Подарок принцессы

– Пойдем, – велел он, глядя пустыми рыбьими глазами.

Этот взгляд пугал девушку сильнее, чем уродливый шрам Носо. Она послушно кивнула.

– Не пытайся дорогой сбежать, – равнодушно сказал воин, пропуская ее вперед. – Догоню, плохо будет. Ясно?

– Да, мой господин, – пролепетала Сайо.

Разбойники покинули поляну. Впереди по еле заметной тропинке шел главарь, за ним благородные господа, потом Сайо под конвоем Херато, а замыкали шествие два ослика и простолюдины.

Примерно через час девушка стала уставать. Ноги начали заплетаться, и она пару раз едва не упала. Разбойник с рыбьими глазами равнодушно ждал, пока она встанет, не делая ни малейшей попытки помочь.

– Я устала, – прохрипела Сайо, упав в третий раз. Херато наклонился и, взявшись за воротник курточки, одним рывком поставил ее на ноги. Глядя ей прямо в глаза, разбойник два раза лениво ударил ее по щекам ладонью.

– Сил прибавилось? – голосом тусклым, как и его взгляд, осведомился мерзавец.

– Да, – кивнула девушка, чувствуя, как лицо горит от боли и бессилия.

Мужчина толкнул ее вперед.

Какое-то время Сайо шла, пугливо озираясь на каменно-равнодушного конвоира, но усталость брала свое, и она вновь упала.

Девушка попыталась подняться, но ноги подкосились, и она упала, больно ударившись локтем.

– Носо-сей! – крикнул Херато. – Девчонка спеклась! Еще полечить?

– Брось на осла, а поклажу отдай Брылу, – донеслось до них распоряжение главаря.

Получив четкое распоряжение, разбойник сбросил со спины осла вьюки и легко, словно куклу, усадил Сайо верхом. Поднявший мешки лысый простолюдин бросил на девушку злобный взгляд.

В сумерках отряд вышел на накатанную дорогу. Воины моментально сгрудились в кучу, перегородив и без того неширокий проезд. Ослы, простолюдины, уставшая до беспамятства Сайо и равнодушный Херато двигались позади беспечно болтавших воинов. Сейчас они походили на один из бесчисленных отрядов ратников, наводнявших страну.

После неудачного похода Хайдаро их число заметно поубавилось, тем не менее такие отряды время от времени еще встречались.

Впереди показалась обширная усадьба, окруженная высоким деревянным частоколом. Могучий слуга под пристальным наблюдением вооруженного воина закрывал крепкие ворота, когда его остановил крик Носо.

– Эй, Пузан, постой! Не видишь, гости идут?

Слуга замер, с тревогой глядя на приближающихся разбойников. Зевавший рядом благородный воин нахмурился и положил руку на рукоятку меча.

– Спокойно, мой господин! – поднял руку Носо. – Мы всего лишь хотим переночевать, и все.

– А чем платить у вас есть? – хмуро поинтересовался ратник. Половину прибыли этой гостиницы клал в карман местный землевладелец, поэтому охранник чувствовал себя уверенно даже перед лицом многочисленной и хорошо вооруженной банды.

– Успокойся, мой господин, – широко улыбнулся своей кривой улыбкой Носо. – Мы с деньгами.

Ратник отступил в сторону. Квадратный слуга уже умчался предупредить хозяина о новых постояльцах.

На широкое крыльцо приземистого двухэтажного дома вышел маленький, пузатый человечек в бархатной куртке.

– Носо-сей! – удивился он, глядя на приближавшегося воина.

– Я, Кулак.

Хозяин бодро сбежал по деревянным ступеням и остановился так, чтобы ярко горевшие светильники освещали только его спину.

– Мы уже говорили, мой господин, что я не могу больше обслуживать тебя и твоих людей в долг. Ты должен за еду, ночлег, за женщин…

– Заткнись, быдло! – рявкнул разбойник. – Сейчас получишь свои грязные деньги, мразь!

Он обернулся и взял из рук помощника глухо звякнувший мешок.

– Кажется, тебе улыбнулась удача, мой господин?! – сладко пропел согнувшийся в поклоне Кулак.

– Ты, крохобор, даже не представляешь, какая!

Носо, не глядя, сунул руку в мешок и высыпал в жадно подставленные ладони кучу серебряных монет.

– Этого хватит?

– С долгом ты, безусловно, рассчитался, мой господин.

– Тогда все как всегда! – махнул рукой главарь. – Лучшая еда, выпивка… и все прочее!

– Будет сделано, мой господин, – радостно повизгивая, хозяин бросился было исполнять желание щедрого гостя.

Но воин крепко схватил его за плечо.

– Постой.

Кулак озадаченно взглянул на разбойника.

– Комнатушка в подвале свободна?

– Пока да, мой господин, – тихо ответил толстяк.

Носо наклонился к мясистому уху и прошептал несколько слов, скосив глаза на Сайо.

Девушка почти лежала на спине осла. В полутьме, одетая в мужскую одежду, она походила на усталого мальчика. Глаза хозяина гостиницы удивленно расширились.

– Не знал, что ты занимаешься такими делами, мой господин.

– Если еда сама лезет в рот, невозможно ее не проглотить, – вздохнул Носо и, обернувшись, крикнул: – Херато-сей, проследи, чтобы нашу гостью устроили как следует!

Разбойник с рыбьими глазами равнодушно кивнул.

– Я сейчас пришлю служанку, мой господин! – крикнул хозяин. – Она проводит.

Херато остался стоять возле Сайо, а остальные разбойники с радостным гоготом стали подниматься на крыльцо.

– Слезай, – буркнул разбойник-простолюдин. – Осла надо расседлать.

С трудом сдерживая стон от боли во всем теле, девушка почти сползла на землю. Она встала, прижавшись спиной к забору, и прикрыла глаза.

– Где тут твоя девка, мой господин? – раздался грубый женский голос.

Сайо увидела невысокую широкоплечую женщину в толстом платке поверх грязного шерстяного платья. В правой руке служанка держала масляный светильник. Заметив, что девушка смотрит на нее, она махнула рукой:

– Пошли.

В сопровождении Херато они обошли гостиницу. С торца здания у самой земли располагалась низенькая, оббитая железными полосами дверь.

Женщина отодвинула толстый замок и, войдя первой, скомандовала:

– Сюда иди!

Несмотря на усталость и боль, Сайо вспыхнула. Какая-то простолюдинка смеет ей указывать! Но, получив в спину мощный толчок, влетела в короткий коридор. За спиной раздавалось ровное дыхание разбойника.

Там была еще одна дверь, а за ней маленькая комнатка без окон с низким потолком и спертым воздухом.

– Топчан вон, – служанка ткнула пальцем в низкую лежанку, покрытую соломой. – Бадейка для всяких надобностей в углу. Чего еще надо?

Подбоченясь, она смотрела на девушку, выпятив нижнюю губу. Сайо подошла и молниеносно ударила ее по лицу. Задохнувшись от ярости, служанка тоже влепила ей хорошую плюху и тут же заработала удар в спину.

– Знай свое место, быдло, – проговорил Херато своим обычным бесцветным голосом.

– Мне нужно поесть и умыться, – сказала Сайо, с трудом удержавшись от благодарного взгляда в сторону разбойника.

– Вот еще! – фыркнула женщина.

– Тебе сказали, что делать? – поинтересовался Херато.

– Да, мой господин.

– Так исполняй.

Служанка вышла, оставив светильник. Разбойник пробежал взглядом по голым бревенчатым стенам и тоже покинул комнату. Сайо в изнеможении опустилась на топчан.

«Вот так Вечное Небо играет моей судьбой, – с безнадежной грустью подумала девушка. – От дворца сегуна до разбойничьего притона. От шелковых простыней до старой соломы».

Она горько всхлипнула. Послышались шаги. Сайо встала и постаралась придать лицу самое равнодушное выражение.

Вошла служанка, поставила на земляной пол ведро с водой.

– Вот твоя вода.

– Поставь на топчан, – тоном, не терпящим возражений, приказала девушка.

Женщина хмыкнула и, взяв ведро, резко опустила его на толстые доски. От удара брызги полетели во все стороны.

Сайо вытерла сырое лицо.

– Выйди!

– Если уйду я, – служанка обнажила в улыбке гнилые зубы, – войдет он. Или ты задумала соблазнить Херато своими тощими мослами?

Девушка пожала плечами. Попробовала воду. Чуть теплая. Хорошо еще, в комнате тепло. Сняла куртку, рубаху, связала в пучок волосы и стала умываться, чувствуя кожей презрительный взгляд простолюдинки. Взяв с края топчана глиняную чашку с выщербленным краем, отлила немного воды. Потом развернулась и выплеснула оставшуюся на ничего не подозревавшую служанку.

Ошарашенная женщина пару секунд смотрела на Сайо выпученными глазами, потом заорала и бросилась на неё. Ожидавшая примерно такой реакции девушка размахнулась и встретила ее ударом ведра в лоб.

Служанку отбросило к двери. Опираясь на нее, она попыталась встать и отомстить обидчице, но свалилась под ноги ворвавшегося в комнату Херато. Сайо быстро натянула рубаху. Разбойник посмотрел на багровый синяк, быстро набухавший на низком лбу, и одобрительно хмыкнул. Потом, не закрывая дверь, скрылся в коридорчике и вернулся с корзиной.

– Ешь, госпожа.

Служанка попыталась встать, но воин небрежно толкнул ее, и женщине пришлось выползать из комнаты на карачках.

Херато подошел к светильнику, приподнял, словно проверяя, сколько еще осталось масла, и, вернув его на полочку, вышел, закрыв дверь на засов.

В корзине оказалась тарелка риса с мясной подливкой и пара лепешек. Подкрепившись, Сайо улеглась на солому и стала смотреть на тусклое пламя светильника. Язычок огня делался все меньше.

«Может быть, зря я бежала? – думала она. – Теперь меня продадут».

Вдруг Сайо улыбнулась.

«И это уже во второй раз. Сколько получит за меня Носо? Пять, десять тысяч золотых? Прав был Алекс. Я так же одинока в этом мире, как и он».

Вспомнив о слуге, она тяжело вздохнула.

«Где он? Что с ним? Ясно, что Алекс не попался разбойникам. Я бы услышала об этом. Значит, попался тем соратникам, от которых они так поспешно удрали».

А что делать воинам в лесной глуши? Кого они искали? Разбойников Носо? Или ее? Их бегство уже давно раскрыто. От Тайного Ока Сына Неба скрыться невозможно. И если она еще представляет для властей какой-то интерес, то беглому слуге нечего ждать пощады.

Сайо почувствовала, как на глаза набежала пелена слез, комната вокруг стала расплываться. Девушка закрыла глаза, и теплые капли потекли по щеке. Алекс погиб. Она чувствовала это. Иначе слуга предупредил бы ее об опасности.

«Слуга? – она вдруг широко раскрыла глаза, не обращая внимания на бегущие слезы. – Какая я глупая! Он же меня любит!»

Сайо села на топчане, обхватив колени руками.

«Только любовь могла заставить парня столько раз рисковать жизнью ради меня!»

С какой-то неожиданной теплотой она вспомнила их первую встречу. Когда Алекс прошел по узкому карнизу главной башни, чтобы предупредить о «злодейских замыслах» Гатомо. А та страшная ночь, когда она едва не оказалась в руках этого мучителя Татсо? Алекс попытался спасти ее даже от гнева Сына Неба. Но этот противник слишком силен.

Светильник, пыхнув, погас, погрузив во тьму комнату и душу Сайо.

Глава II. Тяжелые дни и ночи

Чубсо пил. Немой слуга с жалостью смотрел на разбитого господина. Две пустые глиняные бутылки уже стояли на противоположном конце стола. Дрожащими руками Роно налил себе в чашечку водки и одним махом отправил огненную жидкость в рот. После позорнейшего провала операции по поимке Сайо и нелепой гибели бывшего бодигара Санато чиновник Тайного Ока впал в состояние, близкое к панике.

Опытный воин, сорок лет не выпускал из рук меча, Санато был телохранителем самого Сына Неба! А погиб от рук сопливого пацана!

Чубсо налил еще чашку и, не чувствуя вкуса, выпил. Карьере конец! Хорошо, если не казнят, а уж карьера окончательно погублена.

Ну почему он так долго тянул с арестом девчонки?! И как же не вовремя началась эта война со степью! Роно ударил по столу кулаком. Подскочил слуга и уставился на господина в ожидании приказа. Чиновник врезал ему по уху. Немой отлетел. Но винные пары уже лишили сил грозного Чубсо.

Всхлипнув, чиновник схватился за бутылку.

В дверь постучали. В чашку полилась рисовая водка. Слуга, потирая ушибленную щеку, не рискнул больше отвлекать господина от переживаний. Стук повторился.

– Кто там?! – рявкнул чиновник, разворачиваясь. Бутылка выскочила из рук и разбилась.

– Тысяча демонов!

Видимо, стучавший воспринял это восклицание как разрешение войти.

В дверь юркнул писарь Митино. Глаза его лихорадочно блестели, а в руках писарь держал пачку исписанных листов.

– Мой господин Чубсо! – воскликнул он, почти бегом пересекая комнату.

Старший дознаватель поднял на него мутный взгляд и улыбнулся.

– Вот и компания! Садись, Митино-сей, выпьем на моих поминках.

– Что ты такое говоришь, мой господин? – испугался молодой человек.

– Правду! – Чубсо поднял палец и покачал им у носа писаря. – Думаешь, мне простят побег этой девчонки? Нет!

– Но ты не виноват, – попытался остановить поток жалоб Митино.

– Особенно сейчас, – всхлипнул пьяный чиновник. – Когда второй муженек ее мамаши привел на нашу землю орды варваров!

– Её предупредили, – проговорил писарь. – В усадьбе был гонец.

– Вот и я говорю. Конец! – Чубсо всхлипнул. – Захотел, понимаешь, благородным стать.

– Старик на допросе показал, что к Айро в усадьбу приезжал гонец! – почти крикнул Митино.

– При чем тут гонец? – его начальник героически попытался собрать мысли в кучу. – Какой такой гонец-конец?!

– И слуги и управитель Айоро говорили, что в день побега Сайо в усадьбе не было посторонних! – писарь не сводил взгляда с мутных глаз Чубсо и старался говорить как можно громче. – А старый слуга сказал, что в усадьбу приехал гонец! И Сайо с ним о чем-то разговаривала.

– Погоди! – остановил его Чубсо голосом чуть более трезвым, чем минуту назад. – Завтра с самого утра меня разбудишь и все расскажешь. Сейчас мне надо спать. Эй, ты там!

Слуга подскочил и подставил господину свое плечо. Он не мог, да и не хотел рассказывать, как чьи-то удивленные глаза смотрели в щель неплотно прикрытой двери.

Чубсо рухнул на кровать и забылся в алкогольном дурмане.

Митино добросовестно дождался, пока слуга уложил господина, и только потом послал его за ужином.

В кабинет Первого всадника осторожно вошел секретарь.

– Мой господин, – поклонился он.

– Чего тебе? – отозвался Айоро, не поднимая глаз от разложенных на столе бумаг.

– Тебя умоляет о встрече Гафуро Наго, помощник главного распорядителя постельной кладовой сегуна.

– Что? – Первый всадник удивленно уставился на секретаря. – Мне что, больше нечего делать, как только болтать с помощниками распорядителей.

– Он просил передать тебе эту бумагу, мой господин, – испуганный секретарь подал начальнику сложенный листок. – И сказал, что, если ты не захочешь с ним говорить, он готов съесть эту бумагу и еще десять таких же.

Айоро фыркнул.

На смятой серой бумаге было написано: «Подруга Ясако Сабуро».

Первый всадник открыл рот, чтобы как следует обругать помощника. Но вдруг смял листок и нахмурился.

– Зови! И пусть нас не беспокоят.

В кабинет робко вкатился толстый, низенький человек с большим ртом и глазами навыкате.

– Мой господин, – проговорил он странным квакающим голосом.

– Чего тебе? – Айоро сел и скрестил руки на груди.

Наго подошел к столу и, еще раз поклонившись, заговорил, понизив голос:

– Я проходил по коридору мимо двери комнаты уважаемого господина Чубсо.

Первый всадник мгновенно напрягся и даже слегка подался вперед.

– Мне показалось, что там говорили о тебе, мой господин. Я подошел и услышал, что речь идет о каком-то гонце, который прибыл в твою усадьбу в тот день, когда сбежала тво… Сайо.

– Почему ты подумал, что это мне интересно? – усмехнулся Айоро.

– Может быть, я сильно ошибся, – толстяк поклонился. – Но помощник господина Чубсо говорил ему, что ни управитель, ни слуги не рассказали об этом гонце.

– А ты не слышал, Наго-сей, кто рассказал помощнику уважаемого Чубсо о каком-то гонце? – вкрадчиво спросил Первый всадник.

– Слуга, которого помощник допрашивал, – тихо ответил собеседник, еще раз поклонившись.

– Вряд ли это имеет какое-то отношение ко мне, Наго-сей, – пожал плечами Айоро. – Но за заботу спасибо.

Он наклонился к выдвижному ящику и, достав оттуда стопку золотых монет, протянул ее толстяку.

Низко кланяясь и пятясь задом, тот шариком выкатился из кабинета.

Вошел секретарь.

– Найди мне десятника Сабуро, – отрывисто приказал Первый всадник.

Чубсо мелкими глотками пил обжигающий чай и пытался сосредоточиться на словах Митино. Писарь с жалостью смотрел на страдавшего с похмелья начальника и, медленно проговаривая каждое слово, излагал свои мысли:

– После того, как ты, мой господин, удалился в свою комнату для… размышлений, я решил прояснить кое-какие вопросы, возникшие у меня после гибели нашего товарища.

Роно ободряюще кивнул. Особенно ему понравилось выражение «удалился для размышлений».

– Почему Сайо и ее слуга так неожиданно бросились в бега? И куда делись вещи из пещеры? По словам старика, этот самый Алекс нагрузил почти целую повозку всякого добра. А мы нашли только дрова и рваную рогожу.

Чубсо вытер выступивший на лбу пот и знаком велел слуге наполнить чашку.

– Я подверг старика допросу, – продолжал Митино. – После того как палач вырвал у него ноготь, слуга признался, что в то утро в усадьбе был гонец!

– От кого? – быстро спросил старший дознаватель, останавливая чай на полпути ко рту.

– Он не знает. С воином говорили управитель и Сайо.

– Что еще он сказал?

– Что лошадь и сам гонец выглядели так, будто очень торопились.

– Поясни?

– Слуга говорит, что они были перемазаны грязью, а воин шатался от усталости.

Чубсо понимающе кивнул и сделал еще один глоток.

– Слуги и управитель Айоро нам лгали, мой господин, – сделал вывод Митино. – Что они скрывали? Я думаю, что кто-то, скорее всего барон Токого, предупредил Сайо о том, что ее тайна раскрыта.

– Значит, заговор? – с надеждой спросил Чубсо.

– Да, – кивнул писарь. – Я думаю, что барон знал, кто такая Сайо, и тайно оберегал ее…

– Чушь! – решительно возразил Роно. – Ему достаточно было подговорить старуху, и мы были бы уверены, что девчонка настоящая дочь Акихо Сайо.

– Тогда этого гонца мог прислать Гатомо? – предположил писарь.

– Мог, – согласился Чубсо, поднимаясь. – Пойдем еще раз переговорим со стариком.

Когда они шли по коридорам замка, старший дознаватель спросил:

– Ты что-то говорил о пещере, Митино-сей?

– Я думаю, мой господин, что нас кто-то опередил.

– Как это? – старший дознаватель остановился посредине лестницы и с удивлением взглянул на писаря.

Прямо глядя в красные с перепою глаза начальства, писарь твердо сказал:

– Сайо нет в пещере.

– Где же она?

– Не знаю.

Чубсо огляделся и увлек помощника к нише.

– Объясни?

– Мешок с рисом, кувшин с водой, одеяла и посуда. Этого слишком много, чтобы унести вдвоем.

– Они могли раньше спрятать эти вещи в глубине пещеры, – возразил Чубсо. – Там такой лабиринт, что и с армией ничего не найдешь.

– Я говорил с соратниками, которые их искали. Они не заметили никаких следов за пределами второй залы, – возразил писарь. – Да и старик говорил, что они устроились именно там.

– Ты меня не убедил, Митино-сей, – Чубсо собрался направиться дальше.

– Подожди, мой господин, – взял его за рукав помощник. – Если они бежали в глубь Чердака Демонов, зачем слуга выскочил из пещеры?

– Осмотреться, разведать.

Мало ли зачем?!

– Прости, мой господин, – робко возразил Митино. – Но соратники сказали, что парень выбежал, а не вышел! Так не ходят на разведку.

Чубсо молчал до самой двери в подземелье. Стоявший на посту соратник открыл засов и отступил в сторону.

Спускаясь по еле освещенной лестнице, старший дознаватель тихо спросил:

– Кто же, по-твоему, нас опередил, Митино-сей?

– Или те, кто прислал к Сайо гонца, или местные разбойники.

– Разбойники?

Они подошли к перегораживавшей коридор решетке. Из двери рядом с ней вышел толстый соратник в засаленном кимо. За ним возвышалась тонкая фигура в халате.

– Мой господин Чубсо, – поклонился он. – Тебе еще нужен палач?

– Пусть готовит инструменты, – ответил дознаватель. – Открывай!

Тюремщик снял с пояса толстую связку ключей и безошибочно выбрал нужный. Втроем они зашагали вдоль длинного ряда камер, большинство из которых были открыты.

– Вот тут твой постоялец, мой господин, – пробормотал толстый соратник, отыскав нужную дверь.

Петли противно взвизгнули, тюремщик отступил в сторону. Митино снял со стены ближайший факел.

– Фусан, выходи, – крикнул он, входя в камеру.

На куче гнилой соломы, свернувшись клубочком, лежал старик.

– Вставай! – рявкнул писарь.

У Чубсо сжалось сердце. Он подошел к телу и перевернул его. Голова неестественно откинулась, и на старшего дознавателя уставились остекленевшие глаза.

– Мертв! – с болью проговорил Чубсо. Он сразу понял, что говорливому слуге сломали шею.

– Старенький, – вздохнул тюремщик.

Старший дознаватель схватил его за отвороты кимо и изо всех сил ударил спиной о стену.

– Кто к нему заходил? Кто?

– Я жрать приносил вчера вечером, – испуганно залепетал соратник. – Он живой был, просил какую-нибудь мазь. Палец лечить.

– А ты? – глаза старшего дознавателя сверкали, рот оскалился в хищном оскале.

– Здесь ему не Храм тысячи богов! – завизжал тюремщик. – Подумаешь, ноготь сорвали!

Чубсо отшвырнул тюремщика в сторону и почти бегом бросился из камеры.

– Мой господин, мой господин, – затараторил сзади Митино. – Я никому ничего не говорил, клянусь!

– В усадьбу Айоро! – зарычал Чубсо, перескакивая через ступеньки. – Теперь остались только управитель и слуги!

Как ни торопил старший дознаватель соратников, те явно не спешили. Десятник Сабуро, которого Чубсо получил в свое распоряжение, куда-то пропал, а без него воины категорически отказывались выезжать из замка.

Не выдержав столь явных проволочек, чиновники Тайного Ока выехали в усадьбу одни. И первое, что им бросилось в глаза, это трое соратников, стоявших на посту у ворот. Воины хмурыми взглядами проводили Чубсо и Митино. Двое из них вошли вслед за ними на территорию усадьбы.

Чубсо спрыгнул с коня и поспешил к главному входу. В прихожей он столкнулся с высокой старухой, опиравшейся на толстый посох. Женщина решительно преградила ему путь. Взглянув на богатую юбу и золотые серьги, Роно удивленно спросил:

– Кто ты такая, госпожа, и где господин Каямо?

– Я Тоно Махаро, управительница усадьбы господ Айоро, – поклонилась старуха. – Господин Каямо куда-то уехал.

– Когда? – нахмурился чиновник.

– Вчера утром, мой господин, – ответила управительница. – А ты кто?

– Я Роно Чубсо, старший дознаватель Тайного Ока Сына Неба!

– Мой господин! – управительница низко поклонилась. – Что нужно здесь такому важному человеку?

– Мне необходимо увидеть господина Дзоко Каямо, управителя этой усадьбы, – повысил голос старший дознаватель. – Я видел его вчера утром, и он никуда не собирался!

– Я не знаю, Чубсо-сей, – развела руками Махаро. – Вчера вечером ко мне приехала сама госпожа Айоро и попросила временно вернуться в усадьбу, пока господин Каямо в отъезде.

– Прикажи позвать сюда повара, служанку и конюха. Быстро!

– Сейчас, мой господин, – управительница торопливо засеменила вглубь дома.

Чубсо прошел в гостиную и расположился в знакомом кресле.

– Тебе, Митино-сей, придется побыть за соратников, – улыбнулся он писарю. – Будешь заводить их по одному.

В дверь постучали. Вошла управительница.

– Слуги ждут, мой господин, – поклонилась она. – Я собрала всех, кого ты велел.

Повинуясь движению бровей начальства, писарь скользнул за дверь.

– Я могу идти, мой господин? – спросила старуха.

– Иди, Махаро-ли.

Допрошенные один за другим слуги признались, что действительно в день исчезновения Сайо в усадьбу прибыл неизвестный воин. На вопрос, почему же тогда они не рассказали об этом при первом допросе, слуги сослались на запрет господина Каямо.

Чубсо заканчивал допрос конюха, когда за дверью послышались шаги и шум голосов. Слуга, мрачный мужчина средних лет, с тревогой посмотрел на дверь. Чиновник пододвинул ближе меч.

В гостиную вошел Сабуро. Десятник выглядел взволнованным.

– По-моему, это важно для тебя, мой господин, – он протянул Чубсо сложенный лист бумаги.

Старший дознаватель торопливо развернул письмо.

«Мой великодушный господин Айоро, я страшно виноват перед тобой и не могу больше жить. Твой верный Дзоко Каямо».

– Что это? – только и смог произнести Чубсо.

– Слуга принес это письмо господину Айоро вчера вечером, – пояснил десятник.

– Какой слуга?

– Мальчишка Тим.

– Где он? – все-таки сорвался на крик Чубсо.

Через несколько минут испуганный тощенький парнишка с ужасом смотрел на разъяренного чиновника.