Узник чести

Рандал поднялся и, как мог, стряхнул с себя грязь.

– Ты в порядке, парень? – спросил его Итан. Юноша молча кивнул в ответ. – Можешь быть свободен. Следующая пара… – продолжил наставник занятие, но Рандал его уже не слушал. Не подняв меча с земли, он побрел к выходу из арены, спиной чувствуя десятки взглядов, полных сочувствия и презрения, интереса и безразличия. Вдруг его словно окатила волна горячего жара – Ран чуть повернул голову и встретился с зелеными глазами Лоренса, буквально испепелявшего его своим взором.

Рандал равнодушно пожал плечами и продолжил путь.

* * *

Лорд Вайрмен сидел на ступенях бестиария и потирал ссадину на лице. Перерыв перед последним занятием длился довольно долго из-за обеда, но Рану не хотелось есть. Он встал из-за стола раньше других и пошел в сады, чтобы обдумать произошедшее наедине с собой.

Коприн и Дорти не разделяли его желаний, а потому увязались за другом, так и не перекусив как следует. Сейчас они сидели на земле напротив юного лорда, и у обоих животы беспрестанно урчали.

– Вам правда не следовало приходить, – в который раз повторил Ран, когда желудок Дорти вновь издал утробный звук. – Что ж вы из-за меня страдать будете?

– Э, не, брат, не скажи! – возразил Коприн, подняв ладонь перед собой. – Я вот что думаю – нечего этому слизню считать, будто он сильнее, раз одолел тебя жульничеством. Может, предложить ему реванш? Я видел, что бьешься ты отменно! Даже не сомневайся, в честном бою ты возьмешь верх.

– Точно-точно! – кивнул Дорти. – А мы с Коприном побудем твоими секундантами. Ну, проследим, чтоб он опять никаких трюков не выкинул. Вот прямо после ведения бестиария и пойдем к нему.

– Не знаю, как-то мне не очень нравится эта идея, – замялся Ран, вспомнив горечь поражения. – Вдруг Лоренс меня одолеет? Этот парень знает, как обращаться с мечом…

– Это что за мысли такие? – Коприн поднялся на ноги, нависнув над Рандалом как скалистый утес. – Ты же из знатной семьи, Ран! Фехтование должно быть у тебя в крови! Ты обязан защищать честь своего рода, и ты это сделаешь, не будь я Коприн Стайнс! Понял?

– Да понял, понял, не горячись ты! – сказал Ран и махнул рукой.

Друзья какое-то время помолчали. Дорти увлеченно чесал голову, а Коприн не спеша поправлял ремешки своей сумки. Юный Вайрмен решил немного разрядить атмосферу:

– Кстати, насчет твоей фамилии, Коп… Многие города в Королевстве заканчиваются схожим образом. Это как-то связано, или?..

– Да, все верно, – смущенно улыбнулся бывший солдат. – Впрочем, нетрудно было догадаться. До объединения Королевства люди с востока говорили на своем собственном языке, руйше. В их наречии слово «стайн» означало «город». По сути, меня зовут Коприн Горожанин, но, признаться, Стайнс мне больше по душе.

Рандал и Дорти дружелюбно усмехнулись.

– Кажется, нам пора идти, – заметил Дорти, видя, как к зданию кафедры потянулись первые студенты. Здоровяк встал на ноги и потянулся, хрустнув спиной. – Поговорим насчет Лоренса после занятия.

Друзья согласно кивнули и вошли в лекционный зал, где их уже ожидал профессор Смондс, преподаватель по ведению бестиария. Был он солидным мужчиной лет пятидесяти с короткими рыжими волосами и бакенбардами. В отличие от профессора Нортрина, который предпочитал традиционную «форму» мага – длинную мантию в пол – Смондс носил обыкновенный светский костюм бежевого цвета.

Когда аудитория наполнилась первокурсниками, лектор несколько раз постучал небольшим молоточком по кафедре. Шум от десятков голосов пропал в один миг. Ран достал из заплечной сумки учебник с изображением воррина (мутанта, который, похоже, произошел от коровы, но куда больше по телосложению походил на мускулистого волкодава) и тетрадь для конспекта.

Лекция по ведению бестиария была еще длиннее, чем по теории магии, однако профессор Смондс неоднократно подчеркнул, что именно его предмет чуть ли не самый важный для аэртан. «Вы, – отчаянно жестикулировал учитель, – как единственные борцы со злом, что ходит по нашей земле, обязаны знать все об измененных и способах их устранения. Иначе какие же из вас хранители?»

Мутанты очень опасны, говорил профессор, некоторые из них обладают острым интеллектом, а их физическая и энергетическая сила делают их практически неуязвимыми для обычных солдат. Даже боевые маги пасуют перед измененными, ибо они обучены применять силу лишь с одной целью – творить колдовство разрушительное и могущественное, требующее массу времени на подготовку. Да, оно способно разить десятки и сотни человек за раз, но абсолютно бессильно перед одним быстрым и ловким чудовищем, которое не даст возможности сплести сложное заклинание.

Господин Смондс рассказывал также о своргах и фобберах, двух самых часто встречаемых измененных людях. Сворги – результат спонтанных мутаций, когда собравшаяся в одном месте магия внезапно изливается в тело человека, обращая его в монстра. Из рук вылезают костяные наросты, зубы удлиняются до размера небольших кинжалов, и измененный становится очень агрессивным. К счастью, умом сворги не блещут, а потому беспорядочно разбредаются в стороны и нападают на любую подвернувшуюся под руку цель. Фобберы – куда более опасные существа, поскольку они намного лучше развиты интеллектуально. Существует теория, что вместе с магией, призванной извне, в Конрис проникают некие духи силы – наделенные разумом создания, которые вселяются в тела людей и обретают над ними полный контроль. Фобберы умело избегают внимания преследователей и умеют при необходимости залегать на дно. Но что еще хуже – они грамотно оценивают свои шансы при выборе жертвы, атакуют втихаря, только когда полностью уверены в победе. Принимая эти факты во внимание, можно сказать, что фоббер – самая приоритетная цель для хранителя, а его поимка является действительно сложной задачей. Большой отдел лечебного факультета Туринстайнской Академии Аэртан раньше занимался травмами и мутациями, произошедшими из-за свободной магии, и их исцелением. Лекари пытались спасти измененных, придать им изначальный вид, чтобы избавить страдающее тело от присутствия силы. Впрочем, терапия редко заканчивалась выздоровлением пациента. Неудачных случаев было куда больше, и отдел упразднили.

Увлекательная лекция захватила воображение молодого Вайрмена, и за последующие часы занятия он исписал четверть своей тетради. Кажется, парень нашел свой самый любимый предмет.

* * *

Утомленный долгим выступлением профессор Смондс покинул аудиторию, и Рандал, Коприн и Дорти вышли из здания кафедры вскоре после него. Первый учебный день официально закончился, хотя до вечера оставалось еще много времени.

– Друзья, как насчет того, чтобы прогуляться по Туринстайну? – предложил Рандал, поворачиваясь к новым товарищам.

– Я только за, – улыбнулся Коприн. – Заодно поужинаем где-нибудь вместе.

У Дорти возражений тоже не нашлось, и троица студентов не спеша потянулась в город, спускаясь со скалы по извилистой дороге. Они обсуждали измененных, магию, еду в академической столовой, но никто больше не поднимал тему дуэли с Лоренсом. За веселой болтовней новоиспеченные друзья даже не заметили, как оказались в городе, причем ноги привели их прямо к недорогой «корчме Артенса», которая пользовалась популярностью среди студентов Академии. Ребята вошли внутрь и заняли столик в углу заполненной почти до отказа залы. Жаркий очаг, соблазнительные ароматы готовящейся еды, шумная компания – все это способствовало хорошему расположению духа, и друзья веселились вместе с отдыхающими гостями корчмы. Как только они утолили первый голод, в центр комнаты вышел бард с лютней в руках.

– Вечер добрый, дамы и господа! – поклонился он публике, начав наигрывать простенькую мелодию. – Имя мое Верн, и сегодня я не дам вам заскучать! Ежели кто желает присоединиться – милости прошу, веселья много не бывает!

Присвистнув, Верн завел бодрую песню «Весна на деревню пришла», которая мигом растормошила посетителей. К большому удивлению Коприна и Дорти, посреди выступления Рандал Вайрмен в порыве чувств вдруг вскочил на ноги и подбежал к барду, запев с ним вторым голосом. Получалось у него отменно, и люди за столиками весело хлопали в ладони и топали сапогами по деревянному полу, отбивая ритм для выступающих. Когда песня закончилась, Верн пожал Рандалу руку, и они вместе низко поклонились гостям. Раскрасневшийся от быстрого танца лорд Вайрмен вернулся на свое место.

– Во даешь! – захохотал Дорти, хлопнув друга по плечу. – Как соловей заливался, ух! Ноги в пляс просились!

– Так чего ж не пошел? – улыбнулся Коприн.

– Куда уж мне! Медведь я косолапый, а не танцор, – скромно ответил Дорти. – А вот Рандал у нас талантище!

– Да брось, ничего особенного, – засмущался Вайрмен, доедая свое блюдо.

– Единственный раз в своей жизни оказался я в столице, – вдруг начал рассказывать Коприн, облокотившись на стол. – Давно это было, еще до службы в армии. Так вот, в Королевском театре выступал тогда сам Миллен Бинк, придворный певец. Отца пригласили на его музыкальный вечер, и мне повезло очутиться в первых рядах. Так вот, Ран, твой голос – ну точь-в-точь, как у Милена! Как ты еще денег с нас не взял за концерт?

Парни снова засмеялись и громко чокнулись своими кружками с не самым лучшим, но вполне пригодным пивом. «Да, – думал про себя Рандал, глядя в лица своих новых друзей, – вот о такой жизни я и мечтал. Настоящее дело, настоящие друзья!»

Уже на выходе из корчмы что-то заставило Рана обернуться. Он бросил взгляд через плечо и у увидел за одним из столиков Риоэль, которая сидела со своей рыжеволосой подругой, чьего имени парень не знал. Рия весело улыбнулась ему и помахала рукой, но юный Вайрмен вдруг залился краской. «Тайрольд Великий, она видела, как я пляшу!» – вдруг подумал Ран и поспешил на улицу, к друзьям.

Вечером, когда студенты вернулись в общежитие, Рандал решил немного полистать учебник по ведению бестиария: уж очень он был интересным. Уютно устроившись на диване в гостиной, парень углубился в книгу. В общей зале было довольно шумно, потому что в самом начале семестра учеба еще толком не началась. У всех студентов была масса свободного времени, которое они тратили на фокусы, болтовню ни о чем и всевозможные игры. Ран пытался сконцентрироваться на учебнике, но как назло за соседним столиком устроилась веселая компания первогодок.

– Ты что же, Фрон, и правда ничего не знаешь о Богах? – наперебой изумлялись друзья, когда выяснилось, что их сокурсник прибыл аж с острова Восточная Дуга. Люди там жили довольно отстраненно от дел материка, и остров, по сути, являлся самобытным государством, лишь формально подчинявшимся Короне. Религия, а точнее отношение к ней жителей, изменилось на Дуге до неузнаваемости. Более прагматичные островитяне предпочитали «не забивать голову» детям «байками» о сотворении мира и всемогущих Богах.

– Ну, друг мой, я этого так не оставлю. – Длинноносый студент, самый высокий в компании, хрустнул пальцами и деловито прочистил горло, как профессиональный оратор перед речью для многотысячной аудитории. – Что-что, а историю родного Конриса должен знать каждый. Итак, сперва весь мир являл собой великую твердь…

Рандал слышал эту легенду не один десяток раз, потому что Гроин Вайрмен, человек весьма религиозный, любил поговорить на темы божественности с сыном. Но в голосе парня было что-то особенное, какая-то едва уловимая нотка загадочности, присущая лишь самым умелым сказителям. Слушаешь его, и словно прикасаешься рукой к старым, пыльным фолиантам, таящим в себе все тайны мира. Ран заслушался красивой сказкой как ребенок, не в силах оторваться от легенды о Конрисе. Он закрыл учебник и отложил его в сторону.

– Твердь была плотной, как гранит, и ничто не могло выжить в ней, – продолжал тем временем первокурсник. – Но в самом центре камня тысячи лет дремало существо, природу которого не дано понять простым смертным. Оно спало беспробудным сном, окруженное бесконечным слоем тверди, пока в его утробе не возникло сознание. Существо открыло глаза размером с Море Стихий каждое, и в голове его прозвучала фраза: «Я отец Жизни, и имя мне Тайрольд». Тайрольд, первородный Бог Конриса, не помнил и не знал ничего, кроме этих слов, но они заставляли его действовать, дабы исполнить свое предназначение – дать начало всему живому в мире. Своими могучими челюстями он прогрыз в Тверди гигантскую пещеру, в которой мы сейчас и живем. Исполинскими когтями он взрыхлил и распылил камень, превратив его в почву, мягкую и плодоносную. Когда с этим было покончено, Тайрольд выбрал огромную глыбу, в которую он вдохнул жизнь. Назвав ее Луной, Первородный Бог поместил свою первую дочь на небо, то есть свод пещеры. Но Луне было темно и холодно в необъятной полости среди тверди, и она горько заплакала. Из ее слез появились моря и реки, заполонившие ямки и трещины в земле. Вместе с водой появилась и Жизнь – первые животные и люди вышли из нее на сушу. К несчастью, Луна не могла перестать рыдать, пока не затопила всю пещеру целиком, а вместе с ней и ее обитателей. Тайрольд не позволил предать их забвению, а потому поместил души умерших на потолок пещеры, назвав их звездами. Решив раз и навсегда успокоить свою дочь, а заодно и самому перестать страдать от нестерпимого горя, Тайрольд вырвал собственное сердце из груди, и оно стало Солнцем. Яркое светило, что и поныне дает тепло всему Конрису, возрадовало Луну и испарило воду, благодаря чему земля вновь стала пригодной для обитания. Туловище отца Жизни распалось на тысячи фрагментов, из которых появились новые люди, звери и растения. Но Тайрольд не погиб окончательно – его дух, лишенный физической оболочки, до сих пор живет здесь, в Конрисе. Он отвечает на наши молитвы, помогает праведникам и карает тиранов, покуда ему хватает сил. Вот во что верит народ Королевства, Фрон, и, возможно, уверуешь и ты. Тайрольд наверняка прямо сейчас слышит наш разговор и радуется, что мы помним о нем, отце жизни, спустя несчетное количество веков. И в тот день, когда мы отправимся на небо в виде сияющих звезд, мы увидим его своими собственными глазами. – Длинноносый парень закончил свою проникновенную речь, и его друзья многозначительно покивали головами в полном молчании.

Рандал снова взял в руки учебник и сосредоточился на чтении, мысленно похвалив способного сказителя. Через пару часов, когда народу в зале почти не осталось, юношу начало клонить в сон. Лорд Вайрмен решил немного прогуляться и подышать свежим воздухом перед тем, как идти в кровать. Поправив на поясе ножны с мечом, без которых юный лорд предпочитал никогда не оставаться, он вышел на улицу.

Чуть в стороне от главного входа начинался небольшой садик, отделявший женские и мужские спальни. Рядом с невысокими деревьями, посаженными здесь во времена основания Академии, стоял Лоренс Хайдиль. Он угрюмо смотрел прямо в глаза вышедшего из дверей общежития Рана и сжимал кулаки. Юный Вайрмен, не привыкший пасовать перед лицом опасности, широко расставил плечи и выпятил грудь, после чего двинулся прямо к недругу. Встав напротив Лоренса, он остановился и положил запястье на рукоять меча.

– Добрый вечер, господин Вайрмен, – с неприятной ухмылкой сказал Лоренс, тоже схватившись за свой меч. – Чудесный вечер, не находите?

– О, еще как нахожу, Лоренс. – Рандал не хотел подыгрывать этому парню, продолжая «светскую» беседу. – Лучше скажи, откуда в тебе столько неприязни? Разве я тебя чем-то обидел?

– Пока что нет, Рандал, и вряд ли когда-нибудь сможешь это сделать, – прошипел зеленоглазый парень, слегка побледнев. – Я помню, кто ты, аристократик. И помню твоего отца, лорда земель к северу от города. Но знаешь, чего я, хоть убей, никак не могу вспомнить?

– Чего же? – напрягшись, спросил юный лорд.

– Твоей физиономии на вступительных испытаниях, вот чего! – огрызнулся Лоренс и вдруг выхватил меч из ножен. Рандал не замедлил ответить тем же. Оба студента встали с оружием наизготовку друг против друга, напряженно нахмурив брови. – Думаешь, я прощу тебе эту наглость? Самовольно записаться в Академию Аэртан, самую недоступную школу магов во всем Королевстве? Да ты хоть представляешь, сколько трудов мне пришлось положить на то, чтобы стоять сейчас здесь, перед тобой? Сынком лорда, которого из-за отцовского влияния приняли просто так?

– Я достоин того, чтобы учиться в Академии, Лоренс, – неуверенно сказал Ран, но зеленоглазый грубо перебил его:

– Ах, ты достоин, молодой лорд! Интересно, кто тебе внушил эту дурацкую мысль? Или ты сам это придумал, чтобы оправдать свое хамство? Плевать! Как бы то ни было, я никогда не буду уважать тебя!

– Ты хочешь доказательств? – вскрикнул Рандал, теряя терпение. – Ну, тогда иди сюда! Пусть честный поединок нас рассудит. Ты слышишь, Лоренс? Честный! – Выделив последнее слово, юный лорд Вайрмен отвел клинок в сторону, как бы приглашая противника для нападения. Лоренс, не стерпев оскорбительного намека, ринулся вперед, целясь мечом прямо в грудь противника. Ран описал широкую дугу лезвием своего оружия, отбив клинок Лоренса в сторону, и сам сделал выпад. В последний момент Хайдиль смог парировать удар, но сын Гроина не останавливался – снова и снова он обрушивал меч на крепкую оборону Лоренса, пока тот не ошибся и не пропустил атаку.

Рандал смог вовремя замедлить ход руки, а потому острие его клинка лишь оцарапало кожу прямо посередине груди Лоренса, разрезав студенческую форму. Из короткой алой полосы выступили две капли крови, которые нехотя потекли вниз и тут же впитались в белую рубаху.

– Я победил, – спокойно констатировал сын Гроина и одним хорошо отработанным движением вогнал меч в ножны. Круто повернувшись на каблуках, он быстрым шагом направился обратно в общежитие, ни разу не обернувшись. Лоренс так и стоял с клинком в руке и царапиной на груди, вздымавшейся от его тяжелого дыхания.

«Да уж, погулял перед сном, – со злостью думал Рандал, подходя к двери собственной спальни. – Подышал свежим воздухом!»

* * *

Резкая смена обстановки не стала для Рандала стрессом – бурный поток его жизни быстро проложил себе привычное русло среди возникших обстоятельств, и парень обрел в Академии покой. Учеба шла своим чередом, студенты ежедневно посещали лекции и практические занятия, делая первые шаги на выбранном ими пути аэртан. Юный лорд Вайрмен, которому науки никогда не давались легко, старался изо всех сил, чтобы не отставать от остальных. Он не мог посрамить имя своего отца плохими успехами в учебе, а потому проводил все выходные дни за учебниками, несмотря на все попытки Коприна и Дорти вытащить друга в город.

Нельзя сказать, что Рандал был самым слабым студентом. Напротив, по ведению бестиария никто не мог с ним сравниться, настолько Ран полюбил этот предмет. Не отставал он и на боевых искусствах: Итан сразу заприметил двух друзей, которые будто родились с оружием в руках, а потому проводил как можно больше времени с Коприном и Рандалом, намереваясь вырастить из них настоящих мастеров меча.

Но с заклинаниями творилась настоящая беда. Масла в огонь подливал Лоренс с приятелями, которые высмеивали Рандала при каждом удобном случае. Как-то раз на общей магии Ран никак не мог собрать достаточно силы, чтобы зажечь стоявшую перед ним на парте свечу. Парень освободил сознание от мыслей, направлял его к самому краю мира, пытаясь дотянуться до бушующего извне океана энергии, но все тщетно – сила если и давалась в руки Рана, то у него не получалось придать ей никакой формы. От излишнего напряжения последние остатки энергии убегали прочь, как вода сквозь решето, и все приходилось начинать сначала. Фитиль свечи Рандала оставался нетронутым, в то время как на всех столах уже плясали крохотные огоньки.

– Фихт, ты только посмотри на него! – засмеялся Лоренс, ткнув пальцем на напряженного Вайрмена. – Вот-вот кровь из ушей побежит от натуги!

– Займись своей свечкой, Хайдиль! – грозно рыкнул Коприн, но Лоренс не обратил на него никакого внимания.

– Народ, огоньку не найдется? – обратился он к аудитории. Несколько человек спереди обернулись, среди них и Риоэль. – А то лорда Рандала скорее удар хватит, чем он свечу подожжет.

Студенты неловко посмеивались, сочувственно глядя на раскрасневшегося Рана, но никто не поддержал шутки Лоренса. Риоэль нахмурила брови и отвернулась.

– Господин Вайрмен, – к Рандалу подошел преподаватель, молодой колдун по имени Олтег, – вам нужно расслабиться, понимаете? А не пытаться силой мысли сжать самого себя до размера гальки! – Лоренс вновь загоготал, и многие студенты к нему присоединились.

– Я стараюсь, господин Леврис, – сдавленно ответил Ран.

– Значит, старайтесь лучше, – холодно произнес учитель и вновь отошел. – Продолжим занятие…

Вечером того же дня юный Вайрмен вышел из своей комнаты, чтобы пройтись по территории Академии. Коприн хотел составить ему компанию, как и в прошлый раз после дуэлей, но Ран настоял на том, что хочет побыть один.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и осенняя прохлада заставляла плечи юноши вздрагивать от резких порывов ветра. Холодный лунный свет щедро проливался на центральную площадь Академии, придавая ей печальный, отстраненный вид.

Юный Вайрмен присел на скамью напротив памятного фонтана, о который чуть не разбил голову, и погрузился в собственные мысли.

Сознание парня роилось самыми разными думами, но на первое место уверенно вышел Лоренс Хайдиль. Как долго он еще будет цепляться к Рандалу, отравляя его спокойную жизнь в Академии?

«Самое страшное, что он во многом прав, этот Лоренс. Я действительно не так хорош, как остальные студенты, но разве это повод? Тайрольд свидетель, я все равно не брошу путь аэртан. После всего того, что я наговорил отцу, чтобы оказаться здесь, вернуться домой проигравшим? Ни за что! Эх, еще и сегодняшнее занятие. Столько ребят смеялось надо мной! И что Риоэль обо всем этом подумает?»

Вдруг мысли о Рие наполнили душу Рандала каким-то новым, неожиданно ярким чувством. Юный Варймен вспомнил ее голос, улыбку, ямочки на щеках. Чем больше Ран думал о девушке, тем светлее становилось вокруг, и даже сияние луны вдруг показалось ему не таким ледяным, как раньше.

«Хотел бы я с ней увидеться еще разок, – продолжал развивать эту мысль Рандал. – За прошедший месяц мы не перемолвились ни словечком».

Вдруг внимание парня привлекла чья-то одинокая фигура, которая медленно двигалась в сторону ректората. По правую руку от великой крепости раскинулся довольно обширный парк с большим количеством деревьев, теснящихся вдоль извилистых тропинок, и незнакомец явно направлялся в ту сторону.

«А вдруг это она? – с мальчишеской надеждой подумал Ран, глядя вслед прохожему. – Вышла погулять перед сном, развеяться? А, чего я, в самом деле, – вдруг сник парень. – В жизни так не бывает. Лучше пойду домой, не буду тревожить человека лишний раз».

Рандал встал на ноги и не спеша побрел в сторону общежития. Через несколько шагов он все-таки обернулся, но уже не смог никого разглядеть. Губы Рана тронула едва заметная улыбка, и он молча продолжил свой путь.

* * *

Следующий месяц учебы ничем не отличался от предыдущего – те же занятия, те же проблемы. Единственное, что появилось в жизни Рандала – вечерние прогулки по Академии. Перед каждым выходным он появлялся на центральной площади перед ректоратом и сидел там пару часов, отсыпаясь на следующее утро.

Парень всегда видел ту самую фигуру, что выходила на площадь и направлялась в сторону парка, но Ран так и не решился обратить на себя внимание и начать разговор. Он молча провожал ее взглядом, представляя, что это Риоэль Фростон, которой тяжело засыпать по вечерам, и поэтому она приводит мысли в порядок с помощью этих прогулок. Богатое воображение Рандала рисовало приятные картины, в которых он окликает Рию, она рада его видеть, и они вместе бродят под луной, наслаждаясь их общим вечером.

Впрочем, мечты оставались мечтами, а юный Вайрмен – пассивным наблюдателем. Для него походы к центральной площади превратились в своеобразный ритуал, который он ни разу не пропустил. Парень сидел на скамье и ждал, когда незнакомец вновь появится на горизонте, после чего уходил к себе в комнату.

В один из таких дней таинственный гость не вернулся обратно после того, как исчез во тьме двора Академии. Юный Вайрмен встал на ноги и начал нервно ходить из стороны в сторону, всматриваясь в темноту. Минуты тянулись, как густая смола, а заочный компаньон Рандала так и не появлялся в поле зрения. Собравшись с мыслями, парень решил действовать. Он плотнее закутался в свой плащ и чуть ли не бегом двинулся в сторону сквера.

Ночное небо как назло заволокло тучами, а потому вокруг царила кромешная тьма. К счастью, в самом парке горели белые фонари, и поначалу юноша крепко зажмурился, привыкая к их яркому свету. Не зная, какое направление выбрать, Рандал доверился интуиции и позволил ногам самим вести его.

Узкая тропинка, которая вилась среди высоких деревьев, как игривый лесной ручеек, была присыпана песком. Парень быстро шел по ней, крутя головой из стороны в сторону. Вдруг он увидел парковую скамейку, которая укромно расположилась меж гигантских корней исполинского дуба. На деревянном сидении зябко свернулась калачиком и обхватила плечи Риоэль, и ветер трепал ее полураспахнутый плащ. Девушка спала крепким сном, не замечая Рана. Сам лорд Вайрмен просто не мог поверить своим глазам – он целый месяц каждый выходной видел именно Рию и не решался подойти!