Мурмурация

Что-то про любовь.

Напишите что-то про любовь

Может, пару строк?

Но только про любовь!

Что бы краски ярче засияли вновь.

Напишите что-то про любовь.

Напишите, как стрела Амура

Долетает до конечной точки

Как растёт температура

От каждой новой строчки

Распишите чувства Ваши

Как сбивалось вдруг чутьё

Как краснели Вы однажды

Когда смотрели на неё

Как любили просто так

Сильно-сильно, до конца

Ревновали, как дурак

И играли в подлеца

Напишите что-то про любовь

Может пару строк?

Но только чистых-чистых.

Что бы снова закипела кровь

В жилах наших серебристых.

Режу, режу.

Режу руки, режу грудь

Режу сердце, чтоб заснуть

Режу спину и живот

Что бы не было забот

Режу пальцы, режу ноги

Избавляюсь от тревоги

Режу стены, и стихи

Все, что были здесь плохи

Режу совесть, режу честь

Срежу все, не перечесть

Я все режу, что бы срезать

Уже и не знаю, что можно порезать

Возможно, впервые что-то позитивное.

Любить тебя просто так

За твои шутки, забитый косяк

За кудряшки до плеч

И вплоть до самых встреч

Невозможно скучать по тебе

Двадцать тысяч поцелуев оставлять на лбе

Любить тебя просто так -

Это принимать в голове твой бардак

Это держать тебя за руку и знать,

Что в этой комнате только тебя буду интересовать

Любить тебя – напоминать выпивать таблетки,

Не вешать друг на друга этикетки

Любить тебя, как устраивать в душе катаклизмы

Изменить себе, стать рядом с тобой фаталистом

Любить тебя, так сильно и скромно

Свои жаркие взгляды прятать укромно

Я устала это твердить

Я не могу тебя не любить.

Тавтология и помешательство.

Я о тебе буду писать и 2 и 10 лет спустя

Скорей бы выкурить меня, бычок гася

Лежать в кровати, диафильмы прошлых дней крутя

Забыть, остыть, пути рожденья обойдя

Курчавый волос мне всегда щекочет сон

В котором мы – смешной оксюморон

Но я – дурак, и на колени был склонен

Когда пронзил меня своей иглой(ю) купидон

Сыграли шутку: отобрав власть у Морфея

Тебе плевать, ты – бабочка Психея

Жалким плацебо оказалась панацея

Я смогу жить, когда тебя переболею.

21.

Ну, придётся немного помолиться

Даже если ты не веришь в Бога

Ее тело закончит в больнице

Поскорей бы исчезла тревога

И девчушка с курносым носом

Сегодня не хотела умирать

В халате убогом, раскосым

Больничных голубей целовать

Пересчитав каждую макушку

Ты все же умираешь молодым

Попав в членистоногих ловушку

Закончить жизнь в двадцать один

Просвещается никому. Адресовано в никуда.

Ты откроешь двери в сердце

Не закроешь до конца

И скитаясь по инерции

Я скрываю пол лица

Не отпустишь, держишь крепко

Сука, хочется кричать

Я как маленькая щепка

Научись ты понимать,

Что я привязан, я устал

Уже читаю между строк

И как Добби зарыдал

«Подарите мне носок»

Но если ты меня отпустишь,

То в пустыне пойдёт дождь

Если ты это допустишь

Мою душу же спасёшь.

Фанатки на завтрак не остаются.

У бара посмотри

На сцене твой герой

Ласкает рёбра гитарным струнам

Игра наперебой

Она стоит в толпе

Ее глаза горят

Сегодня ночью в твоих объятиях

Она будет твоя

Ну, хочешь поцелуй

Кусай ее за грудь

Потоком лавы на ее бёдрах

Остывает ртуть

Но утром тело вон

Швырни его, дурак

И помни, что не остаются фанатки на завтрак

И похуй на сюжет

И похуй, кто там плачет

Запомни, парень, это все ничего не значит.

Эскапизм.

Ранней весной 3х летняя Эсси со своей семьей решили поехать на окраину города N, где на реке стоял их дачный домик. Эсси любила бегать по тропинкам и огороду этого дома, так как родители давали ей полную свободу. Самым любимым занятием маленькой девочки было ловить рыбу на реке О. И именно в этот весенний приезд она мечтала поймать особую рыбу – рыбу Мех.

На дворе стояло начало марта. Все таяло и на реке начался ледоход. Родители попросили быть ее осторожной и отправились в дом разжигать камин. И вот, счастливая девчонка взяла удочку, сделанную ее отцом, ведерко, червей и побежала на реку О. Она насадила приманку на крючок, закинула удочку и стала ждать. Через некоторое время ей надоело сидеть, так как клева совсем не было и вся рыба ещё спала. Она начала собирать свои вещи, но случайно уронила удочку в воду.

«О нет!» подумала Эсси и потянулась доставать снаряжение. Но детская рука не смогла удержать озорное тельце ребёнка и Эсси рухнула на дно ледяной реки. Она плохо плавала и лёд мешал выбраться ей наружу. Но вдруг она увидела какие-то искры, как от зажигалки и поплыла в их сторону. Проплывая сквозь густые водоросли Эсси наконец-то вынырнула и сделала свой долгожданный вдох. Она протерла маленькие глазки и увидела, что попала в какое-то странное место. Здесь было жарко и солнечно, а по крупицам белого песка куда-то спешили речные обитатели человеческого роста. Неожиданно к Эсси подполз речной червь, который издавал странные булькающие звуки. Он заметил, что девочка была напугана и начал разговаривать на человеческом языке. «МеНя зовуТ КонскИй воЛос. А тебЯ? Ты Очень стрАнная рыба, я такИх не виДел. Где тВои жАбры?». Конский волос с нетерпением ждал ответа от девочки, пристально всматриваясь в ее лицо, одежду, спутанные волосы. «У меня нет жабр. И вообще-то я не рыба!» сказала Эсси. Тогда речной червь перекривился и ядовито задал вопрос: «Раз У теБя нет жаБр, и Ты не рЫба, то ктО же? ЧелоВек?!». Ребёнок испугано покачал головой и речное создание начало извиваться вокруг неё, издавая душераздирающие крики. «КкффФффсссЩщваАа». Вокруг девочки начали собираться речные обитатели и повторять действия червя. Их большие рыбьи глазницы запали внутрь, а губы затряслись так, будто танцевали польку. Эсси закричала и заплакала. Она начала убегать, не зная, куда. Но вдруг ребёнок споткнулся и упал в воду, поросшую мхом. Она услышала, что мох шептал ей «уходи, уходи. Придёт рыба Мех. Ты не выберешься». Эсси закричала и нырнула в воду. Она плыла сквозь режущие ее тело водоросли. Ее хватали за ноги какие-то твари. Они кусали ее и присасывались, как пиявки. «Рыба Мех, оставь меня в покое!» кричала маленькая Эсси. Она начала задыхаться, как вдруг увидела ледоход. Это зажгло в ней огонёк надежды. Эсси вынырнула с огромным усилием возле соседского дома и побежала к родителям. В их домике никого не было и она решила проверить их у реки О. На мостике стояли ее родители и что-то доставали из воды. «Мама! Папа!» окрикнула их девочка. Но они не оборачивались. Будто не слышали ее. Тогда она подошла поближе, что бы посмотреть, что они делают и заплакала. Родители доставали из реки ее распухшее синее тело.

Посвящается моему хорошему другу.

Он не сразу представился. Это было где-то в баре .. или на кухне.. Я не помню. Мы разговорились об этом и о том. Не понимая даже к чему ведут эти разговоры. Мы были молоды. Эта история не должна была начаться просто так и закончиться так быстро.

Июль. Я живу на два города. Северный городок и жаркая столица. Такой вот странный противоположный обсад. Мы снова встретились. Пропустили по кружке имбирного пива. Он мне явно нравился, а я ему, кажется, нет. Он постоянно говорил, о том, что я глупая и веду себя иррационально.

Мы провели вместе все лето. Обменялись мейлами и строчили друг другу сутки напролет. Я уехала. Мы продолжали переписываться, но уже не так часто. Он любил, когда я ему писала. Ему нравились мои письма, колкие фразы и безобразие запятых. Он очень ждал моего приезда.

Очередное лето. И я снова в ярком городе Башкортостана. Рассказываю ему какие-то небылицы про то, что со мной случалось и не случалось. Он остановил меня и сказал: «Знаешь, я ведь всем говорил, что ты моя девушка». Я промолчала. Хотя я точно также говорила и своим друзьям.

Судьба разлучила нас. Я уехала надолго и уже не приезжала. Он нашел себе девушку, я вышла замуж. Мы уже не переписывались так много.

Через 5 лет я вернулась. И он как то прознал, что я в городе и пригласил меня погулять. Мы встретились и много смеялись. Как раньше. Его все интересовало, как я могла выйти замуж и кто этот бедолага. Мой брак был несчастен. А у него все было хорошо с девушкой. Он говорил, что они любят друг друга, что нечего переживать. Да я и не переживала.

Мы снова потерялись на год. Через какое-то время я получила смс. «Привет! Пишу тебе из армии!». Я была приятно удивлена и горда за него. Только в армии у него было не все так сладко. Он заболел пневмонией, а потом заражением крови. Пролежал 3 месяца в реанимации, учился заново ходить. Ему поставили железный каркас в живот, и он называл себя роботом. Даже в таком состоянии он умел шутить над собой. Как он мне сказал «ничего серьезного». Бедняга парень. Но я не предала этому значения. Подумала, что он где-то мог приукрасить, и мы через год встретимся, и я проучу его так шутить. Он задавал вопросы про моего мужа, но к тому моменту я развелась. Он расстроился. Сказал, что бы я не переживала, что он вернется и устроит для меня праздник свободной жизни. Я пожелала скорейшего выздоровления.

Через 3 недели мне написала его девушка.

«Вера, здравствуй! Твой друг умер вчера ночью. Я разговаривала с ним по телефону, и это случилось прямо у меня на проводе. Кажется, отказало сердце». У меня потекли слезы. Я не знала, что сказать, как ее утешить. Она продолжила: «Когда он умирал, мы разговаривали о тебе. Знаешь, на самом деле, он любил тебя. Больше, чем кого либо. Он мечтал, о том, что вы когда-нибудь будете вместе. Мы постоянно о тебе говорили».

Я не смогла прийти на похороны. Да и после на могилу. Я не смогла простить себе этого. Что не видела его отношения ко мне и что не показывала своих чувств. Только спустя годы, прошедшие через его смерть я поняла, что не нужно ждать, нужно любить здесь и сейчас.

Мурмурация.

Подполковск. Город под куполом, защищающих местных жителей от камнепадов и метеоритных дождей. Восемьдесят второй год после эры человека разумного. Жизнь стала смесью кварца, карбоната натрия и извести. Все люди – прозрачные и пустые стекляшки, интересующиеся только тем, как задеть чужие чувства и разбить их вдребезги. Так начиналось каждое утро, и заканчивался каждый вечер. Под особые звуки бьющегося стекла.

Тик-41 был обычным работником на фабрике салфеток, без семьи и детей. Он был настолько обычным и опосредованным, что его распорядок дня состоял из 3х пунктов: дом, работа, бары по пятницам, и снова дом. Он был целым и невредимым стеклянным человеком на планете. Его отличали только пару царапин и небольшие разводы на руках и щиколотках. Все люди этого города делились на две части. Те, кто боялись, что их разобьют и «разбиватели», которые считали бьющееся стекло своим хобби. Тик-41 относился к первым. Он никогда не имел ни с кем никаких связей. Даже в баре он потягивал бокал Teacher's Highland Cream в исключительном одиночестве. Тик-41 не раз видел человеческие смерти. Как-то за соседним столиком какая-то банда разбила руку невиновному человеку. Да что там, даже самому Тик-41 угрожали разбить ноги по коленную чашечку. После таких случаев он всегда держал при себе зажигалку с температурной мощностью в 18000С.

Но эта пятница была особой. Тик-41 как обычно пошел в свой любимый бар, что бы пропустить бокальчик Teacher's Highland Cream. Но в баре было так оживленно, что даже некуда было сесть. На сцену вышла какая-то девушка и начала петь. Она пела так обворожительно и красиво, что Тик-41 даже расхотелось пить. Хотелось слушать лишь ее голос. Она пела что-то про метеоритный дождь, про то, что жить так хорошо. Еще что-то про взаимоотношения. Тик-41 не слушал слов. Он наслаждался лишь ее голосом. Закончив петь, бар начал аплодировать. Все были в восторге. Тик-41 продолжить попивать Teacher's Highland Cream. Внезапно к нему подсела девушка со сцены. Заказала себе Маргариту и заговорила с Тик-41. Ее звали Мирель-9. Она говорила так оживленно, бурно. Мужчина заметил, что на ее бедре не хватает осколка. «Интересно, что с ней произошло?» подумал он. Девушка была наполнена жизнью. Тик-41 молча сидел и слушал ее. Наблюдал за ее поведением, изгибами, улыбкой. Неожиданно Мирель-9 предложила покинуть бар и пойти куда-либо еще. Тик-41 был самым счастливым в ту ночь. Они гуляли, обнимались. На мосту у реки Кокитос они поцеловались.

Эти встречи продолжались каждый день. Тик-41 никогда не был так счастлив. Он решился на серьезный шаг: сделать ей предложение. Мужчина достал все свои сбережения и купил кольцо с самым красивым в мире камнем.

Вечером их ждал ужин в его квартире. Тик-41 безумно нервничал, суетился. В комнату вошла Мирель-9. Она была чем-то расстроена. Тик-41 сразу же начал выяснять, что же случилось. Вдруг в комнату ворвалась банда, которая была в баре. Они схватили Тик-41. Плененный посмотрел на Мирель-9. На ее бедре больше не было осколка.

– Почему? – спросил Тик-41.

– Тик-41, прости.. Я уже давно работаю с ними. Нам необходимо это.. Мы специально ищем людей, у которых никого нет. Это просто бизнес, Тик-41. Поддержание здоровья.

На этих словах банда разбивает Тик-41 на мелкие крупицы, и начинают собирать его в карманы.

– Молодец, Мирель-9. – сказал один из банды. – Нас ждут еще четыре олуха на сегодня.

Они забрали осколки, забрали некоторые вещи из квартиры и скрылись. Мирель-9 подошла к столу и взяла коробочку с кольцом. Она надела его на левую руку, хотя на ней уже ютились 6 колец. Посмотрела на общую картину своей руки и сказала:

– Теперь частичка тебя будет со мной.

Тик-41 навсегда стерли с лица этого мира.

Эйфоретика.

Это была ночь. Весь город блестел черным, как латексный секс-костюм подружки на пару встреч. В одном из зданий города на последнем этаже собиралась на вечеринку Кес. Она аккуратно красила ресницы, а затем медленно наносила лаковую красную помаду. Натянув сексуально черные чулки, она подошла к панорамному окну. Кес закурила, поправляя черное короткое платье. Город сиял красками нефти. Девушка улыбнулась. Она надела черное галеро и туфли на шпильке. Цокая каблуками, Кес подходит к лифту и выпускает сигаретный дым. Двери лифта закрываются.

Изящные ноги Кес тащили ее к блестящему черному Mercedes-Benz W140. Она садится в машину, и та трогается с места.

На другом конце города немного подвыпивший Джермин пытался собраться с мыслями. Он лежал на полу своей квартиры, одетый в рваную несуразную одежду. Джермин закурил и картинка в его глазах начала плыть. Он будто бы чувствовал, что что-то происходит, что он лишний в этом городе. А может быть вообще в жизни? Он быстро отогнал эти мысли. Сигаретный дым заполонил все пространство и Джермин растворился в комнате.

Тем временем, по дороге нефтяного города неслась со скоростью 180 км/час черная машина. В салоне, глянцевая Кес, в тусклом мигающем свете вынюхивала белые крупицы различных веществ. Она закатывала глаза, хохотала, гладила себя по ногам и внутренней поверхности бедер. Машина остановилась у какого-то заброшенного места и девушка, пошатываясь, вышла из автомобиля. Изящной походкой она цокает каблуками по мокрому асфальту, направляясь в кирпичное здание, из которого горел неоново-красный цвет. Кес проходит внутрь ночного клуба и берет коктейль у бара, подозрительно всматриваясь в каждого посетителя.

Наступив в лужу Джермин чертыхнулся. Он увидел пустое заброшенное здание с неоновыми огнями внутри. Его будто тянуло к нему. Джермин входит в клуб. Среди десятков людей он замечает девушку у барной стойки. Это была Кес. Она тоже заметила его и пошла на встречу. Джермин посмотрел в ее лицо, и они слились в поцелуе. Кес оставила кусочек цветного картона на языке Джермина. Она посмотрела на него, ехидно ухмыльнулась, подмигнула и скрылась из виду. Джермина закрутило. Люди вокруг пропали, а огни стали ярче. Он не мог понять, что происходит, пока не увидел Кес в дальнем углу клуба. Вдруг девушка начала извиваться, как черное пламя огня и на ее месте появилось что-то иное. Это был человек мужского пола. Его курчавые волосы были взъерошены, а глаза горели. Вместо ног у него были копыта, на которых были надеты бионические ноги на пружинах. Его голый торс не отличался особой атлетичностью, но в целом картина выглядела устрашающей. Джермин в испуге упал на пол. Нечто начало диалог.

«Никто меня не может видеть в темноте

Ты избранный теперь.

С малышкой Кес вы слились в темноте,

Открыв завесу злых теней.

Я Сатана

И праздник мой открыт сейчас.

Поешь мяска,

Ведь скоро здесь начнется пляс.

Ведьма Кес научит тебя не молчать.

И мы готовы Джермина в семью принять.

Мы злых делишек тут отряд и легион,

А если ты «хороший мальчик», пошел вон!»

Парень по стенке пополз к выходу. Он смог встать на ноги и выбежал из клуба. Джермин несся так, как никогда ранее. Он спрятался за домом и пытался отдышаться. Обернувшись назад, он увидел, как Кес с черными собаками небывалых размеров выходили на мокрую улицу. Джермин понял, они ищут его. Девушка отпустила собак, и они побежали в его сторону. Перепуганный парень начал бежать, не зная куда. Он понимал, что ему не скрыться. Тогда решение приняло само себя: героическая смерть была неизбежной. Но разум помутнел и Джермин растворился в своем сознании.

По мокрому асфальту летел на скорости 180 км/час черный Mercedes-Benz W140. В салоне, глянцевая Кес, в тусклом мигающем свете вынюхивала белые крупицы различных веществ. Она закатывала глаза, хохотала, гладила себя по ногам и внутренней поверхности бедер. Девушка черным пламенем меняла свои образы. Сначала она приняла облик Сатаны, затем Джермина. В эту ночь родилась новая история, родился новый Сатана.