ПЕСНИ ОБЖИГАЮЩЕГО АНГЕЛА. По мотивам Ури Цви Гринберга

ПЕСНИ ОБЖИГАЮЩЕГО АНГЕЛА

По мотивам Ури Цви Гринберга

Валентин Серебряков

В оформлении обложки использована картина из коллекции художника Эдуарда Гроссмана

Корректор Владимир Френкель

© Валентин Серебряков, 2020

ISBN 978-5-0051-3496-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Эта книга – итог моих трехлетних занятий в семинаре Мастерская поэтического перевода при Доме наследия Ури Цви Гринберга, под руководством поэта Игоря Бяльского и историка-культуролога Зеева Султановича. Семинар существует с 2004 года. За это время в нем активно участвовали свыше тридцати переводчиков и было переведено многое из 16-ти томов, уже вышедших из печати, полного собрания сочинений Ури Цви Гринберга. Руководители семинара предлагали произведения для перевода, а мы, участники семинара, пытались представить их версии на русском языке.

До моего приезда в Израиль У. Ц. Гринберг был для меня незнакомым поэтом. Первое знакомство с ним состоялось по книге Михаила Польского «Мир без Храма». А с жизнью и творчеством поэта я познакомился по книге Зеева Султановича «Ури Цви Гринберг. О Боге, о мире, о времени нашем». З. Султанович пишет: «Ури Цви Гринберг был назван по имени своего прадедушки Ури, прозванного в народе „обжигающий ангел“ – пламенная личность».

Читая об этом поэте, а потом и погружаясь в его подстрочники, я старался понять его взгляды на мир и на место человека в нем. И я все больше убеждался, что Гринберг – абсолютно еврейский поэт. Главная тема его творчества – верность избранного народа Заветам Всевышнего, данным праотцам и пророкам этого народа. Во всем творчестве поэта чувствуется боль за рассеянных по миру евреев, которые, пытаясь ассимилироваться, постепенно теряли главный стержень своей жизни. Выход Гринберг видел только в возвращении на Землю Обетованную, к истокам веры в единого Бога и верности им.

В его стихах и статьях пророческие видения и политические идеи слиты воедино с пронзительной лирикой. Вся его жизнь была горением. И он стал сам светочем, оправдывая свое имя, что дало мне право назвать книгу по его мотивам – ПЕСНИ ОБЖИГАЮЩЕГО АНГЕЛА.

Так получилось, что первое мое участие в семинаре выпало на 10-й фрагмент большой поэмы У. Ц. Гринберга: «Танец на могиле отцов». Я попытался переложить этот фрагмент в рифмованном виде, но назвать это переводом не решался. Поскольку по содержанию подстрочника чувствовалось, что этот фрагмент – продолжение большого и серьезного разговора. На сайте Дома наследия Ури Цви Гринберга я получил доступ ко всем предшествующим фрагментам этого произведения. И стал вживаться в эту поэму – реквием по погибшим во Львове родителям и близким поэта. Вместе с автором я погружался в глубь времен, проникался величием и трагедией еврейского народа.

Работа с текстами Ури Цви Гринберга была непростой. У поэта сложный, не всегда улавливаемый с первого чтения ход мысли. Его баллады и отдельные стихотворения, большей частью не облаченные в рифму, пронизаны особым ритмом, который очень трудно передать в русском тексте. Поэтому я руководствовался следующим: понять главную мысль, чтобы потом добиться адекватности передачи ее в русском тексте; по возможности максимально использовать авторскую лексику, данную в подстрочниках; постараться в результате переложения создать законченное, логически выстроенное рифмованное произведение.

Не во всех текстах мне удалось добиться адекватности оригиналу и создать равные по качеству переложения (об этом судить читателю), но все они пронизаны моим искренним желанием понять национального поэта Израиля и познакомить с ним русскоговорящих читателей. Так сложилась эта книга, которая дает представление об Ури Цви Гринберге, классике еврейской литературы.

В заключение хочу поблагодарить Игоря Бяльского, пригласившего меня участвовать в Мастерской перевода, замечательного тонкого переводчика и комментатора Зеева Султановича и всех участников семинара за проявленные ко мне терпение, внимание и дружеское участие.

Участники семинара в Доме наследия У.Ц.Гринберга, слева-направо: Э.Бринт, М. Польский, Э. Бяльская, В. Серебряков, З.Султанович. И. Бяльский, А. Фирер, Л. Кренцель, И. Людковская, О.Кардаш-Горелик

Я ВСЁ ЕЩЁ В ИСХОДЕ ДО СИХ ПОР

Ещё я вижу их с поклажей в сердце моря,

и я средь них, и вся моя родня…

Я слышу песнь их мощную, им вторя,

единство с их мелодией храня,

несется песнь моя в разъятых водах моря:

и в мире никакой другой народ

так петь не мог, по Божьей воле с нами

он в море не входил с детьми, с дедами,

не шел средь стен качающихся вод.

Еще я находиться с ними смею

при пламенном синайском Откровенье

и сердце с ними бьется в унисон.

Вот Вседержитель отвечает Моисею:

в нас радости восторг – замри, мгновенье, —

присутствовать и знать, что все не сон,

услышать самому и, глаз не закрывая,

увидеть то, что явлено в Синае.

И с ними я еще перед Пеором1,

я вижу в пляске их со дщерями его.

Я слышу при Луне их вопли хором:

среди песков лишились мы всего,

нас Моисей увел от сытости, от мяса,

чтоб в голоде мы ждали смерти часа?

Я вижу их еще вокруг тельца златого.

Не плачут, хотя мяса нет былого

забыв вчерашний день, отцов завет —

нет Моисея, так и Бога его нет.

И те, кто песню пел, переходя по морю,

и мощью увлекал потомков Ноя,

поют теперь тельцу, не зная горя…

А воды с двух сторон вот-вот падут стеною.

Еще я юноша: халат на мне и пояс,

я сзади Моисея, дрожь не прячу,

стою среди народа, что за горесть

что он под звездами в пустыне, ропщет, плачет…

А Моисей, согбенный, на коленях

пред Богом скрытым молит одинокий:

дай мне войти хотя б на часть сажени

обещанного края, чтоб увидеть оком

места, где будет властвовать народ.

Но только мне закрыт Тобою вход.

Я голос дорогой его все слышу,

он краше всех в народе голосов.

Вот он замолк, и только голос свыше,

то глас Суда… Я, Моисей, готов

принять, мой Бог, Твой приговор суровый,

мне Иордан уже не перейти,

и здесь в пустыне смолкнет мое слово,

здесь погребенье должно мне найти.

Он выглядел оставленным, отъятым

от миссии своей. Спросил: кто тут со мной?

И видит в подпоясанном халате

меня: «Не ты ли неотступно, мальчик мой

за мною ночью крался по пустыне?»

Сквозь слезы: я не крался за тобой,

куда бы ты ни шел, хочу отныне

с тобою быть, возьми меня с собой,

люблю тебя и не могу скрывать

сильнее, чем родных отца и мать.

Он руку на плечо кладет вживую,

склонился, чтоб меня поцеловать…

И до сих пор на лбу моем печать

его провидческого поцелуя.

Печать любви к Завету и просторам,

нам в море путь он проложил к которым.

– — – — – — – — – — – — —

При смертном его часе – никого,

и скрыто погребение его.

– — – — – — – — – — – — —

Вновь с ними я, паломник юный в Храме,

Синайскую Тору2 читает царь,

как будто слышится в Эдеме песнь Адама…

В поклоне с ними я… Как встарь:

вот коэн кровью жертвенник кропит,

поют левиты, музыка парит…

Вся жизнь моя для этой песни в Храме

Господнем, вставшем на горе святой.

Но прячутся глаза от лжи и срама,

от чуждого, что насаждает гой,

и Божий град как будто бы чужой:

арабский говор, крест над головой,

галутных лиц непросвещенный рой,

подобный лицам, пляшущих в пустыне

Баал Пеору. Но во мне не стынет

дыханье края царского, он мой!

Как преданный, я верю Моисею,

что Иордан с народом перейдем,

освоим Землю – станет нам своею

от Нила до Евфрата. Разовьем,

прославим край и приумножим силы.

И не поглотят злые нас враги

в Господнем граде, где мы вечно были:

настанет день, и на своя круги

в сердца вернутся истины Завета:

нам осенят чело пророки света,

мы вырвем край свой из объятий спрута,

и ум возвысится над омутом галута.

Пропел подпоясанный в пестром халате

юноша песню, из дальних годин

пришедший к своей героической дате.

Молодость видится из-под седин…

Сквозь тяжесть огня, как в лета молодые,

разумом добрым я вижу, живой:

чудных скрижалей черты золотые

на белом сапфире всегда предо мной.

ЦИКЛ: ХОРОВЫЕ НАПЕВЫ

1. ОПЫТ ПРОРОЧЕСТВА

Я слышу в стихе своем внятный мотив:

солирует песня органа,

к вратам Золотым стены супротив

восходит она из тумана,

а сверху из облака луч золотой,

горячий и сладостно-пряный

радует глаз неземной красотой…

Сапфира лучом осиянна,

душа в своих чаяньях может дойти,

рычанием льва пред рассветом,

до края видений, где я во плоти

предстану собою – поэтом,

левитом, поющим при этом:

Высшая мудрость мощью морей

явлена нам в Аврааме —

еще до скрижалей, до храмовых дней,

до разрушения храма, —

в нашей крови от Адама.

Вот наша страна, в ней Иерусалим —

водного центр квадрата:

из морей Средиземного, Красного и

Нила с Евфратом.

Иерусалим, вижу, сердце раскрыл

орел, в нем живущий, над городом взмыл

границы объемлет и взмахами крыл

Божию власть объявляет:

Солнце, свой лик от Заветной земли

не отврати, моей воле внемли!

Орел в Солнце клюв погружает,

но сам от него не сгорает.

И возвращается в сердце до срока,

до пробужденья пророка.

К Богу Земли возвращайтесь, Закон

дан нам сияньем с востока.

Вписан в сердца наши он испокон,

и этот союз Богом благословлен.

даст он плоды в свои сроки,

как и Земля, чей надел орошён

водой дождевого потока.

А не вернетесь, отступит Господь – опустеет Страна,

реки ее обмелеют и дно их покроется мелом,

колодцы, вчера полноводные, иссохнут до дна

и древо, и люди, и твари – все в мареве белом, —

смертью наполнится весь окоем,

морскою водой не насытиться в нем.

Я о пророчестве вам рассказал,

вы этому сами свидетели,

в прибое Мессии шаги услыхал…

Вы чуждых привычек радетели

стали, живя среди народов земли,

уроков из прошлого не извлекли —

судьбы колесницы застряли,

срезали пейсы3, и нет – бородам,

дни Бога блюсти перестали…

Но чужаки без симпатии к вам,

к правилам вашего дома,

взгляды пронзают вас, словно кинжал —

ново для вас, незнакомо,

злобу, острей скорпионовых жал,

копят они к дням погрома.

Мы позабыли и сняли с себя дары бриллиантов Синая

и нацепили стекляшек ярмо с ярмарок чуждого края.

Себя нарядили, детей – мол, пусть с настоящим сживутся.

Поделки похожи на яхонтов блеск,

но фальшью они остаются.

Не нужен уже нам ни Нил, ни Евфрат

и Иордан нам не нужен…

Нет Вифлеема, нет Шхема4 уже —

до ленты приморской край сужен.

Народ, обладавший землей Авраама,

границы простёршим:

земли и воды видит малый кусок, остаток величия горший.

Вместо реки полноводной, разлившейся в мире, мы сами

стали всего ручейками…

Границы отмерили наши враги до горла бутылки…

И мы, как и лысые наши вожди,

увы, говорим без ухмылки:

Пусть будет так, только б мир на пороге был дан нам!

В мечтах потускнели и Нил, и Евфрат,

и берег другой Иордана.

Поэтому пролитой крови поток, что капли росы на песке,

если сила народа нашего Истиной не измеряется.

Заблудились во времени мы,

хоть Скрижали Завета в руке.

Разумные даже пьют невольно из луж,

да только не напиваются,

и ткани плетут, шьют одежду, свои забывая отличия…

Мощь юных порвыов, таланты и ум

народу даны для величия,

только высшего разума жажда у нас

хотя бы осталась в наличии.

24.06.2019

2. НЕВЕРУЮЩЕМУ

Вечерней прогулкой я безбожника встретил.

Меня он спросил: «Что ты в небо глядишь?

Будто бы отблеск хупы там заметил

со свадьбы родительской, и сердце тишь

покоя небесного, что тепел и светел,

переполняет твое, как читая кадиш?»

Сказал я безбожнику: «Осиротел ты без знанья

сладостной грусти молитв! Заходи-ка ко мне!»

Мы пошли. В небе звезд шебуршанье,

словно трение раковин, слышал я в тишине…

Он не слышал… Сели мы у огня, за окном дождь запел…

«Прочитаю тебе я стихи для безбожных.

Если примешь их суть, будешь честен и смел —

непременно спасешься!

Кто внимает Творцу, тому будет возможно

чистым стать, расцвести, как и тем деревам,

что забыты, заброшены в замяти пыльной,

но омыты дождем долгожданным, обильным!

Слушай теперь манифеста слова!»:

Представьте, что вы без отца,

без многолетних связей рода,

без Откровенья, что народу

настроило ум и сердца

на осознанье Божьей воли.

Что вы без корня в щедром поле,

вы парусно-моторный бот

без якоря в штормящем море,

без праздников и без суббот,

без счастья радости, без горя,

спать не дающего ночами…

И нету крыльев за плечами…

Представьте, признанный мудрец —

безбожник, умница, ученый,

разрушил стену, наконец,

что возводил он увлеченно

меж Божьей сущностью и вами.

Вы с ним, неверующие сами,

на волю вышли. Ваша плоть,

сумев застенок побороть,

свободна, разум жаждет правил:

Закон Всевышний нам оставил!

Теперь мы знаем, есть Закон!

Есть Бог, мы принимаем это!

(Ваш слышен хор – нам нужен Он!)

Мы этим знанием согреты:

Бог – все для нас, источник сил,

с ним наша истинна свобода,

Он к творчеству нас пригласил,

и дал нам власть над всей природой.

И дальше ваши дни идут,

часы молитв не пропуская,

не в скуке вы… Привычный труд,

все ради хлеба – жизнь такая.

Не тратите напрасно время

в пустой игре и в клубах дыма:

безделье вам невыносимо,

как сала мерзостное бремя.

По окончании будних дней

приходит время калачей —

и в тесто жёны в честь шабата

для сладости добавят мед.

А вечером перед закатом

мыть головы придет черед —

и запах мирры благовонной

по дому стелется любовно.

Среди других шабатних знаков

отметить схожесть не преминем:

каждый из вас в семье – Иаков,

сыны – Иосиф с Бинъямином5.

Встречаете святой шабат,

и в тайнах роз в садах таммуза6

из вас любой отметить рад

с Всевышним праведность союза.

Народ наш верою един:

еврей, пусть он простолюдин,

из синагоги возвращенье

отметит словом о творенье!

Кидуш7, налит вина бокал,

домашний сад благоухает

и ночи страсти обещает

средь простыней и покрывал.

Когда все затихает дома,

объятия любви желанны:

и тянется один к другому.

Свои у вожделенья тайны —

одну открыл и скрыл другую…

Когда, обняв жену нагую,

настойчивей и деликатней

муж жаждет близости шабатней.

И лоно женское готово

в себя принять его основу,

чтоб жизни зародиться новой…

И птицы в гнездах яйца сносят!

Цветут деревья, плодоносят…

Все повторяется и длится

в стремлении соединиться!

А звезды в небе – звезды Бога!

Луна – в ней мамы чистый лик!

И реки мчат по руслам строго,

как жизни зеркало, и в них

все отражается по воле

Всевышнего, и течь их доля.

И вам понятно, лицедеи…

Что прошлого цветные штампы

слепили вас огнями рампы.

Исчезли сцены и идеи,

надуманные игровые:

вы здесь евреи рядовые,

и вас не мучают галуты,

зачем чужие петь слова,

теряя радости минуты.

Вас еще много и едва

уместитесь вы в темном зале,

где вы чужую роль играли.

Благословен же день и час,

когда исчезнут гримы с вас!

Вы не играете в бедламе

и рады чистый пить нектар,

такими стали, это ж дар,

какими вас родили мамы!

Да, жив Господь, да, живо слово,

оно наполнить стих готово

и живо Откровенье в нас.

Я так закончу свой рассказ:

когда неверье разобьется,

тогда и человек спасется.

30.08.19

3. СЛАВА ЧЕСТИ

Славьте голосом честь в залах, где они есть,

синью неба наполните страсти!

С песней к вам поспешит расцвет вашей души,

вы росою чело ей украсьте.

К ней вернется нисан, распрямит она стан,

а весна ей напомнит о лете,

что с цветами придет, сладкий плод принесет,

как царицу с приличием встретит.

Как Гольфстрима поток, духа мощный виток

всех оставшихся, выживших, дружных,

в нем мелодия слов, разъяв створки оков,

воссияет кристаллом жемчужным.

И блуждали вдали, уцелев, корабли,

трюмы их враги опустошили,

но услышали зов от родных берегов

и к нам, избранным, в гавань приплыли.

И на каждом борту жаждут встречи в порту,

их оргáны поют свои гимны.

Долгих чаяний всплеск, в глазах радости блеск,

в ореоле зари мы взаимно.

Солнце-лев – исполин, восстает из-за спин.

Мы властители нового мира:

в нас с египетских дней святым валом морей

поет веры недремлющей лира.

02.10.19

4. ПЕСНЬ ЕВРЕЙСКОМУ РОДУ

Воспою Всевышнему, кровь кипит во мне —

моя еврейская кровь!

Я наездник на гребне волны,

исполненный духом народа…

Волны мчат меня к древним краям,

сила волн тех – любовь

к исстрадавшейся вечной земле,

что в плену у арабского рода.

Песню краю не пели арабы, и не их в том вина,

им и слов не найти с магнетической силой стремленья,

что потоком из древних мелодий

текли в нас во все времена

со слогами от лика сокрытого, данными нам откровеньем;

не из струн, не из труб и не из оргáнов дворцовых,

и не голосом плоти, в которой душа образцово

львиной мощью играет от мест, где встречал нас Синай,

и до алых небес от боев

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Баал Пеор (Пеор) – языческое божество, культ Б.-П. заключался в обнажении тех частей тела, которые обычно принято скрывать, и сопровождался сладострастными оргиями.

2

Тора – первая часть Библии, так называемое «Пятикнижие Моисеево». Традиционно слова Торы пишут на свитке на иврите.

3

Пейсы – Длинные неподстриженные пряди волос на висках, традиционный элемент причёски религиозных евреев.

4

Шхем – Город в Самарии, расположен на Западном берегу реки Иордан.

5

Биньямин – двенадцатый, младший сын праотца Яакова (Иакова).

6

Таммуз – четвёртый месяц еврейского календаря.

7

Кидуш – еврейский обряд освящения, производимый над бокалом вина.