Безмолвная рябь

Он почувствовал, что парни с интересом слушают, а он не может ничего противопоставить словам священника.

– Брайан такой же человек, как и мы с вами. Но он отмечен Богом. Господь направлял руку его, и Брайан не дал завершить работу. Рискуя собственной жизнью, он подобрался к антенне в момент запуска, и смог ослабить сигнал. Если бы не он, нас с вами здесь бы уже не было.

– Да вроде, «Моя судьба» не об этом. Там, вроде, про Ричарда Нома, который своими экспериментами чуть не уничтожил Лондон и половину Германии, – Норд почувствовал себя так, словно начал оправдываться.

– Цензура, брат мой. Не обо всем можно говорить прямо. Всякому, – Винсент повысил голос, и продолжил, поочередно обводя взглядом каждого из «рыбаков», – кому это интересно, я готов растолковать непонятные моменты, в любое удобное время.

– Ну, это немного не по адресу, святой отец, – Норд понимал, что с каждым словом священника теряет инициативу. – Мы в ваши христианские штучки не играем. Наши предки верили в Одина, а мы не меняем привычек.

– Бог един, – пожал плечами Винсент. – Неважно, следуете ли вы учению Иисуса, являетесь ли сынами Тора, или идете по пути, указанном пророком Мухамеддом. Важны лишь ваши дела.

Джека словно громом поразило. Он уже не сомневался, что избранная священником тактика оказалась весьма удачной. В памяти мгновенно всплыли годы обучения, и перспективы дальнейшей работы его просто ошеломили. Без сомнения, «Рыбаки», пусть не сегодня, но обязательно присоединятся к ним. После этого, у них не останется серьезных конкурентов, и слово Брайана станет решающим.

Нужно будет подобрать толковых ребят в помощь Винсенту. Пусть возглавит небольшой клан капелланов, который будет сам по себе, нейтральной стороной, не входящей ни в одну группировку.

Книгу – переписать для внутреннего использования.

Брайан – над бандитами, капелланы – словно цемент и независимые арбитры, и Джек во главе всей этой конструкции, под названием «Сыны Тора».

***

Кирку не хотелось тащиться на кладбище, да еще и в дождь. Но мать нашла очередной повод посетить могилу, и так уж совпало, что он выбрал именно это время для разговора.

– Знаешь, мне кажется, что Ричард Ном продвинулся дальше чем отец, – сказал он, подвигаясь ближе к Абигейл, держащей зонт.

– Твой отец создал теорию, благодаря которой стали вообще возможны работы в этом направлении, – бросила она на сына колючий взгляд.

– Пусть так, – Кирк решил не спорить. – Но ты бы видела работы Ричарда! Его гравитационные подшипники – золотое дно! В тех статьях, что он публиковал, речь идет об удержании вращающегося вала в магнитном поле, и использовании гравитационной составляющей для его контроля. Но в рабочем терминале материалов гораздо больше. Это настоящий Колондайк! Он вывел уравнения, которые позволят создать принципиально новый двигатель для космических кораблей!

Абигейл смотрела на каменную плиту, и в ее памяти одна за другой всплывали картины из счастливого прошлого.

– Почему же он не опубликовал их? – рассеяно поинтересовалась она.

– Кажется, Ричард вел какие-то собственные исследования. Когда он понял, что натолкнулся на что-то важное, стал работать над этим в тайне, – нехотя ответил Кирк.

Он подозревал, что во время запуска Ричард хотел провести собственный эксперимент, благодаря которому и произошло усиление сигнала: электростанция просто не могла дать необходимую мощность. Скорее всего, это было как-то связано с резонансом. Но не в силах обосновать теоретически свои догадки, он решил этот вопрос не поднимать. Тем более, все доказательства уничтожены.

– Над чем именно? – Абигейл проявила вялый интерес.

– Не знаю – мы не можем найти записей.

– Он был женат? Может что-то знает жена?

– Вряд ли – она не блещет умом. К тому же, она исчезла, – отмахнулся Кирк. – Ма, там и без этого материалов хватает. Их немного довести до ума, и мы станем первыми, кто построит космический корабль с гравитационным двигателем!

Абигейл перевела взгляд на сына. По крайней мере, смерть Аша на нем никак не сказалась.

– Ма, я вот что подумал. Может проведем вечер памяти отца? Ты могла бы выступить с речью, рассказать каким он был ученым.

– Тебе снова нужны инвесторы? – грустно улыбнулась она.

Некоторые вещи никогда не меняются.

***

– Товарищ Ном, вас ждут.

Сьюзан вздохнула. Вытянувшийся в струнку узколицый солдат не соизволил даже постучать. Она уже привыкла к своему положению, но можно же соблюдать хотя бы видимость приличий!

– Сейчас иду.

Солдат кивнул и молча исчез.

Сьюзан снова вздохнула. Из работ Ричарда она ухватила лишь самую суть, но этого оказалось достаточно, чтобы убедить правительство Китая в перспективности разработок ее покойного мужа. Ричард Ном стал козлом отпущения, и все стало только хуже после выхода книги.

Сью пыталась себя убедить, что у нее не было другого выхода. Лучше уж жить в золотой клетке, чем каждый день ждать, что тебя и ребенка сожгут вместе с квартирой.

Она совершенно не понимала как работают гравитационные накопители. Формулы были слишком сложны и не доведены до конца, а пояснения почти полностью отсутствовали. Но самое главное она поняла: с их помощью можно создать управляемый гравитационный луч. И не только. Антигравитация, преобразование силы тяжести в другие виды энергии – перспективы были безграничны.

И это только в той части, что ей удалось спасти! После смерти Ричарда, когда началось следствие, специалисты центра Аша Вармера, наконец, решили ознакомиться с работами ее мужа в области гравитационных подшипников, и тут же военные все засекретили. К счастью, она все еще числилась в штате, и смогла получить доступ к результатам. С ними она и пришла в китайское посольство. С ними, и другими работами мужа.

Сьюзан смогла убедить новых работодателей, что будет полезна при расшифровке записей Ричарда Нома.

И будет над этим работать, если понадобиться, – то всю жизнь.

«И не важно, добьюсь ли результата», – мысленно добавила она.

Сьюзан улыбнулась. Кажется, она начала проникаться восточной философией. Главное – не сама цель, а путь к ней. По крайней мере, пока в дороге кормят.

***

Денис опустился в кресло и сразу же застегнул ремень.

– Слышал, китайцы отправили автоматический корабль со строительными конструкциями на Марс, – сказал он соседу.

– Можно подумать, у вас всегда все гладко, – скривился Уильям.

Денис промолчал.

– Двойной агент оказался не таким уж и двойным, и все эти годы кормил нас дезой, – после паузы сказал генерал.

– Да вся эта операция сплошная история провалов, – махнул рукой Давыдов. – Стоило ли вообще зачинаться? Китайцы – на Марсе, флот не построен, мы с тобой – на Луну летим.

– А может солнечный щит не такая уж и плохая идея? – пожал плечами генерал.

– А, хоть ты не начинай, – скривился Давыдов.

Шторм, который так неудачно совпал с запуском, стал новым пугалом для Земли. Как обычно и бывает в таких случаях, последствия были несколько преувеличены. Самолеты не падали, животные не гибли, пострадали лишь страны третьего мира, где электронику давно уже пора было списать в утиль. Были, конечно, сбои, но без катастрофических последствий. В современном мире техника слишком умная чтобы умирать.

– По крайней мере, как мне кажется, это лучше чем убирать снег в Сибири, – в голосе генерала звучала едва заметная насмешка.

– Кстати, – не остался в долгу Давыдов. – Все забываю спросить. Так тебя расстреляли?

Часть II

2181

Судя по показаниям датчиков, температура продолжала падать. Немного подумав, Нара отправила в бак весь оставшийся резерв хлорофилльных бактерий. Когда они выйдут из спячки, колония как раз достигнет минимально необходимого уровня. И вскорости погибнет, если воздух в системе рекуперации будет и дальше остывать.

План казался полностью безопасным, но, по-видимому, вместе с частью обшивки оказались повреждены и теплоизоляционные элементы в глубине корпуса. И теперь, несмотря на то, что лишь несколько дюймов воздушной магистрали были не защищены от космоса, охлаждение шло по гораздо большей площади, чем рассчитывала Нара.

Убедившись, что релейная станция находится в зоне уверенного приема, она включила микрофон.

– Говорит Нара Ли, свободный старатель, корабль «Горизонт-17», корпорации «Вармер». На борту возникла неисправность, которую я не могу устранить собственными силами. Всем кто меня слышит, просьба оказать помощь, в соответствии с кодексом освоения космического пространства 2113 года.

Закончив голосовую передачу, она сбросила груз, и по шифрованному каналу отправила работодателю полную характеристику и траекторию камня. Маяк на осколке астероида позволит корпорации без труда его подобрать, и заорет на весь обитаемый космос, если это попытается сделать кто-нибудь другой. Так что за свои деньги Нара не переживала. Другое дело, что «Вармер», без сомнения, выставит ей счет на кругленькую сумму за «содействие в доставке», но по сравнению с премией, штраф должен оказаться довольно незначительным.

Конечно, корпорация постарается содрать с пилота по максимуму, скрупулезно подсчитав весь ущерб нанесенный кораблю, не забыв и об амортизации, но тем не менее, награда все равно должна оставаться до неприличия огромной, чтобы поддерживать интерес у желающих отправится почти на три года в одиночный полет к поясу астероидов.

Хотя недостатка в желающих и не было, нельзя сказать, чтобы пилоты выстраивались в очередь. Безусловно, один рейс был способен обеспечить безбедное существование до конца жизни, но не у каждого был «стартовый процент».

Этот процент служил дополнительным барьером. Корпорации не хотели нести убытки ни при каких обстоятельствах, и установили «страховой взнос» на случай, если корабль не вернётся. Разумеется, вряд ли нашелся бы пилот, располагающий такой суммой, и при этом желающий провести несколько лет вдали от цивилизации. Зато были люди, не желавшие никуда лететь, но не против подзаработать на этом деле. Обычно несколько компаний делили между собой риски, получая часть дохода, когда старатель возвращался с добычей. Корпорации строили все больше кораблей, но это не принесло ожидаемой прибыли: к астероидам стало отправляться множество авантюристов, из всех необходимых навыков обладающих, разве что, желанием разбогатеть. И слишком многие не возвращались.

Нара училась на последнем курсе, когда страховые компании стали требовать от пилотов долевого участия в покрытии финансовых рисков. Ей тогда это было безразлично: она, как и отец, хотела стать пилотом лунного грузовика. Уже в ее детстве эти полеты были настолько обыденными, что отцу казалось проще обойти несколько правил и взять дочь с собой, чем искать с кем ее оставить на время рейса. Крошечная каюта и рубка казались огромным миром, а чернота космоса завораживала. Два дня полета, огромные доки на Луне, где можно было прыгнуть чуть ли не до потолка, запах озона, от не успевших остыть двигателей… Вопрос «кем быть» для нее не стоял, и отец всячески поддерживал ее желание стать пилотом. В четырнадцать лет он впервые пустил Нару за штурвал, каким-то чудом оформив ей удостоверение стажёра. Весь опыт пилотирования свелся к простейшим маневрам в открытом космосе, но это было самым ярким впечатлением в жизни девушки. Она не раз помогала отцу, когда возникала необходимость в ремонте, и думала что сроднилась с кораблем, но только в кресле пилота почувствовала себя с ним единым целым.

Окончив с отличием школу пилотов, Нара отправилась прямиком в «Халлибартон». У нее не было ни капли сомнений, что крупнейшая транспортная компания по достоинству оценит ее способности. И отказ оказался полной неожиданностью. Постоянно снижая требования, она обращалась ко все менее значимым перевозчикам, но даже заштатные компании, которые вечно испытывали нехватку пилотов, отказывались брать её на работу.

– Космос любит сильных, – сказал владелец одной из них, окинув взглядом ее хрупкую фигурку. – Это тяжёлый труд. К тому же, у вас совершенно нет опыта. Но мы вас можем взять в качестве секретаря. И ваше образование будет весьма кстати.

Нара молча проглотила обиду. По крайней мере, она узнала, что на Земле у нее нет шансов.

Луна же была менее консервативна в этих вопросах. Селениты, рождённые на лунной базе, были непривычны к высокой гравитации и перегрузкам, неизбежным при маневрировании. И найти там хорошего пилота было не проще, чем богача в столовой для нищих. И она оказалась права. Наре даже не пришлось покидать Нью-Йорк, чтобы получить предложение от «Кохито». Она была вне себя от счастья, когда компания посулила ей должность второго пилота на орбитальном транспорте.

Первые сомнения возникли уже на базе, когда Наре показали каюту с четырьмя койками.

Нара изо всех сил пыталась скрыть отвращение. Комната была настолько крошечной, что все ее обитатели могли бы разместиться только лёжа на своих постелях. Картину дополняло разбросанное белье и мерзкий кислый запах, разбавленный ароматами больше всего напоминающими горелую резину.

– Вещи сложишь в раздевалке, ключ от шкафа у коменданта. Душ на втором уровне, у тебя два посещения в неделю по десять минут. С соседями тебе повезло: у двоих вахты по десять дней, а Виктор вообще практически здесь не бывает.

– Виктор? – удивилась Нара.

– Места у нас не так уж много, – пожал плечами старший смены. – А женский персонал большая редкость.

– И как долго мне придется здесь пробыть? – кое-как справившись со своими чувствами, спросила Нара.

– В смысле? – удивился мужчина.

– Ну, когда я отправлюсь на Луну?

Ее провожатый рассмеялся, но тут же оборвал себя.

– Извини. Ты будешь работать на буксире, здесь, на орбите. Компания считает, что слишком накладно возить пилотов сюда с Луны. Так что, добро пожаловать домой.

После этих слов у Нары подкосились ноги. Она просто не выдержит здесь год, на который подписала контракт.

Всю первую ночь она даже не плакала, а беззвучно выла, уткнувшись в подушку.

Утром, перед встречей с первым пилотом, она постаралась взять себя в руки. Ей это почти удалось, но все ее самообладание пошло прахом, при виде Вильсона.

– Это что за чучело? – ткнул он в сторону Нары толстым кривым пальцем. – Если бы мне нужен был стофунтовый кусок балласта, я бы просто не чистил толчок после рейса.

– Успокойся, – сказал начальник станции. – Она показала великолепные результаты. А ты знаешь, как строго компания относится к отбору пилотов.

– Да мне по барабану, с кем она там соотносилась! – закричал Вильсон. – Ноги ее на моем корабле не будет!

– Хочешь личный корабль – иди в старатели. А пока будешь летать куда и с кем скажут.

Вильсон вскочил. Казалось, он решает кого ударить первым. Но вместо этого пилот быстрым шагом вышел из кабинета.

– Ничего, сработаетесь, – криво усмехнулся начальник.

Но он ошибся. Корабль совершенно не походил на грузовик отца. На нем царили те же вонь и беспорядок, что и на орбитальной станции. Видно было, что ремонты делались кое-как, по принципу «и так сойдёт». Вильсон не допускал ее к пилотированию, нагружая бессмысленной работой, но и ее не давал делать нормально. Он вечно кричал, что девушка хочет угробить корабль, вырывал инструмент, ругался, грозился оторвать руки. Это была не работа мечты. Это была пытка.

Через месяц, Нара смирилась. По крайней мере, средства которые она заработает за год, позволят перевести дух, и, в этот раз, уже более вдумчиво поискать работу. Но не смотря на довольно высокую зарплату, деньги уходили как вода сквозь пальцы. Компания обеспечивала всем необходимым, но это необходимое было просто отвратительного качества: комната где невозможно жить, еда, которую невозможно есть, воздух, которым невозможно дышать.

Нара с удивлением обнаружила, что станция не такая уж и бедная, как ей показалось вначале. При желании, здесь можно было найти практически что угодно. А если чего-то не было, то это можно была заказать рейсом с Земли. Она была просто обескуражена количеством контрабанды. Не было ни одного пилота, который не торговал бы выпивкой, продуктами или прочим товаром, который запрещено доставлять на станцию. На ее памяти лишь однажды был скандал, когда и без того вонючий сыр испортился у кого-то в шкафчике, и вечно неисправная система воздухообеспечения добавила еще одну отвратительную нотку в очаровательный букет мерзких запахов.

Но и тогда дело замяли, из чего Нара сделала вывод, что сложившееся положение всех устраивает.

Когда выяснилось, что каждые полгода пилоты обязаны подтверждать навыки, Нара Ли с радостью завалила тесты, предпочтя, пусть и со штрафами, но вырваться со станции.

Кое-как компания согласилась оплатить ей дорогу на Луну, где она снова оказалась никому не нужна. Полугодичный опыт поначалу казался интересным потенциальным работодателям, но после того, как всплывали результаты внутренних тестов, в стопроцентной конфиденциальности которых уверяла «Кохито», интерес пропадал.

Луна была слишком маленькой, чтобы позволить себе тайны.

Нара оказалась в едва ли не худшем положении чем полгода назад. У Земли не было орбитальных доков, и соответственно, не было нужды и в буксирах. К тому же, сами космонавты были уверены, что эта работа для тех, кому не по силам открытый космос.

Если и был какой-то шанс построить карьеру, то только здесь, на Луне.

Время шло, средства стремительно таяли, а перспективы становились все более призрачным. Ей предстояло решить возвращаться ли домой, или попытаться добиться своей цели.

Когда денег осталось лишь на билет до Земли, Нара обратилась к «Вармеру» с просьбой выделить ей корабль.

Процент невозврата на этот момент оказался довольно низок, к тому же, ей повезло выторговать довольно удачные условия, сократив свою часть выплаты до менее одного процента от стоимости корабля, что примерно равнялось стоимости дома, оставшегося после смерти отца.

И сейчас она сидела в рубке, и скрестив пальцы, ждала ответа.

С видимой неохотой, спустя гораздо больше времени, что нужно сигналу, чтобы проделать путь до Марса и обратно, она получила разрешение зайти на Фобос для ремонта.

Возможно, план был не таким уж и безнадежным.

***

Количество зрителей постоянно менялось. Одни отключались, потеряв интерес к беседе, другие же, наткнувшись в сети на свежий перл Одри, спешили присоединиться, в надежде одними из первых услышать очередную остроту ведущей.

Казалось, Майкл не понимал, что над ним издеваются, и с серьезным лицом отвечал на каверзные вопросы, все больше выставляя себя на посмешище.

– Другими словами, вы утверждаете, не Марк Твен, не Фицджеральд, не Достоевский, а именно Брайан Скотт написал наиболее значимую книгу в истории человечества?

Майкл сцепил пальцы в замок, и немного склонил голову, словно собираясь кивнуть, но не довел движение до конца, застыв в позе, воплощающей всю благообразность, на которую был способен.

– Я всего лишь считаю, что когда Богу есть что сказать людям, он выбирает простых парней. В них нет лукавства. Они донесут слова Его, не исказив их из корысти, не приукрасив из тщеславия, а перескажут их так, как услышали.

Одри едва заметно улыбнулась. Вместо подготовки к интервью, она могла бы заняться, например, маникюром: результат был бы тот же. Этот простак не просто не замечал ее ловушек, а так и норовил вскочить в них с разбега. А если каким-то чудом ему удавалось обойти расставленные силки, то он блуждал вокруг до тех пор, пока капкан не срабатывал.

– Вы хотите сказать, что Брайан слышал голоса? – проникновенным голосом спросила она.

Кто-то хихикнул. Ведущая отметила перемену настроения в зале. Если вначале зрители не испытывали особого интереса к ее собеседнику, и подключились к шоу привлеченные авторитетом Одри, то сейчас Майкл стал мишенью, человеком, вопиющая глупостью которого позволяла почувствовать обывателю свое интеллектуальное превосходство.

– Сложно сказать, как именно откровения открываются праведным. Это известно только им и Богу.

– От простого парня до святого меньше чем за минуту, – Одри выждала, пока для зрителей сделали наезд, чтобы она оказалась крупным планом. – Ничего себе у Брайана карьера!

Взрыв хохота подтвердил, что она выбрала правильный момент, чтобы изменить русло беседы.

– Скажите, а чем еще знаменит Брайан? Может быть, он ходил по воде, или метал молнии?

Зал снова взорвался хохотом. Казалось, вопрос совершенно не смутил Майкла. Он улыбнулся, и подождав пока стихнет смех, ответил:

– Кажется, вы путаете его с другим парнем из Назарета.

Одри позабыла что хотела напомнить, как церковь Небесных сфер выросла из движения «Сыны Тора», стыдливо спрятав под сукно скандинавские мотивы, и переиначив христианские притчи. Как охотничья собака, почувствовавшая добычу, она сделала стойку.

– Кого именно вы имеете ввиду? – она быстро перебирала в уме всевозможные варианты. Разумеется, Майкл попытается уйти от ответа. Шансов мало, но она должна попробовать заставить его назвать имя. К сожалению, она понимала, что это маловероятно.

– Иисуса, разумеется, – ответил Майкл. – Сына простого плотника, который написал Библию.

На несколько секунд повисла тишина, а потом зал взорвался настоящим броуновским движением. Люди смеялись, кричали, грозили кулаками, срывались со своих мест. Одри пожалела, что не выбрала для записи реальную студию: в ней бы точно началась драка. А так шум скоро стихнет, и как бы она не старалась, вряд ли удастся довести беседу до такого же накала. Одри дала сигнал отключаться. Свет начал тускнеть, зазвучала финальная музыка, и голос редактора зачитал резюме:

– Спасибо что были с Одри, Майклом Брестовым, и простым парнем из Назарета, написавшим хорошую книгу.

Студия растворилась, оставив висеть в воздухе логотипы спонсоров, и Одри улыбнулась. Мало кто смотрит записи от начала до конца. Да и по большей части это нудные научные или политические передачи, к которым, к счастью, ее шоу не относится.

Одри знала, что буквально через полчаса появится короткая, не более десяти минут, версия шоу. Ровно такой продолжительности, чтобы включить наиболее удачные моменты, и при этом зритель не успел заскучать. И она совершенно не была против. Более того, Одри считала, что вполне можно было бы ограничиться одним Иисусом, написавшим книгу.

Определенно это было ее лучшее интервью.

***

Получив команду, вживленный коммуникационный модуль отключился от нервной системы, и Майкл несколько раз моргнул, восстанавливая зрение.

В целом, он был доволен своим выступлением: от Одри мало кто уходил не осмеянным. Именно этим шоу и привлекало огромную аудиторию, в которой он нуждался. Можно не сомневаться, что максимум через неделю церковь «Небесных сфер» будет индексироваться и в других сегментах Сети, а не только лондонском.

Перебирая в уме заготовленные для интервью фразы, Майкл пришел к выводу, что вариант с Иисусом был наиболее удачным.

Приглашение к Одри было значимым событием с точки зрения продвижения идеи, но это не значит, что больше не нужно работать в других направлениях. Навскидку он мог бы назвать с десяток более приятных занятий, включая и наряды на кухню в свою бытность кадетом, чем воскресные проповеди в Арчбишопс парке. В отличии от шоу Одри, где было совершено не важно что говорить, лишь бы зрители услышали о его церкви, в лагере приходилось выкладываться на полную. Он не тешил себя надеждой, что сможет переубедить этих атеистов. Майкл хотел, чтобы не католическая, не протестантская, а именно его церковь стала их главным врагом. Нельзя сказать, чтобы хоппи были какой-то значимой силой, но они приковывали внимание общества, пусть большинство и считало их всего лишь забавными чудаками.

Честно говоря, Майкл и сам относился к ним с некоторой долей иронии. Казалось, они придерживаются тех же идеалов, что и Аш Вармер или Ричард Ном, но по его мнению, здесь как нельзя лучше подходило слово «обезьянничать». Наука, прогресс… Из уст современных хоппи эти слова звучали как заученные клише, лишенные смысла.

И, разумеется, их протест был популярен в молодежной среде. Разумеется, как объект для шуток.

Майкл улыбнулся. Он не сомневался, что большинство завидует привольной жизни коммуны.

Выйдя из дома он поежился. Дело было даже не в погоде, просто зима не его любимое время года. Майкл на мгновение ощутил злорадство, представив каково хоппи в их палатках, но тут же себя одернул: он все же священник, и такие мысли ему не к лицу.

Майкл собирался просмотреть список свободных машин, но залюбовавшись желтыми листьями, решил идти пешком. Вряд ли случится что-то ужасное, если проповедь начнется на час позже. Он сильно сомневался, что у него есть постоянные прихожане среди обитателей лагеря или посетителей парка.

Священник шел по улице, наслаждаясь свежим воздухом, и нисколько не торопясь. В выходной день город был практически пуст. Возможно, наверху над крышами домов сейчас и оживлённое движение, но он не стал поднимать голову, чтобы это проверить.