Тишина моей памяти

Эбигейл мило улыбнулась: «Я рада, что это воспоминание подымает тебе настроение. Мне хочется, чтобы ты почувствовал счастье…» – эта фраза была абсолютно дружелюбной, но звучала так, будто это единственный момент в прошлом, который может заставить меня радоваться.

– Так значит, вы начали встречаться после этого?

– Не совсем… В тот же день, когда мы уже были дома, я честно сказал, что хочу поцеловать ее в губы, и спросил, не считает ли она это слишком быстрым, хотя и сам понимал, что это так. Она сказала, что еще не готова к этому, я не стал возражать. Встречаться я ей так и не предложил, но после того случая мы постоянно гуляли за руку, и я стал очень часто целовать ее в щеку, хотя, не смотря на то, что она была этому только рада, продолжал бояться этого. Похоже, у меня уже выработались какие-то тупые рефлексы… В общем, так-как Дейзи и Рэймонд видели, как мы себя ведем, они понимали, что мы встречаемся, так-же полагал и Алекс, которому я все рассказывал. Да и я сам был уверен в этом, хоть официального договора у нас и не было.

Она даже ко мне домой приходила… Катрин как-то сказала, что хочет научиться играть на гитаре. Тогда у меня возник план в голове. Я спросил, может-ли Алекс научить Кэт, он был не против. Через несколько дней мы собрались втроем у меня и начали играть. Хоть раньше Катрин никогда не держала гитару, у нее очень хорошо получалось. Алекс показал ей пару разных упражнений и аккордов, и вскоре, мы даже смогли все вместе сыграть одну песню. Это было так весело… Звук их гитар и моего голоса соединялись в одну целую мелодию, приятную уху. Когда Кэт уходила, то сказала, что ей понравилось, и она была бы рада повторить.

Хотя, было то, что немного меня смущало. Иногда она говорила о парне, который учиться в ее школе. Она познакомилась с ним на каком-то мероприятии, и хотела-бы узнать его лучше. У Катрин всегда были небольшие проблемы в общение с малознакомыми людьми, о чем она и сама говорила, потому, я хотел помочь ей, как мог. Признаться честно, в глубине души я немного ревновал, но подавлял это чувство, так как считаю его абсолютно бессмысленным. По крайней мере, пока на это нет очевидных причин, а желание завести себе друга, как по мне, таковой не является. К тому же, если-бы я был на ее месте, меня бы раздражала эта ревность, ведь я люблю только ее. Потому, я и старался не обращать внимания на свой загон.

– Знаешь, если не считать этого, то все было просто идеа…

Я замер. Вспомнив все, что со мной произошло вскоре, я просто… Не мог поверить в это. Медленно встав с кровати, я подошел к стене и со всей силы ударил по ней кулаком, издавая при этом пронзительный крик, потом ударил еще, еще, и еще, еще раз, и снова… «Джаспер! Хватит, прекрати это!» – Эбигейл пыталась меня как-то успокоить, но у нее ничего не получалось, я продолжал колотить по стене, как безумный, не обращая внимания на боль. Странно, что никто из врачей даже не пришел, хоть и орал я как бешеный. Немного остыв, я упал на колени и заплакал: «Почему… Почему… За что… Эбигейл… За что?! – Эбигейл села рядом и положила руку мне на голову. – Я не могу тебе дать ответ… Прости… Но прошу, не убивайся. Тебе больно. Очень больно. Я знаю это, но ты не должен ломаться. Еще не время…». Хоть и последняя фраза Эбигейл была странной, я не обратил на это никакого внимания.

Еще около десяти минут я просидел у стены, громко дыша и утирая слезы. Эби принесла мне еще воды, чтобы я быстрее успокоился. Это немного помогло мне. Оперевшись спиной на стену, я приглушенным голосом продолжил: «Да… Слишком идеально… Как я мог забыть, кто я такой… Разве у меня может что-то получаться… Ха-х… Короче, как-то раз мы гуляли, прошло около трех месяцев, или двух… Не важно… Прошло достаточно времени с того разговора про поцелуй. Катрин достаточно часто поднимала эту тему, но ничего не говорила напрямую. В итоге, я попытался поцеловать её, но она не дала этого сделать. Я совершенно не мог понять ее, ведь она вела себя так, будто действительно этого хотела, и она часто намекала на это, так что мне не могло показаться. Даже Рэймонд с Дейзи сказали, что скорее всего, мне не кажется. После этого мы погуляли около получаса, она выглядела такой злой, будто я полмира уничтожил. Такое отношение и меня заставило начать злиться, хотя, я скорее винил во всем себя, а не ее.

– На следующий день я решил извиниться и поговорить. Однако, в итоге, она сказала, что не хочет встречаться со мной, и ей нравится другой, тот самый парень, о котором она говорила. Уже тогда я охренел как никогда в жизни, но это была лишь верхушка долбанного айсберга тупости. Она начала говорить, что я для нее очень близкий друг и очень ей важен, поэтому она позволяла мне вести себя так с ней, потому-что хотела сделать мне хоть немного лучше. Хоть. НЕМНОГО. ЛУЧШЕ. Она серьёзно такая тупая? Я всегда считал ее достаточно умной, но на деле, она вообще ни хрена не понимает, ни в людях, ни в их чувствах. Для нее отношения, это долбанный устный договор, а не поступки, действия и слова. И знаешь что? Она хотела со мной общаться после всего этого. Я сразу сказал, что не смогу относиться к ней как раньше, потом ей вечно не нравилось то, что я стал хуже с ней общаться. Действительно, я же должен был на руках ее носить! Я чувствовал себя так, будто мне дали лекарство от ран, что так сильно меня мучают, а это оказалась соль. Я мог вообще с ней не разговаривать после такого, и если-бы не моя любовь к ней, я бы так и поступил, но она хотела быть моим другом, и я откинул всю гордость и принципы, дав ей то, что она желала. Но, из-за своего проницательного ума, она не понимала, как сложно мне поддерживать даже такие отношения, и из-за этого все больше и больше обвиняла меня в том, что я все разрушил, все наши отношения. Просто. АХРИНЕННО! Она постоянно давила на меня. Вновь и вновь. И в итоге, все привело к логическому финалу. Она так меня задолбала, что я начал ненавидеть и презирать ее. Я дал себе волю выплеснуть наружу все, что о ней думал, и я рад. Рад, что понял, насколько она конченная.

Я понимал, что, возможно, говорю о Катрин слишком резко. Но, вспоминая, как я проплакал из-за нее полночи, думаю, что могу позволить себе такое. В любом случае, я совершенно не хотел больше о ней вспоминать.

Посидев пару минут в полной тишине, Эбигейл продолжила:

– Тебе стало лучше, после того как ты высказался?

– Да…

– Это хорошо… Ладно, думаю, можем двигаться дальше… Ты помнишь, было у тебя с Маргарет тем летом что-нибудь?

– Маргарет… А, да… Я уже говорил, но я постоянно чувствовал перед ней вину. За тот случай, когда предложил ей встречаться, а потом передумал, за то, что не пишу ей, избегаю ее и все такое. Возможно, если-бы я тогда не совершил ошибку, все было в порядке, но из-за этого мне просто было стыдно перед ней…

– И что же ты тогда сделал?

– Я… Решил извиниться и написал ей. Я обещал не поступать с ней так больше, я думал, что теперь мы, наконец, вновь начнем нормально общаться, но она написала, что совсем скоро переезжает в другой город и это сильно ударило по мне. В очередной раз, все мои желания и планы рассыпались. Все-же, мы смогли перед этим погулять и… Это было весело. Правда, я очень рад, что смог увидеть ее спустя столь большое время. К сожалению, мы больше так и не увиделись, хоть у нас и была возможность. И опять, я винил в этом себя. Я был расстроен, что она уедет, и потому, мне было немного не просто с ней общаться, хоть и хотел этого. Да-уж… Я странный… Получилось так, что я не сдержал свое обещание, из-за этого я вновь чувствовал стыд перед ней, и так и не смог написать хоть что-то, когда она уехала…

– Это ты тоже вспомнил, значит… Осталось совсем немного. Последние воспоминания, которые можно найти в твоей памяти.

Глава 3. Граница воспоминаний.

– И так, прежде чем начать, расскажи мне немного, что происходило с Реймондом, когда начался этот учебный год.

– Ну… Ладно. Что с ним происходило? Ничего особенного, я думаю… Разве что, у него была проблема, похожая на мою – неразделенная любовь с одноклассницей, Линой. Хотя, он с самого девятого класса пытался ее добиться, но ничего не получалось. Так же, он не мог оставить свои попытки, хоть и не раз говорил мне, как сильно страдает и не хочет ее любить. Мне было жалко его, если честно, но, как ни крути, он сам выбрал такую жизнь.

– Вот как. Хорошо… Тогда…Ты помнишь, как прошла перекличка твоего класса?

– М-м-м… Нет? Если честно, чем ближе мы к концу, тем сложнее вспоминать, даже не знаю почему.

– Ну, я здесь как раз, чтобы помочь тебе. В тот день ты впервые встретил меня. Я была новенькой у вас.

– Впервые встретил… А! Точно! Вспомнил! Я ведь тогда еще…

Я замялся. Все же, мне действительно нравится Эбигейл. Даже больше, можно сказать, что я люблю ее. Ведь я почти все вспомнил, поэтому понимаю, какой человек, какие у меня взгляды на жизнь и так далее. До того дня, мне казалось, что невозможно влюбиться с первого взгляда, однако, она стала той, кто смог изменить мое мнение. Ни чем не примечательная девушка с виду, с короткими рыжеватыми волосами, в черных джинсах и зеленом худи. В руках она держала телефон, а на шее ее висели наушники. Не знаю, что меня так сильно привлекло в ней, у нее не было какой-то броской внешности, вроде ярких волос, она даже слова не проронила, пока учитель что-то рассказывал, но лишь увидев ее, я уже не мог отвести глаз. Что на меня тогда нашло? Я… Я не знаю.

– Полагаю, ты вспомнил, что влюбился в меня с первого взгляда.

– Что?

– Я ведь уже говорила, что знаю абсолютно все о твоей жизни, даже о твоих мыслях и желаниях, – слова Эбигейл были жуткими, не думаю, что такое возможно. Скорее всего, причина, по которой она это знает, и по которой не считает меня другом, одинаковы… Как всегда…

– Л-ладно… Значит, я могу не стесняться говорить о чувствах к тебе и все такое?

– Да, если ты будешь делать это в контексте воспоминаний, а не как комплимент в настоящем.

– Как скажешь… – похоже, я был прав… – Ну, да, я влюбился в тебя. Смотря, как ты уходишь, я думал, стоит ли подойти прямо сейчас и познакомиться. Я сомневался, потому-что раньше этого не делал и не знал, как лучше себя вести. Все же, ты так сильно понравилась мне, что я решился на то, о чем никогда бы раньше не подумал. Я уже был прямо позади, но кто-то позвонил тебе. Решив, что ты скоро закончишь, я шел следом. И прошел достаточно много…

– Полпути до моего дома.

– Ага… Так ты меня видела?

– Нет, я узнала об этом позже.

– Ладно… Ну, в любом случае, ни смотря на мою решимость, мне не повезло, и ничего не вышло.

В следующий раз, когда мы пришли в школу на классный час, я вновь мог с тобой познакомиться, и я хотел это сделать, однако, мне пришлось разбираться в каких-то вопросах с учителем, и в это время ты ушла. Наконец, начались сами занятия. Я стоял у кабинета, думая о том, как с тобой заговорить, Алекс подбадривал меня и говорил идти. Ну, я и пошел. Ты не представляешь, как сильно я волновался, когда сел рядом. К счастью, ты была не против моей компании. После этого, весь день мы сидели вместе. Сначала ты относилась ко мне с осторожностью, но к концу дня уже расслабилась. Когда уроки кончились, я решился пойти с тобой, мы дошли до того места, где я тебя оставил в нашу первую встречу. Дальше нам было не по пути, но, сказав что «ради тебя я, так уж и быть, потрачу свое время», мы пошли вместе. Тогда, я впервые проводил тебя до дома, попрощался, и радостный пошел к себе. С того момента, я всегда провожал, когда мог.

– Да-а… На самом деле, было много моментов, которые делали меня счастливым. Помню, что в один день у нас был пропуск между уроками, мы сидели на диванчике и ждали. Мне стало как-то скучно, и я лег рядом…

– Тебе только подушки не хватает, – сначала я не понял, к чему Эбигейл сказала это, но потом до меня дошло.

– Нет, у меня, конечно, есть одна идея, но это уже вторжение в личное пространство.

– Я понимаю, о чем ты, но здесь уже занято портфелем, – мы посмотрели друг на друга и засмеялись.

– Да… Но, меня это особо не остановило, я немного отодвинул портфель и лег к тебе на колене.

– Ты ведь волновался тогда, да? Несколько раз спросил, не против-ли я этого.

– Есть такое, но ты ведь не возражала, что поражало, поэтому я и переспрашивал.

– Ага… Так, что ты еще помнишь?

– Я помню нашу прогулку. Это было весело… Мы ходили в парке, вдоль реки, и ты решила привлечь голубей травой. На удивление, один из них купился на это, потом еще один и другой… Совсем скоро их была просто куча вокруг нас. Один даже устроился у меня на плече и просидел там минут двадцать.

– Тогда мы с тобой еще около получаса стояли и смотрели за тем, что делают утки.

– А в другой раз, когда было уже прохладно, неожиданно пошел дождь. Мы зашли в какой-то магазинчик погреться и, чтобы тебе стало лучше, я сначала держал твою замершую ладонь в своих, а потом положил ее себе на шею.

– Это… Правда согрело мои еле сгибающиеся пальцы, – Эбигейл отвела слегка смущенный взгляд.

– Я старался. Ну… о том что мы постоянно переписывались можно не говорить… – как и о том, что я вечно был не свой, когда тебя нет рядом. – И знаешь, когда я встретил тебя, начал с тобой общаться… Во мне вновь появились силы. После того, что со мной сделала Катрин, я изменился, даже перестал петь. Просто не хотелось тащиться куда-то и заниматься, или хотя-бы дома тренироваться. Однако, благодаря тебе, я снова начал ходить к учителю и постоянно напевал что-нибудь.

– Точно! Еще, я вспомнил, как подарил тебе свою футболку. Одну из самых любимых и…

Занавес прошлого приоткрылся еще немного. Этого «немного» хватило, чтобы вновь стереть всю мою радость.

– Значит, ты вспомнил и это…

– Я хотел поцеловать тебя в тот день, но… Так и не решился. Я не мог отделаться от этого желания, и попытался сделать это на следующий день, в школе. Мне и тогда было крайне сложно побороть страх, ты уже собралась уходить, но я резко развернул тебя и…

– Я оттолкнула тебя, – могла бы и не говорить этого, я же тебя все еще люблю…

– Мда… Это было… Неприятно. Хотя, мы были знакомы только месяц, а я уже полез целоваться… Мы ведь не встречались… Короче, я винил себя. Но думал, что хоть ничего не вышло, еще не все потеряно.

– На следующий день мне было даже страшно подойти к тебе. Ты выглядела такой… злой? Я пытался с тобой заговорить, но ты сделала вид, будто меня вообще нет. От этого мне становилось еще хуже, и я все больше ненавидел себя. Мне казалось, что когда пройдет неделя, ты должна успокоиться, и сможешь меня хотя-бы послушать, но… У тебя такого желания не возникало. Я шел позади, уговаривая остановиться и выслушать меня, говорил, что можем находиться на расстояние пяти метров, но тебе было все равно. Я бы мог говорить, ты бы в любом случае услышала, но… Твоя реакция просто уничтожала меня. Я начал вставать перед тобой, ты обходила меня, это так меня задевало, что я сказал…

– «Ты же хочешь меня ударить, да? Так давай, ударь». Переспросив, хочешь ли ты, чтобы я это сделала, ты ответил «да». Думал, я не стану бить? Ты ошибся.

– Верно… Я совершенно не ожидал, что ты это сделаешь. После я медленно побрел хоть куда-нибудь. Прошел по тем местам, по которым мы гуляли вместе, сел на лавочку в парке, и просидел просто так часа два. Немного вернувшись в реальность, я включил песню, которую не так давно дал тебе послушать. И текст ее был весьма символичен… Это была Fire and Fury… Не знаю, зачем еще больше закапывал себя…  Пф-ф-ф… Даже не представляешь, как хреново мне тогда было.

Мы просидели в тишине пару минут.

– Может, тебе принести еще воды? – мне было тяжело смотреть на Эбигейл.

– Да, пожалуйста…

Когда Эбигейл вышла, я поднялся на ноги, и с разбега ударил по стене. Казалось, что я сейчас сломаю или руку, или саму стену. Было не так больно, как я ожидал. Особого гнева во мне не было, просто никак не мог понять, о чем она думала? Почему она ведет себя так? Да, я не прав, признаю, но почему она даже послушать меня не может? Я ведь больше не лезу к ней целоваться или еще что-то, просто хочу поговорить. Какая-же она странная… И почему я только в таких и влюбляюсь?

Выпив воды, я вспомнил еще кое-что: «Когда я сидел в парке, мне пришло сообщение от Маргарет. Думаю, в другом случае я бы удивился, но сейчас был слишком опустошен. Она писала: «Можем мы поговорить? Пожалуйста, мне это очень нужно». С усталостью прочитав сообщение, я ответил: «У меня и своих проблем полно, давай не сейчас». И ее «хорошо»… Сейчас понимаю, насколько больно я сделал ей одной фразой». Потрясся головой, я уткнулся лицом в ладони: «И какого же хрена все так плохо?».

С трудом успокоившись, я сквозь пальцы посмотрел на Эбигейл, она ждала, пока я продолжу.

– Такое ощущение, что ты пришла, чтобы поиздеваться надо мной, а не помочь.

– Нет, это не так, но я должна вести себя определенным образом.

– Несешь какую-то фигню… Ладно, что было дальше, значит? Дальше, дальше… Твою… Алекс… Что с ним сейчас? Ты знаешь, в каком он состоянии?

– Я знаю не больше, чем знаешь ты, прости.

Я пустил ладони в волосы и упал на пол. Что с ним сейчас? Как он себя чувствует? Почему я не могу узнать, что с ним? Ему… Ему просто не повезло.

У Алекса была девушка, у них были очень хорошие отношения. Он был знаком с ее родителями и говорил, что отец очень агрессивный, часто кричит на девушку, иногда даже бьёт. Алекс пытался ее оберегать, но не всегда это получалось. И… Однажды она… Забеременела. Мы еще слишком молоды, и поэтому, узнав это, Алекс совершенно не понимал, что делать. Он даже потерял сознание, когда только об этом услышал. Если-бы мы тогда не были вместе, ему бы сильно досталось… В итоге, было ясно, что скрывать это точно не самая лучшая идея. Они отправились к родителям сначала Алекса, потом ее. Первые отреагировали… Эмоционально. Что только они им не наговорили, но вариантов не так много, потому, они смирились. Однако когда о беременности узнал отец девушки, то… Он со всей силы ударил ее. Алекс сразу заступился, тогда начали избивать и его. В итоге, у Алекса были сломаны ребра, позвоночник и руки с пальцами. Его привезли в больницу в крайне тяжелом состоянии, он был на грани смерти, а его девушка… отец убил ее. Забил насмерть.

После этого я приходил к нему в больницу, но он был без сознания. Было страшно смотреть на него. Все тело Алекса было изуродовано. Если-бы не его мама, меня бы вообще к нему не пропустили. От нее же я слышал, что теперь он навсегда останется инвалидом. Мне было очень сложно справиться с этим, ведь все наши мечты о группе рассыпались в одно мгновенье. Я впал в депрессию. Мне совершенно ничего не хотелось делать и я… Просто хотелось, чтобы все, что окружает меня, исчезло, растворилось в пустоте.

– Слушай, Эбигейл… Я… Я вспомнил… Еще больше… Это… Это что за пиздец, вообще?

– Похоже, мы уже в шаге от финала…

Я просто сидел на полу, глядя на ладонь. Я не мог ни плакать, ни кричать, ни биться в агонии, ни бить стену… Вообще ничего не мог и ничего не хотел. Не оправившись после случая с Алексом, мне позвонил Реймонд. Он плакал, говорил о том, что Лина вновь отвергла его чувства, как его все достало, и он хочет покончить с этим раз и навсегда. Я послушал его, сказал успокоиться, что все придет в норму… Я говорил это так холодно, что лучше-бы вообще молчал. Мне не особо хотелось утешать его, к тому же, подобное случалось раньше, поэтому я и не волновался.

Через пару дней, поздно ночью мне позвонила Дейзи. Я слышал ветер, будто она где-то на открытой местности:

– Д-Джаспер…

– Что у тебя случилось, Дейзи? Я вообще-то тут уснуть пытался.

– Я… Это… Я ее ненавижу… Ненавижу!!!

– Да, да… Успокойся. Кого ты там ненавидишь?

– Лину! Она… Она… Я хочу, чтобы она сдохла!! – даже несмотря на мое состояние, это начало меня пугать, ведь Дейзи всегда была добродушной и веселой.

– Так, тише, тише… Объясни мне, что именно произошло. Я постараюсь помочь тебе, чтобы не потребовалось.

– Ты… Ты не знаешь? Он… Из-за нее он… Реймонд повесился из-за этой твари! Она убила моего Рея!! Я же всегда так любила его, но он хотел быть с ней! Я делала все, чтобы они были вместе!! Я желала, чтобы он был счастлив!! А она его убила!!!

Я совершенно ничего не понимал. Неужели, Реймонд… Мертв? Он сделал это в тот самый день, когда звонил мне? Неужели, он умер из-за меня? Я ведь никак не поддержал его… Хотя мог… И что собирается делать Дейзи? Где она вообще?

– Слушай Дейзи… Где ты? – мой голос дрожал так сильно, как не дрожат листья на ветру.

– На крыше дома.

– Ч-что ты там делаешь?

– Мне нет смысла жить, если рядом нет Рея. Я бы хотела забрать эту уродину с собой, но, к сожалению не могу. Прости, Джаспер. Ты был хорошим другом.

– Дейзи! Стой, не делай этого!

Однако было слишком поздно. Из телефона доносился гул ветра, а потом, связь оборвалась.

Я не мог поверить в то, что происходит. Один мой друг без сознания, и навсегда останется инвалидом, двое других мертвы… Почему Реймонд пошел на такое? Он бы никогда… А Дейзи… Она любила Рея… Да еще и настолько… Но… За что им все это? За что мне все это?! Почему у меня такая жизнь?! Я… ничего не понимаю…

Неожиданно, я безумно и громко рассмеялся: «Ты в порядке, Джаспер?». Я не слушал Эбигейл, лишь продолжал смеяться:

– Заткнись! Заткнись!! Ты нихрена не Эбигейл! – незнакомка удивленно посмотрела на меня.

– И кто я тогда, по-твоему? – немного придя в себя, я посмотрел ей в глаза.

– Эбигейл мертва. Как и Маргарет.

– Вот значит как… И с чего ты это взял?

– После смерти Дейзи я две недели пробыл дома, а потом пошел в школу. Медленно возвращаясь с уроков, у меня зазвонил телефон, это была Маргарет. Я не хотел брать, но, вспомнив, что произошло с Реем, всё же ответил. Это оказалась ее сестра, она сказала, что после переезда в другой город, Маргарет было очень одиноко, она чувствовала себя так, будто одна во всем мире, ей ни с кем там не удалось подружиться, а старые друзья отвернулись от нее. Я был последним человеком, которому она написала. Ей была необходима поддержка, но я не дал ее, и Маргарет наглоталась таблеток, и умерла от передоза. Ее сестра что-то еще говорила, но телефон выпал у меня из рук. Я и до этого был в глубокой депрессии, чувство отчаяния пожирало меня изнутри, а теперь, умер очередной мой лучший друг.

Знаешь, что произошло сразу после этого? То, из-за чего я даже не успел до конца осознать смерть «сестры». Ты прошла мимо меня, начала переходить дорогу, и какой-то придурок сбил тебя на полной скорости. Я видел это… Своими глазами. Ты отлетела метров на семь. Этот идиот затормозил, выскочил из машины… Я сразу подбежал к тебе, начал трясти и пытаться привести в сознание, но… Ты уже была мертва. Ха-х… На удивление, именно твоя смерть заставила меня плакать и кричать… Я так крепко обнимал тебя… Люди пытались оттащить меня, но я ни за что не хотел отпускать твое тело… Я… Я не хотел верить, что и ты умерла. Меньше чем за месяц я потерял всех людей, которые мне были дороги, и просто не мог принять то, что ты в их числе.

Глава 4. Последние слова.

Около десяти минут мы сидели молча. Протерев мокрые глаза, я встал и подошел к окну. Было все так же тепло, солнце светило все так же ярко. Казалось, давно должен был пройти целый день, но мир снаружи никак не изменился.

– Слушай, Эбигейл… Последнее, что я помню, как обнимал тебя, но ведь было что-то еще… Перед тем, как я здесь оказался.

– Верно. Думаю, это ты не сможешь сам вспомнить… Но что по твоему могло произойти?

– Эта больница… Этот мир… С ним что-то не так. Когда я только очнулся, был в плохом состоянии, даже пальцем не мог пошевелить, но очень быстро пришел в норму. Когда я спрашивал у врача о том, что со мной произошло, он промямлил что-то о том, что меня сбила машина, но не думаю, что эта правда. Он уходил от ответа, когда я пытался что-нибудь выяснить. И вообще, врач этот и медсестра вели себя так, будто их второе имя «клише». Вид из окна тоже слишком идеальный, как из книги, и с того момента, как ты здесь, время будто остановилось. Когда я кричал как резаный, никто не пришел. Да и все твои странные фразы, будто ты знаешь то, чего не знаю я. Ну и, в конце концов, ты умерла… – Эбигейл хитро улыбнулась.

– А ты наблюдательный. Тогда, у меня к тебе три вопроса: Что с тобой произошло? Что это за место? Кто я на самом деле?

– Хм-м… Я всегда отгонял мысли о суициде, но, учитывая, что со мной произошло… – я посмотрел на свои руки. – Ну да, это было очевидно, – на них красовались глубокие разрезы поперек вен.

– Раньше ты на них даже внимания не обращал, будто их нет. Это эффект того, что ты забыл все, что с тобой было.

– Вот как… Значит, я вскрыл себе вены, да? Получается, это что-то вроде чистилища, а ты проводник? – Эбигейл рассмеялась.