Синдикат

– С возвращением, дорогой друг! Здравствуйте сеньора Гера Зевс! – целуя её руку, сказал вышедший из дома резиденции виллы Пино Неро сеньор Сэмюель Кастилья.

– Дай я вас обниму Сэмюель. Надо сказать, что вы справились с моим поручением и наняли достойного управляющего имением. – Друзья обнялись, Дон Пино Неро похлопал Самюэля по спине. Затем детектив стал говорить:

– Уж не сомневайтесь сеньор, он сразу включился в работу, просто потрясающе, как знает каждую мелочь, где и, что лежит в его хозяйстве. Такое впечатление складывается, как будто этот управляющий и вовсе никуда не уезжал из этого дома.

– Ну, что ж, отлично. Все складывается, как нельзя лучшим образом.

Все это время Диадем Феллини стоял в стороне, молча наблюдая за разгрузкой чемоданов из багажника машины, затем подошел к Дон Пино Неро.

– Сеньор, какие будут дальнейшие распоряжения? – и вежливо с приветливой улыбкой доверчиво смотрел в глаза своему теперь уже хозяину.

– Я слышал, сеньор Диадем, что вы хорошо начали службу. Стараетесь быстро вникнуть в это обширное хозяйство, и вам это удается. Так мне сообщил о вас мой доверенный друг сеньор Сэмюель Кастилья. – Дон Пино Неро с улыбкой посмотрел на стоявшего рядом с ними детектива Самюэля Кастилью. Тот ответил улыбкой, слушая, что говорил Дон Пино Неро управляющему.

– Да, по предыдущей службе мне хорошо известно производство вин и земледелие виноградных лоз, произрастающих здесь в Северной Провинции Пьемонт. Так, что с полной ответственностью заявляю, что ваш бизнес с моим участием будет процветать и в дальнейшем. И позвольте выразить свое соболезнование в связи с недавней смертью вашего сводного брата сеньора Пино Неро.

– Спасибо, и принимайте скорее хозяйство. Идет весна, не за горами полевые работы на виноградниках.

– Уже идут. Я распорядился заблаговременно, заниматься обрезкой и подвязкой лоз, и устранением сухих ветвей.

– Очень хорошо. После нашего обеда, зайдите ко мне, скажем к часам четырем дня. Я передам вам кое, какие бумаги и бухгалтерию, что вам надо будет знать и к чему готовится в будущем.

– Да сеньор. – По-военному ответил Диадем, и ушел к слугам, давать дальнейшие распоряжения.

На следующее утро сеньор Сэмюель Кастилья уезжал в Мадрид. Слуги по распоряжению Дона Пино Неро грузили в прибывшее такси чемоданы и ящики с выдержанным тридцатилетним красным Барбареско, подарком детективу.

– Как жаль, Дон, что мы не можем, как в былые времена, совершить турне по Парижу в сторону улицы Розовых Фонарей. – Мечтательно заговорил Кастилья.

– О, дорогой друг, я как самому себе желаю вам такого же счастья, которое теперь есть у меня. И поверьте мне, нет ничего прочнее в семейном союзе, как страсть двух сердец, испытавших все премудрости разврата, и наконец нашли и обрели пристанище друг в дружке. Такие браки бывают самыми прочными на свете, уж поверьте мне, сеньор Сэмюель Кастилья.

– Что ж, чему быть, того не миновать. – Философски заметил детектив, сажаясь в такси.

Машина, сделав круг вокруг клумбы с цветами, уехала.

А для Дона Пино Неро наступили будни деловой жизни имения. Диадем Феллини принимал активное участие в хозяйских делах, был предупредительным и прекрасно разбирался во всех финансовых операциях, будь то выплаты жалования или перевод денежных средств поставщикам нужных материалов для хозяйственных нужд. Дон не вникал в его дела по ведению хозяйства, так как ничего не понимал в этом. Он любил по утрам выпивать два бокала вина, прохаживаться по террасе иногда заходить на виноградники. Но в походы по окрестностям владений всегда сопровождала его жена Клеопатра. Ему нравилось это имя, и он испросил разрешение называть любимую жену этим именем. Она не возражала.

Окрестности имения Пино Неро, впрочем, как и все окрестности имений в Италии, были привлекательны своим разнообразием и красотой природных ландшафтов. Холмистые местности все рационально ухожены заботливыми руками тружеников, заботящихся о своих угодьях, которые давали не малую прибыль от туризма и от того, что произрастает на благодатной и Богом любимой земле их хозяйств. С течением времени, Дон Пино Неро все больше привязывался к своей собственности, что по мере приближения срока, когда свои полномочия он вынужден передать племяннице Беатрис, его охватывало беспокойство собственника. Как-то, лежа в постели с женой, она сказала ему:

– Ты думаешь об этом уже целый месяц.

– О чем, Клеопатра? – изумился Дон.

– О своей племяннице, о том, что скоро передашь бразды правления ей, не так ли?

Дон Пино Неро приподнялся на локте правой руки и с нескрываемым удивлением спросил: – Каждый раз, когда я о чем-то думаю, у меня постоянно присутствует такое впечатление, что кто-то слушает мои мысли? Не ты ли, моя любовь? – он нежно поцеловал ее в пухлые алые губы.

– Да, я же могу это делать, и я никогда не скрывала от тебя это. – Улыбаясь, отвечала она.

– Что же нам делать? – глядя в ее бирюзу глаз и восхищаясь прямой линией носа, бровями, ресницами и завитками распушенных по подушкам золотистых волос, спрашивал он свою Богиню-жену.

– Доверься мне, никуда она от нас не денется, влюбится и выйдет замуж за очень богатого и состоятельного парня, можно сказать гения своего призвания. Ему нет равных ни в чем. Ни в любви, ни в поединке на ринге, ни в сфере финансов, где он управляет своей денежной империей.

– Как же это возможно. Она же такая ветреная и не предсказуемая. – Сокрушался Дон.

– Ты еще не знаешь, на что способны воины тени. Их умения превосходят любую технику ведения поединка, даже в тонком искусстве соблазна, ведомом тебе и мне.

– О, как ты меня можешь согреть своим убаюкивающим воркованием и любовью.

– Теперь это наша земля и мы будем здесь хозяевами. А твоя племянница Беатрис, поверь мне, скоро выйдет замуж за миллиардера, молодого энергичного, прошедшего полнейшую подготовку у моего отца. И получившего наследство председателя правления крупнейшего банка мира. Зачем теперь это имение твоей племяннице, как ты думаешь?

– Да, дорогая, ваш клан умеет устраивать дела. – Сказал дон Пино Неро, с полнейшим умиротворением и спокойствием.

–Не волнуйся, она скоро попросит тебя подписать договор о переуступке собственность в твою пользу. Поверь мне.

– Почему же?

– В тех кругах, в которых вращается ее будущий супруг, не принято иметь в женах владелицу сельскохозяйственного имения. И это не оспариваемый факт. Так что наберись терпения и жди, и решение твоей проблемы будет достигнуто.

– Бедный мой Ренуар. – С искренним сочувствием сказал Дон Пино Неро…

Глава 15

Супруги Гера-Клеопатра и Дон Пино Неро проснулись от диких звуков автомобильного клаксона, издававшего жуткие дублирующие крики целого стада ослов, согнанного во двор виллы. Дон первым вскочил с постели и бросился к окну, выходившему на дворовую площадь, в центре которой был виден фонтан, теперь перед фонтаном красовался Феррари белого цвета с откидным верхом и рядом размахивала ему рукой Беатрис. Она была в красном платье и широко улыбалась, напомнив своим приездом Дону Пино Неро о своем совершеннолетии, о котором счастливый дядюшка, кажется, совсем забыл. На рассвете Беатрис прибыла на виллу в роскошном спортивном авто с открытым верхом из всемирной выставки образцов новой техники, что прошла в Лас Вегасе. И свой триумфальный приезд обозначила громким автомобильным сигналом, установленным специально в мастерской по ее просьбе. Автомобиль был куплен ее женихом молодым банкиром Паоло Кшатр и приурочен к совершеннолетию Беатрис, как подарок на ее день рождения.

– Милый, – сонным голосом позвала его супруга, – что там за животные разорались и разбудили весь наш Пьемонт?

– Беатрис, как на метле явилась к нам на новеньком Феррари, это его милый голос разбудил нас. Сейчас уже бегу встречать. – Говорил Дон набрасывая на себя домашний халат и влезая в тапочки. Гера при этом сладостно потянулась, зевая в постели, было видно, что ей не хотелось еще выбираться из уютного гнездышка и она сказала мужу: – Я еще полежу немного, а ты распорядись там, чтобы девушку разместили в покои.

Но Дон уже не слышал, что говорила жена, он спускался лестницей вниз в каминный зал, где находился выход на площадь двора с фонтаном. Беатрис уже не было у автомобиля.

– Чертовка, уже где-то ее носит! – в сердцах проговорил сам себе Дон, осматриваясь по сторонам. Взгляд, как магнитом притянуло к лакированному корпусу автомобиля, и он направился к сверкающему корпусу авто. Стал осматривать внутреннею отделку салона и восхищаться дизайном подобранных деталей.

– Что так рано здесь делает наш хозяин? – неожиданно услышал Дон голос Фаустины, которая незамеченной вошла во двор из улицы. Дон вздрогнул от голоса прачки, повернулся к ней.

– Здравствуйте сеньор! – поздоровалась Фаустина, в руках у нее была корзина, накрытая чистой салфеткой, – Это я выходила в лавку за свежим хлебом, когда Беатрис уезжала на дрожках с вашим слугой Ренуаром осматривать виноградники.

– Спасибо Фаустина, а то я уже не знал, что и думать?

– Ничего с ней не случится, осмотрит угодья и вернется к обеду. – Успокоила прачка беспокойство хозяина и ушла в кухонное отделение дома. Дон постоял еще немного, сказал сам себе:

– Джек, проходимец, да и племянница хороша. – И ушел в дом…

– Ароматы и вкус вина из моей Виллы Пино Нуар соблазняют клубничными и вишневыми тонами, ароматами малины, фиалки, фенхеля, корицы, черного трюфеля и лепестков роз. И это все принадлежит нам, Ренуар. Ты такой соблазнительный и чуткий, как юный Бог любви…– Закатав глаза от вожделенной страсти, и остро пахнущего мужским потом Ренуара, ворковала Беатрис в ухо слуге, склонив свою головку на его плечо. А старый и безпамяти, влюбленный в юное 18-летнее создание, годившееся Ренуару во внучки, улыбался и правил лошадкой. Дрожки неторопливо везла резвая молодая кобыла из конюшен виллы Дона полевой дорогой вдоль вызревающих виноградных лоз сорта Pinot Noir из которого получается выдержанное в дубовых бочках сухое красное вино, возбуждающее не земные страсти любовных утех. Беатрис наслаждаясь воздухом, насыщенным ароматами, питавшими ее естество с раннего детства, и непередаваемым ощущением свободы, что так согревает душу, вступившую в совершеннолетие, но еще не вышедшей из детства. И ей казалось, что все вдруг стало таким замечательно прекрасным и доступным, что хотелось обнять в одно мгновение весь мир. Дрожки продвигались вдоль зеленых лоз винограда, к рощице оливковых деревьев.

– Останови здесь. – Протянув руку, в направлении рощи оливковых деревьев приказала Беатрис. Она первая спрыгнула с дрожек, прихватив мохеровый плед. Ренуар, подхватив корзину со снедью, что была спрятана под пледом, молодцевато соскочил на землю и быстрыми шагами устремился следом…

Под вечер слуга доставил Беатрис на виллу. Дрожки встречал Дон Пино Неро.

– С прибытием дорогая племянница. – Сказал Дон при встрече.

– О, дядюшка, как приятно оказаться здесь в краю таких райских ароматов природы и близких и родных людей. – Расслаблено говорила Беатрис, совершенно не обращая внимания на поникшего от усталости Ренуара, который понуро под уздцы уводил впряжённую в дрожки лошадь в сторону конюшен…

– Ты, наверное, проголодалась Беатрис? – заботливо спросил Дон.

– Не очень, Ренуар, как раз собрался объезжать угодья и набрал с собой еды и вина, и мы хорошо там пообедали. И я не голодна. И еще, дядюшка, я ненадолго. Я привезла бумаги, подпиши, теперь ты тут будешь хозяином и это к лучшему. Я все равно не смыслю в таком огромном хозяйстве, да и выхожу замуж за молодого банкира из династии банкиров. Пришлю тебе пригласительные на нашу свадьбу, обещай, что будешь со своей таинственной незнакомкой.

– Обещаю, моя дорогая Беатрис, но, таинственная незнакомка уже стала моей женой.

– Что, та самая таинственная незнакомка?! – воскликнула племянница. В это время на пороге появилась Гера Кшатр. Ее пшеничные волосы засверкали золотыми завитками на солнце рассыпаясь по плечам при ходьбе. А длинное, цвета изумруда, платье из китайского шелка, удивительно сочеталось с волосами подчеркивая овал лица, и сверкающая жемчужной белизной улыбка и зеленые оливкового цвета глаза зажигали жизнерадостным настроем окружающих. Беатрис сразу понравилась супруга дядюшки, она еще и обратила внимание на то, как дядюшка нежно смотрел на Геру. Словно вино для дядюшки эта женщина, что написано в популярном журнале Vanity Fair: «Pinot Noir – одно из самых романтичных вин во всем мире, обладающее сладострастным ароматом и мощным вкусом. Такое вино заставляет играть кровь, а душу – петь!». Во истину эта женщина заставляет душу дядюшки Дона Пино Неро петь, подумалось племяннице. Она поспешила отойти к машине. Там из бардачка в кабине достала папку, затем вернулась к дядюшке, что стоял с Герой в раздумьях, не решаясь окликнуть племянницу. Когда она подошла к ним и протянула дядюшке кожаную коричневую папку с бумагами со словами: – Подпишите пожалуйста это срочно и важно для меня, так как скоро свадьба, а регистрация брака не возможна без вашей подписи дядюшка. – С деловым тоном в голосе, обращаясь к Дону на «Вы», подчеркивая этим важность подписи Пино Неро.

– Но мне нужно время, чтобы ознакомится с договором о переуступке прав собственности, как быть, Беатрис? – озабоченно, листая договор, спросил Дон.

– А, ерунда, поставьте подпись, и я вечером уеду. Мой самолет вылетает из Милана в Йоха́ннесбург, где меня ждет Пауло По, мой жених. Если я завтра не улечу, то самолет будет на следующей неделе, а мне опаздывать нет никакого резона, все очень строго в тех кругах, из которых мой муж. – С тревогой говорила Беатрис.

– Если ваш жених по-настоящему любит вас, Беатрис, то ваше опоздание ровным счетом ничего не значит для вашего жениха. – Поспешила внести ясность Гера Кшатр с приветливой улыбкой глядя на племянницу мужа.

– Мы бы хотели, милая Беатрис, чтобы ты погостила у нас, а что касается договора, то тут на вскидку ничего такого сложного нет, я могу хоть сейчас подписать бумаги.

– Будь так любезен дядюшка. – Глядя в глаза Дону Пино Неро, умоляюще просила Беатрис.

– Тут есть одна формальность, нужно заверить мою подпись у государственного нотариуса, так как касается земельных государственных ресурсов под виноградники, которые нам даны в аренду государством с правом безвозмездной пролонгации.

– А вызвать его никак нельзя? – спросила Беатрис.

– Ты, милая моя можешь оставить бумаги мне. Я подпишу и заверю у нотариуса свою подпись и твой экземпляр вышлю тебе почтой.

– О, дядюшка, я знала, что ты поможешь мне. – Сказав это Беатрис пожала руки Дон Пино Неро и Гере Кшатр, и направилась к автомобилю, – До свидания мои дорогие, жду Вас на мою свадьбу в Йоха́ннесбурге, о дате я вас извещу в пригласительном.

Племянница взмахнула рукой и умчалась в открытые ворота на своем Феррари.

– С таким неуемным темпераментом может справится только Пауло По, воин теней и никто более. – Авторитетно заявила Гера…

Глава 16

Беатрис нес Феррари на бешенной скорости по автостраде в сторону Милана. Вилла Пино Неро с каждым километром отдалялась все дальше и дальше, из ее детства в бурную и взрослую будничность, и вдруг, что-то защемило внутри, холодком отдалось там в районе пупка и защемило в горле. О, как не хотелось уходить с ее этого мирка, в котором она росла и воспитывалась на вилле, проводя все лето там среди природы и своего излюбленного воспитателя старого кузена Ренуара, которой становился для нее другом. Беатрис свернула с шоссе на обочину заглушила мотор и облокотившись на руль застыла в глубокой задумчивости. Она потеряла чувству времени, старалась прогнать предательское чувство жалости, которое вдруг стало настойчиво мешать ей вступать в взрослую совершенно летнюю жизнь. И, как вспышка света вдруг пронзает зрение ей вдруг так захотелось вновь ощутить себя маленькой беззаботной девочкой и очутится вновь на коленях у своего друга и воспитателя кузена Ренуара. Мимо проносились машины, небо сияло медью в заходящих солнечных лучах, и детство упрямо и настойчиво звало к себе вернуться еще хоть на одно мгновение в чудесную страну беззаботного мироощущения. Беатрис включила зажигание и резко развернувшись направила свой Феррари в сторону виллы Pinot Noir…

Сидя в своей каморке, Джек Ренуар пил американский виски «Jameson» и горько сетовал на свою судьбу, разговаривая сам с собой.

– О, как устроен мир? Как жестоко обошлась со мной судьба! О! О! – Ренуар схватил пустой стакан и поднес ко рту, забыв, что выпил из него виски. Он в сердцах со вздохом вернул стакан на место, взял начатую бутылку и наполнил до краев стакана виски. Затем вынул из холодильника вазочку с кубиками льда и три кубика один за другим щипцами бросал в напиток. От этого виски выплескивалось на клеёнку, образовывая лужицу на столе. Он не слышал шум подъехавшей машины к гостевому домику, куда Дон поселил слугу. Это строение стояло в уединенном месте и было построено предыдущим хозяином для приема гостей и важных встреч, где Ренуару была выделена комната на первом этаже в прихожей у самой лестницы, ведшей в комнаты на втором этаже дома.

– И надо же, мне вчера исполнилось шестьдесят лет, а сегодня я впервые ощутил настоящее чувство любви. О, какие это были мгновения счастья и, как мы любили друг друга, и там в роще оливкового сада, и среди бочек коллекционного выдержанного сто летнего вина, и снова в саду под оливой. О! Беатрис! – его глаза слезились не то от старости, не то от жалости к самому себе. Но что-то решительное вдруг шевельнулось внутри. Ренуар замер, взял стакан со стола, проливая переполненный из него виски, поднес ко рту и крупными глотками осушил до дна. Затем встал, пошатываясь подошел к шкафу. Стал рассматривать одежду внутри. Отыскав галстук примерил к рубашке, испачканной пролитым из стакана напитком, и с галстуком в руке вернулся к столу. Затем взобрался в домашних тапочках на стол и начал привязывать галстук к люстре. Когда с этим было покончено, Ренуар из свободного конца галстука смастерил себе петлю и продел в нее шею. Затем стал ногой искать место на столе, чтобы выбить стол из-под ног. Но стол стоял, прочно не сдвигаясь с места. Он устал от напряжения своих истерзанных переживаниями своей несчастной любовью сил. Стал искать глазами, что поставить вместо стола, не снимая петли с шеи, но взгляд почему-то не хотел отрываться от недопитой бутылки виски, и он в истерике сорвал из люстры галстук, чашечка внутри которой находилась лампочка слетела и разбилась рядом со столом, а галстук повис у Ренуара на шее. Он осторожно слез со стола на стул и ступил на пол. Затем налил себе виски в стакан и допил бутылку до конца. И уже в пьяном состоянии вдруг увидел, что на колени к нему взбирается Беатрис. Он в беспамятстве схватил свою драгоценную ношу и отнес на свою постель. Утром он обнаружил себя абсолютно голым в своей постели с улыбающейся кузиной, которая расплавляла его взъерошенные волосы на его голове и была в одной ночной розовой рубашке из полупрозрачного китайского шелка.

– О, какое чудесное наваждение – это видение! – воскликнул восторженно Ренуар, не взирая на острую головную боль и приступы истошной тошноты, которые скрашивала своим присутствием Беатрис…

– Гера, ты еще спишь? – вошел в спальню Дон.

– Да не совсем, а что ты делал в такую рань? – сонно спросила жена.

– Пробежку совершал там по тропинке, что у гостевого домика, и, как ты думаешь, что я там увидел?

– Дорогой, не надо мне рассказывать, я подключилась на волне телепатии к твоей племяннице. Она сейчас испытывает свой бесконечный восторг от близости со своим престарелым кузеном. Мне пришлось отключится, я не хочу подслушивать чужую жизнь.

– Что же мы будем делать? – осторожно спросил Дон.

– Для начала иди скорее ко мне, мой обожаемый мужчина, а после соберем семейный совет и решим окончательно и бесповоротно.

– Ага, – сбрасывая из себя одежду, говорил Дон. И, оказавшись в объятиях Геры, продолжил, – без вмешательства твоего отца, нам трудно будет что-либо предпринять…

Рано по утру, Беатрис умчалась в Милан и вскоре вылетела в Йоханнесбург к своему жениху. А Дон Пино Неро подписал бумаги, что передала ему Беатрис и заверил свою подпись у государственного нотариуса в Милане, став полноправным хозяином виллы Пино Неро …

Итак, в отношения слуги Ренуара с Беатрис, чета Дон Пино Неро и Гера Кшатр приняли решение не вмешиваться и делать вид, что никто ничего не видел и не знает. Поначалу Ренуар, прислуживающий по дому, боялся поднять глаза на приветствие хозяина и хозяйки и каждый раз, когда требовалось идти на службу в хозяйский дом, Ренуар с замиранием сердца открывал входную дверь, ожидая деликатный вопрос Дона, к примеру, такой: «А скажите любезный Ренуар, а, что это делала у вас на кануне ночью моя племянница?», или, что-то в таком стиле. Ренуар краснел, молча подходил к секретеру бара, где за стеклянной дверцей стояли фирменные напитки продукции Pinot Noir, доставал очередную бутылку выдержанного красного вина, откупоривал и протерев бокалы ставил их на стойку бара рядом с открытой бутылкой. В это время Дон Пино Неро в кресле просматривал свежие газеты и доставленные почтальоном письма, а Ренуар стоял у камина в ожидании дальнейших распоряжений. Но вопросов на щекотливую тему хозяин Ренуару не задавал, и мало-помалу Ренуар успокоился и перестал трястись поджилками каждый раз перед приходом на службу в дом хозяина. Зато после работы Ренуар расслаблялся по полной. Придя домой, он усаживался в свое любимое кресло, в котором он качал еще маленькую Беатрис, придвигал к себе ноутбук последней модели и с наслаждением связывался по скайпу с Беатрис, когда она могла говорить с ним. Они беседовали если была такая возможность. Из этих разговоров Ренуар узнавал все больше о жизни ее жениха о подробностях отношений Беатрис с ним и о всяких хозяйственных мелочах, и чувствовал то, что дружба их крепла с каждым днем все сильнее и сильнее…

А Беатрис, страшно скучала в загородной резервации для белых. Этот элитный поселок был возведен после изгнания белого населения из Йоханнесбурга во время революционных событий и избрания в 1994 году президентом Нельсона Манделы. Дискриминационные законы для коренного населения были отменены, что дало послабление границ и поток эмигрантов из соседних стран хлынул в ЮАР. Южная Африка превратилась в бурлящий котел, не исключением стал и Йоханнесбург, переименованный в свое время Кейптаун. Эмигранты начали захватывать дома белых и селится там и правительство приняло решение об организации особых зон для поселения белых государственных служащих и деловых людей крупного бизнеса. Такая зона-резервация ограждалась забором с колючей проволокой и с вооруженной охраной. Внутри резервации были построены коттеджи со всем необходимым для комфортного проживания и отдыха вне службы с бассейнами и ресторанами и кафе, и магазинами, где белые могли чувствовать себя в безопасности и спокойствии отдыхать после трудовых будней или заниматься домашними делами. Беатрис, еще в столь молодом возрасте, хотелось веселья, общения в кругу сверстников, невероятных приключений, и вообще блистать в кругах светских дам, став замужней состоявшейся, как ей казалось женщиной.

Беатрис была наслышана о свадьбе своего дядюшки с его таинственной незнакомкой Клеопатрой-Герой Кшатр и ей страшно хотелось такого же романтического приключения. И вот однажды, когда Пауло По приехал после работы домой и вышел к ужину, Беатрис обратилась к нему: – Милый мой мальчик, я решила, что будет чудесным и запоминающимся нашим событием если мы организуем наше бракосочетание в церкви Святого Самуила в Венеции. Для приглашенных гостей будет устроен бал маскарад там в специальном зале для торжеств, и наша свадьба запомнится всем на долго, а твои сослуживцы влиятельные банкиры и партнеры по бизнесу смогут весело в теплой обстановке завести выгодные деловые знакомства и встречи, и поговорить о разных делах. – Предложила невеста своему жениху эту свою идею. Пауло вскинул брови от удивления. В его серых глазах загорелся живой интерес и участие к этому оригинальному мероприятию. И он вдруг понял, что перед ним не просто красивая и молодая девушка, которой едва исполнилось восемнадцать, а умудренная опытная женщина с трезвым умом и рассудком. Воистину понять близкого человека по делам его только можно, но и по деловым качествам идей, что и не преминул высказать Пауло По.

– О, я не нахожу слов, чтобы не восхитится твоим умом и прозорливостью. – Пауло поднялся с места подошел к Беатриса и нежно поцеловал ее протянутую к нему на встречу руку, – о, моя принцесса, это будет незабываемый подарок всем, моим родственникам, сослуживцам и приглашенным гостям. Я завтра же отправлю в Венецию организатора торжеств для нас. И мы отметим там по-настоящему бал маскарад во время нашего бракосочетания.

– Ах, Пауло, ты, как всегда, великолепен! – восторженно воскликнула Беатрис.