Нолдамак

Клянусь, я услышал, как она выдохнула. И мне показалось, что напряжение спало. Вдруг Вика дёрнула ногой во сне, и Рита переключилась на подругу. Она повернула её на спину и попыталась приподнять, но для неё Вика оказалась тяжелой.

– Хватит подпирать косяк. Лучше помоги донести её до кровати, – приказала Рита.

Я схватил Вику за подмышки, Рита – за ноги. Когда она наклонилась, я увидел два округлых холмика, готовых выскочить наружу. Я не мог оторвать взгляд. Я хотел ощутить её грудь в своих ладонях. Почувствовать их упругость. Мы подняли Вику. Рита выпрямилась, и соблазнительные округлости спрятались под пижамным топом.

– Кладем на мою кровать, – пыхтела она.

Наверх мы бы ее не затащили. Верхняя кровать была аккуратно заправлена, на нижней – подушка примята, одеяло отдернуто к стене так, что на простыни виднелся рисунок. На коврике лежала фиолетовая кошка, делая вид, что спит: один глаз закрыт, второй – наблюдал за розовыми мышами. Они тащили жёлтый сыр – единственный естественный цвет в буйстве ярких красок – в нору.

Мы уложили Вику. Внезапно её живот начал втягиваться от рвотных спазмов.

– Нет, нет, нет, нет, нет, – словно пулеметную очередь выпустила Рита, – только не на пастель. Сделай что-нибудь, – она вылетела из комнаты.

«Я что, должен заткнуть её рот руками? Это же не бочка». Не успел я подумать об этом, как Рита влетела с тазиком.

Мы, не отрываясь, смотрели на Вику. Ждали, когда её прорвёт. Я сидел на краю кровати с тазиком, готовый в любую минуту его подставить. Рита стояла, нервно теребя прямые светло каштановые волосы. Худое тело едва прикрывала пижама (если так можно назвать шёлковый топ на тонких бретельках и очень, ну очень, короткие шорты).

– Пригляди за ней, а я пока поищу аптечку.

Рита встала на стул напротив кровати и начала искать на полках, встроенных в проем стены.

– Куда же ты подевалась? – копошилась Рита на верхней полке, где лежали разного размера коробки. Ничего не обнаружив, поиски переместились на следующую полку. Она наклонилась ниже. Я сглотнул. Из-под шорт я увидел наполовину оголенную попу. От одной мысли, что находится под шортами, все тело пришло в возбуждение. Я не мог спокойно сидеть. Я встал. Вся энергия устремились в пах. Пара секунд и моим разумом овладело желание. Я протянул руку к попе, как вдруг Рита слезла со стула и столкнулась со мной. Я не устоял и притянул её к себе. Её тело встрепенулось. Она затаила дыхание, когда мои губы оказались совсем близко.

– Нужно ещё посмотреть в тумбочке, – Рита вдруг отстранилась от меня.

Я остался стоять как вкопанный. Но моё желание никуда не делось.

Она открыла прикроватную тумбочку, достала белую коробку с наклеенным крестом и начала перебирать таблетки. Но от меня не скрылась её растерянность. Она машинально перебирала таблетки. Она хотела поцелуя, но в последний момент испугалась. Рита, наконец, вытащила активированный уголь и прошла к противоположному концу комнаты, взяла со стола графин с водой и налила в большой стакан.

В мыслях я представлял её в своих объятиях. Я уже ощущал её губы. В этот миг я почувствовал себя вулканом, который вот-вот извергнется. Мне срочно нужно было погасить это желание. Пусть даже водой. Я прошагал к ней, выхватил из рук стакан. Рита сделала шаг назад, видимо, испугавшись, что я снова к ней приближусь. Я залпом выпил то, что осталось. Но я не остыл. Её едва прикрытие тело распыляло моё воображение и мучило мой член. Оставаться рядом с ней было невыносимо. Я с силой поставил стакан на стол, и поспешил домой.

Рита

Ненавистная мелодия орала в ухо. Я неохотно потянулась к телефону. Боковой кнопкой выключила будильник. Только заснула, и уже нужно вставать. Как же не хотелось идти на пары так рано! Поваляюсь еще пару минут. И провалилась в сон.

Я резко проснулась, посмотрела на экран телефона. 8:20. Не может быть! Как я могла заснуть! У меня английский через 10 минут. Я как ошпаренная вскочила и шумно спрыгнула с кровати. Вика мирно спала, закутавшись в одеяло. Моё шумное приземление никак не отразилось на сне Вике. Она продолжала крепко спать.

Я надела первое, что попалось под руку: джинсы, майку и безразмерную кофту. Нырнула в конверсы, схватила рюкзак и вылетела из комнаты. Ждать лифт нет времени и я побежала по лестницам. Оказавшись на улице, я помчалась что есть силы. Холодное утро заставило бежать ещё быстрее. Я забежала в пустынный универ. Часы показывали 8:29. Только бы успеть! Я рванула по лестнице. Сердце колотилось! Дыхание сбилось. Вбежала на второй этаж. Мне оставалось преодолеть коридор. В этот момент Прозвенел звонок и я увидела как начала закрываться дверь аудитории. Собрав все силы я ринулась по коридору со словами:

– Подождите меня!

Конечно же никто меня ждать не собирался, и я финишировала перед закрытой дверью. Я двинула по ней ногой от злости, и отошла к окну. Я начинала ненавидеть этого препода. Так он заставляет нас уважать его. Но я его презираю. И больше на его занятиях я не появлюсь. не велика потеря. Ничего нового за все время он на своём предмете не сказал и, думаю, не скажет. А сейчас я пойду в комнату и завалюсь спать.

– Я смотрю, ты любишь бегать по утрам! – произнес Марк с насмешкой в голосе.

– Что ты тут делаешь? – я не скрыла неприязнь в голосе.

– Замечу: в университет приходят учиться.

– Вот именно, учиться. Ты-то что здесь потерял? Решил проверить себя в списках на отчисление? – съязвила я.

– В начале года их не вывешивают, – задел Марк в ответ.

– Шёл бы ты отсюда подальше, – я хотела избавиться от его общества. Но он все стоял, придумывал как мне насолить. Марк Оглядел меня сверху Донизу И наконец изрек:

– Неважно выглядишь.

– Спасибо вам. После вашего фееричного появления я не смогла заснуть. – Вику рвало. Уголь выходил из неё, не успев добраться до желудка. Поэтому мне пришлось таскать воду – единственное, что принимал её организм. А ещё из мыслей не выходило, почему рассердился Марк.

– Как она себя вела? – все ещё сердито спросила я.

– Ты имеешь ввиду, приставала ли она ко мне? – Марк подошёл ко мне вплотную. Я почувствовала его горячее дыхание на своём лице. Марк пристально смотрел мне в глаза. – Отвечаю: нет, не приставала.

– А ты? – спросила я неожиданно для себя. Зачем мне это знать? Какое мне дело.

– Она не в моем вкусе, – с издевательской улыбкой добавил, – так же как и ты.

– В таком случае, что произошло вчера? Зачем ты меня прижал к себе? – я не выдержала. Я ломала голову, что с ним случилось? Почему он так разозлился?

– Ты сама дала повод. Провоцировала меня. Маячила передо мной своей супер короткой пижамой.

– Ты рассчитывал на…? – я даже произнести слова не смогла. Когда поняла, что он хотел секса со мной. Его наглости не было предела. – Да кто ты такой, чтобы я раздвинула перед тобой ноги?

– Для пьяного ты ничего так. Хорошо, что я протрезвел, – больно кольнул Марк.

– Надеюсь, ненадолго! – я бросила ему в лицо и пошла прочь. Я вся кипела. Как этот самоуверенный кретин может так нахально говорить.

5

Рита

Ненавистная мелодия орала в ухо. Я неохотно потянулась к телефону. Боковой кнопкой выключила будильник. «Только заснула, и уже нужно вставать. Как же не хотелось идти на пары так рано! Поваляюсь еще пару минут».

Я резко проснулась, посмотрела на экран телефона. 8:20. «Не может быть! Как я могла заснуть! У меня английский через 10 минут». Я как ошпаренная вскочила и спрыгнула с кровати. Вика мирно спала, закутавшись в одеяло.

Я надела первое, что попало под руку: джинсы, майку и безразмерную кофту. Нырнула в конверсы, схватила рюкзак и вылетела из комнаты. Ждать лифт не было времени, и я побежала по лестницам. На улице я помчалась что есть силы. Холодное утро заставило прибавить скорость. Я ворвалась в пустынный универ. Часы показывали 8:29. «Только бы успеть!» Я рванула по лестнице. Сердце бешено стучало. Я влетела на второй этаж. Мне оставалось преодолеть коридор. В этот момент прозвенел звонок, и я увидела как закрывается дверь аудитории. Собрав все силы, я ринулась по коридору со словами: «Подождите меня!»

Конечно же, никто меня ждать не собирался, и я финишировала перед закрытой дверью. Со злости я двинула по ней ногой, и отошла к окну, чтобы отдышаться. Геннадия Петрович ненавидел весь университет. Он обращался со своими студентами как с ничтожествами. Никто не мог заработать оценку «отлично», потому что, по его мнению, не родился ещё такой студент, который знает предмет лучше него. Унижение – самый любимый приём в его арсенале. Тех, кто опоздал, на следующей паре ждала незавидная участь. Он предлагал тему для разговора на английском. Но они настолько были специфические, что многие не могли перевести слова. Не говоря уже о поддержания диалога на английском.

«What do you think about the rectification column3?» Или «Why don’t use Polsstokverspringen4 in St. Petersburg?» Боже! Он наверно сидит и только ищет непонятные слова, чтобы показать, какой он умный, а все остальные – дураки.

«Ну и пусть упирается своим превосходством. А я сейчас пойду в общагу и завалюсь спать. И горите Вы, Геннадий Петрович, синим пламенем».

– Я смотрю, ты любишь бегать по утрам!

Марк неторопливо шёл по коридору.

– Что ты тут делаешь? – настроение уже было испорчено. Любезничать с Марком я не собиралась.

– Замечу: в университет приходят учиться, – я услышала насмешку в его голосе.

– Вот именно, учиться. Ты-то что здесь потерял? Решил проверить себя в списках на отчисление? – съязвила я.

– В начале года их не вывешивают, – Марк издевался надо мной. От этого меня ещё больше пробирала злость.

– Шёл бы ты отсюда подальше, – я хотела избавиться от его общества.

Марк не унимался: придумывал, как мне насолить. Оглядел меня сверху вниз и, наконец, изрек:

– Неважно выглядишь.

– Спасибо тебе и Вике. После вашего фееричного появления я не заснула. Вику рвало, – уголь выходил из неё, не успев добраться до желудка. Поэтому мне пришлось таскать воду – единственное, что принимал её организм. А ещё из мыслей не выходило странное поведение Марка. – Как она себя вела? – резко спросила я.

– Ты имеешь ввиду, приставала она ко мне или нет? – ну вот, снова эта дразнящая манера. Неужели нельзя сказать прямо.

– Не приставала.

Марк, как и вчера, подошёл ко мне вплотную. Заглянул мне в лицо. Я почувствовала его горячее дыхание на своём лице. Голубые глаза загипнотизировали меня.

– А ты? – спросила я неожиданно для себя. Зачем мне это знать? Какое мне дело.

– Она не в моем вкусе, – он не отводил своего магического взгляда, и в своей манере добавил, – так же как и ты.

Я почувствовала укол обиды.

– В таком случае, что произошло вчера? Зачем ты меня обнял? – не выдержала я.

– Ты сама дала повод. Маячила передо мной в своей супер короткой пижаме.

– Ты рассчитывал на поцелуй? – я чуть не задохнулась от гнева. Его наглости не было предела.

– Для пьяного ты ничего так.

Я готова поклясться, что он был трезв. Но он обманывал, чтобы сделать больнее.

– Хорошо, что я протрезвел.

– Надеюсь, ненадолго, – пусть идёт в длинный запой, чтобы я не видела его наглую физиономию в универе. А я уже нафантазировала себе черте знает что! Схватив рюкзак с подоконника, я пошла прочь от этого кретина.

Гнев мой ослаб, когда я зашла в комнату. Вика лежала на кровати и стонала. На размытом тушью лице читалась боль:

– Я умираю.

– От похмелья ещё никто не умирал. Ты вчера перепила.

– Не напоминай. И без твоих замечаний тошно.

Возле тумбочки валялись таблетки.

– Моя голова скоро треснет. Будто трудовик бесконечно заколачивает в нее гвозди! – она потёрла виски. Меня это немного развеселило, но взглянув на серьезное выражение Вики, я спрятала улыбку.

– Как я понимаю, на вечерние пары ты не пойдёшь?

– Не хватало, чтобы Жан меня увидел в таком состоянии, – произнесла Вика с упреком.

– Не увидит. У них занятия к тому времени уже закончатся, – и предвещая её следующий вопрос, я поспешила добавить, – встретила Марка.

Вика привстала. Одеяло спустилось, оголив плечи. Она судорожно его поправила и спросила с беспокойством в голосе:

– Он тебе что-нибудь говорил о прошлой ночи?

– Ты танцевала и пила в клубе.

– И всё? – Вика недоверчиво посмотрела на меня.

– Я чего-то не знаю?

– Я же ничего не помню. Вот и решила спросить, – оправдывалась она. – Может он восполнил бы пробелы.

Вика снова забралась под одеяло.

– Тебе нужно принять душ и взбодриться, – иначе она так и будет целый день ныть.

Я отодвинула шторы. Дневной свет залил комнату. Вика зажмурила глаза и натянула одеяло на лицо. Пятки остались торчать. Я знала, как её достать из-под одеяла и начала щекотать пятки. Она брыкалась, прятала ноги. Но тщетно, я вцепилась крепко.

– Ладно, ладно. Сдаюсь, – Вика села через силу, потом, опираясь на тумбочку, медленно встала. Обессиленные руки не могли держать одеяло, и оно упало на паркет. Перешагнув через него, в одних трусах, Вика поковыляла к графину с водой.

– Кстати, где твой лифчик? – вопрос застал ее врасплох. – Когда я тебя раздевала, его на тебе не было, – в доказательство я подняла со стула одно платье.

«Может, ни в какой клуб Вика и Марк не ездили? И все это отговорки. Черт? Почему я не верю своей подруге? Может потому, что Вика занервничала? И притворилась, что ничего не помнит? Может их накрыло и… Нет, Вика не станет так жестоко поступать с Жаном. Марк его лучший друг».

– Вспомнила, – она вырвала меня из нарастающего вихря мыслей. – Я так танцевала, что бретелька порвалась, и я выкинула лифчик. Китайцы. Что с них взять.

Действительно, бельё вполне могло не пройти испытание танцполом. Грудь у Вики выдающаяся, поэтому тоненькие бретельки просто порвались. Но…

– Как правило, в таких случаях отваливаются каблуки, – не унималась я.

– Туфли же не китайские.

Странно, Вика не экономила на одежде, а тут дешёвый лифчик. Но я приняла объяснение.

– Сейчас я тебе сварю бульон. А ты пока прими душ, – Вика жадно глотала воду. Чтобы она снова не забралась под одеяло, я схватила её за руку и затащила в ванну.

6

Марк

Я вышел из универа. Если бы не забытый телефон в аудитории, я бы давно был дома. Уже стемнело. Я поспешил на парковку. Проходя мимо аллеи, я заметил Риту. После последней перепалки она не попадала в поле моего зрения. Я уже соскучился по её разъяренному личику.

Я подсел к ней. Она на секунду взглянула на меня и дальше продолжила писать в тетради.

– Что делаешь? – полюбопытствовал я. На скамейке лежали листы с английским текстом.

– Я занята. Не мешай, – отрезала Рита, не отрываясь от работы.

По тому как она строчила текст и как горели её глаза, я понял: она действительно любит то, что делает. Только почему любимым делом надо заниматься на улице в такой холодный осенний вечер? И почему она одета не по погоде? Короткие джинсы, в которых виделись лодыжки, розовая толстовка и косуха. Ей что, совсем не холодно?

Рита ответила на мой последний вопрос: она подняла ноги на скамейку и прижала их к себе. Только сейчас я обратил внимание, что пальцы Риты покраснели. Такое пренебрежение к своему здоровью могло привести её к гриппу.

– Ты замёрзла. Предлагаю погреться у меня в машине.

Она проигнорировала моё предложение. Не хочет по-хорошему, значит, будет по-плохому. Я схватил листы со скамейки и пошёл к машине.

– Отдай статью, – Рита кинулась за мной. Она попыталась схватить листы, но я увернулся.

– Хочешь получить статью – залезай в машину.

– Никуда я с тобой не сяду, – кричала Рита.

– Иначе я разорву эти чертовы листы! – пригрозил я.

Рита сжала зубы. Она поняла безвыходность ситуации и села в машину, хлопнув с силой дверцу.

Я включил печку, обогрев сидения и радио. Она вопросительно уставилась на меня и протянула руку:

– Гони статью.

Я отдал ей один лист.

– А остальное?

– Я передумал. Ты отвратительно себя ведёшь!

Меня бесило, что она «брыкается», показывает свой характер. Ей холодно, и вместо того чтобы согласиться погреться, она включает «мне от тебя ничего не надо».

– Снова ты усложняет мне жизнь. К завтрашнему дню я должна перевести целую статью, – вопила Рита.

– Ты же супер-крутой переводчик. Тебе не составит большого труда это перевести на ходу.

– Это ещё что такое?

Я решил укротить строптивость Риты и выехал с парковки.

– Куда ты едешь? Марк! – кричала Рита, – Мы так не договаривались. Я выхожу, – она попыталась открыть дверцу, но я её заблокировал.

– Остынь, – как можно спокойнее произнес я.

– Марк! – обречённо вымолвила Рита и отвернулась к окну. Пусть обижается, всё это для её же блага. Я прибавил радио. Через некоторое время Рита повернулась. Её внимание привлекла песня. Она не сводила глаз с радио. Мужской голос пел о дороге в ад. Песня ей нравилась. Потому что на её губах появилась улыбка. Я решил воспользоваться тем, что песня подняла ей настроение и, как только музыка закончилась, я прервал наше молчание:

– Ты видела ночную Москву?

Рита замялась, она не знала, стоит ли ей вступить в разговор. Но потом всё же произнесла:

– Нет. Мы с Викой собирались погулять, но пока дальше разговоров дело не дошло.

– Вы с детства дружите? – я хотел разговорить её и заодно больше узнать о ней.

– Ага. Жили в одно доме, росли вместе и учились в одном классе.

– И, конечно же, поступили в один универ, – вставил я.

– Это даже более логично, чем всё предыдущее. Тяжело без близкого человека в чужом городе. Вику впечатлил универ. Она его так расхваливала, что я тоже захотела в нём учиться. Вот так мы оказались в одном универе. Она на бюджете, а я – на платном.

Никогда бы не подумал, что Вика настолько хорошо учится, что поступила на бесплатное отделение.

– Я тоже на платном. В школе я неплохо учился, пока не стал зависать на улице. Тогда же я полюбил бокс. Пропадал в тренажорке.

Рита заерзала. Я поставил почти на максимум подогрев. И теперь ей жарко. Но она молчала. Упрямая девчонка! Меня всё же позабавило то, как некомфортно чувствовала себя Рита. Она выпрямилась, и сидела на краю сиденья. Я ждал, когда же она попросит отключить обогрев.

– Я согрелась, – наконец, произнесла Рита.

Мы въехали в центр. Ночной город светился от обилия фонарей, подсветок, витрин магазинов. Она завороженно смотрела на проносящиеся мимо дома, улицы. Покружив по центру, я поехал в Москву-сити.

Мы вышли на эстакаде. Перед нами возвышались небоскрёбы. Это место было популярным. Здесь останавливались, чтобы сфотографироваться. Рита подошла к ограждению. Она вдруг стала задумчивой.

– Как странно. Какой контраст. В этих небоскрёбах нет души. От них веет холодом, – она поежилась. – Поехали отсюда. Это место меня пугает.

Я не думал, что мы так скоро уйдём. Я рассчитывал, что она, как и многие, кто сюда приезжает, захочет запечатлеть себя на фоне голубых зданий. Но она, видимо, совсем другая.

Нужно было её отвлечь.

– Почему ты выбрала иностранный факультет?

– Я люблю английский со школьной скамьи, – ответила Рита, продолжая смотреть на дорогу.

– Занималась бы в своё удовольствие. Зачем превращать его в профессию? Английским никого не удивишь. Все так или иначе понимают и говорят на нем, – я задел её этими словами. Она вдруг повернулась и с гордостью произнесла:

– Я не отношусь к языку по-дилетантски. Я люблю его искренне. Я обожаю его звучание: как ласкают слух долгая «а» или фирменное Е. Я восхищаюсь его многогранностью, – чем больше она говорила, тем больше она зажигалась. – Когда я начала серьёзно изучать английский, я представляла себя сыщиком. Как под лупой исследовала каждое слово, чтобы ни одно значение не ускользнуло от моего пытливого взгляда. Пропусти я хотя бы одно значение – пазл не сошёлся бы, предложения потеряли бы смысл. Я работала скрупулёзно, совершенствовала язык. И это принесло результат.

Мы доехали до общаги. Рита посмотрела на часы на приборной панели:

– У Жана давно закончились занятия с Викой. И если бы не ты, я бы перевела статью. А теперь вместо того, чтобы спать, я буду делать перевод, – Рита разочарованно вздохнула.

– А ты забей на статью, – неужели сегодняшняя поездка не стоила пропущенного английского?

Она посмотрела на меня изумрудными глазами, и я потерялся. Я не заметил, как она взяла листы и скрылась за дверью общаги.

7

Рита

Марк подошёл ко мне на перемене:

– Какие у тебя планы на вечер? Хочешь прокатиться?

– У меня английский.

Из-за него мне пришлось сегодня на ходу доделывать перевод. Вчера мне просто не хватило сил. Я уснула за столом.

– Снова этот чёртов английский! Оторвись от него, – раздражённо сказал Марк.

– Вчера я так и сделала, – напомнила я. Не скрою, мне понравилась поездка. Но то, как себя вёл Марк, было не допустимо. Он шантажом заставил меня сесть в машину. А потом и вовсе не сдержал слово. Увёз меня из универа. На все мои протесты ему было наплевать. Он из тех, кто получает то, что захочет. Такие парни меня раздражали.

Мы стояли в центре бурлящего потока. Студенты сновали вокруг нас. Группа парней облепила аппарат со снеками. Девушка несла кофе вниз к «оранжерее». Многие торопились в столовую, чтобы занять очередь и успеть поесть. Марк всё стоял. Он ждал положительного ответа. Чтобы дать понять, что я занята и разговор окончен, я достала из рюкзака увесистый учебник и уткнулась в него.

– Что за…? – услышала я недовольный возглас Марка. Неужели его удивила толщина книги? Я уже подняла голову, чтобы съязвить, но он уже шёл в сторону Вики и Жана. Они целовались. Отбросив книгу, я побежала следом.

– Что вы тут устроили? – налетел на них Марк.

Вика и Жан отпрянули друг от друга.

«Моралист нашёлся. А сам недавно меня точно также обнимал и хотел поцеловать».

– Мы… Э… – Жан настолько растерялся, что не мог подобрать слов.

Вика была возбуждена и в отличие от Жана сразу нашла, что ответить Марку:

– Мы пара, поэтому можем целоваться, где хотим.

– Может ты ему и трахаться прямо здесь предложишь? – взорвался Марк.

– Если будет невтерпеж, – дразнила Вика взбешенного Марка.

– Посмотри, кого ты выбрал себе в подружки, – он перешёл на Жана. – У неё даже стыда нет.

– Мы просто поцеловались! – оправдывался Жан. Рядом с ним Вика казалась более убедительной.

– Ты завидуешь. Ведь тебе не знакомо такое чувство как любовь, – Вика угодила в цель. Марк сверкнул глазами. – Идём, Жан. Здесь нам делать нечего! – она взяла его за руку и потащила к лестнице.

– Ты мог бы не вмешиваться, – произнесла я, когда Жан и Вика скрылись за поворотом.

– Я не буду отмалчиваться. Речь идёт о моем друге, – рявкнул он. – Мне не безразлично, кто рядом с ним. – Марк ходил взад и вперёд. Он весь источал яд.

– Я не знаю, чем тебе не угодила Вика, но Жан сам её выбрал.

– Он ни черта не видит. Твоя подружка охмурила его ради выгоды.

Он обвинял Вику просто потому, что её недолюбливал. Да, Вика, может быть не идеальна, но она могла полюбить искренне.

– Чушь. Жан обычный студент, – не выдержала я.

– Я бьюсь об заклад, что теперь ни каких дополнительных занятий не будет. Вика оставит эту бесполезную математику. Зачем ей напрягать свой мозг, если рядом Жан. К тому же его отец зав кафедрой по экономике. Не удивлюсь, если она универ окончит с красным дипломом. Ведь на бюджет же она как-то поступила с нулевыми знаниями?

Вика ничего мне не рассказала об отце Жана. Да и все предыдущие отношения строились на расчёте. Я не могла ничего возразить Марку. Но я всё же надеялась, что с Жаном у неё будет по-другому.

– Время покажет, прав ты или… – я не успела договорить, как Марк перебил меня.

– Я буду ждать тебя у общаги в восемь.

Я опешила от его приказного тона. Никто так грубо со мной не обращался. С моим мнением не считались. Конечно, никуда я с ним не поеду. И речи нет. Но когда я хотела выплеснуть своё возмущение, Марка и след простыл.

В общаге я занялась докладом, чтобы отвлечь мысли от Марка. Но у меня ничего не получалось. Всё время возвращалась ко вчерашнему вечеру и сегодняшнему дню. Его требовательному тону. В итоге к восьми часам волна внутреннего возмущения достигла пика. Я решила: я выйду к нему, но не для того, чтобы показать, что я послушная марионетка, а чтобы высказать ему всё, что я о нём думаю.

Я надела кроссы, накинула куртку и решительно вышла из комнаты. Лифт не работал. Мне пришлось спускаться по лестницам. Чем меньше становилось ступенек, тем больше нарастала злость.