Среди зомбей. Утопия. Конспект

Девочка сунула руки в толстые перчатки на колпаке, рассчитанные на вырост и потому пока слишком для неё большие, получая доступ к содержимому подноса без химического контакта с ним, вдвинула в контейнер разделитель, и сняла крышку контейнера. Подождав положенное время, выключила и убрала вытяжку. Взяв один комплект столовых приборов, переложила треть содержимого большого контейнера в маленький и пододвинула большой гостю, а маленький – себе. На свою порцию выдавила из тюбика немного любимой сладкой приправы и принялась есть, с интересом поглядывая на мальчика: справится ли он, для начала, со столовыми приборами?

Он справился: взяв одной рукой нижнюю и верхнюю ложковилки, и держа их так, как в Восточной Азии когда-то держали палочки, поклацал ими друг о друга, чтобы успокоить хозяйку на этот счёт. Нижняя ложковилка имеет более глубокое хлебало с менее выраженными зубчиками, скорее, просто зигзагообразный передний край, верхняя – более плоская и с достаточно длинными, более тонкими зубцами. Зачем эти зубцы при потреблении современной полужидкой еды? Да и вообще вторая ложковилка? Низачем. Скрепы, сохранившиеся с того времени, когда еда была более разнообразна, в том числе, по своей консистенции, менее рациональна и даже – о ужас! – часто вредна для здоровья. Но мальчик держал столовые приборы совершено правильно, нижнюю ложковилку снизу, для зачёрпывания, верхнюю – сверху, чтобы придержать еду, если зачерпнёшь чуть многовато.

А вот с приправами у гостя вышло некоторое затруднение. Похоже, с ними-то он не встречался. Ну и понятно, ведь они полагались только элите. Значит, она – первая представительница своего класса, у которой он в гостях! У работяг не только порция еды (той же самой) была в два с половиной раза меньше (считалось, что для здоровья рабочих полезнее держать их слегка голодными), но и есть её полагалось как она есть. Да и зачем им какой-то вкус, они всё равно гораздо чаще не осознают, что едят, чем едят осознанно.

Посмотрев, как своим тюбиком пользовалась девочка, мальчик внимательно прочёл сперва все надписи на тюбиках. Приправы были сладкая, горькая, кислая, солёная, жгучая, вяжущая и специфическая. Так на них было написано. Две последние, по мнению девочки, тоже были данью скрепам, предназначались для какой-то исчезнувшей еды, или даже исчезнувших едоков, и, в принципе, не были нужны. Особенно специфическая, придававшая еде вкус чего-то испортившегося, протухшего или прокисшего. Девочка затруднялась даже представить себе, кто были те люди, что пользовались ей. Впрочем, возможно также, нарушен был рецепт или испорчены исходные ингредиенты для приготовления этой приправы, так что она вообще имеет неправильный вкус. Но если так, то она его имеет, сколько девочка её помнит. Она ведь тоже когда-то с таким же интересом изучала эти тюбики.

Столкнувшись с загадкой, мальчик поступил как исследователь. Не стесняясь своего незнания, он взглядом попросил разрешения попробовать все приправы. Получив в ответ кивок, отделил от своей порции примерно седьмую часть, переложил в маленький контейнер, выдавил чуть-чуть приправы из первого попавшегося тюбика, гораздо меньше, чем девочка, попробовал, выдавил из того же тюбика побольше, и съел эту маленькую порцию. Тюбик он вставил обратно в зажим на краю столика, но, чтобы не запоминать, какую приправу уже пробовал, какую нет, перед тем отцепил следующий. Переложил ещё столько же еды из большого контейнера в маленький, и взялся за следующий тюбик…

Таким образом, закончив есть, он перепробовал все приправы. Причём, что удивило девочку, противную вяжущую и совсем-совсем противную гнилостную после первой, очень маленькой пробы тоже добавлял ещё. Ну ладно, жгучую, это ещё можно было понять! В конце концов, интенсивность вкуса у всех приправ стандартизована. Не то чтобы солёной приправы нужно класть меньше, чем сладкой, а жгучей – ещё меньше. Но как можно вообще есть еду с этими двумя?!

По-видимому, – вдруг поняла она, – он просто исследует наши вкусы, вкусы элиты! Не то чтобы ему понравилась эта тухлятина, просто он решил, что она нравится нам! И потому и попробовал, бедняга. Добросовестно. М-да, ну и странные у него получатся выводы о состоянии наших мозгов! Надо будет как-то объяснить…

А впрочем… Разве выводы не будут правильными?.. Она-то тоже хороша, могла бы предупредить! Да, но ей и в голову не пришло, что он… А когда он уже добавил, а она не успела ничего сказать, а он не обратил внимания на её испуганный вид, так что сам виноват! Ну ладно, она тоже виновата, но как теперь ему сказать, что эти две, а особенно последняя, несъедобны? Ведь он так и поймёт, что это в её исполнении стандартная шутка над новичком. Гостем из работяг. Объектом презрения и насмешек.

Да, но она вообще в одиночестве исследовала эти тюбики! И ничего! Не приняла за издевательство сетеразума или ботов-воспитателей. Хотя некоторые их задания именно что сплошное издевательство. Ага, а если бы её пригласил в гости кто-то из суперэлиты? Ну, она бы ожидала подвоха и уж точно не стала бы, как этот… Он что, так ей доверяет?.. Вот задница!

Она видела в сети намёки на то, что у суперэлиты, класса управленцев и функционеров, набор приправ гораздо больше, чем у просто элиты. То ли четырнадцать, то ли даже двадцать один тюбик. Но никогда этого набора не видела, даже в описании, и не представляла себе, какие вкусы там могли быть, если уже в её наборе два явно лишних. Не были ли там лишними девять или шестнадцать (квадрат тройки и квадрат четвёрки, автоматически отметила она числовое совпадение, намекающее на возможную закономерность), то есть все, кроме тех же самых пяти? То есть, не было ли большее количество приправ суперэлиты конкретными понтами? И не потому ли сведения о большом наборе приправ в сеть просочились, но только об их количестве, и то очень неточно, а детального описания нет?..

Питательный коктейль они по очереди выпили пополам.

* * * *** * * *

Настало время разговоров. Хозяйка видела, что гость предпочёл бы вообще без них обойтись. Во всяком случае, обойтись без рассказа о себе. Он ещё не против послушать, что она расскажет о себе, но не взамен, то есть, если ценой будет его рассказ о себе, то лучше бы обойтись вообще без рассказов. Однако он понимал, что ценой был не её рассказ, а ужин – видать, не особо он крышом-то наелся! – и не возражал, что что-то за него должен. Это всё как-то чувствовалось само собой, без слов. Ещё она надеялась, что он понимает, что она не стала бы настаивать, только расстроилась бы, и что это для него достаточный аргумент. В любом случае, начать должна была она. Иначе он точно так и будет молчать. В самом деле, если её устраивает молчание, то его – тем более.

– Я… Меня зовут Алана, или просто Ана, а тебя? – начала формальное знакомство хозяйка.

– А меня зовут Алан, можно просто Ан, – в тон ей ответил гость.

– Прикалываешься, бро?

– Нет, зачем мне? Правда, это моё имя. Алан. Совпадение с твоим случайное. Я и сам удивился.

– Я бы по твоему лицу не сказала! Кстати, я много знаю про мужское имя Алан, – оживилась девочка. – Это имя имеет несколько версий происхождения. В Европе это вариант имени Ален, Аллан, Аллен, Алон, Аланд. Это имя кельтского происхождения, в переводе означает «скала», иногда переводят как «маленькая скала» и «красивый». С французского языка – как «согласие». В древнем государстве Арморика имя было династическим. Женский вариант имени – Алана. Только у меня имя с этим не связано, ты не думай, я просто рассказываю общую инфу.

– Подумаешь, я тоже могу рассказать тебе общую инфу про имя Алан, – возразил мальчик. – Возможно, имя произошло от названия племени аланов, древнего народа, кочевавшего от Кавказа и до Северной Африки, где основали государство совместно с вандалами, Один из регионов России, расположенный на Кавказе – республика Серверная Осетия, носит второе имя Алания. Правда, некоторые лингвисты сомневаются, что именно осетины – потомки аланов, скорее, считают они, это чеченцы. Возможно, асы – часть племенного образования аланов, отделившаяся от него, позже асы нашли отражение в северном дохристианском эпосе и в наименовании отличившихся мастерством немецких военных лётчиков, перенятое прочими мастерами-лётчиками, разных национальностей и гражданскими. Вполне возможно, что именно благодаря племенам аланов, кочевавшим так далеко от родины, и появилось имя Алан на территории Европы. Но только это тоже не имеет ко мне никакого отношения.

– А как насчёт версии, что имя имеет иранские корни и переводится как «божественный», «благородный»? – спросила девочка. – Именно с таким переводом употребляется это имя в Осетии. Кстати, – тут же добавила она, – тут в описании путаница. Аланы и так иранского происхождения, так что это не третья версия, а часть второй. Ну, неважно. Казахи переводят это имя как «простор».

– Благородный простор тоже мимо. И ты ещё не упомянула, что имя Алан, возможно, имеет еврейское происхождение. Во всяком случае, похожее имя Алон встречается в Ветхом Завете. Переводится с иврита как «дуб». Но я, надеюсь, не он.

– И ещё есть версии: от наименования древних ариев и иранцев (арья), её, кстати, придерживались те же лингвисты, что считали осетин потомками аланов, так что это тоже не отдельная версия, потому что иранские племена в то же время индо-иранские и все происходят от праиндоевропейцев. Ещё от греческого глагола, означающего «странствовать», «бродить», впрочем, это тоже не противоречие, греки именно так могли назвать аланов, от кого бы те ни происходили. А может, они так этимологизировали самоназвание аланов. Ещё от названия горного хребта на Алтае, и от древнеиранского «елен» – олень. Что тоже ничему из предыдущего не противоречит…

– А ты не читала там же, что характер названного Аланом с какого-то бодуна соответствует имени? Дескать, все Аланы с самого детства растут очень подвижными, жизнерадостными и весёлыми, но в то же время обидчивы и вспыльчивы. Они самолюбивы и не очень способны держать себя в руках. Мечтательность и любопытство Алана могут найти выход в любви… к литературе и хорошо развитом воображении. Он романтик, что часто и определяет его выбор жизненного пути. При этом честолюбивые мысли обычно имеют перевес над материальными заботами… ну и так далее ещё много-много бреда. А главное, всё совершенно мимо в данном случае. Моё имя не оттуда. Кстати, а почему ты уверена, что всё это не имеет отношения к тебе?

– Я прекрасно знаю происхождение своего имени. Оно арабское. Не имя, а происхождение, арабского такого имени, наверное, нет. Al Ana или просто ‘Ana с арабского переводится как «Я». Просто я много фраз начинаю с этого слова, «я», вот меня так и прозвали, а чтобы было похоже на имя, подобрали на другом языке. Вот. На самом деле должно быть Аляна, ведь это «аль» с мягким «эль», но так получается похоже на Алёну, вот, чтоб не путали…

– Это кто же так постарался? Неужели родители?

– Сетеразум. Конкретно – бот-воспитатель. – Тему про родителей Ана не хотела поддерживать, и Алан её тут же оставил. Это у многих детей было больное место. Своих родителей знали немногие. Кому везло, и он вовсе не натыкался на эту инфу: что у детей когда-то раньше были не просто родители, от которых они произошли, а которые жили с ними, любили и заботились. Возможно, им чего-то не хватало, но они не понимали, чего. Но кто-то знал, и девочка явно знала. Мальчик молча выругал себя за нечуткость и неосторожность.

– А я тоже знаю, откуда моё имя, – поспешно сказал он, – и оно тоже не кельтская скала, не древний народ аланов, не еврейский дуб и так далее, про что мы с тобой оба читали. Это, ты будешь смеяться, совершенно как у тебя, перевод с арабского. Ну, оно ведь тоже начинается с арабского артикля «аль», да? Аl‘an переводится как «сейчас». И совершенно как у тебя, это потому, что я в детстве на любые приказы типа «ложись спать немедленно, уже поздно!» отвечал «сейчас!» – и продолжал играть на компьютере в какую-нибудь игру. – Выражение «в детстве» показывало, что сейчас-то мальчик считает это время давно прошедшим. Жизнь на улице быстро делает взрослым? – Правда, когда ты сказала про мягкое «эль», я думаю, что должен был бы быть Аляном, но родители не знали. И хорошо, а то было бы, как у тебя, похоже на другие имена, только хуже. Алёна ещё ничего, хотя Алана лучше, а как тебе Колян или Толян? О, слушай! – мальчику пришла в голову идея. – А почему с мягким «эль» не сделать имена Альян и Альяна? И с древними аланами, дубами и скалами никто не перепутает. Как тебе кажется?

– Я… Нет, я не думаю, что это очень хорошая идея. От Коляна и Толяна ты уйдёшь, но, прости меня, тут получится другая задница. То ты бы представлялся «я Алян» и тебя бы переспрашивали: «повтори-повтори, не расслышал, Колян или Толян?», а так и переспрашивать не будут, решат, что это кличка Кальян или Альянс, кто как услышит, и подумают, то ли ты заигрался в какую-то игру в старинную мафию и называешь уголовное погоняло, то ли просто называешь сетевой ник… Кстати! Можно бы ещё Альан и Альана!.. Нет, это произносить очень неудобно. Да ладно, что ты к ним прицепился? Ну не совсем правильно из арабского наши имена получаются, и что?

– Да, верно… просто… даже не знаю… Наверное, от неожиданности, что ли. Это ты всегда знала, что тут какая-то небольшая неправильность, ну и в жопу её, а для меня это сюрприз… Но ты права! Это мелочь, а вот что удивительно – это как они совпали!

* * * *** * * *

С их именами, которые оба были переведены с одного языка, не родного им обоим, и оба представляли собой кальку самых частых повторяемых ими слов, очевидно, произошло грандиозное совпадение, тем более поразительное, что сетеразум не имел к нему никакого отношения. А ведь именно он стоял обычно за теми грандиозными совпадениями, на которые люди натыкались в своём познании окружающего мира. Но в данном случае он, будучи, действительно. ответственным за имя девочки через ботов-воспитателей, никак не участвовал в наречении мальчика, и был так же поражён, как оба ребёнка. Понятие судьбы он, понятно, знал, но в её существование не верил. И теперь глубоко задумался над причинами совпадения.

* * * *** * * *

А пока беседа, естественно, свернула на компьютерные игры, и на некоторое время перестала быть слишком личной. Тем более что они то и дело отвлекались на наглядные демонстрации на компьютере. Хотя у девочки было прямое подключение к сети, старинный комп у неё тоже нашёлся. И она умела им пользоваться. Вроде как раньше у владельца компьютера могла заваляться логарифмическая линейка, и он даже мог на ней по приколу научиться считать. Ну а у мальчика дома был практически такой же комп.

А может, беседа всё же осталась личной? Разве может быть что-то более личное, чем то, какие компьютерные игры ты любишь?!

Под эту неопределённой степени личности тему каждый из них и про себя как-то рассказал. Но это заняло у них, вместе с компьютерными играми, сперва весь вечер; девочка между делом показала мальчику дом, точнее, занимаемый ею первый этаж, в котором, кроме функциональной комнаты, комнаты для обучения и работы и спального бокса, очень маленького, в котором узкая откидная кровать, будучи разложена, занимала практически всё место, был ещё целый балетно-гимнастический класс! Огромный, весь в зеркалах и окнах, с ровным и гладким деревянным полом, совершенно роскошный; редко в каком современном доме можно было найти нечто подобное. В нём мальчик и остался ночевать на гимнастическом мате – было бы хлопотно проводить его много раз туда-сюда мимо сигналки, сказала она, умолчав про то странное открытие, что сигнальная сеть его не заметила. Мало ли, вдруг показалось, в конце концов, она же сама в этот момент старалась сделать так, чтобы она его не заметила! Про компьютерные игры они проговорили и весь следующий день, и ещё половину третьего дня. Они и часть ночи прихватывали, несмотря на настойчивые уговоры сетевого воспитателя, который про гостя не знал. Да и не часть бы прихватывали, а всю, ведь о компьютерных играх говорить и в них играть можно и все шестьдесят четыре часа в сутки. Но сон сам берёт своё рано или поздно.

В середине третьего дня они временно окончательно выдохлись, успев за это время основательно познакомиться. Как-то между делом.

3. Ана

Хотя операцию, при которой ребёнку вставляли чип для подключения к виртуальной реальности, создаваемой сетью, делали ещё в младенчестве, в детстве никого в виртуал свободно не пускали. Кому это нужно – получить ни на что не годного получеловека, не собирающегося ничему обучаться, потому что всё, чего он хочет – это жить в виртуале, где можно выбрать себе любое окружение и любую жизнь. В конце концов, правда, это и получалось, но сперва человек должен был получить какое-то образование и развить мозги, усвоить какие-то полезные навыки и развить руки, позаниматься физкультурой и развить хоть немного своё тело и так далее.

Сетеботы-воспитатели, созданные и контролируемые сетеразумом, очень дозированно допускали использование виртуала для обучения. Такое обучение всегда очень нравилось и воспринималось как игра, всё равно, насколько сложным оно было. Учителя использовали его как награду за хорошее поведение и старательное обучение, которой можно было лишить за непослушание, отсутствие прилежания на других уроках, проводимых в традиционном древнем стиле, и так далее.

Но всё-таки, пусть только как награда, пусть немного, виртуал использовался. При этом сетеразум узнавал, кто из детей, к их несчастью, или, на самом-то деле, к счастью, не способен полноценно включаться в виртуал. То есть жить там, как в реале. Они были на всю жизнь обречены останавливаться на стадии примерно шлема дополненной реальности, когда жить в неполноценном, по ощущениям, виртуале помогает собственное воображение, но в реальность происходящего меньше веришь, чем не веришь. Эти обречённые жить в реале и были элитой, как их называли остальные, или прóклятые, как считали они сами.

* * * *** * * *

Девочка Ана была из их числа. Её, как и прочих элитных детей, отделили от сверстников, поместили в лучшие условия и воспитывали и обучали отдельно. Ей, как и многим прóклятым, хорошо давалось программирование, которое и должно было стать её профессией. По большей части сетеразум обновлял составлявшие его программы сам, но в некоторых случаях хитрости самообучающихся нейронных сетей не хватало для решения, требующего настоящего творчества, эффективнее оказывался всё-таки человеческий разум. По крайней мере, так предпочитали думать сами программисты. Правда, в процентном отношении таких случаев становилось всё меньше; но сетеразум развивался вглубь и вширь, и программистов всегда не хватало.

Так что предстоящая девочке жизнь совершенно ясна. Она уже и сейчас, по сути, работает как программист, в порядке профессионального обучения, так же будет и дальше. Не суждено ей попасть в суперэлиту, от управленцев и функционеров требуются другие способности, впрочем, она про них почти ничего не знает. В работяги она точно не попадёт, это только для способных жить в виртуале. Скорее всего, за ней сохранят нынешний дом, точнее, этаж, и мини-парк возле него. Только наивный представитель класса работяг мог принять его за настоящий лес, да ещё ничейный.

Кто живёт на двух других этажах дома, она не знает. Похоже, прямо над ней вообще никто, или некто, круто помешанный на тишине. А с верхнего этажа звуки доносятся так тихо, что непонятно. Вряд ли они познакомятся. У дома свой вход на каждый этаж, и она ни разу с ними не встречалась.

Так вся жизнь и пройдёт, в индивидуальной работе. Ну и совместной с коллегами в сети. С ними же можно не только работать, но и дружить или враждовать в сети.

Вот что Ана рассказала мальчику о себе среди общения по поводу компьютерных игр.

О своих абсолютно бесполезных мечтах всё-таки попасть – как-нибудь! – в виртуал, испытать там замечательные приключения и найти, фигурально выражаясь, прекрасного принца на белом коне она, конечно, не сказала ничего. Толку-то – говорить о несбыточном?

4. Ан

Хотя мальчик происходил из класса работяг, гораздо более многочисленного, чем элита, его история была менее обычной, чем у девочки. Совсем, совсем необычной. И, несомненно, более опасной для рассказывания.

Окончив школу, дети становятся взрослыми, и, согласно давней традиции, никто более не имеет права пускать или не пускать их в виртуал. Попробовав этой сладкой отравы во время обучения, все они немедленно тонут в нём, как только это оказывается возможным. Ведь там гораздо лучше, чем наяву.

Но как быть с телом, у которого свои потребности? В конце концов, если оно умрёт, заброшенное хозяином, он тоже умрёт и не будет больше способен жить в виртуале! Тем не менее, как показывает опыт крысы с электродом, вживлённым в центр удовольствия, а также никак не искоренявшиеся до появления виртуала наркомания, алкоголизм и прочее, очень многие люди не способны повести себя рационально и позаботиться о себе в такой ситуации.

Проблема решилась просто. Желающий жить в виртуале сдаёт тело той или иной управляющей компании. Согласно заключаемому договору компания обязана заботиться о теле, вверенном её попечению: кормить его и заставлять испытывать полезные физические нагрузки. Для чего она управляет телом с помощью подключаемого к нему сетебота. Такие тела с подключенными ботами называют почему-то зомбами и зомбями. В зависимости от пола: он – зомб, она – зомбя. Но множественное почему-то осталось «зомби», наверное, по инерции. Только стало изменяемым.

Не совсем понятно, отчего такое название, ведь они не мертвецы и совсем не рвутся добраться до чьих-нибудь мозгов и сожрать их, как делают зомби в фильмах-ужастиках. Наоборот, свои сдали напрокат.

Правда, отчасти они похожи на граждан постиндустриальной эпохи, получающих всю инфу из «зомбоящика», те тоже, в основном, удовлетворялись потреблением его «инфы», а не пытались выносить мозг другим гражданам. То есть пытались, но только некоторые, самые активные из них, а больше, всё-таки, этим занимались те, кто сидел в зомбоящике и кормил граждан своей «инфой».

Дойдя до истоков термина, можно видеть, что первоначальные зомби, изготовленные из сограждан колдуном-вудуистом, ни на кого не охотились, а тихо копали хозяину огород в качестве бесплатной рабочей силы. То есть самое оно. Но как-то странно предполагать, что термин из такой древности. Обычно для названия нового явления вспоминается что-то самое недавнее.

Взамен обеспечения здоровья доверенных ей тел компании имеют право использовать их на каких-то работах. Чем и занимаются. То есть это не благотворительность, а разумное вложение капитала.

В качестве части вычислительной мощности сети, как оказалось, люди не очень хороши, слишком сложно заставить их мозги, даже под полным сторонним управлением, заниматься бессмысленными для них расчётами, будь они арифметическими или логическими: много ошибок, сложный контроль, медленно… И, при большой нагрузке, вредно для психики.

Так что работа, в основном, физическая и понятная для людей, как если бы они занимались ею, будучи в сознании. Хотя, будучи в сознании, они бы на такую согласились только под очень большим социальным давлением. И не за такую зарплату. Но кто их будет спрашивать, зомбей?

Время от времени владелец/ица тела приходит в себя и проверяет, насколько компания хорошо заботится о теле. Иногда владелец/ица, не удовлетворившись состоянием тела, слишком, по его/её мнению, эксплуатируемого в виде зомба/зомби, меняет управляющую компанию. Хотя компании, естественно, от такой практики не в восторге и более-менее стараются не разочаровывать клиентов слишком явно.

Впрочем, некоторые компании предпочитают быстро выжать из тел все соки, получая от них высокую прибыль, и плевать, что они у них быстро «разбегаются», они и так быстро выходят из строя в процессе эксплуатации. Владельцы такой компании могут попасть под суд, так как такое поведение является преступным нарушением договора с владельцами тел. А могут и успеть сбежать, вовремя почуяв, что дело пахнет керосином. Так что, если вы сдали тело такой компании, прельстившись большой суммой биткойнов за прокат – вам не повезло. Можете утешаться только тем, что таких невезучих клиентов всё же меньшинство, и гибель человечеству из-за таких, как вы, не грозит.

Некоторые клиенты осматривают своё тело прямо из виртуала, тогда как оно пребывает под управлением бота. Но это не очень надёжная практика. Управляющая компания может в этом случае подделывать с помощью бота предоставляемые данные. Зато она в этом случае, опять же, платит больше биткойнов за использование труда данного тела. И владельцу легче избежать разочарования своим физическим состоянием. Впрочем, таких тоже меньшинство. Лучше смириться с необходимость время от времени попадать обратно в своё тело со всеми его неприятными ощущениями, зато подольше прожить в виртуале.

Боты постепенно развиваются, усложняются, и доступный зомбям труд под их управлением становится всё более сложным. Разнообразнее становятся и возможные профессиональные травмы и заболевания, за которые полагается компенсация. Её, теоретически, следовало бы потратить на приведение тела в порядок. Но некоторые не очень осмотрительные личности предпочитают использовать биткойны в виртуале, забывая о том, что тело-то их собственное и от его здоровья и продолжительности жизни зависит и их жизнь в виртуале. Тут уже нельзя сказать, что их меньшинство: в основном, компенсация тратится и на то, и на другое, то есть как компенсация физической травмы и психологической травмы параллельно.