Любовь не с первого взгляда

Он уже совсем было склонился к мысли, что букет брать не стоит (сам объект его размышлений был приготовлен заранее и дожидался своей судьбы на столике), но в последний момент передумал, вспомнив, что опыт королевы в плане свиданий был нулевым, а являться на первое для девушки свидание без цветов – это уж совсем запредельное свинство, вне зависимости от того, как и почему ты оказался тем, кто ведёт её на это самое свидание.

Тут мы должны признать, что королева никак не ожидала каких бы то ни было романтических жестов, и крайне смутилась, когда жених преподнёс ей букет. Канлар сразу же оценил обстановку и среагировал блестяще. Подхватив королеву под руку таким жестом, будто это было для него самое обычное действие, он принялся делиться очередной своей теорией:

– Я уверен, я разгадал его! – сказал он с чётким торжеством в голосе, заставив этим Каю отвлечься от своего смущения.

Она подняла на собеседника удивлённый взгляд и тут же смутилась снова – уж слишком непривычно близко оказался для неё глава внешней разведки.

– Признайтесь, это церемониймейстер, – поиграл Канлар бровями. – Я угадал?

Мини-интрига снова прошла на ура: Кая искренне рассмеялась, осознав, что её спутник в очередной раз пытается раскрыть инкогнито своего коллеги.

– Какие же у вас доказательства в этот раз, мессир? – с живым любопытством спросила она, позабыв и про смущающий букет в своих руках, и про то, что её ведут под руку по саду.

– Самые неоспоримые, – весомо набивал цену своему мнению Канлар. – Вы заметили, как он позавчера косился на ниийского посла? И потом, после приёма он выходил последним, уверен, он пытался расслышать, что читает вам канцлер!

– И всё? Не маловато ли? – разочаровалась в теории королева.

– Конечно, нет! – поспешили разуверить её. – Стал бы я беспокоить вас своими догадками по столь незначительным предпосылкам? Я наблюдал за ним на вчерашнем балу. Он вёл себя крайне подозрительно. Обошёл весь зал, украдкой поглядывая за каждую гардину!

Королева рассмеялась:

– Но ведь это его обязанность! Он гоняет оттуда влюблённые парочки!

Лицо Канлара вытянулось от удивления:

– Не знал, – но он тут же воодушевился и с прежним жаром продолжил доказывать свою точку зрения: – Наверняка это только прикрытие!

– Увы, – покачала головой Кая. – Наш милый церемониймейстер не имеет никакого отношения к внутренней разведке.

Канлар с философским видом посмотрел в небо и пожал плечами:

– Ну что ж, снова промах.

Минуту они прохаживались в молчании, исчерпав одну тему и не зная, как приступить к другой. Первые весенние птицы мило сглаживали эффект этого молчания своим щебетом.

– Я оценил ваш жест, ваше величество, – первым нарушил тишину Канлар.

Королева никак не ответила, скромно разглядывая букет в своей руке.

– Не страшно? – подначил жених.

Подняв на него взгляд без намёка на смешинку, Кая серьёзно парировала:

– Страшно принуждать мужчину на тебе жениться.

Брови советника удивлённо поползли вверх, и он порывисто ответил:

– Вы преувеличиваете тонкость моей душевной организации. Я ожидал от вашего отца, что ему надоест мой холостой статус, и рано или поздно он прикажет мне жениться на той или иной вельможной дочке. И я был к тому готов точно так же, как вы всегда были готовы вступить в политический брак.

Кая неловко повела плечом и отвела взгляд:

– Не то чтобы от этих соображений становилось менее неловко.

Спустя полминуты молчания Канлар подтвердил:

– Вы правы, ваше величество, «неловко» – самое точное описание нашей ситуации. Точнее не скажешь.

Кая помолчала ещё минуту – всё так же заполненную птичьим пением – и заметила:

– Кажется, нам стоит придумать что-то менее формальное, нежели «ваше величество» и «господин Канлар», вы не находите?

Дипломат задумался и лёгким тоном предложил:

– Быть может, вы не сочтёте чересчур фамильярным, если наедине я буду обращаться к вам «дорогая невеста»?

Задумчиво посмотрев на него и что-то взвесив внутри себя, Кая согласилась:

– Пожалуй, это хороший вариант, дорогой жених.

Свободной рукой отведя слишком далёко выходящие на дорожку ветки, Канлар хмыкнул:

– И это по-прежнему ощущается чрезвычайно неловким.

Королева не ответила, но по её лицу было заметно, что она придерживается того же мнения.

– У меня такое чувство, – признался Канлар, – как будто мы с вами участвуем в театральной постановке, в которой по нашим ролям нам положено изображать жениха и невесту.

Улыбнувшись краешком губ, Кая живо ответила:

– Вся придворная жизнь – постоянная театральная постановка, в которой у каждого есть свои, чётко оговоренные, роли.

– Ваша правда, дорогая невеста, – хмыкнул советник, вызвав у королевы смешок.

Они остановились и некоторое время смотрели на небольшой дворцовый пруд.

– Всегда восхищался тем, – пустился в откровенности Канлар, – как ваш отец умел распоряжаться талантами встречающихся ему людей. Казалось, ему достаточно двух минут, чтобы понять, куда пристроить собеседника и где он сможет реализоваться в полную силу. Для меня это казалось необычным и почти мистическим. – Его откровенность сперва покаталась Кае странной, но потом она догадалась, что этот жест доверия призван завязать более личные отношения. – Я не ждал, что смогу занять высокое положение в чужой стране, и не имел осознанного стремления к тому. Встреча с его величеством оказалась для меня судьбоносной, и, как я узнал позднее, это и вообще было в натуре короля – устраивать людские судьбы с удивительной мудростью.

Королева поймала взгляд жениха и спокойно произнесла:

– Я надеюсь, что унаследовала этот дар от отца.

Канлар слегка поклонился:

– Сделаю всё, от меня зависящее, чтобы оправдать ваше доверие, ваше величество.

– Иного ответа я и не ждала от вас, – любезно ответила Кая.

…хотя покои королевы почти всегда украшали живые цветы, в этот раз букет почему-то казался ей особенно приятным – она даже лишний раз подошла к нему, чтобы опустить лицо в цветы и вдохнуть их свежий аромат.

В конце концов, цветы, подаренные мужчиной, – это всё-таки совершенно особенный род цветов.

Глава четвёртая

Королевский брак – в любых обстоятельствах дело хлопотное и чреватое тысячью непредвиденных мелочей и затруднений.

Поспешный королевский брак – это ещё более хаотичное и трудноуправляемое явление.

Кая ожидала многих трудностей и была к ним готова. Проницательность не подвела её: тщательно подготовленные заготовки пригодились и в совете, и при дворе, и наедине с приближёнными.

Но одного затруднения она никак не могла предсказать, а меж тем, именно этот нюанс поверг Малый совет в жаркие и хаотичные дебаты.

Никогда раньше Кая не предполагала, что вопрос выбора наряда может оказаться настолько спорным и противоречивым. В конце концов, у неё особого выбора никогда и не было – все официальные мероприятия требовали династических цветов и имели чёткие указания, какие материалы, фасоны и аксессуары в каких случаях уместны. В других ситуациях она была более свободна в выборе цвета и фасона, но всё остальное по-прежнему диктовалось свыше, поэтому принцессе, а потом и королеве нечасто приходилось задумываться о том, что надеть.

В этот раз с ней тоже всё было решено без проволочек: конечно, династический оттенок, конечно, светлый пастельный тон, символизирующий и радость королевы по поводу вступления в брак, и её юность и непорочность. Безусловно, довольно строгий, но модный фасон, уместный и для церемонии в храме, и для приветствия народа, и для последующего приёма.

Кто бы знал, что проблемы начнутся с нарядом жениха!

Малый совет по этому поводу так разругался, что вопли стояли небывалые. Кая со вздохом лишь переворачивала тканевые листы в альбоме с образцами материи для её платья – единственное, что зависело от её выбора.

Советники же категорически и беспощадно разделились на три группы.

Первые полагали, что наряд господина Канлара для бракосочетания должен гармонировать по цвету с нарядом королевы и быть лишь на несколько тонов темнее, чтобы королева выгодно «сияла» на его фоне. В целом, это была обычная практика в выборе костюмов для принцев-консортов: они должны были становиться удачным фоном для наряда правящей королевы.

Вторая группа возражала, апеллируя к необходимости подчеркнуть особый статус жениха, который становился королём-консортом. В связи с этим, говорили эти вторые, нужно использовать в наряде Канлара государственные цвета насыщенных оттенков: чёрные брюки и синий камзол. Это должно символизировать, что муж королевы будет принимать активное участие в государственных делах.

Третьи отсылали к происхождению жениха и необходимости сделать политический реверанс в сторону Анджелии – в конце концов, укрепить связи с этим союзником стоит любым доступным способом, в том числе – публичной демонстрацией лояльности мужа королевы своей первой родине. Эта группа полагала, что нужно избрать государственные цвета Анджелии: белые брюки и алый камзол.

Каждая группа приводила несокрушимые аргументы в пользу своей позиции, и конца края этому гвалту видно не было.

У королевы уже начинала ощутимо болеть голова.

– Вот этот, пожалуйста, – выбрала она образец ткани для верхнего платья и отдала альбом портному, после чего, наконец, решила навести порядок в совете, изобразив тихое покашливание.

Этого вполне хватило, чтобы все советники замолчали и обратили на неё своё внимание.

– Мессиры, – спокойно и немного укоризненно заметила королева, – вы забываете, что недурно бы спросить, что по этому поводу думает сам жених. В конце концов, решать дипломатические казусы подобного рода – его прямая задача.

Все головы повернулись к Канлару, которого подобное внимание отнюдь не смутило. Для себя он эту задачку давным-давно решил, но перекрикивать спорщиков не видел смысла, поэтому просто выжидал, когда кто-нибудь догадается спросить его мнения.

– Всё решается просто, мессиры, – объяснил он. – Из уважения к моей родине мы берём белые брюки – именно белые, господа, потому что традиционный анжельский красный будет отвратительно смотреться рядом с платьем её величества и перебивать всё внимание на себя. Камзол же нужно сделать синим, но не слишком тёмным, в тон платья её величества – чтобы подчеркнуть мою роль консорта, но всё же достаточно насыщенного оттенка – чтобы подчеркнуть уровень моего вмешательства в государственные дела.

– Замечательный выбор, господин Канлар! – С облегчением улыбнулась королева. – Так и сделаем. Только на камзол добавим немного серебристой вышивки такого же узора, как будет в моём наряде.

– Отчётливый намёк на супружеское согласие, – тонко улыбнулся Канлар. – Браво, ваше величество!

Таким образом, спорный вопрос был успешно решён, и совет, наконец, мог вернуться к насущным текущим делам. Важнейшим из которых ныне оказалась одна столичная секта, возникшая, правда, довольно давно, но начавшая причинять некоторые неудобства только в последние недели.

Секты не были редким делом в Райанци, и эта была такая же, как и многие до неё. Она относилась к числу сект, ратовавших за аскетизм и отрешение от мирских благ. Одно время это никому не мешало, но с недавних пор со стороны секты начались нападки на официальную церковь и отдельных представителей дворянства. Совет озаботился этим вопросом по той причине, что недавно листовку с обличением королевского двора в излишней роскоши подбросили прямо во дворец, что было, как ни крути, фактом тревожным. Внутренняя разведка уже занималась этим делом, но для более тщательной проверки решили привлечь и советников, чтобы каждый из них произвёл расследование в своей сфере.

Получив соответствующие задания, советники разбрелись выполнять. Мы с вами последуем, естественно, за господином Канларом, чтобы наконец познакомиться с его любимым детищем – министерством внешней разведки.

К счастью, здание это находилось в нескольких минутах ходьбы от дворца. Солидный трёхэтажный особняк имел два крыла и занимал существенную площадь. Это было связано, в том числе, и с дипломатической функцией помещения: сюда селили делегации послов и отдельных сановников, прибывших с дипломатическим визитом. Кроме того, министерство служило перевалочным пунктом для агентов, которые отдыхали тут между заданиями или готовились к перебросу на другое место службы. Также здесь располагались комнаты отдыха для гонцов и жилые покои правой руки господина Канлара и его бессменного заместителя, господина Се-Ньяра. Надо отметить, что господин этот умудрился однажды привести в свои холостяцкие покои жену, и каким-то совершенно необъяснимым образом она не только прижилась здесь, но и взяла на себя обязанности по хозяйственному обеспечению всего министерства. Конечно, в её распоряжении был подобающий штат персонала, но это никак не преуменьшает заслуг доблестной госпожи Се-Ньяр, которая, на минуточку, умудрялась устроить послов и дипломатов так, чтобы, вне зависимости от обстоятельств, те оставались довольны.

На самом деле, проводить расследование Канлару было как-то и не о чем. За последнюю неделю из его министерства во дворец допускались только он сам и те самые ниийские послы. Поскольку про самого себя господин Канлар знал, что никаких листовок он с собой не приносил, оставались послы, которых никак не стоило сбрасывать со счетов. Всегда существовала вероятность, что милую столичную секту подпитывали иноземные доброжелатели. Версия с виновностью ниийцев казалась Канлару слабенькой: не с руки тем было устраивать подобные манёвры, если только это не было чьей-то инициативой в обход воли короля. А вот другие страны могли и замутить воду. Так что первой своей обязанностью Канлар полагал проверить возможные связи сектантов с иноземными агентами – для этого он собрал весь присутствующий в министерстве штат своих сотрудников и бодро раздал им указания, очертив точный фронт работ.

Надо сказать, что этот самый штат сотрудников представлял собой компанию весьма разношёрстную. По большей части её сформировали иммигранты из других стран – Канлар взял за основу свой собственный способ информирования. Иммигрировав в своё время из Анджелии, он сохранил многочисленные связи на родине, которые со временем превратились в постоянных информантов. Когда Канлар получил от короля предложения использовать свою уже созданную сеть на благо Райанци и расширить её действие на другие страны, он в первую очередь подумал о других иммигрантах и разыскал тех из них, кто сохранил связи со своей родиной. Именно они и организовали первый костяк министерства внешней разведки.

Эта команда давно уже научилась работать слаженно, поэтому распоряжения о поиске связей между сектантами и иноземными агентами были сразу приняты в ход и получили широкое обсуждение. Команда разведчиков даже успела прийти к предварительным выводам, мол, если в этом деле замешаны другие государства, то с самой большой степенью вероятности это могут быть козни махийцев, и на них нужно обратить особое внимание. Воинственные загорные соседи были не прочь раскачивать внутреннюю обстановку в Райанци, чтобы отвлекать силы страны от обороны границы.

Канлар уже думал откланяться и вернуться во дворец, но у его соратников оказались другие планы.

– Постой, дружище! – остановил его Се-Ньяр, который обычно выступал представителем общего мнения. – Тебе не кажется, что ты кое-то забыл?

Было настолько очевидно, что речь идёт не о политике, что Канлар закатил глаза. Куда клонят его люди, он прекрасно понимал, но всё же предоставил им объясняться самим.

– У кого-то здесь, кажется, помолвка произошла? – мечтательно глядя в потолок, отстранённо произнёс ниийец А-Грес.

– Давненько мы ждали этого знаменательного события, – пророкотал старый соратник, дружный когда-то с отцом Канлара, господин Вернар.

– С невестой-то познакомишь? – вкрадчиво прищурился Се-Ньяр.

«Придётся знакомить, не отстанут же», – с тоской подумал Канлар, оглядывая оживлённые лица соратников, почти сплошь людей женатых и давно мечтающих устроить личную жизнь своего главы.

– Вы же понимаете, – с терпением в голосе сложил ладони домиком перед собой Канлар, – что в данном случае такое дело сопряжено с некоторыми трудностями?

Он подразумевал, в первую очередь, плотный график королевы, который не очень-то располагал к непредвиденным поездкам и знакомствам. Не говоря уж о том, что протокол не предусматривал ситуаций, в которых королеву представляют кому-то – это как раз все остальные являлись во дворец для того, чтобы быть представленными ей.

– Вот пусть заодно и ревизию проведёт, – легкомысленно отмахнулся Вернар. – Со времён своего воцарения её величество ещё ни разу не почтила наше ведомство своим высочайшим визитом, так что вполне можно совместить.

«Не отстанут!» – с некоторым даже внутренним удовлетворением повторил про себя Канлар и заверил присутствующих, что попробует устроить это дело.

Через пару дней случай поговорить представился, и оказалось, что королева смотрит на эту идею весьма благосклонно.

– Давно хотела полюбоваться вашим легендарным министерством, – весьма приветливо кивнула она. – Устройте это, пожалуйста, в будущий выходной, у меня как раз есть свободное время после обеда. Да, обратите внимание, я предпочту посетить вас инкогнито.

Конечно, говоря о визите инкогнито, королева не имела в виду, что она хочет скрыть свою личность, – едва ли это вообще было возможно. Под инкогнито предполагался неофициальный визит, свободный от власти придворного регламента. Иными словами, Кая пожелала посетить вотчину своего жениха как частное лицо, а не как королева. Не скроем, что такое решение весьма согрело сердце главы внешней разведки – ничем он не гордился так, как своим министерством, и желание королевы узнать его в неофициальном формате льстило Канлару более, чем что бы то ни было.

Несмотря на заявленную неофициальность визита, подготовка к этому мероприятию прошла на высшем уровне. Госпожа Се-Ньяр превзошла саму себя, не только гоняя слуг по всем помещениям, но и лично принимая участие в уборке и украшении комнат. Многие из постоянных обитателей министерства с радостью пришли ей на помощь, постаравшись не ударить в грязь лицом – не столько перед королевой Райанци, сколько перед невестой своего начальника.

Стоит ли говорить, что визит прошёл превосходно?

Кая с большим удовольствием заново познакомилась со своими разведчиками, – в основном они бывали при дворе раз или два. Господин Вернар устроил для неё прекрасную экскурсию, а госпожа Се-Ньяр увлечённо разбавляла его рассказ живыми фактами и воспоминаниями о курьёзах. Небольшой вечерний чай тоже оставил по себе самые приятные воспоминания: королеве на миг показалась, что она находится в кругу старых друзей, с которыми давно знакома, так непринуждённо и весело держала себя эта разношёрстная компания.

Уже уходя, она призналась жениху:

– Я почувствовала себя здесь более дома, чем у себя.

Канлар засветился внутренним светом от гордости.

Глава пятая

Даже самая поспешная свадьба в Райанци не смогла бы свершиться ранее, чем через месяц после принятия решения о ней. По традиции, после первого оглашения на протяжении следующих трёх воскресений священник в храме, где должно было совершаться таинство венчания, повторял слова оглашения и вопрошал, не знает ли кто-либо среди присутствующих препятствий к этому браку. В случае с Каей это была всего лишь формальность, но не королеве нарушать вековые традиции своего народа, показывая тем дурной пример.

Единственное, что она могла себе позволить для придания своему решению веса и торжественности, – после первого церковного оглашения дать бал в честь помолвки. Событие яркое и масштабное, которое ясно показывало, что назад отыграть эту комбинацию будет уже нельзя.

По расчётам королевы и её совета, делегация с послами будет добираться до столицы Ниии месяц, но, скорее всего, они отправят вперёд гонца с посланием для короля, и тот-то прибудет не позднее, чем через пару недель. Для каких-то серьёзных силовых действий у короля времени не останется, но вот дать дипломатический ответ он может и успеть – поэтому желательно устроить дело так, чтобы этот дипломатический ответ уже не мог ничего изменить.

Так что бал устроили с размахом, созвав всех, кто был в доступной близости от столицы. Королева сияла в роскошном платье с золотым шитьём, и всякий, кто не знал её достаточно близко, был бы уверен, что сияет она от любви – подарить подданным красивую сказку было прямой обязанностью Каи. Господин Канлар в более парадном, чем обычно, мундире, да ещё под всеобщим вниманием, чувствовал себя крайне неловко, но умело скрывал это прямой спиной, дипломатичной тонкой улыбкой и нарочно сияющими глазами, долженствующими обозначать восторг торжества любви.

Надо признать, что уже к середине бала и у королевы, и у её жениха от этих постоянных улыбок скулы сводило, поэтому оба крайне обрадовались, когда прыткий паж подошёл к Канлару с неким сообщением от его министерства.

Неподалёку от бального зала, в небольшом кабинете с изумрудного цвета отделкой, их ждал господин Се-Ньяр – единственный представитель внешней разведки, у которого был неограниченный доступ во дворец как раз ради таких случаев, когда министерство получало срочное донесение и требовалось разыскать Канлара.

– Ваше величество, – поклонился сперва Се-Ньяр королеве, а уж потом передал своему главе какой-то футляр: – Голубиная почта из Махии.

– Отлично! – резким, но выверенным жестом Канлар снял бальные перчатки и распаковал миниатюрный футляр, из которого со всеми предосторожностями вынул тонкий исписанный листок.

Донесение он развернул так, чтобы и королеве было его удобно прочесть – шифр ей был вполне знаком.

Несколько дней назад Канлар начал отрабатывать версию с вмешательством махийских агентов в дела столичных сектантов. Отследить возможные контакты оказалось делом не самым простым: хотя официальные пересечения границы фиксировались, не было большой трудности в том, чтобы по морю преодолеть путь от рыбачьей деревушки одного государства в такую же рыбачью деревушку другого. Некоторый оптимизм в это дело добавлял небольшой размер секты и её яркая направленность против излишеств и комфорта, что позволяло неплохо знать состав группировки. По донесениям внутренней разведки, фигуранты этого дела в последние месяцы не отлучались в прибрежные деревни.

Канлар не знал, насколько эффективно работает внутренняя разведка, поэтому взялся за работу с той стороны, которая была подконтрольна ему, и послал соответствующий запрос своим агентам в Махии. Вот эти-то агенты и прислали свой ответ.

Во-первых, они составили список официальных контактов, которые можно было проверить, – к счастью, весьма скромный список, его обещали выслать гонцом отдельно. Во-вторых, доложили о подозрительных шевелениях в местной церковной среде. Отработав все эти подозрительные шевеления, агенты Канлара указали ему на трёх церковников, которые вроде как уезжали на время строгого поста в один горный монастырь, но, судя по всему, так в этом монастыре и не побывали.

– Бред какой-то, – пробормотал глава внешней разведки, настроенный на версии с морскими контактами. – Может, там несколько горных монастырей?

– Мессир! – с негодованием воскликнул Се-Ньяр, оскорбившись за махийских соратников. В чём суть донесения, он доподлинно не знал, но в реплике столь ясно читалось сомнение в способностях агентов, что подробности не были нужны.

Ребята были толковые, а страна была маленькой. Потерять в такой неучтённый монастырь – это даже придворному пажу не удалось бы, не то что матёрым разведчикам.

– А как им удалось узнать, что церковники в монастырь не прибыли? – удивилась меж тем королева, которая обычно имела дело только с выводами своего министерства и впервые наблюдала сам процесс работы над шпионскими изысканиями.

– У нас есть агент в сане, ваше величество, – хмуро пояснил Канлар, разглядывая листок, будто надеясь извлечь оттуда что-то ещё. Увы! Как и всегда, послания, посланные голубями, не баловали подробностями и деталями. Придётся ждать гонца с полновесным донесением.

Махийское направление разведки было приоритетным, недружественные соседи постоянно ввязывались в силовые и дипломатические разборки. Пожалуй, Канлар даже где-то внутри себя рассчитывал, что ему предоставят отчёт о тех самых рыбацких деревушках и подозрительных лодках – махийская агентурная сеть была самой разветвлённой и многочисленной.

Канлар передал донесение заместителю, сложил руки за спиной и задумался.

Се-Ньяр быстро перечёл записку, нахмурился и отметил:

– Даже если они не имеют отношения к нашему делу, то это всё равно подозрительно.

Махийская церковь откололась от Райанской ещё пару столетий назад, и с тех пор вражда двух государств обогатилась ещё и религиозным оттенком. Махийские церковники на райанской границе – уже ситуация, требующая внимания.