Когда Полу было 14 лет, Джон рассказал ему о волшебных грибах и, уезжая в Йельский университет, подарил ему книгу «Состояния измененного сознания», которая произвела на Пола огромное впечатление. Вышедшая под редакцией психолога Чарльза Т. Тарта, эта книга является первой ступенью в антологии научных трудов о необычных психических состояниях, диапазон которых необычайно широк: от сна и гипноза до медитации и психоделиков. Но причина того, почему эта книга произвела столь неизгладимое впечатление на Стеметса, кроется не в ее содержании, которое само по себе достаточно провокационно, а в той реакции, которую она вызвала у некоторых взрослых.

– У меня был друг, Райен Снайдер, и он как-то попросил у меня ее почитать. Надо сказать, что его родители было жутко консервативными людьми. И вот проходит неделя, я прошу Райена вернуть мне книгу, а он молчит и медлит. Хорошо. Проходит еще одна неделя, я опять прошу вернуть книгу, и тут он наконец сознается: «Мои родители отобрали ее у меня и сожгли».

Сожгли мою книгу?! Для меня это был поворотный момент. Я вдруг понял, что Снайдеры – мои враги, пытающиеся подавить в зародыше исследование сознания. Но коль скоро в книге заложена такая мощная информация, что они пожелали ее уничтожить, тогда эта информация во что бы то ни стало должна стать моей. Так все и пошло. Поэтому я в долгу перед ними и признателен им за то, что они меня наставили на путь истинный.

Стеметс уехал в Кеньонский колледж, где, еще учась на первом курсе, стал объектом «глубокого психоделического переживания», определившего направление всей его жизни. Сколько Стеметс помнит себя, он всегда страдал заиканием, порой доводившим его до изнеможения.

– Для меня это была жуткая проблема. Я всегда шел или стоял, опустив глаза, и смотрел в землю, потому что боялся, что окружающие заговорят со мной. Собственно, именно потому я и стал таким экспертом по части отыскания грибов, что всегда смотрел в землю.

Однажды весенним днем (дело было в конце первого курса колледжа), гуляя по лесистому склону холма, возвышавшегося над кампусом, Стеметс съел целую пригоршню грибов, граммов, наверное, десять, посчитав, что именно такой и должна быть нужная доза. (Хотя уже четыре грамма считается большой дозой.) Когда псилоцибин начал понемногу оказывать действие, Стеметс отыскал красивый раскидистый дуб и решил залезть на него.

– Я стал карабкаться на дерево, и чем выше я залезал, тем все выше меня уносило.

И как раз в этот момент небо резко потемнело и первые вспышки молнии осветили горизонт. Приближалась гроза. Порывы ветра с силой ударяли в крону дерева, заставляя ее раскачиваться из стороны в сторону.

– У меня кружилась голова, и я понял, что спуститься не смогу: уж слишком высоко забрался. Поэтому я обхватил ствол руками и тесно прижался к нему, чтобы не упасть. Дерево стало моей axis mundi[13], связывавшей меня с землей. «Это же древо жизни, – подумал я. – Стоя на земле, оно возносится в небо и связывает меня со всей Вселенной». И вдруг меня как обухом по голове ударило: ведь меня же убьет молнией! Один разряд следовал за другим с интервалом в несколько секунд, то здесь, то там, короче – вокруг меня. Погибнуть от электрического разряда, находясь в шаге от просветления! Видимо, такова моя судьба. Все это время меня захлестывали со всех сторон теплые потоки дождя. И вдруг я заплакал от счастья. Вода повсюду, вода даже течет из моих глаз, но я чувствовал себя неразрывно слитым со Вселенной.

– И тогда я спросил себя: если я выживу, в чем моя главная проблема? Пол, сказал я себе, ты не дурак, но заикание тормозит твое развитие. Ты даже не можешь посмотреть женщине в глаза. И что делать? Перестать заикаться – вот что! И это стало моей мантрой. «Перестань заикаться, сейчас же!» – говорил я себе снова, и снова, и снова.

Гроза наконец миновала. Я слез с дерева, вернулся к себе в комнату и лег спать. В некотором смысле это было самое важное событие в моей жизни, и вот почему. На следующее утро иду я себе по тротуару и вдруг вижу: навстречу идет та самая девушка, которая так мне нравилась и которую я всегда считал для себя недоступной. И что бы ты думал? Она подходит ко мне и говорит: «Доброе утро, Пол. Как дела?» Я смотрю на нее и отвечаю: «Просто замечательно». Отвечаю без малейшего заикания! Вот так я излечился от этой напасти. И вот тогда-то я и понял, что хочу всерьез заняться грибами.

* * *

В удивительно короткий срок Стеметс стал одним из ведущих экспертов страны по псилоцибиновым грибам. В 1978 году, в возрасте 23 лет, он выпустил в свет свою первую книгу «Псилоцибиновые грибы и их союзники», подразумевая под союзниками нас, людей, животных, которые способствуют распространению этого вида, перенося его с одного места на другое; и самого себя, потому как Стеметс видит свое жизненное призвание в том, чтобы распространить это «грибное евангелие» по всему свету.

Но свое микологическое образование Стеметс получил не в Кеньонском колледже, из которого он ушел спустя год, а в Колледже Эвергрин, называемом также Колледжем вечнозеленого штата, – гуманитарном учреждении свободных искусств США, расположенном в городе Олимпия, штат Вашингтон. В середине 1970-х годов этот колледж считался экспериментальным учебным заведением, где студенты сами выбирали и планировали курс независимого (свободного) обучения. Молодой преподаватель колледжа по имени Майкл Бёг, имевший научную степень в области химии окружающей среды, согласился взять под свое крыло Стеметса и двух других подающих надежды студентов, Джереми Бигвуда и Джонатана Отта, одержимых грибами в той же степени, что и Пол. Сам Бёг по образованию не был микологом, но все четверо рьяно взялись за дело и совместно освоили этот предмет с помощью одного лишь электронного микроскопа и лицензии, которую Бёг каким-то образом раздобыл в Управлении по борьбе с наркотиками. Вооруженные столь незатейливым образом, эти четверо сосредоточили свое внимание на том роде грибов, который большинство специалистов, работавших в этой области, предпочитали обходить молчанием.

Находящиеся (начиная с 1970 года) вне закона псилоцибиновые грибы в то время представляли интерес лишь для подвижников молодежной контркультуры как более мягкая и более естественная альтернатива ЛСД, но о среде их обитания, распространения, их жизненном цикле или эффективности воздействия было мало что известно. Считалось, что родиной псилоцибиновых грибов является Южная Мексика, где в 1955 году их «впервые открыл» Гордон Уоссон. Вплоть до 1970-х годов основная доля псилоцибина, находящегося в обращении в США, импортировалась из Латинской Америки или выращивалась в местных условиях из спор латиноамериканских видов, главным образом вида Psilocybe cubensis.

Группа исследователей из Эвергрина сделала ряд довольно значимых открытий в этой области: они выделили и научно описали три новых вида псилоцибиновых грибов, усовершенствовали методы их тепличного выращивания и разработали технику измерения содержания в грибах псилоцина и псилоцибина. Но, вероятно, самым значительным вкладом группы в науку было то, что ей удалось привлечь к себе внимание людей, занимавшихся псилоцибе на всем огромном пространстве от Южной Мексики до северо-западного побережья Тихого океана. Стеметс и его коллеги находили вокруг себя все новые и новые виды псилоцибиновых грибов и публиковали данные о своих находках. «Можно было почти почувствовать, как земная ось мало-помалу склоняется к этому уголку света». Повсюду на тихоокеанском северо-западном побережье, вспоминает Стеметс, можно было встретить людей, движущихся по дорогам и тропинкам, пересекающим фермерские поля и лужайки, в полусогнутом положении, которое он с присущим ему юмором называет «псилоцибиновой сутулостью».

За этот период северо-западное побережье стало новым центром притяжения в истории американской псилоцибиновой культуры, где Колледж Эвергрин фактически играл роль интеллектуального и производственно-научного центра. Начиная с 1976 года Стеметс с коллегами организовал целый ряд посвященных грибам (и ныне уже ставших легендарными) конференций, сведя там воедино самых ведущих светил из научного и любительского кругов психоделического мира, поэтому вечером того же дня, когда я впервые приехал к нему домой, Стеметс извлек из своего архива несколько видеокассет с последней из этих конференций, состоявшейся в 1999 году. Кадры были отсняты Лесом Бланком, но, как это часто случается со съемками подобных психоделических сборищ, никто не позаботился их смикшировать и отредактировать, так что отснятый материал как был сырым, так сырым и остался.

Нельзя судить о «конференции» по тем кадрам, которые мелькали на экране телевизора в доме Стеметса. Мы видели, как несколько человек из числа приглашенных – среди них я признал доктора Эндрю Вайля, американского врача и общественного деятеля, известного своими книгами по холистической медицине; химика Сашу Шульгина и его жену Анну; миколога из Нью-йоркского ботанического сада Гэри Линкоффа – прибыли на конференцию под грохот фанфар в расписанном психоделическими пейзажами школьном автобусе, за рулем которого сидел сам Кен Кизи. (Этот автобус носил прозвище «Отец» и был преемником другого, настоящего «Отца», автобуса коммуны «Веселые проказники», который, очевидно, отслужил свой век и был больше не пригоден для езды.)

Заседания больше напоминали дионисийские пиры, нежели те, которые ожидаешь увидеть на научной конференции, хотя в ходе ее были прочитаны несколько серьезных лекций. Джонатан Отт, в частности, прочитал блестящую лекцию по истории энтеогенов (термин появился не без его участия). Он проследил традицию их применения начиная с элевсинских мистерий древних греков, не забыв упомянуть и «фармакратическую инквизицию», когда испанские завоеватели пытались искоренить мезоамериканские грибные культы, и заканчивая «энтеогенной реформацией», которая исподволь и незаметно осуществлялась с момента открытия Гордоном Уоссоном факта, что в Мексике эти культы сохранились и остались неизменными. Попутно Отт сделал небольшую ссылку и на «суррогатные таинства» католической евхаристии.

Затем пошли кадры большого костюмированного бала с бесконечными крупными планами гигантской чаши для пунша, в который были добавлены десятки различных сортов психоделических грибов. Стеметс отметил среди пирующих несколько именитых микологов и этноботаников, причем многие из них были одеты как Amanita muscaria – красные мухоморы и шампиньоны. Сам Стеметс, что удивительно, был одет как медведь.

Когда просматриваешь вживую отснятые кадры людей в карнавальных костюмах, которые наступают на грибы и небрежно танцуют под ритмы регги, долго выносить такое вряд ли кому под силу, поэтому через несколько минут мы выключили телевизор. Я спросил Стеметса о более ранних конференциях, у которых, как мне казалось, было более обнадеживающее соотношение между интеллектуальным содержанием и дионисийскими пирушками. В 1977 году, например, Стеметсу выпала возможность сыграть роль радушного хозяина, принимая у себя двоих из его героев: Альберта Хофмана и Гордона Уоссона; последний в своей статье, опубликованной в 1957 году в журнале Life, описал первый псилоцибиновый трип, совершенный жителем западного мира – им самим; это было то самое внутреннее путешествие, которое запустило или привело в действие психоделическую революцию в Америке.

Стеметс сказал, что он коллекционирует оригинальные экземпляры этого издания Life (они время от времени выставляются на интернет-аукционах и появляются на блошиных рынках), поэтому по пути наверх, в спальню, мы ненадолго задержались в его офисе, чтобы я лично смог увидеть и оценить этот легендарный номер. Журнал был датирован 13 мая 1957 года; на обложке красовался американский комик Берт Лар; одетый во фрак и с котелком на голове, он зубоскалил в объектив камеры. Но самая заметная надпись на обложке была посвящена пресловутой статье Уоссона и гласила: «Найдены грибы, вызывающие странные видения». Стеметс сказал, что я могу взять этот номер с собой; с ним я и отправился к себе в спальню.

* * *

С позиции сегодняшнего дня трудно поверить в то, что псилоцибин впервые был представлен западному миру вице-президентом США Дж. П. Морганом на страницах многотиражного массового журнала, владельцем которого был Генри Люс; в наши дни о двух таких персонажах американского истеблишмента трудно даже и помыслить. Но в 1957 году психоделики еще не удостоились тех культурных и политических стигматов, которые спустя десятилетие лягут таким непосильным бременем на наше к ним отношение. В то время ЛСД практически не был известен за пределами небольшого круга медиков-профессионалов, рассматривавших его как потенциальный чудо-препарат, который с успехом можно было бы использовать для лечения психиатрических заболеваний и алкогольной зависимости.

Так уж случилось, но основатель и главный редактор журналов Time и Life Генри Люс, как и его жена, Клер Бут Люс, тоже обладали кое-какими познаниями в области психоделических препаратов, и свой восторг по поводу последних они не скрывали, разделяя его с представителями медицинских и культурных элитарных кругов, к которым они примыкали в 1950-е годы. В 1964 году Люс на планерке поведал коллегам, что они с женой принимали ЛСД «под наблюдением врача»; Клер Бут Люс тоже не замалчивала этот факт: она вспоминала, что во время своего первого «кислотного трипа» в 1950-х годах увидела мир «глазами счастливого одаренного ребенка». До 1965 года, когда общественность впервые охватила моральная паника по поводу ЛСД, статьи о психоделиках, публиковавшиеся в журналах Time и Life, были полны восторженных эпитетов, и Люс лично был заинтересован в том, чтобы на страницах его журналов всесторонне освещалась эта тема.

Поэтому, когда в журнал Life заявился Роберт Гордон Уоссон со своей историей, он нигде больше не мог бы найти более благожелательный прием. В Life ему предложили щедрый контракт, который, в дополнение к царской сумме в 850 долларов, предоставлял ему право на одобрение отредактированной версии его статьи, как и право на составление заголовков и подписей. Особо оговаривалось, что в круг полномочий Уоссона входит «пространное описание собственных ощущений и фантазий, вызванных действием гриба».

Когда я тем вечером, лежа в кровати, пролистывал страницы взятого с собой номера, мир 1957 года показался мне далекой и совершенно незнакомой планетой, хотя я к этому времени уже два года жил на этой планете. Мои родители тоже выписывали Life, так что этот номер, возможно, все мое детство пылился в куче журналов, хранившихся в чулане нашего дома. В 1957 году Life был массовым органом печати, выпускавшимся тиражом 5,7 миллиона экземпляров.

«Поиски волшебного гриба приводят нью-йоркского банкира в горы Южной Мексики для участия в древних ритуалах индейцев, которые жуют грибы, вызывающие странные видения» – таким заголовком сопровождалась данная на всю полосу цветная фотография мазатекской женщины, сидящей у костра, в дыму которого она окуривала гриб, а дальше шла длинная, не менее чем на 15 страниц, статья. Насколько мне известно, это первое официальное упоминание о «волшебных грибах», причем этот термин, как оказалось, был изобретен не упоротым хиппи, но выпускающим редактором, отвечавшим за заголовки в таких массовых журналах, как Time и Life.

«Основательно прожевав кислотные грибы, мы их проглотили, увидели видения и очнулись от всего пережитого совершенно ошарашенными, – как бы на одном дыхании рассказывает Уоссон в первом абзаце. – Мы прибыли издалека, чтобы принять участие в грибном ритуале, но и близко не ожидали ничего столь поразительного, как виртуозность исполнительского действа curanderas [целителей] и поразительный эффект воздействия грибов. [Фотограф] и я были первыми белыми людьми в летописной истории человечества, которым посчастливилось съесть эти божественные грибы, кои некоторые индейские народы Южной Мексики, живущие вдалеке от большого мира, многие века хранили в тайне».

Далее Уоссон рассказывает почти невероятную историю о том, как человек вроде него, «мирный банкир по профессии», пришел к столь нетривиальному концу – поеданию волшебных грибов на грязном полу тростниковой хижины с глинобитными стенами в убогом мексиканском городишке Оахакан, затерянном среди гор так далеко от столицы штата, что до него пришлось добираться на мулах целых 11 часов.

История начинается в 1927 году, во время медового месяца, который Уоссон с молодой женой проводили в районе Катскилла, горного хребта в Северных Аппалачах, излюбленного места отдыха жителей Нью-Йорка и других городов. Гуляя как-то после полудня по окрестным осенним лесам, его избранница Валентина, русская по происхождению и врач по профессии, наткнулась на выводок лесных грибов, перед которыми «она опустилась на колени в позе умиления». Уоссону были совершенно неизвестны «эти гнилые предательские наросты», как он их назвал, поэтому он не на шутку запаниковал, когда Валентина предложила приготовить их на ужин. Он категорически отказался их есть. «Ну вот, – с горечью пишет он, – только успел жениться, а на следующее утро, похоже, я проснусь уже вдовцом».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

«Промокашка» (blotter paper) – разновидность ЛСД. – Прим. перев.

Эскимосы, по-видимому, являются единственным исключением из этого правила, тем самым подтверждая его, но только потому, что на территориях, где они проживают, не произрастают психоактивные растения. (Во всяком случае, таких пока не обнаружено.)

Дэвид Дж. Натт. «Наркотики без горячего воздуха: как минимизировать вред от применения легальных и нелегальных наркотиков». – Кембридж, Англия: UIT, 2012. [David J. Nutt. Drugs Without the Hot Air: Minimising the Harms of Legal and Illegal Drugs (Cambridge, U.K.: UIT, 2012)]. Вот почему люди, принимающие малые дозы психоделиков, никогда не принимают их несколько дней подряд.

Тереза М. Карбонаро и др. «Опрос-исследование удручающих переживаний после принятия псилоцибиновых грибов: резкие и устойчивые положительные и отрицательные последствия». «Психофармакология», 2016, 1268–1278. [Theresa M. Carbonaro et al., “Survey Study of Challenging Experiences After Ingesting Psilocybin Mushrooms: Acute and Enduring Positive and Negative Consequences,” Journal of Psychopharmacology (2016): 1268–78.] Опрос показал, что только 7,6 % респондентов обращались к врачу по поводу «одного и более психологических симптомов, которые они приписывают угнетающему действию псилоцибина».

Персонаж книги американского поэта и писателя Роберта Блая «Книга о мужчине» (1990), в которой автор поднимает вопрос о становлении мужчины в современном обществе, где доминирующей силой является женственность. В качестве основополагающего маскулинного мифа Блай рассматривает сказку братьев Гримм «Железный Ганс» (по-английски «Железный Джон»), в которой рассказывается о том, как дикарь из леса воспитал королевского сына. На этом примере Блай иллюстрирует переход мужчин из отрочества в зрелый возраст, а также отношения подростка с родителями и наставником. – Прим. перев.

Американская компания Hallmark Cards специализируется на выпуске поздравительных открыток, заполненных разного рода банальными изречениями, рассчитанными на невзыскательный вкус. – Прим. перев.

Если подходить к этому явлению чисто научно, то плодовое тело гриба – это репродуктивный орган. В принципе, грибы вполне можно сравнить с теми же яблоками, растущими на яблонях; просто грибы, в отличие от яблок, растут под землей и торчат вверх, а не свисают вниз. Действительно, большая часть грибного организма находится под землей в виде мицелия, представляющего собой белые паутинообразные, толщиной в одну клетку, нити, обильно пронизывающие почву. Но поскольку развитие этих подземных структур не поддается ни наблюдению, ни исследованию – их нельзя выкопать, не повредив их нежную ткань, – то нам не остается ничего иного, как фокусироваться на самих грибах, тех, что доступны нашему зрению, хотя они всего лишь малая вершина громадного грибного айсберга.

Собственно, этот вопрос даже немного сложнее. Дело в том, что своего сына Стеметс назвал по синеватому цвету, который со временем приобретают псилоцибы, а уж затем по имени сына назвал самые синие из них.

С 1984 года Стеметс возглавляет очень успешную компанию Fungi Perfecti, которая продает пищевые добавки на основе лечебных грибов, споры и принадлежности для выращивания съедобных грибов, а также различные хозяйственные мелочи, так или иначе связанные с грибами и уходом за ними.

В английском языке слово running имеет двойное значение: 1) бегущий, быстро движущийся; и 2) управляющий, распоряжающийся чем-либо. – Прим. перев.

Ученые из Университета Британской Колумбии сделали нескольким елям инъекцию радиоактивных изотопов углерода и затем отследили распространение этих изотопов в лесном сообществе с помощью различных измерительных приборов, включая и счетчики Гейгера. В течение нескольких дней изотопы перебрасывались от одного дерева к другому, пока не распределились на всем пространстве данного лесного массива. Каждое дерево на участке в 30 квадратных метров было включено в эту сеть и связано с нею; самые старые деревья выступали центрами этих сетевых структур, причем некоторые из них насчитывали до 47 линий связи. Диаграмма лесной сети напоминала карту Интернета. Эту, на взгляд Стеметса, очень скромную, тончайшую сеть один из ученых, сотрудников университета, в своей работе удвоил и даже утроил, так что под его пером она превратилась в «паутину толщиной с дерево».

Слово lavatory («санузел») созвучно слову laboratory («лаборатория») – Прим. перев.

Ось мира (лат.).

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

<1...8 9 10

На страницу:

Перейти

10 из 10