь людям, – завершил свою речь магистр.

Тогда Клепию было всего шестнадцать лет, больше тридцати лет назад, он слабо представлял, как сложится в ордене стражей его жизнь.

Устроившись удобнее, на ветвях деревьев там, где в ствол попала молния и поделила его на две части, путник устроил небольшой очаг. Правда, разводить огонь – не собирался, слишком опасно приковывать к себе внимание. Открыв сумку, он нашарил в ней небольшой кусок вяленой говядины и остатки уже затвердевшей лепешки, изготовленной четыре дня назад. Ужин оказался черствым, но голод говорил о том, что это было невероятно вкусно.

Его размышления вернулись к тому дню, когда посланец передал указание от магистра Ордена, срочно явиться к нему. Несмотря на то, что утро было солнечным, ветра задували через ставни окон. Скудно обставленная келья, где изредка проживали стражи, когда были в обители (а чаще всего они бывали на заданиях в различных частях Делиона, или выполняли обязательства по убийству Демонов и менее опасных существ), была холодной, от чего Клепий проснулся очень рано, и, совсем того не ожидая, услышал стук в дверь.

Разжевав кусок вяленого мяса, он отправил его в желудок вслед за черствой лепешкой, затем снова вернулся мысленно в то роковое утро.

Тогда, достопочтенный магистр, рассказал о том, что тучи начали сгущаться не только над Империей и расой людей, но и над всем Делионом.

– Еще несколько десятков лет назад, прислужники Тьмы сидели и не высовывались из своих нор. Сегодня же почти в каждом городе есть различные культы Тьмы, некоторые из особо ретивых в открытую хулят Двенадцать богов, земли Бравии кишат различными тварями и мутантами, самого консула подозревают в поклонении Тьме.

Клепий помнил все дословно и не мог с этим не согласиться. За последние годы произошло много различных инцидентов, это было тревожным сигналом.

– Тьма пробуждается, сын мой, – продолжил магистр – Последователи Скованного (да будет проклято его имя) начали искать шесть Печатей, стражи существуют именно для того, чтобы помешать им.

Тогда Клепий все понял. Чтобы прислужники Тьмы не нашли печатей, стражи должны найти их первыми и уничтожить. Это не было секретом еще с той поры, когда на свет был выведен ребенок, которого назвали Флавианом.

– Ему уготовано уничтожить эти печати. Но найти их можем только мы. – Магистр продолжил речь, рассказав о том, что у него появилась зацепка, которая поможет в поисках.

Небольшой перекус подходил к концу. Еды Клепию пока хватало, а вот с водой были определенные проблемы. Ее оставалось совсем немного, он старался экономить, выпивая за раз не более глотка.

Зацепка касалась одной ведьмы.

– В книге имперского историка Тевробия, которая считалась до сих пор утерянной, наши писцы нашли упоминания одной из печатей, – говорил в тот день магистр. – Ясным языком было указано, что она одно время находилась у бравлянской ведьмы, проживающей в Зловонных топях.

Именно тогда, три недели назад, страж начал свое путешествие. Действия Тьмы по поиску все шести печатей, дабы освободить своего хозяина – Скованного бога, началась в тот момент.

«Думаю, узнать место хранения печати будет ничем не легче, чем найти саму ведьму».

И Клепий понимал, что, скорее всего он прав. Света становилось все меньше, солнце клонилось к закату, однако страж решил продолжить свой путь.

«Пока не стемнеет полностью, попробую закрыть пробелы на своей карте, авось повезет найти хижину».

Он достал пергамент со своими каракулями и начал изучать его. Клепий водил указательным пальцем по проложенным линиям, старался высчитать каждую тропу. В итоге, на пергаменте была изображена карта с множеством закорючек, линий и геометрических фигур. Каждая тропа, которая приводила в тупик, была помечена и он, в конце концов, нашел одну, которую не исследовал.

Ниоткуда появились странные птицы с черными перьями, неуклюжей вытянутой головой, похожие на воронов, но значительно меньше размером. Они перелетали с ветки на ветку, но продолжали сидеть на том же дереве, что и путник, тому, с свою очередь, чудилось, будто они за ним наблюдают.

Решив не терять времени зря, Клепий собрал все в свой мешок, глотнув воды, уложил фляжку на самое дно и, спустившись с дерева, побрел по тропе, которую отметил на карте. Преодолевая кочку за кочкой, он осторожно обошел большую часть болота по корням деревьев, а затем и по твердой почве, которая являлась продолжением тропы. Низкорослые кустарники находились прямо в болоте, их корни уходили далеко в ил, а на ветвях росли красные ягоды. Часть куста была объедена каким-то зверьем, скорее всего перепками, которые походили на крыс, но отличались широкими и длинными хвостами. Клепий знал, насколько эти ягоды опасны. Человек, попробовавший горсть этих ягод вывернет свой желудок наизнанку, далее последует кровавый понос, отек легких и, в лучшем случае, он умрет в течение дня. В худшем же – медленная мучительная смерть.

Внезапно тропа из кочек здесь оборвалась. Дальше было болото, с едва вырисовывающимися бугорками суши.

«Боги послали мне очередное испытание»

Дубина из витыги была выше Клепия. Он опустил ее сухим концом в болото до тех пор, пока этот конец не преодолел мягкий ил и не уперся в твердую почву. Вытащив клюку из воды, страж поставил ее рядом с собой.

«Что ж, по колено, можно рискнуть»

Сначала Клепий снял с себя плащ, свернул его в трубочку и убрал в мешок, чтобы тот не тянул его вниз, под воду. Плащ был больше атрибутикой и неплохо согревал в холодную погоду, но в битве, либо долгих переходах был бесполезен.

Первый шаг дался нелегко. Как будто ступаешь в неизвестность. Нога с железным кольчужным чулком погрузилась в прохладную зловонную воду. Клепию казалось, будто его засасывает сама бездна. Почву он нащупал не сразу, опираясь на дубину, опустил вторую ногу в болото, и вода оказалась по колено. По крайней мере, ненадолго. Стоять на одном месте было опасно – твердая почва начинала уходить из-под ног, и вода уже достигла его бедер. Передвигаться в болоте, которое еще и засасывает тебя в кольчужных чулках, сложно. Мешок с продовольствием уже начинал касаться воды, и имперец решил поторопить события.

Переставить ногу оказалось не так-то просто. Ил продолжал засасывать ее вместе с кольчужным чулком. Сделав некоторые усилия, страж переставил сначала левую ногу, затем правую и вода снова оказалась ему по колено. Проверять палкой место для следующего шага, не было времени, за несколько секунд тело Клепия погрузилось на целую ладонь. Сделав еще один шаг левой ногой, он оперся на свою дубину и не без усилия переставил правую.

В этот момент дубина ушла под воду и Клепий, не удержав равновесия, плюхнулся в вонючую жижу, чудом не захлебнув ее. Он оказался под болотной водой, опираясь на руки, попытался встать. Ножны с мечом и мешок с продовольствием тянули его в правую сторону, туда, где полностью исчезла дубина. Собравшись с силами, стараясь не поддаваться панике, годами отточенное мастерство владения эфиром и самим собой помогло Клепию вынырнуть из-под воды, схватившись правой рукой за первую кочку, которая выпирала на поверхности, словно голова притаившегося животного.

– Вот Бездна! – выругался вслух страж, держась за бугор двумя руками так, будто он через несколько секунд уйдет на дно.

Он был сильно раздосадован этой оплошностью, лямка мешка спала с левой руки и держалась только на предплечье правой.

«Наверняка все мои пожитки намокли. Боги в свидетели, я даже не знаю, смогу ли что-нибудь поесть после вонючей воды».

А это значило, что пути назад уже не было. Весь мокрый от болотистой жижи, Клепий взобрался на бугор, чтобы передохнуть и в голове начал перебирать варианты того, что можно использовать в пищу.

«Перепки питаются ядовитыми ягодами, крысы в свою очередь едят перепков, о лягушках не может быть и речи».

Клепий, в отличие от обычных людей, был меньше подвержен эмоциям, в том числе и страху, но это рассуждение натолкнуло на мысль, что он может остаться голодным.

«Остаются только эти странные птицы».

Однако, задвинув эти мысли на задворки своего мозга, поковылял дальше по кочкам. Лишившись своей дубины, он шел еще медленнее и аккуратнее. Если он сорвется хоть с одной из этих кочек, то его засосет трясина, и страж навеки останется в Зловонных топях.

«Жуткая смерть для жуткого человека»

Но все обошлось. Тропа из кочек закончилась у небольшого более или менее сухого бережка, где росли кустарники, которые до этого момента Клепию не встречались.

Выйдя на твердую землю, он приземлился на пятую точку рядом со сгнившим деревцем, дабы отдышаться. Осмотрев мешок, он понял, что весь провиант намок. Через небольшие колечки вода попала в чулки, залив их до основания – теперь от его ног воняло не лучше, чем от болота.

Высушивать вещи времени не было. Клепий хотел, во что бы то ни стало отыскать хижину ведьмы до заката солнца. Местные деревья пропускали мало света даже в солнечный день, не говоря уже о сумерках. В крайнем случае, страж хотел найти себе дерево-приют и сделать все свои дела именно там.

Птицы следовали за ним. Сначала ненавязчиво, а затем и вовсе образовали коридор, они сидели и по правую, и по левую сторону от Клепия.

– Тут что-то не чисто, – пробормотал про себя путник.

Достав из сумы небольшой нож, он вырезал на небольшом дереве, которое склонилось перед ним, словно раб перед императором, небольшую линию. Дерево, переполненное влагой, тут же отреагировало на порез, выпустив через ранку ручей сока.

«Пробовать это на вкус я не стану».

Теперь Клепию казалось, что здесь ядовито все. И отчасти он был прав. Испарения от болот создавали густую, тяжелую атмосферу. Легкие, спустя несколько дней после попадания в Зловонные топи, начали болеть. По ночам у него скручивало желудок так, что приходилось спускаться в ближайший куст, несмотря на то, что питался он мало и один раз в день. Утром же появлялся насморк – забитый нос хоть как-то помогал совладать с этой вонью.

Никто из Обители не знал имя ведьмы, многие сомневались в правдоподобии легенд. Магистр сам был подвержен скепсису, поэтому страж, перед тем как исследовать Зловонные топи, решил навести справки в близлежащих деревнях.

Клепий был родом из Фикии, пусть он там и прожил всего десяток лет детства, но все же имперский менталитет метрополии был ему ближе, нежели обычаи других народностей Империи. В Кустице, он встретил некоего жреца, который именовал себя волхвом. Именно волхв первым из местных рассказал ему о ведьме.

– Да многие у нас в деревне подношения ей делают, что-нибудь отварное.

На вопрос, почему отварное, бравлянин отвечал, что ведьме то уже даже не десятый век стукнул и зубов у нее не больше, чем дубовых листьев на ели.

– Так, чтобы она могла разгрызть. Федотка вон, знахарша наша, моления ей подносила, да и смесь из жгутицы и густья, от костной боли. Говаривал я ей, на хрен сдалась твоя мазь старой ведьме, которая одним словом может превращать людей в животных?

Клепий сделал очередную зарубку. Тропы здесь были заросшие, девственные места, по влажной земле трудно было определить, живет ли тут кто. Следы на такой земле оставляются легко, но их нет.

Страж поинтересовался у волхва, где же оставляют ведьмины дары, на что бравлянин отвечал, что где угодно. Мол, ведьма, если захочет, то и в другой конец Зловонных болот за несколько минут прилетит. Клепий подивился их предрассудкам, но вслух ничего не произнес, лишь поблагодарил волхва.

В Чешке, которая была на севере от Зловонных болот и лежала на Волчьем тракте, имперец не надеялся ничего найти, потому как поселение это стояло от болот на тридцать стадий. Тем не менее встретился там бедный крестьянин, который рассказал другие подробности.

– Шимка говорит, мол, видывала она ведьму, тут неподалеку, от ручья нашего, – рассказывал бравлянин. Девка-то она конечно глупая, но врать-то ей зачем? Как увидела ведьму, сразу бегом домой. Ну а отец ее думает, что-Шимка-то там, у ручья обжималась с милым своим.

Сделав еще одну зарубку, Клепий понял, что так ничего толком не узнал о ведьме. В других поселениях ему не сообщили ничего путного. Бравляне – народ простой и далекий от имперских обычаев и норм, но при этом они уважают стражей и чтят тех, кто стоит на их защите от страшных тварей и монстров Тьмы. Как оказалось, здесь, в округе от Зловонных болот даже не сомневаются в том, что ведьма существует.

«Может быть, народ этот суеверный и глупый, но сказки на пустом месте не возникают».

В любом случае, следовало бы проверить слова историка Тевробия.

Судя по тому, как начало смеркаться, через одну стражу будет так темно, что хоть глаз выкалывай. Страж придумал, как решить ситуацию.

«Ведьма – нечистота и будет возмущать эфир, как и остальные твари Тьмы».

Самое время использовать Опус Теос.

В Орден Стражей принимают людей с самого раннего возраста. Орден использует своих рекрутов для поиска детей, которые могут взаимодействовать с эфиром, не как маги, через заклинания или артефакты, а напрямую. Ученые до сих пор расходятся во мнениях, касательно природы эфира и почему маленький процент людей может взаимодействовать с ним. Дети проходят различные испытания – начиная от воздействия местных артефактов Второй эпохи и заканчивая закаливанием. Некоторые будущие стражи так и не открывают в себе способностей и их попросту отправляют домой.

Клепий был талантливым учеником. У него открылись почти все доступные способности, к тому же он мог дольше всех сохранять контакт с эфиром.

Его кожа покрылась мурашками от воспоминаний. В начале обучения ему хотелось сбежать из Обители и забыть про все это. Дети психически неустойчивы, но при всем этом, они могут активнее использовать эфир, в отличие от взрослых.

Путник закрыл глаза и отстранился от этого мира. Звуки, запахи и даже ощущения собственного тела покинули его. Он оказался там, далеко за гранью физического мира. Оболочка разрушилась, словно скорлупа куриного яйца, его выкинуло в метафизическое пространство. Страж ощущал себя сгустком энергии, неким живым шаром в огромном открытом пространстве.

Эфир – начало бытия. Именно он формирует всю видимую вселенную, даже боги возникли из первородного эфира. В нем нет течения времени в привычном для обычных людей понимании. Овладеть временными потоками практически невозможно для человека. Лишь только богам ведано, как это работает. В то же время эфир – это опасное метафизическое место, которое обволакивает известный нам мир. Изредка из него прорываются силы, что уничтожали целые цивилизации. И именно эфир стал для последователей тьмы тем оружием, откуда появились различные монстры и мутации, оскверненный эфир стал местом рождения демонов.

Клепий плыл по бесконечному потоку пространства, стараясь найти своими ментальными щупальцами окружающий мир. Внезапно, его метафизическое зрение обнаружило большое возмущение эфира.

«Нашел», – подумал он и вышел из Опус Теос.

Выход в эфир всегда пожирал у стражей много сил. Клепий тут же почувствовал слабость в теле, головокружение и небольшую тошноту. Даже многолетние тренировки не спасали от этих побочных эффектов. Главное, что страж обнаружил ведьму. Теперь остается сопоставить колебания эфира в метафизическом мире с реальным.

Долгие годы медитаций, плавания в океанах эфира закалили Клепия и позволили за несколько минут найти логово ведьмы. Он посмотрел в сторону густых зарослей, что находились, судя по компасу, на востоке и побрел туда неспешным шагом.

Кустарники настолько плотно прижимались друг к другу, что приходилось прорубать себе путь мечом. Колючие ветви царапали ладони, благо остальное тело было защищено от них. Здесь, под корнями кустарников было нарыто много разных нор. Птицы же продолжали наблюдать за происходящим с верхушек деревьев.

«Надо успеть к закату солнца, иначе будет совсем темно».

Сумерки опускались на Зловонные топи, словно скатерть на праздничный стол. С каждой минутой становилось все темнее и темнее, Клепий начал прокладывать себе путь с удвоенной силой, но использование Опус Теос вытянуло из него много сил. Вскоре он выбрался на небольшую поляну, наряженную в туман молочного цвета. Здесь было настолько сыро и влажно, что даже под кольчугой кожа становилось мокрой. Впереди было ведовское жилище.

Трава на поляне была мертвой, желтой, от нее дурно пахло гнилью, и чем ближе она была к хижине, тем больше превращалась в обычный компост. Теперь птицы сидели прямо у опушки поляны, своим зорким взглядом следили за каждым движением Клепия. Сапоги стража уминали пожелтевшую траву прямо в почву, очевидных следов от живности не было. Шаг за шагом он приближался к своей цели, земля под ним издавала хлюпающие звуки. Туман полностью покрывал верхние слои, тем не менее Клепий смог рассмотреть, что здесь трава вовсе сгнила, но над ней не вился рой мошкары, всякое живое боялось заходить на эту территорию. С каждым шагом нога уходила по щиколотку, туман казался холодным, как кусок льда.

Наконец он добрался до жилища ведьмы. Границей между домом и остальным участком были колья в виде частого забора, на котором насажены черепа различных существ. Клепий узнал в них – медвежьи, собачьи, кошачьи, коровьи, заячьи и даже человеческие головы. Все они были обращены таким образом, чтобы глазницы смотрели на входящего. Это не устрашило стража, и он перешел границу.

Ветхая хижина была больше похожа на скромную нищую лачугу, сделанную из бревен и обложенную соломой. Во многих местах бревна были сгнившими, окон не было вовсе, солнечный свет проникал в жилище разве что благодаря щелям в доме. Фундамента как такого не было, дом буквально вкопан в землю и походил на полуземлянку, перекошенная дверь на ржавых петлях находилась по границе с землей. Жутко разило ветхостью, сыростью и запахом разложившихся трупов. Иллюзия того, что хижина была короткой, рассеялась, и Клепий увидел, что обиталище ведьмы длинной прямоугольной формы.

Страж подошел вплотную к лачуге. Оставалось только одно – толкнуть дверь.

«Двенадцать богов, защитите меня своей властью, молю вас Пантеон избавить меня от ужасов этой ведьмы».

Сам Клепий в глубине души понимал, что у богов на этой земле власти нет. Здесь все было пропитано искаженным эфиром, даже деревья вокруг поляны имели странные формы – мертвые, в виде закорючек с опавшей листвой. Многие из них давно иссохли и, поедаемые древесными червями, издалека больше походили на пугала, чьи ветки были руками этого мертвого существа.

Протянув руку вперед, Клепий ощутил, насколько это место было пропитано эфиром. Волосы на его руке встали дыбом, здесь было намного прохладнее, чем пару шагов назад. Возле двери, прямо над его головой нависало нечто вроде флюгера – на круглом ржавом железном конце, подвешенном к балке, крутилось из стороны в сторону под порывами смрадного ветра Двенадцатиконечное колесо, на каждой спице которого было насажено по одному черепу.

На страницу:
1 из 5