Свистопляска

– Пошли отседа – шепнул Игнат приятелю. – Ишо не хватало, чтобы в обезьянник загребли. Ну её, эту дуру психованную.

Веселым шагом потопали в торговый центр. Здесь отыскали часовой бутик, и долго рядились, выбирая подходящую модель. Антип сходу заявил продавщице, что им нужно «только золотые», и та, сходу оценив состояние и «прикид» клиентов, принялась ездить по ушам деревенским простофилям:

– У нас очень большой выбор, вы какой суммой располагаете, мужчины?

Наконец, сошлись на прелестных часиках за двенадцать тысяч. На циферблате красовалась неведомая TISSOT.

– Золотые? – строго переспросил Антип, стараясь уверенно держаться на ногах. – Или китайские? Что за Тиссот? Не слыхал такие…

– А вы разве не видите, что они из Европы? – удивленно переспросила продавщица, даже слегка обидевшись за такой нелепый вопрос. При этом, правда, умолчав, что корпус часов из нержавеющей стали с покрытием цвета желтого золота.

– Ладно, берем – согласился Игнат, который сроду не любил возню у прилавков. Это Марья у него любила торговаться. – Хороши часики! Уж больно видные – как бы не стащили, ворьё-то.

Вдохновлённые удачной покупкой, направились они в фитнесс-центр, где внучка Татьяна работала инструктором. Приезжали они как-то разок с бабкой к ней на работу – в порядке экскурсии, «поглазеть». Но на этот раз усталых путников ждало разочарование. Татьяны на работе не было. Выручила одна смазливая девица, которая выслушав скомканный рассказ Антипа, полный эмоций, чиркнула адресок, где проживали влюблённые голубки:

– Вот на этой улице увидите элитную высотку, на вахте скажите, что к Ивановым, а номер квартиры не помните. Там им позвонят, и кто-нибудь вас встретит. Дэн или сама Танька. Уже полгода как вместе живут.

– Да ну? А разве до свадьбы положено? – нахмурился Игнат. – Поперек обычаев всё норовите, молодежь. Грамотные шибко стали.

– Я в чужую личную жизнь не вмешиваюсь – пожала плечами девица. – Сейчас все так живут. Мы не в 15 веке.

…Узнав, что придется ехать в дом жениха, Игнат слегка струхнул. Ни то, чтобы струхнул, но стало не по себе. Буржуев он презирал, и расшаркиваться перед ними – последнее дело. Все эти «па-де-де», «культур-мультур»…Да вот – деваться-то некуда. Уже наладились ехать, вернее, уже приехали в город. Мотались сколько…парикмахерская, цветы, часы. И всё – напрасно? Ладно бы один был, а то с Антипом. Ведь старается мужик, на машине подвез, деньгой подмогнул. Сейчас ежели вертаться назад, в деревню – как в душу плюнуть человеку. Нет, надо завершать дело, коли начал.

И помчались соколики к элитной высотке, смутно чувствуя, как душа опять просит «микстуры». Игнат, в белой рубахе-дерюге, обливался потом, утопая в охапке белых роз, задыхаясь от их сладко-приторного аромата.

– Долго ишо ехать? – спрашивал он то и дело Петруху, который сам измучился от этого романтического путешествия.

…И вот – трудности позади. Игнат с Антипом стояли посреди роскошного вестибюля, который скорее напоминал холл гостиницы, чем жилого дома. Ждали, когда из лифта покажется хозяин апартаментов на шестнадцатом этаже. Мордатый чоповец-охранник тупил в смартфоне, искоса посматривая на захожалых. Разумеется, он вкусил своими бычьими ноздрями характерный запашок от посетителей. Где-нибудь, на заводе или другом режимном объекте он бы мигом скрутил пьяную кодлу. Составили бы протокол – и ага! – этих бы – уволили «по статье», а ему – премия, за бдительность. Так сказать, обезвредил «рецидивистов». А здесь, в жилом доме – прав у него с гулькин нос. Сиди, улыбайся. Здесь живут не простые люди, элита.

Двери лифта распахнулись и оттуда вышел надменный губошлеп-очкарик, похожий на популярного певца Галкина.

– Чем обязан? – холодно поинтересовался интеллигент с кислой гримасой.

– Мы – родственники Татьяны, из деревни – сказал Игнат. – Приехали вот, повидаться.

– Это дед её… – пояснил Антип. – Давно уж с внучкой не виделся. Не ровен час.

– Очень приятно, Дэн…– очкарик вежливо протянул пухлую ладошку и выдавил змеиную улыбку. На самом деле, он испытывал дикое раздражение.

– Прошу следовать за мной – не то сказал, не то приказал чинно-церемониально, как заправский дворецкий.

Собственно, никакой это был не Дэн, и уж тем более не Дэниел. А наш русский Даниил, но величать себя на «англицкий» манер было тому «по-кайфу». Он злился, когда кто-то из приятелей забывал его благородное имя, и «включал Кострому», называя друга Данилом. Он и мать с отцом приучил к своему иностранному имени, и будь его воля сменил бы ненавистную фамилию Иванов – на Веллингтон или Монтгомери. А российский паспорт охотно бы поменял на британский аналог. Лорд Веллингтон местного пошиба хотел и из своей невесты – Татьяны – вытравить эту дурь, мелкую страстишку к полям, ромашкам, березкам, балалайкам. Впрочем, новоявленный лорд при всей нелюбви с исконному, русскому охотно употреблял – или даже злоупотреблял – матерными словечками, который сыпались из него, как горох из дырявого мешка. Избавиться от этого проклятого наследия он пока еще был не в силах, мучаясь в своей эстетствующей злобе.

Поглядывая на непрошенных гостей, Дэн ломал голову, за каким хреном эти деревенские клоуны нагрянули к нему без приглашения, вот так – наобум, на-авось, чисто по-русски. Танька ему не сообщала о предстоящем визите. С какого перепугу эти две оленя решили, что их здесь ждут, им здесь рады? Без них делов докуче. После вчерашней бурной пьянки, Дэн провалялся в постели до обеда. Насилу продрав глаза, влез в пушистые бабьи тапки и выкурил на балконе первую сигарету, попивая ароматный кофеёк. Потом понежился в ванной с морской солью и лавандой. Стало чуть лучше, но головная боль всё не отпускала. Тогда он решил прибегнуть к эффективному средству, замутил себе освежающий коктейль – виски с свежевыжатым лимонным соком, бросив туда щепотку сахара, добавив яичный белок. Взбил всё это дело в шейкере, и процедив через сито в бокал, принялся смаковать легендарный «виски-сауэр». Он развалился в кресле, обдумывая как бы убить время до вечера, когда начнется новая пьянка – друзья опять их пригласили на сейшн, на дачу. Собственно, никаких дел лорд Веллингтон не планировал, хотелось просто валяться в кровати, тупо палясь то в айфон, то в телевизор. И вдруг…гости. Конечно, можно их было отшить, но Танька обидится. Как никак, родной дедуля пожаловал. Мда-ссс, ситуация. Особенно было досадно, что Танька час назад ускакала на SPA-процедуры, и все хлопоты, связанные с приёмом гостей, легли на хрупкие плечи Дэна.

– Проходите – великодушно пригласил он в свои апартаменты постылых визитёров. – Располагайтесь в гостиной, а я приготовлю кофе. Вы же любите настоящий бразильский кофе?

Игнат с Антипом в унисон кивнули головой, хотя душа просила, чего покрепче. Они примостились на элитном кожаном диванчике, вытянув спины, будто на приеме у британской королевы. Чудно, в диковину было им сидеть на диванчике с обивкой из натуральной кожи. Не для их костлявых крестьянских задниц предназначалось сие изделие в стиле «арт-деко», от легендарных итальянских мастеров. По разумению мебельщиков, бессмертный шедевр предназначался для изнеженных мясистых ягодиц буржуа или богемы, которые в силу своей утонченности нуждались в особенном комфорте. А то что сейчас на диване премиум класса восседают плебеи вместо патрициев – ужасный конфуз, бескультурье, если не сказать хуже – вандализм.

– Ну что, как поживает нынче деревня? Шумит? – начал великосветскую беседу лорд Веллингтон, устраивая на журнальном столике поднос с махонькими кофейными чашечками. – Давно я не слышал вести с полей. В совковом детстве часто по телевизору хвастали. Там рекордный урожай свеклы, там-картофеля. Чем живет глубинка? Игнатий Палыч, просветите…

Ужасно понравилось Дэну это скрытое ерничество, будто давал он сегодня представление на шоу Урганта, где благодарные зрители ржали над его стебом, понимая какой тонкий троллинг предлагает им стендап-комик.

– Живём потихоньку, работаем – просто ответил Игнат, которому сейчас хотелось рассказать новому человеку что-то интересное, захватывающее из сельской жизни, да на ум ничего не шло, хоть плачь.

– Как идет уборочная – ударными темпами? – продолжал изгаляться Дэн, прихлебывая «виски-сауэр».

– Да рано еще с уборочной-то – усмехнулся Антип в кулак, посмеиваясь над городским неучем. – Малость Вы торопитесь. Отсеялись только недавно.

– Ах, простите дурака! Всё попутал. Я и в деревне не был ни разу. Везде мотался по миру – в Америке, в Европе, в Азии – а вот в деревне не был! Никого у нас оттуда не осталось. Большинство – в Москве или в Питере, а самые ушлые – за границу давно свалили.

– Так приезжайте, в чём же дело! – охотно откликнулся Игнат. – У нас – благодать. Речка, лес…Опять же, свежий воздух. Где еще так отдохнёте?

– Ну да, ну да… – притворно согласился Дэн, закуривая сигариллу. Развалившись в кресле, нога на ногу, он решил не утруждать себя выходами на балкон. – А вот скажите, как у вас там по части культурного досуга? Ну там сельский клуб или что-то в этом духе.

– Это есть! – поддержал Игнат. – У нас не клуб, а целый дом культуры, кирпичный! Недавно фольклорный ансамбль приезжал из Чувашии. Другие тоже были. Из Костромы, из Владимира. Вообще, интересно. И пляшут, и поют, и танцуют…На гармонях играют шибко, всю душу паразиты вынут.

– Что вы говорите? – Дэн изобразил благостную улыбку. – А у нас тут – «дыра». Ни концертов, ни спектаклей. Со скуки пришлось ехать в Москву, на концерт Элтона Джона. Знаете, такой из Англии, в очках? Да это разве певец? Да разве сравнится он с нашими-то местными соловьями?

– Куда там! – махнул рукой Игнат, радуясь, что танькин жених – вовсе не сноб, как оказалось, а простой нормальный парень, без закидонов. – Куда с нашими-то сравнить? Тут к нам один недавно приезжал, ярославский кажись. Как запел эту…как её…казачью-то…Ну там, казак значит помер, и как бы поёт уже апосля. Дай-ка вспомню… «Не для меняяяя, придеть весна…». Ну и так далее. Как запел – у нас все бабы раскисли. Да я сам чуток всплакнул, но это между нами. Выпил маленько перед концертом-то, размяк…Вообще, я почти не пьющий. Бывает, по праздникам хлопну пару стопок, за компанию. Редко…Ежели повод случится серьезный.

Игнат выдержал паузу, но хозяин дома сделал вид, что не понял намека. Тогда старик пошёл напролом:

– Слыхал, заявление подали? Молодцы, ребята. Хорошее дело.

– Какое заявление? – удивился Дэн.

– Известное какое – в ЗАГС. Земля слухами полнится.

– Да вы что? Вас дезинформировали. Мы – люди современные, нас и гражданские отношения вполне устраивают. Зачем эта грязь в паспорте? Штампы, печати…

– Вон оно как… – Игнат вытер пот со лба, подвернувшимся под руку полотенчиком. – Чего-то моя бабка напутала. Балаболка…

Обидно ему стало за Таньку, но вида не подал.

– Еще кофейку? – вежливо поинтересовался Дэн у собеседников, которые махом осушили чашечки-крохотульки, ничуть не смакуя бразильскую арабику.

– Да хватит, куда? – сказал Игнат.

– Напились уж – промолвил Антип.

Оба так и не поняли всю прелесть напитка, чувствуя во рту противную горечь и недоумевая, почему подано без молока и сахара. Но в чужой дом со своим уставом не лезут, у этих богатых свои причуды или точнее, придурь, ну и шут с ним.

Дэн опять поперся на кухню, чтобы наполнить опустевший бокал любимым коктейлем, благо гости не ведают, что за напиток потребляет хозяин. Делится он ни с кем не собирался, самому мало. Вернувшись в гостиную, снова вальяжно развалился в кресле, и, снисходительно посматривая на голытьбу, продолжил своё витийство, жалея, что рядом нет дружков-собутыльников, которые бы по достоинству оценили его троллинг.

– Итак, в деревне хорошо вам живется – резюмировал Дэн, почесывая загривок. – Ну а как по части финансов, много зашибаете?

– Когда как…– ушел от прямого ответа Игнат и принялся рассказывать про дела сельские, кто из мужиков чем кормится, какие заработки получают в сезон, и в зимние месяцы.

Через десять минут Антип, сидевший как на иголках, не выдержал и хлопнул себя по коленке:

– Эх, хорошо сидим, ребята! Но сухая ложка рот дерёт. Давай, слетаю што ли? Грех за знакомство не выпить. Плохая примета – рассоримся.

– Хозяин-то не против? – развел руками Игнат. – Спроси сперва, прежде чем лезть со своим обычаем.

– Да что я – совсем долбоящер? – смутился «антилигент». – Традиции надо уважать. А бегать не трэба. С выпивкой у меня порядок – полный бар.

Дэна чего-то вдруг потянуло на гостеприимство. Скуповатый по жизни, сейчас он впал в какой-то хлебосольный раж, принялся тащить на большой хозяйский стол все какие есть вкусности в доме. Для чего ему вдруг захотелось поразить этих простых мужиков своей щедрой натурой. Он уже и сам не понимал, где тут стёб, а где понты. Или, может, че-то другое промелькнуло у него в душе, навеянное деревенскими.

Игнат, совсем размякший от такого гостеприимства, закинув очередную рюмку, решил развлечь радушного хозяина нескучной историей. Теперь-то он знал, что может вызвать неподдельный интерес у городского человечка, из богатеньких. И вообще – захотелось показать буржую, что сидит пред ним самая что ни на есть ровня, такой же денежный мешок.

– Сами-то мы из купцов… – начал издалека Игнат, будто рассказывая историю своей жизни. – Род наш Федосовых – известный на Волге купеческий род. Самые первые купцы мы были в губернии. Лесом торговали, тканями разными. По ярмарках мотались. В Москву товар возили. Ну, деньжата водились, само собой. Да и золотишко, чего греха таить, имелось. Как революция грянула, наши кто куда разбежались. Кто в Англию подался, кто в Америку. А дед мой Елизар – тот не успел. Ни то чтобы не успел – детей был полный дом, а куда с детьми-то в дорогу? Один бы ишо убёг. Сел на пароход и почитай, как звали. В общем, пришлось остаться здесь в России. А братья ему наказали – гляди Елизар за нашим золотом. Придет потом к тебе наш человек верный, и скажет – что да как, куда тебе золото надо свезти, чтобы за границу тайно переправить. Ну, годы шли, а никто не объявлялся. Своим домашним Елизар про золото не сказывал, не доверял ни бабе, ни детям…

– Ну это понятно – поддержал Дэн. – Скажешь им – потом вся деревня узнает.

– Само собой. А там – милиция нагрянет, или того пуще КГБ. Начнут мордовать – не отвертесси. Это ж срок сразу. Впаяют на всю катушку как изменнику родины. Вот так дед и жил молчком-тишком. Много золота, а потратить нельзя, разом схватят. Народ-то завидущий у нас, чужое богатство глаза ест. Так бы и помер дед, унес в могилу все секреты, да видать жалко ему стало, что добро сгинет зазря. И вот как-то дед Елизар подзывает меня тихонько. Я пацаненком у них бегал по двору. Любил в жирных поросят прутиком тыкать, в брюшко. Да не суть…И вот, значит, говорит мне дед: так мол так, зови отца. Ну я позвал – долго они там шептались меж собой, в сарае-то, чего-то там двигали, поднимали. Мне этот день запомнился. А когда я в годах уже был, батя поведал о нашей семейной тайне. Под строжайшим секретом. Сейчас уж можно сказать, нонче другое время, капитализмь. Миллионеров этих…как тараканов.

– Ээээ, так где сейчас золото? – засуетился Дэн, услужливо подвигая старику тарелку с форелью.

– Где надо – промолвил Игнат, заговорщицки подмигнув женишку. – В надежном месте. Ни одна сволочь не найдет. А я так решил – оставлю золото внуку, пущай сам решает, как с им поступать. По мне – в дело лучше пустить. Ни то промотает по молодости лет.

– Мой – не промотает! – поспешно заверил Дэн. – Будет учиться день и ночь. Я ему дам такое образование! В Оксфорд поедет. Получит диплом – займется бизнесом. Конечно, тут многое зависит от первоначального капитала. Мы, конечно, поможем, по своей линии. Ну и Вы, Игнатий Палыч…уж постарайтесь ради внука. Хотелось бы, конечно, взглянуть на ваше золотишко. Так сказать, ради научного интереса. Я ведь по образованию экономист, а вообще увлекаюсь историей России. Там, что, царские монеты? Ювелирка?

– Ой, хитёр паря! Сперва женись, внука сделай! Апосля увидишь – усмехнулся Игнат, чувствуя себя хозяином положения. – Нукк, подлей ишо…

Дэн ни на шутку взволновался. Ему давно надоело выпрашивать у отца деньги на красивую сытую жизнь, и он всё чаще ломал голову, где бы достать на халяву эти чертовы миллионы, не утруждая себя работой. Отец был – старый консерватор, который требовал, чтобы сын работал у него в компании управленцем среднего звена, для начала. Ежедневный труд и никаких поблажек. Дэн с ужасом думал о предстоящем будущем. И вдруг замаячила надежда…Что если россказни старика – объективная реальность? Ведь бывает же счастливое стечение обстоятельств, фарт. Тогда – свобода и здравствуй Лондон!

Хитрожопый Дэн решил прощупать старика, задавая наводящие вопросы:

– А что ж вы сами-то не воспользовались богатством? Неужели не хочется, пожить как человек? По миру поездить?

– На что? Мне и в деревне любо – отмахнулся Игнат, как от мухи. – Чего я там не видал в этой вашей загранице? В этих ваших Парижах. Вот ты поутру выйди на речку нашу, Крапивенку – тады поймешь, чего и зачем, и почему. Тишина кругом, туман стелется, вода ишо холоднющая. Ты босой-то зайдешь, ладони черпачком сделаешь – морду ополоснешь со сна…Хорошоооо! А ежели повезет, бабу голую спалишь за купанием. Ну тогда уж хоронись в кустах, любуйся тайком. В штанах дымится, а сиди смирно, не рыпайся.

Компания дружно засмеялась дедовой шутке. Едва отойдя от истеричного хохота, Дэн продолжил допрос с пристрастием:

– Что ж, вам совсем деньги не нужны? Не эти подачки, зарплата, а большие деньги, real money.

– Как у нас говорят в деревне: не жили богато, не хер и начинать! Я же привык в скромности жить. Подарили мне как-то на юбилей джинсы из Польши, еще в 70-ые дело было. Батя из Москвы привез, купил там у какого-то спекулянта. По тем временам, дефицит! А мне одеть их стыдно. У наших-то ребят деревенских не у кого таких джинсов нет. Ну, я маялся, маялся, да и сунул в шкаф, куда подальше. Стыдно мне выделяться средь людей. Это сейчас, кажный норовит своим богатством козырнуть.

– Мдааа…– протянул Дэн, раскидывая мыслишками. – Запросы у вас, прямо скажем, скромные. А зря! Жить надо широко, сильно. И никого не бояться. Мне лично плевать на общественное мнение! Впрочем, мы уклонились от темы. Игнатий Палыч, давайте расскажите нам еще про эту вашу семейную сагу. Обожаю такие истории. Клады, сокровища, тайники…Странно, что Танька мне ничего об этом не рассказывала.

Игнат замахнул очередную рюмку, закусил форелью, и снова пошёл молоть языком.

– Ну и молодец, девка! Умеет хранить секреты. Вообще, девка что надо. Любой бы за такую посватался. Думаешь, ты один обхаживал? Да за ней пол-деревни бегало. Да только разве сравниться кто с Георгием?

– Каким Георгием? – пьянущий Дэн глазенками-буравчиками вцепился в старика.

– Был у неё летчик один Георгий. Любовь всей юности. Вот это парень! Высокий, плечистый. Кому хошь морду набьёт. А головастый! Чо не спроси – все знает. Науки ему легко давались. А руки какие! И движок тебе разберет, и в электронике соображает. Что характерно – однолюб. Как влюбился в нашу Таньку – только об ей и думает. Сейчас письма пишет, выходи, мол, за меня…

– Да где он сейчас этот ваш Георгий, образцовый мальчик? – злобно спросил Дэн.

– Пока в Москве, в военном училище. Скоро уж должон приехать, лейтенанта ему дадут. А получил звание – женись. У них так положено.

– Бред! – Дэн вскочил с кресла, и заходил по-гостиной. – Какого черта? Ну, были у Таньки какие-то там ухажеры. Я тоже с девками разными целовался. Но это – в прошлом! Пусть этот ваш Георгий идет лесом. Всё, поздно! Отвали!

– Да ишо не поздно! – деловито заметил Игнат, хрустя соленым огурчиком. – Ты, мил человек, пока ей не муж, и даже не жених, а так, «пришей-пристебай». У тебя и документа нет на руках. Покажи документ, что права имеешь супружеские. И вообще, может, не люб ты ей, паря. Оно, конечно, не весело слухать, но уж что есть. Смирись, коли так. Девок много – что на нашей Таньке свет клином сошёлся?

Дэн обезумел.

– Я убью его! Этого летуна.

– Дурак! В тюрьму посодють, жизнь сломаешь себе. Смирись, паря…На вот, выпей! Всё легше.

– Ну вот что! Женюсь на Таньке в понедельник! Отца попрошу – он устроит. Заявление задним число проведут. Таак, сегодня суббота – хорошо! У нас целых два дня на подготовку.

– Сам смотри! – пожал плечами Игнат. – Если девка люба – оно правильно, борись. А то протянешь…уведут из-под носа. Только условие – Таньке об нашем разговоре ни слова. Не было нас здесь, понял?

– Так, мужики! – засуетился Дэн. – Берите всё, что сможете унести и – разбегаемся. У меня куча дел.

– Борись, паря, коли любишь…Девка – знатная! Не тяни!

Уже в дверях Игнат сообщил женишку напредпоследок:

– А свадьбу гулять к нам приезжайте в деревню. Мы Вам такую свадьбу отгрохаем! На всю жизнь запомните. Деревня – это…не какой-нибудь Париж, пукнуть страшно. У нас весело, по-простому. Ну, бывай паря, ишо свидимся!

– Ну, обнимитесь, что ли, по-свойски, скоро уж породнитесь? – Антип положил обоим руки на плечи, благословляя родственный союз.

Игнат с Дэном бросились друг другу в объятья, будто знакомы были тыщу лет. Смущенные этим взаимным порывом, схватили за компанию Антипа, прослезились чутка от «восторга чувств». Спаянной гурьбой вывалили из квартиры. Наступая друг другу на ноги, протопали в лифт, а из лифта – в холл. Суровому мордатому охраннику, который не добрым взглядом провожал пьяную компашку, Игнат сказал веско:

– Земляк, ты нас не видел, понял? Токмо не подведи. Ну а ежели сболтнешь лишнего, я те устрою…

ЛЕХА-АНГАРА

Лето выдалось жаркое, сухое. Кто к морю или на речку подался, позагорать, ну и вообще отдохнуть душой – такая погодка в самый раз. Сказка, а не лето.

Другое дело, горбатиться в солнцепёк на стройке. К примеру, каменщик Лёха Тарасов весь сезон вкалывал почти без выходных. А куда деваться? Жена, две пацана-школьника, мать с группой инвалидности. Супруга копейки получает в своей школе. А расходов…Короче, вся надежда на Лёху. Парень он рукастый. Не только каменщик, но и по слесарному делу «могёт», и по столярному.

Что характерно – халтуру не переносит. Иные «рукожопы» сделают работу как попало, и живут-не тужат. Мол, не себе же, чё стараться? Лёха не такой. Он любит, «чтоб красиво было», чтобы смотрели и говорили блаженно: «Умеет же, зараза!».

Вкалывает Лёха, и знай себе напевает одну советскую песенку: «…по Ангаре, по Ангаре». Когда-то услышал, с тех пор привязалась, как муха. Современные песни Лёха не переваривает. Ему ближе народные, душевные. То ли 50-х годов, то ли 60-х. Особенно же ему полюбилась эта «Ангара» (название песни он не знал). Как работать – так заводит свою «пластинку». В итоге, мужики стали его величать «Леха-Ангара».

Строили они элитный посёлок «Радуга», в лесном массиве. Лёха числился в одной фирмёшке, которая получила подряд на строительство. Само собой, никакого соцпакета и других «плюшек» ему не причиталось. Как потопал – так и полопал. Вот за «сдельную»-то Лёха и рвал жилы. К августу закончили еще один коттедж в посёлке. За неделю до этого события, он заранее объявил домашним:

– А не пора ли нам купить нормальный плазменный телек вместо нашего «жир-треста»? Любка, сколько ему уже? Лет десять? Это, кажись, Сорокины нам на свадьбу дарили?

– Да не, это тётя Зина нам купила. Дядя Саша тогда на Севере еще работал, получал хорошо. Постарались, молодцы. Не пожадничали. Дядя Саша-то помер год назад…Инфаркт, что ли, не помню.

– Да знаю…Хороший был мужик.

– Ура! – закричали пацаны. – Наконец, футбол будем смотреть нормально. Пап, скоро Чемпионат Европы! Пап, давай купим телек во всю стену?!

Ну, в общем заинтриговал, Лёха своих домашних. Да и сам, чего греха таить, мечтал о большом плазменном телевизоре. Не «во всю стену», конечно, но так, чтобы глаз отдыхал, радовался. Лёха тайком уже ходил в магазин, приценивался, выбирал. Но покупать пойдут всей семьёй, как на праздник.

– Сегодня вмажем! – подначивал его с утра Мишка Рокотов, в день получки. – Я знаю одну хорошую кафешку. Посидим как люди, выпьем хорошенько. Мужики – не против. А чё, впереди два выходных! И погуляем, и отоспимся…Ты как? С нами, или сам по себе?

– Да с вами, с вами – весело отвечал Лёха. – Куда от вас денешься?

Весь рабочий день прошёл как-то легко. Никто не цапался, не скандалил, то и дело слышался смех, шутки. Каждый предвкушал получку и гулянку сегодня вечером.

– Эх, накаааатиммм…– мечтательно напевал каменщик Генка Карпов, подмигивая товарищам.

В конце рабочего дня, на стройке показался знакомый белый «Land Cruiser» – приехал директор с деньгой. Зарплату выдавали неофициально, на руки, чтобы фирмёшка не тратилась на всякие там НДФЛ и социальные отчисления.

– Барин пожаловали, пошли мужики за своими кровными! – отчаянно бросил рукавицы на землю Мишка Рокотов.