Туман и Молния. Книга VIII

В предыдущей части:

– Он жив, господин Корс , – сказал надзиратель, – три дня мы его продержали в мешке и он жив!

Корс поднял на него взгляд:

– Ты удивлён?

– Разрешите ответить?

– Если я сам спросил!

– Честно? Да господин, удивлён.

– Ничего, – Корс слегка улыбнулся краешками губ, – ничего, через пару деньков положим на четыре дня. Этого он уж точно не выдержит! Не сможет он так долго обходиться без своих наркотиков!

– Да господин, он словно без сознания, но дышит и пульс есть.

– Это ненадолго, дело времени. Четыре дня…

Корс запнулся на полуслове, так как в дверь громко и как-то очень настойчиво, словно ужасно торопились, постучали.

-Ну, кто там ещё?!

– Господин Корс! Это Клайв Габриэль! Разрешите доложить! – И Клайв буквально ворвался в кабинет, не дожидаясь разрешения. Он тяжело дышал и вообще выглядел запыхавшимся. Глаза его чуть навыкате, казалось, выпучились ещё сильнее

– Что?!

– Господин Витор Корс! Я только что из суда! Карина не подтвердила что Лис это Сигмер!

– ЧТО?!– Корс смотрел на Клайва словно не понимая его слов.

– Я летел сюда, чтобы доложить вам. Она сказала: «Нет, я его не знаю! Сигмер давно мёртв и вы ошибаетесь».

Корс каким-то отстранённым взглядом посмотрел на надзирателя, который только что докладывал ему о Никто, и которого он с таким интересом слушал, всего лишь пару минуты назад.

– Ты свободен, я позову тебя позже!

Надзиратель тут же выскочил за дверь без лишних вопросов

– Как так? – Корс даже как-то растерянно, словно ища помощи и поддержки у Клайва, взглянул на него.

– Я не знаю, – пролепетал тот, он тоже выглядел растерянным, а ещё испуганным.

– Мне нужно было поехать с ней, – проговорил Корс, скорее рассуждая, чем обращаясь к Клайву:

– Но, чёрт возьми! У меня здесь куча дел! И этот демон всё не умирает! – он замолк и снова взглянул на Клайва. – Да сядь ты уже… И что теперь?

– Теперь? – Клайв заерзал на стуле:

– Лиса отпустили, дело закрыто за неимением других свидетелей. И доказательств.

– Они что там с ума посходили! – Корс буквально заорал и Клайв отшатнулся испуганно.

– Тупые вояки! Боги, до чего же они тупые! Отпустили! А его признания им не достаточно?!

– А он не признался, господин. Как они его не долбали, он так ничего и не подтвердил.

– Не умеют! Не умеют работать! А всё туда же! Не сумели его расколоть, нажать чтобы он подписал… О Боги! Ну почему он попал не ко мне! Почему эти тупые вояки забрали его у меня! Ну, так им и надо! И где он?

– Не знаю. Его отпустили из зала суда.

– Почему ж ты его не задержал?!

– Но как? На каком основании?

-О-о-о! Это так легко было придумать он человек князя, а значит, у нас к нему есть вопросы! Тупица!

* * *

– Карина! Карина открой! – кричал Витор Корс, потеряв всякое самообладание, он яростно колотил в запертые двери:

– Карина открой! Открой немедленно твою мать! Боги простите меня, прости Инесс, что невольно оскорбил твою память, но эта сука довела меня!

И Корс с силой ударил ногой по двери.

Клайв жался рядом, в таком бешенстве он не видел своего начальника ещё ни разу.

С пары ударов Корс выбил дверь ногой и ввалился в комнату. Клайв за ним. Апартаменты Карины были пусты, только платье брошенное видимо впопыхах валялось на полу. Платье черного бархата, в котором она выступала в суде. Корс поднял его:

– Я так и знал! Я так и знал, что эта тупая сука сбежит с ним! – Заорал он снова. – Ну, ничего! Я вас поймаю! Я знаю, куда вы поедете…

– Куда? – буквально мяукнул Клайв.

– В имение к князю, куда же ещё! Сейчас мы поедем мы догоним их, помнишь таверну за городом, на востоке?

– Да.

– Они должны будут там остановиться. Хотя бы для того, чтобы напоить лошадей! Немедленно выезжаем! Я убью Лиса! Видят Боги, светлой памяти моей Инесс, я убью этого сукиного сына!

– Господин Корс! – услышали они крики, это снова надзиратель корневой части тюремной башни спешил к ним, – Господин Корс наконец-то я нашёл Вас! У нас большие проблемы!

– Что такое?! Он умер?

– Нет! Он сбежал! Его нет в камере и охранник убит.

И видя, как прямо на глазах бледнеет Корс, надзиратель поспешил добавить:

– Я думаю, он ещё в башне, оттуда не так просто выбраться, и мы подняли тревогу…

Корс глянул на Клайва, потом на надзирателя, он явно не знал, куда ему бежать, куда броситься.

– Клайв! Езжай за Лисом и Кариной! Лиса убей, Карину привези! Ты понял? Что ты так смотришь на меня? Покажи, на что ты способен!

– Есть господин!

– Действуй!

– А я разберусь с этим чёртовым демоном, далеко ему не уйти. Все выходы перекрыли?

– Так точно господин, Все выходы перекрыты!

– За мной!

Глава первая.

Немного ранее

Что случилось на самом деле:

Карина чувствовала полное опустошение и усталость, казалось бы, она должна была радоваться, ведь она сделала добро, и Лиса не повесят. Над ним не будет глумиться толпа на базарной площади, и помост останется в полноправном владении танцовщицы Норты. Но Карине было не по себе, наверное, она боялась отца. Его реакции. И этот страх отравлял и затмевал все остальные чувства. Всё вымораживал, оставляя лишь опустошённость. Она просто не знала что делать! И то, что она уже сделала, было ли это правильно? В голове полный сумбур, и ей очень нужно поговорить с кем-то, рассказать обо всём и услышать какое-то непредвзятое мнение в ответ. Может быть, услышать какой-то дельный совет. Как теперь смотреть в глаза отцу. Что ему сказать?

« Мне нужно поговорить с Никто! Он мудро рассуждает и он, поможет мне собраться с духом перед встречей с отцом! Подскажет как себя вести!»

В Никто, есть какая-то цельность, которой ей так не хватает. И ещё, в нём есть внутреннее спокойствие, которого ей тоже сейчас очень не достаёт!

Правда, он сказал ей держаться от него подальше и больше не приходить, но в данной ситуации это не важно. Да!

И быстро переодевшись и захватив свою сумку, с которой она обычно ходила к Никто, (в ней лежали все пропуска, лекарства и «каменный цветок» в специальном стеклянном футляре, ему не нужен был свет, он сам освещал всё вокруг, не хуже свечи) Карина бросилась по привычному пути в глубины тюремной башни.

Охранник возле его камеры, ничуть не удивившись, уже как обычно, без вопросов, впустил её.

И дрожа от возбуждения, Карина подбежала к Никто:

–Ник! Ник! Ты спишь?

Никто не ответил ей. Он лежал на боку, не шевелясь, поджав одну руку под себя, вторая выкрученная вверх, была пристёгнута за наручники к кольцу в стене.

– Ник? – позвала она снова, и уже испуганно. Похоже, он не спал, и, похоже, с ним было что-то очень не так.

– О Боги!

Никто выглядел сейчас действительно как труп. Ни кровинки на бледном лице, скулы так чётко обозначились, черты лица нездорово обострились. И полное отсутствие хоть какой-то реакции на её слова…

Она попробовала смочить ему лоб влажной тряпицей, всё время твердя его имя, вперемежку с ласковыми словами, и к её радости он зашевелился, открыл глаза, но взгляд его ничего не выражал.

– Ник! Очнись, пожалуйста! Я тебя прошу! Ты мне нужен! – не в силах видеть его в таком удручающем состоянии, таким измученным Карина заплакала. Она принялась приподымать его, потому что нездорово выкрученная рука пугала её. Он очень медленно сел, всё также, не издав ни звука. Карина поднесла к его губам чашку с водой:

– На выпей, тебе нужно попить. Что мне вколоть тебе. Боги! Если тебе нужна «чёрная вода»…, – она осеклась, так как при этих её словах Никто вздрогнул, и отшатнулся от неё, вжавшись в стену, Карина не поняла его, она продолжила:

– Если без неё ты не можешь. Я постараюсь достать её как-нибудь, украсть из сейфа отца, в котором он хранит вещественные доказательства. Думаю, там должна она быть… Или… я не знаю… я поеду в замок к Арелу, и там всё перерою и найду её. Мне терять уже нечего! Ты мне только подскажи где искать?!

Никто словно не слышал ее, он как то странно, лихорадочно провёл руками по своему лицу, по глазам, по шраму, губам с кольцами. И лицо его перекосилось в таком отчаянии, в такой муке, что Карина мигом забыла все свои проблемы и вопросы.

– Боги! Что с тобой! Ответь мне что-нибудь?! Не веди себя так, словно сам не свой.

Никто дотронулся до своих волос, провёл ладонью по всей длине, он словно ощупывал себя, глаза его при этом смотрели в стену за спиной Карины, мимо неё, и она поняла, что он ничего не видит.

– С тобой всё в порядке?! Ну, пожалуйста! Перестань! Боги! Он тронулся умом! Что теперь делать!

Никто слегка повернул голову, словно ориентируясь на звук её голоса, и мотнул головой в отрицательном жесте, это её несказанно обрадовало, значит, всё-таки он её слышал и понимал.

Звякнула цепь, Никто провёл рукой по шершавой стене, потом свободной рукой вниз, он ощупывал плиты пола и солому так, словно не понимал, где он находится, и что его окружает.

–Ник! Ты меня слышишь? Ответь мне что-нибудь? Ты меня очень пугаешь!

Никто замер, и чуть склонив голову, медленно провёл пальцами по пересохшим потрескавшимся губам, словно перечёркивая их крест-накрест.

– Что это значит? Я не понимаю тебя?! Ты не можешь говорить? На тебя напал приступ немоты, поэтому тебя в «Нижнем» называют «немой»? С тобой случаются приступы не только слепоты, но и немоты? Чёрт! – Она вспомнила, как доктор что-то говорил о подрезанных голосовых связках, она пропустила тогда это мимо ушей. Видимо каменный мешок, и не регулярный приём «восстановителей» ощутимо нарушил что-то в его организме.

– Я поняла, ты ещё не пришёл в нормальное состояние, не можешь видеть и говорить. Я поняла. Сейчас вколю тебе что-нибудь, только что… Постой! Карина лихорадочно принялась копаться в своей сумочке:

– Вот! Держи! – она вложила в руку Никто маленькую книжечку для записей и карандаш:

–Напиши мне, как сможешь. Я пойму, что ввести!

Никто взял карандаш и медленно нацарапал что-то на листке, пальцы не слушались его. Карина буквально выхватила блокнот из его рук, но вместо названия препарата и пропорций, на листке было написано:

– Какое сегодня число?

Карина сидела и тупо разглядывала эту кривую неуверенную запись. Потом подняла взгляд и сказала:

– Три с половиной дня, если я не ошибаюсь, ты провел в каменном мешке. Отец мне так говорил.

Никто мотнул головой, и протянул руку, она тут же вернула ему блокнот. Он написал только одно слово: «Дата».

И ошеломлённая Карина, назвала ему сегодняшнее число и год.

– Кстати, – сказала она, – если верить отцу, сегодня у тебя день рождение, – она попыталась улыбнуться, забыв, что Никто всё равно не видит её улыбки, едва выговорила, – Поздравляю тебя, – и ком застрял в горле.

Никто прислонился спиной к стене и опустил голову. Он не шевелился. Она тоже молчала, не зная теперь, что сказать, ждала, что Никто сам придёт в себя и даст ей знак. Но он словно оцепенел. Так проходили минуты за минутой, и ничего не происходило. Они сидели вдвоем в темном и покрытом плесенью тюремном каземате, и каменный цветок в отличие от свечи до бесконечности мог разгонять мрак вокруг. Никто съежившись, скорчившись в углу, и Карина рядом с ним, чуть напротив, на низкой скамеечке.

– Ник? – наконец позвала она, не в силах больше терять время попусту, отцу уже наверняка доложили о её поступке на суде, и он скоро начнёт её искать. Конечно, искать её здесь, ему и в голову не придёт, или придёт в последнюю очередь, но всё-таки…

– Ник?

Он поднял голову. И к своему разочарованию, Карина увидела, что ничего не изменилось. Его взгляд был по-прежнему пугающе пуст. Только… или ей показалось в неясном мерцающем свете цветка, его глаза как-то странно блестели, и щеки, словно мокрые.

И Карина не выдержав, бросилась к нему, обнимая:

– Милый, милый, не надо так… Боги я не могу этого вынести! Почему же отец так жесток с тобой?! Почему он считает, что ты демон?! Видел бы он тебя сейчас! Это невыносимо! Бесчеловечно так заставлять страдать тебя, из-за досужих сплетен и предположений.

Никто не отстранился от её объятий, а она сунула ему в руки карандаш снова:

–Напиши мне что-нибудь. Напиши, что всё будет хорошо!

Никто послушно взял в руку карандаш, Карина только сейчас поняла, что его правая рука была пристёгнута к стене, и он писал всё это время левой! Но, похоже, ему это не мешало и у него получалось.

Он протянул ей листок.

«Я хочу умереть» было написано на нём.

– Я…я покажу этот листок Арелу и он устроит тебе такую взбучку! Ты не должен сдаваться!

Никто протянул руку, и снова получив карандаш, написал словно уточняя:

«Я умираю».

– Тебе нужна «чёрная вода»?

Никто отрицательно замотал головой.

– Чёрт, я найду её, вколю тебе, и ты придёшь в себя! Чёрт! Чёрт! Ты можешь ходить? Когда твоё зрение восстановится? Я вытащу тебя отсюда! Я вытащу тебя отсюда, чего бы мне это не стоило, и верну Арелу! В целости и сохранности! Лиса я вытащила, а ты мой брат, значит, и тебя вытащу! Решено!

Карина вскочила:

– Пошли!

Никто не шелохнулся.

– Пошли! Или сейчас или никогда! Ты заставляешь меня совершать это безумство, и предавать отца, но я не могу этого видеть! Видеть тебя таким! Ведь ты мне жизнь спас. Забыл?! И ты улыбался там, в «Бакаре», был весёлым негодяем, как и все твои друзья! Таким ты мне нравился больше!

Она достала меч:

– Отодвинься немного… – с силой рубанула несколько раз по звеньям цепи, освобождая руку Никто. К счастью цепь поддалась. Никто прижал освобождённую руку к груди, словно она была маленьким раненным животным. А Карина уже тянула его за другую руку, поднимая с пола:

– Пошли! Если мы сейчас этого не сделаем, он засунет тебя в этот проклятый гроб навсегда, и я уже ничем не смогу помочь! Ни я, ни кто другой!

Никто не вставал.

– Ник! Ради меня! Ради меня – я твоя сестра! И ради Арела и Лиса, Энрики, Тола, Косого, Вила и всех остальных твоих друзей! Ты им нужен! Пойдём! Я умоляю тебя! Ради твоей Розы и нашей матери Инесс. Я умоляю тебя Никто пойдём!

Вынуждаемый ею Никто поднялся. Не отпуская его руки и держа наизготовку меч, Карина осторожно подошла к двери, и постучала условным сигналом. Охранник тут же открыл ей. На секунду оставив Никто, Карина вышла первой. Стражник ещё даже не успел ни о чём спросить её, как она, вложив все свои силы, ударила его тычковым в низ живота, как раз там заканчивался защитный нагрудник, и провернула меч, распарывая живот. А когда он, схватившись за вываливающиеся внутренности, упал на колени, ударила по шее, это конечно не был коронный удар Арела, а очень грубая и топорная работа, но стражник был огромный и здоровый, а Карина маленькая и хрупкая. И хотя голову она ему не снесла, и этого было вполне достаточно.

– Папа прости, – прошептала она, видя, как по мясницки разделалась со стражником. Который, между прочим, всё это время прикрывал её.

Ну и ладно! Ну и пусть!

Она вернулась за Никто:

– Как твои глаза? Видишь что-нибудь?

Никто отрицательно мотнул головой.

– Отлично! Пошли!

Выйдя вместе с Никто из камеры, она присела на корточки рядом с лежавшим ничком охранником, отстегнула перевязь, отстегнула нож.

– Возьмём его меч, – объяснила она, – вдруг пригодится.

И ножи, и перевязь были запачканы кровью. Её могут обвинить в убийстве и посадить в тюрьму, это уже не шутки и она вляпалась, Карина это понимала. Но она рассудила так, вытащит Никто, отсидится где-нибудь, а потом отец не вынесет разлуки и позовёт её обратно. Время покажет, что она была права, и ни сделала ничего плохого. Может ей даже удастся примирить их с Никто? А охранник… что ж, это вполне могла быть самооборона, или вообще свалить на Никто… Ему-то уж точно, одним больше, одним меньше, без разницы. Успокоив себя, таким образом, Карина протянула своему зачумлённому братцу оружие.

– На, возьми меч, тебе сможет пригодиться.

Но он покачал головой.

– Ты не можешь сражаться вслепую?

Она всё равно повесила себе на спину дополнительный меч.

– Ладно, пошли! – потянула Никто за собой.

Медленно они двинулись по низкому коридору. Сердце у Карины колотилось так, что ей казалось, сейчас оно выпрыгнет из горла. Одно дело было ходить здесь и пробираться к Никто тайком, даже если бы её и поймали, она была уверена отец быстро бы её простил, невинная шалость, прихоть, тем более что доктор сам направил её в первый раз сюда. И совсем другое дело пробираться мимо постов вот так, со слепым и невменяемым Никто. Когда любой патруль будет для них просто катастрофой. Она лихорадочно прокручивала в голове различные варианты действий и понимала, что её план по своей непродуманности и глупости не входит ни в какие рамки.

– Я держу тебя за руку и иди за мной, как можно тише, просто крадись, если нас засекут, не уверена, что я одна справлюсь!

Медленно и осторожно прошли они по узкому коридору. Карина свернула в низкую арку, внутри которой сразу начинались ступени наверх, и там наверху… там должен был стоять ещё один охранник, не-е-ет, далеко не последний. Просто ещё один. И как пройти его Карина не знала. А как пройти остальных?

– Стой, кто идёт!

– Карина Корс, веду осуждённого на допрос к отцу! – ответила она громко, вдруг со всей отчётливостью поняв, почему Никто отказался взять меч.

– Пропуск!

Карина смело протянула бумагу, охранник знал её. Он покосился на Никто, может, стоило для пущей убедительности надеть ему мешок на голову?

– Вы одна госпожа, это делаете? Вам помочь?

– Нет, – очень быстро и наверное слишком резко ответила Карина, – меня… меня там… встретят солдаты и Нолан… а ты… ты обязан пропустить меня и не покидать свой пост!

– Слушаюсь госпожа!

Боги! Этот охранник был тупым, а что будет дальше? Чем выше они будут подниматься, тем более сообразительными будут надзиратели. Но! В любом случае этого им удалось пройти. И какая-то уверенность в том, что она всё делает верно, поселилась в сердце Карины. Никто медленно, но отдать ему должное, несмотря на слепоту и хромую ногу очень тихо, почти бесшумно ступал за ней, а она помнила его жалобы про то, как он несколько раз падал на лестнице.

Миновав ещё несколько не охраняемых арок и поворотов, они вышли в довольно широкий коридор, ещё чуть-чуть и появятся узкие бойницы окошек, может вылезти в окно, тут будет не очень высоко, этаж второй, можно попробовать, и если цепляться за грубую каменную кладку башни… и что? Оказавшись в тюремном дворе, они будут как на ладони. Кто им откроет ворота? Только если всех положить, украсть коней… если бы Никто был в нормальном состоянии… он бы смог « всех положить», она почему-то не сомневалась. «Да и я бы тоже помогла» – не без гордости подумала она. Только, до окон нужно ещё дойти, и может проще так, и проходить кордон за кордоном, якобы ведя его на допрос. И встретиться с отцом, у дверей кабинета, ага…

Её лихорадочные размышления, прервал звук шагов. Охрана, проверяет этаж по периметру. Коридор довольно широкий и деться некуда. Что делать?!

Она толкнула Никто за угол, в какую-то небольшую тупиковую арку, и сама метнулась за ним. Может их не заметят?

Спиной она ощущала тихое дыхание Никто, он не шевелился, и даже сердце его, ей казалось, билось тихо-тихо, а вот её, наверное, стучало так, что и охранники могли услышать. Их шаги всё ближе, ближе…

– Кто здесь?!

Всё. Заметили …

– Я Карина Корс, веду заключённого на допрос к отцу…, – она медленно отлипла от Никто, вышла на свет.

– Пропуск!

– Вот, пожалуйста, – Карина взглянула на этого надзирателя, и всё поняла. Медленно, не делая резких движений, пока надзиратель ещё заинтересован её пропуском, она снова отступила на шаг назад, толкнув всё также стоявшего в арке Никто, своей спиной, немного грубо, наверное, словно давая понять: «Дело дрянь»!

– Почему Вы прячетесь от нас, госпожа Карина Корс? И где конвой? Вы что одна?!

– Потому что дело секретное, понятно вам! Никто об этом не должен знать!

И с облегчением Карина почувствовала что, Никто её понял, и медленно-медленно, аккуратно, вытаскивает меч убитого охранника из ножен у неё за спиной.

– Секретное дело? Покажите-ка мне вашего заключённого? Что Вы там прячете его, у себя за спиной?

Карина понуро отстранилась.

– О-о-ох! Что у него с глазами? Сын Дьявола околдовал дочь Корса! – загалдели они все разом.

– Взя…

Но охранник не договорил, слепой и слабый Никто по косой траектории, располовинил его от шеи до груди. Карина выхватила свой меч тоже, один из охранников побежал от них прочь, туда, где были другие коридоры на выход, туда, где были окна, и он отчаянно трубил в трубу, выдавая самый мерзкий звук, который Карина когда-либо слышала. Карина взглянула на Никто, и на тела четырёх охранников, лежащих на полу, её здесь был только один.

– Ну ты монстр! Только что нам теперь делать? Скоро вся армия моего отца будет здесь!

И в подтверждении её слов, где-то там вверху, загудели ответные сигналы, послышался лязг, и звон дополнительно запираемых дверей, и решёток. Путь наверх отрезан. Всё перекрыто. Теперь им и десяти метров не пройти вперёд. Что делать?!

И словно отвечая на этот немой вопрос, Никто потянул её назад.

Она побежала:

– Бегом, быстрее Ник!

Они уже слышали за спиной топот приближающейся охраны. Пока на подмогу спешат только ближайшие патрули, но скоро их будет гораздо больше. Неудавшиеся беглецы, конечно, метнулись обратно, но бежать быстро Никто не мог, хотя он очень старался. Хотя бы одной рукой, время от времени ему нужно было придерживаться за стену, ощупывая себе путь. Сюда-то они шли медленно, а вот отступать теперь приходилось быстро. И она даже не могла его упрекнуть, потому что видела, что он очень старается и делает все, что в его силах. Их сейчас догонит очередная группа самых быстрых солдат… Нет! Второй раз этого ада Карина не выдержит! Тем более что они уже снова спустились в подвальный уровень, а значит, проходы здесь теснее и уже. Если Никто так машет мечом, то кто даст гарантию что он не заденет её. Нет! Нет! Нет!

Выдержала. Снова яростно обороняясь и отступая, они не подпустили охрану к себе. И снова Никто бьющийся молча, и в слепую, поразил её, и даже в какой-то степени напугал, и он ни разу не задел её, хотя в узком коридоре, и развернуться было негде. В очередной раз выбравшись из этого двухминутного месива, хотя Карине казалось что прошла целая вечность, Карина судорожно выдохнула. Ей и первого раза было достаточно, как она выдержала это напряжение и смогла отбить и вторую атаку, вернее помочь Никто её отбить. Она сама не понимала! А что толку? Бежать им некуда. Только вниз, а значит рано или поздно их изловят как крыс в подземелье. Выходов там нет. Чем больше они сопротивляются, тем больше трупов оставляют за собой, и тем хуже будет… хуже будет Никто. Позже.

Потому что, теперь она знала, что все скажут, и как ей оправдаться: «Он её околдовал». Всё просто. И очень благородно, по отношению к брату. Но это будет потом, а сейчас… Сейчас она даже пожалела что первый охранник оказался настолько тупым что пропустил их, теперь он им только мешал, и придётся его убить. Снова убить…

Никто опередил её. Избавившись от охранника, почти кубарем они слетели по лестнице вниз, из арки, снова к камере Никто. Как жаль, что ничего не вышло, и его придётся закрыть здесь снова. И теперь, его конечно казнят, ведь все посчитают что он её околдовал, и даже если она будет защищать его, ей никто не поверит. Как же, ведь она околдована!

Вот и его камера. Но, похоже, Никто совсем не собирался возвращаться в неё. Он пробежал, если это можно было так назвать, мимо, углубляясь дальше по коридору, направляясь в противоположную сторону от всех выходов.

– Ник! Там тупик! Там нет никаких выходов!

Он обернулся, и к её ужасу, довольно быстро приблизился к ней, схватив за руку, то, как он подтягивал ногу и его слепые глаза, если честно сказать, пугали её сейчас не меньше чем до этого охранников.

– Куда ты меня тащишь?

Уж не хочет ли он взять её в заложники? Что ж, это не так глупо. Только если бы ещё голос вернулся к нему, а то, перекидываться с охранниками записочками вряд ли получится. Не давая ей опомниться, Никто тянул за собой, куда-то сворачивал, несколько раз они спустились вниз по каким-то крутым и узким лестницам, он словно знал эту дорогу, знал куда идти, и здесь не было никого. И охранники остались уже где-то позади.