Световид – хранитель света. Боги и духи славян

Световид – хранитель света

Боги и духи славян

Любовь Сушко

© Любовь Сушко, 2020

ISBN 978-5-0051-4788-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СВАРОГ И СВЕТОВИД —

Цикл СОЛНЕЧНЫЕ БОГИ СЛАВЯН

Дела давно минувших дней,

Преданье старины глубокой…

А.С.Пушкин.

Вступление

И была сначала тьма, одна только тьма, и хаос был в этом мире делом привычным. И стояла она над землями, которые еще не скоро будут называться славянскими.

Ничего и никого нет здесь пока: ни одной звезды, ни одной живой души, ни зверя лютого, ни человека дикого, ни птицы легкокрылой. Только бездна вверху и бездна внизу, только ветер вольный, летит, куда ему хочется и нигде не встречает преград на пути своем. И никто не может его удержать, да и удерживать некому.

Никого пока нет в мире этом. Бесконечно пространство и непроглядна тьма вокруг. Сколько времени уже прошло, – никто не знает, никто время это не считал, и считать не собирается. Но так хотелось, чтобы оживилось все вокруг, чтобы солнц на небесах засияло, трава зазеленела. Да нет в черном мире ни травы, ни солнца – ничего нет.

Может быть, какие-то соринки и пылинки летали и сбивались в одну кучу, и на темной воле должны были какие-то островки возникнуть, но никто их не видел тогда. И все-таки первые хилые растения появились уже, и жизнь какая-то зарождаться стала очень медленно.

Первый день творения, так и оставшийся незамеченным, был самым трудным и безнадежным, ведь творцу из ничего надо было сделать все, и не испортить и не ошибиться, чтобы потом собственные ошибки не пришлось исправлять слишком долго, в ужасе от творения своего не отшатнуться.

А как много предстояло ему еще сотворить, прошел только первый день. И надо было давать имена деревьям, животным и предметам разным, которых в тот миг не так уж и много, к счастью, было. Но все в мире этом еще оставалось безымянным.

Шорохи, звуки, стоны – все рождалось с великим трудом. А мир был так несовершенен, он только возникал из тьмы, и возникнет ли, неизвестно было до конца.

Дух захватывает, замирает душа, и, кажется, мы снова можем увидеть, как это было тогда. Но слышится шум бесконечных лесов, воздух свеж и прозрачен, но света и огня еще не хватает этому миру, для того, чтобы все всколыхнулось, и он ожил, и зажил, наконец, своей собственной жизнью. Но это случится только тогда, когда появится здесь кто-то из богов, еще никак не названных и духов, готовых что- то сделать для богов и людей, ведь и они рано или поздно здесь появятся.

Хотя боги завистливы, и непременно враждовать начнут и смуту всякую учинят, но без них мир пуст. Те, кто все доделают, могут потом оставаться незамеченными и уйти в сторону, но все равно, пока они должны приложить усилия. И он появился – тот смельчак, который готов был дотворить этот мир, до конца начатое довести.

Часть 1. И отступила тьма

Глава 1. Двое во тьме

Поэма НачалаРождались боги на заре кровавой,И проступали в жуткой тишине,И всем хотелось неги, света, славы,И выли волки при слепой луне.Угрюмый Сварог, не узнавший лада,Ковал устало новые миры,Метался Световид, смеялась Лада,И начиналась спесь большой игры.Еще о Солнце даже не мечтали,И не хотели, все приняв сполна,Познать и боль, и вечные печали,Но появилась Мокошь, и онаО судьбах их во тьме заговорила,О Доле и Недоле бытия.И молнии – Перуна злая сила,Столкнула жизнь на землю, может зря.И шкурою Медведя одарилаТам Велеса бестрепетно Луна,Когда рыдала Жива сиротливо,Была Морена с ним в печали сна.Мир проступал яснее и тревожней,Под молотом творца в ночной глуши,И заиграл вдруг Лель там осторожно,И о любви запел он от души.Еще о людях только говорили,Разбросанные духи по лесам.И без людей они так славно жили,Порой лишь обращаясь к небесам.Откуда искры Сварога летели,И надо бы гасить такой пожар,Но отвлекли на время птичьи трели,Когда беда шагала по следам.И вот тогда явились эти двое,И размножаться стали в грозный час,Там народились Змеи и герои,Чтоб в схватке утвердиться, и за насОни сражались зло и побеждали,И души не могли их усмирить,Рождались в мире новые печали,И радости связующая нить.И Сварог им послал однажды Дива,Который должен их остановить.На мир смотрела Лада сиротливо,Она же призывала их любить.А Велес удалился, понимая,Что это лишь начало их конца,Они ослепли, снова прозревая,Прозрели, лишь ослепнув и конца.Покорно ждали, не было печали,И не было потопа и огня,Когда жрецы своих богов встречали,Чтоб этот мир неведомый понять.Им чашу Сварог подарил однажды,И начиналась новая война,Когда сам Ний пошел за этой чашей,И Велес, и Перун лишились сна.И кот Баюн историй тех началоСтал распевать, Свещенный дуб кляня,И это было темное начало,В мерцании страсти, неги и огня.Преобразился мир, в котором сноваВдруг проступили страсти и пиры,И побеждало песня или Слово,И начиналась спесь большой игры.

Так во тьме все и зарождалось на земле, в муках невероятных пробивалось. То ту, то там стали появляться неведомые звери и птицы. Они подавали голоса, пролетали где-то близко, стараясь за ветрами буйными угнаться. И только разглядеть их пока невозможно было, и некому разглядывать. И каждый день был похож на глухую ночь в ту пору. На земле или под землей находилось все живое, – этот никто знать не мог. И вдруг появились невесть откуда двое.

И первым был ни кто иной, как Мефистофель, стащивший с Олимпа огонь – несколько угольков и несший их осторожно в лукошке. Рядом с ним шагал огромный черный Демон, которого он случайно встретил в горах, когда сюда добирался. Мефи на него просто наткнулся в кромешной тьме и решил взять с собой. Только уже успел о решении своем пожалеть, потому что кроме нытья, проклятий от спутника своего неутомимый бес ничего не слышал. Он понял, отчего тот нигде: ни на небесах, ни на земле долго задержаться не мог – кто же такое занудство от такого могучего детины терпеть станет

Так и шли они вдвоем. И думал бес только о том, в каком месте лучше угольки ему оставить, чтобы как можно больше света от них на землю падать могло. Пусть пока немного его будет, но если не погаснет, а разрастется он со временем, то и перемены наступят большие, и отступит тьма навсегда. Решение пришлось принимать самому, Демон не был ему в том помощником. Ничего он не понимал, и решать ничего не хотел.

– И согласился же я с тобой в эту темень отправиться, – ворчал между тем Великан, – и какой черт занес меня сюда. Сидел бы на горах своих снежных и в ус не дул, а тут, надо же было так опростоволоситься, так поддаться твоим обещаниям несбыточным.

Бес не помнил, чтобы он его уговаривал и что- то обещал. Наоборот, он сам, не раздумывая, бросился за ним, как только узнал о том, куда тот направляется, и обрадовался первой живой душе, пусть и душе бесовской, но что об этом было теперь говорить?

Бес молчал. Он хотел посмотреть, насколько у того запала хватит, и сколько он один проговорить сможет. По всему было видно, что говорить он может очень долго. Но он отключился и размышлял в это время о своем. Демон не видел его и не мог знать, что тот его не слушает особо и слушать не собирается.

– Зачем тебе это нужно, – донеслось до беса со стороны Демона, – пусть тьма тьмой и остается, тебе – то какая разница?

Но, видя, что бес не отвечает, и разговора давно не поддерживает, он начал злиться по-настоящему

– Какой интерес оставаться здесь, когда мир во тьме и ничего разглядеть нельзя, – подал он голос.

Наблюдать, подслушивать, – всегда было его самым любимым занятием, и он не собирался себя лишать такого удовольствия.

– Не было печали, не видишь, и делать ничего не надо, а так невольно придется за что-то браться, а оно тебе надо? – стоял на своем Демон.

– Мне надо что-то делать. Может быть, это хлопот мне и прибавит. И насобираю неприятностей на голову свою, только у нас с тобой впереди бессмертие. И не мешало бы хоть как-то развлечься. А среди людей и время незаметно течь будет. И самому можно каким-то делом заняться, – предположил он, уверенный в своей правоте.

Демон знал, что бес прав, впрочем, как и всегда, но что- то подсказывало ему, что неизвестно, как там все еще сложится. А к тьме они привыкли и ни о чем особенно не волновались больше.

И в тот самый миг, словно отвечая его помыслам, огонек в корзине, от порыва ветра стал быстро гаснуть, бес закрыл его собой, понимая, что возвращаться назад и снова столкнуться с суровыми богами, в его планы не входило. Кто знает, пройдет ли все на этот раз так гладко, как тогда. И он не подарит свет этому миру. А тьма должна отступить, и сотворит это он.

Мефи резко остановился, чтобы не позволить ветру совершить свое черное дело, и послал Демона набрать веток с деревьев, чтобы можно было поскорее разжечь огонь, и новых головешек наделать. Он упрекал себя за страшную беспечность, – давно надо было обо всем позаботиться, тогда не пришлось бы так суетиться.

Тот побрел прочь, на что-то натыкаясь и ворчал при этом без умолку. А бес оставался в полном одиночестве. Это его не особо расстраивало – можно и передохнуть немного и побыть в тишине.

Он ощутил себя творцом и почти Богом, хотя, что они своими руками сделали – эти всемогущие боги. Если бы не было рядом таких, как он, совсем туго бы им пришлось, тогда бы еще посмотреть надо было, кто творец и кому следует почести приносить и жертвы творить.

№№№№

Бес очнулся в тот миг, когда мимо пронеслась какая-то огромная черная тень. И Демон где- то во тьме отпрянул от нее.

– Дьявол, – завопил он, – кто это тут шастает?

Бес понял, что в тишине ему удалось побыть недолго. Но он научился не обращать внимания на него. Он стоял на том же месте, радуясь тому, что все ему удалось, и он заслонил огонь от ветра.

Они пошли дальше, когда отполыхал огонь, и число угольков в лукошке прибавилось. Но во второй раз налетел ветер, откуда не возьмись, и снова пришлось защищать завоеванное. И снова взвыл Демон:

– Зачем ты его бережешь, пусть погаснет и дело с концом.

– Я не хочу оставаться в бесконечности и в бессмертии без богов и

людей, а ты можешь делать все, что хочешь, только меня в это не впутывай.

Он поражался его занудности и тупизне, словно ребенок неразумный был в тот миг перед ним, а не здоровый детина. И все же он почувствовал, что терпение спутника его на исходе, и как-то поспешно замолчал. Ни у кого, а у беса точно, терпение не было бесконечным, а он привык к его обществу, и оставаться одному совсем не хотелось.

– Потом, когда ты с копыт собьешься, и голова твоя треснет от забот, – злорадно пообещал ему Демон, – не говори, что я тебя не предупреждал о том, что от дел твоих героических случиться может.

Кажется, в первый раз за все время он был собой доволен, и молчал почти победно. Бес усмехнулся. Но Демон не мог видеть эту усмешку, и считал, что тот начал к нему серьезно относиться.

Демон мечтал снова оказаться в горах и блуждать там беззаботно. Но он лгал себе, потому что знал, что снова вернется рано или поздно к бесу. А все оттого, что тот успел заразить его строительством нового мира, и покой его был нарушен надолго, может быть, навсегда. Он много раз мог смотаться, исчезнуть без следа, он все-таки оставался рядом, и с любопытством смотрел на то, что могло получиться у него. И сам он что-то сотворить может, чтобы хоть какой-то след, какая – то память о нем оставалась. И хотя он знал, что редко у него что-то путное получалось, но с тупым упорством каждый раз брался за дело.

Глава 2. Рождение бога

И вдруг с Демоном что- то произошло. То ли какой злой дух подсказал ему, то ли сам он решился на подвиг, но собрался он отнять огонь у беса. Ни с того, ни с сего каприз этот возник. Тот и глазом моргнуть не успел, он бросился на него и стал с ним яростно бороться, так, что задрожала земля под ногами у них, и не было с ним никакого слада – так всегда у него и начинался бунт.

Бес понимал, что дело, стоившее ему стольких усилий, находится под страшной угрозой. Он так изловчился и пнул его, что тот кубарем полетел прочь. А когда вернулся назад, то ничего не оставалось, только раскаяться, отступиться и признать, что он больше не будет так скверно поступать, а как такое случилось, он и сам не ведает.

Но в тот же момент произошло еще что-то непонятное. Какая-то комета или иная сила пролетала мимо, столкнулась с бесом и очень больно его ударила. Она задела и огоньки, которые были у него в лукошке, на их глазах все ослепительно вспыхнуло в один миг, так, что оба они невольно зажмурились, а когда открыли глаза – перед ними стояло какое-то полыхавшее ясным пламенем создание. Он стал разрастаться, превратился в огромный огненный столб, от которого путникам пришлось отскочить как можно дальше, но и то паленой бесовой шерстью страшно завоняло. И они убедились, что это создание может все уничтожить на своем пути, если не убраться вовремя.

Но пламя усмирилось в один миг, и уже не касалось таким опасным.

Подождав немного, сначала бес, а потом и Демоном приблизились к нему, слишком любопытно было рассмотреть, что же это было такое.

Вместо огня возник свет, очень яркий, особенно в той тьме, которая была вокруг. Создание это меняло свои формы, словно бы старалось обрести новый облик, и, наконец, обрело более приемлемый для них вид, и перед ними появился новый бог. Первый бог, других здесь просто не было.

Огненный бог или бог света – это можно будет со временем уяснить для себя. Но золотистый плащ переливался и развивался на ветру, и надо признать, что он был очень красив, просто великолепен – дух захватывало, его первозданная красота слепила, хотя эти двое на своем веку и прежде немало видели, но в отступившей тьме, то, что они сварганили, было великолепным

– Кто это? – наконец подал голос Демон

– Сварог, – просто ответил он, словно бы давно это знал, а не только что дал ему такое имя странное, но что уж первое пришло на ум, то и сказал. Он хотел казаться для этих двоих как можно спокойнее и увереннее, надо же было пока, кому – то на себя взять всю полноту власти, он решил, что больше всего для этого подходит.

Бес в тот день был вдохновенен, он видел то, что больше никто и никогда не узрит – явление в мире первого Бога, потом появятся другие, но только это явление было неповторимым.

Первый бог не мог не быть никем иным, только Богом огня. Он мог спокойно передохнуть и уйти в тень – бес не собирался надолго оставаться здесь властелином. Половина дела была сотворена, а там все как сложится – это уже не так важно. Все тревоги о том, что огонь погаснет, оставались позади.

– И отступила тьма, – на разные лады, словно какую-то веселую песенку, то с тревогой, то с радостью, то с гордостью повторял он.

Впрочем, волноваться, тревожиться пока было ему не о чем.

– У нас есть бог огня, – сообщил он бесу.

– Не задавай лишний вопросов и не занудствуй, а то опалит, и спрашивать не будет, – припугнул он, хотя понимал, что Богу не слышно нытье Демона, а если кого-то он и оберегал от него, то именно себя. Но пусть знает, что вести себя стоит поприличнее.

Но, кажется, Демон и без его предупреждений понял, хотя соображал не так быстро, как бес, что теперь ему не так вольготно будет. Когда возникала какая-то опасность, думать он начинал значительно быстрее.

Словно хорошо поработавший художник, совершивший чудо и сотворивший шедевр, смотрел Бес на Бога, делавшего в этом мире первые шаги. И своим творением он остался доволен. Величественный – раза в два больше самого беса, и на полголовы выше Демона, стоял перед ними Сварг – бог огня. И такой яркий свет от него исходил, что постепенно стало хорошо видно все, что их окружало: очертания дальних лесов появились перед глазами, и долина бескрайняя за их спинами была, и озеро блестящее оказалось рядом. И смогли они, наконец, увидеть, как устроен этот мир.

Демон от яркого света и от зависти стал щуриться, и напряженно размышлял он, каким дураком был недавно, когда беспечно открестился от творчества. Это явный просчет с его стороны. Он был уверен теперь, что тоже должен что-то сделать, внести свою лепту в творение. И он пролил воду около огненного столба, там, где какие-то камни перед Сварогом валялись.

Эти камни быстро стали черными головешками, но вода-то у него была волшебная, и потому рядом с Богом в тот же миг возникла женщина (о чем еще Демон в отличие от беса мог помышлять), только была она вовсе не так красива и у нее оказалась не одна, а три головы.

Даже на первый взгляд была она скорее чудовищна, чем прекрасна. Но что сделано, то сделано. Демон сокрушался, но довольный своим творением, Бес его утешал добродушно:

– Ничего страшного, богиня должна чем-то отличаться от смертного, пусть такая и останется, что сделано, то сделано. Теперь у нас еще есть и Триглава, – спокойно говорил он, а потом уж и более обычные боги и богиня появятся. Мы сделали свое дело, а там они сами как-нибудь разберутся, не все же нам стараться.

В такие удачные мгновения он умел быть великодушным.

«Пусть остается, – мысленно передразнил его Демон, – попробовал бы он ее поймать, а если и поймаешь, кто знает, как переделать ее, и не получится ли еще хуже. Нет, не стоит, и начинать, пусть такой уродкой, и остается, с женщинами вообще шутки плохи. С их куриными мозгами может только три головы и необходимы, чтобы хоть немного они соображали».

Богиня не обращала на них никакого внимания, а сразу же присоединилась к Сварогу. И все они отправились к пещере, находившейся между небом и землей. В те стародавние времена хоромы их небесные и города воздушные еще и в помине не были. И первые боги обитали на земле, правда, в горах и пещерах предпочитали оставаться.

№№№№

Убедившись, что первые боги устроились неплохо, бес потащил Демона прочь. У них было еще немало дел, пока те оглядывались вокруг, и осваивались

– Куда ты меня тащишь? – возмутился тот, как только они покинули пределы теплой пещеры.

– Мы должны поискать людей и сообщить им о том, что тьма отступила, и свет появился, – как о чем-то обычном, говорил он, так спокойно, словно все время только этим и занимался.

Сколько задору было в его голосе. Но Демон представлял себе, чем все это может закончиться, и особенного вдохновения не испытывал.

– Это слишком хлопотно и неизвестно чем закончится, – ворчал, как обычно он.

– Ну и что же, сделали половину и бросить надо все? – искренне удивился он, – и что, по-твоему, будут значить наши боги без людей? Ничего, напрасный труд.

Демон больше не проронил ни звука, он успел убедиться в том, что спорить с ним – себе дороже и будет только хуже. Но как ему удается быть таким беспечным и веселым, когда ничего путного в мире не происходит. Силы его были на исходе, и еще неизвестно в каком месте, на краю света, они отыщут людей. Но раз столкнула их судьба, значит, и терпеть его выходки придется еще долго, расписываться в своей беспомощности ему не хотелось.

Глава 3. Поиски людей

Хотя свет на земле и появился, но он не успел еще разойтись по многим местам, половина мира еще оставалась во тьме. И блуждать странникам пришлось довольно долго. Бес устал, но невзгоды переносил мужественно, а вот Демон просто извелся и не собирался скрывать свои чувства. Он так притомился и так проклинал этот мир и всех, кто там был, что земля ходуном ходила под ногами его из-за гнева, который он источал. И успокоиться он не мог до тех пор, пока бес не предупредил его, что она и вовсе расколоться может, и тогда он провалится в недра ее, а там вряд ли ему легче и проще будет. Только тогда он неожиданно притих, перестал вопить, как резанный, и лишь слегка еще постанывал.

Бес вскоре понял, что на двадцать четыре часа, только он решил для суток отвести, света все равно не хватит. И стоило разделить их на две равные половинки. И Богу огня на колеснице его стоило и передохнуть определенный срок, а то надолго его не хватит, да и хорошего должно быть не слишком много.

Так они смогли установить первые законы, и оставался творец рогатый доволен тем, что уже сделано было. Люди во тьме нашлись не сразу, но все-таки отыскались со временем. Некогда было особо выяснять, кто они такие и от какого стада отбились, какое это имело значение? А были это три небольшие семьи, которые держались друг с другом по соседству. Такими несчастными да хилыми они показались, когда свет неяркий на них упал, что бес мог бы разрыдаться, на них глядя, если бы хоть капля жалости была в его душе. Только ему одному да собратьям его могла нравиться жизнь в глуши среди болот, а эти создания все время хотели чего-то большего.

Он не стал выражать им своего сочувствия, а просто предложил отправиться вместе с ними. И они пошли, хотя ничего он им не обещал. И в сравнении с ноющим демоном вели они себя довольно сносно. Пристыженный, и он немного успокоился и только спросил:

– Чем же те места, куда ты направился лучше этих?

– Там светлее и уютнее, и теплее, и вам всем придется поверить мне на слово, – уклончиво ответил тот, – пусть люди все это узрят и оценят со временем, и мне еще спасибо скажут.

Путь на самом деле оказался немного длиннее, чем все они надеялись в самом начале, но непроходимые леса со временем закончились, может быть, потому что они их все уже и прошли. И они, наконец, и сами смогли увидеть свет, о котором столько было сказано. Счастье охватило в тот же миг усталые души их, и были забыты все тяготы и несчастия недавние. Они рванулись из последних сил к этому свет.

Не только свободная земля, освещенная Сварогом, оказалась перед ними, они узрели и мощную реку. А люди успели понять, как трудно без воды в этом мире обходиться.

Работа у них спорилась, как только они стали устраиваться на новом месте. Среди них оказались и настоящие умельцы. Первые жилища свои они строили с упоением, ловили животных и птицы, которых оказалось здесь огромное количество. И все налаживалось и обустраивалось.

И тут только понял бес, что Свет, исходивший от Сварога, был холодным. Совсем другим должен быть огонь – он должен согревать, может даже сжигать дотла, ведь о таком он и думал, прежде всего. Он необходим был и для костров их, и для приготовления пищи. Об этом он и сказал Демону.

– А где ты этот горячий огонь возьмешь? – поинтересовался тот, и в душе его недобрые предчувствия тесниться стали.

Он понял, что тот затевает что-то еще, а так как он все еще при бесе оставался и не решился от него сбежать, то понял, что и ему в этом придется участвовать. И хотя он не особенно хорошо рассуждать мог, но понимал, что просто так палящего огня не найти. Для этого надо пройти немало верст, одолеть немало трудностей и неприятностей пережить. И, скорее всего теперь уже отказываться от всего поздновато было. Это и тревожило его больше всего. Поздно отказываться и прощаться. Так чаще всего с ним и случалось – везде он умудрялся опаздывать.

– Нам снова на Олимп отправиться придется, – заявил бес спокойно.

– А это еще зачем, – удивился Демон, понимая, что и на этот раз самые худшие его предположения сбываются.

– Снова головешки тащить, – понял он, а где уверенность, что мы возьмем именно те, которые дотянут и не потухнут раньше срока? А если схватим какой-нибудь холодный или мертвый огонь? Он хотел любыми путями избежать этого похода.

– Хорошо, – вдруг воскликнул бес, – я придумал кое что получше!

Можно представить, что этакое он придумал на этот раз. Но стоило все-таки поинтересоваться, во что он влипает на этот раз. И он заерзал на месте от нетерпения.

– Там есть бог – Люцифер. Он хранит до сих пор весь свет, – спокойно пояснил бес.

– Что ты от него хочешь? – поинтересовался Демон вкрадчиво.

– Я знаю, что он очень честолюбив и горд, но греки давно его держат на заднем плане. И так как он честолюбив, то ему все труднее переживать такое положение, – размышлял на ходу бес. И говорил он, скорее всего сам с собой в тот момент.

– Ты и его, как этих людей, хочешь притащить с Олимпа сюда? – осторожно поинтересовался он, понимая, что на самом деле все еще хуже, чем он мог подумать сначала.

Демон проявил редкую сообразительность.

– Вот именно, все так и будет, – подтвердил его опасения бес, – здесь он нужен больше и может оказаться самым главным.