Параллельные

Биолокационное обследование квартиры экспертами службы чрезвычайных ситуаций, вызванные по телефону 919, показало, что как раз в том месте, где проскакало стадо, было пересечение двух очень мощных геопатогенных полос.

Очарованный этим вестерном в стиле Алфреда Хичкока, знаменитого режиссера позапрошлого века, Авкуб уже не ущемлял самодеятельности автомата и тот, был рад стараться угодить абоненту, выдав целый спектр качественных в художественном отношении голограмм.

Первая – под названием «Дроссолидес», что переводится с греческого как «капельки влаги», представляла собой хрономираж, достаточно регулярно происходящий в действительности на побережье острова Крит в середине лета, обычно в предутренние туманные часы. На голограмме кадры собирающейся рано утром у моря возле замка

Франка-Кастелло полусонной толпы туристов. Но просонь моментально улетучивается с их лиц, когда из тумана возникает огромное «батальное полотно» – сотни людей, сошедшихся в смертельной схватке. Слышны крики, звон оружия. Загадочный мираж медленно надвигается со стороны моря и исчезает в стенах замка.

Что это?

Историки говорят, что в этом месте когда то произошла битва между греками и турками: ее изображение, заблудившееся во времени, и наблюдается над морем.

– Так может, правы исследователи, которые уверены, что изучение «Дроссолидеса», и других хрономиражей может не только приоткрыть тайну физических свойств времени, но и научит нас, как путешествовать в прошлое или будущее? – подумалось Авкубу.

И тот час же обратил внимание на что-то знакомое в ряде голограмм, представляемых сенсором.

Тихим вечером на другом берегу реки Волги в излучине Жигулей в легкой туманной дымке встает город – старинный град Китеж, обнесенный крепостной стеной, за которой золотятся и слабо поблескивают купола церквей. Городские ворота закрыты, а по стене города ходит стража в доспехах, вооруженная луками и копьями. С высокого правого берега реки хорошо видны дома жителей, суета на улице и дымки из труб, уходящие высоко в небо.

Зачарованному Авкубу, чьи предки когда-то жили в этих местах, благодарный за такую реакцию сенсор подбрасывает следующий факт.

14 июля 1911 года с римского железнодорожного вокзала в круиз, устроенный фирмой «Санетти» для богатых итальянцев, выходит новенький прогулочный поезд из трех комфортабельных вагонов. 106 пассажиров с восторгом осматривают достопримечательности участка железной дороги с живописным горным ландшафтом. Поезд медленно, шипя паром, приближается к супердлинному туннелю.

И вдруг начинается нечто мало вразумительное. По свидетельству двух пассажиров, успевших выскочить на ходу, все вдруг покрылось молочно-белым туманом, который по мере приближения к туннелю густел, превращаясь в вязкую жидкость, в которой медленно растворялся поезд. Вот прошла секунда, другая… Поезд вошел в туннель и… пропал…

После этого происшествия туннель заложили камнями, а во время войны в него попала бомба.

Возможно, об этом случае и забыли бы, если бы трехвагонный призрак не появился… недалеко от села Заваличи Полтавской области на переезде дежурной Елены Спиридоновны Чебрец.

Поезд с наглухо закрытыми шторами, открытыми дверями и пустой кабиной машиниста двигался абсолютно бесшумно, давя разгуливающих по полотну и ничего не подозревающих кур.

Исследовать этот феномен прибыл председатель комиссии по изучению аномальных явлений при АН Украины В. П. Лещатый. В его записях, датированных сентябрем 1991 года, есть мысль, что поезд каким-то образом прошел сквозь время. Лещатый сделал анализ верхнего слоя, покрывающего стены и окна вагонов. Это оказалось вещество, по свойствам похожее на порох.

25 сентября 1991 года председатель комиссии Василий Петрович Лещатый подстерег загадочный поезд на переезде в селе Заваличи. Вот он прыгнул на подножку призрака и… больше его никто не видел!

Оценив неподдельный интерес своего голограмозрителя, аппарат продолжил свои откровения.

– Никого не может оставить равнодушным сообщение, которое напечатали многие газеты мира.

24 сентября 1990 года экипаж норвежского рыболовного траулера (капитан Карл Йорген Хае) обнаруживает в Северной Атлантике невысокий айсберг, на котором в бинокль он видит мечущуюся в панике раздетую молодую женщину. То есть относительно одетую, принимая во внимание нулевую температуру воздуха, но в платье по моде начала XX века! Ее осторожно доставляют на судно, и она заявляет изумленной команде, что является пассажиркой…«Титаника», чудом спасшейся в ночь кораблекрушения.

«Она была очень взволнована и время от времени впадала в истерику, – рапортовал позже капитан Хас.

– Она считает, что после катастрофы прошли всего сутки, и что сейчас 15 апреля 1912 года». Однако в тот момент он просто лишился дара речи.

Винни Коутс, как назвала себя спасенная, выглядела очень похудевшей, изможденной, но не постаревшей. Она утверждала, что вступила на борт «Титаника» в Англии, в Саутгемптоне, откуда лайнер отправился в роковое плавание. В сумочке, которую она крепко держала в руках, капитан Хае обнаруживает билет на «Титаник».

Женщина ни за что не хотела поверить, что с момента гибели корабля прошли десятки лет. Весь путь до Осло она устраивала истерики, требовала вернуть ее на «Титаник».

Проверка документов в морских архивах Англии принесла сногсшибательное известие: действительно, в списках пассажиров «Титаника» значились имя и фамилия Винни Коутс.

В порту Осло таинственную пассажирку встретили врачи и поместили в клинику для обследования. Ее много раз выслушивали психиатры и психологи. Её повествование многократно записывали на пленку, и никаких отступлений от первоначального варианта, который она сообщила капитану Хасу, не было. Почти десять лет психиатр Джи Холланд и еще 27 специалистов вели наблюдения над этой пассажиркой:

«Несмотря на мой многолетний профессиональный опыт, я не могу классифицировать ее состояние как психическое заболевание и не могу дать логическое объяснение ее поведению. Все это вне логики и вне медицины. Я бы никогда не поверил тому, что говорю сейчас сам: у нас всех создается впечатление, что эта женщина действительно пребывала в анабиозе или находилась в каком-то вневременном состоянии в течение 78 лет, пока ее не сняли с айсберга».

Из застывшего в созерцательности Авкуба вывел беззвучный вопрос сенсора: типа «чего изволите далее»?

Далее Авкуб запросил историческую научную информацию о теориях пространственно – временных отношениях во Вселенной и Мире.

– И желательно в альтернативе дискретного и непрерывного, – в слух приказал он.

Сенсор согласно мигнул индикатором и выложил самую (с его точки зрения) злободневную информацию.

– Идея о наличии заполняющих собой всё пространство неперемещающихся дискретных элементов материи восходит еще к античности, а именно, к амерам Демокрита. Согласно ему существуют атомы и пустота, из которых состоит вся окружающая нас действительность. Атомы, и пустота образованы амерами, элементами вездесущей материи. Реальному пространству Демокрит приписывает атомистическое строение, отрицая из него непрерывность и бесконечную делимость. В качестве истинной праматерии выступают амеры.

Дальнейшая логическая реконструкция взглядов Демокрита могла с точки зрения Авкуба выглядеть так:

Амеры – неделимые, недеформируемые, неперемещающийся материальные образующие элементы пространства, без них пространство не существует, амеры заполняют собой всё пространство без наложений и промежутков.

Все перемещающиеся частицы вещества в каждый момент своего движения состоят из все новых неперемещающихся частиц материи – амеров.

Амер меняет свое состояние.

Последующие состояния у всех амеров возникают одновременно, как по команде.

Вне множества амеров ничто не существует.

– Чем разнятся неперемещающиеся амеры? Ясно: не зарядом, не массой, не спином, не энергией, не импульсом, но только своими внутренними состояниями. Взаимодействуют только смежные амеры, остальные амеры не взаимодействуют.

Сенсор, способный к некоторым обобщениям излагаемого материала, считал, что если убрать из теории Демокрита некоторые философские нестыковки, то она опишет строение вселенной много точнее теории относительности, основной философский парадокс которой, не замеченный за нагромождениями математики:

Вселенная конечна, но безгранична – равнозначен абсурду, аналогичному существованию яйца без скорлупы. Между «чем-то» и «ничем» всегда имеется пограничная, переходная зона.

Основной нестыковкой философии амеров у Демокрита была их одинаковость. При этом, они должны быть и бесконечно малыми и бесконечно большими. А раз им одновременно положено быть «всем и ничем», то они должны быть безмерными и, скорее всего, не могут быть одинаковыми. А раз так, то и не могут быть и неподвижными.

– Я не знаю, как с древне греческого переводится «а-мер», – продолжал обобщать знания древних сенсор,

– Но у меня сложилось «подсознательное впечатление» от симбиоза латинской приставки «а» -в смысле отклонения, удаления, с русским словом «мера», в сочетании читаем, как «безмерный». В таком случае нам придется признать, что пространство (физический вакуум) не может состоять из дискретных частиц, как бы малы они ни были, и не может быть ничем измерен!

С другой стороны физический вакуум не может нести какую-либо энергию. Он должен быть безэнергетическим. Он не может представлять ни скопище частиц, ни электромагнитные волны, и в тоже время не является пустотой, которая кроме всего прочего проводит свет, электричество и рассеивание любой энергии.

Чего совершенно невозможно ожидать от ПУСТОТЫ, поэтому…

Я, сенсор, знаю, чем заполнено пространство физического вакуума!

Это должно быть ДВИЖЕНИЕ…

А единственный вид всеобщего движения – вращательное движение.

«Представляется мне» это движение вот так… в виде разнонаправленных вихрей, словно сменяющиеся цвета радуги на сфере мыльного пузыря: постоянно перетекая друг в друга. При этом о размере вихря говорить не приходится, поскольку он есть и ноль и бесконечность, он есть настоящий «А-МЕР». Прошу внимательно осмотреть мой рисунок!… Это примерная схема вращения нановихрей, амер, т.е. схема направлений из которых состоит МИР.

Очевидная непримиримость разных теорий вот уже более двух тысячелетий является камнем преткновения для науки. Сколько сил и жизней было потрачено на доказательства своей правоты, но каждый так и оставался при своем мнении…

Шеф задумался, и сенсор моментально подыграл его воображению.

Авкубу «приснился» сон, в котором верховный жрец бога солнца египтян Ра рассказывает ему притчу о последнем имени бога:

Всемогущественный Ра имел много сотен имен и каждое его последующее имя окутывала более глубокая тайна, поскольку её знание давало над ним какую-то власть, а знание его последнего имени давало над ним власть неограниченную. Она-то, эта власть, и была нужна великой и коварной богине Изиде, которая, чтобы получить ее, создала и наслала на бога кусливого змия. Ра не мог погибнуть от ядовитых укусов, но страдания от боли были настолько нестерпимы, что он, корчась в судорогах, выдавал ей одно за другим свои потаённые имена.

С тех пор прошли тысячелетия, но Изида до сих пор не узнала

последнего имени бога Ра, хотя от своих замыслов не отказалась…

– Не так ли в процессе познания мира постоянно поступаем и мы, ибо, что такое наши попытки заглянуть внутрь вещей и явлений, как не требование, предъявляемое к природе, назвать свое последнее имя, – хотел спросить Авкуб жреца, но тот только взмахнул рукой и исчез, сделав прозрачной стену в покоях Изиды.

А богиня кружилась в бесконечно прекрасном танце…

Фантастический танец изящной, изворотливой и коварной красавицы вроде бы подсказывал ему что-то…

Её контрастные па и резкие жесты остановок сменялись плавными очаровательными пируэтами и Авкубу казалось, что богиня прямо намекает ему на…

Шеф поморщился в досаде на себя и «во сне проснулся»: современная физика дошла, как говориться, «до ручки» в своем беспрестанном усложнении материи. Открытие все новых и новых частиц уходит вглубь микромира, а выявление новых структур космоса – в обратную сторону. Расстояние от микромира до макромира становится катастрофическим— разрыв свыше 30 порядков вниз и 30 порядков вверх.

Настолько могущественно есть устройство Вселенной!

Ведь между человеком и атомом – всего 10 порядков. Их можно представить в виде одного геометрического «этажа» организации. А если таких «этажей» несколько и один вложен в другой и один служит атомом для другого…

«Гипомикромир» вместе с «гипермакромиром» для нас безнадежно недосягаем!

Даже во сне голова шла кругом от перенапряжения.

Почему все открытия ведут только к усложнению материи?…

Он опять «заснул во сне» и Изида опять закружилась в вихре сложного танца… Быстрее… быстрее… и быстрее…

Потом вдруг замерла, улыбнулась в глаза Авкубу, и медленно, три или четыре раза, повторила своей очаровательной ножкой всего два коротких «па» – движения, из которых состоял этот, казалось такой сложный, танец.

В спящем сознании шефа промелькнуло что-то давно знакомое и вместе с тем никогда не виданное…

Островерхие готические крыши домов, мощёные камнем узкие улочки, величественное здание, большая студенческая аудитория, внимающая заключительным фразам профессора кафедры логики и метафизики Кёнигсбергского университета, человека в черной мантии, с бледным лицом и высоким лбом, который не могут скрыть букли парика… Эммануил Кант поворачивается к Авкубу и, пристально глядя ему в глаза, наставительно произносит:

«Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей, и вообще существует только простое или то, что сложено из простого»…

Потом Авкуб видит, как он «во сне просыпается» в своем доме и оживший над ним портрет прадеда, поглаживая его по голове, говорит:

А знаешь, Алёшка, что тебе сказал великий метафизик:

«Все простые явления подчиняются единым термодинамическим законам. Поэтому мы можем управлять реальным физическим временем и пространством так же просто, как мы управляем, например, температурой!»

Сняв с головы шлем сенсора и протерев глаза, Алексей Алексеевич откинулся назад в кресле, услужливо принявшем удобную форму.

От сознания упорно ускользала какая-то идея, что во всей этой мешанине теорий и вымыслов кроится некая тайна бытия, которую мы, человеки, не знаем, но которая тесно связана именно с Мыслью?

Ведь что мы мыслим, то и делаем!

А что, если тут есть и непосредственная связь……..

Последним движением приказал сенсору довести реферат сеанса до сведения сотрудников лаборатории и погрузился в девственный сон праведника, постигшего нечто не вполне осознанное, но что-то очень важное и определяющее.

Глава 4. Как «раскололи» Колотура

На следующее утро свежий, и как будто бы даже не проведший целую ночь, с глазу на глаз, с сенсором, Авкуб принимал, входящих по одному сотрудников лаборатории. В их взглядах не читалось радости от новых открытий, а сквозила некая растерянность.

– Ну, что братцы приуныли? Кто смелый, начинайте! – приободрил их шеф…

– Разрешите начать мне, – после некоторого замешательства вызвался голограммист Сидоркин.

– Давай, только по порядку и без прикрас, особенно про то, что видели и ощущали, – предупредил Авкуб.

– Хорошо, я попробую, – согласился Сидоркин и начал.

– Сначала я взял на вооружение Ваш прием, чтобы заставить Колотура выдать шифр по голограмме. И автомат с готовностью воспроизвел его. Мы долго пытались расшифровать записи, но всякий раз происходил прокол при переходе от общих мест к какой-либо конкретике. Так продолжалось битых три часа, пока аналитик не разгадал игру аппарата. Колотур всякий раз забывал открыть очередной шифр. Поэтому Щегол перед очередной заминкой произносил, громко и уверенно, Ваше заклинание про отключение автономного питания.

– Однако Колотур каждый раз опять забывал, сколько программных шифров он использовал. И всякий раз бессовестно уверял, что открыл последний, – вставил Щегол.

– Часа через два, – продолжал Сидоркин,

– Мы всю запись с грехом пополам расшифровали. И выяснилось, что Колотур исправно и пунктуально исполнял заданную программу по торсионной защите пространства лаборатории от электронного секретаря. Он несколько раз отразил его попытки проникнуть вовнутрь колокола. Но в какой-то момент мощность постороннего воздействия на поле Колотура стала импульсивно возрастать. Автомат отключил основную программу и установил мощный поток неизвестной энергетики, идущий совершенно с другого направления.

– Математический анализ плотности и векторных характеристик

импульса показал, что его структура не имеет ничего общего с понятиями квантовой механики. Видимо оттого, что мы имеем дело не с движением частиц, а с вращением каких-то «проматериальных» полей. При этом не столь важно направление их вращения, сколь интересен эффект закручивании (уплотнения) или раскручивания (рассеивания). И Колотур нашел физический способ создания левосторонней или правосторонней «резьбы» для направляющей этих полей.

Конечно, это только теоретические наметки к реальному управлению процессом, но автомат, ни под каким видом, не хочет выдавать суть ноу-хау, считая его вполне патентноспособным, а свою персону – единственным автором и патентодержателем.

– Ай, да, автомат! Вот умница – интеллект явно не на уровне членов нашего Ученого совета, – не удержался Авкуб.

– Что вполне логично и наша задача – «расколоть» Колотура и заставить его выдать идею «резьбы», – не уловив насмешки, сосредоточенно заметил математик Крус.

– Иначе нам потребуется на то же самое годы дополнительных исследований,…

– Экстрасенсорное восприятие голограммы импульса походило на сближающиеся воронки противоположного направления вращения. При соприкосновении их, правосторонний поток перетекал в левосторонний, в форме восьмерки, – отметил экстрасенс Иванов.

– Что в нашей практике психофизических исследований никогда раньше не наблюдалось, – задумчиво произнес Сергейчин.

– Как раз в этот момент перетекания воронок Колотур ввел какой-то операнд и в пространстве возникла голограмма мутно серой прозрачной плоскости (стены) за которой показались маленькие зелёные человечки (так нам это представилось), – живо, словно вновь все увидев, не удержался аналитик Щегол.

– «Зеленые» поначалу вроде бы тоже удивились, потом начали махать «руками», словно приглашая к себе. Потом стали подпрыгивать, пытаясь пройти сквозь «стену». Но у них ничего не получалось. Тогда «старший» из них притащил к «стене» нечто вроде детских качелей на перекладине и они, как в цирке, прыгая вдвоем на одну сторону, перебрасывали кульбитом соотечественника на нашу половину пространства. Трое или четверо из перемахнувших через стену, направились к центру вращения нашей воронки и тут в голограмме появилась лаборатория с Ваном Авдеевым за пультом Колотура.

Ван ничего не замечая, судорожно барабанил по пульту управления. «Зеленые», стремительно увеличиваясь в размерах, почти уже вошли в лабораторию, как вдруг, на той стороне сверкнул молниеносный разряд, и возникло существо, которое мы все обозвали потом «снежным человеком», за почти полное сходство с имеющимися в наших картотеках изображениями.

Это было человекоподобное существо высотой около трех метров, сплошь покрытое черно-бурой шерстью. Шерсти не было только на лице. Поэтому нам всем показалось, что это лицо человека «мыслящего». Во всяком случае, оно имело высокий лоб и его украшали большие глаза, в которых светилась четкая мысль – человеческое негодование.

«Снежный» рыкнул на «Зеленых», мигом схватил их в охапку и «забросил» назад, за стену. Потом он шагнул к Вану, одним движением отбросил его в угол, сел за пульт Колотура и, как классный оператор, задал программу на парковку аппарата.

– У него пальцы, как у пианиста, – вспомнил Ван Авдеев,

– Да, он словно проиграл мелодию, ни разу не взглянув на клавиатуру… А пальцы у него… Да, пальцев у него было четыре! На обеих руках… по четыре!

Потом встал, рявкнул на меня и пошел через стену, которая уже стала почти невидимой, – заключил Ван.…

– Больше я уже ничего не видел…

– И это всё? – спросил разочарованно АвКУБ.

– Да почти всё, что зафиксировала голограмма, а только комфортное биополе излучения у «Зеленых», и дискомфортное – у «Снежного», – добавил математик.

– Не густо, – задумчиво пробурчал Авкуб,

– А поскольку нам математика с физикой ничего прояснить в данной ситуации не могут, давайте послушаем, что говорит на сей счет современная философия, – заключил Авкуб.

– Я хочу представить вам нового нашего сотрудника, доктора философских наук, социолога Аркадьева.

– Вам слово Аркадий Аркадьевич…

И не реагируя на смешливый шорох лаборатории, зарегистрировавший появление еще одного АвКУБе, социолог с видимой охотой включился…

– Я позволю себе начать с двух цитат: «Величайшая истина в том, что накопившиеся и лежащие в беспорядке факты начинают приобретать некоторую стройность, если бросить на них гипотезу» (Герберт Спенсер)

И ещё: «Можно смело утверждать, что все известные нам физические явления получают свое начало в глубинах материи, и потому искать причин и законов явлений мы должны не на материи, не между материей, а в ее самых отдаленнейших от нашего восприятия областях…» (А. Чижевский).

Последнее непосредственно относится к исследованиям торсионных полей. Сейчас с их помощью слагают новейшие научные теории, лечат, получают металлы с необычными свойствами. Экспериментальной наукой накоплен достаточно обширный материал по проявлениям этих полей. Но разумного объяснения их природы до сих пор и нет.

Одна из первых попыток, дать единое объяснение природе торсионного поля, была предпринята в «Физической теории вакуума». Создатели этой теории предложили считать, что торсионное поле образует некая квантово-механическая величина – спин, которой квантовая механика наделила всякую элементарную частицу. Если спины частиц имеют какое-либо преимущественное направление, то говорят, что объект спинполяризован.

Но вот беда…

В настоящий момент никто до конца не знает, что такое спин. Существует мнение, что спин связан с собственным моментом количества движения частиц, с их вращением, но такое представление входит в противоречие с постулатами теоретической физики. Линейная скорость вращения атома превосходит скорость света – альфу и омегу теории относительности. Чтобы избежать возникшего противоречия, в квантовой механике принято лукавое решение – считать спин просто квантово-механической величиной, особо не углубляясь в его природу.

Правда, тут могут быть возражения.

Ведь признаем же мы электрическое поле, порожденное неведомым для нашей науки зарядом. Да, но в этом случае нам известен посредник, носитель заряда, электрон?

Именно благодаря этому посреднику и существует электричество! А что касается спина, то тут посредник науке не известен. Ну, нет такой частички, которая была бы переносчиком единичного спина! В переводе на нормальный язык спин – это как дырка от бублика, завуалированный квантовой механикой момент вращения.

Эта величина лишь говорит, что НЕЧТО должно вращаться, чтобы породить торсионное поле…

– Уважаемый доктор философии, – перебил Аркадьева, воспользовавшийся его временным замешательством, математик Крус.

– Тупики теоретической физики и математики известны нам всем и, как мне кажется, Ваши попытки выйти из них с помощью той же физики и математики обречены на очередную неудачу. Поэтому я бы хотел услышать от вас что-то вроде «философских тетрадей» по поводу возможных прорывов в неведомое…

Аркадьев, уловив совсем не прикрытую иронию в словах математика, вначале, было осёкся, но быстро взял ускользающую мысль в свои руки:

– Да, вы, пожалуй, правы… Пироги не может печь сапожник, а сапоги точить пирожник…

Философии не свойственно вдаваться в детали. Поэтому вернёмся далеко назад в историю, в пятый век до нашей эры, к Зенону из Элеи, которого Аристотель считал основателем диалектики, как искусства постижения истины посредством спора или истолкования…

К его критике понятия дискретности.

Наша физика до сих пор оперирует только понятием дискретности материи. Все тела и частицы в пространстве перемещаются, так сказать, скачками или квантами.

Но энергия в очень малой степени соответствует принципу дискретности. Она ближе к континууму (от лат. continuum -непрерывное). Оттого как-нибудь сносно увязать дискретное и непрерывное физика не в состоянии. И в нашем случае перемещения к «параллельным», в возможно бесконечное пространство, она также оперирует километрами и секундами, или их производными.