Небо в ошибках

– Малыш! – он обнял крепко и нежно одновременно, – Как ты, родная? Я повернулась и поцеловала его в губы. Он поднял меня, и мы закружились на месте. Как только наши эмоции поутихли, я рассказала ему про Радомира.

– Тот самый? – делая наигранно сердитое выражение лица, он пытался грозно на меня смотреть. Я не могла сдержаться и прыснула от смеха.

– Где он? – продолжая играть в ревнивца, Олег достал воображаемый меч из воображаемых ножен.

– На террасе, – еле сдерживая смех, я аккуратно несла заварник.

– Я вижу, вам про меня известно! – Радомир встал, улыбнулся и склонил голову в знак приветствия. Олег посмотрел на меня, не понимая, нужно ли ему тоже поклониться, но так и не решив, подал ему руку.

– Олег, – крепко пожимая руку моему знакомому, представился любимый.

– Радомир, – ответив таким же рукопожатием, ответил гость. После того, как мужчины познакомились, я решила оставить их и принести что-нибудь существенное на стол, предположив, что самое интересное только начинается.

Быстро сделав бутерброды «а-ля капрезе» по бабушкиному рецепту и приготовив салат из свежих овощей, я вернулась на террасу.

– Я рассказал Олегу вкратце свою историю, до того момента, как он присоединился к нам, – сказал Радомир, пока я раскладывала приборы и ставила на стол блюда с едой.

– Отлично! А сейчас прошу трапезничать, – и первая взяла ароматный чесночный бутерброд. Мужчины последовали моему примеру. Немного перекусив, Радомир продолжил.

– Герман Романович ни в чём не отказывал мне. Чувствовалось, что он любит меня не меньше, чем своих родных детей. За что всегда буду ему благодарен! Когда он заметил мои наклонности к физике, в особенности – квантовой, то мне тут же было предложено съездить с ним в город и купить необходимые книги. Те, которые мне понравятся. В лесу, где мы жили, связь интернета была настолько слабой, что мы практически им не пользовались. Да и книги всегда приятно подержать в руках. До сих пор храню несколько экземпляров в память о том времени. Вы, небось, и в руках такие-то не держали, – добродушно усмехнулся Радомир, обращаясь к нам.

– У нас есть одна! Она в Караме, у родителей Лики, там чертежи разные, схемы, – ответил Олег, вспоминая прадедушкину авторскую книгу.

– Берегите её, в ней не только схемы, чертежи, но и душа того, кто создал её, – назидательно прозвучали слова нашего гостя. Мы с Олегом покачали головами в знак согласия и продолжили его слушать.

– Почти всё свободное время я проводил за изучением купленных книг. Они были настолько разные по содержанию, что казалось, ничто не может их объединить. Но я был уверен, что доберусь до сути. Читая такие разные книги, как Библию, Коран, Махатма Ганди, квантовую физику, различных авторов по эзотерике, а также Эйнштейна, Да Винчи и многих других светлых умов, я всё больше приближался к тому самому золотому пути, как предполагал. Когда наступил мой 20-й день рождения, то решил покинуть своего благодетеля и оставить близких мне людей. Это была вторая тягостная разлука в моей жизни. Но теперь я знал, куда отправляюсь. Мне нужно было побыть в уединении, среди тишины, гор и моря. Именно туда влекло мою душу. До аэропорта меня поехала провожать вся моя вторая семья. Мы простились, я сел на самолёт и через несколько часов оказался в Исландии. Раньше земля была поделена на страны, и вот я прибыл на один из таких прекрасных кусочков земли. На моей карте было достаточно средств, благодаря моему земному ангелу, Герману Романовичу, и мне удалось приобрести небольшой уединённый домик на острове Бьярнарей. Островок был небольшим, около 30 гектаров и я там был единственным жителем. Это было то, что мне нужно. Запасов провизии хватало на месяц, затем я отправлялся на катере до ближайшего населённого пункта, закупал необходимое и проделывал обратный путь до своего нового дома. Мне ужасно не хватало моего Баджо… Я не смог взять его с собой по причине того, что было неизвестно, насколько долго продлится моё уединение. И в случае моей возможной гибели, за ним никто не смог бы присматривать. И поэтому, как бы ни тяжело было, но мне пришлось оставить его в семье, на ферме. К детям он тоже привык, я уверен, ему с ними было хорошо…, – при упоминаниях о собаке, Радомир заметно волновался. Чтобы как-то отвлечь его от грустных мыслей, я предложила свежую гроздь винограда, лоза которого обвивала столб террасы. Рассказывая о чудесных качествах этого сорта, мы немного отвлеклись. Олег принёс родниковой воды, бьющей из фонтана, который находился в тени цветущей липы. А я помыла виноград и положила его на плоское глиняное блюдце. Поедая дары природы, мы продолжили внимательно слушать увлекательный рассказ нашего друга.

– Книги, я конечно же, взял с собой. Это были два огромных чемодана на колёсиках! Практически, это была основная часть моего багажа, – Радомир засмеялся при этих воспоминаниях, – Я всё читал их и читал. Гулял по острову, ел, спал и снова читал. Мне казалось, мой мозг стал зависим от всех этих книг. Я почти перестал размышлять самостоятельно. Единственное, что хотелось – это прочтения новой книги! Новой информации, которая должна была привести меня к чему-то определённо важному. Через три месяца обитания на Бьярнарее, я превратился в обросшего дикаря, прогуливающего с утра до вечера с книгой в руках. Как сейчас помню: стою над обрывом, в руках очередной умный томик, я расслабился, задумавшись над каким-то мудрым изречением и вдруг прилетевший с северной стороны острова, резкий ветер вырывает книгу из моих рук. Я очнулся, стал что-то кричать вслед ветру, размахивая руками. Кричал много, сильно и даже заплакал. Остров учил меня быть собой. Я не стеснялся выражаться так, как мне этого хотелось, снова научился плакать. После того случая с родителями и до приезда в Исландию, я ни разу не проронил слезинки. А там, на Бьярнарее я позволял себе быть собой. Не было никого, кто мог бы осудить меня. Ту книгу я так и не нашёл. Но вместо этого отыскал кое-что поважнее. Мне удалось найти тропинку, – Радомир хитро прищурился, -… ведущую к своей душе. В ту ночь я сжёг все свои книги, весь драгоценный багаж, который был мне когда-то так дорог. Кроме пары книг, их я решил оставить, как напоминание о жизни на острове. Я смотрел на догорающие искры костра и ни о чём не думал. Такое со мной было впервые. Абсолютное отсутствие мыслей. Я не был в прошлом или будущем, и даже в настоящем меня не было! Глубокое, тотальное чувство растворения. Казалось, даже времени не существовало. Через какое-то время я будто увидел себя со стороны. Я продолжал наблюдать. Затем, всё резко закончилось и я снова оказался у костра. Несколько вечеров и ночей я проводил в таком состоянии у огня, пока однажды ко мне не присоединился странник. Это сейчас вы можете задать координаты и способны оказаться в любой точке своей планеты, а некоторые и вовсе умудряются покинуть её, – он посмотрел на меня смеющимися глазами, – А в то время всё было иначе. Когда странник появился первый раз, я слегка удивился. Страха не было. Видимо, сработало медитативное состояние организма.

Я сидел у костра, задумчиво глядя на играющие языки пламени, как вдруг, боковым зрением справа заметил высокую фигуру в белой развевающейся одежде. Повернувшись, увидел мужчину средних лет, смотревшего на меня в упор. Я встал и молча на него уставился. Так, наверное, и стоял, если бы странник не заговорил первым.

– Меня зовут Фред, – он приложил руку к сердцу и слегка наклонился, – я путешественник. Не бойся, – он говорил мягким спокойным голосом.

– Да, в принципе, и не боюсь, – пожав плечами, я тоже наклонил голову в знак приветствия.

– Правильно сделал, что сжёг, – путешественник кивком головы показал в сторону костра.

– Угу, – ответил я, – Присаживайся!

Фред присел на землю рядом со мной. Теперь мы вдвоём наблюдали за игрой пламени. В какой-то момент я понял, что нахожусь в другом месте или реальности. Что, впрочем, одно по сути. Мы также сидели со странником, только теперь на обрыве высокой скалы. Вздрогнув от неожиданности, я посмотрел на Фреда. Он показал в сторону, проследив за рукой я увидел заходящее солнце. Таких закатов мне ещё не доводилось видеть! Ошеломлённый красотой, боясь пошевелиться, я будто сам стал этим солнцем, небом, лучами и всем тем великолепием, которое наблюдал. Затем, мы снова оказались у костра на Бьярнарее.

– Могу научить, если хочешь, – как бы между прочем сказал странник, подбрасывая хворост в костёр.

– Хочу, – ответил я, сам до конца не понимаю, чего именно хочу.

Мы просидели всю ночь. Фред рассказывал, как меняется молекулярная оболочка тела, проходя сквозь временные интервалы. И для того, чтобы проделывать такие манипуляции в пространстве, нужно всего лишь знать свой организм, вернее его свойства. А также представить местность, куда намереваешься прибыть. Или задать координаты. Но самая главная штука состояла в освобождении. Этому он и намеревался меня научить. Освобождение, как говорил Фред, – вещь заманчивая, но получить её можно только при отсутствии каких-либо желаний. То есть, при занятиях я не должен был желать освобождения или перемещения в пространстве. Моей целью должны были стать сами занятия. Я тогда плохо это себе представлял, но мой учитель был терпеливым. Десять месяцев ушло на то, чтобы я достиг мастерства. Фред хвалил меня и в шутку называл «переношенным». Я побывал практически на каждом квадратном метре нашей планеты. Через какое-то время мне её стало мало. Так я узнал Аплекс, Гринвич, Лесли и много других планетарных островов. Были даже планеты с более развитыми формами жизни, чем наша. А также те, кто только вступал в фазу живого организма. Я наблюдал их издалека. Никогда не вмешивался.

При столь частых и длительных путешествиях в пространстве, мой организм перестроился и с каждым разом мне всё труднее становилось дышать нашим грязным воздухом. На тот момент он был куда более опасным, чем сейчас, – улыбнулся Радомир переводя взгляд с океана на меня с Олегом.

– Да, бабуля рассказывала, – ответила я, вспоминая наши частые беседы про прошлое.

– Вместе с освобождением мне достался дар бессмертия, – друг сделал выжидающую паузу, но не вытерпел и улыбнулся, – Шучу! Фред говорил около пятисот лет, не больше. Но мне и этого много. Это долго, ребята. Очень долго, поверьте. Мне сейчас 320, а я уже так устал… Я могу уйти и раньше, это не только дело времени, тем более оно относительно. Когда я принял от Фреда дар освобождения и возможность быть там, где захочу, также взял на себя обязательство быть полезным. Моя миссия – найти и обучить того, кто готов взять дар освобождения. Лика, я здесь, чтобы предложить тебе 500 лет жизни, как ты на это смотришь? – хоть Радомир и улыбался, взгляд его был твёрдым.

– Что??? Сколько??? Кто?? Радомир, зачем! – Олег резко вскочил из-за стола, опрокинув графин с водой и нервно стал растирать ладони. Он делал так каждый раз, когда волновался. Честно говоря, я сама была в шоке от услышанного. Но Олег сейчас нуждался в успокоении больше меня. Подняв графин, я пошла к роднику, надеясь, что живая вода как-то всё расставит на свои места. Набрав воду и возвращаясь по тропинке обратно, я увидела, как Олег с Радомиром о чём-то тихонько беседуют. Я не стала торопиться. Вместо этого, присела на скамью, закрыла глаза, подставив лицо выглянувшему солнцу и стала слушать сад и доносившиеся крики чаек с океанского прибрежья. Не помню, сколько я так просидела, очнулась от того, что меня позвал любимый. Открыв глаза, я увидела его рядом со мной. Он взял графин и с горлышка стал пить воду. Вытершись тыльной стороной ладони, Олег поставил графин на скамью.

– Я догадывался, что ты странная, – Олег улыбнулся, пристально глядя в глаза, – но это ведь не помешает нашим дальнейшим отношениям?

Крепко обняв, я помотала головой, ответив нет. Он обнял в ответ.

Глава 10. Освобождение

Каждый день, в 7:30 я должна была появляться на плато Путорано в 16-м квадрате. Радомир сказал, что это наиболее подходящее место для наших занятий. Чистое, высокое и даже название сохранилось со времён Правителей. Что является качеством нетронутого места. Сначала была теория, я должна была изучить своё тело, его свойства, а также отказаться от некоторых привычек. Одной из которых, например, было слишком много думать. Друг объяснил, что много мыслей – много блоков. Мы часто сидели, погружённые в медитацию и слушали тишину. Для меня это было не сложно. Подключаться к Источнику я любила. Единственное, что давалось с трудом, так это обнаруживать тишину среди повседневной суеты. Учитель называл их частичками умиротворения. До наших занятий мне часто требовалось уединение, для меня это было жизненно необходимо. Мой сверхчувствительный организм не мог долгое время пребывать в атмосфере шума и большого потока информации. Он как будто слабел и ему требовалась подзарядка. Но Радомир учил быть в моменте даже среди толпы. Он говорил, что всё находится в пространстве и пространство находится во всём.

– Видишь небо, – он показывал на чистую гладь небосвода, – Даже когда оно полностью или частично закрыто облаками или тучами, оно всё равно есть. Так и с тишиной. Она есть всегда. Среди мыслей, слов, поступков, людей и предметов есть великое и простое одновременно – это то, что мы называем «сейчас». Это не просто «сейчас» и даже не его содержимое. Это и есть Бог. Тем, кто понял однажды сущее, сложно было подобрать более ёмкое слово, нежели «бог».

Иногда Учитель просил меня запомнить то, что говорил. Он называл их заметками для души. Вот они:

Когда наступает ночь, отворяются двери в невидимое. Когда солнце встаёт и наступает утро, приходит услышанное.

Умей отличить правду ото лжи. Умей видеть. Пробуждённому отворяются все двери, и он может выбрать любую. Но прежде, чем это произойдёт – он выбирает свою дверь и следует своей дорогой.

Есть мост, есть два берега, есть ты. Мост не станет тебе домом, не может стать. Ступенька на лестнице не может стать твоим домом. Иди дальше, иди выше. Ступай. Исполняй своё предназначение.

Ты не будешь остро чувствовать собственной боли, если сам помогаешь другим справиться с ней.

Всегда верь в себя, в свои силы. Верь даже тогда, когда никто не верит и похоже всё на сказку.

Не нужно бояться чего-то или кого-то. Страх – это иллюзия. Честность и искренность всегда отворяет двери и ломает засовы, какими бы прочными они не казались на вид. Ложь же, напротив, делает эти двери и замки ещё более толстыми и непроходимыми.

Никогда не забывай про Бога, живущего внутри тебя.

Самый главный секрет жизни – это любовь.

Просить о чём-то Бога – значит быть слепым.

Если однажды попадёшь на перекрёсток семи дорог, не спеши выбирать направление. Побудь там немного, насладись этой паузой.

Не суди, ибо и тот, которого судишь – тоже ты.

Почаще проверяй, не сидят ли твои тело и душа в клетках.

Даже если заблудилась, всегда есть выход!

После месяца занятий, мне стало казаться, что я изменилась, как мне показалось, в лучшую сторону. Когда сказала об этом Радомиру, он ответил, что если есть хоть один повод для гордости, то ничему я не научилась за это время!

– Только эго может нуждаться в похвале и гордости за свои поступки. Единственная правильная вещь в таком случае – молча наблюдать. И всё…пройдёт… само, – он говорил и делал разминку одновременно. Физические упражнения входили в наши занятия. Около десяти минут мы разминались, затем была пробежка в несколько кругов по периметру горной площадки. После этого снова лёгкая разминка, затем пятиминутное молчание и созерцание окружающего. И так каждый день на протяжение уже двух месяцев. Были, конечно, беседы об обыденном и духовном. Радомир не различал эти два понятия. Для него всё было на одном уровне.

– Чтобы быть по-настоящему свободным, важно выполнить несколько условий, – сказал как-то Учитель, когда мы сидели на краю плато после пятиминутного молчания. Первое – полюбить себя! Но не так, как это принято в обычном смысле слова. Полюбить не личность. Не ту, которую ты видишь каждый день в зеркале. И не ту, которая откликается, когда тебя зовут по имени. Можно начать постепенно. По частям. Для начала вспомни свои детские обиды. Найди того ребёнка внутри себя, обними его крепко и пообещай, что никогда не оставишь и будешь любить так, как только это возможно. Затем, найди внутри себя того, кому было однажды так стыдно или некомфортно, что об этом даже и вспоминать не хочется. Но ты всё равно отыщи. Обними также крепко, как того малыша и скажи, что раз уж это случилось, значит, так суждено было произойти. Обнимай ту себя так часто, как потребуется. И каждый раз говори о любви. Возможно, в первый раз, ты заплачешь. Так бывает. Слёз не стоит стыдиться. Это естественный процесс, да и лишняя соль в организме ни к чему, – он улыбнулся и замолчал. Мы долго ещё сидели в тишине, прежде чем он заговорил снова.

– И знаешь, что ещё. Твои мысли никто не слышит. Говори себе всё, что считаешь нужным. Это важно.

– А как я пойму, что полюбила себя? Ту самую, про которую ты говоришь. Не личность.

– О! Ты сразу это почувствуешь. Будешь относиться к себе, как к новорождённому! Откажешься от вредных продуктов, не сможешь ругать себя и уж тем более, оскорблять, в том числе и про себя. Также, не допустишь, чтобы обижали или оскорбляли тебя. Ты как будто прозреешь и увидишь внутри нечто драгоценное, которое тебе захочется оберегать. Это и есть Бог, который внутри каждого из нас… Когда, действительно, полюбишь себя, тогда полюбишь и других. Второе условие – это прощение. Оно вытекает из первого. Это произойдёт естественно. Из тотальной любви всегда идёт прощение. Ты простишь себя за всё. Абсолютно всё. Даже за то, за что, как тебе кажется, не прощают…Когда простишь себя, то сможешь простить и других. И, третье условие – относиться к людям, как к себе. Если первые два условия будут соблюдены в точности, то третье ты не сможешь не выполнить. Когда твои тело, ум и душа будут полностью пропитаны любовью, тебе не за что будет себя упрекнуть или осудить, тоже будет касаться и остальных людей. И ты поймёшь насколько все одинаковы. Даже те, кто различен.

– Почему так происходит, Радомир? Зачем в течение жизни мы теряем способность любить безусловно? Почему младенцами мы как боги, а как вырастаем – забываем об этом? Если все люди есть Бог, а Бог есть – высшая мудрость и любовь, то зачем тогда Богу воплощаться на Земле людьми, проходить через разные стадии осознанности, испытывать боль, разочарование, постигать смерть, переживать утрату и другие вещи?

Для чего Высшему превращаться в низшее? Ведь прогрессия и логика жизни такова, что всё совершенствуется, переходит на высшие уровни и так далее.

Или же Бог тоже совершенствуется?

Даже если это так, то всё равно не понятно кое-что. Это выглядит следующим образом: жил-был Бог, великое могучее существо. Всё умел, знал, являлся величайшей любовью, совершенством и мудростью Вселенной. Единственный минус – не мог себя осознавать, так как был неделимым. Ведь он был всё и все. Сразу же, после того, как он решил осознать себя, сделался человеком, потом ещё одним и так далее. На мой взгляд, это выглядит так!

– Всё верно, Лика. Бог – это весь мир на земле и даже мир на других планет. И каждый раз, когда какой-нибудь человек догадывается или понимает, что он есть Бог, то частичка Великого подпрыгивает при этом, радуясь тому, что однажды все люди, словно капельки ртути соберутся в единое. А сам такой человек, тут же спешит поделиться этим озарением с другими, – при последних словах, друг налил из термоса горячего чая и подал мне. Я понимающе улыбнулась и взяла кружку. Трекер в браслете несколько раз мигнул красным, затем один раз жёлтым. Олег запрашивал разрешения на присутствие. Я нажала кнопку и через какое-то время появился его шаттл, а затем и он сам. Мы поднялись ему навстречу.

– Когда уже отдашь мою невесту?! – поздоровался Олег, пожимая руку Радомиру.

– Когда будет готова, всё зависит от неё, – ответил, улыбаясь учитель.

– Ты из-за Таинства? – спросила я, внимательно глядя на любимого.

– И из-за него тоже, – он улыбнулся, – Властители навещали сегодня. Про тебя спрашивали. Я сказал, тренируешься. Пробежка у тебя.

– Всё правильно, так и есть! Бегаем, занимаемся, а я твой личный тренер. Думал, пораньше обнаружат, – задумчиво произнёс Радомир, оглядывая местность.

– Ну вот как их полюбить, Властителей этих! – воскликнула я, глядя на Радомира.

– Ну месяца четыре ещё точно…, – ответил он, внимательно разглядывая меня и поворачиваясь в сторону Олега.

– Так не честно! – улыбнулась я.

– Или пять, – добавил учитель.

– Всё, Лика, молчи! А то ещё год будешь бегать по плато, – теперь уже улыбался и Олег, – Через два часа жду, без тебя Источник не даёт всю информацию, – мы обнялись, и он направился в сторону шаттла.

Радомир и я проводили взглядами исчезающий в пространстве белый корпус аппарата.

– Спрашиваешь, как полюбить Властителей? – начал друг, – помнишь историю про Иисуса? Однажды, в Нагорной проповеди он сказал: «…любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Матф. 5:43-45). Но всё это возможно лишь в том случае, если человек наполнен чистой любовью. Если её нет, то сложно любить врагов своих, также, как и молиться за них. Это, конечно, можно делать, но без божьей любви будет выглядеть не искренне и словно, пытаешься угодить кому-то, обманывая при этом самого себя. Источник любви находится в каждом из нас. Единственное, что нужно сделать – открыть сердце и пустить её туда.

– Если так просто, почему лишь единицы способны на безусловную любовь?

– На самом деле, гораздо больше. Взять к примеру, женщину, которая является матерью. Она любит своего ребёнка безусловно. Ей всё равно, кем он и каким стал, когда вырос. Любовь при этом не изменилась. Понимает ли он её или нет, любит или ненавидит, хороший или плохой, настоящий родитель не судит. Не может, поскольку любит. По-настоящему, тотально. Он не представляет, как можно иначе. И даже если ребёнок обидит такого родителя, то тот в свою очередь лишь пожмёт плечами, мол, не ведает, что творит. Это и есть божья любовь. Такой человек и к другим людям относится с пониманием, ведь на опыте своего дитя, он может ведать и об остальных, предполагая подобное незнание и у них.

Мы часто проводили время за такими беседами, созерцая окружающую природу. Вскоре, пятиминутного молчания стало мало. Мы перешли на десять, затем пятнадцать, а к концу третьего месяца я уже не замечала, как проходил час безмолвия. Удивительно, как меняется отношение к жизни, людям, делам после того, как обнаруживаешь в себе тишину. Ощущаешь себя чистым полотном или школьной доской, а весь мир и его события – это то, что написано на этой доске. Что-то пишется, затем стирается, потом снова пишется… Наступают события, проходят, снова наступают. А ты всё та же «доска» …

Четвёртый месяц наших занятий начался с того, что мы периодически подвисали в пространстве. Когда Радомир первый раз при мне поднялся в воздух, я была, мягко говоря, ошеломлена. На самом деле, это не так уж и сложно, как выяснилось впоследствии. Да, существует закон гравитации и притяжения, никто не отменял их. Но также есть и другие законы. Учитель рассказывал, что в каждое время были люди, которые свободно могли подниматься и перемещаться в воздухе. Для начала нужно было стать лёгким. Не просто представить себя таковым, но действительно, стать таким. Необходимо было в считанные секунды поменять молекулярные свойства клеток. Вернее, отдать приказ мозгу, остальное – тело делало само. Когда друг объяснял, как именно это делается, мне казалось это настолько простым, что я удивлялась, отчего каждый на Земле не может так поступать? Но когда очередь дошла до меня, я поняла всю трудность. Для того, чтобы отдать приказ мозгу, нужна была уверенность в том, что это сработает. То есть, обычных слов, не подкреплённых истинной верой, было недостаточно. «Имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет…» (Мф 17, 20). Друг часто при наших занятиях цитировал слова Иисуса.

Мне и правда, было трудно в это поверить. Почти невозможно. Но я видела, как Радомир поднимался и его ничто не удерживало. Верх, вниз, в сторону, потом исчезал совсем, затем снова появлялся. И я верила, что тоже так смогу. Первый раз мне даже показалось, что я смогла. На самом деле, я просто приподнялась на носочки, не заметив этого! Потом были ещё несколько сотен попыток, прежде, чем моё тело стало почти невесомым и поднялось в воздух. Это удивительное, непередаваемое чувство! Попытаюсь описать состояние, которое я испытала и испытываю каждый раз, поднимаясь в пространстве. Чувство, будто тело исчезает и остаётся лишь тонкое, еле уловимое покрывало души, а когда исчезаешь в пространстве, то и его нет. Появляется чувство великой свободы и умиротворения. Как будто сливаешься со всем, что является миром. Необыкновенное чувство блаженства и спокойствия одновременно. Радомир сравнил это со смертью. Сказал, что именно такие ощущения испытывает человек при физической смерти тела. После такого точно не страшно умирать!