Ловля на рыбака

Погрузившись на нужную глубину, Андрей мысленно произнес: «Как сканировать комнату?» – и для большего эффекта сопроводил «проглатывание» вопроса глотательным движением.

Теперь оставалось ждать. Ответ мог прийти в любой форме: в виде картинки, образа, озарения или произнесенных тихим голосом слов. Почувствовав сонливость, Андрей обрадовался, так как лучше всего информация обрабатывается во сне. Вынырнув из межпиксельного пространства, он постелил постель, разделся, лег и практически сразу же уснул.

Ему приснился осенний (конец сентября – начало октября) парк. Трава и листья еще оставались зелеными. В ветровке на футболку было даже жарковато. Кроме ветровки на Андрее были старые джинсы и мокасины. Андрей сидел на когда-то окрашенной белой краской скамейке у облупившейся эстрады-ракушки, на сцене которой выступал смешной мужичок в дешевом коричневом костюме. Если бы у мужика за спиной был пропеллер, Андрей наверняка решил бы, что перед ним Карлсон собственной персоной. Но у мужичка за спиной не было ничего, кроме прожитых примерно 60 лет. Андрей был единственным зрителем, и смешной мужичок старался ради него одного.

Мужичок декламировал:

Кто корчит рожи по утрам,Тот поступает мудро.Тарам-парам, парам-тарам,На то оно и утро.

– Ты корчишь по утрам рожи? – спросил он.

– Да нет, не думал даже об этом, – немного растерялся Андрей.

– А зря. Чертовски полезное занятие. Во-первых, поднимает настроение. Во-вторых, позволяет держать лицевые мышцы в тонусе и питает кожу лица, улучшая кровообращение, что позволяет дольше сохранять молодость. Но самое главное, это весьма нехитрое в исполнении упражнение позволяет вырваться из эмоционально-мимического лабиринта. Понимаешь, о чем я?

– Не совсем.

– Как ты наверняка знаешь, не только эмоции вызывают соответствующую им маску, но и маска вызывает характерные для нее эмоции. И если в детстве мы имеем в своем арсенале весь эмоциональный спектр, который можно уподобить дикой лужайке – куда хочешь, туда и идешь; то со временем в силу заложенной в нас природой лености мы начинаем ограничиваться наиболее часто используемыми эмоциями-масками. В результате на нашей лужайке появляются тропы, по которым мы в основном и ходим, лишь изредка выбираясь на траву. Постепенно тропинки обрастают стенами, и мы оказываемся пленниками лабиринта нашего набора масок. Но это еще не все: будучи фоновой, одна из масок становится для нас основной, и мы начинаем все реже менять ее на какую-нибудь другую. С годами она прорастает на нашем лице в виде сети морщин, и мы начинаем выглядеть теми, кто мы есть: глупцами, нытиками, злыднями, умниками, добряками, фактически низводя себя до положения раба своей маски. Но если регулярно по несколько минут в день корчить рожи, мы не дадим лицу закостенеть, и наша лужайка до самой смерти останется таковой, позволив нам сохранить максимально возможный эмоциональный спектр. Так что, дружище, с сегодняшнего дня делай, как я.

Сказав это, он принялся носиться по сцене, визжать, чесаться и корчить рожи, как вылитая обезьяна.

– Ну так что? – спросил он, внезапно остановившись.

– Что что? – не понял Андрей.

– Ты что, только проснулся?

– Скорее, только заснул.

Мужичок фальшиво рассмеялся.

– Что будешь заказывать? – спросил он. – Ты же здесь за этим.

– Расскажи, как сканировать комнату, – вспомнил Андрей свой вопрос.

– А может тебе песенку спеть или анекдот какой рассказать? Мы ж на эстрадном концерте все-таки.

– Давай песенку в другой раз.

– Хозяин-барин, – наигранно обиделся мужичок. – Ладно, – перешел он на деловой тон, – сканирование – это, проще говоря, поиск. Если бы ты был собакой, тебе бы надо было начать все обнюхивать. Примерно так, – сказав это, он встал на четвереньки и принялся бегать по сцене, тщательно ее обнюхивая. При этом он умудрялся настолько по-собачьи фыркать, чесаться и периодически лаять, что Андрею несколько раз показалось, что мужичок превращается в пса. Наконец, он характерно поднял ногу у микрофонной стойки, правда, на стойку ничего не полилось, затем встал на ноги и продолжил: – Но ты, увы, не собака, а санитарный инспектор. Фи, никакой романтики. В принципе, тебе надо делать то же самое, но с учетом физиологических особенностей организма. Поэтому вместо того, чтобы становиться на четвереньки, ляг удобно, настройся на того, чей след надо учуять, затем войди в межпиксельное пространство и, вобрав в себя комнату, прислушайся к ней. Ты учуешь массу следов. Нужный будет как-то выделяться из общей массы. Я не знаю, как, это у всех по-разному. Это понятно?

– Еще не знаю.

– Ну так узнавай. А пока с тебя стишок.

– Какой?

– Любой.

– Может, в другой раз?

– Нет, друг мой, в другой раз ты будешь слушать песенку. А теперь становись на лавку и читай громко и с выражением, а иначе ты навсегда останешься здесь и не сможешь выполнить задание.

– Одно любое стихотворение?

– Одно любое стихотворение. И не путай выражение с выражениями.

– Хорошо.

Встав на скамейку, Андрей прочитал стихотворение Маяковского так, как это сделали КВН-щики:

Ешь ананасы и рябчиков жуй.День твой последний: приходит буржуй.

– Одно любое стихотворение, как ты и просил.

– Но ты и прощелыга!

– А как ты хотел, – ответил Андрей и проснулся в радостном возбуждении: «магия» работала!

Чтобы успокоиться перед сканированием, он заварил и выпил чашку чая. Затем вернулся в постель. Погрузившись в межпиксельное пространство, Андрей настроился на свое второе или энергетическое тело, и когда почувствовал знакомую легкую вибрацию в повторяющем контур его физического тела, но немного выходящем за его границы энергетическом теле, начал при помощи дыхания раздуваться до размеров комнаты, представляя, что с каждым вдохом закачивает в себя порцию энергии. Когда энергетическое тело заполнило квартиру, он сосредоточился на своих ощущениях.

Как и предсказывал смешной человек, Андрей уловил массу сигналов. Квартира повидала на своем веку квартирантов, и каждый из них оставил после себя множество следов. Следы кружились в сознании Андрея в виде картинок, звуков, запахов и ощущений. Наконец, он почувствовал запах мази «Фастум гель», и перед ним появилась последняя коматозница. Она была настолько прозрачной, что Андрей еле ее узнал.

– Кто это сделал? – спросил он.

– Дурацкая шляпа, – чуть слышно ответила она.

– Кто? – переспросил он.

– Человек в дурацкой шляпе, – повторила она и исчезла.

Вскочив с кровати, Андрей, даже не посмотрев на часы, набрал номер Благородного Дона.

– Что у тебя? – спросил он.

– Человек в дурацкой шляпе.

– Кто? – переспросил он сонным голосом.

– Человек в дурацкой шляпе. Больше она ничего не сообщила. Такое впечатление, что ее вытерли.

– Ты уверен? – насторожился Благородный Дон.

– У меня нет необходимого опыта, чтобы быть в чем-то уверенным, – признался Андрей, – но это первое, что пришло в голову.

– Ладно, ты молодчина. Отдыхай, а я пока загружу отдел информации. Пусть займутся твоей дурацкой шляпой.

Отчитавшись, Андрей вернулся в постель.

Утром чуть свет его разбудил звонок в дверь.

– Что-то случилось? – спросил он, удивившись, увидев Благородного Дона с кейсом в руке.

– Я могу войти? – спросил тот.

– Конечно, – ответил Андрей и посторонился, впуская гостя, – хотите кофе?

– Я бы выпил чаю, если можно.

– Конечно. Я сейчас.

– А тут не так плохо, как могло показаться, – сказал Благородный Дон, входя в квартиру.

Пока Андрей одевался, закипел чайник.

– У меня для тебя две новости. Одна хорошая, другая… еще не знаю, – сообщил Благородный Дон, когда они устроились за кухонным столом. – С какой начать?

– Давайте с любой.

– Тогда начну с хорошей: По твоему делу есть свидетель. Правда, он пациент психиатрической больницы, но выбирать не приходится. Часов в 12 позвони его лечащему врачу… Имя найдешь в досье. Скажешь, что от Михаила Ефимовича. К тому времени мы уже обо всем договоримся. Теперь вторая новость: наш отдел переводят в онлайн.

– Куда? – не понял Андрей.

– В сеть. Зачем нужен офис, если есть скоростная служебная сеть? Опять же отсутствие локализации теоретически должно затруднить наше устранение одним ударом.

– А что, предполагаются попытки нашего устранения? – пошутил Андрей.

– Будешь считать, что твое устранение предполагается всегда – дольше проживешь, – без всякого намека на юмор ответил Благородный Дон. – В связи с этим вместо рабочего стола тебе полагается рабочий ноутбук.

Благородный Дон достал из кейса и положил на стол заметно потертый, морально устаревший и самый, наверно, дешевый ноутбук.

– Ты не смотри на его вид, – поспешил он заверить Андрея, – на самом деле это ультрасовременная машина. Работает в двух режимах: в конспиративном это соответствующие виду допотопные дрова, набитые всякой херней, включая папку с порнухой, она там уже есть; В рабочем – суперсовременный монстр, подключенный ко всему, что нужно. Чтобы запустить рабочий режим необходима авторизация. Включай.

Когда компьютер загрузился, Благородный Дон продолжил:

– Теперь приложи ладонь к экрану монитора и произнеси слово «идентификация».

– Идентификация завершена, – сообщил компьютер женским голосом. – Добро пожаловать в систему, санитарный инспектор.

– Все, твоя ДНК в системе, – пояснил Благородный Дон. – Для активации программы теперь тебе достаточно произнести «инспекция», приложив ладонь к монитору, а для выхода – «дрова». В этом случае ноут будет переходить в обычный режим работы. Кстати, для работы тебе не обязательно его включать и ждать, пока загрузится дровяная версия: открыл крышку, приложил руку и работай. Понятно?

– Вполне.

– Тогда я пошел. Результат допроса свидетеля доложишь по телефону.

Закрыв за Благородным Доном дверь, Андрей вернулся на кухню и, приложив руку к экрану монитора, произнес «волшебное» слово. Тот мгновенно стал серым. В нижнем правом углу появился ярлык: «Информация по дурацкой шляпе». Андрей открыл файл. Это было досье на Мухина Вячеслава Сергеевича. К досье прилагалась «Краткая выписка».

Мухин был вдовцом. Его жена, Людмила Олеговна Мухина, погибла 23 декабря 2011 года в ДТП. Сам Мухин и дочь, Екатерина Вячеславовна Мухина, отделались легким испугом.

15 мая 2012 года Екатерина Вячеславовна внезапно без видимых причин впала в кому. Предположительно в то же время, а именно в 18—45, Вячеслав Сергеевич набросился с кулаками на улице на Николая Васильевича Голдберга, командировочного из Львова. Обвиняя его в том, что он дьявол, Вячеслав Сергеевич требовал от Годберга, чтобы тот вернул душу его дочери. Мухин был задержан нарядом полиции, причем оказал во время задержания яростное сопротивление. На допросе он утверждал, что Голдберг – ворующий души дьявол, и требовал его задержания на этом основании. В результате был доставлен в психиатрическую больницу, где и находится в настоящий момент на излечении. Лечащий врач Закордонский Евгений Викторович.

В последствии ни самого Голдберга, ни его следов найти не удалось, что делает его главным подозреваемым.

Дождавшись полудня, Андрей позвонил Закордонскому:

– Евгений Викторович? Здравствуйте. Я от Михаила Ефимовича, вам должны были позвонить.

– Да, я слушаю. Здравствуйте.

– Меня интересует ваш пациент Мухин Вячеслав Сергеевич.

– Есть такой.

– Я могу с ним побеседовать?

– В принципе, да.

– В какое время лучше к вам подъехать?

– Давайте часам к… 16. Вас устроит?

– Вполне. Главное, чтобы вам было удобно.

В 15—50 Андрей вышел из такси и вошел на территорию психиатрической больницы, похожую на небольшой, засаженный старыми деревьями сквер. Вдоль выложенных тротуарной плиткой аллей стояли скамейки. Погода была по-ростовски отвратительной: сильный пронизывающий ветер при почти 100% влажности и температуре воздуха чуть выше нуля. Плюс серое низкое небо, по которому ровным строем, словно солдаты на параде, шли тучи. Погода не располагала к прогулкам, и территория была безлюдной. Немного поблукав, Андрей нашел нужный корпус. Это было обшарпанное трехэтажное здание с решетками на окнах. Войдя, он наткнулся на санитарку.

– Вы куда это без бахил! – набросилась она на него.

– Простите, здесь… – попытался спросить Андрей, но она его не стала слушать.

– Без бахил не пущу! – грозно заявила она.

– Вы мне скажите, Закордонский здесь?

– Здесь.

– А где взять бахилы?

– Вообще-то их надо с собой приносить.

– Меня не предупредили.

– Ладно, вытирайте ноги и проходите, милостиво разрешила она.

– Куда?

– По коридору и налево. Он в ординаторской.

– Спасибо.

– Но больше без бахил не пущу.

Услышав «войдите» в ответ на стук, Андрей вошел в ординаторскую. За вторым слева столом сидел молодой парень, чуть старше 25 лет. Высокий и необыкновенно худой, он почему-то напомнил Андрею кузнечика. Больше в ординаторской не было никого.

– Евгений Викторович? – спросил Андрей.

– Да. Что вы хотите?

– Я звонил вам по поводу Мухина.

– Да, конечно, заходите.

– Я могу с ним поговорить?

– Да, конечно. Здесь вам будет удобно?

– Он не буйный?

– Да нет… Мы по крайней мере не замечали.

– Тогда вполне, если нам не будут мешать.

– Присаживайтесь на мое место. Я сейчас его приведу.

Возможно, еще благодаря больничной пижаме и стоптанным тапочкам, Мухин выглядел каким-то раздавленно-жалким. Среднего роста, худой, сутулый, с той тоской в глазах, которая бывает у зверей в зоопарке.

– Здравствуйте, Вячеслав Сергеевич. Я хотел бы задать вам с вашего позволения несколько вопросов, – сказал Андрей, когда они остались с Мухиным вдвоем.

– О чем? – равнодушно спросил Мухин.

– О человеке в дурацкой шляпе.

– У меня был нервный срыв. Сейчас я на пути к выздоровлению. Жалоб и претензий нет, – поспешил он сообщить.

– Извините, Вячеслав Сергеевич, но я вам не верю.

– Это уже ваши трудности.

– Кого вы боитесь? Меня? Врачей? Или назвавшегося Голдбергом человека?

– Да что вы о нем знаете! – воскликнул Мухин, и втянул голову в плечи, словно испугавшись своей чрезмерной эмоциональной реакции.

– В том то и дело, что ничего. Поэтому я и хочу с вами поговорить.

– На вашем месте я бы не стал привлекать к себе его внимание.

– Думаете, он опасен?

– Он намного опасней, чем вы можете вообразить.

– Почему?

– Потому, что он дьявол.

– Почему вы так решили?

– Потому что он обманом забрал душу моей дочери и живьем утащил ее в ад.

– Как он это сделал?

– Только не делайте вид, что вы мне верите, – разозлился вдруг Мухин.

– Ваша дочь не единственная жертва, и мне действительно интересно ваше мнение. А вот чему из сказанного вами мне верить, я решу позже. Так как он, по-вашему, это сделал?

– После аварии… несмотря на то, что суд признал виновным водителя врезавшегося в нас внедорожника, Катя обвинила меня в смерти матери. Я тогда немного выпил, поэтому машину вела Люба. По дороге мы ссорились, и она не отреагировала на выскочивший на нашу полосу внедорожник. И вот незадолго до того, как украсть ее душу, Кате приснился этот ваш Голдбер.

– Почему вы уверены, что это был он?

– А вы много знаете людей, которые носят шляпы с изображением оранжевых бегемотов на фоне из сине-зеленой клетки? Он буквально повадился в Катины сны. Наивная девочка, она слушала с раскрытым ртом его рассказы о том, как хорошо на том свете ее матери. А потом, как бы между прочим, он сказал, что может провести Катю туда живой. Для этого совсем не надо умирать. Тот же Данте, по его словам, действительно побывал при жизни в загробных мирах. Да и в Библии описаны случаи вознесения людей живьем на небо. Люди считают, что вознестись могут только святые, но это не обязательно. Достаточно просто попросить, и он с удовольствием возьмет на себя роль проводника. Катя, дурочка, согласилась. Они договорились о встрече, и перед тем, как уйти, она прислала мне СМС: «Я иду к маме». Я как раз шел к ней и был уже рядом с домом… но опоздал. А когда увидел этого типа в описанной Катей шляпе, я понял, что это он во всем виноват. Ну а дальше вы знаете…

Рассказывая, Мухин не замечал текущих по щекам слез.

– Вы можете его описать?

– Я запомнил только шляпу и его высокомерно-презрительный хохот.

– Спасибо, Вячеслав Сергеевич. Я сделаю все, что можно, чтобы помочь вашей дочери и другим пострадавшим от рук Голдберга людей, – совершенно искренне пообещал Андрей.

– Вы действительно так наивны? Неужели вы думаете, что в ваших силах справиться с тем, кого сам бог смог только сбросить с небес на землю?

– Ну, дьявол он или нет, это еще надо выяснить. В любом случае спасибо вам огромное за то, что ответили на вопросы.

– Надейтесь лучше на то, что он спасет вас раньше, чем вы окажетесь еще при жизни в аду.

– Кто спасет? – не понял Андрей.

– Бог. Спасибо, это же сокращенно от спаси бог.

– Ну да…

– А еще лучше… Вы все равно не сможете ничего сделать, так что оставьте это дело. Я не знаю, зачем вам этот дьявол, но оставьте его, иначе он заберет и вас.

– Ну это мы еще посмотрим.

Выйдя на улицу, Андрей набрал Благородного Дона.

– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил он, выслушав отчет Андрея.

– Я думаю, что кто-то очень ловко обрабатывает людей. Не знаю, проникает он в их сны или заставляет так думать, но для погружения в кому ему нужен непосредственный контакт с будущей жертвой. Это его ахиллесова пята. Я предлагаю информационному отделу, если это возможно, взять под контроль социальные сети на тот случай, если кто-то поделится с «друзьями» информацией о контакте с Голдбергом. Возможно, в момент контакта со следующей жертвой мы сможем его взять.

– Почему ты уверен, что Голдберг – наш человек?

– Потому что, во-первых, он бесследно исчез после стычки с Мухиным; а во-вторых, с ментами, которые задержали Мухина, тоже далеко не все в порядке: Один погиб в ДТП, другой уехал на край света, и только третий, уволившись из полиции, остался в городе. Он работает охранником в супермаркете. Я хочу с ним побеседовать.

– Какая легенда?

– Писатель в поисках сюжета для книги.

– Действуй.

Валерий Геннадьевич Петухов, так звали оставшегося в городе экс-полицейского, был здоровенным детиной с туповато-добродушным выражением лица. Андрей нашел его в гараже, где он задумчиво курил, глядя на свою «девятку».

– Валерий Геннадьевич? Мне посоветовал к вам обратиться Виктор Викторович Солдатенко, – сослался Андрей на бывшего начальника Петухова.

– Чем могу? – спросил он.

– У меня к вам такое дело: Я писатель, ищу сюжет для новой книги. И тут мне попадается дело Мухина. Согласитесь, отличный сюжет для ужастика.

– А я чем могу помочь? – спросил Петухов и как-то неестественно напрягся.

– Вы участвовали в его задержании. Я бы вас чем-нибудь угостил, а вы бы рассказали мне какие-нибудь интересные детали…

– Ничем не могу помочь.

– А не знаете, в деле были какие-нибудь фотографии или что-то еще?

– Да не было никакого дела. Пострадавший сказал, что ему лишние неприятности не нужны, а Мухина мы сразу же передали санитарам, даже не оформляя. Так что никакого дела не было. А теперь извините, но мне надо уходить.

– Конечно-конечно, извините за беспокойство, – сказал Андрей и поспешил уйти.

Петухов явно боялся с ним говорить, о чем Андрей сообщил Благородному Дону.

– Думаешь, стоит на него надавить? – спросил тот.

– Думаю, да.

– Тогда завтра с утра им и займемся.

Вернувшись домой, Андрей сварил спагетти и приготовил к ним соус из томатного сока. Поев, он выпил чая с шоколадкой, принял душ и лег в постель. Стоило ему закрыть глаза, как он вновь оказался на скамейке перед эстрадой.

На этот раз смешной человек читал стихи:

Если б я родился птицей —Я бы гадил на прохожих.Если б я конем родился —Я б вытаптывал посевы.Если б я родился рыбой —Я бы путал людям сети.Если б я родился солнцем —Я б лицо стыдливо прятал.Если б я родился бурей —Я б гулял над городами.Если б я родился морем —Я б питался кораблями.Но родившись человеком,Может, вышел даже рожей,Ничего не буду делать,Чтоб не быть на вас похожим.

– Что ты знаешь о твит-поэмах? – спросил он, закончив чтение.

– Ровным счетом ничего, – ответил Андрей, которому было не до поэзии.

– Твит-поэма – это поэма, вмещающаяся в формат Твиттера. Например лирическая поэма «Бабуин в саду»:

А из нашего окнаЖопа красная видна.

– Понятно?

– Ты лучше скажи, что ты обо всем этом думаешь?

– Сначала песня, или ты забыл?

– Давай только быстрее.

– По заявкам слушателей поет… я, – объявил смешной человек и запел нарочито противным голосом:

А ты такой холодный, как Лев Абрамыч Айсберг.Как Лев Абрамыч Айсберг с покойною женой.

– Так что ты об этом думаешь? – спросил Андрей, когда тот закончил пение.

– Ничего.

– Ничего?

– Я вообще об этом не думаю.

– А ты подумай, пожалуйста.

– Только ради тебя, – сказал смешной человек и скорчил карикатурно-задумчивую рожу. – Подумал! – радостно сообщил он примерно через минуту.

– И что?

– Думаю, тут дело обстоит, как с НЛО, – многозначительно изрек смешной человек.

– Я что, похож на того, кто в курсе, как обстоят дела с НЛО? – разозлился Андрей.

– С НЛО дела обстоят, как с курицей и яйцом: не понятно, являются НЛО феноменом как таковым либо же это отвлекающий маневр, позволяющий им незаметно заниматься своими делами.

– Думаешь, Голдберга сделали своего рода козлом отпущения?

– Не знаю. Я лишь хочу, чтобы ты не забывал, что всегда есть неучтенный вариант. Это может позволить тебе увидеть выход там, где никто не пытался его искать. А может и не позволит, но помнить о нем следует всегда.

– Так кто такой этот Голдберг, или кто там за ним стоит?

– Не знаю. Но уж точно не дьявол. Согласись, в дьявола, как и в бога, может верить только достаточно инфантильное для того, чтобы не желать или не быть в состоянии отличить гипотетическое от истинного утверждения существо. Опять же, чтобы принадлежать к той или иной церкви (в самом широком смысле этого понятия) необходимо совершить следующие насилия над своим разумом: признать в качестве истины исключительно гипотетическое предположение о том, что за появлением вселенной кто-то стоит; признать в качестве истины совершенно нелепое с исторической и элементарно разумной точки зрения предположение, что канонизированные книги об этом «создателе» и прочие догматы содержат абсолютно истинную информацию; признать в качестве истины, что говорящее от имени этого «создателя» духовенство действительно знает, чего он от нас хочет, и что наша первостепенная задача – всеми силами стремиться выполнять эти его желания.

С другой стороны… Представь себе масштабы вселенной. Ее видимая часть (то есть та часть, свет от которой может проникнуть к нам) имеет радиус 13 миллиардов световых лет. Скорость света – 300 000 километров в секунду. Световой год – это расстояние, которое свет проходит за 1 год. В одной только нашей галактике несколько миллиардов звезд. А в видимой части вселенной миллионы миллиардов галактик. Отсюда вопрос: кем надо быть, чтобы искренне верить в то, что создатель этой махины (если он есть) опустился до того, чтобы избрать для чего-то какой-то там народ на задрипанной планете на краю одной из галактик; и что ему чертовски важно, как и с кем ты занимаешься сексом, что жрешь в пост, и как часто и в какой форме перед ним пресмыкаешься?

– Извини, но мне это не интересно, – оборвал его Андрей.

– Вот так всегда, – надул губы смешной человек. – Ну и ладно… Если отбросить домыслы, у тебя есть впавшие в кому люди, есть человек в дурацкой шляпе… Голдберг или кто-то другой… Есть информация о том, что он вербует своих жертв во сне, но воздействует на них при контакте. Есть бывший мент… И все это точки приложения усилий. Это понятно?

– Понятно.

– Тогда какого ты расселся. Действуй.

– Разбудил Андрея телефонный звонок. Звонил Благородный Дон.

– Подъем, лежебока, – рявкнул он в трубку.

– Что? Что случилось? – растерялся Андрей.

– Дохрена чего. Так что жду тебя в твоей квартире в Мелиополисе.

– Когда?

– Сейчас.

При всех своих очевидных достоинствах межпиксельное пространство имеет весьма существенный недостаток: для работы с ним требуется спокойный ум и расслабленное тело. Тело может быть расслаблено не только в состоянии покоя, но и во время движения, например, при медитативном беге, ряде цигуновских упражнений и даже во время смертельной схватки, что позволяет, набравшись немного опыта, погружаться практически в любых условиях. С умом дела обстоят сложнее, так как любые сильные эмоции препятствуют погружению.