Дом полный чудовищ

Да она сроду врачей не видела. – думала я. Она даже рожала дома сама с какой то бабкой, как бы дико это не было. Но я не стала говорить об этом, так как мне стало скучно, а коп стал мне еще омерзительнее.

– Так к чему разговор? – я повысила тон. – Если есть такая уверенность, что Эли жива и здорова.

– Для нас это все же считается висяком. – мой тон офицер не оценил и стал разговаривать со мной соответственно. – И этот висяк связан с вашей семьей. Ваша семья часто навещала семью дяди.

– Я не знаю ничего об этом. – так и думала, что эта пустая трата времени.

Коп сверкнул глазами и был явно недоволен мной, дальше он уже пытался угрожать тем, от чего мне до сих смешно:

–Я знаю, также, что и в вашей семье не все гладко. Вполне возможно, что в будущем тебе предстоят нелегкие разговоры с людьми из опеки над тяжелыми детьми.

Да уж хоть бы раз.

– Я знаю, как это будет. – я решила закончить наш пустой разговор. – Все что происходит в нашем доме, называется бытовуха, с которой не будет связываться ни один коп. В случае же, если Вы хотите надавить этим на моих родителей, то прошу все вопросы к ним, только вот мой отец, он также Святой отец, знает, как обстоят дела с сиротами. Их и так целая куча, и не в одном детдоме нет столько мест, чтоб вестись на эту самую бытовуху.

Я выплюнула последние слова и пошла туда, где должна была быть уже минут двадцать. Что касается копа, его желваки ходили ходуном, но что бы он дальше не предпринял, я была далеко. И конечно его угрозы не сбылись, ведь я была права.

Однако мои мысли опять заняла Эли. Я давно не думала о ней, так как история исчерпала себя, когда наш город и власти убедили себя в том, что она сбежала. Однако те, кто знал эту семью не по слухам, знали, что она не способна на это. Первые ночи меня часто мучил вопрос, куда она делась. Я сказала правду копу, мы не были близки, но я чувствовала, что произошло что то ужасное. Сейчас же после разговора с полицейским, который освежил в памяти те дни, где я поглощалась тревогой за бедную женщину, я снова столкнулась с этим. Плюс после происшествия возле церкви, перед глазами вставала такая же картина, но где-нибудь в болотах с лицом Эли. Естественно, это была лишь паранойя, так я пыталась себя убедить.

Я застала Эрика в гараже, не поцеловав его, я рассказала о копе и разговоре с матерью, поделившись и мыслями о том, что возможно, полицейские могут быть и правы.

Но Эрик был настроен скептически:

– Что заставило тебя изменить решение, ты же не думала на отца. – Эрик даже не отвлекался от мотоцикла. Ему не была интересна моя мысль, но его шокировало, что я думала о своем отце. – Что ты собираешься делать?

– Ну я точно не собираюсь говорить об этом с полицейскими, пока. Думаю стоит поговорить с Фетидой и Микаэллой, он был с ними. – мои глаза бешено горели так, что Эрик смотрел на меня с опаской, хотя может не от этого.

– И все же, с чего ты решила что это он? – спросил осторожно Эрик.

– Хотя бы потому что он мог. – я не могла придумать что то посущественее, и Эрик это видел.

– Астрит, я понимаю, что ты этого хочешь, хоть мы и не говорим о наших семьях, – что тут говорить его семья погибла, а моя – изверги. – но я прекрасно все вижу, поверь, я понимаю, но это не делает твоего отца убийцей и насильником. Ты просто увидела шанс.... – и мне сорвало крышу.

– Эрик, ты прав, я не рассказывала о многих ситуациях с отцом, и ты не знаешь даже половины. Если кто то способен на такое, от он первый кандидат.

– С чего ему убивать кого то возле церкви? – Эрик начал свою игру адвоката дьявола.

– Возможно, это и не было продумано. Но мой отец частенько забавляется со всякой швалью прямо в церкви, может он повздорил с кем то, может эта девушка пригрозила, что все расскажет. – мое воображение пустилось в пляс и выстраивало вполне логическую цепочку.

Эрик посмотрел вопросительно услышав о забавах отца, я просто пожала плечами со словами, это правда, тут ничего удивительного.

– Как же Фетида и Микаэлла? – Эрик уже видел, что ничем не мог повлиять на меня.

– Да все что угодно могло быть, может он вообще был не с ними.

– Я слышал, что они полностью подтвердили его алиби, весь вечер они были вместе. – Эрик не унимался.

– Где были? В церкви? – я перешла на крик, так как меня начинала бесить твердолобость Эрика. – Как удобно? Фетида, его сестра, она и самому Богу так сказала бы. Микаэлла сама с ним трахается. – Мое воображение не рисовало Микаэллу соучастницей, но я презирала ее. Она на самом деле спала с моим отцом, хотя была неплохой женщиной, так что с ней явно было что то не так.

Эрик же дальше занимался мотоциклом, изредка поглядывая на меня.

– Значит ты думаешь, порасспрашивать Фетиду и Микаэллу. – спросил Эрик лишь для того, чтобы нарушить тишину. – Ты думаешь тебе они что то и скажут?

– Попытаюсь спросить их во время их попойки. – придумала я гениальный план на ходу.

– Удачи. – буркнул Эрик.

Глава 7

Но удача не была на моей стороне. Никто в нашем доме не пил, сомнительные личности к этим людям не приходили. Все вели себя чинно и благопристойно, как в какой то дешевой пародии на счастливую семью. Естественно, все ждали какого-нибудь допроса или даже слежки. Все были на взводе, что укрепило мои подозрения. Я никак не могла поговорить с Фетидой или Микаэллой, так как я не сомневалась, что они ничего нового мне не скажут. Эрик был прав, они ничего не слышали, так как были пьяны (не для протокола), но точно помнят, что мой отец все время был с ними.

Вся эта история уже начинала немного забыться, и властям даже наконец удалось задержать подходящего для них преступника, мужа той молодой девушки, который правда был даже не в этом городе на момент убийства. Но хорошие специалисты в органах умеют творить чудеса.

Все вздохнули с облегчением. И даже я оставила позади эти мысли. Отец был довольно весел после всей этой истории, он шутил даже со мной и даже не на пошлые темы, поэтому я спросила его о той ночи.

– Вы вообще ничего не видели тогда?

– Это же было не прямо возле церкви, да сам процесс был где то в другом месте, туда ее только выкинули, как мусор. – ответил отец.

– Нельзя говорить плохо о умерших. – сказала Фетида, все сидели в гостиной и рассказывали друг другу истории из своей молодости и не совсем.

– Я говорю это своей дочери, чтобы ей послужило уроком. Такой образ жизни – губителен. – сказал отец тоном пастора.

Я красноречиво посмотрела на женщин в нашей гостиной и улыбнулась этим курицам с намеком.

– А что вы делали в церкви? – спросила я, делая свой голос как можно невиннее.

– Я и не помню, нам так скучно было весь день и тот самый вечер, хотя днем, мы разрубили кошку на пополам, чтобы посмотреть что у нее внутри.

– Что? – мой голос остался таким же невинным, как только до меня дошел смысл фразы, у меня онемел мозг.

– Фетида ветеринар, мы решили сделать вскрытие. Только вот кошка оказалась какой то вонючей, этот запах стоял еще очень долго. – отца веселило это все. Он никогда не испытывал к животным особого трепета.

– Так нельзя. – сказала я тихо.

– Это всего лишь кошка, Астрит. В детстве я еще и не так веселился. – продолжил отец, обращаясь уже ко всем. – Мы в детстве крутили котятам хвосты так, чтоб них глаза с собственных глазниц вылетали и висели так, потом резко пугали их, а они принимались бежать и врезаться куда попало.

Все усмехнулись, кто то все таки сморщился, а я была близка к тошноте, мне было плохо, я чувствовала, как от головы отошла кровь, а голова в свою очередь начала тянуться вниз.

– А еще мы цепляли на шею кошкам веревки одним концом, а другим в лифт, и так у них отрывались головы. – "веселеньким" историям не было конца, поэтому я вышла из дома подышать, но на улице было также душно, поэтому я сидела долго и безрезультатно, мне не хотелось ни о чем думать, но в голову лезли мысли о том, что я действительно живу с маньяком в доме. Мой отец – моральный урод, которого таким вырастили. Но думая о бездне, бездна придет, и вся толпа из дома вышла на крыльцо покурить и уселась рядом со мной. Сейчас уже отец рассказывал о своих похождениях с тремя девушками, которые были не так давно. Моя тошнота так и не проходила от присутствия моего папаши, поэтому я зашла в дом, наткнувшись на маму, которая убирала с гостиной. Слабость от услышанного прошла и вслед за этим пришел гнев и безысходность.

– Папа там рассказывает как он недавно развлекался с тремя бабами, что же ты то не слушаешь со всеми? – я увидел всю боль от сказанного у мамы в глазах, но сейчас мне не было ее жалко. Это она обрекла нас жить с этим, захотела его она, а хлебать последствия нам обеим, хотя ей и доставалось больше. Но мне была позволительна некоторая эгоистичность, так что я гордо прошла мимо, оставив несчастную женщину одну с услышанным.

Но это высказывание не принесло мне радости на долго, запершись в своей комнате с книгой, я осознавала, как жестоко задела маму, поэтому вечером вышла, чтобы обнять ее. Я плохо извинялась, то есть я умею подобрать нужные слова, но становится настолько стыдно, что мне было трудно поднять глаза. Но мама поняла все и так, без слов. Так мы просидели пару минут, но отец успел это увидеть.

– Вы, две лесбиянки, ведите себя прилично. – сделал он нам замечание.

Мама тут же встала и ушла по делам. Мидос продолжал сверлить меня взглядом, ожидая моей реакции на эти слова.

– Мы всего лишь обнимались, как мать и дочь. – я понимала, что мне может влететь даже за эти слова, но его мысли были настолько омерзительными, что я попалась в ловушку.

– Слышь, простытьня малолетняя, если я говорю, что вы две лесбиянки, значит ты говоришь, что так больше не будете и все. – потребовал папаша. – Ты не делай вид, что ты умная, Астрит. Ты простая деревенская дура, при чем похуже многих будешь, выкини из головы свое превосходство.

Естественно, я не стала говорить что-либо на это, потупив глаза, я дождалась окончания тирады и ушла в свою комнату. Но через пятнадцать минут на отца напала блажь, и он решил извиниться за свои слова. Мы вышли в гостиную, остальные сидели на кухне и прислушивались к нашему разговору, как я поняла по стихшему галдежу.

– Я не должен был говорить такое. – сказал отец с мировым лицом. – Можете обниматься с матерью.

Он замолчал, повернувшись к стене, поэтому не сказав ни слова, я вышла на кухню, но как оказалось, он говорил что еще. И не увидев никого, повернувшись обратно, Мидос был ужасно оскорблен. Поэтому на кухню он влетел скорее с воплем, чем с конкретными словами. Он был взбешен настолько, что мужчины, те кто был там, держали его, Мидос же смотрел на меня, как на человека, который убил всю его семью, а он обещал отомстить.

Немного погодя он успокоился и очень миролюбивым тоном предложил мне собрать вещи и валить из дома на хер. Он демонстративно открыл дверь в мою комнату и жестом махнул, мол, поторапливайся. К этому моменту мое лицо было опухшим от слез настолько, что я напоминала утопленницу, которую выловили не сразу. Я вошла в комнату, надеясь, что он не ударит меня и начала собирать свои негустые пожитки. Мидос с размахом хлопнул все той же моей дверью и вышел из дома курить. Я услышав, как он ушел, обратно не спеша открыла дверь, в гостиной стояла мама.

– Что мне делать? – спросила я.

Мама развела руки, она была расстроена этим всем, но и сама не знала, что делать.

– Может мне на самом деле уйти? -спросила я с надеждой.

– С ума сошла, ты разозлишь его еще больше. – прошипела мама. – Иди проси прощенья.

Мне пришлось так и сделать, о чем я жалела потом долгими ночами. Но это был всего лишь очередной день. Дальше все шло так как ни в чем не бывало.

Я встала не с плохим настроением с утра, я люблю утро, обожаю рассвет, боготворю хороший завтрак. Дальше все не так радужно, ведь сознание тоже просыпается, но я не даю плохим мыслям к себе поступиться сразу.

И так хорошенько потянувшись, я села за кухонный стол и попивала кофе с яйцом вкрутую. Завтракала я в одиночестве, и даже улыбалась, ведь одиночество в нашем доме это верх блаженства. Большое окно над столом выходило в сад, там копошилась Микаэлла, и я прошептала про себя, сука. Так я делаю обычно и не всегда шепотом.

Девушка была довольно молодой, недавно окончившей колледж или вроде того. И с неприятной завистью я признавалась, что она была довольно хороша собой. У нее были кудрявые каштановые волосы с красным оттенком, пухлые губы, которые напрашивались на поцелуй и белая фарфоровая кожа, которая делала ее лицо более утонченным, несмотря грушевидную форму. Фигура же ее была еще более красноречивой: у нее были крутые бедра и выпирающий зад при плоском животе и осиной талии, никогда бы не подумала, что так бывает, и в добавок крепкая грудь еще не потасканной девушки. В общем если бы я ее не знала и увидела, то только восхитилась бы и ошибочно подумала, что этой женщине можно все. Но раз она свое лето проводит в Богом забытом месте среди болот, при этом отдавая себя чужому мужу, то она явно себя недооценивала.

Задумавшись, я все же решила спросить одну единственную вещь, которая меня интересовала. Прямо в пижаме, одев тапки для улицы, я брела в сад, обдумывая формулировку своего вопроса.

– Микаэлла, а ты у нас ранняя пташка – начала я довольно слащаво, даже улыбаясь, чем скорее пугая Микаэллу.

Женщина привстала и увидев меня немного помрачнела, отвечать мне она не стала, лишь отвернулась и продолжила свою возню с сорняками.

– Ты давно тут? Не хочешь чаю? – я не унималась.

– Нет, Астрит. – тон Микаэллы не предполагал задушевной беседы. Я резко развернулась и пошла в дом, понимая, все это пустая трата времени. Все время пребывания Микаэллы в доме я не особо церемонилась с этой девицей, практически обращалась к ней начиная, эй торговка своей рыбы, и в этом духе. Поэтому сейчас сомнений не оставалось, ничего мне Микаэлла не скажет.

К моему возвращению из сада за столом сидели уже Нейл, Фетида и мама. Я профакала свой счастливый одинокий завтрак.

– Что ты там делала? – строго Фетида спросила, как только я переступила порог. Она всячески заступалась за свою подругу.

– Хотела пригласить Микаэллу к чаю и только. – а я и не соврала практически.

– Прекрати цепляться к Микаэлле, – Фетида не стала ходить вокруг да около. – Ты не можешь так обращаться со взрослыми людьми.

– Микаэлла сама ставит себя в такое положение – сказала моя мама, она ненавидела Микаэллу, но никогда не стала бы вступать с той в открытый конфликт, ведь это повлекло бы определенные проблемы, да и кроме подозрений у Сирен не было ничего.

– Это неправильно, Сирен. – сказала Фетида, и подумав добавила. – Думаю у пастора лучше получиться донести мысли о уважении ко взрослым.

Эта сука открыта угрожала мне, она прекрасно понимала, что за мысли, а вернее, как пастор донесет их.

Я хотела уже сказать, что это ни к чему, но на завтрак в гости зашел молодой человек Фетиды, Радмир. Он со всеми поздоровался и не отказался от кофе. Парень был невероятно хорош собой, не только манерами. Глядя на голубков, я то и думала, что он нашел в Фетиде? Красота в их семье досталась лишь ее брату, но у нее был общительный нрав, я бы даже сказала, что в прошлой жизни она была сиреной, пела какую то хрень мужикам и доводила их до погибели. Да ничего не поменялось. Какие бы хорошие мужики к ней не попадались, она совращала их, вырывала из любящих семей и приводила к алкоголизму, а далее уже к моральному разложению. Поэтому чем бы она там не завлекла прекрасного Радмира, он не жилец, и смотрела я на него больше с жалостью, чем с неодобрением.

Я знала его давно, так как он жил на соседней улицы, но у нас он начал появляться недавно. Хотя Фетида говорила, что была влюблена в него с давних пор, еще когда была девчонкой. Парадокс лишь в том, что когда она была девчонкой, у него скорее всего отсутствовали волосы на причинных местах. А сейчас же был рассвет его красоты: высокий рост, атлетичная фигура, серые глаза и волевой подбородок, принцев в эротичных романах описывали его внешностью.

Радмир интересовался, как у всех дела и умело поддерживал разговор. Затем Фетида поцеловав его, пошла за Микаэллой, мама отправилась мыть посуду, показывая этим, что завтрак окончен. Радмир улыбнувшись мне, начал рассказывать о своей племяннице Лили.

– Она так же старательна, как и ты. Тоже отличница, вся семья безумна гордиться ею.

Я не особо общалась с Лили, она была больше приятельницей моей подруги Нимерии, но я решила поддержать разговор, потому что в этот момент в окне стояли Фетида и Микаэлла разговаривая о чем то неприятном, вроде меня. По-крайней мере смотрели она на меня, не прячась.

– Да, у Лили есть будущее. – сказала я задумчиво глядя в окно, уже опасаясь за себя.

– Ты тоже так думаешь? – просиял Радмир.

Ага, как же. Будущее обычной деревенской бабы. Но Радмиру я лишь тепло улыбнулась, кивая. Стоило мне перевести взгляд на сад, как там оказался отец, разговаривающий с женщинами. Видимо, он вернулся с церкви, и теперь его сестра усердно втирала ему свои проповеди. Микаэлла смотрела на них чуть смущенно улыбаясь, невинно приподнимая свои брови и хлопая пушистыми ресницами.

Когда они вошли в дом, я уже обезумела от страха. Вполне понятно, о чем они говорили. Радмир все также говорил о своей родственнице, отец резко подошел ко мне, взял за плечо и потащил в гостиную, где в этот момент Нейл смотрел телевизор.

Глава 8

– Ты ничтожество! – крикнул отец. Я села на диван, опустив голову. В такие моменты лучше делать так. Ведь ему может не понравится то, что он увидит в глазах.

– Ты никто! Ты никто не только в этом доме, знай свое место. – Он кричал, на кухне все прекрасно слышали каждое его слово, как и я.

В этот момент Нейл подошел ко мне и хотел взять меня за руку, но отец одернул его смягчив тон:

– Да не общайся ты с ней, она же чушпанка. С такой рядом стоять стыдно, какой там дружить. Будущая шваль.

Каждое слово отдавалось звоном в сердце. Я пыталась донести до себя, что мне неважно его мнение, что он ошибается, что я выше этого, но слезы предательски текли из глаз, которые я так и не поднимала, даже когда ко мне на поддержку подошел двухлетний мальчишка. Нейл отошел от меня на шаг, что было к лучшему. Неизвестно, что могло усугубить ситуацию.

– Итак, малолетняя сука, слушай сюда. – начал отец. – Не твое дело с кем я общаюсь и как, ты поняла, тварь? Чтобы близко тебя не было возле Микаэллы, иначе жить будешь на улице.

С этими словами он вышел из гостиной. Что происходило на кухне, я не услышала, может овации со стороны Фетиды, они вышли из дома. Нейл жалостливо посмотрев на меня, также вышел, а я уже рыдала, захлебываясь слезами. В этот момент меня обнял Радмир, со словами утешения. Я уткнулась в его плечо, и уже не могла успокоиться, у меня была истерика от всего этого унижения. Радмир положил руку на мою задницу, что прекратило мою истерику мгновенно. Я подняла голову и посмотрела в его глаза, в его серых глазах горело вполне мужское желание. Мое замешательство этим положением продлилось секунд пять, все это время Радмир нежно поглаживал мою задницу, и я просто ушла в свою комнату.

Мое замешательство продлилось недолго, так как мысли возвращались к словам отца.

Самое худшее то, что в глубине души я верила в то, что он говорил.

Чтобы не видеть весь этот сброд, я решила провести сой день где угодно, но не дома, ни с кем из них. Ни с отцом, ни с этими шлюхами, ни с матерью, которая упорно делала вид, что ее дочь не подвергали унижению практически на глазах у публики. Я умылась и быстро оделась. На выходе из дома, я решила пойти к своей подруге Хейли.

Мне пришлось пройти, конечно, через всех этих родственников, отец смотрел на меня со злобой, остальные со злорадством, Радмира же я не видела. Именно об этом то я и хотела поговорить с Хейли. Я зашла за ней, и мы прямиком пошли в кусты, где курила Хейли. Именно поэтому моя подруга ни капли не разражалась из-за таких ранних посетителей.

В кустах Хейли с наслаждением закурила сигарету, пока я рассказывала о сплетнях в моем классе. Мне не хотелось начинать с того происшествия сразу. Мы учились в параллельных классах и частенько обсуждали своих одноклассников.

– Слушай ты когда-нибудь гуляла с Радмиром? – Все же начать пришлось.

– Я почти оскорблена, Астрит. – усмехнулась Хейли. Она правильно поняла контекст вопроса, так как гуляла уже со многими. – Он, конечно, лапочка, но слишком взрослый, а что?

– Он частенько у нас околачивается. – я не могла сказать ей основной проблемы.

– Ну и правильно, там есть для него подходящая компания.

– Теперь я уже оскорблена. – засмеялась я.

– Да я не о тебе, он бы не посмотрел на тебя, даже если б тебе было восемнадцать. – высокомерно сказала Хейли.

– Это еще почему? -повысила я тон. Я не собиралась давать себя унижать еще и этой овце.

Хейли лишь пожала плечами. Она поняла, что сболтнула глупость.

– Моя тетя встречается с ним. – отпустила я ситуацию. – Вот мне и интересно.

Я не решилась рассказать ей об инциденте, и сейчас надеялась, что мой интерес сойдет за желание посплетничать.

– Как я сказала, я с ним не сталкивалась, но многие девушки со старших классов были бы не прочь. Они буквально головы сворачивают, когда видят его.

– А он этим пользуется? – школьницы – те же малолетки, думала я.

– Еще как. – Сказала Хейли. – В плане свиданий, но открыто он с ними не гуляет, сама понимаешь.

Уж я то поняла. Это сукин сын – педофил, вот что с ним не так.

– А может он убийца той несчастной девушки? – сказала я вслух самой себе.

– Зачем? Бабы сами за ним бегают, сказала же. – Хейли не удивилась моему вопросу, так как все в деревушке играли в детективов и пытались отгадать убийцу. – Я лично думаю на другого, которого ты знаешь очень близко.

По ее взгляду я поняла на кого она думает. На того же, кого и я думала до этого момента.

– Твой папаша – единственный кандидат.

– Твои знания о нем лишь с моих слов, Хейли. – И то половину ты не знаешь, подумала я уныло.

– Теперь ты его защищаешь? – улыбнулась Хейли, – прям как твоя мать.

Мне не нравилось это замечание, мне вообще не нравилось, когда меня сравнивали с моей матерью, даже в таких мелочах. Хейли знала, что моя мать защищала отца от всего и каждого, кто осмеливался сказать что то недоброе о ее муже. Как ни странно, она думала, что только она могла поносить его.

– Дело не в том, что он не способен на это, у него есть алиби. – Только и сказала я. Видимо не добившись ничего от Фетиды и Микаэллы, я и сама начала верить в это самое алиби.

Вспомнив о них, я поморщилась как от боли, вспомнив также об утреннем инциденте. Хейли заметила это, но неправильно истолковала:

– Да ты и сама в это не веришь. – тут Хейли достала вторую сигарету и заговорила более серьезным тоном. – Слушай, а ты не думала, что может стоит пустить слухи о поведении твоего отца? Я думаю это давно пора сделать.

– Мама уже пыталась это сделать и не раз. – тут же ответила я. Вернее мама просто рассказывала происходящую правду. – Толку от этого не было.

– Да, ты права. – согласилась Хейли.– Да и это стоило делать до того, как нашли виновного.

– Ты все об этом? – теперь я поняла, как раздражает, когда кто то не унимается. – Я уверена, что о слухах известно полиции, но слухи, в которые никто не верит – это другое дело.

Всем своим видом я давала понять, что продолжение этого разговора мне надоело, и моя подруга поняла. Затем Хейли пригласила меня к себе домой, и я с радостью приняла приглашение. Весь день мы уже болтали о ерунде, домой я собралась лишь ближе к вечеру.

Дома все было как раньше, все были уже поддатыми. Мне было тошно смотреть на всех и каждого, каждому я желала смерти, я ненавидела их всех всей душой. У Хейли я толком ничего не ела, так как подруга придерживалась диеты и не потрудилась спросить о моих гастрономических привычках, так что вернулась домой я жутко голодной, что не было для меня чем то новым. Мои гастрономические привычки были таковы, что ела я в основном только за завтраком, когда все были заняты чем либо, и никто не видел. Отец частенько попрекал меня куском хлебы лишним и нелишним, и мне не хотелось определенных проблем.

И сейчас в холодильнике также было пусто, я лишь тихо вздохнуло, как мимо прошел Нейл.

– Ты ел что-нибудь – мой вопрос был вызван беспокойством о маленьком ребенке.

– Да, мы недавно ели очень вкусную рыбу – Нейл довольно улыбался. У меня усилилось слюноотделение.

Я подошла к столу, но кроме рюмок с водкой, там ничего не было. Среди незнакомых мужчин сидящих за столом, я увидела Фетиду и спросила у нее, осталась ли рыба?

– Нет, надо было раньше приходить, здесь как видишь народа много. – только и ответила она.