Адские хроники. Каинова печать

– Рефаимы и нефилимы чрезвычайно опасны для существующего порядка, – начал объяснение секретарь Дзэпара, и воительница насторожила ушки. Кажется, у неё появлялась возможность лучше понять, отчего вокруг госпожи Пелагеи стало виться столько демонов и ангелов. Однако, внутренне желая углубить свои познания по данной тематике, она всё равно с иронией осведомилась:

– Да? И чего только тогда у моего клана такой низкий рейтинг?

– Потому что в живых, помимо парочки избранных, оставили только отбросы! – с презрением фыркнула Йуллер, а затем зажала между двух пальцев месиво, в которое превратился лишённый шкурки таракан, и с удовольствием, как деликатес, положила его себе на язык.

– Грубо, но истина верна, – сказал Леккео, с крайним недовольством взглянув на Къёрелл, начавшую с чавканьем пережёвывать насекомое. – Уничтожение происходило согласно плану. Устраняли действительно не всех. Тех, кто не подходил планам. Тех, кто сопротивлялся. Тех, кто знал больше, чем требовалось… И, конечно же, тех, из-за кого подобное вмешательство потребовалось.

Йуллер, проглотив «трапезу» и становясь серьёзнее, резко хлопнула в ладони.

– Времени на разглагольствования маловато, это она и так прочтёт. Так что просто уясни, малявка, что потомки некоторых из нас через пару поколений стали рождаться с душой, которую эти чванливые Высшие не смогли придумать как использовать. Через узы с планетой чада рефаимов как-то лихо докапывались до основы источника, становясь по мощи равными сама понимаешь кому… Прикинь сколько проблем на ровном месте возникло? И всего-то из-за нескольких юных экспериментаторов, обладающих дерьмовыми человеческими мыслишками в черепушках.

К своему несчастью Дайна смогла прикинуть. Регулярное общение с госпожой Пелагеей и не такой фантазии могло поспособствовать. Она даже успела испытать настоящее сочувствие, прежде чем задумчиво протянула.

– Теперь я, кажется, поняла, что происходит вокруг.

– Ребёнок госпожи Пелагеи подобен заготовке ядерной боеголовки, – признал Леккео.

– Так чего же вы хотите? И для кого?

– Как ни странно, но для Земли, Кхалисси Дайна, – развёл руками секретарь. – Я всего лишь хочу, чтобы мой дом и мой мир обрёл свободу. И новый рефаим способен её подарить. А вы… вы вот желаете жить так, чтобы Высшие перестали иметь власть над вами? Хотите перестать соответствовать чужим правилам и требованиям? Хотите стать собой?

– Чужим? – переспросила она с подозрением. До этого момента ей не приходило в голову, что обладатель столь почётной и высокой должности Ада не причисляет себя к демонам.

– Разве вы можете признать, что далеко как не человек?

– Зависит от ситуации, – предельно честно ответила воительница.

– Если рефаим останется жив после рождения, то он сразу отправится в Ад. И там с него не спустят взгляда тысячи глаз так же, как с нас. Поэтому любое вмешательство возможно только на Земле. А вы, Кхалисси Дайна, приближены к госпоже Пелагеею. Вы способны его осуществить.

– Иногда мне кажется, что эта женщина стала целью всей моей жизни! Почему все хотят, чтобы я как-то на неё влияла? – искренне возмутилась воительница.

– Не каждый может похвастаться тем, что у его судьбы вообще есть цель, – вскользь заметила Йуллер, прищуривая необычайно светлые глаза. – И тем более та, о которой ему известно.

– Как бы то ни было, но вы предлагаете слишком серьёзные вещи, чтобы мой ответ стал незамедлительным.

– Что же, мы понимаем это и будем ждать некоторое время, – кивнул головой Леккео, прощаясь. Но, прежде чем исчез в пламени телепорта, сурово добавил. – Вы ведь понимаете, что от выбора зависит судьба вашего клана?

Дайна скрестила руки на груди и упрямо поджала губы. Она легко поняла, что секретарь своей последней фразой имеет в виду последствия, которые всенепременно возникнут, если она сообщит об этой встрече повелителю.

Глава 11

Кхоттаж шёл по узкой улочке. Мимо него прошла целая группа людей, ведомых экскурсоводом. Гид воодушевлённо возносил красоту города до небес, не забывая перемешивать речь с именами архитекторов и историческими событиями. Изображаемая рассказчиком идеальная картинка заставила демона презрительно хмыкнуть.

Санкт-Петербург не только строился на костях, но и всё его существование пропиталось смертью. Когда-то, немногим менее двух веков назад, Кхоттаж уже шёл по этой же самой улице, чтобы зайти в тот же самый двор. Только тогда стояла суровая зима, и название «колодец» никому из обывателей не казалось поэтичным. Узкое пространство, очерченное архитектурой дома, перегораживали ворота, охраняемые дворником. Он берёг самое ценное – дрова. Солнце даже летом попадало не во все окна. В другие же времена года сырость и вовсе правила балом. Сумрак свинцового неба давил. Климат и низкий уровень медицины за месяц запросто превращали шмыгающего носом студента, одетого в обветшалую шинель, не больше не меньше, а в холодный труп, так и не познавший толком суетливого мира. Барышни умирали одна за другой, принося свои жизни в жертву красоте, требующей открытой шеи и плеч. Тот, кто не мог позволить себе согреться у очага, неизбежно заболевал бичом этого города и того времени – туберкулёзом. Дрова же привозились издалека и стоили приличных денег. Торговцы знали, на чём жители не станут экономить. И те не экономили. И потому поленницы заполняли дворы, оставляя лишь узкие проходы к подъездам. Ровно такие, чтобы нового мертвеца можно было вынести в гробу, дабы после его кости легли в основу болотистой земли.

Демон открыл скрипучую дверь. В его ноздри тут же ударил запах старых вещей и тлена, но он всё равно стал подниматься этаж за этажом. Здание изначально строилось как гостиница, а потому в нём была уйма извилистых коридоров и крохотных комнат. Естественно, его до сих пор использовали для коммунальных квартир. Перепланировка была возможна только если сохранять фасад, а за ним уже строить новый дом. В этих коридорах, словно в клоаке, гнила старая мебель и обветшалые тряпки, на которые периодически покушались крысы и тараканы. Хозяева комнат давно смирились с таким соседством, и прохожие с улиц через древние мутные стёкла, покрытые слоем грязи и пыли, изредка видели унылые, мертвецки бледные лица жителей.

– Долго выбирала место для встречи, Йуллер?

Демонесса, не утруждающая себя наведением личины и вольготно валяющаяся на диванчике, открыла глаза и села. Её серая бугристая кожа местами свисала небольшими складками. Некрасивое лицо, схожее с мужским, пестрело глубокими морщинами.

– Уверен, что я она и есть, ящерица?

Все Къёрелл были полукровками, являлись клонами одной родоначальницы и к ним завсегда относились с опаской. Прежде всего, их схожесть была такова, что невозможно было отличить одну от другой даже по энергетике. А, во-вторых, их было крайне сложно уничтожить. Эти твари с лёгкостью затягивали собственные раны за секунды. Чаще всего против них использовали испепеление четвёртого класса и выше. Помогало это не особо, ибо защищаться Къёрелл наловчились. Так что таким образом ими занимались только Высшие. Обычные демоны предпочитали быстро искромсать тело противника на мельчайшие кусочки, чтобы потом крайне быстро сжечь их. Ведь каждый фрагмент начал бы снова регенерировать до Къёрелл, лишь умножая численность клана (к счастью, дотошно регулируемую согласно указу Князя). Конечно, мозг новых демонесс не обладал многими знаниями (если процесс восстановления начинался не от отрубленной головы), а тела не обладали должными навыками. Однако опыт жителей Ада доказывал, что инстинкты их всё равно оказывались на высоте.

– Твой премерзкий характер ни одна дрянь повторить не сможет! – рассмеялся Кхоттаж и сплюнул. Плевок на грязном полу не выделялся.

– Характер-то у меня замечательный. Это у всех остальных нервы ни к бездне.

– По поводу последнего. Повелитель ничего не рассказал Дайне о рефаимах, он по-прежнему держит её в изоляции от всех соблазнов. Но она всё-таки не дура, чтоб не тревожиться.

– Ты опоздал со своим сообщением. Я уже встретилась с ней, – Йуллер прищурила свои светлые глаза, и краснота вокруг них проявилась ещё более отчётливо.

– И как?

– По-моему, она не та, кого стоило посвящать в замысел.

Неожиданно послышалось жужжание. Демонесса, не поворачивая головы, резко перевела взгляд в сторону звука, а затем встала с диванчика и подошла ближе к окну. Высокие потолки позволяли ей перемещаться по комнате без проблем. Там она ногтем раздавила ползающего по подоконнику жирного жука, да, зная, какое это производит впечатление на окружающих, слизнула его останки с пальца. И только потом неторопливо повернулась к собеседнику лицом.

– Скажи-ка, ящерица, – обратилась к Кхоттажу Йуллер. На зубах её темнели остатки хитина. – А каково это предавать весь свой род?

– Ждёшь, что я вдруг заговорю про моральные ценности и откажусь?

– А станешь?

– Нет, – ухмыльнулся он. – Я давно избавился от этой гадости и готов творить добро и благо для мира, который мне больше нравится.

– Какой-то ты совсем косячный и паршивый демон. Так что дам-ка тебе напоследок совет – ничто так не продлевает жизнь, как умение вовремя смотаться. Это я тебе по личному опыту говорю, отрыжка бездны.

После этих слов Къёрелл, сжившая со свету не одного Высшего демона и удачно это скрывающая, исчезла. Она была не так уж сильна в телепортации, но сумела обойти Паутину благодаря данным Леккео.

Кхоттаж остался в одиночестве. И, хотя находиться в мерзкой комнате у него больше не было необходимости, он некоторое время постоял на месте и только потом неспешно вышел сначала в коридор, а потом и на улицы города. Кхоттаж знал, что это была его последняя встреча с Йуллер, и желал ещё немного сохранить ощущение её присутствия. Этой никем не любимой твари отводилась роль смертницы в плане, ибо она должна была скрыть крайне важный момент – его участие.

***

Ахрисса искоса посмотрела на демонессу, имеющую далеко не высокий ранг и чьё присутствие очевидно выбивалось из привычного для узкого круга Аджитанта состава. Но её взгляда та удостоилась не из-за фривольных речей – обстановка и профессия жрицы дозволяли подобное. Баронессу позабавило непонимание Лидчиттой момента. И потому, чтобы не захихикать, она натужно сделала каменное лицо. Граф Форксас, наоборот, позволил редкую для себя вольность и ехидно улыбнулся половинкой рта. Железную беспристрастность Аворфиса портили нахмуренные надбровные дуги. Герцог Дзэпар с некой суровой задумчивостью устало потёр подбородок, пряча усмешку…

Ал’Берит, чьё присутствие и послужило причиной подобной сдержанной реакции, заливисто рассмеялся.

– Да эта дриада самая настоящая красавица! – с задором возразил Вердельит, обращаясь к Лидчитте.

– Как же приятно знать, что тебе я не нравлюсь, – с милой улыбкой ответила жрица, отточенным движением поправляя волнистую прядь светлых волос.

– Вот-вот. Что у тебя за характер? – присаживаясь напротив демонессы, задал риторический вопрос распорядитель церемоний. – А эта прелесть, будучи сообразительной, всегда ласкова и послушна.

– Интеллект у подобной твари? Тебе всегда нравилось верить в то, чего не существует.

– Она создана на основе человека, – вмешался Аворфис со свойственной ему занудной въедливостью, – и сохранила достаточно материи, чтобы называться разумной.

– Дерево с человеческим разумом, – пренебрежительно произнесла Лидчитта, но не закончила свою мысль, так как наместник Аджитанта резко встал и подошёл вплотную к предмету обсуждения.

Это действие заставило замолчать не только её. В полной тишине все наблюдали, как Ал’Берит с любопытством дотронулся когтем до размягчённой коры возле лица дриады, после чего, сцепив руки за спиной, приступил к внимательному рассматриванию остального туловища.

– Мне много доводилось слышать о ваших древесных нимфах, но это первая, которую я вижу лично, – попутно произнёс он и сделал вывод. – Во многом уступает другим аналогичным существам.

– Да, – ни капельки не огорчился Вердельит. – Вы в основном имеете дело с вампирами, а сравнение с ними действительно выглядит неприглядным несмотря на то, что нежить стоит рангом ниже нечисти. Зато дриады всегда получаются, не требуют значимых энергетических затрат как от создателя, так и в процессе своего нового существования, они сохраняют память о предыдущей жизни и всё равно относятся к тому же классу недосуществ.

– Сил прожить в Аду ей хватит ещё не более чем на двое суток. Успела ли она исполнить своё предназначение? – с хитринкой приподнимая уголки губ, осведомился Ал’Берит.

– О, мне просто захотелось совершить какую-нибудь нелепицу в ответ на мнение, что именно отказ от глупостей означает здравомыслие. Задумка удалась, так что эта куколка мне уже не нужна. И если желаете, то могу оставить её вам для более подробного изучения.

– Нет. Я уже сделал соответствующие выводы, – вежливо отказался виконт и, попутно взяв со столика кубок, подал бокал Лидчитте. Та приняла угощение, и Ал’Берит снова присел возле неё. – Так вы не верите в человеческий разум?

– Он определённо существует. Я просто ставлю мышление демонов значительно выше.

Несмотря на дружелюбный тон, вопрос демонессе очень не понравился. Всему Аду было известно, к чему привела наместника Аджитанта его тесная связь с человеком, и над этим можно было смеяться и шутить… Но никак не в присутствии его самого! Злить Высшего демона такого ранга и с такой репутацией никак не стоило.

– Да, я знаком с подобной точкой зрения. Обычно те, кто придерживается этой градации, горды собственной мудростью, однако, по удивительной причине, совершают абсурдные проступки в элементарных вопросах.

– Хотелось бы избежать становления частью подобной статистики, – проворковала Лидчитта.

– Это просто. Вы ведь наверняка знаете, что делать в любой неприятной ситуации?

Фразу он закончил на лёгкой вопросительной ноте, подразумевающей, что собеседница обязана произнести какой-либо ответ. Однако сперва демонесса ненадолго наклонила голову и захлопала ресницами словно смятении. И только потом она, вежливо улыбаясь, отставила кубок и, встав с дивана, не меняя прежней интонации произнесла.

– Не оказываться в ней… Вы не возражаете, если я покину ваше общество?

Ал’Берит развёл руками, давая понять, что не станет препятствовать. Лидчитта же не решилась испытывать насколько далеко может распространяться великодушие Главного архивариуса Ада, а, покончив с оставшимися формальностями прощания, скрылась за дверью.

– Кажется, ты её основательно напугал, – усмехнулась Ахрисса.

– Мои намерения являлись исключительно благими. Не всем нам она была по вкусу, поэтому ей следовало уйти. А уж из комнаты или из жизни…

Герцог Дзэпар никак не прокомментировал произошедшее и даже не принял участие в дальнейшем разговоре, помимо самого необходимого. Он молчал, выжидая конца вечера. До тех пор, пока не остался с повелителем Аджитанта наедине.

– Аворфис оценил мой спектакль. Полагаю, его честь с новой силой вступила в борьбу с долгом. Но в тебе я не уверен. Ты предпочитаешь расширять свои границы чудачества до невозможного и потому я скажу прямо, – начал грозную речь Его высокопревосходительство. – Уважение к тебе ещё позволяет мне останавливать не только себя от личного вмешательства. Нарушение чистоты крови появлением рефаима хотя бы вписывается в затронутые интересы. Но обращение этой женщины неприемлемо, Ал’Берит.

– Я уже сделал соответствующие выводы, – как ни в чём не бывало ответил виконт.

– Тогда учти, что вампиров на шахтах и так достаточно.

Дзэпар пренебрежительно склонил голову в прощании и исчез в пламени телепорта. Наместник Аджитанта печально усмехнулся и вышел из комнаты.

– Дядя, – крайне непривычно для них обоих, окликнул его Аворфис.

Барон стоял несколько дальше по коридору возле единственного проёма окна, вытянутого вдоль стены на несколько метров. Ал’Берит подошёл к племяннику вплотную, не сводя пристального взгляда с лиловых глаз. Кроме его самого и Аворфиса на этом этаже больше никого не было. Охранная паутина замка показывала своему хозяину это предельно ясно, а потому, будь в его желаниях тайное намерение избавиться от своего второго заместителя, то в настоящий момент это можно было бы осуществить.

– Вы что-то хотели, господин Аворфис? – начал он разговор в официальном тоне, чтобы взять инициативу в свои руки.

– Вы дозволите личную беседу с вами?

– Несомненно. Пройдёмте в мой кабинет.

***

Была глубокая ночь. Дайна сидела на диване, поджав под себя ноги. Состояние полной задумчивости заставило её отрешиться от происходящего вокруг. Рассказанная Леккео и Йуллер истина о рефаимах до сих пор не давала ей покоя. Беспокойство и раздражение, казалось и так достигшие своего предела, оказывается смогли стать ещё сильнее. Правда, теперь к ним добавился оттенок обиды.

Нет, она прекрасно понимала из-за чего Его превосходительство не посвятил её в основной и критически важный момент существующей ситуации. Однако где-то глубоко внутри Кхалисси осталась оскорблена.

– Похоже, все демоны и ангелы делятся теперь для нас на две категории, – наконец хмыкнула она, благо усиленная изоляция квартиры от внешнего мира позволяла вести и не такие речи. – На тех, кто хочет нашего исчезновения, потому что мы не на их стороне. И на тех, кому это выгодно, ибо мы с ними заодно.

– Ты верно ответила, намекнув о том, что честолюбие Дагна не позволит нам без раздумий отказаться от подобной возможности.

– Считаешь, что тропа заговорщиков действительно стоящая?

От заданного Дане вопроса ей стало ещё больше не по себе. Человеческая кровь значительно разбавляла концентрацию яда верности. А её в ней было всё-таки три четверти против одной. Дагна на всех основаниях могли выбирать, какой мир считать своей родиной и чему служить, но… и оставшемуся невероятно претило предложенное рефаимами.

– Они серьёзно настроены. И то, что стали раскрыты столь значимые факты и планы, означает, что даже если информация о них и просочится через нас, то непременно останется тот или те, кто управляет всем этим из-за кулис. В успехе своего дела они уверены.

– И этот кто-то сейчас проверяет нас.

– Да. Кажется, нам оказали такую честь, – кисло усмехнулась сестра.

– В таком случае, пока сделаем вид, что мы польщены. На этой стадии заговора я не готова рисковать всем кланом ради мечты. Великих замыслов непочатый край, а жизнь у меня только одна.

– А как же поиск смысла жизни? – решила пошутить Дана, изображая вероятные сомнения. Дайна открыто улыбнулась, возвращая себе внутреннее равновесие.

– Так ли он нужен? Нам предлагают присоединиться к человечеству, а ты вот посмотри на людей. Прекрасно и без всякого смысла справляются. Живут своими коротенькими судьбами, даже не предполагая каким ценным ресурсом для кого-то являются.

– Это потому, что у них масштабы мышления не те. А я хочу жить лучше!

Они вместе рассмеялись, и Дайна ответила:

– Так может для тебя и есть в этом смысл? А мне вот…

Демонессе пришлось прерваться из-за приступа кашля. В горле пусть и немного, но непривычно першило.

– Это уже дважды за вечер, – серьёзно произнесла Дана. – Тебе бы стоило прислушаться к своему организму.

– Уж с каким-то человеческим вирусом моё тело даже без дополнительных подстёгиваний иммунитета справится, – безалаберно отмахнулась Дайна. – Меня больше заботит, появится ли Кхоттаж на этот раз? Вопрос с лицензией закрыт, так что…

– Что?

– Мне надоело общаться с кланом через нашего кровного врага! – упрямо поджимая губы, всё же высказала Дайна сестре свою основную тревогу. – Я хочу лично убедиться в том, что посещение Диса не обошлось Дагна дорогой ценой.

– Не думаю, что повелитель одобрит это.

– Тогда добавлю это обстоятельство в пользу наших новых знакомых, – имея в виду Йуллер и Леккео, словно ругательство произнесла демонесса и её глаза при этом загорелись нехорошим огоньком. Дана же покачала головой и заметила:

– До времени явки более дюжины часов, так что предлагаю отдохнуть и хоть ненадолго подменить Дьятту и Джетту.

***

Лидчитта стояла на углу перекрёстка. Замок она покинула с поспешностью, но в самом Аджитанте решила задержаться. Ей было любопытно посмотреть на город изнутри.

В принципе, она оказалась права, он немногим отличался от прочих. Разве что бросался в глаза исключительный порядок, количество снующих Стражей и то, что прохожие на тему неприглядной ситуации, в которой оказался их наместник, открыто не шутили. Порою слышались ехидные смешки, но до того размаха, что охватил её родной Къеттл, было очень далеко. Это показалось ей любопытным. И потому жрица утех, рассчитывая добраться до истинной сути настроения горожан, забрела на самые закоулки Окраины. Там демонесса прошлась мимо особняка госпожи первого заместителя, но, уловив на себе взгляды Дагна, прошествовала далее, пока не увидела заинтересовавшую её вывеску, под которой красовалось весьма занятное объявление.

Встряхнув гривой кучерявых волос, демонесса спустилась по винтовой лесенке, ведущей на арену. То ли этот вход оказался не основным, то ли заведение далеко не принадлежало к числу элитных, но она ощутила себя так, как если бы с бала попала в выгребную яму. Тёмный узкий коридор с отполированными стенами пропитывало зловоние, как если бы он являлся воздуховодом. Однако, даже не морщась, Лидчитта сунула охраннику входную плату, приподняла подол нарядного платья и пошла дальше. Проход вывел её прямо к округлой барной стойке, на которой как раз разделывали визжащего чортанка. Заказчик довольно урчал, наблюдая за процессом, а затем выкрикнул что-то в сторону нижних ярусов – за баром открывалась ниша амфитеатра в дюжину овальных рядов. Присутствующая там толпа вопила и ликовала.

Большинство демонов недружелюбно косились в её сторону и сразу же отводили взгляды. Одежда Лидчитты не подходила для вливания в местное общество, однако заставляла относиться к демонессе с настороженностью. Кроме того, несмотря на отсутствие сопровождения, у этой дамы с кулоном, обозначающим её принадлежность к жрицам утех, мог оказаться достаточно высокий покровитель. И потому, пользуясь такой частично надуманной защитой, она беспрепятственно заняла место на среднем ярусе, хотя битва как таковая, её не особо интересовала.

– Эй, не потерялась, милочка? – загоготал грузный демон, перекрывая своим массивным телом видимость.

Неминуемое случилось.

– А что? Желаешь стать моим проводником и показать нечто удивительное? – кокетливо произнесла Лидчитта. Нарываться на ссору ей было не с руки, а вот воспользоваться флиртом, чтобы получить своеобразного телохранителя – да. Плата за такую охрану на её вкус должна была бы стать невысока.

– Вряд ли такую как ты что-то удивит, – грязно ухмыльнулся он, притягивая демонессу к себе. – Разве что заинтересует следующий бой.

– И чем же он так любопытен?

– На арену выйдет обр.

– О, – выказала она восторг, как если бы не видела объявления. Но, судя по всему, демон принял её энтузиазм за чистую монету и потому довольно ткнул пальцем вниз.

Огонь, окружающий овал места действия, вспыхнул несколько ярче и в его центре возник контур портала. Судя по высветившимся иероглифам, использовалось артефактное воздействие. Однако не это было главным, а появившееся существо. Оно было мужского пола и выше среднего роста демонов, несмотря на скрюченное вопросительным знаком волосатое тело. При этом обладало чрезмерной мускулистостью да непропорционально маленькой головой с вытянутой челюстью. Зубы, идущие в четыре ряда и растущие под разными углами, явно мешали его повседневной жизни. Особо длинные клыки торчали через загрубевшие порезы на щеках… В отличие от рефаимов – потомков людей и демонов, родившихся на Земле, обры всегда имели исполинский вид вкупе с явными дефектами. Иногда, как в данном случае, они были не столь значительны. Иногда, приводили к смерти ещё во младенчестве. В любом случае, от рефаимов их отличало ещё и отсутствие интеллекта. Разум обров был чуть более развит, чем у земных млекопитающих.

– Замечательно, что их у вас Питомнике разводят. В моих краях нечасто такую мерзость увидишь, – дабы поддержать ажиотаж нового приятеля, восхитилась Лидчитта.

– Мерзость? Да он красавец просто! – лаская монстроподобную фигуру бойца чуть ли не влюблённым взглядом, хмыкнул новый знакомый и посоветовал. – Наслаждайся. Ещё лет двадцать и где-то на век про новые поставки обров на рынок придётся забыть.

– Сквозящая любовью к людям политика вашего повелителя? – сумела наконец‑таки перевести тему в нужное русло жрица.

– В бездну такую политику! – моментально разъярился демон. – Всегда есть моменты, которые то ужесточают, то почти что забывают. И да, они меняются. Поэтому лавировать приходится. Чтобы во время перемен остаться на ногах, надо улавливать откуда задувает мёртвый ветер… Но то, что творится сейчас, выходит за пределы всех допустимых границ. Массовое истребление предпринимателей! У меня свой бордель, и я знаю, о чём говорю.