Дом и Океан

О, эти моменты, когда ощущаешь нерациональную злость на вещи, которые, казалось бы, привычны каждому и надуманную, нелепую тревогу! Я обычно сравниваю их с жуткими, грозовыми океанами, бушующими внутри меня, будто стихия, которая владеет тобой безраздельно, как штормовое море – чем угодно, что попадает в его пучину. Да, многие выходят на улицу каждый день и совершенно спокойно преодолевают расстояния, но мое явление на глаза серому небу как обычно вызывает удивленные взгляды соседей, будто они увидели давно похороненного мертвеца, который спустя много лет как ни в чем не бывало вышел на улицу проветрить гнилые косточки.

Если двухцветные советские стены подъезда могут вызывать хоть какое-то ощущение утробного уюта – именно своей привычностью и тривиальностью, – то промозглость осенней улицы ничего, кроме отторжения и злости, не вызывает. Как же я ненавижу эту дорогу, уже много лет интуитивно ведущую вперед, что казалось, больше ненавидеть просто невозможно.

Но моя наивность не имеет границ.

Едва я успел накинуть капюшон на голову, чтобы укрыться от мелких назойливых капель и оттереть запотевшие очки, как моя нога с мерзким чавкающим звуком погрузилась в вязкую грязь. Я с раздражением отхожу назад и осознаю – мой двор пал жертвой планового ремонта каких-то труб, и коммунальщики превратили тропинку в месиво из грязи, которое, кроме всего прочего, возвышалось передо мной в виде преграждающего путь отвала. Я выдохнул и, стиснув зубы, развернулся, чтобы обойти дом. Голова кружилась, низкое давление и недосыпание превратили очертания лавочек, буроватых деревьев и стен дома в расплывшееся пятна, а запотевающие очки и вовсе мешали рассматривать унылые пейзажи. Впрочем, я и не рассматривал. Холод гнал меня вперед.

Вдруг, словно электрошок, меня заставил встрепенуться пронзительный крик над самим ухом:

– Какого хрена?! – ревел мужской голос.

– Ты при ребенке пьяный валяешься на полу, скотина! – визжал, как сирена, женский.

– Еще раз тронешь, я тебе башку оторву, сука! – отвечал мужской.

Словно проснувшись, я невольно повернулся на голос. А, эти окна. Здесь живет Аня, девочка из подъезда. Вернее, для меня она все еще русая девчонка, которая подбегала вплотную к окну на первом этаже поговорить с мамой, чтобы потом снова играть с нами на слегка проржавевшей детской площадке. Когда-то я был влюблен в нее наивной детской любовью, сейчас же только крики из окна напоминали мне об ее существовании.

Звук разбившейся на мелкие осколки тарелки напомнил мне разрыв снаряда. Я рванулся вперед, и, сам себя не ощущая, старался быстрее зайти за угол дома, и, оббежав спасительный торец, сделал невероятный, последний рывок в сторону своей цели. Но не тут-то было. Видимо, напуганный моей дерганой походкой пес выскочил наперерез и начал остервенело облаивать меня. Замершее сердце колотилось «беги, беги, беги», но я, сначала отшатнувшись, совладал с собой. Спокойно осмотрев крывшее меня отборным собачьим матом животное я прошипел:

– Хрен ли гавкаешь? Отвали.

Пес недоуменно забегал вокруг, а я пошел к цели. Вот она. С видом победителя я поднял на уровень плеч свой священный груз – здорово намокший пакет с мусором – и швырнул его в бак. Оставалось самое сложное – обратный путь. Пес смотрел на меня уже молча, но с неприязнью, визг Ани слышался даже здесь, а короткий путь к подъезду преграждала куча грязи, насмешливо громоздящаяся прямо передо мной. Я злобно выдохнул и пошел обратно, но назад оказалось идти проще – пес лишь раз гавкнул, чтобы потешить свое собачье самолюбие тем, что «прогнал» меня, Аня уже плакала, а сожитель пьяным голосом пытался ее успокоить, после чего, потоптавшись в луже, чтобы сбить с ботинок хоть немного грязи, я вернулся в уютное лоно двухцветных стен, серых ступенек и ароматной лифтовой кабины подъезда.

– Вить, чего так долго? Я же просто просила мусор выбросить.

Претензия матери возмутила меня, но тепло квартиры, сухость и желание скорее снять мокрые носки успокаивали. Я медленно проскользнул на кухню. Пахло вкусно.

– Там дождь, вообще-то. И двор разрыли.

– Уже неделю чинят что-то, или ты даже в окно не смотришь? Хотя да, о чем я спрашиваю…

В голосе матери звучала горечь, но время криков и нравоучений давно прошло – я вырос, она постарела, да и после того, как я начал неплохо зарабатывать на удаленной работе, исправно выделяя деньги в семейный бюджет, она сетовала лишь на мою асоциальность, да и то как-то устало.

– Витя, ты совсем нелюдимый стал, ты же симпатичный, неглупый, чего ни с кем не общаешься?

– Мам, прекращай.

– Да я просто…

– Я поем у себя в комнате, времени нет, мне правки прислали.

Стремительно схватив только что поставленную на стол тарелку, я скрылся за дверью своего маленького королевства, предварительно задвинув защелку. Правки я уже отправил, мне просто хотелось спрятаться.

Я бы назвал свое существование огромной луковицей. Кто-то мерит жизнь годами, кто-то достижениями, я же измеряю жизнь слоями, за которыми прячусь от мира. Межкомнатная дверь на защелке, входная дверь, ну, и мой собственный экран отрешенности от всего – под всеми этими слоями луковицы я хранил самое важное, что имею – мой дом.

«Мой адрес – Советский Союз», пелось в старой песне, звучавшей из включенного мамой телевизора, так как она пытаясь спрятаться от тишины, наедине с которой я ее оставил. Моим адресом, моим домом была не моя страна, не мой город, не моя хрущевка, не мой подьезд, и даже не моя квартира и не моя комната. Быстро расправившись с нехитрым ужином, я достал большую коробку из-под стола. С бережностью, с которой мать берет из рук акушерки свое новорожденное дитя, я достал из лежащей в пенопласте внутри коробки нечто, напоминающее приборы безумных профессоров из старых фильмов, но с модным, современным дизайном. Гаджет напоминал наушники, от которых шлемообразно отходили примочки на лоб, затылок и несколько – на теменную область. Часть электродов также шла на глаза.

Я бы мог сравнить себя с Голлумом из Властелина колец, но мне уже начало казаться, что Голлум не был так одержим кольцом, как я – этим новомодным прибором виртуальной ультрареальности. Несколько лет назад, еще студентом, я сидел в компании сокурсников с пивом и обсуждал проект этого ноу-хау со смехом, так как сама идея казалось невероятной, но вот – я держу в руках вещь, способную полностью погрузить тебя в иной мир. До сих пор какие-то клуши в Интернете пишут, что это тайный проект врагов отечества, «превращающий наших детей в зомби», но с тех пор, как когда-то на выставке протестировал гаджет на тематическом стенде, я думал лишь о том, как заработать и купить его. До сих пор помню – первой тестовой программой было полное погружение в ночь на пляже, и не просто трехмерная картинка вокруг, как в VR-очках, а ощущение песка под ногами, свежего морского бриза, прохладной воды, что с нежным шумом касалась кончиков пальцев, вкус коктейля из трубочки… Ну и океан, который всегда в моей голове ассоциировался с чем-то тревожным, большим и жутким, здесь был спокойным и дружелюбным. И, конечно, даже это мне, субтильному, стесняющемуся своего тела и потому избегающего пляжей, оказалось фантастикой, но что бы вы подумали – подняв глаза, вместо привычных звезд и Луны на небе я увидел неизведанные галактики, наполовину заслоненные планетой – газовым гигантом. От шока и ощущения огромной, монументальной Вселенной, которая взирала на меня с невыразимым величием, у меня подкосились ноги, и я упал спиной на теплый песок и вонзил в него пальцы, словно пытаясь вцепиться в эту прекрасную мечту, из которой меня вот-вот выдернут, чтобы дать отведать каплю красоты другим посетителям выставки.

В тот момент я из безработного лентяя, прожигавшего жизнь листанием мемов и алкогольными посиделками, превратился в истинного трудоголика, достал из ящика стола припавший пылью диплом, писал во все фирмы, способные принять выпускника без опыта, а все остальное время погружался в техническую литературу, чтобы не ударить лицом в грязь на очередном собеседовании. Работу я нашел, и даже довольно быстро заработал нужную сумму, и таким образом не успев порадовать мать своей успешностью, перевелся на удаленную работу и начал вести практически затворническую жизнь.

Конечно, первое время, когда такие гаджеты появились лишь у кучки гиков и бездумно скупающих все модное толстосумов, приходилось довольствоваться несколькими программами вроде тестового пляжа и простенькими играми-симуляторами, но с ростом количества владельцев гаджета начал появляться спрос на более продуманные вещи. И, так появилась первая и ставшая абсолютным хитом онлайн-игра «Новый Дом». По сути, ее сложно назвать игрой в полном смысле – это был симулятор мира, в котором можно было быть кем угодно и общаться с такими же владельцами «нейровоссоздателя ультрареальности», или, как мы его проще называли, дрим-визора.

Я присел на кровать. Приближение минуты погружения в иную реальность всегда вызывало во мне прилив радостных эмоций, я с замиранием сердца прокрутил на маленьком экранчике несколько старых игр и нажал на иконку «Нового Дома», после чего снял очки, медленно опустился на постель и надел дрим-визор на голову.

Был некий мазохизм в том, как сильно мне нравилось отключение от реальности. Гаджет слабо завибрировал и начал свое воздействие на мозг. Первым отключилось зрение: хотя я уже лежал с закрытыми глазами в темной комнате, растворились даже мушки перед глазами. Через долю секунды умолкли в правом ухе бормотание телевизора и надоедливый стук дождя о стекло – в левом. Следующим исчез запах пыли и ужина, сразу же за ним – привкус еды во рту. Последними я перестал ощущать прикосновение подушечек пальцев и пяток к хлопчатобумажной простыне.

Все.

Я замер, словно компьютер перед перезагрузкой. Это длилось считанные доли секунды, и потом начал загружаться иной мир. В том же порядке, сначала я ощутил прохладный шелк простыни, на которой лежал, потом вдохнул свежий воздух, такой, какой бывает вдали от индустриальных городов, потом услышал щебетанье птиц за окном, и, наконец, я медленно открыл глаза.

Глянцевый белый потолок отражал смутные очертания большой двуспальной кровати и силуэт лежавшего на ней. Я не спешил вставать, сначала проведя ладонью по поверхности простыни – как же невероятно реально это ощущалось! – я прижмурился, вдохнул и медленно поднялся с кровати. Я дома.

Моя холостяцкая квартира была оформлена в стиле хай-тек, всем своим видом указывая – здесь обитает сын своего времени, ум которого остер, как четкие геометрические формы, которыми изобиловал интерьер. Белые стены без каких-либо картин, с узорами линий, кругов, квадратов и треугольников, кожаные черные диванчики с ровными краями, круглые стеклянные столы, и металлические детали – это был мой мир, моя стихия. Я встал, в который раз наслаждаясь видом комнаты, после чего провел рукой над кроватью, от чего смятая черная шелковая простынь с подушкой расправились в идеальное положение, будто управляемые невидимыми руками. И да – мой дом сиял чистотой, будто целая рота уборщиц вычищала каждый сантиметр квартиры, но все было гораздо проще – этот мир не был запрограммирован быть грязным, в нем будто отсутствовала опция беспорядка и хаоса.

Я подошел к окну, чтобы открыть его и впустить свежий воздух в комнату. Да, воздух здесь уже был свежим, и в этом утреннем ритуале не было смысла, но совершение привычных движений здорово успокаивало (особенно после кошмарного похода к мусорному баку). Я провел рукой – так же, как над кроватью – и вертикальные жалюзи разъехались. Одно нажатие на ручку окна, и мне открылся великолепный вид на мир, созданный дизайнерами «Нового Дома»: уходящие вдаль горизонта ряды причудливых частных домов, озера, леса, многоквартирные дома, имеющие сумасшедшие формы спиралей и деревьев, уходящих в небо, что совершенно шло вразрез с законами физики, но кто она такая – физика – здесь, где балом правит только человеческая фантазия?

Я обычно зависал у этого окна, глядя на сотню раз виденный пейзаж, так как удовольствие во всех деталях рассматривать далекие пейзажи не ощущая на лице дужек очков было для меня особым удовольствием. В конце концов, я пошел в ванную.

Моя ванная была простой и чистой, но в ней меня интересовало лишь зеркало. В него был встроен редактор внешности, и, хотя я создал ее сразу, менять детали мне нравилось. Я не старался создать другого человека, а лишь создал идеализированную версию себя: тело такое же, но более рельефное; лицо похожее, но чуть мужественнее нижняя челюсть и ровнее нос; те же вьющиеся темные волосы, но не засаленные, а красиво подстриженные и уложенные, даже цвет глаз мой, с иными глазами я почему-то себя до смерти боялся. Лицо базово всегда было гладко выбритым, но я сегодня решил допустить небольшую небритость, нажав несколько раз на панель «борода». Такая же процедура ожидала меня у зеркала в полный рост в гардеробной, где я выбрал, что сегодня буду в модных джинсах и рубашке. Сегодня я планирую кое-что новое в моем новом доме, в моей иной жизни. Дело в том, что даже здесь я предпочитал одинокие прогулки в футуристических городах и фэнтезийных парках, но никогда ни с кем не общался, а это значит, что упустил самое большое веселье от игры.

Я сел за стол и открыл тонкий, как лист бумаги неестесственно-футуристичный ноутбук. Такой же интерфейс был встроен в мою ладонь, которая открывала небольшой голографический экран. Вместо привычного рабочего стола на экране была надпись «Приветствую, Виктор С. На вашем счету 965 кредитов. Выберите функцию». Кстати, я не упоминал, что все эти детали моей красивой иной жизни были не бесплатны? Да, моя мать понятия не имела, на что я трачу остаток заработка кроме того, что даю ей на еду и коммуналку, но я не жалел ни о единой потраченной копейке, ибо это была моя святая святых, мое убежище. День близился к закату, который наступал здесь ровно в 21:00, поэтому я решил не тратить много времени в квартире, а вместо этого унылого времяпровождения пройтись по барам и пообщаться с людьми. Это решение далось мне непросто – даже здесь я ощущал некую уязвимость, но в какой-то момент решил развлечься. А что? Даже если не заладится, завтра я буду выглядеть по-другому и никто меня не узнает. А где еще знакомиться с людьми, как не здесь, где собрались лишь беглецы от суровой реальности?

На миг замерев в прихожей, я бросил последний взгляд в зеркало. Чтобы убедиться в своей сногсшибательности и провел рукой по волосам, в который раз удивившись их мягкости и реалистичности.

Лифт мгновенно доставил меня в холл, где сидели двое, парень и девушка, и громко хохотали на диванчике. Я читал о них на местном форуме, они повстречались и поженились в «Новом Доме», но мне, как человеку пытливому, всегда было жутко интересно, кем же они являлись на самом деле? Люди редко бывают так счастливы, как они, и мне было жутковато думать о том, как же, наверное, они несчастны в настоящей жизни, есть ли у них свои семьи или кто-то из них безобразен…

Я отогнал от себя дурные мысли ровно в тот момент, когда услышал громкий оклик девушки:

– Сосед! Привет, сосед!

Ну вот, первое испытание. Нужно пообщаться с ними. Я заулыбался и подошел к диванчику, хотя мое сердце бешено колотилось. Девушка встряхнула копной золотистых волос и откинулась на спинку диванчика, быстро затараторив:

– Читал уже? Сегодня ночью будет обновление, они что-то там оптимизируют и сделают кучу нового, слышишь, я жду этого уже полгода, правда, круто? Они решили весь город перекроить! Ну ко всему прочему там и питомцы, и растения новые, и можно будет стать гоблином или скелетом, но это вроде ивент такой на Хэллоуин, класс, ага?

Я удивленно поднял брови и вдруг схватился за сердце, будто меня схватил сердечный приступ:

– О нет… О нет! Как же нам жить с этим? Неужели пофиксят баг, от которого вода в ванне становится коричневой? Как же я без коричневой воды?! Я так привык к ней…

Девушка захохотала, причем так ярко и искренне, что я даже на мгновение предположил – может, ей лет четырнадцать, не более? Или она лечится от наркомании?.. В общем, как я не пытался, все равно несознательно искал в людях настоящих себя, непонятно зачем и почему. Парень тоже смеялся, а на прощание указал на информационный стенд, мол, там можно почитать описание обновления. Я кивнул и поспешно вышел – их беспечность утомляла меня хуже маминых нравоучений. У выхода я выдохнул. Все оказалось сложнее, чем я предполагал.

Улица дышала вечерним теплом, таким, какое бывает в последние майские дни, когда уже тепло и нет необходимости ежиться в куртках, но и нет сухой, обжигающей духоты, а трава и листья еще свежи и не пожелтели от жары. Я шел неспешно, пытливым взглядом провожая компании парней и девушек, женщин и мужчин, а мой взгляд купался в безупречной красоте, и пусть я понимал, что вижу лишь обложку и фасад, за которым испуганно прячутся сотни одиночеств, иногда разуму хватает сознательного самообмана, чтобы обрести душевный покой. В этих мыслях я зашел в свой любимый бар «Заводная горилла».

Резко крутнулась большая круглая ручка, явно вдохновленная ручками шлюзов старинных пароходов. Когда я первый раз зашел в «Заводную гориллу», я решил, что это кальян-бар, в котором сейчас аншлаг, но сильно ошибся. Это был бар в модном стиле «стимпанк», причем этот стиль был здесь выдержан идеально, никаких безвкусных шестеренок и прочей приевшейся атрибутики, только стальная обшивка с крупными заклепками, шум и клубы пара из двигателей, открытые топки с алым светом горящего угля, даже запрограммированные официанты здесь выглядели как роботы в викторианском стиле, передвигающиеся на подведенных к каждому столику монорельсах. Сквозь густой туман я разглядел какого-то парня, сидящего за одним из столиков. Парень выбрал себе образ раскачанного брутального байкера с аккуратно подстриженной бородой. Сейчас он хлестал пиво из литровой кружки и копался в голографическом интерфейсе. Так, сказал я себе, вот настоящее испытание – этот человек наверняка пытается создать пугающее впечатление, значит, если преодолею страх – смогу все, что угодно. Вперед.

Я подошел к столику и бесцеремонно уселся рядом. Парень поднял глаза и окинул меня неприязненным взглядом, от которого попытался бы сбежать даже полицейский – что же говорить обо мне? Внутри меня все зашевелилось, самое время подскочить, сказать – мол, обознался, и бежать, бежать! Но страх предательски сковал меня, и я уставился на соседа по столику, тот же раздул ноздри и прохрипел:

– Слышишь, мужик, знаешь, что?

– Что? – неожиданно для себя нагло спросил я.

Парень прищурился. Так, он не сможет меня избить, только на арене, он не сможет меня выкинуть отсюда, а его слова, это просто слова, просто ругань, ругань, которая….

– Знаешь, что, этот зал пытается повторить машинное отделение парохода примерно начала прошлого века, он скорее всего идет на полном ходу, судя по количеству пара и яркому свечению угля, а значит, в это время года температура здесь должна быть около 50 градусов. Как тебе такое, мужик?

Я опешил. Чего угодно я мог ожидать, но не этого.

– Эм, ну… ну допустим, отдыхать в подобных условиях было бы сложновато, да… – я на миг напрягся и неожиданно для самого себя выдал – Зато рабочий день кочегара был короче общепринятого на целых два часа, и пол-литра молока в день стоили того!

Еще секунду поразглядывав меня с пристальностью вышибалы из ночного клуба, который пытался разглядеть за моей пазухой бутылку дешевого бренди, мой неожиданный новый знакомый внезапно смягчился. Искусно воссозданные программой мимические мышцы выдали слабую, но доброжелательную улыбку, скрытую в глубинах густой бороды и парень протянул мне руку.

– Рик. Рад видеть здесь кого-то, кроме этих гедонистов-дегенератов.

Внутри меня резко будто рассыпались цепи и высохли темные воды, липкая тревога отхлынула, словно то самый могучий океан, в котором я тонул годами. И, словно пытаясь ухватиться за эту ниточку доброжелательности, я поспешил ответить на этот знак мужского знакомства.

– Виктор.

Едва мои губы сомкнулись, тут же новый прилив грозового океана заставил их сжаться в ужасе. Я даже не выдумал себе псевдоним! Назвался, как идиот, настоящим именем, а если он решит, что у меня нет фантазии, если…

– Молодец, Виктор, задолбали эти выпендрежники с какими-то именами то ли английском, то ли на синдарине…

– Amin weera*!

Мой новый знакомый утробно засмеялся, после чего отхлебнул из кружки и нажал на кнопку на столе.

– Да ты тот еще задрот, Виктор. Хотя, и я грешен. Ну, и чем занимаешься здесь? Клеишь цифровых барышень?

– Живу… – начал было я, но вдруг вспомнил о своем внешнем виде и вспомнил, что лучше вести себя расслаблено. Спешно откинувшись на спинку стула и скучающе закатив глаза, я продолжил: – Если это можно назвать жизнью. Пытаюсь понять, как далеко может зайти симуляция. Реальная жизнь веселее, но иногда хочется яркости.

Я поражался той непринужденности, с которой лгал. Даже в детстве я потел и заикался, пытаясь солгать матери о разбитой кружке, а здесь…

– Да, понимаю. Я вот в реальной жизни разбился на мотоцикле неделю назад, лежу весь в гипсе. Дрим-визор друг притащил, чтобы я не унывал. – отвечал собеседник.

Я внимательно смотрел на Рика. Вот оно что. Я сходу попытался солгать о «реальной» жизни только из страха, что я настоящий буду раскрыт. И это не уж и удивительно – Рик тоже сразу начал оправдываться. Мы оба чувствуем себя здесь живущими иной жизнью.

– Хотя, здесь неплохо. Даже адреналин есть где получить, серьезно, если бы в моей молодости была такая арена, как здесь, я бы избежал сломанного носа! Ты выступаешь на арене, кстати?

– Нет, не мое это, если честно.

– Зря! Можно дубасить людей и никаких последствий, прямо как у ментов на допросах! – расхохотался Рик.

Я посмеялся в ответ и попытался поддержать беседу, но что бы не говорил этот брутальный красавчик – все растворялось в моих ушах. Я смотрел на его кожаную куртку, обшитую нашивками и вдруг заметил большой круглый значок: это была награда за топ-100 арены, немногие владельцы этого значка бахвалились на форуме, что спустя месяцы непрерывных боев наконец оказались достойны награды. Вряд ли он получил значок за неделю, еще и впервые оказавшись в «Новом Доме». Значит, он врет, и никакой аварии не было? Хотя, я тоже вру…

– Так вот, ты слышал, для чего изначально создавали этот прибор? – на фоне продолжал звучать голос Рика – Сначала он был создан, чтобы вернуть в социум парализованных солдат и учить пилотов и миротворцев в полноценном погружении-симуляции. Да-да, военные подарили нам эту штуку, война – воистину двигатель прогресса!

Рик вдруг замолчал и пристально на меня посмотрел прежним, холодно-неприязненным взглядом.

– Ты меня слушаешь вообще?

– Да, конечно, все очень занятно, – поспешил ответить я – Просто засмотрелся на значок, мало у кого его видел.

– А, значок. – без тени испуга произнес Рик – это аккаунт друга, он и подсадил меня на арену. Топ-100, прикинь, сам не ожидал от него.

Мне стало стыдно. Передо мной сидел интересный собеседник, а я, словно сыщик, просто сижу и пытаюсь его раскрыть. Чтобы отвлечься, я нервно нажал на кнопку вызова официанта, и через мгновение по встроенному в пол монорельсу приехал робот – ржавая железяка, форма которой повторяла очертания женской фигуры с пружиной вместо талии и нарисованным передником. Перекинувшись парой слов с официантом и оценив его синтезированный механический голос я вернулся к разговору с Риком.

– Я думаю, что мы тоже учимся социализироваться здесь, ибо чем современный интроверт отличается от парализованного солдата? – первым делом сказал я, вернувшись к разговору.

– А зачем современному интроверту социализация? Неужели в современном мире мы все еще нужны друг другу?

– Может, и не нужны… – я отвел глаза, но тут же молниеносно пристально посмотрел на Рика – Тогда почему мы страдаем?

Рик беспечно захохотал, в мгновение обесценив наш диалог, будто его забавили все эти рассуждения.

– Не знаю, я не страдаю. Впрочем, я и не интроверт. О, взгляни, те красотки прямо буравят нас глазами!

Я повернулся и правда увидел двух девушек, судя по виду, явно обсуждавших нас. Их было плохо видно сквозь клубы пара, но в мгновения, когда он рассеивался я то и дело ловил взгляд девушки с острым, как у птицы лицом и короткими взъерошенными черными волосами с парой неоново-зеленых прядей. Кажется, мое испытание переходит на новый уровень, и просто замечательно, что со мной такой как Рик – иначе я бы вспотел цифровым потом, даже если такого не существует, я бы взял и вспотел. Повернувшись обратно к Рику, я внезапно поймал его пристально-насмешливый взгляд.