Римская сага. Город соблазнов

Глава Последний день в лагере

Около палатки Красса стояли всего два легионера, у столба были привязаны четыре лошади, и ничто не говорило о том, что внутри находится один из богатейших людей Римской республики. Лаций назвал себя, и его сразу провели внутрь. В глубине, за небольшим столом сидел Марк Красс. Лаций сразу узнал его. Красс что-то рассматривал с серьёзным выражением лица, но издалека не было видно, что именно. Светильники были маленькие и тусклые. Если бы он мог разглядеть несколько разложенных на столе пергаментов, то заметил бы, что это были закладные и расписки. У самого края стола лежала небольшая восковая дощечка, на которой Красс обычно считал проценты.

– Лаций Корнелий Сципион, – громко представился он и остановился в нескольких шагах от стола. Пожилой патриций посмотрел на него пристальным взглядом. Лацию стало неуютно, но лишь на мгновение – он сразу подавил в себе неудовольствие и произнёс: – Гай Юлий Цезарь направил меня к тебе. Он сказал, что я должен теперь выполнять твои поручения.

Марк Красс продолжал молчать. Он откинулся в кресле и продолжал внимательно смотреть на старшего трибуна.

Лаций опустил глаза вниз: всё, вроде бы, было на месте: пояс, короткий меч, шлем в руке и… чёрный кружок медальона. Заметив его взгляд, Лаций быстро спрятал его под тунику. Может, этот старый аристократ тоже оценивает его, как легат Юлиан? Но ведь если бы ему был нужен любовник, он не стал бы ехать за ним в такую даль, логично заключил он про себя и успокоился.

– Да, завтра утром мы должны отправиться в Рим, – спокойно произнёс Красс. – Но разными дорогами. Тебе придётся сначала побывать на Сицилии.

– Я знаю. Цезарь предупредил меня, – сказал он. Красс одобрительно кивнул.

– Ну что ж, тогда слушай, что надо сделать, – и он подробно рассказал ему, сколько воинов надо будет собрать, какую цену им обещать, где и у кого останавливаться, а также срок, к которому ветераны и новобранцы должны оказаться под Римом.

– Прости, но я ничего не услышал о том, как я буду оплачивать расходы такого количества людей, – осторожно произнёс Лаций.

– Ты ничего не будешь оплачивать, – ответил Красс. – Ты будешь только обещать. На дорожные расходы деньги тебе выдадут завтра. На Сицилию с тобой поедет мой человек, которому я доверяю… и который будет помогать тебе там. Он знает на острове всех наших сторонников, если их можно так назвать. Или, проще сказать, людей, которые кое-чем мне обязаны. Они примут тебя и всех твоих воинов, дадут еду и воду. Об этом не беспокойся. За корабли заплатит тоже он. Он будет ждать вас в Фермене. В гарнизоне у коменданта. Его зовут Оги. Оги Торчай. Этот человек встретит вас там, когда приедете. Он всегда будет рядом и не будет тебе мешать. Просто не обращай на него внимания больше, чем нужно, и всё будет хорошо. Делай своё дело, – Красс многозначительно поднял вверх брови. – Понимаешь?

Лаций кивнул, но попытался ещё раз вернуться к этой теме:

– Но людей будет очень много…

– У меня много должников, – уверенно прервал его Красс, и в его голосе прозвучали властные нотки. – Твоя задача – командиры. Надёжные, настоящие опытные воины, а не пьяные воры. Ты понял?

– Да, пока всё ясно. Двадцать тысяч воинов… Это немало.

– И ещё, – Красс поднял руку, как бы привлекая внимание. – Будь осторожен с новым наместником на Сицилии. Его зовут Фабий Кантон Сикстилий. Предыдущий оставил после себя одни долги, поэтому там сейчас надо быть очень осторожным. Не надо ссориться с этим человеком. Но и обещать много не надо. На Фабия Кантона моя власть не распространяется. Он человек из чужого лагеря. Но у него есть свои слабости. Ему сейчас очень нужны будут деньги. Поэтому не перечь ему и постарайся не говорить, что ты платишь легионерам. Если с тобой что-то произойдёт, я не смогу бросить дела в Риме и поехать на Сицилию, чтобы спасти тебя от его, как бы это сказать… – Красс замолчал, подбирая нужное слово, но не нашёл его и просто закончил свою мысль: – Короче, не делай глупостей.

– Постараюсь, – кивнул Лаций.

– Тогда иди. Помни: мне нужен гонец с коротким письмом из каждого города! Но тебе не дадут об этом забыть. Оги Торчай́ будет напоминать…

– Да, конечно, – ещё раз кивнул Лаций и вышел из палатки. Теперь ему оставалось только зайти к легату Юлиану, чтобы забрать письма для его жены. В груди поселилось новое чувство, и Лаций с любопытством наблюдал за ним: тело всё ещё было здесь, посреди лагеря в Галлии, а душа где-то далеко-далеко и часть мыслей уже не принадлежала ему. Он видел, как скачет по дороге на юг, к морю, как садится на корабль, пересекает пролив и попадает сначала на Корсику, которую греки называли «каллисте», прекраснейшая, а потом – на Сицилию… Дальше его воображению не дал разыграться вопрос караульного:

– Ты к легату, Лаций?

– Да. А что, он занят?

– Вроде да. У него там близкий человек, – многозначительно усмехнувшись, хмыкнул караульный.

– Понятно, – пробормотал он. – Не знаешь, надолго?

– Ну сложно сказать. Они давно уже там. Должны были уже наиграться, – шёпотом ответил легионер. Лацию пришлось присесть у столба для лошадей и подождать.

Через некоторое время из палатки вышел человек в плаще легата, м Лаций сразу узнал в нём надменного повесу в шлеме с золотыми звёздами. Тот бросил в его сторону короткий взгляд, но ничего не сказал и молча прошёл к своей лошади, которую держал для него слуга. Вслед за ним вышел Теренций. На лице у него играла сладкая улыбка, а глаза ещё хранили отпечаток сладострастия. Увидев Лация, он сразу пригласил его войти.

– Идём, идём, – похлопав по спине, он взял Лация за локоть и провёл его внутрь. – Не ожидал, что ты так быстро вернёшься. Думал, консул будет более словоохотлив. Тут старый знакомый ко мне зашёл. Тоже недавно из Рима. Пойдём, я передам тебе письма. Кстати, куда вы направляетесь завтра с Крассом? – как бы невзначай спросил он.

– Красс сказал, что поедет сразу в Рим. У него там дела, – ответил Лаций. – А я – на юг, в сторону Генуи, а оттуда – на Корсику.

– Да? – искренне удивился Теренций. – Ты поедешь через Фермену или Брацу?

– Красс сказал ехать через Фермену. Там нас будет ждать его человек, с которым мы поедем дальше.

– А-а.. – с пониманием протянул Теренций и как-то загадочно улыбнулся. – Ну да, конечно… Удачи тебе! Вот письма для жены и родственников. Передай Флавию. Он едет с Помпеем прямо в Рим?

– Да.

– Значит, говоришь, через Фермену? – вдруг снова спросил он.

– Ну да. А что? – не понял Лаций.

– Ну через Фермену, конечно, ближе к Генуе, чем через Брацу, – как бы оправдываясь, быстро произнёс Теренций. – Пусть боги хранят тебя и пусть дорога будет лёгкой!

– Благодарю тебя за всё, Теренций. Ты прав, надо пойти принести богам жертву. Я не сделал это тогда, после нападения. И после Тароги тоже не успел. Но теперь до утра время есть.

– Конечно, конечно, принеси жертву, – натянуто улыбаясь, закивал головой легат, думая уже совсем о другом.

Разговор с Варгонтом был недолгим, и Лаций направился к авгуру55, чтобы заплатить за двухлетнюю овцу и принести её в жертву на алтаре у ограждения. В самом лагере было темно и тихо. Только в углах квадратов, возле часовых, были видны точки факелов и ещё несколько – у ворот. Уставшие за день легионеры всегда рано ложились спать, чтобы с рассветом приступить к многочисленным работам. На стенах виднелись фигуры караульных, слабые пятнышки их небольших факелов казались на расстоянии маленькими звёздами, которыми в эту тихую ночь было усыпано всё небо. Пока жрец выполнял ритуал, Лаций, закрыв глаза, благодарил Аврору и Марса, а потом и всех остальных богов за покровительство и удачу. Авгур что-то невнятно бормотал, разделывая овцу, в костре уютно потрескивали ветки, и Лацию не верилось, что рано утром он уже покинет это место. В это время всего в ста шагах от костра встретились два других человека. Они отошли к самой стене лагеря, где их точно никто не мог бы увидеть и услышать. Их разговор имел к Лацию самое непосредственное отношение. И если бы он его услышал, его судьба, скорей всего, сложилась бы по-другому.

Глава Ночной разговор

– Откуда ты узнал об этом? – скучно спросил молодой голос.

– От того человека, которому это нужно.

– Тайны какие-то. Не верится… И что тебе с этого?

– Честно?.. Я хочу бросить службу и купить землю. Поэтому мне надо золото.

– Ты шутишь?

– Послушай, мы сможем с тобой хорошо жить, не думая о будущем. Поверь. Это не просто амулет!

– Кому нужен кусок деревяшки?

– Плевать, кому! Главное, что за неё готовы заплатить.

– И какой глупец готов заплатить за неё столько золота? Кстати, сколько тебе обещали? – последнюю фразу сомневающийся голос произнёс уже не так небрежно.

– Очень много. На двоих хватит, поверь.

– Это не ответ, – в темноте раздался усталый вздох. – Ты просишь меня помочь, но это опасно. Мы рискуем своим положением в Риме и даже жизнью, и ты не хочешь сказать мне ради чего?

– Ты что? Чем ты рискуешь? Отдать медальон, получить золото, и всё!

– …сколько?

– Десять талантов золота56, – прозвучало еле слышно в ответ. На какое-то время воцарилась тишина, и только тихие шорохи за стеной лагеря напоминали о существовании ночной жизни.

– Десять талантов золота? – медленно повторил молодой голос.

– Да, десять талантов.

– Это же… очень много. Не может быть…

– Да, да, много! Ну что? Согласен? – прозвучал уверенный вопрос.

– Не верю. Бахус напоил тебя неразбавленным вином. Ты, наверное, пьян. Десять талантов – это очень много!

– Но это так, поверь мне. Всё, что говорил Клод, оказалось неправдой. Этруски спрятали золото у жрецов, а не у варваров. А жрецы умерли. Все, все семь человек. И золота у них после смерти не нашли. И никто не знает, куда они его спрятали. Так что этот медальон никому не нужен, кроме этого главаря. Он верит, что сможет пойти туда и найти золото сам. Понимаешь?

– Нет, не понимаю. Как он попадёт в Этрурию? Но даже, если доберётся, зачем же ему тогда этот медальон? Он, что, глупее тебя? Почему ты сам не можешь взять медальон и найти это золото?

– Потому что его нет! А варвар верит, что есть! Он думает, что медальон обладает силой и поможет ему найти золото этрусков. Вот и всё. Пусть берёт его и идёт себе искать своё золото! А нам отдаст десять талантов. Согласен?

– Глупость какая! – молодой голос затих, и какое-то время оба собеседника молчали. – И ты собираешься отдать ему медальон? – наконец, с интересом спросил он.

– Нет. Я делал второй. Такой же. На всякий случай. Вот, у меня на груди. Посмотри. Отдадим его, возьмём золото и вернёмся назад.

– А если он не отдаст золото?

– Тогда нам не повезёт. Но он дал мне две золотых монеты. Вот, держи одну! Потом посмотришь. Я никогда таких не видел. Он сказал, что заплатит ими. Так что можно попробовать.

– Похоже на золото. Мягкое. Хм-м. Как-то всё просто очень. Но… хорошо, я согласен, – после некоторого раздумья ответил молодой голос.

– Хвала Юпитеру! Ты разумный человек. Иди! Я сейчас тебя догоню. Жди меня в палатке. Выезжать надо будет рано утром.

Когда первая тень отделилась от деревянной стены и исчезла в проходе между палатками, вторая остановилась у столба для привязи. Это был Теренций Юлиан. Он поднял голову к небу и вознёс хвалу богам. Да, он не сказал своему собеседнику, что вторым условием было привезти человека со знаком на плече. Но Лаций и сам ехал туда. Правда, Теренций на всякий случай сделал себе на плече такой же знак, как у него. Вдруг с трибуном что-то приключится в дороге или он опоздает…

На чёрном небосклоне промелькнули несколько светлых линий. Эти звёзды явно посылали ему боги. Это был знак, что настало время подумать о возвращении домой, в Рим, в тёплые термы57 с горячей водой и паром, к спокойной жизни, вечерним обедам и развлечениям в Суббурском квартале.

Глава Путь в Фермену

Солнце едва поднялось из-за горизонта, а восьмёрка Варгонта с Лацием уже стояли у ворот лагеря. Цезарь приказал выделить им ещё двух лошадей из обоза, хотя обычно пехотинцы передвигались пешком рядом с лошадью старшего легионера и такой роскоши им не полагалось. Но для посланника Красса было сделано исключение. Некоторые воины в его восьмёрке умели ездить верхом, и только Варгонт осторожно относился к этим животным, говоря, что не любит слишком высоко отрываться от земли. В детстве отец посадил его на молодого жеребца, и испуганный мальчик Варгонт, естественно, упал, сильно ударившись о землю. С тех пор он не любил отрываться от земли выше, чем мог подпрыгнуть сам, что тоже выглядело смешно, так как его приземистая, широкоплечая фигура напоминала в этот момент больше каменную глыбу, чем прыгающего человека.

Караульные стояли у ворот с серыми, как придорожная пыль лицами. Они безразлично открыли ворота, ещё двое подошли к краю стены, чтобы посмотреть им вслед. Короткие приветствия, два-три приказа, одно слово прощания – и всё, лагерь остался позади. Через некоторое время их невыспавшиеся лица на стене растаяли в утреннем тумане, и теперь Лация и легионеров сопровождал только лёгкий прохладный воздух с каплями утренней росы на траве.

В то же время от противоположных ворот отъехали два человека в накидках и шлемах простых всадников. И даже сандалии у них на ногах были из грубой свиной кожи, как у простых гастатов. Они быстро поскакали в сторону видневшегося вдалеке леса. Было видно, что дорогу эти люди знали хорошо.

Лаций ехал молча. Легионеры изредка перекидывались короткими фразами, но, в конце концов, устали шутить и затихли. Солнце поднималось всё выше и уже начинало приятно греть спину. К полудню его нежность обещала превратиться в беспощадную жару, но, как это часто бывает в гористых или близких к морю землях, небосклон подёрнулся лёгкой дымкой почти невидимых облаков. К полудню всё небо заволокло тучами, и к вечеру должен был пойти дождь.

– Надо найти, где остановиться, – недовольно глядя на небо, пробурчал Варгонт. Лаций посмотрел на него и вздохнул.

– Полпути ещё не проехали. Здесь нет деревень.

– В грязи потонем, – не меняя выражения лица, добавил старый друг. – И завтра точно в Фермену не попадём.

– У нас нет топоров. И лопат. Что ты предлагаешь? – спросил Лаций.

– Можем остановиться у края леса, вон там, – он показал рукой в сторону от дороги. – Похоже, там старые деревья. Нарубим веток и спрячемся под корнями.

– А если до утра не пройдёт? Тут низина. Окажемся в болоте, – покачал головой Лаций.

– Может и в болоте, – согласился Варгонт, – но если дождь долгий, будет ещё хуже. Заблудимся и ноги лошадям переломаем. И ещё неизвестно куда выедем. Лучше уж переждать здесь.

– Пожалуй, ты прав, – Лаций ещё раз посмотрел на небо и согласился. Надо было спешить, чтобы не промокнуть.

Ливень разразился, когда они укладывали последние ветки поверх корней старого дерева. Но им повезло – к этому моменту они уже успели расширить небольшое углубление, и теперь там могли поместиться все девять человек. Огромные кроны зашумели от резкого порыва ветра, и первые тяжёлые капли глухо застучали по земле и листьям. Просидев до темноты, все постепенно заснули. Лаций в это время обсуждал с Варгонтом, что они будут делать на Сицилии и что потребуется для организации временных лагерей новобранцев. Так незаметно наступила ночь. Ливень оказался сильнее, чем они ожидали, и он вряд ли должен был закончиться к утру. Варгонт оказался прав. Делать было нечего – пришлось сидеть и ждать. Хорошо, что они взяли с собой больше еды, чем требовалось, и не страдали от голода. Так прошли два дня.

В это время всего в нескольких милях от этого места, с другой стороны леса, быстро скакали два всадника. Если бы они не знали дороги, то легко заблудились бы в наступившей прямо посреди дня темноте. Казалось, тучи зацепились за верхушки деревьев и накрыли весь лес плотным нескончаемым потоком дождя. Но остановиться они не могли, потому что очень спешили. Им надо было оказаться в Фермене раньше Лация и его людей. Теренций не хотел, чтобы покупатель медальона случайно увидел в городе его старшего трибуна и отказался платить за медальон. Поэтому он торопился приехать туда раньше их. Если легионеры не остановились и двигались сейчас по дороге, то ему надо было спешить, чтобы опередить их. Если Лаций принял решение остановиться и переждать дождь, то всё будет хорошо. Так полагал легат Теренций. Его новый молодой друг, вынужден был молча соглашаться с его доводами. Он продолжал следовать за своим старшим товарищем, чуть отстав и постоянно думая о висевшем у него на шее медальоне, который тот дал ему, чтобы не спутать с поддельным. Золотая монета и невероятная прочность круглого талисмана убедили молодого Юлия Клавдия в искренности слов легата Теренция, и теперь он вынашивал в голове планы о том, как самому завладеть и медальоном, и золотом. Проще всего было получить его от варваров, а потом избавиться от старшего товарища. Но для этого сначала надо было сначала добраться до города Фермена.

Глава Зловещее предзнаменование

Дождь лил до поздней ночи следующего дня. Последние капли ударились о землю с такой же силой, как и первые, и после этого неожиданно наступила тишина. Легионеры переглянулись и осторожно стали выбираться из наполовину промокшего укрытия. Всё небо было усыпано звёздами, воздух буквально звенел от тишины. Вокруг было полно луж, в которые тихо капали с листьев крупные капли. Дорога представляла собой сплошную реку. Оставаться под деревьями смысла не было, и Лаций принял решение идти вдоль леса по мокрой траве. Передвигаться здесь было мучительно тяжело, так как сандалии сразу размокли и болтались на ногах, как тяжёлые цепи.

– Не люблю я эти мокрые лесные термы, – пробурчал Варгонт.

– Что ты всё время недоволен? Тебе бобы невкусные попались? Или Фернопонт не дал хлеба? – спросил с улыбкой Лаций.

– Наоборот, слишком много дал! – ответил вместо него гастат Фернопонт. – Ты, что, не слышишь, как у него бурчит в животе, что ли? – все легионеры засмеялись, а Варгонт пригрозил ему кулаком.

– Смейся, смейся, чёрная твоя морда. Посмотрим, что ты запоёшь, когда встретишь ночных духов.

– Я им предложу с тобой побороться, – всё так же беззаботно ответил его друг. Дальше до самого города легионеры молчали. Им потребовалось почти полтора дня, чтобы добраться до широкой дороги. Вскоре впереди показались городские стены.

Город Фермена был достаточно большим галльским поселением, с высокими стенами и многочисленным римским гарнизоном. Через него постоянно проходили войска и большое количество торговых поставок из портовых городов, куда купцы отправляли пеньку, вино, ткани, мясо, шкуры, хлеб, сало, шерсть и много других припасов, за которые в Риме платили втридорога. Такие промежуточные города имели много складов и, конечно, городские рынки, где постоянно шла бойкая торговля, поэтому ворота города, практически, никогда не закрывались – через них днём и ночью шли люди. Поэтому, когда на следующий день вечером Лаций с товарищами увидели закрытые ворота, перед которыми скопились десятки телег и сотни людей, они сильно удивились.

– Варгонт, ты никому не говорил, что едешь в Фермену? – спросил один из легионеров. – Может, они тебя испугались?

Но никто не улыбнулся. Закрытые ворота всегда были неприятным знаком.

– Смотрите внимательно! – приказал Лаций, но он мог бы и не говорить этого. Все и так прекрасно знали, что ворота в городе закрывают только от врагов. Значит, эти враги находились сейчас где-то рядом и их было очень много, раз комендант такого большого гарнизона принял решение об обороне. Они ещё не знали, что два дня назад в город тайно прибыли два легата. Они спешили приехать раньше Лация и его людей, но именно эта спешка и затянувшийся дождь сыграли с ними злую шутку.

– Караульных не вижу, – процедил сквозь зубы Варгонт. – Ну что стали? – крикнул он на остановившихся товарищей. – Смотрите по сторонам, не спите. Давай, живее вперёд!

Всё объяснилось, когда они, наконец, добрались до городских стен и прокричали часовым свои имена. Их сразу пропустили. По дороге в лагерь стражники рассказали, что городские ворота закрыли накануне, так как в городе кого-то убили. Сам пехотинец ничего точно сообщить не мог, он слышал только, что на постоялом дворе нашли двух римлян, но не мог сказать, где находился этот постоялый двор и кто были эти римляне.

– Комендант вчера ночью собрал всех купцов и менял. Посадил у себя. Они там говорили и спорили. Думают, как поймать убийц, – закончил свой короткий рассказ караульный.

Они подъехали к дому коменданта и спешились. Эта улица была единственная с каменным покрытием. Остальные все представляли собой утоптанную до твёрдого состояния землю. Сейчас, после дождя, повсюду лежали доски и брёвна, по которым бегали торговцы и женщины с корзинами. В воздухе стоял запах помоев и гнили, но всё же в каждом городе был ещё свой оттенок, который отличал его от других. В Фермене это был запах мокрого камня и плесени. Почти все большие дома в городе были сложены из плоских камней различной формы, которых в округе было более чем достаточно. И на всех стенах были видны мох и плесень. После дождя эти пятна увеличивались в размерах, чернели и становились скользкими, как грязь на дороге, и лишь дома богатых купцов или важных граждан города регулярно очищались от этой напасти многочисленными рабами.

Комендант Марк Валерий Клавдий оказался ветераном Лукулла. Ему было около пятидесяти, но он отлично выглядел и следил за дисциплиной своего гарнизона со всей строгостью, которая только была возможна в этом торговом городе.

– А-а, вы из Лукки? – без приветствия, недовольно буркнул он, как будто они там отдыхали и пили сладкое вино. Комендант вёл себя так, как будто они знали друг друга давно, но он не очень ценил это знакомство. Это было свойственно опытным воинам, оставшимся на службе после больших походов и видевшим разницу между мирной и военной жизнью. – Никого там не заметили? – он кивнул в сторону городских ворот. Лаций и Варгонт покачали головами.

– Нет. Мы должны были приехать вчера вечером, но попали под дождь и переждали в лесу, – сказал Лаций.

– Эти двое тоже попали под дождь. Даже просохнуть не успели. Только вопросов тут больше, чем ответов, – с досадой бросил комендант.

– Нам сказали, что на постоялом дворе были убиты два римских гражданина. Это так? – спросил Лаций.

– Да, – коротко ответил ветеран. – Это так же верно, как то, что меня зовут Марк Клавдий. А вас?

Лаций представился. Потом снова спросил:

– Кто убит? Имена известны?

– Имён пока не знаю, но они точно не отсюда. Одеты странно. Может, вы поможете? Пошли, заодно и посмотрите. С собой у них ничего не было, кроме оружия. Но оно дорогое. Одеты, как простые всадники, в простых туниках. Непонятно… И почему не заехали ко мне, не представились? Значит, прятались? – он недовольно махнул рукой и кивнул в сторону выхода. – Ладно, идём! Посмотрите сами.

До постоялого двора было недалеко. По дороге им встретились несколько патрулей, которые обходили дома горожан и осматривали склады. Лаций чувствовал напряжение во всём: в осторожных взглядах редких горожан, которые с испугом и любопытством выглядывали в щели приоткрытых окон и дверей; в нервных движениях коменданта; в необычно большом количестве солдат на улицах, которые уже давно стали частью городского населения; в тишине на базарной площади и даже в том, как одинокая собака, выглянув из-под забора, попятилась обратно, чтобы, исчезнув, с той стороны разразиться нервным испуганным лаем.

– Сначала думали, что это специально кого-то подослали, ну… чтобы за нами следить, – с досадой бросил комендант Марк Клавдий, – но потом… – он не успел закончить, потому что за забором постоялого двора послышались громкие крики, забегали люди, что-то разбилось, и он сразу рванулся вперёд. Лаций с легионерами поспешили за ним.

– Держи крепче, давай ремень! – закричал кто-то в дальнем углу. Несколько человек, среди которых были видны туники легионеров, подняли целое облако пыли, и со стороны это было очень похоже на драку. Наверное, то же самое пришло в голову и коменданту, поэтому он громко крикнул:

– Стой! Именем Рима прекратите! – он держал в руках короткий меч, вытянув его в сторону пыльного облака, и там, услышав его голос, остановились. Движение в пыли замерло, и из облака вынырнул высокий, худой человек, с выпученными глазами и широко открытым ртом. Он тяжело дышал и держался за бок. Одежда на нём была вся в пыли, одного рукава на рубашке не было. Судя по всему, рукав только что оторвали. Худая, жилистая рука ещё не успела покрыться пылью и торчала из ткани на плече, как будто принадлежала другому человеку. Большой, мясистый язык то и дело вываливался изо рта, он хватал воздух, как рыба на берегу, и никак не мог восстановить дыхание, показывая голой рукой в сторону стены. Тем временем пыль понемногу осела, и позади него стали видны грязные фигуры остальных участников странного события. Это были два легионера и ещё два местных жителя в длинных, по колено, рубахах, скорей всего постояльцы. Внизу, на земле, прямо у их ног, сидел маленький комок грязи, который они пытались связать кожаными ремнями. Когда его подняли, оказалось, что это был подросток. Он дёрнулся, но, обессилев, повис на руках легионеров.