Волчий Рубин

От танца зеленых бликов было не спрятаться. Глаза, которых не существовало здесь, в ловушке, не могли закрыться и не видеть.

«Но чётки – не артефакт, они сами по себе не имеют магической силы, – логика никогда не изменяла Лоренцо. – Значит, они всего лишь образ… Образ… Хммм…» Он вновь начал рисовать в воображении – на сей раз представил, что держит в руках знакомые до последней грани гематитовые чётки. Воображение было настолько сильно, что священник почти что ощутил под пальцами лёгкую прохладу камешков.

Ну а искусственно вызывать в себе злость не понадобилось. Лоренцо и так уже был в последней стадии ярости. Его, главу санктификаторов Священного Трибунала, скрутила, как малое дитя, какая-то колдунья-самоучка! Призрачные чётки скользили в руках, в душе клокотал гнев. На коже заплясали мелкие иголочки, пальцы тронул неяркий белёсый отсвет. Лоренцо перестал думать о необходимости вырваться, он просто злился, сам себя ещё больше накручивая: «Ненавижу эту еретичку! Всё, что угодно сделаю, лишь бы убить её. Нет, не сразу убить, а после необходимого числа допросов торжественно отправить на костёр! Небось радуешься в эту минуту, ведьма?! Думаешь, как легко справилась с врагом?! Не на того напала! Господи, как же я её ненавижу!!!»

Сила пришла внезапно, рванулась в стороны, светло-золотистыми лучами впиваясь в стенки «колодца» и пробивая в них бреши. Отдача от столкновения вновь отправила Лоренцо в болевой шок, но он уже не мог остановиться. Чувствуя, что сам вот-вот умрёт, санктификатор продолжал «перебирать чётки» в надежде, что ведьма чувствует себя не лучше. Слепящий всполох – ярче инквизитор ничего в своей жизни не видел. Последний удар – наверное, только в геенне так жарко.

Лоренцо услышал собственный крик. То есть на самом деле услышал, ушами. И кричал он вслух, с использованием голосовых связок.

– Святой отец, что случилось?

В плече возникла острая боль, и Влад словно прозрел. Очень удивился, обнаружив, что не прячется в своём укрытии за деревом, а стоит посреди открытого пространства, безоружный, из правой руки торчит рукоять ножа, а вокруг идёт битва не на жизнь, а на смерть. Парень пару секунд не двигался, что само по себе было признаком невменяемости, а потом упал на землю и бодренько отполз за ближайший бугорок. Оттуда прикинул, далеко ли его позиция.

«И чего это меня сюда занесло? – почесал в затылке Влад. – Помню, страшно было… А почему? Что я, войны не видел?» Вокруг ножа растекалось по камуфляжу кровавое пятно. И до одури, до тошноты ломило в голове. Влад, стараясь не обращать внимания на боль в повреждённой конечности, осмотрелся в поисках Лионеллы. Девушка выглядела не пострадавшей, но то жуткое сияние, появившееся у неё на лице перед тем, как обрушился магический удар, исчезло или по крайней мере стало менее заметным. Ветер продолжал раздувать подол платья и играть волосами, а ладонь левой руки, вытянутая вперёд в останавливающем жесте, казалось, чуть-чуть светилась. Правая кисть поглаживала по загривку старого волка с проседью в шерсти, который прижимался к магичке, оскалив зубы.

Волки вроде бы… не то, чтобы побеждали, но наступали. Люди изо всех сил пытались восстановить хоть какое-то подобие строя, большинство же из них, разбившись на пары или тройки и встав спиной к спине, защищались. Несколько таких островков сопротивления было со всех сторон окружено оборотнями, и воины просто хотели подороже продать свои жизни, не надеясь пробиться к своим.

На другой стороне поляны с трудом, поддерживаемый двумя помощниками, поднимался на ноги высокий человек в рясе священника. Что-то знакомое почудилось Владу в этой фигуре, с некоторым усилием он припомнил, что именно этот человек допрашивал его в римской тюрьме. Если не изменяет память, его называли Лоренцо.

«Как же болит голова!»

Чезаре поискал глазами позицию вражеского стрелка. Вон, за тем деревом. И понял, что там никого нет. «Проклятье! Из-за этих миражей проворонил!» Сейчас юноше казалось, что сразу было понятно – воины и огромные звери не настоящие, а всего лишь мастерски наведённая иллюзия. Как всегда, страх в сознании надолго не удерживался. Миновала опасность – и слава Всевышнему.

Острый взгляд мальчишки, привыкший замечать все мелочи на поле боя, зацепился за единственную абсолютно неподвижную человеческую фигуру, но не успел как следует рассмотреть. Человек стоял далеко и к тому же почти сразу же, как Чезаре обратил на него внимание, залёг. Лучник напряг зрение, проследил, куда отполз противник, и сам короткими перебежками начал приближаться, заходя так, чтобы было лучше видно. Через пять минут манёвров сомнений не осталось, Чезаре ясно различил знакомое лицо Влада.

Солнце било в лицо, в голове пылало пламя, а всё тело ломило, словно он выбирался из бездонного «колодца» по лестнице. Но Лоренцо был счастлив, что снова чувствует. Слезящимися глазами священник обвёл людей, которые столпились рядом. Четверо санаторов. Смотрят с беспокойством.

– Помогите мне встать… – голос не слушался, и то, чего хочет инквизитор, поняли скорее по движению губ.

Несколько рук протянулось к Лоренцо, и он кое-как, опираясь на чужие плечи, поднялся на ноги. Битва была в разгаре, но инквизиторские воины отступали. Много убитых. Очень много раненых.

– Почему вы здесь? – свирепо спросил Лоренцо, кинув яростный взгляд на санаторов. – Там людям нужна ваша помощь!

– Но, монсеньор, мы думали, что вы…

– Прочь! Раненые умирают!

Священники без разговоров бросились исполнять приказ. А Лоренцо нашёл глазами беловолосую колдунью. Девушка ссутулилась, но стояла на прежнем месте. Магии над полем боя пока не было.

– Выдохлась, еретичка? – самодовольно прошептал инквизитор, разминая пальцы.

– Святой отец, – рядом возник ещё один санатор, самый молодой из всех. – Позвольте. – Протянул ладони к вискам Лоренцо, прежде чем тот успел возразить. Тёплая волна окатила лицо, смывая болезненные ощущения. Санатор покачнулся и чуть не упал.

– Хватит, – Лоренцо отвёл его руки. – Побереги силы. Я уже нормально себя чувствую. Спасибо.

Прицел взят, прищуренные серо-зелёные глаза смотрят точно вдоль идеально прямой стрелы. На другом кончике – цель, проглядывающая сквозь листву кустарника. Чезаре хладнокровно прикидывал, куда безопаснее выстрелить, чтобы не убить и не вызвать слишком большой кровопотери. Мешали качающиеся веточки подлеска, играющие тенями на фигуре врага. Ветерок тоже задул, как будто разбуженный звуками сражения или потревоженный магическими потоками. Юноша, конечно, был прирождённым снайпером, но до сей поры не сталкивался с необходимостью во что бы то ни стало взять живым конкретного человека.

«Далековато. Наверняка не попасть… Надо подобраться ближе».

Он сделал несколько перекатов и перебежек между укрытиями. Благо, теперь на стороне оборотней не было ни одного лучника, а сами звери были заняты рукопашной и вряд ли стали бы обращать внимание на одинокого человека, по крайней мере пока он не подошёл вплотную.

Рукав намокал, грозя превратиться из камуфляжного в полностью бурый. Влад стиснул зубы, но не смог сдержать вскрика, когда дёрнул кинжал из раны. Кровь потекла обильней. Парень, выругавшись потянулся к поясу, неуклюже вынул ремень, уронив наземь флягу с водой, и перетянул пострадавшую конечность. Стало немного легче, он привалился спиной к дереву, располагаясь в полулежачем состоянии, и прикинул, где его изначальная позиция, на которой остался лук.

Поняв, куда его занесло, Влад присвистнул от удивления. Сейчас он сидел практически на противоположной стороне, отделённый от своего оружия круговертью сражающихся. «Плохо, – почему-то очень спокойно подумал он. – Крайне плохо». Подкинул в левой руке трофейный кинжал и порадовался, что всё-таки не совсем с пустыми руками остался. Жалеть себя было некогда, и Влад решил, что лучше обойти бой по тылам оборотней. Конечно, это не самый быстрый путь, но любой другой стал бы для человека однозначно последним. Тем более далеко не все оборотни знают его и в горячке битвы вполне могут принять за врага.

Чезаре в первую секунду испугался, что опять потерял из виду нужного человека. Но потом заметил, что тот просто-напросто тоже не сидит на месте. Влад, осматриваясь, уходил куда-то назад, увеличивая расстояние между собой и инквизиторским отрядом.

«Чёрт! – юноша отыскал взглядом Лоренцо. – Надо санктификатору сказать». Священник возвышался поодаль от самой поляны, на которой схлестнулись враждующие стороны. Даже отсюда было видно, что он погружён в молитву: голова чуть опущена (скорее всего, и глаза прикрыты), руки сложены перед грудью, вся фигура неподвижна и источает невидимую угрозу. Чезаре обернулся снова к цели, чтобы не упустить будущего пленника.

Повертев так несколько раз головой туда-сюда, лучник понял, что надо решаться. Или туда, или сюда. То ли бежать докладываться монсеньору, то ли на свой страх и риск продолжать преследование в одиночку. «Пока до Лоренцо доберусь, Влад уже успеет уйти или запрячется так, что не выковырнешь оттуда. Конечно, санктификатор будет недоволен моим самоуправством, но ведь не ему жизнью отвечать в случае неудачи, а мне. Нельзя шанс из рук выпускать». И начал потихоньку двигаться, по широкой дуге обворачивая поле боя.

Вот и знакомые камешки под пальцами. Холодные, никогда не согревающиеся, даже в самую яростную жару. Мелкие блестящие грани, похожие на металлические. Гематит. Не воображаемый, а настоящий. Вот они, чётки, в руках.

Лоренцо почувствовал спокойную силу и уверенность. И впервые они пришли не от слов молитвы, а откуда-то изнутри. И знакомая покалывающая, обжигающая энергия началась не от ладоней, соприкасающихся с гематитовыми бусинами, а из области сердца. Однако санктификатор по привычке продолжал шевелить пальцами. Заученный автоматический жест помогал сосредоточиться и верно направить силу. А кроме того отвлекал мысли от ненужных в данный момент, в разгаре битвы, вопросов. Не хотелось вообще никогда размышлять о природе магии и свойствах собственной души. Во всяком случае – когда-нибудь нескоро.

Сейчас главная задача состояла в том, чтобы обезвредить светловолосую ведьму или как минимум помешать ей творить заклинания, направленные на солдат. Лоренцо начал «Отче наш», но, не произнеся и первой строки, замолчал. Подавляющая чужое колдовство сила лилась из-под ладоней и без этого.

Бой разделился и шёл теперь словно в двух разных плоскостях. Первый слой – обычный, неприглядный, с брызгами крови, отрубленными (и отгрызенными) конечностями, криками, воем, визгом, рычанием и блеском отточенных клинков. Второй – незаметный глазу обычного человека, тонкий, интеллектуальный, но от этого не становящийся менее жестоким.

Лоренцо и Лионелла в отличие от прошлого столкновения, которое привело к пленению девушки, не стали втягивать в своё противостояние простых воинов. Не напускали ужасов, иллюзий, не коверкали пространство вокруг грубыми магичекими потоками. Сегодня друг другу противостояла чистая мощь. Сталкивались два таланта, две воли, две силы. Такие похожие, но при этом абсолютно несовместимые. Две фигуры замерли в неподвижности на противоположных краях поляны, за спинами своих армий, рвущих противникам глотки. Светлая – в белом платье, с сияющим ореолом волос. И серая – в рясе санктификатора, с прищуренными чёрными глазами.

От скрытой магии потрескивал воздух, стонала земля и возмущённо жаловались деревья. Но это слышали немногие.

Опять вступила боль в виски. Не столь непереносимая, как в прошлый раз, но перед глазами всё поплыло, как мираж над пустыней. Влад сжал голову руками и поспешил прочь, подальше от источника непонятной угрозы.

Лионелла слабела. Волк рядом с ней тихо всхрипывал, роняя пену изо рта. Колдунья безжалостно тянула энергию из зверя, чтобы самой устоять на ногах. Ненавистный санктификатор, казалось, за прошедшие дни стал ещё сильнее, хитрее и увереннее в себе. Его атаки в чём-то изменились, магичка никак не могла уловить, в чём, но противостоять ему было неизмеримо труднее, чем в предыдущий раз.

«Отступаем», – кинула она мысленный приказ стае. Мир перед глазами покачивался, а оборотень, служивший донором, в изнеможении опустился на землю, по морде ползла струйка крови.

Случилось невероятное. Впервые с начала похода нечисть сдавала поле боя. Не просто проигрывала, погибая, а отступала. Хищники начали пятится, оставляя в покое недобитых людей. Несколько воинов, уже не рассчитывавших выбраться живыми из окружения оскаленных пастей, ошеломлённо опустили клинки. Один из них, видавший виды гвардеец, вдруг запрокинул голову и громко рассмеялся, провёл ладонью по лицу, размазывая кровь (рука была здорово потрёпана волчьими когтями), и рухнул на траву. Смех превратился в судорожный кашель, а потом воин и вовсе затих, бессмысленно уставившись в одну точку.

– Эй, на, выпей, – его товарищ с более устойчивыми нервами протянул фляжку с чем-то крепким.

Солдаты, которые сражались не в первых рядах и понесли меньшие потери, решили развить успех и поредевшим, но всё же ровным строем двинулись вслед за стаей, методично уничтожая подранков посеребрённым оружием.

Доктор вздрогнул от тоненького противного писка, раздавшегося из динамика слева от монитора. Учёный очнулся от дрёмы и, протирая не желающие разлепляться веки, прищурился на поступающие данные.

– О, чёрт!

Он двинул колёсиком мышки, прокручивая всю ленту символов. Снял телефонную трубку, но, помедлив пару секунд, положил её обратно.

– Не будем торопиться, – пробормотал он, чеша в затылке. – Психоматрица – саморегулирующаяся система. Вполне возможно, что всё утрясётся само собой.

Часть 3

Погляди – что за рыжие пятна в реке, -

Зло решило порядок в стране навести.

Рукояти мечей холодеют в руке,

И отчаянье бьётся, как птица, в виске,

И заходится сердце от ненависти!

Ненависть – юным уродует лица,

Ненависть – просится из берегов,

Ненависть – жаждет и хочет напиться

Чёрною кровью врагов!

В.Высоцкий

Глава 3.1

Проследить за Владом оказалось проще простого. Тот брёл, слегка путляя, но не скрываясь. Сражение быстро осталось в стороне и позади. Оборотни под напором превосходящих сил отходили на северо-запад, а цель Чезаре двигалась к востоку. Мальчишка пока не торопил события и не выдавал своего присутствия, чтобы отойти подальше от стаи, которая могла прийти на помощь Владу.

Когда человек впереди остановился и начал озираться по сторонам, Чезаре замер около дерева, надеясь, что зелёная одежда скроет его от глаз противника. Реакция абсолютно автоматическая, потому что даже если бы враг заметил лучника, то ничего бы не смог противопоставить. Мальчишка поймал себя на том, что мысленно употребил слово «враг», но ненависти – обычного чувства к врагу – к Владу не испытывает. Скорее, сочувствие и понимание. Теперь они очутились в одной лодке: оба зачем-то нужны главе инквизиции, на обоих есть какие-то непонятные планы. Оба – пешки в тайной комбинации ферзя в сутане.

«Цель» присела отдохнуть, и Чезаре тоже опустился на землю, решив не спешить с действиями, а подумать.

«Влад сражается на стороне оборотней. Почему? Он человек и даже не колдун. Что его привлекло в армию нечисти? Ладно, это надо у него самого спросить. Интересно другое – зачем Влад понадобился отцу? Ведь не просто для наставления на путь истинный. Уж я-то кардинала знаю – не стал бы он рисковать своими воинами ради единственной заблудшей души». Мальчишка не привык разбираться в хитросплетениях чужих интриг, поэтому предположений относительно ответа на последний вопрос в голове не возникло. Чётко понял Чезаре лишь одно: они с Владом, похоже, и в самом деле стали собратьями по несчастью.

Однако, как ни крути, а жить хочется, а для этого необходимо снять с себя обвинение в предательстве. А чтобы оправдаться, нужно Влада притащить пред светлые очи монсеньора Гаэтано. «Стоп. Как одно связано с другим? Если не возьму в плен человека, то значит я в сговоре с еретиками. Нелогично как-то. Будь я предателем на самом деле, то обязательно подстроил бы какую-нибудь гадость во время боя. Нельзя было мне в руки оружие давать, пока я под подозрением. Значит, – Чезаре озарило, – отец с самого начала и не верил, что я перешёл на сторону врага! Тогда зачем всё это?» Юноша понял, что окончательно запутался в собственных умозаключениях.

Он бросил взгляд туда, где устроился, не замечая слежки, Влад. Тот сидел, прислонившись спиной к дереву, и, казалось, дремал или потерял сознание. Чезаре вздохнул, поняв, что надо уже решаться, что делать. То ли стрелять, то ли пытаться заговорить, то ли вовсе потихоньку свалить, не тронув спящего человека.

«Эх, надо хотя бы попытаться объяснить ему. Понять, почему он выбрал неправильную армию. Может, действительно не всё потеряно. В конце концов он ко мне нормально относился».

Чезаре наложил стрелу на тетиву и прицелился в ствол рядом с Владом. Так, чтобы не задеть сидящего парня, а только разбудить и привлечь внимание.

Погода портилась: начинал моросить холодный дождик, а ветер стервозно трепал кроны дубов. Влад поёжился и поднял воротник камуфляжки. Плащ, точно так же как лук, фляга и вещмешок, остался где-то там. В активе остались: кинжал – одна штука, кремень – одна штука, огниво – одна штука, сигареты – пять штук. Парень не помнил, откуда пришёл. Головная боль наконец отступила, и мозги вновь работали хорошо, но это обстоятельство помогло только тем, что Влад понял, что произошло.

«Опять эта гадкая магия! Всегда у меня от неё какое-то неадекватное состояние начинается. По крайней мере часто. Понесло опять куда-то… Своих потерял. Где Лионелла теперь? Всё ли с ней в порядке? Чем битва-то закончилась, интересно?» Последние воспоминания подсказывали, что исход сражения мог быть любым, стороны были примерно равны по силам. Всё должны были решить удача или колдовство.

Рука, перетянутая импровизированным жгутом, начинала неметь, а штаны, лишённые ремня, норовили сползти на бёдра (всё-таки на местных харчах не растолстеешь). Влад примостился на бревне и ослабил перевязку, из раны сейчас же заструилась кровь, а мышцы дёрнулись от неприятного покалывания иголочками. «Эх, что же в качестве бинта использовать? – почесал в затылке парень. – Одежду рвать уж больно неохота. В этой дыре средневековой ведь не найдёшь ничего такого удобного и прочного». Поразмыслив, он решил пока не трогать родной камуфляж, а просто дать руке отдохнуть и снова перетянуть жгутом, чтобы остановить кровотечение.

Ситуация неприятно напомнила ему самое начало злосчастного Эксперимента. Конечно, плюс в том, что сейчас день, но глубокое ножевое ранение гораздо хуже подвёрнутой ноги. «В жизни всё идёт по кругу. Значит, по законам мироздания с минуты на минуту должен объявиться аналог Конрада, который вытащит меня из неизвестности. Хммм… И откуда во мне такие философские идеи рождаются?» Влад ткнул в губы сигарету, уже чуть подмокшую, остальную пачку перепрятал во внутренний карман, чтобы сохранить от дождевой влаги. Пощёлкал кремнем, затянулся и присел поудобнее в ожидании «аналога Конрада». Кровь продолжала равномерно сочиться из плеча.

В дерево рядом со щекой, буквально в паре десятков сантиметров, вонзилась стрела с белым оперением. Парень, почти отключившийся к тому времени от усталости и кровопотери, дёрнулся в сторону, но понял – если б хотели убить, то он был бы уже мёртв, трудно представить себе мишень проще, чем неподвижно сидящий дремлющий человек. Значит, предупреждают. И лучше сидеть на месте. Влад повернул голову, получше рассматривая оперение. «Стоп. Это же моя стрела. То есть… О, чёрт!» Конечно, он в последнем бою выпускал во врага стрелы с такими же белоснежными пёрышками на конце. Трофейные стрелы. Отобранные у пленника, у Чезаре.

–Точно, всё идёт по кругу. Вот и мы с мальчишкой ролями поменялись, – пробормотал парень себе под нос.

Влад неторопливо окинул взглядом окружающую чащу. Спешить и суетиться ни к чему: быстрей стрелы он бегать не умеет. Резкая боль напомнила о ранении, и парень, выругавшись, опять затянул ремень на плече, останавливая кровь. Пока он деловито закреплял жгут, от одного из дубов отделилась тень, почти сливающаяся цветом с зеленью листвы. Хмуро зыркнув в ту сторону, парень продолжил заниматься своим делом, словно ничего не заметил.

Чезаре остановился на полпути, раздумывая. Лук был опущен, серебряный наконечник смотрел в землю, но Влад отлично помнил, с какой скоростью может двигаться молодой стрелок.

–Ну что, стреляй что ли… – он сплюнул на землю. – Я уже ждать устал.

–Я не собираюсь тебя убивать, – ответил мальчишка, не двигаясь с места.

Влад криво усмехнулся:

–Ну да, убить было бы слишком просто. Это не удовлетворит жажды мести.

–Дурак ты, – хмыкнул Чезаре, убирая стрелу в колчан и закидывая лук на плечо. – Я хочу поговорить.

–Поговорить? – удивлённо поднял бровь Влад. – Что-то новенькое. Обычно ведь инквизиторы сначала в подземелье, а потом только разговоры начинаются.

–Во-первых, я не инквизитор. А во-вторых, много ли ты знаешь о методах Святой Палаты, чтобы судить? У меня вообще создалось впечатление, что ты, извини, конечно, но ничего не понимаешь в идущей войне. Нельзя делать выводы, видя только одну сторону.

Из груди Влада вырвался тяжёлый вздох. «Теперь молокосос меня жизни учить будет. И ведь не денешься никуда, придётся слушать».

–Хорошо. Если уж мы собираемся вести дискуссии об истине, то давай устроимся поудобнее. Чего ты там стоишь, как незваный гость на пороге? Подходи, присаживайся. Чувствую, беседа у нас предстоит некороткая.

Чезаре замялся, помедлил секунду, но потом всё же действительно подошёл и опустился на бревно. Правда, не рядом с Владом, а напротив, метрах в трёх, на другую буреломину. Взгляд удивительных для итальянца серо-зелёных глаз оставался настороженным. Влад с сожалением осмотрел практически опустевшую пачку сигарет, но достал очередную и закурил. «Хм, а мальчишка-то вполне здоровым выглядит. Как это его успели подлатать так быстро?»

–Почему ты воюешь на стороне оборотней? – спросил Чезаре.

Собеседник не спешил с ответом, блаженно вдыхая табачный дым. Мир вокруг выглядел очень ярким, красочным, сочным, прекрасным. Перед угрозой смерти всегда так остро воспринимаешь незатейливую красоту природы, всплыло откуда-то из недр памяти.

Пауза затягивалась, и Чезаре не справился с нетерпением.

–В прошлый раз ты мне не ответил. Сейчас не отвертишься.

Влад хитро прищурился:

–Круто быть допрашивающим, да?

И тут мальчишка вспылил:

–Если тебе так будет лучше, то могу тебя приволочь в лагерь, как мне было поручено. А там уже не я буду спрашивать и не так.

–О, я удостоился чести чем-то заинтересовать славных святых отцов? – сарказм из Влада так и лез. «И это тоже всегда в экстремальной ситуации у меня прёт», – сделал заметку в мозгу. – Что ж во мне такого ценного?

–Я первый спросил. Сначала ты ответишь, почему сражаешься за нелюдей, а потом я скажу, зачем тебя хотят в плен взять. Информация за информацию. По-моему честно.

Влад сделал последнюю затяжку, тщательно затушил окурок о бревно и кивнул:

–Откровенность за откровенность. Что ж, в принципе нет никакой тайны в том, почему я оказался по эту сторону фронта. Только рассказ придётся начинать издалека. Наберись терпения. Я так понимаю, что ты тоже в курсе того, что существуют другие миры, кроме этого? – он выжидательно посмотрел на мальчишку.

Чезаре пожал плечами:

–Существуют разные легенды. Наверное, некоторые из них имеют под собой реальные основания. Говорят, что существует мир, отличный от нашего, откуда в былые года приходили завоеватели. Я, если честно, этому мало верю. Сказка и есть сказка.

–Тогда ты, скорее всего, подумаешь, что я вру. Дело в том, – Влад помолчал, понимая, что после его признания сразу же начнётся перепалка, – что я прибыл из другого мира.

К удивлению парня собеседник не стал кричать, возмущаться и возражать. Спокойно продолжал смотреть в глаза Владу. Дескать, ври дальше.

–Я сам не знаю, каким образом попал сюда, как это возможно технически. Меня приговорили к смертной казни там, у себя дома. И тюремщикам удалось стереть мои воспоминания. – Парень понял, как давно мечтал хоть кому-то поведать свою запутанную историю, и продолжил, пока не перебили. – Короче говоря, очнулся я в этом лесу, ночью, без оружия, без снаряжения. Шёл наугад, подвернул ногу. И тут встретил Конрада. Маг помог мне, приютил, накормил… Наутро я познакомился с девушкой, Лионеллой. Она первая поведала мне об инквизиции, – Влад не стал уточнять, что во время первого разговора ничего не понял, – а я, чего уж скрывать, не питаю симпатий ни к каким карательным организациям. Так и получилось, что я стал солдатом армии волков.

Руки потянусь за сигаретой, но парень мысленно одёрнул себя: «И так куришь без конца. Побереги запас». Чезаре молчал, ковыряясь подобранной веточкой в трухлявой древесине бревна.