Стать последней

– Однако шаманки у нас больше нет… – сокрушенно припомнила Даара. – Можешь сгодиться для чего-нибудь другого, раз красива. Ты ведь девственница?

Я вытаращилась на нее. Собственно говоря, я и не знала наверняка. Возможно, жрицы все невинны, а может, и нет. Но зато я догадалась, что стоит за этим любопытством: сын вождя сказал Нае, что его женщины должны быть лучшими и нетронутыми. Если эта девушка так красива, что ее выбрали для почетной миссии быть сожженной заживо, то, вероятно, и ему сгодится.

Моего ответа Даара не дождалась, она отперла решетку и ухватила за плечо, вытаскивая:

– Отведу ее к Крииту. Если она ему не понравится, тогда и смысла ее дальше кормить нет.

Даже если бы я хотела сопротивляться, силы в этом теле было недостаточно. Даара впихнула меня в большую палатку, приказала другим принести чан с водой. Потом содрала с меня одежду и запихнула туда. Терла мне спину пучком жгучей травы, а я умывала лицо – только мутнеющая вода позволила понять, насколько я была грязной. Сама этот процесс и резкая смена обстановки здорово прибавили мне сил.

– Криит – это сын вождя? – спросила я, хотя и без того уже догадалась.

– Да. – Даара разворачивала меня, чтобы было удобнее отмывать. Грубость ее движений была продиктована скорее спешкой, чем желанием сделать больно. И отвечала она мне охотно: – Если понравишься ему и не будешь дурой, то он вполне может вернуть тебе нормальную жизнь.

– Кажется, мы разный смысл вкладываем в слово «нормальный», Даара.

Она наклонилась и пристально посмотрела в мои глаза. Произнесла неожиданно задумчиво:

– Никак не могу понять – тебя будто подменили. Я видела сломанных людей, много видела… Но ни разу не была свидетелем, как они обратно склеиваются.

– Возможно, я просто взяла себя в руки, или добрые духи наконец-то отыскали меня посреди бесовской толпы?

Она не разозлилась. Наоборот, широко улыбнулась и поинтересовалась:

– Какое имя тебе дал отец?

– Т… – я вовремя осеклась и вспомнила другое имя, которое начиналось с той же буквы: – Тали.

– Вижу, что ты красива, Тали. Потому у тебя есть шанс прожить сегодняшний день. Но и слышу, что у тебя есть язык, Тали. И его ты до конца дня можешь лишиться.

Я горько усмехнулась:

– Думаешь, что я еще способна бояться, Даара?

– Не бойся. Но бесстрашие не означает, что надо быть тупой. Четвертый сын вождя очень уравновешен и умеет быть милосердным. Считай, что тебе повезло.

Милосердным? Человек, разоряющий поселенья и убивающий всех, кто под руку подвернется? Мы с бесами говорим на одном языке, но наша речь сильно различается по смыслу. Я решилась на другие вопросы:

– А ты ему кто? Любопытство ведь не считается глупостью?

– Нет, – она подняла меня на ноги и принялась с тем же усердием мыть промежность, заставив сжаться. Тем временем Даара продолжала: – Я ему верный друг, ближайший соратник и… дальняя родня.

Я уловила в ее ответе заминку:

– Любимая или любящая?

– Да-а, твой язык точно долго не протянет, – она расхохоталась. – И любимая, и любящая, если так интересно.

– Тогда тебя должна мучить ревность…

– Ревность? – она удивилась и вновь подняла голову, чтобы уставиться на меня. – Нет. Сердце мужчины и его член – совсем не одно и то же. Криит может брать сотни и тысячи других, может дарить им свое семя и детей, но я останусь спокойной. А ты красива – красивые женщины существуют именно для того, чтобы ублажать великих воинов. Благодари свою красоту, Тали, и раздвигай пошире ноги. Вряд ли у Криита в жизни была хоть одна женщина, которая не мечтала под ним оказаться. Вряд ли ему хоть раз приходилось напрягаться во время любви. Тебе надо его впечатлить.

Эта тема была слишком откровенной – среди моих сородичей не было принято обсуждать интимные вещи настолько прямолинейно. А в голове зароились еще более тревожные мысли:

– Я… я не хочу быть с ним, но совсем ужасно – понести от него ребенка…

Она выпрямилась и заставила меня шагнуть мокрыми ногами на устланный тканью пол. Взяла кусок мягкой материи и вложила в руки – мол, вытирайся. Сама искала в тюке одежду, которая подошла бы мне размером.

– Все-таки ты глупая, Тали. Когда ты ему надоешь, он перережет тебе горло. Но если ты будешь носить его сына, то он подарит тебе время, чтобы родить. А за такой срок всякое может случиться.

– Я не хочу понести от него! – повторила увереннее. – Можешь помочь хотя бы в этом? У наших знахарей есть трава…

– Ладно, – она выпрямилась. – У наших лекарей тоже есть подходящие снадобья. Но я сообщу об этом Крииту. И это сильно понизит твои шансы.

После ее обещания я смогла усмехнуться:

– Не пугай меня, Даара. Я в позапрошлой жизни разучилась бояться.

– Точно… будто подменили. – Женщина заломила черную бровь, но тотчас вспомнила о делах и бросила мне свернутую одежду: – Надень это, а я принесу тебе отвар.

Платье было коротко – до середины бедра, и велико в груди. Даара дала свое, а она была выше и шире в плечах. Но целая чистая одежда сама по себе дарила чувство защищенности. Пока Даара отсутствовала, я могла бы попытаться сбежать, но вокруг другие палатки, а дальше – костры дозорных. Меня в лучшем случае убьют. И тогда я сама уничтожу следующую сестру. Потому я и не предприняла попытки, хоть предстоящее доводило до нервной дрожи. Когда на чаше весов стоит не твоя жизнь, то и решения принимаются иные.

Даара помогла расчесать длинные волосы, заплела их в косу – такую же, как была у нее. Потом отвела к шатру в центре лагеря: похожий на прочие, только отличающийся цветом и размерами. Втолкнула внутрь.

Сын вождя сидел на лежанке и зажигал лампаду. Уже темнело, а для освещения такой большой палатки потребуется несколько источников света. Он взглянул на нас бегло и сразу вернулся к своему занятию.

– Та жертва, которую выбрала Тиирия? – поинтересовался равнодушно у Даары.

– Она, сын вождя.

– Думал, она будет реветь, пока вся не изойдется.

– Сама удивляюсь. Возьми ее, Криит. Может, скрасит твою ночь и поднимет настроение?

– Если бы ты хотела поднять мне настроение, Даара, то привела бы шамана – самого старого из тех, что живут.

Она вздохнула и прошла ближе. Села перед ним на колени. Я продолжала мяться возле входа. Даара забыла обо мне, а Криит моему присутствию вообще значения не придал.

– Сын вождя, пора определиться. Советники тоже считают, что дальше по побережью будут только мелкие рыбацкие поселки. Да и оттуда люди успели уйти. Это уже совсем не похоже на битву.

Он отставил лампаду и кивнул:

– Значит, нужно возвращаться на восток и присоединяться к другому отряду. Пора брать города и идти на столицу. А то их трусливый император сам не выйдет нас встретить.

– Понимаю твои сомнения… Но та мерзкая девка, убив нашу шаманку, не оставила нам другого выхода!

Я заговорила – и мой голос дребезжал от волнения:

– Мне хорошо известны эти места! Вы правы, дальше нет крупных поселений. Только рыбацкие семьи, они совсем не воины!

На самом деле я понятия не имела, что находится на западе. Если не ошибаюсь, то впереди большой рыбацкий поселок. И было бы очень неплохо, если бы этот отряд до него не дошел. Возможно, со временем придумаю новую ложь, чтобы вообще уговорить их сесть на корабль и вернуться восвояси. Императорской армии и населению нужно время, чтобы собрать все силы и одним махом откинуть бесов за море, поэтому на пользу пойдет любая задержка!

Однако Даара словно не восприняла мои слова всерьез и рассмеялась:

– Гляди-ка, даже трофейная подстилка на моей стороне! Посмотри на нее, Криит, она красива. Жаль будет такую красоту отдавать солдатам, если ты не захочешь взять. Ее зовут Тали.

Он улыбнулся ей совсем непонятной, почти мальчишеской улыбкой:

– Так жду, когда ты нас оставишь наедине.

Даара со звонким смехом хлопнула его по руке, вскочила на ноги и прошмыгнула мимо меня. Я застыла, понимая, что настал час моих страданий. Криит тоже поднялся и от этого стал выглядеть громадным. Шагнул вперед.

– Сними платье. Покажи, что под ним.

У меня задрожали руки. Я ухватила пальцами подол, но никак не могла заставить себя рвануть вверх. Криит задумчиво склонил голову набок:

– То есть ты не умоляла Даару привести тебя сюда?

В нелепом вопросе прозвучало слишком многое! И я нервно усмехнулась:

– Умоляла? Сын вождя, мне дали множество вариантов: умереть от голода, быть изнасилованной толпой твоих солдат, дождаться шамана, чтобы сгореть на костре, или прийти к тебе.

Он снова улыбнулся:

– И что ты выбрала?

Захотелось расхохотаться ему в лицо – безумно, страшно, надрывая глотку. Лишь бы он хоть от недоумения перестал улыбаться. Но я позволила яду проявиться только отголоском в тоне:

– Видишь ли, бес, каждый из вариантов был так заманчив, но мне не дали возможности подумать.

Он приблизился еще, и я инстинктивно ссутулилась.

– Тали ведь? Я – Криит, четвертый сын верховного вождя Родобесских островов и Тикийской территории. Будем знакомы. Назови меня бесом еще раз – и я выбью тебе все зубы.

– А как мне к тебе обращаться? – недоуменно уточнила я.

– Криит или сын вождя. Ты точно та, что рыдала в повозке пять дней кряду?

Я не ответила. Но взгляд мужчины уже изменился, а его голос будто стал тяжелее:

– Сними платье, Тали. Теперь я хочу увидеть тебя еще сильнее.

Согнала с кончиков пальцев дрожь. Ведь знала, зачем меня сюда ведут, и как будто успела немного настроиться… Ради какой-то другой женщины вполне можно забыть о боли и унижении, разве бывает выбор проще? Я стянула одежду, но стыд затопил все нутро, даже краснеющее лицо поднять не смогла. Откинула платье на пол и спонтанно закрылась руками.

Он стоял в двух шагах от меня и не приближался.

– Убери руки, Тали, – голос Криита прозвучал спокойно и тихо. – Убери руки сама.

Опустила голову еще ниже и заставила себя раскрыться. Невыносимо долгое ожидание закончилось выводом:

– Ты действительно красива.

Он словно ждал от меня какого-то ответа. Тогда выдавила первое, что пришло в голову:

– А ваш народ… вы некрасивы для нас.

Я не собиралась грубить. Это был просто факт, высказанный в порыве смятения чувств. Бесы не имели ничего общего с юношами на картинках в увесистых книгах – образцами мужской привлекательности: с тонкими чертами лица, светлыми вьющимися волосами и точеными профилями. О таком прекрасном мужчине мечтает любая девушка Большой земли. А вот Криит напоминал гиганта из страшной сказки, злого духа, который одним только взглядом способен пытать жертв. Он на две головы возвышался надо мной, и даже в расслабленных движениях сквозила неукротимая мощь. Но в ответ на мое нелепое признание он лишь рассмеялся:

– Посмотри на меня, Тали. – Бес дождался моего взгляда и нейтрально спросил: – Разве я спрашивал твоего мнения?

– Прости… Криит.

Он снова склонил голову набок, вероятно, эта была постоянная привычка, когда он размышляет.

– Давай поступим так. Сегодня я не трону тебя – ложись и спи, если хочешь. А завтра я задам тебе один вопрос: отдашься сама или возьму силой, а потом убью. Видишь, я даю тебе время выбрать из заманчивых вариантов? Будь уверена только в одном – долго я ждать не стану.

Не знаю почему, но его слова неожиданно меня обрадовали. Я не была с мужчиной раньше, и уж точно не собиралась отдаваться нелюбимому, но отсрочка прямо сейчас позволила хотя бы начать дышать.

– Тогда можно я оденусь?

– Зачем? – удивился Криит. – Разве тебе холодно? Тали, ты голодна?

Я была зверски голодна, но аппетит от неожиданной смены темы пропал. Тогда я просто прошла к лежанке, легла с краю, подтянула колени к груди и завернулась в тканевое покрывало. Хотя бы высплюсь, пока это разрешено.

Часа через два он лег рядом, но меня так и не коснулся.

Глава 4. Утро

Кажется, я впервые за три прошлые жизни выспалась. После таких испытаний спокойный отдых многого стоит. Перевернулась на бок. Криит спал, лежа на спине. На его голове не было золотого обруча, а на руках браслетов. Дыхание ровное, что едва можно уловить. Я не шевелилась, потому что не хотела его пробуждения. Лучше бы он вообще никогда не просыпался…

– Ну, что смотришь? – он даже глаза не открыл, а я дернулась от неожиданности. – В палатке есть ножи, неужели еще не нашла? Или собираешься душить голыми руками?

И дыхание все такое же ровное. Я успокоилась и положила голову обратно. Ответила тихо:

– Я убила пятнадцать воинов из твоего народа, но на пятнадцатом мой путь оборвался. Поэтому нет, я не думала о том, как тебя убить. Но почему ты оставил меня здесь, если ждал этого?

– Если меня убьет женщина, да еще и во сне, то и мой путь можно считать оборванным, – он улыбнулся и только после открыл глаза. Повернул голову и посмотрел на меня. – Пятнадцать воинов? Врешь?

Мы лежали рядом и говорили тихо. В таком спокойном тоне не ожидаешь угроз. И потому Криит сейчас не пугал.

– Вру, сын вождя. Возможно, я просто об этом мечтала.

– Тогда зачем смотришь на меня? – он вернулся к прежней теме. – Пытаешься привыкнуть ко мне, раз другого выбора нет?

– Нет. Я думала… думала о том, может ли глава насильников и убийц сам не быть насильником и убийцей?

– Не может, – он прищурился и будто пригляделся к моим губам. – Я хуже их всех вместе взятых, потому что… Не важно. Что у тебя во рту?

Я немного приоткрыла рот, высунула язык и показала ему жемчужину, которую еще сама не имела возможности рассмотреть. Пояснила, как могла:

– Это знак вечного служения богине добрых духов. Я была жрицей.

– Интересно, – он приподнялся на локте и навис надо мной. Я оставалась обнаженной, поэтому прижала рукой покрывало к груди, даря себе чувство мнимой защищенности. – Покажи еще раз.

Пришлось открыть рот. Не буду же я спорить из-за такой ерунды. Его глаза будто потемнели, когда он наклонился ниже, разглядывая.

– Что-то подобное делают у нас только шаманы. Ты шаманка, Тали?

– Нет, сын вождя. Это просто знак служения.

– Но если бы была, все равно бы не призналась? – его глаза смеялись, но ощущение веселья промелькнуло только на миг. – Это синий жемчуг, но мелкий и гладкий. Покажи снова.

Кажется, я понимала, почему его дыхание становится тяжелее, но не связывала это осознанно с возникшей близостью. Но когда я приоткрыла губы, он наклонился еще сильнее и коснулся кончиком своего языка моего. Мне даже отшатнуться было некуда, поэтому я только дернулась и сцепила зубы.

– Покажи! – повторил он резче. Глаза уже не светлые. Прижал собой сильнее, не обращая внимания на сопротивление руки.

Я медленно разомкнула губы и сразу приняла его язык. Он кончиком прошелся по жемчужине, отстранился, посмотрел в глаза, а потом снова наклонился, целуя глубже. Немного навалился на меня, тем самым полностью ограничивая движения, но поцелуй его стал приятным открытием: сначала ласковый и медлительный, но вызывающий дрожь, а потом все более настойчивый. Мои глаза сами закрылись, а тело отзывалось на непривычную ласку. Я не целовалась прежде, вообще не умела этого делать, но губы и язык будто сами подстраивались и отвечали. Теперь и я задышала рвано, захотелось убрать руку между нами и обнять его, чтобы это приятное ощущение продлить и усилить.

Но он внезапно остановился, снова посмотрел в глаза – и его взгляд сейчас был совсем другим.

– Я хочу тебя, Тали. Потому задам обещанный вопрос прямо сейчас. Но от твоего ответа ничего не зависит – чувствую, что ты соврешь.

Я сжалась, внутри назревала истерика. Поцелуй разволновал, вынудил захотеть большего, и я даже позабыла о том, что поцелуй возбуждает не только меня одну.

И Криит, не дождавшись внятной реакции, высказался вместо меня:

– Я потерял счет женщинам, а тебе буду первым мужчиной. Ты не станешь для меня последней, но я постараюсь тебя запомнить. Как синюю жемчужину.

Решившись, я не стала сопротивляться, когда он откидывал покрывало, сжимал мою грудь, потом вновь целовал, отстранялся, раздвигал бедра и проходился пальцами вдоль складки. Он не пытался доставить удовольствие мне – он сам получал удовольствие, трогая меня. Стянул штаны, отбросил в сторону. Сел между моих ног на колени, широко раздвинув бедра.

Обнажившийся член был огромен, а головка блестела от прозрачной жидкости. Я же испугалась, что он разорвет меня им изнутри. Какую боль выносит женщина, когда ее берет мужчина?

– Нет-нет, Тали, не сжимай ноги, – он надавил мне на колени. – Сейчас я не хочу останавливаться, даже если ты станешь кричать от ужаса.

Он лег на меня, уперся локтем в лежанку, другой рукой направил член внутрь. Это неприятно, но я пыталась расслабиться, насколько могла. Запрокинула голову, чтобы хотя бы мысленно отвлечься от происходящего. Внутри тянуло, но резких движений не было. Криит подавался бедрами вперед и назад плавно. А потом вдруг толкнулся резче, заставив меня выгнуться от смешанных ощущений. Но мужчина тут же отстранился всем телом и приподнялся.

– Ты не девственница. Как ты оказалась здесь?

Мой голос дрожал, как и все тело. Криит склонен слишком часто меняться, я просто не успевала подстраиваться.

– Я… я…

Что я могла ответить? Что и сама не знала? Что от бесконечных слез у меня отшибло память?

– Сейчас тебя выведут наружу, привяжут к четырем коням и разнесут в разные стороны. Или объясни.

– Сын вождя! – голос заходился от паники. – Я соврала, чтобы выжить!

Он пристально смотрел на мое лицо:

– Сколько у тебя было мужчин? Это было насильно или по любви?

Его интересу я объяснений не находила, но судорожно искала любое объяснение, подходящее для ответа. Вряд ли кто-то из соплеменников изнасиловал бывшую владелицу тела: среди моего народа такие преступления были редкостью, сродни убийству. Наверное, у нее был кто-то… Возможно, до того, как она попала в храм. Или связи с мужчинами в храме не воспрещались – откуда же мне знать? Криит, не дождавшись объяснений, прищурился:

– Кто-то из моих людей? Если тебя взял кто-то из них, то он будет наказан.

Вот, что его беспокоило – дисциплина в этом сброде негодяев. Эта мысль была почти смешна, если бы сейчас я была способна смеяться. Я могла назвать любого! Например, того самого, что пытался изнасиловать Наю, когда я вцепилась ему в глаз. Уж точно заслужил, добрые духи свидетели. Но что делать с остальными – точно так же заслуживающими наказания? И вряд ли богиня Алаида потерпит клевету… а она, кажется, все еще со мной, раз меня до сих пор не привязывают к коням.

– По любви, сын вождя. Один. До того, как я стала жрицей.

Каждый раз, когда я говорила, он не отрывал взгляда от моих губ – будто только ждал, когда там мелькнет жемчужина. Возможно, это зрелище и мешало ему сосредоточиться.

– Ты странная, Тали. Когда я целовал тебя – точно знал, что первый. Когда входил в тебя – точно знал, что первый. И шаманы никогда не ошибаются так сильно – для жертвенника нужны девы, не познавшие мужчин. Как подобное могло произойти?

Значит, их шаманка была слишком стара, чтобы безошибочно отличать девственниц! Похоже, я оказала всем большую услугу, избавив мир от нее. Сейчас же я понимала, что в уме он решает мою судьбу, но желает меня не меньше прежнего. А судя по взгляду, который он нехотя отрывал от моих губ, даже больше. И потому сама подалась бедрами вверх. Теперь без прежнего страха – ощущения, когда он вошел в меня, можно было назвать неприятными, но вряд ли болезненными. Такое я выдержать смогу, если выторгую этим продление жизни красавице Тали:

– Просто возьми меня, сын вождя. А потом делай что хочешь.

Он не ответил, только еще дальше приподнялся и смотрел в глаза, словно там был ответ на все его вопросы. Взгляд пристальный, без тени улыбки или ожидаемой страсти.

– При одном условии, Тали. Ты притворишься, что никто не любил тебя раньше. И ты никого не любила раньше. Сможешь?

Я не поняла, в чем смысл этой просьбы, но ответила честно:

– Смогу.

– Снова врешь?

– Клянусь добрыми духами, что никогда не вспомню о том мужчине, которого любила раньше!

Он выглядел удивленным. Вероятно, ощутил искренность сказанного. Кивнул.

– А если родишь мне ребенка с такими же черными глазами, то клянусь перерождением – я отпущу тебя и не трону всех, кого ты назовешь родными.

Отпустит, но без ребенка? Да уж, у нас действительно расходятся взгляды на многие вещи… Девушка эта на самом деле отличалась густыми черными волосами, роскошными бровями и длинными ресницами, что для нашего народа в диковинку. Бесы сами были темноволосы, но контраст не так заметен на фоне их смуглой кожи. Цвет своих глаз я до сих пор даже не знала, а у бесов глаза были чаще голубыми или серыми. У самого Криита – холодного стального оттенка, что ничуть не смягчало его внешность. И Даара еще не сообщила ему об отваре против зачатия, который вчера дала мне выпить. Не обманула ли она меня? А если не обманула, то не разозлится ли Криит, узнав о моей уверенной предосторожности? Осмелилась сказать только:

– Как скажешь, сын вождя.

Он вдруг отпустил меня и сел. Потянулся за штанами.

– Тогда пойдем есть. Сегодня поворачиваем обратно на восток, тебе понадобятся силы и хорошая обувь.

Глава 5. Три женщины

Лошадей у бесов было немного. Наверняка и те взяты в пройденных поселениях. Потому большая часть отряда передвигалась пешком. И я среди прочих.

Теперь меня попросту игнорировали: я стала то ли женщиной главаря, то ли его личным трофеем – не так важно. Да ведь никто из них и не знал, что не стала, а Криит не спешил перед всеми отчитываться. Мне давали место у костра, предлагали еду и воду, но вопросов не задавали. Конечно, я тоже не вступала в разговоры. Зато прислушивалась к другим, выясняя детали, которые нигде больше не узнала бы.

Оказалось, что первые корабли – это только разведчики, главная армия еще даже не высаживалась на наш берег. Если всего несколько подобных отрядов смогли навести панику, то вместе с остальными на Большую землю явится бойня. И вот в создании ужаса, насколько я поняла, и состояла их миссия. Бесы на самом деле были странными – их интересовал не просто захват территории, а отвоевание территории у сильного врага. Будто это украшало честью их мерзкие поступки. Но они своего добьются: надеюсь, когда прибудут основные силы, то встретит их сам император с вооруженными и обученными рыцарями, а не крестьяне с вилами. Он вышвырнет каждого пришлого со своей земли! Сейчас же они направлялись к порту, чтобы там ждать другие отряды или войско. Без шамана углубляться в материк смысла не имелось.

После полудня я едва переставляла ноги. Тело жрицы было слабо, не приспособлено для таких переходов, и моей внутренней силы не хватало, чтобы наполнить энергией мышцы за один день. Довольно удобная поначалу обувь, которую мне отыскали, теперь терла изнеженные ступни. Кожаные штаны я не надела, отправилась в платье. Пусть женщины вокруг своей голой груди не стеснялись, а мне еще далеко до того. Но и с этим никто не спорил – подстилка Криита обязана делать только то, что приказывает Криит. А ему вообще до моего наряда, как и до меня, дела не было.

Я поглядывала на пустую повозку, но так и не заставила себя спросить разрешения ехать в ней. Не то чтобы я переживала быть высмеянной – мне плевать на их отношение, я просто не хотела ни о чем их просить. Но помощь пришла неожиданно от Даары. Женщина заметила, как я споткнулась, заставила коня повернуть и, поравнявшись со мной, протянула руку:

– Иди сюда. Этот конь сильный, выдержит нас обеих.

Подтянула меня и усадила перед собой, придерживая за живот сильной рукой. Ехали медленно, чтобы пешие солдаты не выдохлись. Я же, покачиваясь на каждом шагу, думала о все больших странностях. Но в итоге пришла к выводу, что Даара просто считает меня ценной для своего вожака и потому заботится. Как заботилась бы о лошади или любой вещи.

Впереди нас ждали только разрушенные и сожженные селения, никаких людей. Я могла радоваться хотя бы этому. С Даарой говорить я тоже желанием не горела, потому за остаток перехода не произнесла ни слова.

Уже вечером остановились и развели костры. И только тогда Даара снова подошла ко мне, протянула кусок жареного мяса на палке и толкнула к центру, где сидел Криит. Наверное, я обязана быть его молчаливой тенью. Спорить не стала и села неподалеку.

Среди бесов наблюдалась строгая иерархия: Криит выше других по статусу, его мнение не оспаривается – создалось впечатление, что если он прикажет всем пойти и немедленно утопиться в море, то все так и поступят. Но он, если сочтет нужным, может выслушать мнение советников и командиров, к которым относилась и Даара. Нет, не так – они говорят свое мнение, даже если он не спрашивает, но принимает решение сам. Напряжение ощущалось, когда речь заходила о других отрядах. Возможно, в этом случае возникнет спор о власти? Я не могла знать наверняка, но было очень заметно, что и командиры, и простые солдаты не желают к кому-то присоединяться. И не пошли бы на это, если бы нужда не вынудила. Если бы я их не вынудила! Усмехнулась про себя, но и сама тревожилась, как изменится положение Тали в еще более масштабной общине.