Мгла

Гашу маячок. Запираюсь, проверяю общую защиту. Порядок. Теперь и отдохнуть можно. Посмотрим, что у нас тут за обстановочка. Оглядываюсь, обнюхиваюсь. Окей. Ну, вроде неплохо. Удобные шкафчики, мохнатый диван с пледом. Холодильник набит едой, в ванной – свежие полотенца. Похоже, коллега предусмотрел все, чтобы мне было комфортно. Прикольно.

Раскладываю вещи, ставлю чайник и с удовольствием откидываюсь на спинку кресла, прикрывая глаза. Здорово. Все дела отложим на завтра. Сегодня законный нерабочий день. Понятно? Может, и так, но жрать хочется, черт побери. Придется вставать и делать бутерброды. А чего? Нормально. В кухне тепло, вытертый коврик щекочет босые ноги. Хе-хе. Наливаю чай, уплетаю за обе щеки нарезанные ломти. Круто. Свет лампы неясно очерчивает тени вокруг. Блин, какой покой! Всегда бы так. А после еды неминуемо клонит в сон. Короче, пора, красавица. И что-то там еще, в общем. Хе-хе. Мою посуду. Стелю постель, и ныряю под пушистое одеяло, сворачиваясь комочком. Офигеть, как здорово. Теперь спать!

Тикают часы, отмеряя время. Стрелки подходят к нужным делениям. Звонит будильник. Зашибись. Ну, что за непруха? Даже не подрыхнуть в свое удовольствие, блин. Зевая, сажусь и пытаюсь очухаться. Черт! А это еще что такое? В груди ощутимо екает. Просыпаюсь окончательно. Зараза. За ночь ситуация изменилась кардинально к худшему. Везде темнота. Кружится, гадство, вибрирует. Света совсем мало. Интересно, за счет чего такое стремительное падение? Странно. Короче, медлить нельзя. Ведь мне неизвестно ничего.

Вскакиваю, быстро умываюсь и поглощаю завтрак. Надо же, какая скорость развития. С ума сойти! Блин, разобраться-то я, может быть, и разберусь. А вот найти проем в такой черноте будет непросто, гадство. Выглядываю в окно. Всю ночь шел снег. Засыпаны улицы, дома, деревья. Причем следов не видно. Значит ли это что-нибудь? Фиг знает. Короче, плевать, там посмотрим. Одеваюсь и спешно выхожу. Окей.

Но на первом этаже застываю, как вкопанная. Зараза! На цементном полу широкая полоса крови, тянущаяся в подвал. Что за дерьмо, черт? Не город, а просто фильм ужасов, реально. Спокуха. Сейчас проверим. Толкаю перекошенную скрипящую дверь. Нутряной запах подземелья бьет в ноздри. Спускаюсь по ступеням, стараясь не поскользнуться. Пусто, нафиг. Нет даже крыс и кошек. Трупа тоже. Прикольно! И куда же он подевался, блин? Ведь явно произошло убийство, столько крови вытекло. Так? Вроде, да. А тело – тю-тю. Нормально. Сожрали, что ли, целиком? Окей. А разве такое бывает? Не в курсе. Может, перепрятали? Что ж это за убийца-то такой, таскает труп туда, сюда? Занимательный, блин.

Короче, прикольно. Получается, хищник подстерег жертву и убил ее. Правильно? Ну. Насытился. Это под вопросом. Окей. Затем перепрятал. Но зачем? Чтобы не нашли. Ну. Или оставил в подвале! Так как ему было наплевать на последствия. И жертва через какое-то время оклемалась. Просекаешь? И ушла. Своим, понимаешь ли, ходом. Реально. Окей. А с чего вдруг такие интересненькие выводы? А с того, блин! Опыт, понимаешь ли. Предчувствия. Да ну? Поверь на слово. Прямо нюхом чую, не все так просто с этим трупом. Не перепрятали его, нафиг, а произошло что-то. Окей.

Выхожу на улицу, с трудом продираясь через сугроб. Пурга, блин, была ночью, метель. Вокруг сплошная девственно чистая равнина. Нормально. Снегу выше колена. И ни тропинки, ни следочка. Зашибись. Ну, как говорится, с богом. Делаю несколько шагов и проваливаюсь по пояс. Офигительный у меня в этом Задрючинске досуг. Главное, такой разнообразный. Реально. И развлекуха-то тебе, и фитнес. Верно? Вылезаю на корячках. Ползу минут десять. Прямо как на минном поле. Пытаюсь встать. Решение неверное. Перезагрузка. Продолжаю доблестный путь на четвереньках. Не встречаю ни души. Будто вымерли все. Ах, чтоб вас! Дыхание сбивается. Капли пота ползут по вискам и замерзают на щеках. В варежки и ботинки набивается снег. Он медленно тает, стекая противными струйками. Жесть. Присаживаюсь отдохнуть. По-прежнему никого. Прикольно. Переубивали, что ли, подчистую? Неизвестно. Блин, и задницу уже прихватило! А нефиг, короче, рассусоливать.

На самом деле, людей должно остаться достаточно много, судя по фону. Видимо, попрятались, боятся выходить. Окей. А заснеженный город вполне себе красив. Реально. Мешает только ощущение опасности и угрозы. Угу. Смотри-ка, а ведь впереди кто-то болтается. Барахтается, бедняга, как и я. Пытается, короче, двигаться. Нормально. Вот этот человечек мне и нужен. Точнее, не сам он, а информация, хранящаяся в его голове. Хе-хе. С хрустом отдираю днище от наста и делаю рывок. Наверное, со стороны я проламываюсь, словно танк. Ржача. Чувак оборачивается. Вопит как резаный и пытается ускориться. Дурачок. Слава богу, это точно человек. Страх бьет из него просто фонтаном. Видимо, чего-то уже напридумывал, идиот. Хе-хе.

Блин, расстояние сокращается слишком медленно. Я уже запыхалась и устала. Еще несколько дней таких занятий, и прекрасная физическая форма будет мне обеспечена. Реально. Наконец остается метров пятнадцать до этого кадра. Окей, сойдет. Высунув язык, торможу и блокирую незнакомца. Он фигеет. Хе-хе. Теперь можно немного передохнуть. Высморкаться. Вытереть пот. Нормально. Скоро мышцы окрепнут, дух возмужает, а фигура приобретет известное изящество. Зашибись. Ну вот, ноги перестали дрожать. Окей. Глубоко втягиваю морозный воздух и, не спеша, подгребаю к аборигену. Хватаю за воротник. Поворачиваю к себе и вижу, что это мальчишка лет четырнадцати – пятнадцати. Перепуганный насмерть. Ну, офигеть.

Он тут же начинает верещать. Но вдруг затыкается, вытаращив зенки. Несмело улыбается. А потом ржет. Почти беззвучно. С едва слышными подвизгиваниями. Зашибись. Свихнулся, что ли? Только этого мне и не хватало, блин. Встряхиваю пацана и сурово спрашиваю:

– В чем дело, чувак?

Без толку. Продолжает счастливо хрюкать как идиот. Встряхиваю сильнее. Ага, что-то бормочет. Не разобрать.

– Чего? Давай-ка попонятнее. Слышь, приятель?

– Живая! Блин, ядрена вошь… Живая, нахрен! Человек!

Нормально. Похоже, тяжелый случай. Таким образом я нифига из него не вытащу. Окей. Наверно, придется к себе вести. Короче, отогреем, накормим. Это ему язык-то развяжет, однозначно. А там посмотрим. Хе-хе. Крепко хватаю его за рукав и волоку. А он и не сопротивляется. Прикольно. Начинает упираться только у входа в подъезд. Что за нафиг, блин? Смотри-ка, чуть не плачет. Скулит. Зашибись.

– Нельзя! Опасно! Не надо, ешкин кот. Я жить хочу, жить.

Офигеть. Он, что, решил, его в подъезде замочат? Интересный все-таки городишко. Так много развлечений.

– Послушай, пупсик, никто и не собирается тебя убивать. Ты хоть что-нибудь понимаешь? Все будет тип-топ. Ясно? Мы идем ко мне в гости. Уж там-то тебе точно ничего не угрожает. Давай, хватит выделываться!

Блин, еще силу приходится применять. Будто мне и заняться нечем. Жесть. Короче, только в квартире он немного успокаивается. Заставляю его стащить одежду и вталкиваю в комнату. Хе-хе. Подросток как подросток. Не изголодавшийся, не пахнущий помойкой. Зато в глазах – тоскливость. Наверное, хлебнул бедняга лиха. Ну, окей, посмотрим, что он мне расскажет.

Мнется, неловко садится в кресло. Еще и ногти грызет. Нервничает все еще, что ли? Или боится? Нормально. Иду в кухню, ставлю чайник. Делаю бутерброды. Пора, кстати, с ними завязывать. Но готовить, гадство, я не люблю. Короче, зову пацана. За едой знакомимся. Зовут его Сережа. Окей. Чавкает, деликатно прикрываясь, уже третьим бутербродом. А я внимательно изучаю, что он за фрукт. Поле спокойное, доброжелательное. Но видны следы сильнейшего потрясения, возможно, ужаса. Офигеть. Думаю, мальчишке серьезно досталось. Что же это за мутотень у них тут такая происходит? А? Начинаю задавать вопросы. Сначала вполне невинные. Но затем постепенно затрагивающие сложившуюся ситуацию.

Парень отвечает неохотно. Словно с трудом выдавливает слова. А потом – с лихорадочным возбуждением. Поди, выговориться было не с кем. Окей. И картина для меня частично проясняется. Блин, похоже на то, что происходит превращение людей в неких монстров. Которые по своей природе заведомо являются хищниками. Общий процесс, видимо, запущен не менее двух-трех месяцев назад. Соответственно, уродов в городе скопилось несколько тысяч, если не больше. Ну, зашибись. И они из-за высокой скученности вот-вот отправятся осваивать новые территории. Жесть, короче.

А вот что для них служит пищей, я пока не понимаю. Жертва, в принципе, не раздирается и не съедается. Но она явно умирает, а убийца тем временем удовлетворяет голод. Затем бывший человек неминуемо становится таким же хищником. Прямо история про вампиров, гадство. Хе-хе. И все же я не верю в их существование в обыденном понимании. Это противоречит логике. Создание, первым проникшее сюда невесть откуда, не могло питаться человеческой кровью. Так как не имело представления, что это такое. Верно? А уроды явно убивают ради пропитания. Однозначно. Окей. Впрочем, думаю, вопрос прояснится при более близком знакомстве с обстановкой. Пока это не самое важное. Реально.

Нужно разбить город и прилегающие территории на квадраты. И методично осматривать их. Рано или поздно источник будет найден. Окей. Тогда я смогу закрыть проем. Зашибись. Блин, но это только полдела. Где-то еще должен разгуливать тот, кто его открыл. Ведь подобные дела не происходят самопроизвольно. Конечно, проще всего предположить, что выпущенные хищники тут же и сожрали инициатора. Но «проще» не означает «правильнее». Верно? Если идиот не погиб, то его существование нельзя игнорировать. Сделал один раз, сделает и другой. Ведь так? Значит, этого человека тоже нужно искать. Окей. Должна ли это делать я или кто-то другой? Вопрос открытый. Прямых указаний наставник не давал. А копаться в сознаниях людей – непростая работа. По крайней мере, для меня. Есть и поспособнее спецы. И потом, ведь проблем с отысканием прохода будет дофигища. Нутром чую. Не получится просто и быстро. Вот, гадство, влипла.

Тут до меня допирает, что пацан давно что-то впендюривает. Осторожно перевожу взгляд на него. Он смотрит жалобно и выжидательно. В чем дело, нафиг?

– Извини, ты что-то сказал?

Тот становится еще жальче, заикается, путается. Тык-мык. Быр-дыр. Зашибись. Короче, выясняется, что его беспокоит судьба превращенных родителей. Вот жесть. Ничего утешающего-то, блин, нет. У меня четкое ощущение, что процесс преобразования вспять не повернуть. Ну, вроде, как куколку уже не сделать обратно гусеницей. Или как там? Окей. Но пацану-то что сказать? И как? Черт.

Молчу, пытаясь подобрать нужные слова. Но, видимо, что-то меняется в моем лице. То, что наталкивает парня на правду. Зараза. Его губы начинают дрожать. Какое неприятное зрелище. Из горла вырывается то ли писк, то ли хрип. Он закрывает руками моську и пулей выскакивает из кухни. Офигеть. Как круто я умею работать с людьми. Честь и хвала, гадство.

Чем успокаивать тех, с кем случилась беда? Вопрос, не имеющий четкого ответа. И, думаю, не только для меня. Жесть. Сижу, слушая стук капель из крана. Вот что мне теперь, нафиг, делать? Гладить, утешать? Фу, гадость какая. Блин. Вздыхаю, отряхиваю кофту, расправляю рукава. Нужно же было припереть его сюда! Нет мальчишки – нет проблемы. Разве не так? Встряла, короче, реально.

Выглядываю в комнату. Смотри-ка, сидит, вжавшись в кресло, комкает свой свитер. Это еще что за ерунда? Нюхает, что ли? Надо же, ревел. Зашибись. А такой большой мальчик.

– Э… Серега, слушай, ну, жизнь хреновая такая штука, да. Но, что теперь, вешаться, что ли? Ну, да, не изменить ничего. Ну, и что? Надо привыкнуть, приспособиться и жить дальше. Иначе-то никак. Слышишь? Эй!

– Мама! Свитер вязала мама. Блин, ядрена вошь. И он пахнет ее духами, нахрен. Она как живая! Ты гонишь! Гонишь!!

Срывается с места. С рыданием бросается в туалет. Ну, и что дальше? Я же еще и вру. Нет, ну нафиг мне все эти проблемы? Зараза. Самой, что ли, повеситься? Будто я тут все это и устроила. Черт. Плюс куда его девать? Оставить у себя? Правила, конечно, гласят: «При выполнении задания нужно рассматривать любого человека, не являющегося сотрудником, только как источник информации или потенциальную опасность. Но ни в коем случае не вступать с ним ни в какие отношения, будь то симпатия, дружба или вражда. Необходимо помнить, что такой человек является просто инструментом для качественного выполнения задачи». Прикольно, да. Тем более что здесь пацан мне нервы явно истреплет. Не отдохнуть, не расслабиться. Еще под ногами все время путаться будет. Вот радости-то. Короче, здорово было бы избавиться от него. Хе-хе. Но есть зазвоздка. Под названием совесть. Как только мальчуган выйдет отсюда, он стопроцентно погибнет. Шансов у него нет. В общем, закрыть за ним дверь все равно, что выстрелить в голову. Зашибись. Убивать мне не приходилось. И как-то не хочется. Реально.

Вызываю наставника. Откликается немедленно. Окей. Докладываю ситуацию. Предлагаю забрать парня. Орел наш медлит, потом отказывает. Типа нецелесообразно. Ах ты, старый хрен! Тысячелетняя замшелая редиска! Куда ж мне-то его девать, блин? Выпнуть? Отвечает, что территория подлежит дезинфекции. Ну, после того, как я выполню свою задачу. Найденных людей разместят в карантинной зоне. Если мальчик выживет, то окажется среди них. Ясно? Сеанс завершен. Круто. Краткость – сестра этого, как его, блин? Таланта, что ли? Окей.

Ну, и что же мне все-таки делать? А? Вот зараза. Блин, в миропонимании наставников нет понятий «добро» и «зло». Все основывается на равновесии, гармонии и естественном ходе эволюции. Вытащить пацана – нецелесообразно, нафиг. А обречь на смерть – гармонично. Логика зашибись! Причем спорить с наставниками можно, но делать это бесполезно.

Стук щеколды звучит как выстрел. А вот и наш маленький камень преткновения. Пупсик-аборигенчик. Прячет глаза. На щеках красные пятна. Распухший нос до кучи. Жалок до невозможности. Нет, гадство, выбросить его на растерзание я не смогу. Замучаюсь потом оправдывать себя. Нафиг это надо. Гляди-ка, посмотрел и отвернулся. Самостоятельный, что ли?

– Никаких электронных игрушек здесь, по всей видимости, нет. Но, кажется, есть какие-то книги. Располагайся, теперь тебе придется пожить у меня. Понятно?

Ничего не отвечает. Ну, и фиг с ним. Наплевать. Достаю карту Залучинска с ближайшими его окрестностями и начинаю делить на приблизительно одинаковые квадраты. В каждый включаю несколько домов. Ведь источник явно находится в пределах населенного пункта. Таким образом, за месячишко я смогу отсмотреть все. С учетом производственных помещений. Прикольно. Это худший вариант. А надеяться надо на лучшее.

Он

Вчера все не ладилось. Шло наперекосяк, валилось из рук. Согласно «Харрашу», а я всецело доверяю ему, это означает утечку энергии. Наверное, кто-то спровоцировал меня на ее выброс, что удивительно само по себе. Но люди ведь не могут жить спокойно, не трогая других. Разве нет? На самом деле, больше удручает то, что я не сумел идентифицировать провокатора. А это странно. На самом деле, я мало с кем общаюсь. Несколько приятелей да одна женщина. И даже такое взаимодействие некоторое время назад было сведено к минимуму. Только по работе. Вот так.

Признаться, я всегда чувствовал, что отличаюсь от окружающих. Мы действительно разные. Ведь они предпочитают напиваться до скотского состояния при всяком удобном случае. А также обожают шумные вечеринки, беспорядочные отношения и деньги, берущиеся буквально из воздуха. И ничего иного для них не существует. Какая узость мышления, разве нет? Я же очень рано научился читать. И именно книги стали моими единственными и до конца верными друзьями. Они всегда расцвечивают серый обыденный мир, расширяют границы мировосприятия. И побуждают становиться лучше, как ни смешно это звучит. А когда два года назад на книжном развале в областном центре я обнаружил «Харраш», в моем существовании вообще произошел перелом.

Телевизор в комнате матери вопит на полную катушку. Как всегда, политическая программа. Смотрит их все подряд. Честно говоря, с таким уровнем подкованности пора в революционеры. И это не ирония, а вполне себе осмысленный вывод, следующий из многолетних наблюдений.

Да, раньше мою энергию забирала как раз мать. Если не в процессе нагнетания ссоры, то исподволь, постепенно. Например, стоя с преувеличенно скорбным видом у косяка двери. Или готовя себе отдельно нарочито нищенский ужин при ломящемся от продуктов холодильнике. Жалуясь поджатыми гузкой губами на бесконечные болезни. Или же пытаясь самостоятельно начать делать уборку. Будьте спокойны, ни одно из вышеупомянутых действий, предоставленных самим себе, никогда не будет завершено. Это просто способы продемонстрировать, какая сволочь у нее сын. А в сердцевине своей – получить энергию. И таких приемов у матери множество, всех и не перечислить. Да, было время, когда пребывание дома изматывало меня не хуже многочасовой физической работы. Но, конечно, кошмарнее всего оказывались скандалы, которые закатывались все чаще и чаще. Видимо, с каждым разом требовалась более серьезная доза. Спасался я тем, что старался реже бывать в стенах нашего жилища. В моей сумке всегда лежала книга, с которой можно было пристроиться где угодно, и хотя бы на время отодвинуть проблемы.

С появлением «Харраша» изменилось многое. Я получил подтверждение, что подавляющее количество людей не умеют или не могут извлекать энергию непосредственно из пространства. Кстати сказать, насыщенного ею. Ведь воровать намного проще. Разве нет? Признаться, мало кто из соплеменников, осознанно или неосознанно, черпает ее из вселенной. Хотя наш мир буквально переполнен ею в том или ином виде. Бери, не хочу. Но лишь те немногие ни у кого ничего не крадут. А остальные, в большей или меньшей степени, становятся энергетическими упырями. Встречаются такие монстры, что способны высосать досуха. Происходит так потому, что канал, ведущий от вампира к донору шире, чем тот, который связывает донора с космосом. Последствия таких манипуляций ужасающи. Высосанный внезапно, без всяких видимых оснований, теряет все жизненные силы и умирает. Причем врачи не в состоянии диагностировать заболевание. Но это крайний случай. Как правило, люди и берут, и отдают одновременно. Если выкачивается больше, чем закачивается, то нарастает ощущение гнетущей опустошенности, слабости. Появляются неотступные мысли о смерти. И действовать тогда нужно безотлагательно. Необходимо во что бы то ни стало выявить источник утечки и оборвать связь.

«Харраш» научил ставить защитные блоки. Помог развить способность накапливать энергию самостоятельно. Я стал совсем нелюдимым, но мое самочувствие резко улучшилось. Организм окреп, а разуму открылись такие тайны, о которых и не подозревал.

Интересное дело, когда мои пальцы впервые коснулись этой удивительной книги, вдруг пришло ощущение, что именно в ней сокрыто предназначение, то, ради чего я пришел на планету Земля. Идея, конечно же, выглядела нелепой. Но отвязаться от нее оказалось невозможным. И книга, конечно же, была приобретена. Кстати сказать, за смехотворные деньги. Еще в поезде я начал читать, с первых же строк погружаясь в неведомый и необыкновенный мир. Толчки и мат соплеменников, грубо вырывавшие меня на поверхность, воспринимались особенно болезненно. Но оторваться я уже не мог.

Дома внимательно осмотрел толстенький том, достаточно потрепанный, хотя и с целыми страницами. Ни издательства, ни года выпуска, вообще никаких выходных данных. Будто «Харраш» упал с неба. Но какое это имеет значение? Каждый раз, когда я беру его в руки, он становится теплым. Как настоящее живое существо. И оно благоволит ко мне, стремится дать знания, в которых я так нуждаюсь.

При мысли, что мать, имеющая привычку рыться в моих вещах, может найти его, сердце давало сбой. Словно в книге действительно заключался смысл моего существования. Поэтому мне пришлось поставить у себя звуконепроницаемую дверь, врезать хитрый замок. Которым я пользуюсь даже тогда, когда выхожу по малой нужде. А также приладить звукоизоляцию во всей комнате. Признаться, в тот момент не обошлось без наигранных обмороков и бесконечных завываний со стороны матери. Но овчинка стоила выделки. Пьяные вопли соседей, грохот телевизора и спектакли родительницы отрезаются сразу, как только я закрываю дверь. И остаюсь с самим собой и с «Харрашем».

После опытов с защитными блоками раскадровка домашних представлений заметно модифицировалась. Скандалы устраивались в любое время, когда я появлялся в пределах досягаемости. Мать споро вышмыгивала из своей комнаты или кухни, и запускалась хорошо смазанная карусель. Перечислялись сотни болезней, которые неустанно грызут ее, а мой образ выписывался густыми мазками и определялся где-то в районе мерзавца и дряни с отклонением в сторону маньяка, стремящегося сжить со свету самое близкое существо. Это выглядело настолько нелепо, что я смеялся матери в лицо. Тогда тактика претерпевала превращения. И меня принимались хватать за руки, сползая в картинных рыданиях на пол.

Да, занимательное было время, признаться. Я не уставал изумляться изобретательности и находчивости человека, давшего мне жизнь. Но разрушить воздвигнутые барьеры эти выступления уже не могли. Соответственно, прекратились и выплески энергии с моей стороны. А если нет подпитки, то нет и нормальной жизнедеятельности. И мать начала съеживаться и стареть буквально на глазах. И, как правило, редко выходить из своей комнаты, куда перетащила телефон. Теперь оттуда почти постоянно слышится нескончаемый разговор с очередной приятельницей, в котором без труда угадываются знакомые визгливые нотки.

В общем, мамаша моя оказалась еще тем вампиром. Хотя, простите, много ума не надо, чтобы тянуть энергию из собственного сына. Истины ради стоит отметить, мною просто восполнялось то, что без лишних усилий забиралось у нее окружающими людьми. И ее можно и даже, наверное, нужно пожалеть. Но поступать так с ребенком, согласитесь, бесчеловечно. Не зря мое детство сопровождали бесконечные болезни, больницы и отчаянное ощущение ненужности.

По мере изучения «Харраша» я стал замечать, что животные проявляют симпатию ко мне. Даже самые злобные псы, за секунду до того готовые разорвать кого угодно, виляют хвостами и смиренно тыкаются носами в мои колени. Сначала это казалось просто забавным. Потом пришло понимание, что все живые создания действительно братья, к которым нужно относиться не менее бережно и уважительно, чем к самому себе. Дальше – больше. Меня начали избегать хулиганы. И теперь уже ничто не препятствует мне совершать прогулки в городе или лесу в самый поздний час, ничего не опасаясь. Всякое дело спорится в моих руках, а все существо переполняет радость. Хотя, признаться, только наедине с собой. Внутренняя нечистоплотность рода человеческого отталкивает, вызывает настоящее отвращение. И от этого никуда не деться. Вонючие скоты, гадящие вокруг себя. Стремящиеся выжать как можно больше – из жизни, природы, других людей. И не прикладывать никаких усилий. Их неумение или нежелание смотреть в перспективу, совсем близкую или отдаленную, по-настоящему обескураживает. Неужели так можно? Да, наверное, со стороны мое отношение к ним выглядит чем-то вроде ненависти. Смешно, честное слово. Ведь «Харраш» показал мне, что ненависть, как и каждое сильное чувство, провоцирует стремительный и значительный выброс энергии, потеря которой может вызвать разрушение защитных барьеров и даже нездоровье. А это уже совершенно не к чему. Разве нет? Поэтому я был вынужден выработать автоматическую доброжелательность при любых контактах.

Мне известно, что ничего и никогда не происходит просто так. Вот и встреча с «Харрашем» для чего-то нужна. Но для чего, по-прежнему остается загадкой. Признаться, вопрос этот мучает и изводит, не давая отдых рассудку. Мысли одна занимательнее другой буквально раздирают мозг. Они не оставляют меня и на работе, где требуется сосредоточенность и внимание. Понятно, что моя деятельность притормаживает, буксует, а это вызывает раздражение начальников и коллег. Мнение последних можно элементарно игнорировать, а вот с руководством выходит сложнее. Но пока все происходит по одинаковому сценарию. Меня вызывают, устраивают жуткую выволочку. Я же в ответ улыбаюсь и предлагаю урегулировать ситуацию миром. Почему-то такая реакция раз за разом ставит руководителей в тупик. Они теряются, замолкают, а потом крутят пальцем у виска. Смешно? Видимо, подобное поведение совершенно не укладывается в накатанную схему взаимоотношений внутри организационной структуры.

Чтобы отдохнуть, я всегда ухожу в лес. В выходные дни – надолго. Иду, бережно отодвигая ветви, в самую глухую чащу, где не угадывается даже намек на присутствие человека. Нахожу сухую поляну, покрытую резными травами и цветами, ложусь, раскрывая руки, и закрываю глаза. Солнце ласкает теплым прикосновением, птицы распевают веселые куплеты, шумит листва под ветром, а душа наполняется радостью. И в такие моменты мне кажется, что я сливаюсь с природой, со всем мирозданием. Нет отдельного меня и отдельного макрокосма. А образуется некоторое общее, гармоничное целое.