ТТ. Серия «Аранский и Ко». Книга 1

– Квартиру хочу, – Гоша казался простачком. – И рад, что тебя встретил, школьного кореша. Живем рядом, видимся пусть нечасто, но как-то время изредка вместе проводим, даже вот так, за бутылочкой пивка, все равно приятно. А подешевле, если что, сможешь устроить?

– В каких-то пределах – разумеется.

Гоша понимал: Стасу разговор нравился. Ясно, что это была его тема, его работа, его знания, тут сказывался опыт, хотелось говорить об этом, и вроде как перло его, и мог даже приоткрыть небольшие секретики, потому что они были; хотя, как Гоша понимал, он все равно не врубится, потому что с этим работать нужно, вот как Стас, чтобы понять.

– Обычно в таких случаях разговор начинается с того, что менеджер, то бишь я, должен знать, какой суммой располагает клиент, – Стас многозначительно развел руками.

– То есть сколько я могу отдать своих кровных?

– Разумеется, – Стас допил первую бутылку и открыл вторую.

– А цены вообще какие? Скажем, двухкомнатная квартира на сколько тянет?

– У нас в «Дубраве» варианты есть разные: «комфорт» класса, «эконом», квадратуры от шестидесяти до ста метров, при этом нюансов, влияющих на стоимость квадратного метра, тоже много.

– Ну в среднем, – Гоше хотелось услышать конкретную цифру: рекламные щиты вдоль дорог глаза уже замозолили предложениями в новостроях с привлекательными ценами, но на практике, он понимал, все было иначе.

– В среднем… – Стас задумался. – Даже не знаю, как сказать, столько нюансов.

Гоша допил свою бутылку и тоже открыл другую:

– Я понимаю, это твой хлеб, работа, а тут возьми вот так одним словом просто и скажи.

– Ну если грубо, чисто озвучить цифру без всяких вариантов, то, скажем, двушка от шестидесяти до восьмидесяти квадратов будет стоить при стопроцентной оплате от шестидесяти тысяч баксов. «От» – обращаю внимание.

– Ну вот и выпьем за это, – Гоша поднял бутылку.

Стас не понял:

– За это? Ну, давай за это.

Гоша долго не мог уснуть. Теперь он знал, каким будет оно, это дело! Он уже не чувствовал, а был уверен, что сработает, – только продумать, проработать весь план от начала до конца, подготовиться, а затем исполнить. Сердце забилось чаще, кровь застучала в висках, а в голове закрутилось: «Оно, оно, именно то, что хотел, что искал. Теперь главное – тонко и аккуратно обработать Стаса, не спугнуть, убедить, обнадежить, потому как все дело практически находилось в его руках, только Стас знал, сколько денег, когда и куда понесет клиент».

На удивление Стас, с точки зрения Гоши, совершенно адекватно оценил ситуацию, и моральная сторона, как оказалось, его не очень волновала – больше интересовала выгода. Правда, он выдвинул некоторые условия: никакой мокрухи, а главное, при любом исходе операции следствие никаким образом не должно было выйти на него, поэтому по всему плану, даже по деталям, он должен был быть информирован, и только тогда скажет, где, когда и сколько. Что оплата выполнялась через банк и в гривнах, тайны не делал.

Пять процентов Стаса не устроили – хотел пятнадцать, но сошлись на десяти от суммы, которую клиент понесет в банк. Гоша торговался больше для порядка – в конечном счете сколько получит Стас, никто не знал. Гоша тоже.

В отношении мокрухи он и сам был только «за», в смысле «против», а вот как отвести от Стаса подозрения, над этим еще следовало думать. Как рассуждал Гоша, если брать клиента на подходе к банку, сработать можно было чисто: ствол в бок, деньги забрал – и в машину. Пока опомнятся, они уже будут далеко. Но в этом случае следствие выходило на Стаса, и очень быстро. Если налет делать на квартиру клиента? Нет, Гоша эту мысль отбросил сразу: квартиры бомбить – не для него. Что тогда? Оставался банк. Как-то уж слишком мудрено было брать клиента в банке, да и Стас в этом случае опять же попадал под подозрение в соучастии. И тогда совершенно неожиданно словно осенило: а если просто банк? Получалось, начинали с банального гоп-стопа клиента новостроя, а в результате – вооруженное ограбление банка? Да, вооруженное, потому как с голыми руками на банк не пойдешь. Допустим, так, что можно к этому еще добавить: да, круто, да, сложно и опасно. Но гарантированная сумма там уже будет: клиент оставит, это раз, а два, кроме этого, в кассе еще деньги могут быть, а это уже кое-что. Но это банк. Ограбление банка представлялось ему высшим пилотажем из разряда разбойных нападений. Потянут ли? Неплох был последний вариант, неплох во всем, но только вдуматься: вооруженное ограбление банка! Было над чем подумать: один Гоша это дело не потянет, вдвоем со Штопаным тоже. Как минимум требовался еще третий, ну и оружие.

Муха и отогрелась, и выспалась, потому как, покрутившись на месте, расправила крылья и улетела. Откуда она взялась? На улице стояла осень, по ночам даже иногда подмораживало, но сегодня потеплело с утра, ни единой тучки на небе, солнечно, безветренно, денек – просто на радость.

Крест выбросил в приоткрытое окно окурок, от скуки достал колоду карт, зашуршал, завертел ею, посмотрел игриво на Штопаного, на Сыча, покачал головой:

– Погадать кому на судьбу? Вроде как самое время.

«Вот урод», – хотел сказать Сыч, но только подумал, а Штопаный продолжил его мысль:

– Хочешь сказать, мы уже трупы?

Крест разложил на сидении карты, некоторые заменил, некоторые поменял местами:

– Трупов не вижу, но могут быть. Вообще жизнь, смерть – одно из другого вытекает, обычное дело; а вижу деньги, много денег, дома у моря, пальмы. У нас в Одессе пальмы не растут, значит, другой город, почти как Одесса; ну и девушки, много девушек, как денег. Не пойму, но кого-то из нас ждет большое будущее, вот бы знать, кого?

– Лепишь не задумываясь, – не оборачиваясь прокомментировал Штопаный.

– Извини, Штопаный, но ты ограниченный, – Крест собрал колоду. – А знаешь, чем ты ограничен? Мыслью. Да. А мысль, она – величина безразмерная; представляешь, ну это как вселенная у тебя в голове, вселенная. Ну, не у тебя… Посмотри на Сыча: такое дело замастырить – вот у кого вселенная, красиво задумано. С такой красотой – да в другом масштабе. Что скажешь, Сыч? Может, к Нацбанку переедем, там постоим?

Штопаный посмотрел на Сыча:

– Я его иногда не понимаю, если честно. Что он сейчас говорит?

Гоша промолчал, но опять же про себя подумал, что зря связался с этим парнем: подведет он, а сам выкрутится, уж больно скользкий, верткий, хитрый, и прет из него, как из скважины, ничем не заткнешь.

– Конечно, – Крест продолжал рассуждения, – о хлебе насущном думать тоже надо. Кстати, Толян, – он посмотрел на Штопаного, – у тебя деньги есть?

– Какие деньги? – опять не понял Штопаный.

– Обыкновенные, гривны. Может, сгоняешь за бутербродами, с утра же не ели, а на дело идти. Под пули.

Штопаный посмотрел на Гошу, тот согласно кивнул:

– Купи перекусить и кофе по стаканчику, да и посмотри, где клозет недалеко: сколько сидеть здесь придется, неизвестно.

Стас показал ему клиента. Перед этим позвонил и сказал, что завтра, ориентировочно около одиннадцати утра, подъедет покупатель и они будут обговаривать детали оплаты квартиры. В офис велел не заходить, а посмотреть, каков покупатель, не выходя из машины.

Гоша так и сделал: приехал около одиннадцати, остановился чуть в стороне от входа в отдел продаж, так, чтобы сквозь стеклянную дверь его машина не бросалась в глаза, позвонил Стасу, доложил, что на месте, и попросил предупредить звонком, когда прибудет клиент.

Стас позвонил и тут же сбросил, когда к вагончику подъехала черная «камри». Посмотреть, оценить и запомнить покупателя было секундным делом. Вот и все, этот момент можно было считать началом операции. Теперь Гоша знал клиента в лицо и на какой машине тот катался. Можно было уезжать. На всякий случай минут десять решил еще постоять, когда вдруг нарисовался Стас: неожиданно вышел, закурил, постоял у входа в офис, подымил и направился в сторону Дегтяревской; через минуту позвонил и попросил подъехать следом.

– Не стал по телефону, так будет лучше. Выскочил будто за сигаретами, – Стас почему-то сел на заднее сидение. Быстро два раза подряд затянулся дымом, волновался. И понятно, одно дело – фантазии, совсем другое – реальность. Все шло к тому, что Гоша действительно собирался ограбить банк. И хотя сам план Стаса устраивал – как и договаривались, нигде он там не светился, с покупателем тоже придумано было неплохо: платил в кассу по договору, получал квитанцию и уезжал домой, – но вот потом, то, что должно было случиться потом… Может, все же не стоило, время передумать пока еще было…

– А если вас возьмут. Ты же сдашь меня с потрохами? А?

– Ну вот, приехали, – Гоша огорченно вздохнул: он подозревал, что такой поворот событий был возможен, и оказалось, что да, труханул «воротничок», можно сказать, в последний момент и скис. – Значит, отбой? А ведь так хорошо все продумали. Согласись: красиво. И тебя обошли – нигде не цепляешься, ну никаким боком. И резона мне тебя сдавать тоже никакого. Ну подумай. Ты же в этой комбинации никак. Ну не главный же и не член команды, – он обернулся и по-дружески посмотрел на Стаса. – Ты просто наводчик – всего-навсего. Мои пацаны о тебе ничего не знают – они вообще ничего не знают, кроме как просто о налете на банк, а мало ли клиентов перед нашим наскоком посетят банк и будут там находиться во время него, – Гоша еще раз огорченно вздохнул. – Ну нет так нет.

Стас с силой бросил в приоткрытое окно окурок:

– Ну не знаю я, а вдруг что не так? Блин, жил себе, работал, откуда ты появился?

Гоша продолжал смотреть на однокашника:

– Ты ведь меня не первый день знаешь, не чужие, ну?

– Хорошо, – сдался Стас. – Да, не чужие. Пятнадцать процентов, не могу меньше.

– Ох, Стас, Стас. Я ведь даже не знаю, о какой сумме речь идет.

– Понесет в банк один миллион шестьсот пятьдесят шесть тысяч.

– Значит, твоих будет… Надеюсь, уже посчитал?

Стас согласно кивнул:

– Двести сорок восемь тысяч.

Гоша повернулся вперед.

– И куда мне деваться – припер к стенке, причем в последний момент. По рукам, пятнадцать так пятнадцать. Когда?

– Послезавтра. Банк «Аваль» на Тарасовской и Саксаганского – мы работаем только с этим банком. Я почему переживаю. Если дело прогорит и мое имя как-то всплывет, ты понимаешь, ментам достаточно сопоставить: я, банк, с которым работаю, и клиент, который за пять минут до ограбления внес деньги в кассу. Откуда растут ноги, видно невооруженным глазом. Согласен?

– Не думал. Возможно. Но твое имя не всплывет. Я это гарантирую. Стас, проехали. Итак, послезавтра…

– Мы договорились: до обеда он оплатит, – выдохнул Стас и опять закурил. – Теперь ты знаешь все. Завтра езжай в банк, осмотрись там, ну а дальше не знаю.

– А дальше все будет как по нотам. Да не трясись ты, – Гоша толкнул Стаса в плечо. – Запомни: ты в этом деле нигде и никак. Сиди дома и жди, когда бабки приплывут. Мне бы так.

Стас нервничал: его действительно слегка трусило, губы сохли; на улице, да и в машине было прохладно, но он вспотел:

– Не знаю, не знаю, что-то как-то неспокойно мне.

Гоша сунул руку в карман и достал небольшую зеленую ребристую гранату.

Стас уже просто обомлел:

– А это на фига? Ты что, решил банк взорвать?

– Все нормально. Муляж. Сгодится.

Черная «камри» медленно проехала позади их «газели» и воткнулась в просвет на парковке через два автомобиля от них. Гоша слегка подался вперед. Штопаный перестал жевать хот-дог, он понял: начинается. Крест приподнялся и сел, вопросительно посмотрел на Гошу. Передняя пассажирская дверь «камри» открылась, и из машины вышел спортивного телосложения крепыш, посмотрел по сторонам.

– Не он, – Гоша не сводил глаз с «камри». Он как-то не подумал, а вдруг в банк оплачивать приедет кто-то другой. Да, машина была та, номер он запомнил – 45-54, но человек был не тот. Наконец открылась и водительская дверь, вышел теперь уже тот самый худощавый высокий блондин, которого он и ждал.

– Порядок, – Гоша посмотрел на подельников. – Готовы? Вижу, да. Теперь ждем, можно сказать, отсчет пошел.

Блондин открыл заднюю дверь машины, взял сумку, непустую и немаленькую по габаритам, перебросил ремень через голову, захлопнул дверь машины и направился к банку; крепыш шел рядом.

Гоша посмотрел на часы: было десять сорок три.

– Выйдут не скоро, в зависимости от очереди в кассу, минут через тридцать, не раньше. Крест, минут через пять пойдешь в банк, подождешь там, когда за клиентом пару человек займут очередь в кассу, станешь за ними, ну и отзвонишься мне. Когда белобрысый бабки в кассу отлистает, останешься в банке, а мы со Штопаным наскочим после того, как клиент с корешем из банка выйдут. Крест, затвор передерни – и на предохранитель. И «газель» нашу не свети: сейчас выйдешь – за машинами пройди подальше, потом выходи на тротуар и топай к банку. Да, и сумку возьми – с виду она небольшая, но это только с виду, деньги куда-то надо паковать.

– Понял. Говоришь, полтора миллиона гривен. Может, для рывка и хватит. Все, пошел, – Крест взялся за ручку двери.

– Погоди, – Гоша остановил его. – Еще раз по всему плану. Я занимаюсь кассой, Крест держит на контроле охранников и часть посетителей, Штопаный смотрит за остальной публикой. Предупреждаю еще раз: без мокрухи, стволы только для понта. На все про все две-три минуты – и выходим, спокойно садимся в «газель» и катим. Все, иди.

Крест вышел из машины, сделал зигзаг, как было велено, и вошел в банк. Через пару минут позвонил Гоше:

– В банке семь человек клиентов. Наши уже у кассы, пересчитывают деньги. Хорошо, купюры крупные; один человек за ними занял очередь, я сейчас стану за ним. Два охранника: один у дверей, другой по залу шастает. Думаю, минут через пятнадцать закончат бабло считать и будут выходить.

– Хорошо. Ты помнишь: на кассе камера, старайся не светить свою… Ну ты понял, – Гоша положил телефон в карман.

Штопаный вопросительно посмотрел на него.

– Все по плану: ждем, когда клиенты выйдут и уедут, – Гоша постучал пальцем по торпеде «газели». – Заведи-ка.

Штопаный сунул руки под рулевую колонку, достал два проводка, соединил их, машина завелась с полуоборота.

– Хорошо, – Гоша остался доволен. – Заглуши, заведи еще раз, и пусть минут пять поработает.

И все же с «газелью» Штопаный хорошо придумал. Гоша поручил ему присмотреть для угона машину. Предполагалось, что это будет легковой автомобиль, и Штопаный тоже так думал, но через несколько дней вдруг предложил для этого дела «газель», причем обосновал свою идею так: во-первых, если после ограбления банка будет объявлен план «Перехват», то останавливать и проверять будут легковые автомобили, – это нормально, не грузовики же. А вот «газель» как раз грузовик, небольшой, но с правом проезда по дорогам города, как легковой автомобиль, это во-вторых; в-третьих, у Штопаного в соседнем дворе такая «газель» стояла и уже третью неделю никуда не выезжала, ее хозяина он знал, но тоже давно не видел. Штопаный ночью открыл машину, забрался в кабину, без труда завел, прогрел мотор, заглушил его и закрыл машину. В прошлом года два проработал он водителем на «газели», поэтому знал эти авто очень хорошо, в том числе и как завести без ключа, а вот любой другой легковой автомобиль, скорее всего, угнать у него не получилось бы, хотя разве что «копейку».

Гоша это понимал. Крест, тот сразу сказал, что с автомобилями знаком только как пассажир, пришлось проанализировать вариант Штопаного и согласиться; главное, чтобы раньше времени «газель» со двора никуда не укатила.

Двери банка открылись; белобрысый с товарищем-качком и облегченной сумкой вышли на улицу, подошли к своей машине, закурили, о чем-то заговорили, захихикали, уезжать не торопились.

– Ну и чего они топчутся, – Гоша взволновался: Крест не мог долго без дела торчать в банке – или они должны начинать действовать, или Крест должен выходить.

Откуда-то незаметно около белобрысого появилась девушка, поцеловала его, все сели в машину, вырулили с парковки и уехали.

Гоша выключил телефон и бросил его на заднее сидение, кивнул Штопаному сделать то же самое, достал ТТ, передернул затвор, загнав патрон в ствол, и сунул его за пояс под куртку, надел вязаную шапочку, подкатил почти под самую макушку, чтобы скрыть вырезы в ней для глаз.

– Ну что, Толян, шапочку надевай. Наган готов?

Штопаный промолчал.

– Ты как, нормально?

– Да вроде да. Страшновато как-то.

– Отключись, братан, не думай ни о чем. На автомате, понял? Дальше все на автомате. Выходим, делаем круг, как Крест, ты заходишь первый, я за тобой следом. Охранник на входе мой. Все, пошли.

Штопаный вошел в банк, Гоша чуть задержался возле охранника, вытащил из-за пояса ТТ и ткнул стволом охраннику в живот, опустив при этом на лицо шапочку:

– Тихо, баклан, бьет навылет, сам знаешь, заходим в банк.

Крест сидел за столом и, склонив низко голову, писал что-то на листке. Увидев Штопаного, а следом Сыча, тыкавшего пистолетом в спину охраннику, тоже опустил на лицо шапочку, вскочил из-за стола, выхватил пистолет, выстрелил два раза в потолок и заорал не своим голосом:

– На пол всем, на пол, суки! Руки за головы! – подбежал к одному охраннику и швырнул его себе под ноги, другого ударил в живот и повалил на пол.

Сыч подскочил к кассе и, размахивая по сторонам пистолетом, тоже заорал:

– Всем лежать и не дергаться, буду стрелять не раздумывая! – схватил стул и ударил им в стеклянную перегородку кассы, перепуганная кассирша упала на пол. Стекло разлетелось. Сыч схватил сумку, открыл ее и бросил кассирше: – Быстро все деньги в сумку! Быстро! Десять секунд! Время пошло, буду убивать!

Кассирша дрожащими руками хватала из ящиков пачки денег и не глядя бросала в сумку.

– Быстро, быстро! – орал Сыч. – Пять секунд осталось! Баксы, евро, гривны, все туда!

Штопаный вертел и головой, и наганом в руке, контролируя лежавших на полу посетителей банка. Перепуганные, с заведенными за голову руками, они не шевелились; иногда слышались надрывные вздохи и женские всхлипывания вперемежку с причитаниями.

К Штопаному подбежал Крест и зачем-то сунул ему в руку свой макар.

– Подержи, – сказал он. – Дай на время свой наган. Затем подошел к одному из охранников и перевернул его на спину, воткнул ствол револьвера в горло и злобно прошипел: – Говори, сука, был ментом, говори, был ментом, был? – и большим пальцем взвел ударник.

Сыч смотрел то на сумку с деньгами, то на перепуганную кассиршу, то быстрым взглядом окидывал зал. Сумка наполнялась, еще немного – и пора было уносить ноги. Казалось, все шло как надо: и бабла в кассе было в достаточном количестве, и публика вела себя смирно, и пацаны действовали как надо и во время укладывались. Даже если «секретной кнопкой» кто-то из сотрудников банка успел воспользоваться и вызвал ментов – они успеют уйти. Он выхватил у кассирши раздувшуюся сумку, двинул резко молнию, и та заклинила почти в конце. В этот момент раздался выстрел, как-то негромко, но неожиданно.

– Всем лежать, не двигаться, буду убивать! – опять заорал Сыч. Он еще не понял, что произошло, перебросил ремень сумки через голову и посмотрел на подельников. Штопаный вопросительно смотрел на Гошу, Крест, слегка наклонившись и с наганом в руке, стоял над охранником, тот схватился обеими руками за горло и, обливаясь кровью, хрипел, пытаясь, видимо, что-то сказать; ствол нагана еще слегка дымился.

– Всем лежать! – продолжал кричать Сыч. – У меня в руках граната, мы уходим, гранату устанавливаем под дверь! Тронете дверь – все взорветесь!

Штопаный вышел из банка первым, потом Крест, Сыч установил на двери гранату и тоже вышел на улицу. Не привлекая внимания, подошли к «газели».

Еще были на взводе, на адреналине, еще горели у всех глаза, готовы были действовать, куда-то бежать, в кого-то стрелять, и не то чтоб не верилось, просто не доходило до понимания, что все, уже все свершилось, все закончилось, банк позади, за спиной – и ни полиции, ни погони, ни криков, ни шума, только сумка, полная денег, и теперь спокойно, без паники, без эмоций в «газель» – и валить.

А вокруг – безмятежность и покой, обычный день, приятная осенняя погода. Словно виновато, осторожно и не к месту светило солнышко, подбираясь к зениту, спешили люди по своим делам, машины проносились мимо, шурша шинами об асфальт, а в небе два невидимых самолета, беззвучно пролетев, оставили две ярко-белые пересекающиеся линии. Может, это был знак, предупреждение, совет? Сыч сбросил с плеча сумку и открыл дверь машины.

В «газели» сидели молча, недолго, секунд двадцать, но казалось, вечность; хотелось мчаться без оглядки, причем куда попало, но разум подсказывал не торопиться, подождать, осмотреться. Полиции пока не было, но с минуты на минуту следовало ожидать.

– Заводи, – Гоша, не оборачиваясь, перебросил на заднее сидение сумку. – Выруливаем и потихоньку двигаем. Правил нигде не нарушаем, по-дурному влипнуть нам сейчас нельзя – или конец, или будут жертвы… – Гоша помедлил, чуть скосившись на Креста, и добавил: – Еще: теперь, Толян, давай по Саксаганского, на проспект Перемоги, потом до Шулявки и на Петровку.

Штопаный завел «газель», включил передачу.

Крест взвесил на руках сумку:

– А что, килограмм на десять потянет. Это сколько в денежных единицах будет? Пацаны, может, поделим – и разбежались, а? Я готов прямо сейчас.

Штопаный кивнул головой вправо:

– Видел, Сыч, от Льва Толстого по Паньковской пронеслись ментовские машины к банку.

– Видел.

– Давай, Толян. Похоже, началось. Тут сейчас везде менты будут, нам быстрее на проспект Перемоги надо.

Минут через пять выехали на Воровского, затем влево и на проспект Перемоги. Штопаный разогнал «газель», ушел с крайнего правого ряда – там гаишники могли тормознуть просто так, и в общем потоке взял курс до Шулявки. Навстречу, мигая и завывая сиренами, проскочили три полицейские машины, потом еще две и еще две. Все, теперь было нестрашно. Гоша облегченно вздохнул: вроде как пронесло. А вот возле банка сейчас выяснится, что грабителей уже след простыл, и будет включен план «Перехват», но поздно: из опасного района они уже выскочили, а останавливать где попало для проверки «газель» вряд ли будут, тогда вообще все машины подряд надо останавливать и проверять, а это нереально.

– Ну, пацаны, кажись, пронесло, – Гоша победно потряс в воздухе кулаком. – Сделали, мы сделали их!

Крест похлопал руками по сумке:

– И правда, получилось. Денежки – вот они, настоящие, полная сумка. Невероятно. Ну что, делим – и разбежались.

Гоша повернулся назад и презрительно посмотрел на подельника:

– Заткнись. Что ты радуешься, рано радоваться. Ты лучше скажи, зачем выстрелил в охранника? Ты понимаешь, что его убил? Я ведь просил: никакой мокрухи, ушлепок ты конченый. Объясни, зачем?

– Я ментов ненавижу! Толян, скажи.

– Он охранником был.

– Я ментов за километр чую, раньше он был ментом – это сто процентов.

– Убивать зачем, придурок?!

– Ненавижу я их, люто ненавижу. Есть за что. И потом… – Крест достал из-за пояса наган и передал Штопаному. – Макар мой верни. И потом, спуск у нагана очень легкий, я просто не ожидал, чуть прикоснулся к спуску – он и бахнул.

– Курок зачем взводил?

– Не знаю, для большей убедительности.

Гоша только махнул рукой и отвернулся:

– Сдается мне, не случайно ты его завалил. Ну такой ты парень, да? Мы к этому еще вернемся. Потом, – и продолжил:

– Дальше действуем так: на Петровке мы с Крестом выходим и добираемся до Троешки на маршрутке, садимся на разные сидения, друг друга типа не знаем. Приезжаем на Троещину и идем ко мне, сначала я прихожу домой, минут через десять ты, Крест. Толян едет в Ирпень через Оболонь. Оболонь он знает как свои пять пальцев. На гайцов не нарвешься?

– Надеюсь, проскочу. Одно место есть стремное, пост ГАИ, где на Пущу развилка, но я там многих гаишников знаю, в случае чего смогу добазариться.

Сыч одобрительно кивнул:

– Неплохо будет, если «газель» на место поставим.

Подъезжали к Шулявке, Штопаный взял правее, и выехали на улицу Довженко. Навстречу пронеслась еще пара полицейских машин с включенными мигалками.

Гоша устроился на сидении поудобнее. «Газель» неслась довольно резво в общем потоке автомобилей, на удивление мягко амортизируя на неровностях дороги, только изредка погрюкивая железным кузовом на кочках. Штопаный легко и уверенно вел машину, одна рука была на баранке, другая на рычаге переключения передач, поглядывал то в зеркала назад, то на дорогу впереди, то на Гошу. До Петровки оставалось еще минут десять пути. Было время немного остыть, взглянуть назад, анализируя последние события.

Итак, в зале банка была только одна камера, над кассой – видимо, было достаточно одной, охватывала весь зал. Крест это знал, ракурса держался такого, чтобы разглядеть его потом было невозможно. Гоша со Штопаным вошли в банк с уже закрытыми лицами, правда, охранник мог успеть увидеть Гошино лицо на улице возле входной двери, когда Гоша наставил на него пистолет, это под вопросом. И потом, Крест именно ему прострелил шею; ранение было серьезное, выживет ли, вопрос, это скоро выяснится. Все трое были в матерчатых перчатках, отпечатков не оставили, своих имен во время налета не называли. Затем, Крест два раза пальнул холостыми, остались гильзы и пуля от нагана, которая, возможно, деформировалась, а возможно, осталась цела – значит, это оружие должно быть уничтожено. ТТ его никаких следов не оставил, это хорошо: с оружием расставаться ему не хотелось, тем более ТТ – Гошина слабость.