Свадьба

Она слышала, что голос её звучит холодно и твёрдо, сама себе поражаясь: откуда столько стойкости? Ответ был прост: любви в её сердце не было ни на грош… Только расчёт: покончить с древней распрей, отдать долг и… сбежать от трона.

– Какую жуткую вещь ты задумала, – подойдя ближе к девушке и беря её руки в свои ладони, произнёс Кеннеди и опустился на левое колено. – На миг мне показалось, что я действительно нужен тебе. Я сам, как мужчина. Что ты увлеклась мной… А ты просто решила отдать какой-то неведомый мне долг, как принцесса… Мне не нужна любовь на откуп, – Кеннеди покачал головой. – Я не хочу так.

– Послушай меня, Джон, – горячо зашептала девушка, глядя в его чёрные глаза, и подалась вперёд, – подумай на миг о реальности, а не о своих грёзах. Ты должен понимать всю опасность положения: меня объявили умершей, но тела никто не видел. Ты думаешь, что отец не разыскивает свою дочь? Сюда в любой день могут нагрянуть гвардейцы и тогда не сносить головы ни мне, ни тебе. А искать принцессу Тюдор в замках Грендберов никому в голову не придёт. Зачем мне этот брак, я призналась тебе честно, ничего не скрывая. Я всегда хотела быть свободной и молила Бога дать мне шанс избавиться от короны. Вот он и дал мне тебя. И я не могу не воспользоваться этим шансом. К тому же, если я стану твоей, восстановится справедливость: представитель клана Кеннеди получит всё-таки руку дочери Тюдоров.

– Ты ничуть не любишь меня, – горько сказал Кеннеди, и уголки его губ сильно опустились.

Глаза принцессы Уэльской дрогнули. Холод в них исчез, и по телу разбойника пробежала приятная мелкая дрожь, напоминающая отголоски страсти. Обманывать сына виконта Грендбера она не могла, но было ли это важно, если через несколько часов он сможет владеть ею по праву законного супруга? Ирена понимала: соблазн для мужчины слишком велик, и он ни за что не откажется от такой перспективы.

Голос затворницы прозвучал ровно и почти нежно:

– Я научусь любить тебя, Джон Кеннеди. Обещаю, что буду покладистой женой. Но и ты обещай, что мы никогда не вернёмся ко двору.

– Я сделаю всё, как ты хочешь, моя девочка…

Он с нежностью поцеловал её руки и поднялся.

Попытка прикоснуться к щеке принцессы закончилась безрезультатно – девушка отвернулась и напряглась. Не сразу. Вот так сразу она не может переступить эту грань!

Кеннеди не стал более касаться той, которая несколько минут назад назвалась его невестой, и отошёл в сторону. Приблизившись к окну, атаман стал рассматривать небо, предавшись мыслям. Наследница детально изучала его фигуру, пытаясь хоть на миг представить, что ожидает её в объятиях этого человека…

Ирена была бесконечно благодарна Чёрному Джону за то, что он не настаивает на близости прямо сейчас и даже не пытается сорвать поцелуй с её губ – сейчас, когда священник ещё не пришёл. Ей нужно было время, чтобы собраться с силами и принять то решение, которое казалось лучшим выходом из сложившейся ситуации.

Мысли прервал стук. Токкинс вошёл, низко поклонился и произнёс:

– Он согласился венчать тайно, без лишних вопросов, без фамилий и титулов. Согласился на одного свидетеля.

– Отлично, – кивнул атаман и обернулся к любимой. – Я сейчас.

Она знала, что бледна, как полотно, но в лице не изменилась. Мужчина выскользнул из спальни в смежную комнату. Ирена взглянула на своё отражение в зеркале на стене. Вот и последние минуты её девичества. Хотелось запомнить их такими – чистыми, наивными, немного глупыми… Как нелепо она попалась в руки бандитов, как упрямо повела себя, когда Кеннеди пытался вернуть её отцу… Зачем?..

Пожалуй, если бы он не сказал ей своего полного имени, она не преступила бы этой черты, не сделала последнего шага… Но теперь поздно что-либо менять. Священник уже в замке. Он ждёт лишь её согласия.

Дверь скрипнула. Ирена бросила взгляд на отражение в зеркале. На пороге стоял её жених… Кеннеди тяжело прошагал по комнате и вновь опустился на одно колено.

– Я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. И мне не важно, кто ты. Но я готов не просто отпустить тебя, но и вернуть трону, после чего мы никогда более не увидимся. Я сделаю это, если ты захочешь, потому что я дворянин. Подумай. Священник за дверью. Нужно ли тебе отказываться от всего и становиться женой того, кого ты не любишь?

– Мне в любом случае становиться женой того, кого я не люблю, – монотонно ответила принцесса. – Я уже хорошо подумала, Джон. Не искушай меня дважды, зови священника!

Пастор очень быстро обвенчал молодых, и Токкинс, заплатив ему сполна, увёз старика прочь.

Муж и жена остались одни. Принцесса поняла, что её приговор приведён в исполнение, и мысленно распрощалась со своей прошлой жизнью. Она стала леди Кеннеди…

Обратив взор к мужчине, которому она только что поклялась в вечной верности, Ирена поняла по его изменившемуся взгляду, что в душе сына виконта Грендбера бушует буря. Его словно подменили. Девушка видела, как задрожали руки Чёрного Джона, как лихорадочно забегали его глаза, словно ощупывая каждый дюйм её тела.

Он сделал шаг к своей законной жене.

«ЖЕНЕ!» – вспышкой промелькнуло в её голове. На миг стало страшно, но, вспомнив заветы повитух, девушка перевела дыхание и стойко посмотрела в глаза супруга.

Он был уже рядом.

Разбойник и сын лорда поднял руку и нежно коснулся щеки своей юной жены. Он ждал, что она дрогнет, но такой радости отпрыску клана Кеннеди, ставшему бандитом, бывшая принцесса Уэльская ни за что бы не доставила. Она продолжала смотреть в омут его чёрных глаз, как и прежде, словно ничего не изменилось. «Я буду стойкой, – сама себя убеждала дочь Тюдора. – Принцессы одинаково стойко встречают и смерть, и первую брачную ночь».

– Моя жена… Не верю сам себе… – прошептал Чёрный Джон и припал к её открытой груди лбом. – Любимая… Желанная, теперь только моя…

Ирена знала, что отступать некуда, и теперь вся её жизнь без остатка принадлежит только этому человеку. Дрожь мужчины передалась и ей. Его сильные руки обвили тонкую талию новобрачной и прижали к себе маленькое хрупкое тельце в узком корсете. Инстинктивно принцесса положила руки на спину мужа и чуть откинула голову. Конечно, её учили этим премудростям в теории, но сложно было переступить грань в действительности…

Она чувствовала, как горячие губы мужа покрывают её лицо и шею страстными поцелуями, а внутри девичьего тела, словно из кратера вулкана, поднимается огненная волна… «Это и есть то, что называют страстью?» – догадалась принцесса и полностью отдалась своим ощущениям, таким новым и таким непонятным, прекрасно понимая, что так ей будет легче перенести своё падение. Главное – не сопротивляться… Как бы того ни хотелось.

Дочь Англии почувствовала, что обмякла в объятиях Чёрного Джона. В следующую же секунду Кеннеди поднял её на руки и унёс на кровать. «Жена не может перечить мужу в его желаниях… – снова набатом пронеслось в голове Ирены то, чему её научили в детстве. Чувствуя нарастающий бунт в теле, она открыла глаза и мысленно обратилась к супругу: – Не тяни уже! Всё равно этого не отсрочить…»

«Ты полюбишь меня, моя девочка… Полюбишь, – страстно шептал мужчина, стаскивая с неё одежду. – Я всё сделаю для тебя, всё, что ты захочешь, только бы ты была счастливой со мной…»

Ирена подскочила на кровати. Сердце бешено колотилось, на висках выступил пот. Осмотревшись по сторонам, она увидела лишь привычные очертания своей спальни: камин, два кресла, окно, балдахин… Она дома. Дома…

Щёки горели, дыхание сбилось, ритм сердца не желал замедлять темп. Мелкая дрожь пронзала тело.

Принцесса вынырнула из-под одеяла и босая прошлась до уборной. В умывальне была студёная вода, и девушка, склонившись над тазом, ополоснула ею лицо. «Это лишь сон… Но какой ужасный, тяжёлый сон!» – сама себе повторяла наследница трона.

Схватившись за мокрые, но всё ещё горячие щёки, она покачала головой, не в силах понять, откуда в ней появился такой сильный поток неизвестных доселе эмоций. Если раньше близость с Кеннеди снилась лишь короткими вспышками, то сегодня сон принёс ей все подробности ощущений собственного тела: от зарождения страстной волны до безумной игры ласковых рук мужчины уже после случившегося.

Покинув умывальню, Ирена прошла к балкону и распахнула его. Ночной зимний воздух ворвался в приёмную, как незваный гость. Любого в этот миг сковал бы холод, но наследница шагнула за дверь. Ветер рвал волосы, леденил одежду. Принцесса лишь закрыла глаза. Дыхание, наконец, стало ровным, сердце перестало биться трепетной птицей в груди.

«Всё прошло, это только сон…» – сама себя уговаривала девушка успокоиться.

Простояв несколько минут на морозе, она едва нашла в себе силы вернуться в покои и запереть балконную дверь. В приёмной было тихо.

«Где Ариэль?» – пронеслось в голове наследницы. Собаки в комнате не оказалось. Ирена заглянула в кабинет – болонка сидела посредине, наклонив голову набок, и ожидала, когда её выпустят. Нагнувшись, принцесса взяла псину на руки и ласково проговорила: «Бедняжка, тебя случайно тут заперли? Пойдём, сегодня ты будешь спать у меня».

Тёплое тельце животного, мягкая шерсть и часто бьющееся сердечко вызвали в Ирене волну тёплых чувств. Принеся болонку в опочивальню, девушка выпустила её и, улыбнувшись, сказала: «Ты, моя дорогая, будешь охранять мой сон! Не впускай никого сюда!»

Заснуть в эту ночь принцесса Уэльская больше так и не смогла.

День двадцать третий, 12 марта

Прискакав поутру в Эшер, Остин Вендер отыскал там Эдварда и отвёл его в сторонку.

– Я сегодня уеду в Кент на пару дней, – засмолив трубку, проговорил трубадур. – Не оставляйте Ровену без присмотра. И ещё… Отправь к ней Роя всё-таки.

– Мало тебе того, что вы подрались в Шотландии? – нахмурился Ли.

– Эд, ты меня вообще слышишь? – постучал трубкой по дереву Джером. – Отправь его к ней с каким-нибудь поручением. Пусть они уже объяснятся, в конце концов. Любит он её – издалека заметно!

– Нет, наедине с ним я сестру не оставлю! Лучше пусть сюда её привезут… Отправлю за ней наших женихов, – вслух размышлял Эдвард. – Вон Питера, например. Он точно лишнего движения не сделает.

– Этот – да… Он же само благородство по отношению к дамам. Ладно, я тебе всё сказал. Мне пора. Я – к Ирен.

И, вытряхнув остатки пепла из трубки, Остин Вендер направился к своему коню.

Бригантина причалила к порту, и путешествующая инкогнито пара распрощалась с Токкинсом. Джим с грустью посмотрел им вслед, после чего осведомился у капитана, сколько корабль будет стоять и, узнав, что у него есть несколько часов свободного времени, решил сойти на берег.

Как ни сложно расставаться с морем, но пополнить запасы еды и воды было необходимо, чтобы в пути не особенно рассчитывать на корабельную провизию.

Вдоволь нагулявшись по незнакомым улочкам и даже постреляв глазками на хорошеньких торговок, Джим заметил интересную пару, которая сразу привлекла его внимание. «Мещане, обеспеченные», – подумал испанец, глядя на плотного мужчину, одетого по последней моде, который помогал сойти с экипажа своей спутнице – молодой женщине в роскошном платье, отороченном мехом лисицы. На руках дамы мирно спал младенец. Они спешили в какое-то здание с острой крышей – Токкинсу было совершенно всё равно, куда именно.

Красивое лицо женщины с правильными чертами привлекло взгляд опытного повесы. Рассматривая её чувственные губы, родинку и крохотные ямочки на щеках, он сделал вывод, что прелестница должна быть хороша в постели, и немного позавидовал «старому борову», который отхватил себе такую очаровашку в жёны. Роскошные каштановые волосы дамы были убраны под капюшон накидки, но едва море вздохнуло по её красоте, лёгкий бриз обнажил аккуратную причёску, Джим смог полюбоваться и на хорошенькую головку молодой мещаночки.

Пара поспешила по своим делам. До слуха Токкинса донеслась лишь фраза мужчины: «Присцилла, душа моя, помимо прочего я бы хотел…» Что дальше говорил «старый боров», Джим уже не слышал.

Разгуливая по площади и ища, с кем бы скоротать остаток времени на берегу, Преподобный уже приметил розовощёкую девицу с такими же ямочками, как у той прелестницы с младенцем на руках. «Пожалуй, эта не откажется…» – мысленно прикинул испанец и стал строить план, как атаковать крепость, но тут его взор снова привлекла пара мещан, уже возвращавшихся к экипажу.

Токкинс не мог отказать себе в удовольствии второй раз посмотреть на очаровательную дамочку. «Хороша, ой, как хороша! И роды её не попортили ничуть», – облизнувшись, подумал мужчина.

Ребёнок на руках дивы с каштановыми волосами заплакал буквально в шаге от коляски. «Остин, ну что ты, шшшш, тихо-тихо…» – обратилась к сыну женщина. И тут жуткая догадка пронзила сознание Токкинса: «Присцилла? Ребёнок? Остин?.. Джером, чёрт возьми, это же твоя бывшая невеста!»

Чтобы удостовериться в этом, Джим, совсем позабыв о розовощёкой девице, стремительно направился к экипажу, и в тот миг, когда упитанный мужчина уже усаживался рядом с дамой, окликнул его: «Мистер О’Джи!». Мещанин обернулся, не опустив круп на сиденье. В глазах его возник вопрос – кто меня звал? Джим приподнял краешек шляпы, словно приветствуя давнего знакомого. О’Джи повторил жест в ответ и уселся в коляску.

– Кто это? – спросила хорошенькая жена мещанина.

– Откуда мне помнить, наверное, мой клиент.

Коляска унесла супругов О’Джи прочь. А Джим полностью уверился в том, что перед ним была не кто иная, как воспитанница графини Брендборд, Присцилла, чья-то незаконная дочь, не пожелавшая назвать жениху имя родного отца.

«Ребёнок… А ведь это твой сын, Джей… Никак не этого толстого борова… И сроки сходятся», – мысленно разговаривая с другом, Преподобный вернулся на корабль, совершенно потеряв охоту добиваться расположения розовощёкой девицы.

Вошедший в приёмную Джером, за плечами которого маячила гитара, сразу заметил, что с его названой сестрой происходит что-то неладное.

– Родная, что случилось?

– Так, дурной сон… – попыталась отмахнуться девушка.

Их взгляды встретились. Остин Вендер вздрогнул: впервые за радужкой Ирены он видел что-то такое, от чего хотелось бежать прочь. Обречённость? Подойдя вплотную к подруге, страж положил руки на девичьи плечи и мягко спросил:

– Что ты видела?

– Кеннеди, – призналась принцесса.

Джером заметно вздрогнул.

– Опять Кеннеди?

– Во сне я вышла замуж за Кеннеди…

– Вышла замуж? – изумился страж. – Это уже перебор. Это даже не просто, как раньше…

– И я опять чувствовала всё до мельчайших подробностей… – воскликнула принцесса. – Каждый поцелуй, каждую его ласку, всё!..

Страж покачал головой, не в силах ничего ответить. Глаза Ирены подёрнулись пеленой. Он понимал, что ещё немного – и девушка расплачется.

– Я снова вернулась в начало. Снова замок… Снова бандиты… Только вас не было. А я сказала, кто я… И потом нас обвенчал священник и…

– Не надо! – Джером положил на её губы свой палец. – Я тебя умоляю, не надо!

– Отвлеки меня чем-нибудь, пожалуйста…

– Так, Высочество… Где твоя гитара?

– В углу, как обычно.

Взяв инструмент и отдав его Ирене, рыцарь уселся напротив неё, перекинув свою гитару из-за спины. Девушка положила пальцы на те же лады, что и её названый брат. Он играл левой рукой, она – правой. Сидя друг против друга и выполняя одинаковые манипуляции, они снова были похожи на зеркальные отражения.

Занятие довольно быстро заставило принцессу позабыть пережитое за ночь. Чтобы вложить в игру свои чувства, нужно было сосредоточиться на струнах и внимательно слушать учителя.

Стоявшие в коридоре личных покоев рыцари Красного ордена из третьей смены и офицеры лейб-гвардии услышали, как из-за двери полились аккорды. Друзья перемигнулись: Джером снова взялся за обучение принцессы, значит, о её настроении можно было не беспокоиться.

Джулия решила, что Ровене нельзя оставаться одной, и забрала её в замок на ночь. Подруги устроили девичьи посиделки с вином и откровенными разговорами.

– Так было у тебя что-то с Трубадуром или не было? – играя бокалом в тонких пальчиках, переспросила сестра Лоуэна после короткого рассказа подруги о метаниях меж двух стражей.

С лёгкой руки леди Джулии уже половина лесных друзей называли Остина Вендера именно так.

– Джилл, я же сказала… Он только успокоил меня после того, что я увидела на рынке, поцеловав всего один раз. Я опешила, плакать расхотелось.

– И всё? – не унималась брюнетка. – После ничего не было? Ты уверена, что нельзя назвать этот случай началом отношений с ним?

– Не было, – мотнула головой Ровена. – Он же поклялся, что не сделает ни одного движения, если я сама не решу иначе. А я не хочу как-то становиться дамой сердца для Джерома…

– Трубадур – парень, конечно, красивый, – отведя взгляд в сторону камина и наблюдая за языками пламени, произнесла Джулия в задумчивости. – И не одна фрейлина при дворе по нему с ума сходит, скажу я тебе, Рови, по секрету. Эти дуры жутко ревнуют его к наследнице, полагая, что меж ними есть любовная связь. А меня чуть не разорвали на части, когда мы с ним ассо устраивали под окнами Ирены Луизы. Но Трубадур… – Джулия поставила тонкий локоток на край кресла и положила на ладонь подбородок. – Я не могу понять его как мужчину, Ровена. Он искренний, добрый, верный и честный. Но что-то в нём не то… Не то, за что бы могла зацепиться такая девушка, как ты. Хотя, конечно, в надёжности ему отказать нельзя. Он слишком идеален, поэтому кажется сказкой.

– Ты тоже предпочла не красавца Остина Вендера в своё время, – отметила сестра Эдварда, пряча губы за бокал с вином.

Джулия обернулась и отозвалась, глубоко задумавшись:

– Да, в мою душу запал совсем другой человек. Хотя внешность у Трубадура яркая, и не заметить его я не могла. Он привлекает. Он искрит.

– Вы похожи с ним…

– Я знаю, – кивнула невеста Теда. – Мы дальние родственники через Брэндона… Может, это сходство меня и остановило в своё время от попытки сблизиться с Джеромом.

– А мне-то что делать?

Голос Ровены дрогнул, рука машинально отставила полупустой бокал на столик. Вино в нём закачалось, словно маленькое море.

– Поговорить с Фоксом, – качнула кудрями Джулия.

– Как я могу говорить с человеком, который даже не намекнул мне о своих чувствах? Да и есть ли они? – развела руками шатенка.

Невеста Теда наклонилась, чтобы лучше всмотреться в лучистые глаза подруги и членораздельно произнесла:

– Они точно есть, потому что иначе Рой Фокс не стал бы вызывать на поединок Джерома Остина Вендера. Они дрались в Шотландии, Ровена. Дрались из-за тебя.

Лучница вздрогнула и отрицательно покачала головой:

– Я не знала… Я так не хотела…

– Разберись со своими поклонниками, Рови, – откинувшись на спинку стула, снова спокойным тоном произнесла Джулия. – Разберись, пока Фокс ещё какое-нибудь коленце не выкинул. Трубадуру эта ревность когда-нибудь надоест, а со шпагой он управляется в разы лучше Чёрного Лиса, уверяю тебя.

Под ногами принцессы и фаворита хрустел снег. После яркого солнечного дня тропинки подтаяли и немного почернели. Королевский парк к вечеру становился угрюмым. Джером сообщил подруге о своих намерениях. Девушка остановилась и удивлённо вскинула на названого брата взгляд.

– Остаёшься? Ты же хотел ехать к графине.

– Завтра поеду, – тряхнул волосами Остин Вендер. – Не могу я тебя оставить одну, когда Кеннеди преследует твои сны.

. Взяв принцессу под руку, фаворит продолжил их прогулку.

– Я уже не знаю, что мне сделать, чтобы этот кошмар прекратился, – призналась Ирена.

– Боюсь, что от тебя тут мало что зависит, – вздохнул Джером, выпустив пар изо рта и внимательно следя, как он растворяется в морозном воздухе. – Меж вами тремя есть связь, хотите вы того или нет.

– И как её разорвать, я не знаю.

– Я тоже, сестрёнка…

Остановившись, Ирена обратила взор в конец аллеи.

– Что опять?

– Надо заказать молебен за душу Кеннеди…

Остин Вендер нахмурился.

– Я хочу, чтобы он успокоился и нашёл своё место в этой жизни.

– Похвальное желание.

– Я хочу отпустить его и хочу, чтобы он отпустил меня. Отпустил на все четыре стороны…

Взгляд Остина Вендера обратился в ту же сторону, куда смотрела его названая сестра. Солнце уходило на запад, окрашивая небо алым пламенем.

Ночь в Амстердаме

…Они плыли на французском корабле: бледная, выглядевшая усталой Ирена Луиза – бывшая принцесса Уэльская, по которой отзвонили колокола Вестминстера, часовни Святого Георгия и собора Святого Павла, и загнанный в угол, но счастливый Джон Кеннеди, де-факто уже ставший виконтом Грендбером, поскольку недавно умер его отец. По всем версиям, рассказанным в портах, они – молодожёны из разорившихся мелкопоместных джентри, продавшие своё имение и решившие уехать в Новый Свет. Но в Атлантике, уже ближе к берегам Канады, лёгкую бригантину настигла пиратская шхуна…

Капитан послал к англичанам одного из матросов с сообщением о том, что его команда будет драться до последней капли крови. Но догадливый моряк не стал объявлять об опасности вслух, он отозвал мужчину в сторону и тихо поведал ему новость. Чёрный Джон крепко запер дверь в каюту, где спала его любимая, и выскочил на палубу.

– Капитан! Моя шпага в Вашем распоряжении! Я жизнь свою готов отдать, если понадобится, но мы должны отстоять бригантину! Дайте мне оружие – я встану плечом к плечу с Вашими матросами!

– Я весьма признателен Вам, сэр, и даже не спрашиваю о причинах, которые толкают Вас идти против своих соотечественников. Хорошо, возьмите пистолеты. И проследите, чтобы Ваша жена не появилась на палубе.

– Я уже позаботился об этом, месье.

Ирена проснулась от грохота пушек. Пираты потребовали, чтобы команда бригантины сдалась. Но французский капитан ответил отказом. Беглая принцесса прильнула к иллюминатору, прекрасно понимая, что опасность, которая им угрожала, слишком велика и самое время подумать о душе. Недолгая перестрелка закончилась брешью в правом борту бригантины и потерей большинства французских матросов. Но пираты не собирались просто топить корабль – они пошли на абордаж.

Первое время Кеннеди отчаянно отстреливался, а потом просто отбивался, но когда понял, что ещё несколько мгновений – и корсары доберутся до трюма, опрометью бросился к возлюбленной. Отперев каюту, Джон снова крепко запер дверь, но уже изнутри.

– Что делать? – только и спросила Ирена, подходя к нему.

– Я не отдам тебя им, – тихо ответил Кеннеди. – Я скорее убью тебя собственными руками, но не позволю этим бандитам прикоснуться к тебе!

Чёрный Джон вынул из-за пояса нож и вплотную подошёл к жене. Ирена мельком взглянула на лезвие, потом на лицо Кеннеди и ответила:

– Пожалуй, ты прав…

В этот момент за дверью каюты раздались крики пиратов. Ирена встрепенулась:

– Англичане? Джон, это англичане!

– И не надейся, что нас пощадят, – тихо ответил мужчина.

– О Боже, мне… страшно, – прошептала Ирена. – Я не боялась, когда попала в плен к тебе, но сегодня… Джон! Мы посреди океана и совершенно одни. Мне страшно… Чего ты ждёшь?!

Ирена кинулась к мужу, с силой дёрнув его за руку. В глазах бывшего разбойника отразилось какое-то непонятное для неё чувство.

– Ну же! Ты обещал! – требовательно воскликнула принцесса.

– Ирена… – тихо произнёс Кеннеди, глядя в омут её прекрасных русалочьих глаз. – Есть другой способ… Забудь, что ты моя жена.

– Что? – вопросительно сдвинула брови молодая женщина и выпустила его руку.

Двери жутко трещали под натиском морских разбойников. Кеннеди схватил ладонь супруги и надел на её палец королевский перстень, который он хранил у себя с того дня, как узнал, кто его возлюбленная по происхождению.

– Ты сошёл с ума? – только и успела воскликнуть Ирена, отдёрнув запястье, и с ужасом посмотрела на мужа.

– Я, как подданный Англии, должен сохранить тебе жизнь, моя принцесса…

В этот момент дверь с треском вылетела, в каюту ворвались четверо пиратов, вооружённых до зубов. Кеннеди резко развернулся в их сторону, закрывая своим телом Ирену. В одной руке он держал нож, во второй – обнажённую шпагу.

– Стойте! Мы Ваши соотечественники, и я прошу аудиенции у вашего капитана!

Чистая английская речь остановила натиск морских волков несмотря на то, что внешность Кеннеди не располагала верить ему. Понимая это, Джон опустил шпагу и засунул нож за пояс.

– Вы хотите защитить свою жену, мы всё прекрасно понимаем, – ответил один из пиратов, тоже опустив оружие. – И Вы имеете на это право, сударь. Только сначала объясните, что делает на французском корабле английская чета?

– Моё имя – виконт Грендбер. Но со мной не моя жена, – ответил Кеннеди, обводя взглядом пиратов. – Эта женщина неприкосновенна, и я приставлен охранять её жизнь и честь. Она плывёт в Америку тайно. Я должен поговорить с Вашим капитаном.