Все, что Меня касается

Введение

Я – эгоист! Я тем горжусь»

Все потому, что Я прекрасен!

И Я для многого гожусь,

Сам для себя порой опасен.

Себя люблю лишь одного,

В себе лишь вижу наслажденье,

Услада сердца своего,

Я сам к себе одно влеченье.

Я новоявленный Нарцисс,

Своим любуюсь отраженьем,

Сам для себя большой каприз,

Своим Я отдаюсь стремленьям.

Мир для меня один несется,

Лишь для меня весь этот звон,

Все для меня здесь создается,

А остальное – на потом.

Я Бог! Я Царь! Я сам герой!

Есть только Я! Такая прима!

Мне одному дана порой

Вся величавая картина:

Как в этой жизни Я иду,

Свое Я Эго восхваляю,

И толь на радость, иль беду,

Себя безмерно восхваляю.

Михайлов Ер

Наверное, немного странным вам покажется такое введение, но оно отражает суть того повествования, которое будет изложено. Возможно, кому-то покажется все слишком утрированным, но жизнь порой замысловатее даже самого нелепой выдумки, поэтому просто доверьтесь тексту. Знаете, очень много говорили о конце света, который неминуемо приближается. Ждали его сначала в одно время, потом в другое. Потом еще и еще, но так и не дождались как такового конца света, и продолжают со страхом о нем думать. И каждый високосный год ждать с волнением и трепетом. А мне кажется, что конец света уже наступил, только на более тонких материях. И эти материи – наши с вами души. Ведь оглянитесь вокруг, да даже просто проанализируйте разные события, слова, поступки, происходящее – все это очень наглядно продемонстрирует, что с нашим миром что-то пошло не так. И даже не о стране речь, а именно обо всем мировом пространстве. Но есть прекрасная новость – всем тем, кто готов думать о мире, о его устройстве и о чем-то кроме себя. Все можно поменять, причем довольно легко и непринужденно. Стоит только начать с себя. Вот так, простой рецепт. Посмотри на себя, внутрь, все самое темное и светлое именно там, и как только что-то начнет происходить в тебе, мир изменится непременно. Но изменится исключительно так, как ты это будешь моделировать.

Итак, пустимся в путь. К себе. Возможно, получится через призму поведения другого человека понять чуть больше именно о себе, о том, что происходит с тобой и близкими в те или иные моменты жизни, и исправить, если что-то нужно исправить.

Глава 1

Я

Немного обо мне и первых учителях

Я залезаю под парту, переворачиваю ее на себя и истошно кричу. Ненавижу. Все в панике расходятся. Одноклассников переводит в соседний класс учитель, ко мне приглашают психолога. Я ничего не хочу. Не хочу говорить с ними, ни с кем из них. Они обсуждают, чем можно помочь. Думают, что, может, нужно вызвать скорую или вколоть успокоительное. Странные люди. Не надо ничего делать, просто уйдите все. Насовсем из моей жизни. Как же вы достали.

Мне восемь лет, это второй класс и моя вторая школа. В смысле мама сменила мне школу. В первый класс Я пошел в лицей не по прописке, а по престижу школы. То есть мама предложила мне лицей, потому что там выше уровень знаний и лучше качество образования. Интересно так бывает? Если ты не очень умный или не хочешь учиться, то помогут ли тебе эти самые «уровни знаний и качество образования»? Не очень умный – это не про меня. В этом Я не хвастаюсь, отнюдь. Люблю себя, конечно, но есть такие вещи, как гены, данное развитие и обучение до школы. А в этом моя мама постаралась. (И гены тоже – она-то сама отличница везде и во всем, пальму первенства постоянно держала, тяжелая, поди, как не надорвалась?) Ну и с младенчества меня развивала, возила везде. Садик выбрала перед школой самый лучший. Бесконечные развивайки, тренировки, одним словом, вложила в голову по максимуму. Хотя у детей же нет максимума, и они впитывают все, как губки. Но в лицее этом самом не задалась моя учеба с первого класса. Не смогу объяснить словами, почему, на уровне чувств могу поделиться тем, что было ощущение какой-то вязкости и липкости – всех ко всему, а еще жуткого несоответствия. Несоответствия тому, что говорится, потому что делается совсем иное, несоответствие даже выражения лица учителя, когда она говорит: «Дети, я вас очень люблю и ценю», а под маской прямо сквозит ненависть и какая-то безысходность. Да, точно, фальшь. Но тут моя мама не права еще. Вместо того, чтобы заступиться за меня хотя бы раз, она говорила: «Я разберусь, поговорю, простите, пожалуйста». А надо было всего лишь раз сказать: «Да посмотрите вы хоть раз пристально на своего ребенка? Он же отморозок». Но в классе выбрали в качестве сложного ребенка меня, и постоянно звали мою маму, все время ей приходилось пробиваться сквозь неприступные стены моего ужасного поведения. Ведь если ребенку говорят в школе, что он – плохой, то он старается соответствовать, даже если не сильно этого хочет. Да и потом в моменте как ты себя сможешь остановить? Никак. Механизмы торможения не сильно срабатывают в 7-8 лет. А когда срабатывают, становится стыдно, но поздно. Ну ладно, я не о лицее, а о школе, точнее ситуации в ней.

Чем заканчивается эта история? Правильно, приезжает мама, она всегда наготове. Знаете, она такая быстрая на самом деле, ускорение ей придает внутренняя скорость и те лошади, под капотом ее авто, которые тоже всегда «под парами». Вот она, вся в белом с развевающимися волосами мчится в подземную парковку, ускоряется, прыгает в авто, чуть не сносит шлагбаум, авто фырчит, бьет копытом, и рррраз – какие бы ни были сложные дородные ситуации в городе – моя прекрасная мама на месте. Не могу сказать, что Я таким образом хочу добиться ее внимания – отнюдь. Мне ее внимания хватает. Она со мной проводит много времени – кроме того, что она искренне (это видно и чувствуется) интересуется моими делами, и, поверьте, не оценками, а именно моим самочувствием, тем, кто мне в классе импонирует, какие Я делаю керамические шедевры, или пишу картины в секциях, какие ходы разобрал на шахматах, она еще и возит меня в школу, из школы забирает. Кстати, если в лицее это было привычным и обычным делом для многих детей (просто даже наличие машины у родителей), то здесь мне не поверили одноклассники и специально ждали, когда приедет моя мама, чтобы посмотреть, что у нее есть машина. А так как моя мама не просто любитель внедорожников, а это становится необходимо в силу увеличивающейся семьи, то прекрасные серебристые (белые/черные) внедорожники на зависть этим детям приносят мою маму, как сказочные олени в упряжке деда Мороза. Наверное, именно так можно сравнить это появление в глазах одноклассников. Ох уж эти одноклассники. Могут утопить в унитазе спортивную форму одноклассницы просто так, ну или не просто так, а с особым цинизмом. Подобрались крепкие все, ага. Крепкие не в плане физической силы, в этом-то Я не только не уступаю, а даже сильнее (опять же спасибо маме, Президенту и популярным восточных единоборств). А крепкие в смысле того, что могут и словом приложить нецензурным и гадостей наделать легко. Но вернемся к ситуации и ее финалу. Приезжает мама, успокаивает меня за 3 секунды, договариваемся, что Я ее подожду спокойно в коридоре, а она уходит с завучем и еще кем-то в учительскую или куда там. Одним словом, будут ее мозги промывать, странные люди, себе бы сначала их прополоскали, глядишь, легче было бы всем.

Кстати, Я говорил про учительницу из лицея, но не сказал ничего про эту новую (для меня) учительницу в школе. Давайте их сравним. Все же говорят, что у детей клиповое сознание, и они могут говорить только короткими фразами из телефонных сообщений или откуда там еще, не знаю. Вот так себе и представляю рядом с каждым из нас облачко и там пар слов, причем слова эти одни и те же, а облачко переплывает от одного участника беседы к другому. Крайне удобно. И напрягаться не надо, даже можно просто подуть на это облачко, чтобы собеседнику не нужно было думать, а все было уже готово заранее. Однако, скажу про телефоны, картинка из которых мне навеяла эту мифическую сцену. У нас телефонов нет ни у кого, они не разрешены, да и дети тут не из тех семей все-таки, которые легко могут все подряд позволить себе смартфоны, точнее, их родители. А если позволяют, то тут есть случаи воровства этих самых смартфонов, потом разбирательства, привод милиции (полиции, точнее) и привод в полицию детей с родителями. Поэтому от греха подальше пусть не будет его у меня в школе. Так вот сравним давайте основные критерии, для простоты назовем Учитель Л (из лицея), Учитель Ш (из школы). Я намеренно пишу с заглавной буквы слово «Учитель», все-таки это взрослый человек, который еще и учит нас уму-разуму, уважение никто не отменял.

Учитель Л: возраст – околопенсионный, или пенсионный, одним словом, она относительно не молода; внешний вид – приятный и вполне располагающий, до первой ошибки ученика или класса, после этого она становится похожей на ведьму; характер – взрывной, неустойчива к окружающему миру; мое восприятие – неоднозначное, зачастую полярное – то «минус», то «плюс»; отношение ко мне – как к проблеме и причине всех возникающих вопросов и неприятностей.

Учитель Ш: возраст – этот класс ее первый набор, то есть два года она вышла из института (университета); внешний вид – молодость есть молодость, она приятная и симпатичная, и в общем, особо вид ее не меняется от того, что происходит что-то неприятное (а происходит оно постоянно); характер – спокойный в основном, иногда складывается ощущение, что не выспалась, от этого есть какое-то наплевательское отношение ко всему; мое восприятие – ровное, спокойное, но не авторитет она для меня; отношение ко мне – скорее, никакое – дали в «нагрузку», взяла и пошла.

Люблю Я все-таки математику: уравнения, сравнения. Спросите – кто выиграл это сражение-сравнение? Никто из моих учителей. Да и не нужно мне это, чтобы кто-то брал над кем-то верх. Мне нужно только одно – чтобы меня оставили в покое. Повторяюсь, ну что ж, вот так. Не могу назвать себя ни социофобом ни социопатом, скорее, наоборот, с людьми мне интересно, Я легко завожу диалоги с незнакомыми, без боязни и стеснения. Это касается и взрослых, и детей. Мама время от времени меня одергивает: «Пожалуйста, не надо пытаться со всеми знакомиться, это некрасиво, да и людей свои мысли, дела, думы». Есть ли у меня друзья среди сверстников? Да, очень много. Я почти всех считаю своими друзьями. Они повсюду меня окружают: на всех моих секциях, во дворе, за городом (есть друзья родителей, к которым мы ездим, у них есть дети, так вот это Я про них). А вот в школе есть и у меня друзья? Не знаю. Бывает, покажется мне, что вот он – мой друг, а приходишь на следующий день и он делает что-то гадко-мерзкое, что уже не хочется с ним не только общаться, но даже иногда возникает желание что-то сделать, но Я себя сдерживаю. Хотя, может, и зря? Глядишь, не держал бы все в себе, выливал почаще, как другие, и жизнь была бы немного легче.

Не утомило вас написание местоимения «Я» с заглавной буквы? Сейчас расскажу, зачем это делаю. Помните, была когда-то популярна программа, где все делились фактами о себе? Причем надо составить сотню, что не очень просто, и часто можно было встретить откровенную ложь, которую человек выдумывал о себе, чтобы заполнить эти строки, или чтобы заполнить пустоту о себе, или для поднятия самооценки, или чтобы поднять эту оценку в глазах окружающих? Не буду уподобляться остальным, скажу лишь, что Я – это Я. Как у англичан. Я – главное местоимение, на столько уж оно важно, что пишется с заглавной буквы. Поэтому, давайте знакомиться. Это Я.

Глава 2

Моя мама

«Интересно, сколько еще времени меня будут мучить этими вызовами в школу? Приводами принудительными. Ни дать, ни взять. Почему бы им не разобраться с собой и своими правилами, профессионализмом учителей, психологов и так далее», – вот так думала я, но вслух никогда не сказала этого. Просто на автомате садилась в авто, проворачивала ключ в зажигании, и катилась все на том же автомате в школе. Катилась для того, чтобы зайти, за 3 секунды успокоить ребенка и еще потом долго терять время на то, чтобы слушать, что мне говорят. В какой-то момент ловила себя на том, что разглядываю шторы в комнате (кабинете), где нахожусь, сравниваю маникюр на пальцах говорящих или вот прически рассматриваю. Волосы всегда были моей особенной страстью, в том смысле, что я всегда обращала внимание на волосы посторонних людей. У меня самой длинные вьющиеся непослушные волосы. В свое время в детстве моя собственная мама никогда не занималась моими волосами, всегда предпочитала их постричь «под корень», «под мальчика», чтобы не тратить время на них, говоря, что «вот вырастешь и сама будешь ими заниматься». Как там есть расхожая фраза? Все мы родом из детства. Скорее, это так и есть. Когда я летом уезжала к бабушке, то мои волосы от благоприятного воздействия солнца, пряного воздуха, свежей еды и физической нагрузки всегда быстро отрастали и выгорали. И я, будучи от рождения с русыми волосами, превращалась в яркую сногсшибательную блонди с вьющимися волосами. Возвращаясь домой от бабушки с летних каникул, мама непременно вела меня сразу в парикмахерскую обкорнать волосы. Представляете, однажды меня вот стригла парикмахер, стригла, мои шикарные волосы падали на пол очаровательными прядями, как у златовласки, и тут она остановилась и говорит своей соседке: «Возьми девочку, достриги, у меня руки устали». Вот такой незамысловатый сногсшибательный конец был у моей стрижки. Но вернемся к теме. Не смотря на то, что я в какой-то момент была увлечена осознанием того, что я вижу вокруг или ощущаю, но нити разговора никогда не теряла. Как Юлий Цезарь. Ага. Хотя, как я вычитала в каком-то источнике (или услышала – уже не суть, но источник относительно достоверный), Цезарь отнюдь не был таким многофункциональным гением, как его представляют сейчас благодарной публике. На самом деле он не жаловал гладиаторские бои, бойни, кровь и все такое, но в силу своей принадлежности был вынужден эти самые бои посещать. Так вот, чтобы не было ни у кого лишних вопросов к нему, он брал с собой документы, которые и читал во время нелюбимых ему боев, и делал там какие-то пометки. Таким образом, его КПД от всего проделанного был не выше, чем у любой многодетной мамы – домохозяйки, успевающей одной рукой готовить, второй ребенка мыть, ногой еще придерживать другого ребенка, чтобы не лез в рот собаке или не толкал ничего непотребного в свой собственный рот. Но это не точно. Как по большому счету можно сказать про большинство исторических событий, если только они не подтверждены максимальным количеством видов фиксации. А, как правило, они не подтверждены оными, поэтому и переписывается наша и не наша история катастрофически часто. Но это уже совсем другая история, какой бы тавтологией это ни прозвучало.

Если быть последовательной, то справедливости ради надо заметить, что всю первую четверть первого класса ничего не предвещало. Все было спокойно и как-то размеренно, моя работа была офисная, строила я объект серьезный, уже, точнее, сдавала его к концу четверти первой первого класса и как раз начала спокойно восседать на директорском стуле в кабинете. Но долго восседать не получилось, как раз из-за того, что мой номер телефона стал самым любимым номером учителя ребенка. А набирала она его с завидной регулярностью. А я, нагруженная собственными тараканами по самое не могу, считала, что да, это я виновата во всем. Причем даже в нескольких мировых войнах тоже я на всякий случай. И пропустила я самое главное – тот момент, когда мне надо было очень жестко все оборвать, а не садить себе всех на шею в том, что они выбрали в качестве объекта моего ребенка и меня. до сих пор помню случай, когда один из одноклассников чуть не задушил моего ребенка, причем учительница еле вырвала моего из лап этого зверя. Но по итогу виноват остался все равно мой, потому что тот, другой всего лишь хотел ему показать, что надо вести себя подобающе. Подобающе чему или кому? До сих пор жалею, что не выяснила все, что следует. В том числе и то, что этот другой был постоянным пациентом психологов, социальных педагогов, не смотря на мать-психологиню, и вообще был той еще личностью. Но на тот момент я искренне любила весь мир и думала, что это моя вина, в чем конкретно уже не вспомню, но список примерно таков:

– в том, что много работала, и были няни у ребенка (а, как известно, чужие люди формируют в ребенке что-то свое. Про это я до сих пор думаю, и на самом деле верю, что каждый человек оставляет свой след в ребенке, если уж не интеллектуальный, то энергетический, что ли);

– в том, что к 7 годам слишком многое дала ребенку – любые путешествия, любые картинки, развлечения;

– в том, что постоянно старалась развить, научить, приучить, приобщить (наверное, в какой-то момент ему просто стало скучно от всего, в том числе и скучно от того, что в первом классе проходят непонятно что, уровня на 2 ниже того, что он прошел уже на бесконечных своих занятиях).

Список можно было бы продолжать до бесконечности (но это же не тот мой любимый рабочий список, где можно вычеркивать сделанное или ставить напротив галочки), скажу только одно, что в то время у меня банально не было возможности перевести дыхание и подумать спокойно обо всем. Или просто все мы сильны задним умом, а сейчас я отчетливо понимаю, что школу лучше выбирать ребенку ту, куда он может попадать без родительской помощи, глядишь, по дороге и знакомых детей соберет. А это точно лучше для него. А учителя выбирать особенно нужно. Это первый учитель. Нельзя, ох нельзя доверить ребенка тому, кого тебе просто предлагают. Простите-простите, я не готова к этому. Что случилось с первым учителем, отчего и многое пошло наперекосяк и уходили неровными косяками одноклассники? Учительница была почти на пенсии, и с удовольствием бы больше не работала, но. Муж, он же кормилец и добытчик, заболел, причем заболел серьезно и так, что не смог обеспечивать их семью. И, к сожалению, и ужасу нашего времени, к этому возрасту у них осталась непогашенная ипотека. Ипотека. Рабство. Каторга. Страх и ад. Вот и осталась работать учитель. Из-за ипотеки, из-за денег. Все. Больше ее не интересовало и не волновало ничего. Отсюда отсутствие единой линии поведения, метания туда-сюда, неискренность и злость на мир. А неудобных (таких было несколько) она просто выживала как могла. Но это уже потом, спустя пару лет, включив мозг и использовав свои возможности сбора и анализа информации, я узнала/выяснила/поняла. Не буду сейчас сваливать все только на одну сторону. Конечно, есть золотая середина везде и всегда. Но тогда я всю вину брала на себя, и с повинной головой постоянно шла. А ведь даже суд Российской Федерации дает возможность обвиняемому на оправдание. Причем разными способами. Я не воспользовалась ни одной из подобных возможностей ни разу.

Хотя вот нашла для себя способ, как мне казалось на тот момент подходящий, решила во втором классе все-таки перевести ребенка в другую школу. Попроще, менее пафосную, в надежде на то, что дети будут не такие «разгазованные».

Опять на те же грабли, правда, наступила. Не поняла учителя, ничего не продумала, а именно, что забрала ребенка и перевела, но это не от того, что я такая спонтанная, даже наоборот, я привыкла продумывать, просчитывать свои поступки и их последствия, но тут уже прямо не смогла справиться с истерикой учителя предыдущего. Она же чаще всего именно истерила, кричала, звонила по сто раз, в общем, хотелось что-то сделать уже, лишь бы не слушать эти не прекращаемые истерики. Скажу сразу, что делала я все, что было предложено школой, и даже больше. И тут дело не в том, что я – ответственный исполнитель, просто дело ведь в моем ребенке. И это ему тяжело в первую очередь от всего происходящего, а уже все остальное, как и все остальные мне не очень-то и важны. Может, как раз поэтому я и не анализировала никого из окружающих – учителя, одноклассников, потому что анализу подвергала исключительно себя, своего ребенка.

Когда ты беспристрастно пишешь обо всех приключениях-злоключениях, то кажется в какой-то момент, что все это было как-то легко и спокойно, но вот если включить все чувства, то можно нарисовать себе картинку и попробовать прожить ее.

Около 11 часов, на работе закончены все планерки-совещания, коих в наших широтах может быть много, и они любимы на всех уровнях. Ты идешь по коридору к своему медленно, вдумчиво, рассчитывая цифры, прикидывая план действий, грызя карандаш, а ручку воткнув в копну волос. Доходишь до кабинета, мягко ощущаешь спиной и пятой точкой кресло, тепло разливается по телу, мышцы немного расслабляются. И тут, как колокол (который по кому-нибудь обязательно должен звонить), раздается музыка твоего мобильного телефона, на мгновение ты задерживаешь дыхание, и даже предательская надежда мелькает: «Может, это не она?» Максимально концентрируешься, смотришь на экран телефона, где все-таки высветилось ЕЕ имя (прямо как в ужастиках – это ОНО), берешь трубку, мужественно произносишь приветствие, и вот уже все по кругу – ты слышишь жалобы-истерики, и чувствуешь себя погружающейся в холодную воду, но не резко, а медленно, по частям, начиная с головы. И ты ее можешь чувствовать свои органы, можешь немного дышать, но скоро легкие наполнятся водой, а голова непременно ударится о дно. Бах! Но вместо спасительного осеменения и ухода в какое-то другое измерение, этот удар по голове максимально сжимает горло, и ты с придыханием отвечаешь: «Еду».

И все по кругу. Ты мчишься, где-то на красном сигнале светофора обнаруживаешь в зеркале заднего вида ручку у себя в голове, убираешь ее. И еще по дороге до школы, не смотря на то, с какой бы скоростью ты ни ехал, тебе могут позвонить еще раз или два, или даже три. Наверное, хорошо, что наш город хоть и миллион, но не Москва…

Хотя вот с машинами в моей жизни много всего связано, не смотря на то, что я- девочка, или как раз именно потому, что я – эта самая девочка. Все люди по-разному относятся к автомобилям. Кто-то как к роскоши, кто-то как к средству передвижения, кто-то как к другу и члену семьи. Наверное, есть те, кто меняет машины редко в силу разных обстоятельств, в том числе и финансовых. В моей жизни повелось так, что разных машин было у меня большое количество. Например, самая первая у меня была машина околоспортивная, с низкопрофильной резиной, на которой я гоняла максимально быстро, не останавливаясь даже на трамвайных путях, и можно представить, что после такой езды все мои прекрасные серебристые диски из круглых превратились в почти квадратные, в прямом смысле этого слова. Я клянусь. Потом у меня была машина, на которой я попала в аварию, в такую не очень приятную аварию, когда из руля вылетает подушка безопасности тебе в лицо, но в силу того, что ты пристегнут, все обходится хорошо для тебя. То есть ты остаешься жив-здоров, а вот автомобилю твоему приходится ой, как не сладко, естественно, что он не может уже передвигаться самостоятельно. Но самое забавное в этой истории было другое. Когда на место ДТП приехал адвокат водителя, который был за рулем врезавшейся в меня машины, то, видя ситуацию, он задал мне вопрос: «А у вас машина застрахована КАСКО?» Да, моя машина была застрахована и обязательной страховкой, и добровольной. На что этот самый адвокат предложил разобраться следующим образом: я беру всю вину на себя, потому что моя страховая компания в любом случае мне возместит ущерб. А я была молодая и горячая, и не очень хотела идти на компромисс с совестью, не согласилась, одним словом. Так вот, при разборе аварии в первый раз, инспектор абсолютно точно вынес вердикт о виновности второго участника, даже помню, как сейчас, как он показывал этому участнику геометрию процесса, называл закон о том, что угол падения равен углу отражения. И это было отрадно, но продлилось сие блаженство всего недели полторы, потому что тут в дело вмешался адвокат, наше дело пересмотрел другой инспектор, видимо, с геометрией у него было не так хорошо, как у первого, потому что он решение переменил не в мою пользу. И выдворил нас восвояси. Было очень обидно, серьезно. А мне, как человеку, у которого из головы еще не выветрился максимализм, было невозможно ужасно осознавать, что вот так бывает. Но у меня был такой миллиард дел, как обычно, что я решила – Бог с ними, пусть все так и остается на совести у всех. И махнула рукой на всех инспекторов, законы геометрии, получив урок жизни.

Да, машины у меня были разные и разнообразные. Вот, правда, любимого всеми «гелика», он же «гелендваген», «гелендос», «Г-класс» не было тогда. Помню, как я приехала из Москвы в Петербург по работе (да и так просто отдохнуть) на несколько недель. И вот на вокзале меня встречал друг моего местного знакомого, который должен был отвезти меня в питерскую квартиру, где останавливались приезжие борцы (мои знакомые были борцами). Так вот этот самый друг приехал как раз на железнодорожный вокзал за мной на гелике. Все, как полагается – черный тонированный гелендос. Правда, речь его была примерно такова: «Привет. Квартира, куда планировали тебя поселить, занята. Поживешь у меня, жена с детьми уехала отдыхать, я бываю дома редко». То ли эти слова произвели на меня впечатление, то ли что-то другое, но мне показалось, что хваленый всеми гелендваген не такой уж удобный и вообще едешь в нем как на табуретке. С тех пор я не была фанаткой этой одиозной тачки, хотя и до этого я не являлась таковой.