Дар речи

Круглолицая девка – луна,

В отраженье свое влюблена.

За столом засиделась печаль.

Ледяной белизною плеча

Повела, поманила во тьму,

В беспросветную, вязкую муть.

Оплывает огарок свечи.

Мысли лязгают, словно ключи,

Что всю ночь напролет до утра

К мирозданью нельзя подобрать.

Снега хруст, ржавый всхлипень петель –

Это память моя о тебе

Бродит с ветром за тёмным окном

Там, где время подёрнулось льдом.

Распахнула объятия глушь:

Хватит места для всех беглых душ.

И повсюду молчанья печать…

Нет, ни слова нельзя обещать.

12 марта 2014

нодья…

А . А .

Нет, с пламенем сравнить свою любовь

Я не могу. К чему дымы пожарищ

И груды пепелищ? Довольно лгать!

Здесь слишком много снега…

О, как искрятся ледники людей!

Для пламени хотя бы нужен лес…

Как хороша усадьба для пожара!

Чтоб полыхнуло с обрушеньем балок,

Тревожным звоном битого стекла

И изумленной и ленивой дворней.

Но здесь…

В душе – лишь перекись заката…

Играют в кости пастухи планет…

Безмолвие и нежить длинной ночи…

Чужих объятий постоялые дворы

все переполнены.

Я заночую здесь.

Достану спички,

Сооружу нехитрую нодью*

И лягу вдоль неё,

И буду долго

Тлеть вместе с ней,

И ночь пройдет неспешно,

В мой череп

проливая тишину…

переживу

еще одну

ночь

без тебя…

27 октября 2011

__________

* – Нодья – таежный долгогорящий костер, сложенный из бревен.

я снова ждал. ты опоздала…

Я снова ждал. Ты опоздала,

Но рассмеялась и вошла –

Так ночь внезапно входит в залу,

Так входит лезвие ножа.

Да! Так мороз идёт по коже,

Так входит в сердце смерти страх,

Как ты вошла с изящной ложью

На узких, сомкнутых устах.

19 апреля 2014

ты ангел? нет, ты…

Ты ангел? Нет, ты – тварь!

Исчадие аорты!

Ни пуха, ни пера –

Растерзана постель.

Сминают душу мне

Незримые когорты

Из легиона вновь

Столь сбывшихся страстей.

Ты демон? Нет! Ключи

От всех калиток рая

На шее золотят

Излом твоих ключиц.

Когда же ты меня

Любовью покараешь

И исцелишь совсем

От страсти, падшей … ниц?

31 октября 2011

саломея

А . А .

Меха и платье смяты… Вечер.

Твой взгляд ветхозаветной тьмы

И недоверчивые плечи

Непререкаемо горды.

Вздохнули волосы протяжно,

Их разметало, размело,

И с плеч сползли неловко, тяжко,

Как перебитое крыло.

Какая слаженная сила

В противоборстве наших губ!

Мы их, как чаши, подносили

И, не сговариваясь, вдруг

Края навстречу наклоняли…

Тогда соткалась гуще мгла

И зазмеилась – у окна ли? –

Нет, за кромешным льдом окна.

Звёзд перепуганная стая,

Внизу – теней резной излом…

Тела в ночи переплетались

Нерасшифрованным письмом:

Пророчества, предначертанья,

Изображенья верениц

Рабов, ведомых на закланье,

Всех имена: царей, цариц…

Верблюды, пленных караваны…

Все – через тьмы и времена

Тянулись шествием туманным

Из ниоткуда – в никуда.

Твоя душа – душа пустыни.

Как раскалённый снег, пески

На дне зрачков Твоих застыли…

Они мне кажутся узки…

Они сужаются… И змеи

Твоих расхристанных волос

Шипят и вьются…

– Саломея! –

Тебя – познать мне довелось,

Тебя – испить мне…

– Саломея! –

На полумёртвом языке

Тебя назвал я, леденея…

– Что утаила Ты в руке? –

Тьма заливает изголовье…

Вот поступь полночи слышна…

Покорно, с тяжестью воловьей,

Склонила голову луна.

Лишь угол спальни серебрится…

В нём тишина пустует и,

Как крыльями морская птица,

Губами воздух охватив,

В которых задохнулось имя,

Бледна, покойна, тяжела,

На ложе, как на блюде, стынет

Отрезанная голова.

7 января 2013

в густых душных сумерках твоих волос…

В густых

душных сумерках

твоих волос

губы мои заблудились,

как пара влюблённых подростков.

Обмирая,

шаг за шагом,

наощупь,

они шли по твоей коже,

пахнущей безымянными травами и,

наконец,

вышли на залитое лунным светом

поле твоего лица,

на котором в полночь

распустился дикий цветок твоих губ.

И они сорвали его

со всей невинностью детского любопытства,

не зная, что лепестки его ядовиты,

а аромат запомнится навсегда

и будет чудиться

в каждом

сорванном

цветке.

7 января 2014

лицо русской женщины

Улыбки

палящий

полдень!

Видишь – в полях

густых

светлых волос

вспыхивают то и дело

серпы двух серёг серебряных?

Белых рубах

Полукруг у снопов тучных щёк:

там отобедать

Сели крестьяне

и разложили снедь

На скатерти губ,

щедро расшитой алым…

Вот уже бабы стали вполголоса петь…

Бровей две косы

в колосья ресниц упали…

И пошла молотьба

языками

тяжёлых

цепов!

Зерном слова льются,

речкой неистощимой…

Лошади щиплют траву в глазищах лугов…

След от телеги бежит,

огибая лощину,

И за пригорком скулы

исчезает совсем.

В русских полях вообще

многое исчезает:

Память о сыне,

муже,

родственниках,

отце,

Только рубцы морщин

рвами могил оставляя.

15 октября 2006

два поля

Мы – два размежёванных поля.

Время нам городить ограду.

Урожай поделён и продан,

Разворован да роздан даром.

Вороньё расчернелось тучей

Над рядами пустых борозд,

И заколкой – упавшее чучело

В чернозёме твоих волос.

Зарастёшь ты травою сорной,

А во мне засверкают серпы

Перезвонами смеха полной

Перепачканной детворы.

14 апреля 2006

сестра милосердия

А . А .

Ваши руки пахнут первым снегом.

Ими – настежь окна отворить,

Голубей кормить засохшим хлебом,

Из ладоней раненых поить.

Протяни – перехвачу запястья!

Не дари, хотя бы одолжи

Ледяное – напоследок – счастье

В эти руки голову сложить.

Над несмятой – снег в степи – постелью

Рваные осколки зимних звёзд.

Ты осыпь мне голову метелью

Ветреных, распущенных волос.

Скрипнет половицей пол дощатый…

Ты исчезнешь тихо. Навсегда.

Я узнал: глухи и беспощадны

Русские несметные снега.

25 октября 2012

лицо старой женщины

Столица

пришла

в упадок.

Племена лет,

не щадя ничего,

ворвались после долгой осады.

Награбившись вдоволь,

они

держат пир:

на челе

спят вповалку вандалы,

и на фасадах –

их грубые имена

вместо

имён

богов.

Статуи голова

срезана с мраморных плеч.

Полупьяная речь

мелких морщин

бродит эхом по залам дворца…

Нет ничего живописней

развалин лица.

Барельефы зубов

расколоты.

Копоть бровей

теперь на местах

шёлковых драпировок.

Амфоры глаз

с дождевой водой

отражают людей,

которых в помине нет.

Крики торговок

не раздаются

в безлюдных лавках ушей.

Фрески

когда-то губ

выжжены солнцем.

Рядом –

иссохший суглинок щёк

и переулки скул.

Площадь сужается.

Время жуёт мрамор.

Мост осыпается…

октябрь 2005 года

дай руку мне надежды невесомей…

А . А .

Дай руку мне надежды невесомей

И белоснежней святочных снегов.

Оставим всё: круговорот бессонниц,

Наст ледяной невысказанных слов.

Известно мне: молчание – условность,

Но время замерзает на лету,

Когда, как неоконченную повесть,

К развязке ожидание ведут.

Ты распустила волосы метелью,

Волнуясь, взгляд неловко отвела,

И с губ твоих, как голуби, слетели

Надежды белоснежные слова…

17 декабря 2013

снег. ресницы. губы. пар.

А . А .

Снег.

Ресницы.

Губы.

Пар.

Карий,

Колдовской угар.

Ночь.

Меха.

Страстей разбег.

Пар.

Ресницы.

Губы.

Снег.

Губы.

Пар.

Снега.

Ресницы.

Как встревоженные птицы,

Кружат,

вьюжат

смертным кругом:

Пар.

Снега.

Ресницы.

Губы.

18 февраля 2013

театрЪ

Похоже на то, что невеста появится в чёрном.

Встреча прошлого с будущим – чтоб развести мосты.

Антрепренёр накачивается снотворным.

Занавес падает и не встаёт. Подмостки пусты.

Век репетиций, видимо, не бесконечен.

Время афиш сменяется временем тумб.

Кассовый сбор снова не обеспечен

Машинальным движеньем когда-то умелых губ.

Смысла пьесы не разгадать.

Голоса с пустотой слились.

В произносимом с ленцой «иногда»

Слышу раньше звучавшее «бис».

март 2005 года

1914

Т. С.

Зима. Меха. Безудержная пляска

Разгорячённых, с лёгким паром, губ.

По ледовитой темени салазки

За лошадьми доверчиво бегут.

Колонны. Мост. От мала до велика

Вдоль улицы пешком идут дома,

И голос твой, весь в отблесках и бликах,

Рассыпался на смех и на слова.

Да, этой ночью окаянной, снежной,

Меня своим отказом окатив,

Ты с вызовом поправила небрежно

Заснувшего песца поверх груди.

Откинулась назад. Скрестила руки.

О, безнадёжно-серые глаза!

Вас самоцветами солдаты разворуют

И спустят в карты, походив с туза.

Лёд. Колея. Молчишь? Я всё приемлю…

Днём эшелон отправится туда,

Где новобранцами на стынущую землю

С разбега падают калёные снега…

Ночь при смерти. Созвездья глухо стонут.

Мне страшно. Он меня не оградил –

Твоей рукой мне вложенный в ладони

Нательный крест, остывший на груди.

И вижу я, хватая снег губами:

На голубого спящего песца

Ложится снег и гаснет…

гаснет пламя

Твоих мехов у бледного лица.

11 октября 2012

всю ночь гляжу в таёжный сумрак…

Всю ночь гляжу в таёжный сумрак

Твоих жестоких тёмных глаз.

Я засыпаю лишь под утро

Под мерный скрип расхожих фраз.

Победа или пораженье?

Всё заволакивает грусть.

Я, как таблицу умноженья,

Разлуку знаю наизусть.

Тяжёлый, как похмелье, свет

Спросонья ищет подоконник.

И мысль в гудящей голове

Бренчит, как ржавый рукомойник.

Твоя заснувшая рука

Беспомощно стекает на пол.

Бесшумно ухожу, украв

Твоих духов стеклянный запах.

30 июня 2012

пьяница

Если спиваться –

только Твоей красотой!

Хлестать из горла,

голову в ночь запрокинув,

и пьяным шататься,

бродить по немому кварталу

домов-близнецов,

таращащих мутные стёкла

в сыромятную тьму

преисподних ночей октября!

Заикаться Тобой,

падать в грязь,

подниматься и вновь,

спотыкаясь,

идти в затхлый сумрак

изъеденных стужей подъездов,

вдоль рядов гаражей,

что, как зубы во рту старика,

полусгнив,

совещаются,

чья же

очередь выпасть…

…Рухнуть во тьме

на костяшки разбитых коленей,

причаститься капель дождя,

исповедаться собственной тени,

поднять пьяный взгляд

и объять ледовитое небо…

Встать…

Идти…

Лица улиц топтать,

заплетаясь в родном языке,

в междометиях вязнуть,

разбрызгивать слякоть глаголов…

О, озябшие лица осенних простуженных улиц!

Нездоровый румянец листвы

и аллей воспаленные горла…

Ветер шарит рукой по карманам в поисках денег

но, денег нет…

Заночую в пустой остановке.

Просыпайся !!!

Не здесь!

Вставай!

Просыпайся!

Не здесь…

Холод жалит меня –

осенний облезлый холод…

Ночью он бродит по улицам,

ищет, кем бы согреться,

как беззубый старик впивается дёснами в мясо

И гложет…

И гложет…

В кочегарку!

В тепло!

Либо вброд, либо в бред, через грязь…

В топке сердца сжигая любовь,

хоть немного согреюсь…

Псом свернусь и усну,

но прежде…

но прежде…

Я понял истину!

Я не выронил эту правду в дыру в кармане,

не заложил в ломбард,

не ссудил под проценты,

с ней я шатался и с ней засыпал в остановке…

Ниже голову…

ближе…

слушай…

Бог пишет стихи.

7 апреля 2009

часть 3

знамения. цикл стихотворений о россии

ты – единственна. ты – неизбежна…

…Средь ночных полей,

Слышал я Твой голос сердцем вещим

В криках лебедей.

А. Блок «На поле Куликовом»

Ты – единственна. Ты – неизбежна.

Не покинуть тебя, не уйти.

Не оставить тебя на кромешном,

Предзакатном замёрзшем пути.

Закусившая до крови губы!

Лишь один – твоему равен – взгляд:

На распятии, брошенном грубо

На пол, под ноги пьяных солдат.

Непреложно и каторжно – вместе!

Распусти же тугие узлы

Конопляных волос и невестой

Имя светлое мне назови.

Бесконечное краткое имя!

В нём и слава, и святость, и грусть…

И звучит во мне неутолимо,

Пока я им взахлёб не напьюсь.

В обмелевшие плечи излучин

Я лицом побелевшим уткнусь,

Языком самородным, дремучим

Я не вымолвлю, выдохну – Русь.

28 марта 2012

безнадежней, нежней, непреложней…

Безнадёжней, нежней, непреложней…

Я всё туже повязан с Тобой.

Твои волосы наспех уложены

И заколоты блудной звездой.

Да! Такой предо мной Ты предстала:

До краев распростёртая даль,

Буераки, ухабы, увалы,

Света лунного мёртвый хрусталь.

Распустившая ливни волнами!

Перед взором моим расстели

Самобранную скатерть обманов

И несметных печалей твоих.

Но Ты смотришь и странно, и дико.

Ночи грубый кирзОвый сапог,

Словно вызревшую землянику,

Топчет, давит рассвет о порог!

Тусклый свет расползается струпьями…

Дай мне знак! Снизойди! Не молчи!

Я хочу распроветренным утром

Смерть с позором во лжи уличить!

В небесах грозовых, окаянных,

Где полёг облаков бурелом,

Я увидел парящего ангела

С ястребиным, раскосым крылом.

20 апреля 2012

я один. безымянное поле…

Я один. Безымянное поле.

Тишина обступила меня.

Ночь, усталою бабой, в подоле

Полумесяц внесла, как дитя.

Облаками его спеленала,

Убаюкала песней простой,

Заколола края покрывала

Заблудившейся в небе звездой.

И так грустно она напевала,

Что расколотое пополам

Утро виснет на грани обвала,

Там, где в небо вколочен вулкан.

И в любви моей пригоршня грусти.

Отчего? Я не ведаю сам…

В безраздельном, глухом захолустье

Я внимаю Твоим голосам:

Не свиязь ли мелькнул в диком небе,

В озерцо зыбкий свист обронив?

Не всплеснула руками ли верба,

Все людские грехи замолив?

Знаю, верую: всю, без остатка,

Безымянную душу свою

Я упрятал бы ночью украдкой

На изломе реки в полынью.

Эту вербу с горбатой спиною

Страстно, истово, что было б сил

Я б водой с отражённой звездою

Из ладони ночами поил.

21 марта 2012

красоту раздариваешь сброду…

Красоту раздариваешь сброду,

Сажей из печи подводишь бровь,

Перед бурей на растопку дробно

Деревень наколешь вместо дров,

В речке наспех заморозишь воду,

Вкатишь полнолунья колесо,

Вдаль метнёшь краплёную колоду

Ливнями изрезанных лесов.

Рóдная, щемящая! Научен

Имя я наощупь говорить.

Русь моя, меня довольно мучать!

Проклинать Тебя? Боготворить?

Рассмеёшься, сумерки задуешь,

Расплетёшь окрест густую мглу,

Божье имя упомянешь всуе…

И созвездья обратишь в золу.

24 апреля 2012

ночь, как чаща, глуха…

Ночь, как чаща, глуха, до последней планеты продрогла,

И комета огнём ледяным прожигает ей грудь.

Для кого эта ночь так пуста, одинока, огромна?

Кто посмеет в нее, как в чернила, перо обмакнуть?

Эта ночь, как Россия: испитыми спета губами,

Несчастливая песня с нелепым и страшным концом.

Кто же вывел Тебя, беспощадно скользя по бумаге

Черноклювым, талантливым, крови хлебнувшим пером?

Но спасибо за труд. Не поставить ли дерзкую точку?

Черновик наших судеб весь вымаран твёрдой рукой.

Почему же слова каторжанами тянутся в строчках

Несгибаемой, рваной, вцепившейся в стих чередой?

Так поэтов слова, утопая в снегах, вереницей

Всё идут и идут в белоснежных полях глухоты,

И безумие мира, сверкая, над ними глумится,

Заливая сияньем просторы людской мерзлоты.

Собирайся же в путь! Мы пойдем, спотыкаясь, за ними –

Пара честных, негромких, простуженных в хрип, голосов.

Но скажи мне своё беспросветное русское имя,

Мой старатель страниц, мой искатель немыслимых слов!

Ночь, как терем, черна, и ордою серебряной звёзды

Молчаливо кружат, поджигая резные края…

Простирая огней перезрелые, грузные гроздья,

Ввысь по небу ползёт, извиваясь лозою, заря.

1 февраля 2013

без стука ночь шагнула в дом…

Без стука ночь шагнула в дом,

Но я успел в окно увидеть

Нетающих вершин излом –

Пречистых тайн Твоих обитель.

Разъятых крыльев не смыкая,

Ресницы – парой ястребов –

Над озером круги сужали…

Дугой изогнутая бровь,

Как стая воронья, взлетела

И распроветрилась во мгле…

Ты с нерастраченною верой

Остановила взгляд на мне.

Растерянность и страх разрушив,

Мне душу – глубже, дотемна

Ты осветила и сожгла

Сковавшее меня удушье.

И я – глухой, косноязычный

Паяц и обыватель слов

Заговорил на непривычном

Наречии нездешних снов.

Слова – испуганные тени –

Ночами стали приходить,

И я, раздавлен и растерян,

Набрался смелости спросить:

«Зачем, скажи мне, всё вокруг

Насквозь пронизано незримо,

И этих нитей тайный звук

Дрожит во мне невыразимо?»

Но речь Твоя – непослухмянна:

Неразличима, как поток,

Как шелест или шепоток

Трав безымянных и духмяных…

…Над горизонтом распластала

И с дивной силой подняла

С отливом воронёной стали

От неба к небу два крыла.

И в вихре поднятого ветра,

Рассветным заревом горя,

Твои глаза, как два бессмертья,

Смотрели прямо на меня.

18 июля 2012

то не ветер рыщет по урману…

То не ветер рыщет по урману,

То не рысь взяла пахучий след:

То туман течёт, как кровь из раны,

Густо обволакивая снег.

Отскрипел по насту санный полоз.

Воздух замер. Сумерки густы.

Наверху сошлись на нерест звёзды

В древнем русле Млечного Пути.

Здравствуй, тьма камчатская, глухая!

Я не сгас, не сгинул, не уснул!

Лишь закат, над сопкой полыхая,

По глазам наотмашь полоснул.

Я стою один. Я безоружен

Перед ночью в этот долгий час.

Мёртвой зыбью душит воздух стужа,

Расколов небес иконостас.

Мёртвой зыбью волн заледенелых

Сдавлен край Авачинской Губы.

Облака свалялись, словно перья:

Спутаны, изломаны, грубы.

И внезапно сверху, обгоняя

Лунный свет, что в воздухе застыл,

Ты слетаешь, перья в снег роняя,

С прокалённой стужей высоты.

Ангел с ястребиными крылами!

От мороза перьями звеня,

Ты берёз корявыми крестами

Изгоняешь чернеть из меня!

Разомкнутся, выдохнут ли губы

Русских слов густой морозный пар,

Жизнь мою никчемную, как рубль,

В этот миг навечно оправдав?

Научи, вложи в уста мне голос,

Речи дар! А нет – так прогони

Вдоль реки, оборванной, как волос,

Сквозь снегов потухшие огни…

Но светает. Стынет лес. Неспешно

Бродит сумрак, не измяв кустов.

Пепел от созвездий обгоревших

Падает, печальный и густой.

То не ветер рыщет по урману,

То не рысь взяла пахучий след:

То туман течет, как кровь из раны

Густо обволакивая снег.

3 октября 2012

часть 4

тринадцать триолетов для ветра с оркестром

Микель Анджело

«А небо, небо – твой Буонаротти…»

О. Э. Мандельштам.

Буонаротти страждущее имя!

В нем жажда ангелов и всех небес простор

В одно слились, сплелись необъяснимо!

Буонаротти страждущее имя!

Необъяснимо? Нет, необоримо

Его стихиям кровное родство.

Буонаротти страждущее имя!

В нем жажда ангелов и всех небес простор.

29 января 2013

путь, полный песни и печали…

Путь, полный песни и печали,

Поэзия – нездешний путь!

Правдив, обрывист, неслучаен

Путь, полный песни и печали,

И время волчьими очами

Обводит странникову грудь.

Путь, полный песни и печали,

Поэзия – нездешний путь!

4 февраля 2013

странствовать неузнанным и грешным…

Странствовать неузнанным и грешным,

Встречных девок Музами рисуя!

Каждую храня в душе кромешной,

Странствовать неузнанным и грешным!