– Аджу-уба, – протянул Завадский. – Видел я его по телевизору. Есть что-то в его рассуждениях максималистское, юношеское. Вы сами нашли в его философском открытии, если так можно выразиться, массу противоречий. Поэтому брать на вооружение умозаключения профессора о самодеятельности киборгов, мягко говоря, наивно. Кстати, они не выходили больше на связь?

– Через сновидения режиссера.

– Интересный ход. Он в теме?

– Нет.

– Разумно. Что же ему приснилось?

– Приходили четверо, как и ко мне. Сказали «связь по воскресеньям ровно в полдень по кремлевским курантам».

– Все понятно.

– Да? А мне, например, ни черта не понятно! Голова кругом идет. Один предлагает послать киборгов куда подальше, другой звонит, советует принять их предложение. Умные все, сократы, один я Иванушка – дурачок! И что они ко мне привязались?

– Напрасно вы так о себе. Гордитесь тем, что очень серьезный выбор предоставили сделать именно вам. Кстати, Иванушка – дурачок в результате вышел победителем. Хоть и сказка, но вся наша жизнь большая иллюзия. Решение, несомненно, за вами. Всего хорошего!

В трубке раздались гудки, которые Феликс слушал еще несколько минут. Швырнул телефон на кожаный диван, обхватил голову руками. «Советчики, блин! Что же делать, как поступить?»

На стенных часах бежала и вдруг остановилась секундная стрелка. Феликс бросил в них ластик. Стрелка дернулась, побежала дальше.

«Раз обратной дороги нет, нужно идти вперед», – рассуждал вслух Бабочкин. Взял флэшку, текст, выкурил прямо в комнате сигарету, что было запрещено, пошел на озвучку. В соседней кинокомпании, где начитывались тексты, дежурил Петрович. Отличный звукорежиссер, который не только профессионально выполнял работу, но и внимательно слушал текст журналиста. Когда ему что-то не нравилось или было не понятно, вежливо об этом говорил. Как правило, его замечания были по существу и Бабочкин всегда к ним прислушивался. Тут же делал в тексте исправления, перечитывал. Петрович был начитанным, опытным человеком, разбирался во многих областях. Эти его качества Феликс очень ценил. Никто не вычитывал тексты его сюжетов, а любому корреспонденту, даже семи пядей во лбу, требуется редактор.

Петрович отхлебнул из кружки, вставил флэшку в компьютер, жестом пригласил Феликса занять место у микрофона. Бабочкин опробовал голос, размял во рту язык. Но когда Петрович скомандовал «мотор», язык словно прилип к небу. Феликс читал текст с большим трудом, который казался ему чужим. Такое с ним случилось впервые за многолетнюю практику. Отдельные куски текста приходилось перечитывать по три-четыре раза. Звукорежиссер не подгонял Феликса, но и как ни странно, ни разу не остановил с замечаниями.

Когда запись, наконец, завершилась, вышел из аппаратной, постучал по чашке с чаем серебряной ложечкой.

– Любопытный человек Аджуба, – сказал он.

– Да, интересный, – согласился раскрасневшийся от напряжения журналист.

– Откуда он так много знает о пришельцах? Такое ощущение, что сам у них в гостях был. Общался я как-то с Аджубой, давно, правда.

«Эх, Петрович, – вздохнул Феликс, – сказать бы тебе, что это не он, а я у них в гостях побывал, – вздохнул журналист. – Да ты меня в безумцы запишешь». Вслух же произнес:

– Ему каждый день звонят и рассказывают об НЛО и пришельцах.

– Он сам чем-то похож на киборга.

– Внешне, вроде бы, обычный человек, как все, – начал в чем-то смутно сомневаться Феликс.

– Возможно, киборги формируют свои отряды и из людей. Власовцы же служили у немцев.

– Слу-ужили, – протянул Бабочкин. – Вы хотите сказать, что профессор был когда-то похищен пришельцами и вступил в их команду?

– Кто его знает…. Говорят, что мы вообще живем в виртуальном мире. Все может быть.

На лестничной площадке, где курить было нельзя, но дымили все, пахло паленой паклей. Сверху с прогнившей насквозь лестницы, ведущей на крышу, сыпалась штукатурка. Бабочкин ничего не замечал. «Об этом я не подумал».

«Аджуба – киборг! Возможно, раскольник, сбежавший из отряда. Вот почему он не боится пришельцев и точно знает законы, которые они обязаны соблюдать. Собака, оказывается, не глубоко зарыта. Ну, Петрович, ну голова! Если так, то идти на поводу у профессора просто глупо. Самому становиться изгоем совсем не хочется. Только не понятно чего добивается Аджуба. Насыпать с помощью меня соли пришельцам или…? Академик не только против Службы безопасности пошел, но и против Высшего разума… Мефистофель, блин. Недаром тот лягушонок мне на 304 страницу указал».

Вернулся в офис, бросил флэшку с озвучкой на стол, взял ключи от режиссерской аппаратной. Долго не мог попасть в замочную скважину, потом включить компьютер, на который Чернов залил кассеты с интервью. Руки дрожали. Наконец, на двух мониторах появились иконки. Но где папка с интервью? Феликс слабо разбирался в компьютерах, пользовался своим ноутбуком исключительно как печатной машинкой, ну и для выхода в Интернет. Под одним из значков увидел надпись: «azaza H 264». «Есть, Юрка не успел далеко упрятать Аджубу».

Ни мгновения не сомневаясь, нажал на иконке правую кнопку мыши, а потом – «стереть». Вскоре все было кончено. Интервью Аджубы вновь аннигилировалось.

Сел за руль в хорошем настроении. «Всегда нужно делать объективный выбор, не зависимо от пользы и последствий для самого себя. Ну, профессор, мы еще посмотрим кто кого!» На Ботанической улице выбросил кассеты в окно. Видел в зеркало, как они разбивались о стволы яблонь. Припал к рулю, надавил лбом на клаксон – пусть слышат все – я сделал единственно правильный выбор! Все, кина не будет!

В супермаркете «Перекресток» купил ветчины, копченой рыбы, водки, португальской мадеры. Что делал дальше и когда уснул, утром Феликс вспомнить не смог.

Разбудил телефонный звонок. Чернов.

– Привет, Николаич! У меня к тебе вопрос – где ставить точку в синхроне о закономерности подконтрольного сосуществования человечества?

– Хорошо, что ты позвонил, – стряхнул с себя сон Бабочкин. – Слушай, Юра, я опять кассеты потерял.

– Ну, ты даешь! Мистика. Впрочем, хрен с ними, с коробками, видео на компьютере. Я вот сейчас смотрю….

– А разве… с компьютером все в порядке?

– Конечно, только представляешь, запись Аджубы совершенно невероятным образом переместилась в папку, которую я еле нашел.

– Надо же, – прикусил губу Феликс. – Все равно…. Давай сюжет отложим… на пару недель. Я заболел, у меня температура, кажется, под сорок.

– Ты мне сейчас и не нужен, Николаич, я потому и звоню. Флэшку с озвучкой я на твоем столе нашел, сейчас сюжет начну собирать.

«Флэшка! Как же я забыл, голова дырявая!» Прикусил губу, ущипнул себя за ухо, рухнул на диван.

– Так, где точку ставить? – продолжал пытать Юрка.

– Где хочешь, там и ставь. Мне все равно.

– Не грусти, маэстро, выпей водки с перцем и надень шерстяные носки. Завтра утром будешь как огурец. Выздоравливай. Пока!

«Пока, пока, а совет ты дал дельный».

Налил четверть стакана водки, выпил одним глотком. Тамбовская ветчина в горло не полезла. Стало легче. «Провалитесь вы все в кратер Везувия. Надоели, хуже горькой редьки!»

Вновь открыл глаза, когда стемнело. Ополоснул холодной водой мятое лицо. Выдавил на палец зубную пасту, протер зубы и язык. Ментол несколько освежил. Набрал Юрку.

– Чернов, сюжет в программу ставить нельзя, там ошибка.

– В титрах?

– Нет, по смыслу. Ну…. там про Балтийский флот, сигарообразные объекты… Пресс-служба ВМФ возмутиться может.

– Брось, мелочи, с моряками договоримся. И потом, эфирная кассета уже на канале.

– Как? Нельзя ее… забрать?

– Ты что! Скандал будет, телекомпании неустойку выставят. И так договор с каналом на волоске висит. У тебя, скорее всего, все еще температура.

– Значит, эфир в воскресенье?

– Как всегда, если только Останкинская башня опять не сгорит.

Налил себе мадеры. «Что же делать? Разве что, в самом деле, телецентр подпалить?»

Башню поджигать Феликс, конечно, не стал. Уром принял горячий душ, чисто выбрился, с ног до головы облился французским одеколоном, пожевал лавровый лист, чтобы не слышалось перегара, отправился в Останкино. На Ботанической улице, как всегда попал в пробку. Уже несколько лет по обочине узкой дороги прокладывали коммуникации к новому жилому району Марфино.

На этот раз он радовался пробке. Было дополнительное время подумать к кому подойти на Московском канале с необычной просьбой – украсть из видеотеки эфирную бетакамовскую кассету. Для этой миссии Феликс прихватил все имеющиеся средства.

От Владыкина до поворота на улицу Королева тащился 45 минут. На Дубовую рощу, где компания арендовала офис, не поехал, повернул в сторону телецентра, остановился возле ОТРК. В этом здании, которое официально называется АСК-3, Феликс проработал почти 20 лет. Точнее в Главной редакции информации «Первого канала». Теперь редакция переехала в Концертную студию Останкино, отчего информационный корпус телецентра стал выглядеть каким-то безжизненным.

Московский телеканал, на котором выходила в эфир его научно-популярная передача, находился на третьем этаже, в самом конце здания. Знакомых журналистов у Феликса на канале не было. Общались с начальством и относили на эфир кассеты продюсеры.

Но однажды в коридорах ОТРК Бабочкин встретил инженера видеомонтажа, с которым вместе работали на Новостях. Как его звали, Феликс не помнил – то ли Сережа, то ли Гена, но кличка из памяти не стерлась – Хромой. Почему, не понятно, на ногу монтажер не западал. Пожали друг-другу руки, из вежливости поинтересовались как дела. Гена-Сережа махнул рукой: «На Московском канале работаю, денег мало, творчества – ноль».

Найти того монтажера и решил Феликс. Рядом с АСК-3 припарковаться сложно даже ночью, а тут повезло, место для машины нашлось прямо напротив входа. Вышел из машины, нажал на брелок сигнализации. Сработала, хотя обычно из-за излучения башни процедура эта затягивалась.

Феликс не раз замечал, если везет сразу, потом удача не отворачивается. Нужный ему Сережа-Гена топтался возле турникетов проходной, болтал с полицейским. Монтажер был небрит, в мятых джинсах, видимо после удачно проведенного вечера. Пахло от него портвейном и кислой капустой.

– Привет! – Бабочкин ухватил видеоинженера за локоть. – Как здоровье жены, Гена?

– Я не замужем, – испуганно обернулся монтажер, – то есть не женат. И я Петя. Оставьте локоть. Вчера поскользнулся на арбузной корке.

– Да, бахчевые культуры нам не товарищи, пойдем лучше выпьем ячменного пива.

Петя согласился сразу, не досказав милиционеру какую-то байку, пошел вместе с Феликсом к «Розовой свинье». Так останкинцы называют ресторанчик «Твин-пикс» в Дубовой роще, где у входа стоит большая надувная розовая свинка.

Заказав два светлых пива, Бабочкин предложил монтажеру сигарету, но тот отказался, сказав, что бросил курить месяц назад. Феликса всегда настораживали люди, которые от чего – то резко отказываются, даже от дурных привычек.

Бабочкин не стал ходить вокруг да около:

– Моя научно-популярная передача не должна выйти в эфир. Нужно ликвидировать эфирную кассету.

А Петя не стал задавать лишних вопросов:

– Задача сложная. Эфирные «мастера» хранятся в видеотеке на отдельной полке, незаметно к ним не подберешься. А изымать кассету нужно за час до эфира, тогда не успеют сделать копию с диска.

– Правильно мыслишь, – похвалил Феликс.

– А то! Сто лет в эфире, – гордо расправил плечи Петя и все же поинтересовался, – там что, порнуха?

– Что-то в этом роде. В принципе, кассету можно просто размагнитить и вернуть на полку. Вряд ли редакторы отсматривают программы до эфира.

Петя залпом выпил пиво, многозначительно постучал по фужеру, мол, давай еще.

– Все равно, в видеотеку придется заходить несколько раз, а это явный шанс засветиться.

Позвав официанта, Феликс вновь похвалил видеоинженера, на этот раз за осторожность.

– Есть предложения?

– Сто лет в эфире. Требуется «зарубить» всю передачу или отдельный сюжет?

– Сюжет.

– На какой минуте он пойдет?

– Уточню у режиссера.

Бабочкин начал догадываться, куда клонит монтажер. В нужное время в эфирной аппаратной можно вытащить какую-нибудь заглушку и в эфире будет дыра. Это, конечно, скандал, к тому же бракованную часть могут и повторить, хотя вряд ли. Однако свои опасения Бабочкин озвучивать не стал, «не мое дело», сразу поинтересовался финансовой стороной вопроса.

Монтажер Петя осушил очередной фужер пива, не удержался, икнул.

– Лишнего не возьму, но, сам понимаешь, придется подключать соратников.

– Надеюсь, надежных.

– Сто лет в эфире. Две тысячи рублей. Европейских, конечно, половину сейчас.

«А будь, что будет, останавливаться поздно». Озираясь по сторонам, Феликс передал под столом купюры Европейского союза. Потом записал номер Петиного мобильника.

Инженер почесал зубами язык, изобразил пальцами знак виктории.

– Сделаем! Все будет в порядке, иди, жду звонка. Сюжет-то хоть о чем?

– О космосе.

В контору Феликс не пошел, сел в машину, набрал Юрку Чернова.

– Здорово, Юрий Викторович, ты куда Аджубу поставил, в начало или в конец программы?

– Приятно слышать родной голос. В середину. В начало твой прошлогодний сюжет вклеил. Хорошо стыкуются. Шесть сорок получилось. Как себя чувствуешь?

– Спасибо, лучше, но до понедельника поболею. До встречи.

Тут же связался с Петей.

– Второй сюжет от «шапки», хронометраж – шесть сорок. Чтобы секунда в эфир не пролетела!

– Будет сделано, командор, – ответил заплетающимся языком монтажер.

«Видимо, уже поменял еврики», – ухмыльнулся Феликс, надавил на газ, взял курс на Алтуфьевку.

До воскресенья ничем не занимался, бесцельно слонялся по квартире и улицам. Настроение было приподнятым. Феликс не сомневался, что Петя сделает все как надо. Еще с 90-х, когда на телевидении деньгами были повязаны все и вся, к своим обязательствам привыкли относиться серьезно. И дело было вовсе не в совести, а в криминальном духе, царившем в Останкино. Неустойка могла очень дорого стоить.

Передача должна была выйти в эфир, как всегда, в 10.30 утра. Время золотое, «прайм-тайм». Если бы не Московский канал, а какой-нибудь федеральный, программа, считал Феликс, давно бы получила высшую телевизионную премию. Но теперь он размышлял не об этом. «Что там придумал Петя? Только бы не подвел». Денег жалко не было. Бабочкин чувствовал себя словно на ипподроме, поставив все одну лошадь.

Ровно 10.30. Эфир. Шапка, «шпигель» – сегодня в программе: «Черные дыры в Адронном коллайдере, чем это грозит планете Земля?», «Для чего к нам прилетают пришельцы, кто они такие и что представляют собой НЛО. Новое философское открытие знаменитого уфолога Валерия Аджубы». «Тридцать восемь атомов антиводорода в магнитной ловушке, новый вид энергии для человечества». «Взрыв звезды в созвездии Пегаса, когда долетит ударная волна до нашей планеты».

«Практически вся программа посвящена космосу, – отметил Феликс. Аджуба в „шпигеле“, это не важно, главное чтобы сюжета не было. Значит, кассету не уничтожили».

Первый сюжет об антивеществе. Старый пятиминутный материал Феликса, который он делал в конце прошлого года из института им. Штернберга. Не успел сюжет завершиться, на экране появилась рябь, звук превратился в шум. «Есть!» Для проверки пощелкал пультом, все остальные каналы работали. «Молодец, Петя».

Через семь минут изображение вернулось. На сюжете о созвездии Пегаса пошли титры: «Просим извинить за технический брак в эфире». «Извиняем!», – победно сжал кулаки Феликс. Вытянулся в кресле, налил себе виски. Досматривать «бракованную» передачу желания не было, решил переключиться на НТВ и тут, о боже! Подводка к Аджубе и сюжет! От первого слова до последнего!

Опрокинув стакан, набрал Петю. Тот, кажется, опять был пьян.

– В чем дело, почему Аджуба в эфире?

– Аджуба? Не знаю такого. Задание выполнено, второй сюжет после «шапки» ликвидирован. Вези остальное бабло.

– Какое бабло?! Я тебя о чем просил? – закричал на всю Алтуфьевку Бабочкин и вдруг прикусил язык. «Что просил, то и получил. Брак на втором сюжете „про космос“. Но в чем дело, Юрка ошибся? Черт бы его побрал».

Не попрощавшись, переключился на Чернова.

– Видел брак в эфире?

– У меня же в Краснознаменске Московский канал не идет. А что случилось?

– Вторым сюжетом должен был пойти Аджуба, а он пошел в конце.

– А-а! В пятницу позвонили с канала, нашли две ошибки в титрах и замятину в середине программы, пришлось исправлять и на другую кассету перегонять. Чтобы было проще, я сюжеты местами поменял. А какая разница?

«Разница существенная, – хотел сказать Феликс, но промолчал. – Придется опять с пришельцами объясняться. Связь по воскресеньям по кремлевским курантам. Что это значит?»

Но долго гадать не пришлось, они позвонили сами.

– Здравствуйте, Феликс Николаевич. Мы в курсе того, что произошло. И понимаем – стечение обстоятельств. Вы искренне хотели выполнить свои обязательства, но вам нужно было более конкретно ставить Пете задачу. Он свою работу сделал честно – второго сюжета в эфире не было. Словом, опять вы оплошали. Однако мы дадим вам еще один шанс.

– Какой шанс?! – вспылил Феликс. – Что еще я могу сделать? Ликвидировать профессора?

– Именно, – подтвердили в трубке.

Феликс посмотрел на телефон диким взглядом, не выключая, бросил на стол.

– Возьмите, пожалуйста, телефон в руки, – неожиданно заговорила трубка на всю комнату.

Наклонился к мобильнику, крикнул:

– Вы что там на своей ледяной Энцеладе совсем отморозились? За кого вы меня принимаете, за киллера?

– Успокойтесь, никто вас не заставляет брать в руки оружие. Ликвидировать морально, конечно.

– То есть?

– Возьмите интервью у академика Каверина. Пусть он расскажет о несостоятельности уфологического открытия Аджубы. Разнесет его гипотезу в пух и прах. Только и всего.

– А если академик не согласится?

– Согласится. Он видел эфир и полон праведного гнева. Каверин работает в институте Общей физики им. Лебедева, бывший соратник академика Гинзбурга, которого вы очень уважаете. В конце концов, вам нужно давать в программе разные мнения по поводу одной теории. Так что ничего предосудительного в этом не будет. Номер телефона Каверина без труда найдете в Интернете.

– И все, вы от меня отстанете? Вернее…. Я хотел спросить, будет ли это считаться выполнением договора с моей стороны?

– Давайте все же закончим дело, – уклончиво ответили пришельцы голосом Феликса.

Эта уклончивость взбесила Бабочкина еще больше.

– Скажите честно, Аджуба один из ваших, падший ангел, Азазель? Поэтому вы его самого и не трогаете? Вы боитесь профессора!

– Мы никого не боимся, у нас отсутствует чувство страха, но есть логика, сострадание и чувство справедливости, которыми мы и руководствуемся. Кстати, у вас не хватает средств, чтобы полностью рассчитаться с монтажером Петей, можем помочь.

Феликс облизал губы. «Действительно, видеоинженеру нужно отдать еще тысячу. Ничего, не поделаешь, слово чести. Можно, конечно, кинуть Петю, но это не в моих правилах. Две тысячи на ветер!»

– Хорошо. Где мне найти деньги?

– В субботу хоккейный матч между командами России и Канады. Пойдите в букмекерскую контору, поставьте на счет 12:0 в пользу России. Сорвете хороший куш.

– Да вы что! Нашей команде только бы в ничью сыграть.

– Как хотите.

– Слово даете?

– Железобетонное.

– А что за шутки по поводу связи по кремлевским курантам?

– Это наш неопытный сотрудник в сон Чернова зашел, перемудрил. Забудьте. Имелось в виду, что воскресенье – седьмой день недели, значит первая цифра семь. Ровно в полдень – двенадцать, ну и Спасская башня, которая была построена в 1491 году Иваном III, последняя цифра три. Молодежь, что с нее взять, дай только поиграться.

– Ладно, – более миролюбиво сказал Феликс, – на этот раз поверю.

– Сделайте одолжение, Феликс Николаевич.

Дома проверил все заначки. Свалил бумажные купюры и монеты на кухонный стол. Оказалось около двадцати тысяч. «Мало. С такой неожиданной ставкой можно действительно неплохой куш сорвать. Главное, чтобы эти снова не пошутили. Нужно проверить».

Залез в Интернет, быстро нашел физический институт и телефон академика Каверина. Набрал номер. Академик ответил сразу. «Да, я смотрел вашу передачу и видел интервью Аджубы. Лженаука, мракобесие! Требую немедленно предоставить слово в эфире!»

«Требуете, так требуете, все в наших руках», – обрадовался Феликс.

С Кавериным пришельцы не обманули. Нужно было поправлять финансовое положение. Занимать деньги на работе было бессмысленно, все сидят на мели. Нашел объявление – «любые займы под минимальные проценты без предъявления паспорта». Позвонил. «Сколько вам нужно? – спросили ростовщики. «Пять тысяч евро». «Нет проблем. Можем дать и пятьдесят. Под залог вашей квартиры». «Нужно пять». «Тогда под залог автомобиля. Напишете расписку».

Бабочкин колебался недолго. «Согласен».

К вечеру на кухонном столе горой возвышались уже двести пятьдесят тысяч рублей. В Интернете узнал адрес серьезной (по отзывам) букмекерской, конторы, находившейся в центре города.

Букмекеры очень обрадовались чудаку с мешком денег, который решил сделать безумную ставку. Предложили чашку кофе.

Выглядеть сумасшедшим Феликсу было неприятно, он пытался шутить:

– Кофе не пью, а транквилизаторов нет?

В конторе юмора не поняли, развели руками:

– Не держим. Есть коньяк для серьезных клиентов. Скажите, а почему вы решили сделать ставку на столь… необычный исход матча.

– Мне пришельцы посоветовали, – откровенно признался Бабочкин.

– А-а! – окончательно все поняли букмекеры. – Тогда нет вопросов.

Впервые за многие годы Феликс смотрел хоккейный матч затаив дыхание. К концу первого периода немного расслабился. Шайбы в ворота канадцев залетали одна за другой. Второй период закончился со счетом 9:0. Бабочкин потирал руки – «наверное, в букмекерской конторе уже по потолку бегают». За десять минут до конца матча было уже 11:0. А за минуту Кравчук протолкнул и двенадцатую. «Все! Я на коне! – вскинул руку Бабочкин. – Есть от пришельцев польза».

Оставалось пятнадцать секунд. Вбрасывание в зоне канадцев. Шайба отлетела от клюшки нападающего, ударилась о борт, покатилась к российским воротам. Вратарь спокойно подставил клюшку, шайба ударилась о штангу и рикошетом… пересекла красную черту. Гол. 12:1 за секунду до окончания матча.

Феликс минут пять сидел, не веря своим глазам. «Что же это такое, я проиграл? Ставка сделана именно на 12:0, так что о выигрыше и речи быть не может. Чертовы пришельцы, без машины оставили!»

Зазвонил телефон.

– Кто это? – недружелюбно ответил Феликс, но узнав в трубке свой голос, перешел на крик. – Спасибо вам, братья по разуму, с вами с сумой по миру пойдешь! Все, считайте наш контракт расторгнутым, больше не хочу иметь с вами никаких дел!

– Выслушайте, Феликс Николаевич, – взмолилась трубка.

– Я на вас…. Самому пожалуюсь! Аннигиляция по вам плачет.

– Да выслушайте же, наконец. Это я, Зельгросс. Все три периода я лично контролировал ситуацию. Оставалась несколько секунд, опять наш неопытный товарищ встрял – дайте поуправляю процессом да дайте. Ну, пошел навстречу, каюсь.

– Разберите вашего молодого дебила на запчасти и отправьте в ящике на Проксиму Центавра! – посоветовал Бабочкин.

– Так и сделаем. Извините меня великодушно. Вы не отчаивайтесь, я все исправлю.

– Хватит, Зельгросс, надоело! От вас одни убытки. Издеваетесь надо мной, смеетесь, смотрите, чтобы плакать не пришлось, нашли себе игрушку!

– Ущерб будет возмещен, многократно.

– Каким образом, нефтяную скважину подарите?

– Со скважинами и золотыми приисками не все так просто. Криминал, взятки и вообще отвратительная публика. Вам это надо? Рулетка, старая добрая рулетка.

– У нас игорный бизнес запрещен. А разрешенные игровые зоны еще не построили.

– Есть и другие заведения.

– Подпольные, на что вы меня толкаете?

– Упаси, господи,…то есть я хотел сказать…. Неважно. Когда-то вы были в княжестве Монако, но казино Монте-Карло не посещали. Теперь настало время.

– Какое Монако, у меня на черный хлеб средств не осталось! Опростоволосились, так просто дайте денег.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

4 из 5