10 мифов Советской страны

Александр Шубин

10 мифов Советской страны

Война за людское сознание в наше время играет более важную роль, чем война за города и территории. И если мы хотим быть свободными и независимыми, руководствоваться своими интересами, а не внешними сигналами, управляющими нашим сознанием, то первый шаг к свободе – поиск истины, в том числе реальной картины событий недавнего прошлого, их механизма и смысла.

История – это сфера, в которой закладываются наиболее глубокие стереотипы мышления, сопоставимые разве что с языковыми. Естественно, что манипулирование информацией не может обойтись без строительства исторических мифов. Миф – способ упрощенного мышления. Он опирается на одну часть реальности, игнорируя другую. Вырванные из реальности факты увязаны так, чтобы получилась простая схема, пригодная для управления сознанием человека в его сегодняшней жизни. Ему предлагаются образы героев для подражания и уважения, а злодеев – для негодования. Герои и злодеи должны быть похожи на сегодняшних персонажей, их действия должны быть сопоставимы с нынешней ситуацией. Собственная логика исторической ситуации только мешает мифотворцам. Но они вынуждены как-то считаться с ней. Ведь человек только тогда подчиняется мифу, если считает его правдой. Помочь вам может только реальный исторический опыт, а миф помогает манипулировать сознанием.

Очерк первый

«Тоталитарный коммунистический режим» – что осудила ПАСЕ?

Историки озабочены поисками истины, складывают детали единой объемной картины прошлого, ведут сложные споры, опираясь на источники и четкие логические правила. Но публицистов и политиков эта работа мало интересует. Их не интересует истина. Их орудие – мифы. Они уже сделали нужные им обобщения, пригодные для политической игры. В истории советского общества нет полутонов. Только одноцветный миф, пригодный для промывания мозгов.

* * *

25 января 2006 г. Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) осудила коммунизм. Формально речь идет о «тоталитарном коммунизме», но из резолюции следует, что всякий коммунистический режим является тоталитарным. Таким образом, своего пика достигла маккартистская кампания, развернувшаяся уже в XXI веке. С чего бы это? Вроде бы время разоблачений и осуждений пришлось на 90-е гг., и в XXI веке можно обратиться к историческим событиям без прокурорской риторики.

Мне довелось наблюдать в непосредственной близости формирование официального евростандарта исторической мифологии. Так что начну эту серию очерков с личных впечатлений.

Парламентская ассамблея Совета Европы привыкла изобличать Россию в нарушениях прав человека. Робкие попытки российской дипломатии тоже критиковать государства Запада за нарушения прав человека (например, в Прибалтике или Косово) вызывают благородный гнев в ПАСЕ. Ну кто такие эти российские варвары, чтобы учить просвещенную Европу демократическим стандартам?

Чтобы раз и навсегда отучить нас от намерения напоминать Западу о «двойных стандартах», было решено высечь Россию капитально-по всей строгости Суда Истории. Привлечь к ответственности за коммунизм – как Германию в свое время привлекли за нацизм в Нюрнберге. Идея «нового Нюрнберга» не нова, но характерно, что она возродилась в XXI веке, когда коммунистические режимы в Европе давно стали достоянием истории.

В 1996 г., когда Россия стала проявлять робкое недовольство поведением государств НАТО на Балканах, ПАСЕ заслушала доклад, разоблачающий коммунистические тоталитарные системы и приняла резолюцию № 1096, которая признала тему достойной глубокого изучения и подготовки полновесного решения ПАСЕ.

Машина была запущена и через восемь лет «доехала» до финишной прямой. Тут как раз решили заслушать «главного обвиняемого». Ведь «тоталитарный коммунизм» явился из Москвы…

В декабре 2004 г. ПАСЕ назначила официальные слушания по теме осуждения «тоталитаризма». Отчего же не осудить, хотя все это напоминает размахивание кулаками после драки. На слушания направилась российская парламентская делегация, в которую в качестве эксперта включили и меня как специалиста по истории XX века.

Накануне слушаний нас «обрадовали» закулисным ходом – поменяли тему. Собирались осуждать тоталитаризм (кто бы спорил), а теперь – коммунизм. Почувствуйте разницу. Коммунизм – социальная теория, которая использовалась некоторыми тоталитарными режимами. Но ведь ее разделяли и разделяют далеко не только организаторы массовых репрессий. В нашей делегации не было сторонников коммунизма, но, как говорится, истина дороже. Да и подмена темы, напоминавшая ход шулера, вызывала опасения – нет ли здесь политического подвоха? И подвох был.

14 декабря 2004 г. по вопросу осуждения коммунизма состоялись слушания ПАСЕ. Их вела португальский депутат Агиер, явно тяготившаяся своей маккартистской миссией. Но работа есть работа. Зато эксперты «с той стороны» готовы были сражаться не за страх, а за совесть. «Тяжелая артиллерия» – редактор журнала «Коммунизм» и соавтор нашумевшей «Черной книги коммунизма» С. Куртуа и польский профессор Д. Стола. «Гвоздь программы» – бывший диссидент В. Буковский. Собственно – ему отдельное спасибо. То, что было у западноевропейских депутатов на уме, у него было на языке. Из выступления Буковского мы узнали, что цель «осуждения коммунизма» заключается в привлечении «виновной стороны» к ответственности за все безобразия современного мира. Ибо в них виноват коммунизм, а Россия – правопреемник Советского Союза. А Советский Союз – от начала и до самого конца – тоталитарное коммунистическое государство. Так что все вы, русские (кроме героических диссидентов), вышли из тоталитарной шинели, и вам всю жизнь предстоит учиться демократии у Запада, а не поучать его по поводу соблюдения прав человека.

Куртуа и Буковский атаковали без устали: коммунизм – столь же преступная идеология, как и фашизм, потому должна быть осуждена таким же образом. Хотя 90 % аргументов «прокуроров» относились к сталинскому периоду, требовалось осудить весь коммунизм от Маркса до Горбачева включительно. В зале витал дух американского сенатора Маккарти, устроившего в 50-е гг. «охоту на ведьм» в США, направленную против «левых». Маккарти обличал Сталина и искусственно увязывал с его преступлениями всех, кому не нравится капитализм. Так же на слушаниях ПАСЕ действовали и эксперты «обвинения».

С. Куртуа обещал сорвать «покров умолчания» с преступлений коммунизма. Я приготовился выслушать какую-то сенсационную новость, сокрытую до сих пор «покровом умолчания». Но ничего нового нам не сообщили. С. Куртуа начал с того, что большевики арестовали 20 рабочих. Нехорошо конечно, но по этому принципу можно осудить большинство европейских режимов, так как за свою историю они наверняка арестовывали и больше протестующих. В одной кучу докладчики свалили и загадочные дореволюционные планы Ленина прибегнуть к этническим чисткам (на просьбу сообщить, где докладчик это вычитал, Куртуа промолчал), и высылки, и собственно массовые убийства сталинского периода, и «подрывную» деятельность Луиса Корвалана против диктатуры Пиночета в Чили (об этом заговорил Буковский, до сих пор благодарный Пиночету за свое вызволение из заключения в обмен на лидера чилийских коммунистов). Буковский обогатил нашу беседу образом «моральной шизофрении», при которой до сих пор гоняются за нацистскими преступниками, совершавшими преступления 60 лет назад, и не трогают коммунистов. Правда, он тут же заговорил о преступлениях 70-летней давности, так что пришлось спасать от «моральной шизофрении» самого Буковского.

Чтобы разобраться во всей этой куче разнопорядковых исторических явлений, я предложил депутатам честно ответить себе на два простых вопроса. Во-первых, являются ли перечисленные злодеяния исключительным следствием именно коммунистической идеологии или подобное поведение присуще также другим режимам и вызвано не коммунистической идеологией как таковой, а более глубокими социальными причинами? Во-вторых, являются ли массовый террор и тотальные репрессии постоянным спутником коммунистического режима? Если нет, то осуждению подлежит не коммунистическая идеология, а конкретные явления в советской (и не только советской) истории, которые вызвали массовые убийства и репрессии.

Практически все, о чем говорили «обличители», мы легко можем найти в европейской истории вне всякой связи с коммунизмом. Слово «террор» приобрело европейскую известность со времен Французской революции, но Робеспьер не был коммунистом. В современных терминах он был социально ориентированным либералом. Из французского источника пошла добрая половина понятий большевиков, от комиссаров до термина «враг народа» (его якобинцы заимствовали в таком источнике европейской правовой культуры, как Древний Рим). Так что коммунизм и в своих злодеяниях, и в своих достижениях тесно связан с европейской культурой.

А откуда пошли концлагеря? Их «изобрела» британская колониальная администрация во время войн в Африке на грани XIX и XX веков. Эта же администрация несет ответственность за массовое вымирание крестьян в Индии из-за голода. Рассказы о высылках напоминают нам о ссылке противников республиканской Франции в Новую Каледонию уже в XIX веке. От голода и болезней ссыльные умирали тысячами. На фоне этих преступлений Маркс выглядел правозащитником.

Его последователь Ленин развязал красный террор, но это кровавое деяние разворачивалось одновременно с белым террором и тоже не является исключительным следствием именно коммунистической идеологии. Деникин и Колчак были представителями либеральной и консервативной идеологий, но их армия осуществляла массовый террор и творила зверства, которые перекрывала разве что армия японских интервентов – тоже далекая от борьбы за коммунистические идеалы.

Озверение Гражданской войны в России вполне сопоставимо с озверением в Испании, где франкисты лютовали ничуть не меньше коммунистов.

Пакт Молотова-Риббентропа, о котором говорил Куртуа, тут же освежает в памяти Мюнхенский пакт о разделе Чехословакии, который «либералы» Чемберлен и Даладье заключили с фашистами Гитлером и Муссолини. Осуждать один пакт и не осуждать другой – это ли не моральная шизофрения?

Масштабы уничтожения людей Сталиным колоссальны. Но попытка Буковского приписать ему рекорд по скорости уничтожения людей была нами легко опровергнута. Эта сомнительная честь принадлежит не Сталину и даже не Гитлеру, а американскому президенту Гарри Трумэну, который за два дня (точнее – за две секунды) в 1945 г. уничтожил более 200 тысяч японцев в Хиросиме и Нагасаки – в подавляющем большинстве мирных жителей.

Сообщения о пытках в застенках НКВД ужасны. Но как не вспомнить при этом свежие цветные фото пыток, осуществленных «либерально-демократическими» оккупантами в Ираке?

Куда ни кинь – везде клин. Преступления Сталина и его сотрудников, как известно, были осуждены еще XX съездом партии. Это осуждение было непоследовательным, но в период Перестройки, до распада СССР и даже до потери коммунистами монополии на власть к этому вопросу, вернулись и провели гораздо более глубокое как правовое, так и историческое осуждение. Чего же еще?

Как чего! – восклицают «прокуроры». Вы не в состоянии сами осудить сталинизм как следует и не желаете последовательно осудить весь коммунизм (подтекст: а значит – провести люстрацию, уволить из органов власти всех бывших коммунистов). Вообще при разоблачении сталинизма было мало репрессий против организаторов террора.

И кого сегодня еще нужно арестовать? Ягоду, Ежова, Берию и Абакумова? Нет, их уже расстреляли. Теперь надо помучить старичков, которые когда-то служили в НКВД – КГБ?

Прежде чем устраивать новую «охоту на старичков», нужно наказать организаторов бомбардировок Югославии и войны в Ираке. Они несут общественную угрозу, а старички – нет. Западные либералы становятся тем кровожаднее, чем меньше ранг стрелочника, которого надо наказать. Американского сержанта или советского вертухая – ату его! А вот генерала или Салану – не дай бог (о советских организаторах террора не говорю – или расстреляны, или померли). Это лакмусовая бумажка отношения к преступлениям против человечности. Под предлогом охоты на стрелочников начинается охота на ведьм, под видом осуждения коммунистических режимов, которые огульно объявлены тоталитарными, – охота на коммунистические идеи и теорию классовой борьбы. Если осуждать преступления против человечности, то безотносительно тому, кто их совершал – коммунисты, либералы или националисты. Коммунизм в этом отношении принципиально не хуже и не лучше других.

* * *

«Прокурорам» особенно важно доказать, что коммунистический режим был и после Сталина также чудовищен, как нацизм. Вот Горбачев, по Буковскому, – это военный преступник. Ведь при нем продолжалась война в Афганистане. Горбачева – в Нюрнберг. Но не американских генералов, действовавших в Ираке, не западных политиков, организовавших бомбардировки Вьетнама, Югославии и того же Ирака. Опять двойные стандарты или, говоря словами Буковского, «моральная шизофрения».

Ее приступы то и дело заставляли Буковского возвращаться к любимому Пиночету. Его, беднягу, собирались в Чили судить. При нем по политическим мотивам уничтожили около 30 тысяч граждан. Даже если не все случаи удастся доказать, речь все равно идет о массовых убийствах. Буковский встает на защиту диктатора: ведь десять лет спустя после пиночетовского переворота Корвалан пробрался в Чили с целью проведения террористических операций. Вот он, источник мирового терроризма!

Пришлось спросить Буковского: кого взорвал Корвалан? Молчит Буковский. А вот жертв международного терроризма, осуществлявшегося Пиночетом, назвать несложно: в 1974 г. в Аргентине чилийские спецслужбы взорвали К. Пратса, а в 1976 г. на территории США – О. Летельера. Да и вообще, как-то неудобно говорить о коммунизме как корне международного терроризма, когда выяснилось, что Бен Ладен вскармливался американскими спецслужбами во время войны в Афганистане.

Пытаясь как-то спасти Буковского от полного разгрома, Д. Стола взял на вооружение его теорию «моральной шизофрении», и с тем же самоубийственным эффектом. Вот вы все о Пиночете да о Сталине. А как же Ярузельский, подавивший движение «Солидарность» в 1981 г.? Говоря об ослаблении диктаторского характера коммунизма после Сталина, не вводите ли вы двойные стандарты – ведь демократии в коммунистическом блоке не было! Вопрос Столе: сколько лидеров «Солидарности» было казнено? Нисколько.

Коммунистические режимы со временем качественно изменились, как и антикоммунистические. Все дело в том, что «прокуроры коммунизма» не понимают различия между тоталитарными и авторитарными режимами. А ведь это – азы политической терминологии. Тоталитарный режим стремится к полному (то есть тотальному – отсюда и термин) контролю над жизнью общества и уничтожает с помощью террора неподконтрольные элементы. Авторитарный режим не допускает демократии, проводит выборочные репрессии против своих открытых противников, но не претендует на полный контроль над обществом и не осуществляет массового террора против всех недовольных и неподконтрольных. Вполне очевидно, что после середины 50-х гг. советский режим приобрел авторитарный характер. Но ведь авторитарные режимы существовали по всей Европе. Более того, авторитарными были почти все европейские режимы вплоть до конца XIX века.

Если браться за осуждение авторитаризма, то можно начать с запада Европы – с португальского антикоммунистического режима Салазара, и до СССР мы дойдем не скоро. При упоминании Салазара ведущая заседание Агиера напряглась – она тоже жила при авторитаризме. Нет, так расширительно смотреть на этот вопрос она не готова – слишком много «скелетов в шкафу» Запада. Но почему же «расширительное толкование» допускается в отношении коммунизма? Ведь массовое уничтожение людей в СССР было только на протяжении конкретных периодов его истории (как и на протяжении отдельных периодов истории Западной Европы), а в 60-70-е гг. ситуация в СССР была другой. Ни массового террора, ни тотального единомыслия.

Само существование диссидентского движения доказывает, что режим не был тоталитарным. Иначе мы бы с В. Буковским даже не разговаривали, а поставили ему посмертный памятник В СССР в 60-80-е гг. существовали массовые движения от экологического до песенного, которые не управлялись компартией, там шли дискуссии «либералов» и «почвенников», распространялись анекдоты про Брежнева и других генсеков. И не будем забывать, что в 1990 г. КПСС потеряла монополию на власть, и Советский Союз стал плюралистичным обществом с многопартийной системой. Так что Россия, ставшая преемником СССР, является преемником тоталитарного режима в меньшей степени, чем современная Испания – наследница франкистской Испании.

Таким образом, попытка осудить коммунизм на основании событий Гражданской войны и сталинизма выглядит не более убедительно, чем стремление объявить преступной католическую веру на основе преступлений инквизиции. Вот это наше замечание вызвало возмущение одного из «депутатов-прокуроров»: «Как можно сравнивать коммунизм и инквизицию, когда преступления коммунизма совершались в прошлом веке!» Забавно, но всего несколько лет назад то же самое можно было сказать и об инквизиции – последнее аутодафе было совершено в Испании в XIX столетии. Возмущение этих депутатов характерно – они все еще живут проблемами середины XX века и никак не могут научиться жить в веке XXI с его новыми вызовами и угрозами. В том числе и тоталитарными. Ведь манипулирование массовым сознанием, инструментом которого является упрощенный взгляд на историю с делением на черное и белое, – это тоже признак авторитаризма, а в перспективе – и тоталитаризма.

Изложенные нами аргументы, очевидно, переломили ход дискуссии, и ряд депутатов и в своих выступлениях, и затем в частных разговорах поддержали взвешенную позицию – с коммунистами нужно и полезно спорить, преступления коммунистической эпохи никто не собирается замалчивать, равно как и достижений этой эпохи. Но все это – дело историков, а не судей. Поняв, куда дело клонится, польский эксперт «обвинения» Д. Стола с возмущением заговорил о намерении российских коллег «отправить мяч в Академию». Что же, правильно боится – в XXI веке теме преступлений коммунизма самое место на конференциях историков. В новом столетии мы сталкиваемся с преступлениями других сил.

После слушаний разговор продолжился в кулуарах. Здесь Агиера была более уступчива, да и что она могла противопоставить аргументам профессионального историка? Да, конечно, она не хочет использования своего доклада в интересах новых маккартистов. Конечно, после слушаний она сформулирует его осторожней, чем собиралась, со множеством оговорок…

Однако депутат Агиера не была избрана на следующий срок, знамя подхватил шведский депутат Горан Линдблад. Он даже немного подредактировал тезисы, рассматривавшиеся в декабре, – включив туда необходимость осуждения также и режима Франко. Но потом – после коммунистов. Вернулась формула «тоталитарные коммунистические режимы». Вроде бы хорошо – речь идет не о любых коммунистических режимах, а только о тоталитарных. Но нет. Из доклада Линдблада следует, что он так и не понял разницы.

В остальном меморандум Линдблада был столь же абсурден, как и декабрьские тезисы. Как только речь заходит о периоде после 1956 года, становится ясно, что авторы меморандума абсолютно безграмотны (применительно к другим периодам советской истории – малограмотны). Так, в качестве примеров геноцида и применения труда рабов приводятся ввод войск в Чехословакию в 1968 г. и подавление волнений в Польше в 1968 г. и в 1980-1981 гг. Интересно, а знает ли депутат Линдблад, что такое геноцид?

В проекте Линдблада, который позднее был принят ПАСЕ, говорилось много интересного.

«Тоталитарные коммунистические режимы, которые правили в Центральной и Восточной Европе в прошлом веке и которые все еще находятся у власти в некоторых странах, все без исключения характеризуются массовыми нарушениями прав человека». В принципе режимы самых разных расцветок характеризуются многочисленными нарушениями прав человека. «Буржуазные» режимы – не исключение. Так что коммунистические режимы следует обвинить в чем-то более конкретном: «Они включают отдельные и коллективные убийства, казни, гибель в концентрационных лагерях, голод, депортации, пытки, рабский труд и другие формы массового физического террора». И снова возникает вопрос: это у коммунистов всегда так или на протяжении отдельных периодов? Какие депортации и массовый физический террор происходил в СССР при Брежневе? Если речь идет не обо всей истории советского общества, а лишь о тоталитарном сталинском периоде, то теряется главная мысль маккартистов – во всем виноват коммунизм. Ведь и в истории США встречались и депортации, и рабство, и геноцид, и казни по политическим мотивам…

Но Линдблад настаивает, что коммунистические режимы «характеризуются» преступлениями, о которых идет речь. То есть это – их характеристика. Почему же организаторы слушаний не считают, что, например, «США характеризуются массовым применением рабского труда, депортациями, геноцидом местного индейского населения и применением атомного оружия против мирного населения», хотя все это имело место в истории североамериканского режима. Такую же формулу можно сочинить о половине европейских стран, используя методику «расширительных характеристик», изобретенную евромаккартистами.

Но может быть, доклад обличает не коммунистическую идеологию, а только практику? Нет уж. Линдблад и европейская маккартистская партия, стоящая за ним, категоричны: «Оправдательным поводом для совершения преступлений являлась теория классовой борьбы и принцип диктатуры пролетариата».

Истинная цель кампании, таким образом, – сама идеология коммунизма. Да что коммунизма – и социологическая теория классовой борьбы становится преступной, ибо «оправдывала» преступления.

Конечно, есть и другие теории, которые оправдывают преступления. Например, идея священной частной собственности оправдывала рабство в США, а идея американской нации – геноцид индейцев. Но ведь индейцы или японцы – чужаки. А вот «в странах с коммунистическим режимом было уничтожено громадное число людей собственной национальности». Другие народы уничтожать – это не так страшно. Японцев там в Хиросиме, арабов в Алжире, сербов в Югославии в 1999 г. Да мало ли примеров? А коммунисты – своих…

Любопытно, что логика маккартистов здесь подозрительно сближается с нацистской. Словно чувствуя это, авторы доклада стремятся провести прямую параллель между нацизмом и коммунизмом, дабы и осуждение прошло по образцу Нюрнберга: «Кроме того, авторы этих преступлений не были приведены к ответственности международным сообществом, как это было в случае с ужасающими преступлениями, совершенными во имя национал-социализма (нацизма)».

* * *

Вот такая политическая мина. Надо отдать должное европейской общественности – маккартисты оказались под огнем критики. В конечном итоге нам удалось покачнуть чашу весов. Приняв резолюцию, депутаты отклонили рекомендации маккартистов. У резолюции были вырваны зубы. А там были интересные предложения: «развернуть кампанию, направленную на национальное осознание преступлений, совершенных во имя коммунистической идеологии, включая пересмотр школьных учебников…» Еще не хватает – и учебники придется переписывать. Конспект будущих евроучебников приведен в «Объяснительной записке» Линдблада.

Он настаивает, что сама коммунистическая идеология «явилась первопричиной широко распространившегося террора, массовых нарушений прав человека, гибели многих миллионов людей и бедственного положения целых наций». Честно говоря, я – не сторонник коммунистической идеологии. И готов обсуждать ее отрицательные стороны. Но как историк я не могу не видеть, что ужасы, о которых говорят маккартисты, – это результат не только идеологии, и они вполне могут проявиться в условиях совсем других идеологий. Создается впечатление, что нас стремятся, с одной стороны, отвлечь от корня проблем, а с другой – под видом борьбы с левым тоталитаризмом навязать новый правый манипулятивный тоталитаризм с либеральной упаковкой. Ведь коммунистическая идеология трактуется маккартистами крайне расширительно, и в готовящейся ими охоте на ведьм неизбежно пострадают сторонники любых левых идей – не только марксистско-ленинских: «различные элементы коммунистической идеологии, такие, как равенство и социальная справедливость, все еще пленяют многих политиков»… Вот как! Равенство и социальная справедливость должны быть искоренены. А обличение тоталитаризма – лишь повод для этого.

Дальше Линдблад пытается подсчитать число жертв коммунизма по принципу аукциона: «Кто больше?!» В СССР у него вышло 20 миллионов жертв, из них, «6 миллионов украинцев погибло от голода в ходе хорошо продуманной государственной политики в 1932-1933 годах». Вот как Сталин со товарищи сидели, думали, как уморить 6 миллионов украинцев. Даже странно, почему Линдблад не назвал цифру 10 миллионов. А то, глядишь, иной украинский националист подвергнет докладчика ПАСЕ критике за сокрытие истинного числа жертв голодомора.