Серпантин

– Да, буритто тут не пахнет, – грустно сказал Влад. – Ну что, огурцы или помидоры?

– На камень, ножницы, бумага?

– Соревновательный аспект, это я люблю, – с улыбкой сказал мексиканец.

– Камень, ножницы, бумага, раз, два, три, – вместе сказали друзья. Андрей показал камень, а Влад бумагу.

– Так, чемпионский титул в легкой руке снова у меня, – гордо сказал Влад.

– А ты на что ставил?

Влад посмотрел на ледяные банки стоящие в холодильнике. Конечно, может они хорошо зашли бы, как закуска, если бы друзьям было лет по 50, и они пили бы самогон. Но сейчас, глядя на них, Влад понял, что есть действительно очень сильно хотелось. С самого утра, у него было похмелье, из-за которого кроме минеральной воды, в организм ничего не лезло.

– Эээээ… Я ставил на… Пиццу! – сказал он, захлопнув холодильник.

– Так ведь, и я тоже на нее ставил, – улыбаясь, сказал Андрей.

– Вот и славно, – он достал телефон и набрал номер ближайший пиццерии. – Нам, пожалуйста, две больших «Маргариты». Хорошо. Хорошо. Адрес? Да, минуту, – он развернул телефон, и чуть не засунули микрофон в рот Андрею. – Диктуй, – сказав на какой адрес доставить заказ, друзья уселись за стол.

– Ну, пока ждем, вполне можешь рассказать мне историю.

Голодный, пьяный и усталый, Андрей рассказал обо всем, что с ним произошло с самого утра, вплоть до момента, когда его окончательно уволили с работы. Влад внимательно слушал, не торопя и не перебивая своего друга. Это была одной из его хороших черт, которых среди людей встречается очень редко. Все хотят говорить и слушать только о себе. Но разве можно в этом нас винить? Наверное, все дело в том, что наши родители, были воспитаны на таких моральных ценностях, как равенство, братство, коммунизм. Видимо поняв, что этот путь слишком тернист, и никто там так и не побывал, все дружно решили, что все это пустое. Ни равенства, ни братства, остались только зацикленные на себе люди.

Как раз в тот момент, когда Андрей рассказывал, как ехал домой, в дверь позвонили. Доставищик пиццы был, мягко говоря, поражен, когда дверь ему открыл мексиканец. Влад поболтали немного с курьером и, дав ему на чай хорошие чаевые, друзья принялись заполнять пустоту в своих желудках. Андрей решил, что пицца была подарком Богов, ничего вкуснее он никогда не ел. Жадно съев по паре кусков горячей, ароматной пиццы и залив ее рюмкой, они продолжали разговор.

– Хитрый жук, этот наш ректор, над каждой копейкой трясется. Но, надо отдать ему должное, он неплохо заработал на своем посту, – сказал Влад.

– Знаешь, это конечно будет мукой для меня, быть жалким портретистом до самой смерти, но, потом я подумал, что все же, это хорошо, какой никакой гонорар мне заплатят.

– Думаю да. Но, не стороны невесты, – улыбаясь, сказал Влад. – А я думал, тебе нравится рисовать. Ты делаешь любимое дело, а тебе за это еще и платят. Разве это плохо?

– Да это сущий ад. Это рабство. Одно и то же каждый день. Конвеер в чистом виде, который убивает фантазию, убивает чувства, и в конце концов, ты уже рисуешь без всякого желания. Конечно, на работе я тратил много времени и сил, но зато, у меня всегда было зверское желание делать то, что я действительно люблю.

– Да уж, не поспоришь, – Влад откинулся на спинку стула и спросил. – Хочешь, я поговорю кое с кем?

– Ты же знаешь, что я отвечу, зачем тогда спрашиваешь?

Влад уже много раз предлагал помочь в поиске работы. Но он всегда отказывался. Андрей считал, что если вдруг ему не понравится работа, или будет не получаться, то во всех грехах он начнет винить Влада. «Всегда нужно все делать самому, что бы винить только себя, не срываясь на близких и знакомых».

– Знаю Амиго, просто хочу тебя как-нибудь помочь.

– Если хочешь помочь, то угости меня сигаретой, – с улыбкой сказал Андрей. – Пойдем, покурим.

– Конечно, старина. Но сначала, еще по одной.

Выпустив себе в пищевод месиканского зелья, друзья пошли на болкон. На улице было уже 22:00 вечера. Курили молча, каждый думал о чем-то своем. Андрей, почему то представил, как на другом конце света, в жаркой Мексике, в одной из квартир прозвенел звонок. Открыв дверь квартиры, хозяин обнаружил на пороге своего друга, в шапке ушанке, тулупе, в одной руке балалайка, а в другой водка. И так же, как сейчас Андрей с Владом, два друга стоят и курят на балконе, под одним и тем же небом.

– Знаешь, что я понял? – сказал Влад. – Что мы, это всего лишь чья-то память.

– Ты считаешь, что нас нет, а все это лишь матрица из воспоминаний? – спросил Андрей.

– Нет, конечно, я что похож на какого-то чокнутого фантаста? – улыбаясь, спросил Влад. – Нет, я о другом. Вот жил мой отец, а сейчас его нет, – Андрей повернулся и стал смотреть на друга, впервые за полгода он затронул в разговоре своего отца. – Что я знаю о нем?

Знаю, что он был бизнесменом, любил шахматы и книги, был строгим, но справедливым. Конечно, он баловался нас с сестрой, но кто не балует своих детей? Знаю, что он добился всего сам, это он и внушал мне. «Мужчина добивается всего сам». Он был упертым, сколько бы раз он не падал, он всегда поднимался. Знаю, что он умел любить. Он делал счастливым маму и нас с сестрой.

Вот что я знаю о нем, вот это я и буду рассказывать своим детям о дедушке, а они в свою очередь своим детям, моим внукам. С каждым разом история будет сокращаться. Вот я, например, не знал свою прабабушку, но знаю, что она очень любила хоккей, каждый раз его смотрела и всеми силами болела. Это рассказала мне моя бабушка. Я никогда не видел прабабушку, не знал, какой она была, что любила, каким была человеком, но ее частичка живет вместе со мной. Частица человека, которого уже 50 лет нет на земле, но о нем все еще помнят.

– Так и мы с тобой, – он повернулся, и смотрел на Андрея. Было темно, но от блеска соседних домов и фонарей, было видно, как блестят его глаза. – Я расскажу своим детям о тебе. Что ты был художником, верным другом, который не раз спасал меня, от себя самого. Благодаря тебе, я еще жив, и, надеюсь, смогу вырастить детей. Но потом, лет через 50, ты превратишся в «друга прадедушки, который был художником». Ты станешь частичкой мимолетной памяти, в голове совершенно незнакомых тебе людей. Вот так.

– Знаешь, что еще меня радует? – спросил Влад. – Что через 50 лет никто не вспомнит каким пьяницей я был. Кончено, если я сумею запомниться своим детям, чем-то другим.

Андрей грустно улыбнулся. Может быть, действительно это правда. Но какая разница, что будут думать о тебе, когда тебя уже самого дивным давно не будет? Или может на том свете, люди сидят, и как комментарии под фотографиями в интернете, читают, что о них сейчас думаю на Земле. Интересно, кто из мертвых самый обсуждаемый на небесном форуме? Какой нибудь певец, актер, а может диктатор, вроде Адольфа Гитлера?

Вдохнув полной грудью холодный воздух, Андрей вруг вспомнил, о необычной встрече, которая была сегодня на этом же самом месте, несколько часов назад.

– Я сегодня познакомился с одной дедушкой, – сказал он.

– Амиго, таких слов от тебя я еще не слышал, обычно ты не говорит о девушках. Значит, она тебя заинтересовала, раз ты начал говорить о ней. Ну и кто она?

– Она моя соседка, мы курили с ней.

– Где? Здесь? Она уже была у тебя дома?

– Да нет же, она была на своем балконе, а я на своем, – он рукой показал в сторону соседнего балкона. – Это ее балкон.

– Ну балкон довольно красивый, – Влад старался разглядеть что-то на балконе. – А сама девушка, какая?

– Она красивая. Очень. Золотистые волосы. Красивые длинные ноги. И знаешь, в ней есть что-то такое, что скрыто от глаз.

– Сколько я тебя знаю, ты еще не об одной девушке так не говорил. Видимо она и правда, весьма горячая штучка, – Андрей действительно поймал себя на мысли, что его соседка, действительно, одна из самых красивых девушек, каких он встречал. – А имя у этой богине с соседнего балкона есть?

– Есть, но я, увы, его не узнал. Знаю лишь, что она работает по ночам.

– Это она тебе сказала? – удивленно спросил Влад.

– Ну, она намекнула, – улыбаясь, ответил Андрей.

– И что это был за намек? Из ряда, «меня сегодня не будет, приглядишь за моей квартирой», или что?

– Я спросил, как прошел ее день, на что она мне сказала: «Что он только начинается».

– Думаешь, это она про работу так сказала? – Андрей лишь пожал плечами. – Ну, ясно. И давно она тут живет?

– Сказал что год.

– Год?! А ты, как давно тут живешь? – выпучив глаза, спросил он.

– Где-то полгода, – смеясь, ответил Андрей.

– То есть, ты хочешь сказать, что девушка твоей мечты, живет здесь уже год, а ты узнал об этом только сегодня. С ума сойти. Ты меня сегодня поражает. Такими темпами еще через год ты узнаешь ее имя, через два года позовешь ее на свидание, через три года первы поцелуй, через семь секс, а через десять свадьба?

– Что ты несешь. Какая свадьба?!

– Вот именно что никакая, все родственники перемрут к тому времени, и я тоже, – смеясь, ответил друг.

– Это девушка, просто красивая и все. Мы выкурили с ней по сигарете. Я просто об этом вспомнил и рассказал тебе. Давай оставим этот разговор, хорошо?

– Как скажешь, Амиго, – они пошли обратно за стол. – Но пообещай, что первенца назовешь Владом, – улыбаясь, сказал Влад.

– Лучше уж Джулио Кортес, – закатывая глаза, ответил Андрей.

Допил бутылку текилы и затронул все темы, на которые они хотели поговорить, друзья решили завершить этот вечер. Андрей с трудом смог уговорить Влада оставить свою машину во дворе, и вызвать такси.

– Завтра с утра ты приедешь, и мы на твоей машине поедем на учебу.

Влад согласился. Он оставил мексиканский наряд у друга на память. Андрей собирался спуститься к подъезду дома, посадить его в такси, но он запротестовал.

– Где ты видел, что супергероев провожали? – потом он неожиданно поднял часть куртки к лицу, сделав, что-то вроде плаща, и шепотом сказал. – Их не провожают, они исчезают в ночи, – резко развернувшись, он побежал к лестнице.

Андрей стоял в дверях и смотрел как его друг, огибая причудливые формы, бежал к лестнице. Он смотрел на него, и испытывал радость, от того, что впервые за полгода, он вернулся в свое нормальное состояние. «Надеюсь, бэтмен не разобьет себе голову на лестнице».

Голова кружилась, тело было тяжелым и очень хотелось спать. Андрей взглянул на часы, было 23:50. Он прошел на кухню, где на столе лежала коробки из-под пиццы, пустая бутылка текилы, нарезанный лимон и соль. «Завтра все уберу» решил он. Умывшись, Андрей разделся и лег спать. В голове кружили разные непонятные мысли. «Я слишком много стал пить» – подумал он. Уже перед самым падением в сон, в голове пронеслась: «Прошел? Нет, он только начинается».

Глава 4

Проснулся Андрей, как не странно, очень рано. На улице только светало, до начала занятий было еще два часа. Встав с кровати, которая одновременно была диваном, или наоборот, он направился в ванную комнату. Мексиканская огненная вода за ночь скопилось в низу живота, и с нетерпением хотела, чтобы ей открыли границу и выпустили без визы. Андрей смотрел на себя в зеркало, холодная вода стекала с заспанного лица. Волосы были растрепаны, глаза красные, лицо опухшие. «Ну и видок».

Приняв душ, Андрей осмотрел место вчерашнего кутяжа. В целом, все было не так уж и плохо. Открыв вторую упаковку пиццы, он с радостью обнаружил, что там осталось еще три куска. «Утро начинается великолепно». Закинув остатки пиццы в микроволновку, и включив чайник, он решил навести порядок. Убрав со стола, и помыв посуду, он решил вынести мусор. Зайдя в комнату, накинув джинсы, а на голое худощавое тело куртку, он вышел в подъезд, чтобы выкинуть мусор в мусоровод.

На обратном пути, он слышал, как подъезжает лифт, и в тот момент, когда он проходил мимо его дверей, они открылись, и в нем стояла его соседка.

«Только начинается» – пронеслась мысль у него в голове. Девушка выглядела очень уставшей, но при этом, она показалась ему еще более красивой, чем вчера. Она подняла свои зеленые глаза и с ухмылкой спросила:

– Меня ждешь?

– Нет, – улыбнувшись, сказал он. – Просто мусор выкидывал.

Девушка вышла из лифта и встала рядом с Андреем. Она посмотрела на него с ног до головы, словно оценивая.

– А я подумала, что ты в таком виде на работу собрался, тогда мне стало бы понятно, за что уволили такого красавчика, – Андрей, замявшись, прикрыл пальто свое обнаженное тело. Девушка виновато улыбнулась. – Не сердись милый, просто я устала. Я пойду.

Каждый дошел к своей двери. Пока Андрей возился с замком, он еще раз мимолетом взглянул на девушку.

Зайдя в квартиру, он снял пальто. Микроволновка вместе с чайником объединились в маленький оркестр, и на всю кухню исполняли главный хит, под названием «Доброе утро». Заварив себе чашку крепкого кофе, Андрей пошел за телефоном, чтобы позвонить Владу. Телефон нашелся на рабочем столе, среди груды различных набросков. Он взял один из них и стал рассматривать, одновременно набирая номер друга.

Неделю назад он выбирал лучшие свои картины, собираясь отправить их на конкурс «Неизвестный город». Победа гарантигарантировала, что его серия работ будет выставленная в одной из самых модных галерей города. Конкурс был очень почетным. Андрей хотел бы отправить свои картины, но главный вопрос был в том, чтобы участвовать, необходимо было заплатить взнос, который был равен 1000$. Так что, вот уже неделю работы лежали на столе. Но Андрей не терял надежды, картины можно отправить вплоть до середины декабря.

– Алло, – раздался сонный голос из трубки. – Если это скорая помощь, то я вызывал вас вчера, сейчас уже поздно, я отошел в мире иной.

– Вчера вечером, один мексиканец оставил у меня во дворе машину. Он клялся, что сегодня мы вместе с ним поедем на учебу, – сказал Андрей.

– Его вчера поймали и депортировали на родину. Мне жаль, – хриплым голосом ответил Влад.

– У тебя есть час, чтобы привести себя в порядок и быть у меня. Супергерой успеет?

Вдруг на балконе раздался, какой-то шум, а за ним последовал крик. Андрей медленно повернул голову в сторону балкона. В этот момент там, закинув голову на бок, так, что все золотистые волосы были на одной стороне, стояла соседка, потирая свое колено.

– Я перезвоню, – сказал Андрей и повесил трубку, не обращая внимания на то, что говорил его друг.

Девушка виновато развела руками, мол «Я виновата, прости». Встав как столб, Андрей лишь моргал глазами. Девушка помахала ему рукой, на что он помахал в ответ, из-за чего девушка рассмеялась и постучала в дверь балкона. «Господи, что же я встал как пень?» – и Андрей бросился и открыл дверь.

Девушка виновато смотрела на него. Она была в той же длинной белой футболке, что и вчера вечером и розовых шортах.

– Прости пожалуйста, милый, я, кажется, там что-то сломала, – она указала на старую тумбочку, которая стояла на этом балконе, с тех пор как Андрей заехал в нее. Сейчас она представляла просто груду досок. – Я просто на нее встала, а она развалилась.

– Да ничего страшного. А как ты…?

– Перелезла, – улыбаясь, сказала девушка. – Тут всего-то полметра.

– А, ну да. Всего-то, – Андрей это таким тоном, что девушка рассмеялась. – Ты не ушиблась? – спросил он.

– Нет, все хорошо, не переживай милый. Прости, что я тебя тревожу, у тебя, наверное, и без меня и так забот хватает, а тут еще я. Просто мне захотелось перед сном выкурить сигаретку, а ты в прошлый раз меня выручил, – улыбаясь, сказала она. – Я тебе ждала, а тебя все нет и нет, поэтому решила узнать, все ли у тебя хорошо?

– Не стоило так рисковать ради сигареты, можно было просто позвонить в дверь, – сказал Андрей.

– Что поделать? – сказала соседка, пожимая плечами. – Люблю эффектные появления.

– Проходи, не мерзни. Я пока найду сигареты.

Аккуратно на цыпочках, девушка зашла в его квартиру. Андрей схватил первую, попавшуюся под руки футболку с дивана и надел, при этом девушка тактично отвернулась, и стала рассматривать комнату.

В целом квартира была небольшой. Справа у стены стоял диван, он же кровать, занимавший всю стену. Напротив него стоял огромный стол, на котором были раскиданы картины, вперемешку с кистями и тюбиками краски. Слева от стола, рядом с окном, стоял телевизор, за которым стояли два старых мольберта, а слева большой шкаф. Все стены квартиры были завешаны картинами, словно в художественной галереи. Пока девушка, с широко открытыми глазами, рассматривала комнату, Андрей попытался найти пачку сигарет в куче вещей, разбросанных на диване.

– Бог мой, я такого никогда не видела, – сказала девушка. Она медленно обошла комнату, рассматривая все его работы, висевшие на стенах. Затем подошла и стала смотреть картины их на столе. – Какие красивые. Неужели, это все ты нарисовал?