Тихая заводь

Риша Кашапова

Тихая заводь

Хороший нынче был денёк – тёплый, солнечный – будто нарочно такой выдался, чтоб свободно мужики да бабы травы косили. Не мешал им ни зной, ни ветер, ни дождь затяжной. И дети тут крутились: кто постарше – помогал, кто совсем малой – рядом болтался, выбирая себе работу по силам. Анисья среди них, наверно, самой маленькой была – три с половиной лета всего прожила ещё на свете. Тоненькая, светловолосая, большеглазая. А уж какая любопытная!

Увидала она бабочку, побежала за ней, ножками босыми по траве шуршала, на яркие крылышки глядела, а не вокруг. Так бы ведь заметила, что уж позади и поле осталось, где матушка работала, и деревня родная, Озерки. А бабочка вспорхнула и исчезла в лесу меж деревьев густых да высоких.

Остановилась тогда Анисья, ручонками налипшие волосы со лба убрала. Колотилось сердечко в груди, того и гляди выскочило бы. Застыла на лице испуганная улыбка, глаза зелёные слезами наполнились. Никогда она так далеко одна не убегала и не знала теперь, куда податься, ведь и спереди, и сзади – лес густой, непролазный.

– Мама! – несмело крикнула, и голосок её лишь эхом пролетел.

Никто не отозвался.

– Мамочка, – вцепилась пальцами в ситцевый платочек, стянув его с головы.

Вспомнились сразу Анисье сказки дурные, что соседка, баба Тося, сказывала. Мол, было в лесу этом озеро да речка мелкая, часто здесь раньше парни с девками плескались, бабы бельё стирали. Пока однажды не исчез бесследно Ждан, старостин сын. Говаривали, что русалка его утащила, погубила. С тех пор обходили стороной это озеро, и тропки к нему заросли травой-бурьяном – не найдёшь. Говорили, что и вовсе пересохло оно.

Брела Анисья, еле ножками передвигала, вглядывалась в колючие еловые лапы, в полупрозрачные осиновые листочки. Трепетали те на ветру, словно занавески рваные. Страшно ей так стало, одиноко… Вернётся ли теперь обратно?

Вдруг впереди какой-то просвет показался. Анисья шагу прибавила, а потом замерла – послышался ей плеск да голоса девичьи. Только откуда тут людям взяться? В такой-то глуши.

Тихонько стала пробираться девчушка средь веток, дышала едва-едва, чтоб не слышно её было. Выглянула из зарослей да так и выдохнула: перед ней настоящее озеро раскинулось. Только вода в нём не голубая была, а зеленоватая, тиной у берегов покрытая. И там, в траве, девы купались-плескались – бледные, простоволосые. Кое-кто в платьях белых, что к телу бесстыдно прилипали, а кто-то и вовсе голышом. Смеялись они, меж собой о чём-то переговаривались.

Зажала Анисья рот кулачком, хотела скрыться в лесу, да не заметила сухую ветку – наступила. Треснула она, и девы озёрные тут же смеяться перестали, на неё глянули. А лица у них такие вмиг страшные стали! Зубы кривые-острые, глаза пустые огромные. Белая кожа пятнами пошла, одежды будто сразу истлели в лохмотья.

– Кто ты такая? Зачем приш-ш-шла? – зашипела одна из русалок.

А девчушка и слова вымолвить не могла от страха. Только слёзы утирала да всхлипывала. Полезли к ней русалки, взглядами своими хищными чуть не пожирали.

– Постойте, сестрицы, – сказала вдруг вторая, тихо так, по-доброму. – Что ж мы на дитя человеческое накинулись? Что она нам сделает?

Русалки переглянулись меж собой, пофыркали да вроде успокаиваться начали. Снова облик девиц приняли, залезли на камни, стали волосы расчёсывать.

– Иди сюда, милая, не бойся, – подозвала русалка девочку. – Не обижу.

Анисья обернулась на лесную чащу, платок комочком в руках сжала.

Что делать ей? Вперёд идти – к русалкам на погибель, али назад воротиться да сгинуть в непролазной чащобе?

– Иди же, – подозвала снова русалка.

Сама она уж на берег совсем вышла. Большеглазая, бледнокожая, стройная, платье белое будто подвенечное, волосы длинные свободно по спине струились. Не ходили так девки в деревне, туго косы плели.

– Как звать тебя, дитя? – спросила русалка, села на мягкую траву и ладонью рядом похлопала.

Несмело шагнула к ней девчушка, тоже присела, платочек к груди прижала.

– Анисьей звать.

– А меня – Настасья. Что ты тут, Анисья, в глухом лесу забыла? Почто одна бродишь?

– Заб…заблудилась, – снова всхлипнула девочка. – Мамка на сенокосе. Там, – махнула куда-то ручкой.

– Так ты из Озерков, стало быть? – встрепенулась вдруг русалка.

– Ага. Оттудова.

– То ж родина моя… – озёрная дева печально вздохнула и уставилась куда-то вдаль. – Была у меня там и семья, и любовь…

– Угу, семья кривая-нескладная да любовь, от которой и утопла ты в озере этом, – едко прошипела другая русалка и соскользнула с камня в воду.

Настасья бледной рукой себя коснулась там, где у людей сердце обычно стучало. Да только тихо теперь в груди, не то, что раньше.

– Хочешь, расскажу тебе сказку? – спросила вдруг русалка.

Сестрицы её оживились – тоже, видать, не прочь послушать были – вылезли поближе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.