Записки охранника

Я конечно от всей души надеюсь, что подобные развлечения никогда не коснутся Николас. Во всяком случаи пока он не взял еще ту же высоту. Однако ощущение полного пренебрежения элементарными правилами безопасности в его усадьбе, не давала мне покоя.

Вся структура внешних укреплений требовала новизны и доработки. Из сельского дворика, каковым он задумывался изначально, необходимо было создать укрепленное сооружение, с фиксируемыми зональными частями. Разбить на сектора: жилые помещения – отдельно; территорию внутри усадьбы – отдельно. Участки, прилегающие к ней с четыре сторон оснастить датчиками движения. Не говоря уже о новейшей системе видеофиксации в темное время суток.

Помню, эту систему охрана Альфреда часто использовали для слежки за соседями, чья любовь к открытым пространствам и стеклянным стенам в современных домах, доставляла нам в ночные часы немало интересных… минут. Разумеется, лично я бы не допустил подобного. Хотя и следить здесь практически не за кем.

Побывав в гараже, я отметил еще несколько слабых мест. Во-первых, выезд без машины сопровождения, а путь до города пролегает по сельским безлюдным дорогам, совершенно недопустим. К тому же любимый спортивный Rover Никса имеет массу недостатков, включая узкие двери и высокое лобовое стекло. Я бы предложил ему Mitsubishi, на который уже давно перешел сам Альфред. Отличная маневренная машина. Не знаю, слишком ли патриотичен в данном вопросе Никс, но думаю, что смогу его уговорить…

Закончив свои умозаключения и подведя под ними черту, я решил, что наконец-то провел день в поместье недаром. И хотя меня мучил вопрос, состоится ли в конце месяца первая оплата, исходя из того, что по- прошествии его половины я не выполнил и не получил ни одного задания, мысль, что проявляя инициативу в дальнейшем, я смогу собрать достаточно необходимой информации и действовать уже по своему усмотрению, не ожидая чьих-то особых распоряжений, успокаивала.

За ужином никто и словом не обмолвился об утреннем происшествии. Похоже, я накрутил себе лишних переживаний. Ведь ничего особенного, если смотреть на это теперь, в конце дня, не произошло,

В восьмом часу я вышел на пробежку. Держать себя в форме необходимость, а глядя на Кайла – обязанность хорошего охранника. Кривой рельеф местности – лучший способ сохранить в тонусе мышцы. Я бегаю каждый день вот уже неделю. Затем разминаюсь на спортивной площадке перед домом. Там располагается турник. Его идеально ровная, вертикальная постановка, без малейшего наклона в любую сторону, а так же гладкая поверхность песка внизу говорили о том, что никто до меня еще не пользовался сооружением. Турник хорошо пружинил под руками, когда я качался на нем. Действительно, последний раз за него брались те, кто его сюда установил. Хотя для подтягивания он мал и низок, делать растяжки тут вполне можно.

Закончив кросс, я перешел на брусья. Закинул сначала левую ногу выше головы. Послушал, как напряглись и зазвенели икроножные мышцы, затем повторил это с правой. Насладился идеальным прямым махом – слава Богу, не потерял спортивной сноровки.

Увидел, что Кайл следит за мной с крыльца. Он курил очередную сигарету, все в той же смехотворной надежде сбросить с ней лишние килограммы. Я специально задержал ногу на перекладине подольше, проверив, надежно ли закреплен узел на шнурках. Пусть начальство видит, в чем уступает мне. Очевидно, что ни сигареты, ни тренировки не вернут ему такой формы, если она когда-нибудь у Кайла была. К тому же, меня могут заметить и другие… Я всегда готов – костюм выглажен, даже если он спортивный!

После пробежки я сел просматривать свои записи, когда Феликс вдруг пришел сообщить мне, что хозяин просит зайти к нему.

– В гостиную? – спросил я, осторожно.

– Нет. Наверх!

Сердце бешено застучало. Наконец состоится наш первый разговор наедине, на его половине! Вопрос темы предполагаемого разговора как-то сам собой выскользнул из моей головы. Я был слишком рад неожиданной возможности. Несколько минут провел перед зеркалом, разглядывая себя. Мне казалось что косая, кудрявая челка лежит сегодня не так красиво, как, к примеру, вчера. Сильно отросла, отбрасывала тени. Торопясь, неверными руками, я взял с полки ножницы и подравнял ее. Думал, что подравнял… Получилось слишком коротко! Кудри взвились вверх и при ходьбе пружинили, как резиновые. Однако, менять что-либо не было времени. Я поспешил наверх, цепляясь мысами туфель за ступеньки. Может, мне поручат дело! Список предложений по обустройству территории лежал в кармане.

Я поднялся по лестнице и прошел по толстому ковру, застилавшему коридор, мимо гостевой спальни, ванной и верхней гостиной. Дальше находилась спальня самого Николас, и дверь в его кабинет. Он о чем-то говорил по телефону. Я прислушался, но слов не смог разобрать. Шаги на мягком ворсе были не слышны, однако мне не хотелось, чтобы мое появление стало неожиданным, поэтому я покашлял в коридоре. Затем подошел к кабинету и постучал в открытую дверь.

Николас сидел в широком кресле у стола, задрав на него (по-американски) длинные ноги. Он жестом попросил подождать на пороге. Пока хозяин оканчивал свой разговор, я оглядел его кабинет. Паркетный пол здесь был выложен мозаикой. Мебель темного дерева, контрастировала со светлыми стенами.

Два огромных окна драпировали тяжелые шторы. На одном они были наполовину отдернуты. Я заметил, что это окно выходило на спортивную площадку, где я только что выполнял свои упражнения – очень хорошо! Возможно, положительную оценку мне уже выставили…

Мои исследования продолжились. За спиной Никса висели три картины, разделенные лишь тонкими черными рамками. Триптих – догадался я. Слышал о подобном, но видел лишь в церквях. Впрочем, этот был не на религиозную тему. Я вообще затрудняюсь сказать, что на нем изображалось. Человек или группа людей, но составленная странным образом.

Увлекшись осмотром, я забыл обо всем. Когда оторвался от картины на стене, в комнате стояла тишина. Никс уже закончил переговоры и молча смотрел на меня.

Я прочистил горло и, указывая на триптих, заметил:

– Красивая картина! Но, похоже, вы ошиблись с расстановкой!

– Нет, он расположен верно!– прищурился хозяин.

В таком случаи, основная его ценность – яркие цвета. Потому что содержание было явно пахабным. Глядя на него не испытываешь спокойствия и умиротворения, лишь рябь в глазах и тревога в думах. То, чего мне сейчас как раз недоставало. Я снова забеспокоился:

– У вас отличный вкус! – начал с откровенной лести, исправляя впечатление.

– Мне ее подарили…– отмахнулся Никс.

– Здорово, наверное, иметь таких друзей!

– Конечно! Тем более, что их давно уже нет рядом со мной…

Я сглотнул комок:

– Сочувствую…

– Не стоит, – махнул он рукой. – Это получилось случайно. Я после долго жалел…Пару месяцев…

Я решил, что шеф шутит, и улыбнулся…

– Тебе смешно?! – спросил он, глядя в упор.

– Нет! – мне пришлось быстро стянуть губы в трубочку.

– Тогда чему ты радуешься?– переспросил хозяин.

– Тому, что нахожусь здесь!

– Правда? – он изумился.

– Да, я с восторгом принял предложение, и теперь лишь огорчен некоторым недоверием… Может, вы сомневаетесь в моих способностях? Я практиковался как личный охранник, хотя могу работать и в группе… – я еще раз глянул на Триптих. – Просто возможности показать себя и отличиться, еще не имел. А мне бы хотелось. Чтоб вы поняли…

– Но постой! Ведь возможность «показать» у тебя появиться, лишь одновременно с необходимостью пострадать для меня! Ты этого хочешь?!

– Конечно, нет! – я испугался несправедливого обвинения. – Я совсем не это имел в виду! Вы можете привлекать меня не только к охране усадьбы, но и на деловые выезды. Я неделю все тщательно изучал и подготовил свои предложения.

Вынув листки, я протянул их ему через стол. Похоже, он был крайне удивлен моей активности, потому, что так прямо и сказал – «поражен проявленной инициативой»…

– Хорошо… – отозвался хозяин. – Возможно, ты прав и я ошибался, не привлекая тебя. Рассмотрю эти записи позже. А сейчас, раз ты настаиваешь, и мы говорим о профессионализме, я бы хотел узнать твое мнение о неприятном инциденте, произошедшем сегодня у нас.

Я вздрогнул: – Что случилось?

– Утром некто проник на территорию. Ходил под окнами дома, вокруг гостевого коттеджа, – а, замечу, жена шофера проводила эту ночь там одна. Затем залез в псарню и дразнил моих собак. Слава богу, их лай поднял весь дом и неизвестный ретировался. Однако факт тревожный. Ты не находишь? Мы опросили всех, никто не признается. Да и вряд ли мои люди начинали бы утро с посещения зверинца. Ну еще с посещения одинокой жены шофера – куда ни шло. Я бы понял… Однако, что ты, как профессионал, мне можешь сказать? Ты слышал лай?

– Конечно… Феликс сказал, что так развлекались ваши гости, которые остались ночевать…

– Не думаю, что пожилая чета из провинции, могла подобным образом здесь развлекаться. Тем более, что дама – астматик, а у ее мужа – плеврит…

– А других здесь разве не было? – меня пришибла эта новость.

– Был один… И, возможно, ты его знаешь!– ответил хозяин.

– Сомневаюсь. Из ваших друзей мне никто не знаком.

– Тогда посмотри внимательнее! – предложил Ник, и чем-то щелкнув, развернул ко мне светящийся экран компьютера на своем столе. Я посмотрел…

Все время, пока шел разговор, я продолжал стоять (сесть мне не предложили), и к его концу мои колени стало трясти, а тут они и вовсе подогнулись…

К своему ужасу, на вспыхнувшем мониторе я увидел… себя. Весь экран был разбит на множество квадратов, в каждом из которых что-то происходило. (Видеонаблюдение! Оно у них есть! И шутка Кайла по этому поводу, была лишь частью правды).

Ник молчал. Я – тоже. Щеки у меня пылали. Я чувствовал, что покраснел, хотя на экране был черно-белым…

Вот я выбегаю из одного квадрата и тут же появляюсь в другом. Вишу на заборе. Воровато оглядываясь, пересекаю спортивную площадку, вбегаю на крыльцо. Лицо мелькает прямо перед камерой, глаза как у мелкого грызуна ночью, отражают ее свет – (инфракрасная!); вихрем проношусь мимо столика для завтрака, так что с него сдувает салфетку… Ломаю свою дверь двумя ножами…

Поскольку я молчал, а компьютер начал прокручивать все заново, заговорил Ник.

– Кажется, достаточно… – он отключил монитор. – Задавая свой вопрос, я конечно не слишком рассчитывал на правдивый ответ, учитывая твое стоическое молчание в течении всего дня. Но сваливать собственную вину на гостей хозяина дома, это чересчур, даже для моего понимания… и терпения. Посоветовавшись с Кайлом (он тоже видел!), мы пришли к единственному возможному варианту – отправить тебя обратно! Наши отношения не сложились, и вряд ли стоит пытаться их исправлять....

Я не ожидал такого поворота. Горячая волна ударила мне в голову после его слов. Злоба вскипела внутри, как во время поединка, когда ты готов к нему, но, почему то, проигрываешь. Я не стал дольше слушать и сам высказал Нику все свои обиды:

– Отправить меня обратно! После недели, которую я, как в тюрьме, провел в четырех стенах?! Теперь все понятно! Это было заранее продуманным планом, а вовсе не сложилось сегодня утром, как вариант, из-за пустого недоразумения, на которое нигде в другом месте не обратили бы внимания! Вы нарочно игнорировали меня все это время, просто ждали, когда случай подвернется!

– Но он же подвернулся…

– Я, как личность, тут вообще не причем. Досалить Альфреду – вот цель всего, что твориться вокруг меня!!

Ник в удивлении откинулся под свой триптих. Я продолжал.

– Вы даже не удосужились принять во внимание тот факт, что положили конец моей карьере… Неделя! Всего неделя, и тебя вышвыривают из дома, как ненужную вещь! – в панике я набирал обороты. – Отправить обратно к Альфреду! Ясно, что с вашими пояснениями, которые, я уверен, мигом станут известны всем в нашем сообществе, он не примет меня назад. Супермаркет станет верхом моих возможностей…

– Может и был…– переспросил хозяин.

– Подло так поступать! Хотя кому я это говорю… Не утруждайте себя звонком Альфреду, я не вернусь к нему. И не стану дожидаться «официального» увольнения, соберу свои вещи и уйду прямо сейчас…

Николас продолжал смотреть на меня, в его взгляде ничего не менялось. Нельзя было понять, о чем он думает.

– Чтоб собрать свои вещи тебе надо сначала попасть в свою комнату.

Он нагнулся к столу, достал что-то из ящика и положил передо мной. На полированной поверхности тускло блеснуло железо. Ключ! Другой… но от моей комнаты! Николас отключил компьютер.

– Хорошо, что красноречие, и правдивое, заметь, красноречие, наконец, прорвало тебя! Я только надеюсь, что ты и дальше будешь со мной исключительно откровенен! – он криво усмехнулся. Это была моя фраза, сказанная Кайлу в день приезда. Он и ее передал шефу! – Может я действительно был несколько эгоистичен и невнимателен к тебе, но тому есть причины. Считай, что твой испытательный срок закончился. Со следующего дня ты приступишь к работе.

Я замер в удивлении.

– А с Альфредом мы только что говорили о тебе. Я расписал все в самых нежных красках… – Никс улыбнулся. У меня внутри что-то екнуло, но я поборол себя. – И еще один совет на будущее, – используй столовые приборы по назначению!– он снова указал на ключ, ставший самым главным подтверждение приема на работу.

Будни и праздники

Поскольку выяснилось, что и видеонаблюдение в усадьбе есть, и многие другие вещи – тоже, заметки, которые я успел вручить Николас, оказались не нужны. Я пережил болезненный удар по самолюбию. Никс однажды заметил, что моя «проверка» доказала – охранная система функционирует отлично. Ее наличие не смог определить даже человек с определенными навыками. Он, конечно, не желал меня оскорбить, но первое время я был просто раздавлен крахом всех своих идей.

Всерьез думал уйти, хотя мне и разрешили остаться, не только из дома Николас, но и из профессии. Уйти самому, не дожидаясь следующего провала. Однако с течением времени в меня вселилась некоторая уверенность. Не знаю, что сыграло роль. Было ли это негласным распоряжением хозяина или мое искреннее огорчение смягчило сердца обитателей дома, но отношение ко мне заметно улучшилось.

Если раньше я завтракал в одиночестве, и тем холодным, что оставалось на столе, то теперь вместе со всеми, и не в углу у холодильника, а за одним большим столом.

Жена шофера, Нелли, заметив исключительную молодость моих лет, умилилась тем фактом, что я напоминаю ей сыновей (вспомнила бы о них пораньше), и стала чаще предлагать добавки, игнорируя сообщения, что я соблюдаю спортивный режим.

– Ну, не тюремный же! – отвечала она, вливая в мою тарелку дополнительный половник мясного рагу.

Теперь я понял, насколько тяжело держать себя в форме Кайлу, когда приходится бороться не только с собственным желанием наесться, но и с чужим – накормить тебя! Пожалуй, придется по вечерам удвоить нагрузки и бегать не час, как прежде, а два …

Сейчас я беру на прогулки Спенсера. Это один из доберманов Ника. Через два дня после разговора с ним, он сообщил, что прежний «дрессировщик» слег с простудой, и псы сидят голодные. Хозяин предложил мне ими заняться: – Раз ты интересовался!– напомнил он. Все ждали отказа, я смолчал. Пропустил денек, второй, и когда на третьи сутки явился в бывшую конюшню с ведром еды, меня встретили как родного.

Собаки весьма внушительны. Один из них – Спенсер, оказался самым крупным в стае. Он почти доставал мне до локтя. А шоколадный цвет и невероятно длинные ланы отличали животное от собратьев. Его я выбрал для более близкого знакомства. У остальных, угольно- черных, вид бегущего человека, пусть даже с ведром еды, мог по-прежнему вызывать ненужные рефлексы.

Сначала мы гуляли вокруг псарни, затем стали выходить за пределы усадьбы. Там я впервые спустил его с поводка. Он дунул от меня со всех ног за первым же поворотом. Я, сколько было сил, бежал следом, но вскоре сдался, стоял в растерянности один посреди дороги. Обсвистелся весь и выдохся – никакого ответа! (Еще косяк, уже решил к исходу второго часа поисков).

Когда вернулся к дому, издали заметил темный силуэт. Пес стоял у ворот, переминаясь на своих длинных кувалдах, и отводил взгляд. Минут десять я молча смотрел ему в глаза (пока у самого они не начали слезиться). Этой пытки собака не выдержала, пару раз напряженно зевнула и, наконец, легла на землю передо мной, признав свою ошибку. У Феликса, шедшего к нам, отвисла челюсть:

– Я не пускал его без тебя! – сказал он, когда пес был уже на цепи.

– Оно и понятно! – я с чувством тайного превосходства, сдержал улыбку, проходя мимо.

С тех пор собака часто сопровождала меня. И хотя на кухни по вечерам озвучивались шутки, устами Феликса (как всегда), вроде того: – Кто кого из них двоих охраняет?! – я не прекратил практику.

– Оставь его в покое, – затыкал Феликса Кайл, – Рональд отнюдь не безопасен. Ты не видел, как он ногу за голову закидывает?!

– Если за твою – то это не трудно! – зевал Феликс.

– В том то и дело, что за собственную! Это с его- то ростом! Вот ты бы смог так?

– Нет…

– Именно….

– Если мне надо почесать там – чешу рукой!

По-моему, Кайл не вполне уверен в себе, получив место Главы охраны несколько неожиданно. Он редко занят прямыми обязанностями, зато часто перекидывается в карты с шофером в нижней гостиной, или бранными словами с Феликсом, в любой части обширного дома. Он по-прежнему набирает вес, но, к его огорчению, не в обществе. Зато меня, кажется, начинают воспринимать всерьез. Почти как своего.

– Твой день рождения в начале сентября? Я видел документы. – вспомнил Кайл на днях.

– Точно. – подтвердил я.

– Так что именно тебе подарить? – тут же повторил свой давешний вопрос Феликс.

– Подарки я принимаю только от близких людей!

– Но мы с тобой сейчас ближе некуда. Через две комнаты на одном этаже!

– В таком случаи самый лучший презент, это, разумеется, тот, который в конверте! - я решил отделаться от него, поставив невыполнимую задачу. Надеюсь, им не придет в голову дарить какую-нибудь ерунду.

В середине июля я пару раз выезжал с хозяином по делам. Одна из поездок была в район, где живут иммигранты (бывшие жители так называемой белой Африки). Нику она доставила мало удовольствия, но от местной шпаны в последние три дня пострадал его бизнес. Выходка имела исключительно хулиганский характер, и не носила признаков, что называется войн за передел сфер влияния.

Я внимательно осматривал все вокруг. Может эти люди и были когда-то жителями «белой Африки», но этот благородный, чистый цвет никак не повлиял на их привычки, в своем квартале они все устроили по черному. Груды мусора составляли своеобразные пирамиды, а бар, над входом в который пулевыми отверстиями было высечено приветствие и приглашение «войти» – оказался местной достопримечательностью. Я от души порадовался, когда мы проехали мимо. Добрались до небольшой площади. Здесь было полно детей. Все как один в спортивных кофтах и кроссовках. Можно подумать, что тут находиться олимпийский резерв страны. Хотя, скорее всего так и есть, судя по количеству их соотечественников в сборной…

Стоя у загаженного фонтана и прикрываясь рукой, Ник минут десять разговаривал с плешивым мужиком, который все время тряс головой, в знак согласия. Мне стало смешно – он так последний ворс потеряет. Весьма жалкое зрелище. Я вышел из машины и в наглую закурил. Увидев мою улыбку, араб затрясся еще энергичнее. Я не выдержал и растянув рот до ушей, картинно отбросил окурок в бетонный фонтан. Плешивый вытаращил глаза, затем быстро убежал в лавку и вернулся с бумажкой, которую отдал хозяину. После чего плюнул в мою сторону, очевидно с намерением оскорбить. А ведь я только вычистил обувь перед поездкой…

Мне захотелось сделать тоже в ответ, но во рту пересохло от едкого запаха, шедшего со дна фонтана. Воды в нем не было и пустующую нишу местные, видимо, путали с другой подобной, используя под разные житейские нужды.

Когда мы вернулись в машину, я заметил Нику, что даже Альфред не умел так быстро убеждать арабов в своей правоте: – Он все время соглашался с вами!

– Вообще-то он все время угрожал.– сообщил хозяин.

– Угрожал?! – переполошился я. – А я не понял!!

– Само собой.

– Но его реакция?…

– Нервный тик – последствие бомбардировок. Не у нас, конечно – там! Но, похоже, что твое присутствие его «переубедило». Тебя он зауважал.

– Зауважал?! Да он плюнул в меня! – (я еще раз осмотрел блестящую обувь – естественный ли блеск…)

– Но не выстрелил же! – резюмировал Феликс.

– По-моему, у него не было оружия!

– Зато оно было у других.

Я наморщил лоб, вспоминая, у кого именно. Ведь кроме малолетних детей, никого вокруг ниши не заметил…

– Зачем им фонтан? – задался я вопросом. – Он всегда пустует…

– Только сегодня…Обычно туда сливают бензин из угнанных тачек. Нам повезло, что ты не попал в него своим окурком! – ответил Никс. – И, кстати, никогда больше не сравнивай меня с Альфредом!!

Я как раз собирался поведать о прошлогодней бомбардировке его дворца взрывпакетами и нашей героической обороне от них, вставив шутку Петита, как собственную. Меня вовремя одернули. А запах, все еще витавший в воздухе отбил красноречие.

Когда мы выскочили с захламленных улиц на оживленную автостраду, Ник приказал опустить стекла в машине. Хотя, по инструкции так не делается, я не спорил – у самого в горле стоял ком, будто все едкие испарения слиплись и застряли в нем, не давая проходу в легкие свежему воздуху. Мы кружили по зеленому району на левом берегу реки. В два часа съехали с шоссе у одного из мостов и остановились. Через пять минут к нам подъехала другая машина, из нее вышел Кайл. Ему передали бумажку, полученную от араба. Слов хозяина я не расслышал, но и без того знал, что ждет тех, чьи имена на ней коряво нацарапаны.

Раз день для Никса сложился удачно, он был удачным и для нас. Вторую половину дня мы провели в более приятной атмосфере, посетив дорогой ресторан. Нам позволили заказать еду по своему вкусу. Правда мое веселье кончилось, когда Ник заметил, что впервые обедает здесь с двумя мужиками. Обычно он ужинал с дамами. Меня перекосило, но я сделал вид, что от еды. По-моему, ему это тоже не понравилось.

– Ты все еще ведешь записи? – спросил он неожиданно.

– Да. Это развивает память.

– Очень похоже на тебя.

– Спасибо!

– Это не комплимент.

– Хотите почитать?

– Ни в коем случаи! Я и так со снотворным засыпаю…

Несмотря на его слова, список нежелательных лиц я продолжу вести, лично для себя, и уж он-то точно пригодиться, так как полон фактов, оспаривать которые не взялся бы никто. Пожалуй, психология мой конек! А с новой недели в нем появятся и женские имена…

Мы вернулись домой. Вечером Феликс рассказал всем о моей выходки в опасном районе. Кажется, меня начинают уважать не только приезжие аборигены, но и свои, местные. Завтра будет ровно месяц со дня моего появления здесь, и парни предложили отметить это событие. Местом собрания назначили один из пабов в соседней деревни. Лучший в округе, по их словам. Я доверился ребятам, за несколько лет, проведенных в глуши они конечно успели ознакомиться с представленным ассортиментом.

16 июля. Отмечать поехали впятером: я, Кайл, Феликс, Гэрри и Карим, охранник ночной смены, сильно смахивающий на обитателей иммигрантского квартала. Надписи на его майках пугали не только деревенскую публику, но даже нас, хоть и не были высечены пулевыми отверстиями. Не говоря уже о рисунках. «Сотворение Адама» – являлось факсимильной копией известной фрески, но выполненной в черно-белой версией. Адам походил на сородичей Карима, еще раз подтверждая неоспоримую аксиому, что жизнь на земле пошла из Африки – колыбели цивилизации.

«Отдых Фавна» – невозможно было бы описать. Как и «Двенадцатую ночь». Они активно отдыхали! «Пляшущие человечки» – чем-то напоминали иллюстрированный индийский эпос. Там вытворяли разные вещи, выкладывая название своему поведению своими телами! Даже «Второе пятно» на их фоне выглядело не столь …грязно. Дубликат «человечков» выпросил для себя Феликс. Правда не носил, а вешал на спинку кровати по ночам, как уверял меня Кайл. Не знаю, достоверен ли слух…

Зато «Конец Дж. Ул. Мидделтона» изображался во всех анатомических подробностях с ученым комментарием к ним. Его и натянул на себя Карим перед походом в деревню.

– Ты пойдешь в таком виде? спросил Кайл, нервно читая.

– А разве кто-то против? – огляделся по сторонам Карим.

– Я – точно нет! – ответил за всех Феликс, любитель скандалов в любых их проявлениях. – Возможно, там даже не все умеют читать…

Около девяти вечера мы приехали в паб, знаменитым тем, что недавно отметил своё трёхсотлетие. Народу было много. Публика разнообразная, хотя некие общие черты у местного населения наблюдались. Присутствие Карима напрягало, надо сказать, даже меня. Вполне естественное в подобных случаях желание показаться, привлечь внимание очень скоро сошло на нет, и даже кардинально поменялось на противоположенное. Засев в дальнем углу мы старались говорить меньше, есть быстрее и не смотреть по сторонам.