Встречи, которых не было

Когда умер великий царь – император Петр I, пожилой генерал Боголюбов подумал о том, что так несправедливо и неожиданно обрывается человеческая жизнь, а вместе с ней и планы ушедших людей. Петр Великий мог столько еще сделать для России. И вот его нет… Что же будет? Тревожные мысли тяготили его. Генерал решил отправиться к Габриэлу, чтобы с ним разделить горечь общей утраты.

В доме Манукяна генерал всегда чувствовал себя уютно, он привязался к своей крестнице, ему очень нравилось, что его считали уже не столько другом Габриэла, сколько крестным отцом Ашхен. Кавор – это по-армянски крестный отец, именно так уже многие годы его называли в семье купца. За пятнадцать лет Боголюбов понял, что кавор – это так же серьезно, как и родной отец.

Так случилось, что по дороге Боголюбов повстречал своего молодого приятеля – генерала Василия, которого пригласил пойти вместе.

– Ты увидишь, какая это семья, – сказал он.

Ашхен, как и все восточные девушки, выглядела старше своих лет. Ее голубые глаза, казалось, наполняли комнату светом. Молодой генерал был пленен ее красотой. Вскоре Василий просил совета у Боголюбова, как посвататься к родителям Ашхен.

На их свадьбе кавор Боголюбов в одном из своих тостов пожелал Ашхен родить Василию настоящего солдата. Никто не мог знать, что вскоре у Ашхен родится мальчик, которому уготована судьба генералиссимуса. Фамилия Василия, мужа Ашхен, была Суворов. Сына назовут Александром. Шел тогда 1729 год.

А между тем, у другого военного специалиста – Алоиса Зайзенберга, приглашенного Петром преподавать в кавалерийской школе, от русской жены родился сын Фридрих.

Александр Суворов и Фридрих Зайзенберг почти одновременно стали солдатами Семеновского полка. Именно здесь они стали друзьями. Фридрих пошел по стопам отца. Александра же влекла стихия живого боя. Оба становились известными военными: один – непревзойденным полководцем, другой – популярным и любимым наставником военной молодежи. Императрица Екатерина II ценила их обоих, хотя и частенько «драила» и того, и другого за слишком независимый характер. Она как-то пожаловалась своему фавориту Потемкину:

– Этот немец хуже русского, а этот русский хуже немца.

Потемкин согласился и добавил:

– У русского-то матушка – армянка: это вообще гремучая горилка, но вояки они славные.

Еще при жизни Екатерины ее сын Павел, недолюбливая и Александра, и Фридриха, а также завидуя им, частенько жаловался на них, словно подливал масло в огонь, чтобы усилить недовольство императрицы. Павел не понимал, что тем самым он вредил и себе, так как его мать не любила, когда ее собственные настроения подогревались близкими.

Екатерина и без того недолюбливала своего сына Павла и даже пошла на то, что поженила своего внука Александра четырнадцатилетним юнцом, чтобы как-то помешать восхождению Павла на престол. Сразу же после смерти «матушки» Павел начал расправу с неугодными.

Фридрих, еще до смерти императрицы распрощавшись с ней, уехал в Альпы, в деревню родственников. Екатерина сказала ему на прощание:

– Понимаю тебя, но не одобряю.

Павел отстранил Суворова от командования войсками и отправил в ссылку в родовое имение Кончанское.

Оба престарелых друга оказались не у дел, когда молодой генерал Бонапарт стал наводить страх на Европу. В антифранцузской коалиции хорошо понимали нависшую над ней опасность. Австрийскому государю Францу доложили, что опытный специалист, любимец самой Екатерины, Фридрих Зайзенберг живет в Альпийских горах. И вот ранним утром к дому генерала подъехала карета, один вид которой собрал множество зевак. Деревню облетела новость: сам монарх хочет поговорить с Фридрихом. Именно так это и было. Франц знал о блестящих способностях Зайзенберга и хотел посоветоваться с ним относительно управления войсками. Рекомендации военного теоретика обескураживали. Фридрих без всяких колебаний предложил поставить военачальником Суворова.

– Только Суворов может переиграть Наполеона, – твердо заявил Зайзенберг.

– Так ведь он же стар! – воскликнул высокий гость.

Фридрих явно ожидал такого ответа, поэтому немедленно возразил:

– Ваше величество, так говорили, когда Екатерина посылала Суворова подавлять Пугачева, а затем и польское восстание. Все знают, чем все это кончилось. Суворов – военный гений, у меня нет никаких сомнений на этот счет.

Франц знал, как Павел расправился с великим полководцем, но все же надеялся, что сумеет убедить Павла вернуть Суворова, однако сомневался в самом Суворове – а вдруг тот оскорбился и откажется воевать. Фридрих развеял сомнения австрийского государя:

– Ваше величество, Суворов даже во сне водит солдат в атаку, он плюнет на все обиды и вернется в свою стихию. Вы только уговорите Павла, и пусть он попросит полководца, а не прикажет, да еще скажет, что Отечество нуждается в нем. Гарантирую: Суворов согласится.

Находясь в своем имении в деревне Кончанское, Александр Суворов не пал духом. Он продолжал следить за развитием событий в Европе, с большим интересом изучал Итальянскую кампанию Наполеона. Конечно, бывали и минуты отчаяния. В одну из таких минут Суворов даже послал императору Павлу прошение о разрешении ему уйти… в монастырь и постричься в монахи. Ответа Суворов не получил. Прославленный полководец почти смирился с мыслью, что остаток своей жизни он проведет в изгнании.

Зима 1799 года была холодной. Февральским морозным утром в село Кончанское прискакал из Санкт-Петербурга флигель-адъютант Толбукин и вручил Суворову послание от самого императора Павла. Старик долго не распечатывал конверт – ничего хорошего он не ждал от своего обидчика. В комнату, где он пил чай, постоянно поглядывая на лежащее перед ним неожиданно полученное письмо, вошла его дочь. Еще во времена Екатерины Александр Васильевич категорически отказался отдать свою Суворовку (так он любя называл дочь) ко двору властной и капризной императрицы. Только ему могла простить Екатерина такую дерзость. Дочь Маша гостила у отца, стараясь развеять его тревоги. Суворов передал ей конверт. Маша медленно открыла его и начала читать вслух:

«Граф Александр Васильевич, теперь не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует Вас в начальники своей армии и вручает Вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться, а Ваше – спасти их…»

Маша посмотрела на отца – о, ужас! – она не видела такого никогда: ее отец плакал! Она стала перед ним на колени, обняла его ноги и зарыдала сама. Александр Васильевич поцеловал ее в лоб и стал успокаивать дочь.

Гений, он и есть гений, чтобы уметь прощать всех, даже врагов. На вопрос Маши, что он собирается делать, Суворов ответил:

– Я уже в Италии, вот жаль, что нет там молодого Бонапарта, и он не успеет туда из Египта, так как с другими я разделаюсь быстро – побегут они у меня, как бегали турки на радость твоей бабушки.

Французская армия шла от одной победы к другой. В Европе не было никого, кто мог бы стать на ее пути. Но так не казалось только одному человеку – Фридриху Зайзенбергу. Находясь у себя в альпийской деревне, он уже знал, что Франц послушал его совета, а самое главное – Суворов согласился. В друге-то он не сомневался…

Итальянский поход фельдмаршала, головокружительный и дерзкий, привел всю Европу в изумление. Петербург и Вена ликовали. Императору Павлу деваться было некуда, хотя и ему надо отдать должное: за итальянскую «сонату» Суворов был возведен им в титул князя Италийского.

…В Австрийских Альпах радовалась и пела весна, наполняя душу восторгом. У дома Фридриха остановился экипаж. Старый вояка не любил визитеров, особенно тех, кто мог позволить себе приехать в карете. Он попытался было спрятаться и предоставить слуге разобраться с непрошеным гостем, но вдруг увидел до боли знакомую фигуру… Друзья медленно приближались друг к другу. Александр обнял Фридриха.

Суворов от императора Павла узнал о разговоре Зайзенберга с австрийским монархом. Фридрих понял это. Он замер в объятиях Суворова, тронутый его верностью и благородством.

…Прошло немало времени. В Петербурге шел дождь. Нева, серая и мощная, вбирала в себя капли дождя, словно горькие слезы неба, – так казалось человеку, стоящему на ее берегу. Он приехал в родной город хоронить друга, узнав о его смерти от самого государя Франца. На могилу генералиссимуса Александра Васильевича Суворова Фридрих Зайзенберг возложил венок с надписью: «Великому солдату – от всех генералов».

Двойник Наполеона

Шторм всю ночь разрывал море. Волны небывалой высоты и силы, разбиваясь о скалистые берега острова, казалось, вот-вот затопят его. Местные старожилы не помнили такого, да и не слышали от своих предков о том, что подобные штормы случаются здесь. Свет был виден только в одном из домов, расположенных на возвышенной части острова. Там в семье адвоката ожидали рождение ребенка. За местным доктором послали служанку Лиси. Прошло уже больше двух часов, однако никто не появлялся.

Служанка Лиси сильно испугалась, когда хозяин приказал ей бежать за врачом. В такую непогоду, говорили местные жители, даже черти прячутся в ущельях. Но еще больше она боялась ослушаться главу семьи – Карло, крутой характер которого знали не только его близкие, но и жители всего острова.

Доктор Свири, уже совсем немолодой человек, крепко спал, когда Лиси постучала в окно. Его первым желанием было послать к роженице своего помощника, но он вспомнил, как Карло предупреждал его:

– Смотри, прибегай сам, никаких помощников.

Свири собирался медленно, и мысль отправить вместо себя другого вновь пришла ему в голову, но он сразу представил себе реакцию роженицы Летисии, и ему стало даже немного страшно – уж она никогда не простит ему такого неуважения. Ее нрав был под стать нраву мужа. Ясно, деваться некуда. Он продолжал медленно собираться. Лиси торопила.

Море шумело, как дикий зверь. «Ну и погода, – думал про себя Свири по дороге к адвокату. – Угораздило же Летисию рожать в такую ночь. Каким же будет ребенок, рожденный у таких родителей, в такую стихию!»

Карло встретил их бранью. Он волновался, и не напрасно, так как у Летисии начались роды. В семье Карло родился мальчик. Никто, конечно, не знал, что об этом человеке заговорит весь мир: в эту ночь в доме адвоката, небогатого дворянина, родился Наполеон Бонапарт.

За многие тысячи километров от Корсики, где родился Наполеон, в небольшом рыбацком поселке на юге Франции в семье состоятельного рыбака, владельца нескольких крупных баркасов, Генри Ферти, в ту же самую ночь появился на свет первенец, названный Жераром.

Отец Жерара объявил, что сын не повторит путь своего родителя, и он будет водить не рыбацкие, а военные корабли. В то время, когда на Корсике и юге Франции в рыбацком поселке раздавались крики младенцев, в Париже, в доме тайного сыщика короля Людовика XVI – Жака Планти – родился мальчик Франсуа.

Судьба уготовила этим трем младенцам жизнь, полную славы, драматизма и приключений. Пройдет много лет, и их пути пересекутся.

…Генерал Бонапарт был нетерпелив. Россию он хотел завоевать так же быстро, как это произошло и с Европой. Правда, ему все еще не давала покоя и непокоренная Англия. Но с лавочниками, как он их называл, Бонапарт имел в виду рассчитаться позже.

Россия не то что удивляла: эта страна, то есть ее простой народ, солдаты, поражали, заставляли великого полководца усомниться в понимании человеческой природы. Он не мог представить, как униженные до уровня рабов крепостные так яростно сражаются с его армией, армией освободителя.

В свите Наполеона всегда было много одаренных политиков, к советам которых он часто прибегал, но не всегда им следовал. Один из них, видя растерянность Бонапарта, предложил объявить в случае победы об отмене в России крепостного права и тем самым привлечь на свою сторону простой люд. Наполеон оставил эту идею без внимания: вероятно, он уже успел увидеть, что с русским человеком не все так просто.

После московского пожара война с Россией уже практически была проиграна, и Наполеон понимал это. Перед ним стояла нелегкая задача – спасти свою армию и вернуться домой с наименьшими потерями. Но русские не оставляли в покое французов, преследуя их на всем пути отступления. Окружение Наполеона уже беспокоилось о безопасности самого Бонапарта. Именно в этот момент один из его тайных агентов выдвинул секретный план спасения.

В поле зрения агентов Наполеона уже давно попал один весьма способный морской офицер. Он отличился еще при Трафальгарской битве. Не только храбрость офицера привлекала к себе внимание, но и его разительное внешнее сходство с Наполеоном. Офицера звали Жерар Ферти. Было замечено, что успешно продвигающийся по службе Ферти во всем старался походить на Наполеона. Все знали, что император был его кумиром.

Приближенный к Бонапарту агент Планти уже давно интересовался Жераром и предложил срочно привезти в ставку морского офицера, чтобы использовать его в качестве двойника, а самому Наполеону тайно отправиться в Париж.

Наполеон сначала пришел в ярость при мысли, что где-то во Франции специально держат его двойника.

– Что это? Заговор? – кричал он.

Ему также не нравилось, что придется покинуть свою армию.

Планти хорошо знал своего Наполеона. Он выслушал все упреки и даже оскорбления, ни разу не перебивая императора. Когда Наполеон немного остыл, Планти рассказал ему всю историю Жерара. Наполеон задумался на мгновение. Сама идея уже не казалась ему такой дикой. И все-таки он сказал:

– Нет, не сейчас.

Планти все понял: Наполеон был им доволен.

Поражение в войне с Россией, казалось, поставило точку в триумфальной жизни императора. Сосланный на остров Эльба, Наполеон, по мнению почти всех своих и врагов, и сторонников, не мог представлять никакой угрозы Европе.

– Континент избавился от тирана, – с радостью говорили англичане.

Да, избавился, но ненадолго.

Побег Наполеона с острова Эльба, его ни с чем не сравнимое возвращение и победное вхождение в Париж вместе с боевыми маршалами, вновь перешедшими на его сторону, заставили дрожать всех, кто думал, что избавился от Бонапарта. Но звезде Наполеона все же предстояло закатиться. Проигранное при Ватерлоо сражение было для него последним. Последним боевым сражением.

Не мог знать даже Наполеон, что еще много лет он будет вести нелегкую борьбу под видом провинциального француза, охраняющего тайну собственной смерти.

После катастрофы при Ватерлоо Наполеону предстояло проделать большой путь на остров Святой Елены, где в ссылке, под строгой охраной, он должен был провести последние годы своей жизни.

Его агент Планти оставался на свободе и часто встречался с морским офицером Жераром, который тяжело переживал происходящее. Жерар даже думал убить генерала Груши, считая его виновником поражения Наполеона при Ватерлоо. Он был уверен, что Груши не заблудился, идя на помощь Бонапарту, а специально опоздал, сделав вид, что сбился с дороги. Ходили разные слухи о причинах фатальной ошибки Груши.

Так или иначе, морской офицер Жерар готовился осуществить собственный замысел и, полностью доверяя Планти, рассказал о нем. В ответ любимец Наполеона предложил совершенно другой план.

Наполеон всегда ценил Планти за изобретательность, доходящую до неукротимых фантазий при разработке им различных вариантов розыска необходимой для Бонапарта информации. Наполеон часто использовал эти способности Планти, оценивая точность сведений об интригах своих министров. Сам Талейран неоднократно страдал, становясь жертвой таких донесений.

Услышанный Жераром план вдохновил его. Он знал многое о таланте Планти, но то, что предлагалось на сей раз, – превосходило все ожидания.

Планти выбрал простой и дерзкий путь. Он предлагал Жерару заменить собой Наполеона, отправившись вместо него на остров Святой Елены. Планти не сомневался в успехе операции, так как сходство Наполеона с Жераром было разительным. Планти помогали специальные люди, которые, поработав немного с гримом, могли довести любое сходство до совершенства. Они же брались поработать и с Наполеоном, превратив его в другого человека.

Планти выверил все до мелочей и подробно изложил придуманное ошеломленному Жерару. Морской офицер, не колеблясь, согласился.

Наполеона держали под арестом в засекреченном месте под усиленной охраной. Надо было, во-первых, ознакомить его с этим планом и, во-вторых, что было самым главным, получить согласие.

Ранее Планти приходилось решать задачи и посложнее. Он разыскал мужа служанки, убиравшей в помещении, где содержался Наполеон, и передал через нее письмо низложенному императору. В письме Планти использовал пароль, известный только ему и Бонапарту, поэтому у Наполеона не возникло никаких сомнений, что пишет ему его верный агент.

В случае согласия Наполеона с предложенным планом, он должен был передать через женщину фразу: «Я болен». Это означало не только поддержку придуманного в целом, но и решимость сделать первый шаг: Наполеон должен был пожаловаться на сильные боли в желудке и потребовать к себе врачей.

Планти и Жерар с тревогой ждали в заранее назначенном месте прихода Серса, мужа уборщицы. Тот появился заметно взволнованный. Серc не сомневался, что не получит второй половины огромной для него суммы за короткое и невнятное сообщение: «Я болен». Ему и в голову не приходило, какое действие окажут всего два слова. Запрятав деньги, он быстро исчез.

…Планти по природе своей был игроком, но не таким, который в азарте может потерять голову и пуститься в авантюру, он был игроком многоходовых комбинаций, рассчитанных с учетом сильных и слабых сторон противника. Это он однажды осмелился сказать Наполеону, отвечая на его вопрос: «Все ли вы учли?» – «Нет, сир, всего учесть нельзя, но надо быть готовым ко всему!»

Сейчас Планти задавал этот вопрос сам себе. Он видел, как волнуется Жерар, поэтому, расставаясь с ним, спокойно, но твердо потребовал:

– Прочь волнения, мы служили императору без суеты, наша операция – продолжение службы.

Операция началась на следующий день. Через час после ужина Наполеон заснул. Ближе к полуночи охрана услышала тяжелый стон. Сначала им показалось, что Наполеон так тяжело дышит во сне, но шум усиливался, напоминая громкий кашель, и наконец охрана услышала сдавленный крик Наполеона. Он звал на помощь. Солдат открыл дверь и увидел скорчившегося на кровати Бонапарта. Наполеон блестяще сыграл роль человека, испытывающего страшную боль в животе. Он кричал, что его отравили. Испуганный солдат быстро закрыл дверь и побежал докладывать начальнику охраны. Решение последовало незамедлительно: солдата послали в военный госпиталь, который находился неподалеку. Уже при входе в госпиталь он встретил дежурного, которому и рассказал, что происходит с Наполеоном. Этот дежурный оказался славным и быстрым малым; и уже через десять минут появился совсем небольшого роста врач с двумя помощниками. «Врач» был в каком-то потрепанном плаще, а его лицо прикрывал натянутый на голову берет. Козья бородка и слегка пышные усы делали его совсем смешным. Солдату даже показалось, что помощники слегка подтрунивают над своим врачом.

Наполеону становилось все хуже и хуже, поэтому все вздохнули с облегчением при виде врача. Он быстро приступил к делу. Сначала при всех дал Наполеону выпить какую-то микстуру, а затем попросил помощников перенести Бонапарта в другую, более просторную комнату.

Расчет Планти осуществлялся с небывалой быстротой. Начальник охраны и солдаты слышали, как врач задает вопросы и отдает команды помощникам. Стоны стихали, а затем и вовсе прекратились. Было слышно, как Наполеон благодарит всех. Появившись, доктор попросил не трогать больного и, вздернув руки, удалился с помощниками, повторяя: «Нервы, нервы!»

Планти, конечно, уже знал от «дежурного» по госпиталю, что к Наполеону вызвали «врача». Теперь он ждал Наполеона… «Помощники» должны были привезти его в укромную квартиру, которую Планти получил в наследство от своей тетки. Ожидая, он вновь мысленно прогонял разработанный план. Был вариант, по которому Наполеон-Жерар после «процедур», встав с кровати и проводив доктора-Наполеона до выхода из большой комнаты, тем самым покажет себя охране! Но Планти отмел такую возможность, сделав упор на живом разговоре «доктора» с Наполеоном и «помощниками».

Перед глазами выстраивались разные картины. Вот Планти видел своего Бонапарта в небольшой деревне на юге Франции, где тот жил под именем Бернара Ляпрена, хозяина винной лавки, и… здесь Планти подумалось, что предложение с винной лавкой Наполеону наверняка не понравится. Но есть и другие…

Раздался стук в дверь. Планти вздрогнул: неужели пришел этот момент? Он открыл дверь и ужаснулся: перед ним стоял некто неузнаваемый. Однако находящиеся тут же два агента-гримера вернули Планти уверенность… Наполеон обнял его. Для Планти не нужно было больше никакой награды.

– Сир, какая удача, я… – начал было Планти.

Но резкий знакомый голос оборвал его:

– К черту, никаких больше «сиров», я…

– Бернар Ляпрен, – закончил за него Планти.

На земле появился новый человек. Назвали его Бернар Ляпрен. В своей прошлой жизни он был талантливым артиллеристом, незаурядным генералом, императором, грозой всей Европы. Многим казался гением. Кем он будет теперь?

Остров Святой Елены для Наполеона стал местом, где ему пришлось провести последние годы своей жизни. Он умер там, забытый практически всеми людьми. Умер он ночью. Местный рыбак, единственный человек, с которым Наполеон сдружился, рассказывал, что слышал от врача, как перед смертью бывший император, видимо в бреду, повторял:

– Отец, прости… твой морской… офицер… умирает… сын Жерар верно… служил… Наполеону…

В эту же ночь далеко от острова Святой Елены, на юге Франции, в местной больнице небольшого рыбацкого поселка, умер хозяин компании, которой принадлежало с дюжину крупных современных баркасов, – Бернар Ляпрен.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.