Ответ перед высшим судом

Маргарите она сначала понравилась. Красивая, глаз не оторвать. Яркая, моложавая, статная, модная. Улыбчивая. Как губы растянет, зубы сверкают. Все как на подбор, ровные, белые. Можно подумать, вставные, дорогие, фарфоровые, но нет – свои. Волосы темные, с краснотой. Глаза как вишни. Грудь высокая, хоть стакан на нее ставь. Не Софи Лорен – лучше. На ее фоне папа просто заморыш. Белобрысенький, тощий, с длинным носом и тонкими губами. Мама была привлекательнее его, но тоже не блистала особой красотой. В отличие от Татьяны Олеговны. Перед этой женщиной просто свет мерк. Поэтому отец и позволил ей себя захомутать. Потерял волю, оказавшись в ее жарких объятиях.

Папа был большим начальником на масштабном заводе всероссийского значения. А прадед был первым директором этого завода. Но его репрессировали, и дед Риты жил с клеймом «сын врага народа». Возможно, поэтому всю жизнь разгружал ящики с рыбой в магазине «Океан», стараясь не высовываться. Но его сын вознамерился отстоять честь семьи и триумфально вернуться на завод, у руля которого стоял его предок.

У папы получилось. Правда, на это ушли лучшие годы, и женился он только в сорок лет. Зато удачно. Долго не выбирая, взял в жены свою секретаршу, а она оказалась порядочной женщиной, очень хорошей хозяйкой и отличной матерью. Страстью он к супруге не пылал, но тепло к ней относился и намеревался прожить в браке всю жизнь. Но она погибла, и отец стал присматриваться к окружающим его женщинам. Среди которых было много милых, покладистых, скромных, таких как покойная жена, но вдовцу хотелось страстей, и он остановил свой выбор на Татьяне Олеговне.

Именно так будущая мачеха представилась Рите. И, даже став женой отца, настаивала на том, чтоб падчерица называла ее по имени-отчеству и обращалась на «вы». Заехала она в квартиру супруга с младшей дочерью, пятнадцатилетней Дианой (старшая была уже взрослой и собиралась замуж). Рите пришлось потесниться, ее комната стала «детской». «Молодожены» обитали в спальне. Еще имелся зал, где собиралась вся семья для просмотра познавательных телевизионных программ и праздничных обедов, и кабинет. Когда-то кабинет был папиным, но Татьяна Олеговна быстро выжила супруга из него, заполнив пространство своими альбомами, красками и кистями (она мнила себя художником) и переименовала кабинет в мастерскую. А квартира Пахомовых была не просто большой – огромной. И находилась она на последнем этаже первой городской высотки. Под ней шестнадцать этажей, над ней – золоченый шпиль. Из трех комнат и кухни вид на город. Каждое окно выходит на одну из стран света. В кабинете-мастерской окна нет, это кладовка, но размером девятнадцать квадратных метров. Прихожая – двадцать пять. Квартира Пахомовых занимала весь этаж. Ее дали прадеду Риты, первому директору завода-гиганта. Когда прадеда посадили, других жильцов: жену врага народа, его мать и сына не выселили, но «уплотнили». Оставили Пахомовым две комнаты. В зал же заехала семья из трех человек, а в кладовку одинокий милиционер. Прекрасную квартиру, образец сталинского шика в стиле «ампир» превратили в коммуналку. В ней и родился Ритин отец. И с шести лет ютился вместе с мамой и бабкой в одной комнате. Вторую оккупировал отец, когда развелся с благоверной и нашел себе новую женщину. Так в квартире, которая была в полном распоряжении одной семьи, стало со временем обитать четыре. Даже одинокий милиционер женился и привел в свою кладовку женщину с ребенком.

Всего этого Рита не застала. Когда она появилась на свет, квартира вновь была в полном распоряжении их семьи, отец добился и этого. Тогда еще была жива бабушка, и они обитали вчетвером. Маленькая Рита носилась по огромной квартире и даже гоняла по комнатам на велосипеде. Это было еще при Советском Союзе, пусть и начинающем разваливаться. Еще не было новых русских, их трехэтажных вилл и двухуровневых хат, и так, как Пахомовы, жили очень немногие. Наверное, поэтому Татьяна Олеговна и позарилась на отца. Из-за квартиры. Сама-то она до третьего замужества жила в «гостинке» общей площадью двадцать два квадратных метра, то есть меньшей, чем их прихожая. В ее старой квартире осталась старшая дочь со своим женихом. А Татьяна Олеговна с младшей переехали к Пахомовым и тут же прописались.

Когда Татьяна Олеговна стала хозяйкой в доме, Рита ощутила себя главной героиней сказки «Золушка». Ее так же третировала злая мачеха, а сводные сестры над ней насмехались. Старшая реже, поскольку жила отдельно, но жестче. Золушка-Рита убирала, стирала, гладила. Но Татьяна Олеговна считала, что дом держится на ней. Муж отдавал ей всю зарплату, которой она распоряжалась по своему усмотрению. А поскольку мачеха была женщиной прижимистой, то за покупками ходила сама, не доверяя даже собственной дочери. Если соль купить или туалетную бумагу, то да, за этим посылались девочки. Но продукты на пару дней, порошки, шампуни, не говоря уже о полотенцах и занавесках, все это приобретала Татьяна Олеговна. Еще она готовила ужины. Днем каждый питался как мог, но в конце дня вся семья собиралась за столом и вкушала яства, поданные к столу мачехой. Готовила она, надо сказать, отменно. И перед приемом пищи опрокидывала стопочку аперитива, как сама говорила, для умиротворения. Поэтому Рита радовалась ужинам, несмотря на то что после них она все отмывала.

Отец мало вникал в жизнь дочери. Он работал с утра до вечера, являлся домой уставшим и после сытного ужина и просмотра познавательной, по мнению Татьяны Олеговны, передачи сил у него хватало только на жену. Рита первое время пыталась поднимать вопрос своего незавидного существования в присутствии всех членов семьи, но мачеха всякий раз находила аргументы в свою пользу. Я заставляю ее мыть полы во всей квартире? А кто будет это делать? Я? Ты? Мы работаем. А Диане скоро поступать, она занимается. К тому же твою дочь нужно приучать к порядку, она неряшлива, а это девушку не красит…

И так на каждую претензию. Новых вещей ей не покупают? Да потому что не бережет. Денег не дают карманных? Но она же спустит их на конфеты и покроется диатезной сыпью. Не отпускают одну из дома? А ты разве не слышал, что в округе маньяк-педофил орудует? Не разрешают заниматься в секции самбо? Но у девочки и так фигура нескладная, хочешь, чтоб она стала еще хуже? И только не надо о том, что извожу Марго. Я не поднимаю на нее и руку и даже не повышаю голос. Временами я строга со своей приемной дочерью, это правда, но все это лишь для ее блага.

И отец соглашался с женой. Хотя просил быть с Ритой помягче. Он видел, что дочка несчастна, но говорил себе, все это из-за потери матери. И какой бы хорошей ни была мачеха, она не заменит родную мать. А Танечка замечательная женщина. Да, со сложным характером. Но зато с каким телом! Жарким, соблазнительным, не по годам гладким и гибким. Пахомов тонул в нем. И чувствовал себя счастливым-пресчастливым. Когда Танечка злилась на него или была сильно не в духе, то отлучала мужа от тела, но не переставала дразнить. Это была такая изощренная пытка, что Ритин отец на многое был готов, чтобы ее избежать. Он угождал супруге в ущерб себе и дочери, но Танечке все было мало. Ее недостаточно любили и ценили. Поэтому с каждым годом уживаться с ней становилось все сложнее.

Рита только после смерти отца поняла, что те времена неплохими были. А вот когда папа скончался, стало по-настоящему невыносимо. Татьяна Олеговна превратилась в фурию, от которой даже Диане доставалось. А все потому, что денег не стало. Тех, привычных, больших, которых хватало на хорошие продукты, велюровую мебель, красивую одежду себе, только себе, и более-менее приличную дочке, на украшения, услуги косметологов, массажистов, поездки к морю. Машины служебной тоже не стало. И дачу приватизировать не успели.

А вот Риту выписать и зарегистрировать в «гостинке» – да. Когда она, уже двадцатилетняя, попыталась разъехаться с мачехой, оказалось, что право она имеет только на часть отцовской доли. Но даже ее Татьяна Олеговна добровольно отдавать не собиралась. Отправляла Маргариту в суд. А та не шла, потому что боялась, что обманут, а на хорошего адвоката денег нет. Вернее, нет даже на плохого. Рита тогда училась в педагогическом. Подрабатывала почтальоном. Грошовую зарплату отдавала Татьяне Олеговне, та выделяла ей деньги на проезд и обед в столовой из супа и салата. Мачехе оставалось немного, и она отбирала у Риты деньги… не из-за денег. Ей нужен был контроль над ней.

Тогда Рита впервые ощутила чувство безысходности. И начала думать о смерти. Стоя у окна, она представляла, как выбросится из башни, в которую ее заточила злая ведьма. До этого она мечтала о другом: о принце, что спасет ее из заточения. Рапунцель же спасли. А чем она хуже? И коса золотая у нее имеется.

Институт Рита окончила с красным дипломом. Пошла работать по специальности – учителем начальных классов. Суицидальные мысли перестали ее посещать. Рита убедила себя, что живет не так уж плохо: в прекрасной квартире, с женщиной пусть и вздорной, но адекватной, да еще в отдельной комнате. Диана съехала, когда Рита училась на третьем курсе. У нее есть любимая работа. Две подруги и один поклонник, учитель физики. Естественно, платонический, поскольку он женат, а Рита никогда бы себе не позволила встать между супругами.

Шли годы. В жизни Маргариты Пахомовой ничего не менялось. С Татьяной Олеговной становилось все тяжелее, но она не замечала этого, потому что изменения происходили постепенно. И одиночество уже не угнетало. В нем имелась своя прелесть. Но все же иногда, не часто, как раньше, а раз в год, на свой день рождения, Рита стояла у окна в надежде на то, что появится принц и спасет ее. Принц не появлялся, и именинница начинала ненавидеть сказки.

* * *

Она зашла в магазин, располагающийся в соседнем доме. Большой, сетевой, в нем бывают скидки, а также просроченные продукты. Надо смотреть, что берешь. Если Рита принесет домой несвежие пирожные, Татьяна Олеговна устроит скандал. Те, что Рита подала ей к чаю, были куплены вчера, и сегодня вполне могли усладить вкус злой мачехи, но на самом деле заветрелись. В том, что пакет порвал Маркиз, Рита не сомневалась. Этот кот был дьявольски умен, хитер и ловок. Капризен, мстителен и наполнен презрения к людям. Хозяйка, Татьяна Олеговна, не была исключением. Маркиз и ее терпеть не мог. И пакостил, чтобы досадить ей, а не Рите, в которой не видел существа, заслуживающего внимания. А вот мачеха своего питомца обожала. И прощала ему все. Не дочкам – ему. Сводные Ритины сестры оказались такими же неблагодарными и скандальными, как и родительница. Поэтому всем были недовольны и требовали, чтобы мать продала квартиру и отсыпала каждой по мешку денег. Причем не только Диана, но и ее старшая сестра, обосновавшаяся в «гостинке». Татьяна Олеговна наслаждалась жизнью в хоромах, считая их достойнейшим для себя местом обитания, и отмахивалась от дочек. Умру – поделите, говорила она. А те не хотели ждать.

Рита радовалась, что мачеха не отдает квартиру на растерзание. Да, содержание жилья сжирает уйму денег, но это ее фамильное гнездо. И чтобы вернуть его, отцу пришлось на многое пойти. В том числе на ссору с родственниками – Рита при живых двоюродных и троюродных сестрах и братьях, тетях и дядях чувствовала себя сиротинушкой.

– Марго, здравствуй, – услышала она визгливый голос за спиной. Не оборачиваясь, Рита поняла, что к ней обращается дядя Веня. Сосед. Приятель мачехи. Но она называла его ухажером. Вот уже десять лет.

– Добрый день, – поприветствовала дядю Веню Рита, повернувшись к нему лицом.

– Как Танечка?

– В порядке. Спасибо, что поинтересовались. А как вы поживаете?

– По-разному, милая. Вот, например, вчера вечером…

Дядя Веня был старым холостяком. Он жил с матушкой и если когда-то и мечтал о личном счастье, то очень и очень давно. Когда он стал оказывать Татьяне Олеговне знаки внимания, та тут же сделала стойку. Как мужчина ее дядя Веня не привлекал, но он жил в престижной квартире, пусть и крайне запущенной, а мачеха была не прочь заграбастать еще одну. Да и статус замужней женщины ее привлекал. Поэтому она принимала ухаживания дяди Вени более чем благосклонно. И планировала четвертое замужество, пока не познакомилась с предполагаемой свекровью. Старуха за жизнь пару десятков невест забраковала – ни одна из них не была достойна ее сыночки, но с возрастом поняла, что она не вечна и Вене кто-то нужен. Но только не Татьяна Пахомова. Кто угодно, а не эта черная вдова. И костьми легла, чтобы помешать сыну натворить глупостей. Веня маму в очередной раз послушал и отказался от женитьбы. И мачеха успокоилась. Решила подождать, когда старуха отдаст богу душу. Но та к праотцам не собиралась, хоть и отметила в этом году девяностолетие.

– Что вы сказали? – переспросила Рита, прослушав большую половину из того, что рассказал дядя Веня.

– Убили, говорю, мужчину неподалеку от нашего дома, – с готовностью повторил он. – А я как раз возвращался из магазина. По вечерам на скоропортящийся товар двадцатипроцентные скидки, вот я и… – дядя Веня пустился в объяснения, Рита не понимала зачем, но прерывать не стала. Хорошо, что сосед быстро вернулся к главному: – Я увидел скопление людей и машины с мигалками, остановился, чтобы узнать, в чем дело. Хотя лучше бы мимо прошел! Потому что я чем-то привлек внимание полиции, и они начали расспрашивать, не знаю ли покойного… Я так разнервничался, что дома пришлось сердечные капли пить. Мне и маме. Я ее своим неврозом заразил.

– А вы знали покойного?

– Нет. Но это же ужасно, когда поблизости кто-то погибает. Мы живем в приличном районе, но и тут кругом бандиты.

Дядя Веня аж взмок от волнения. Его покатый лоб покрылся каплями пота. Поскольку он всю жизнь ничего не решал, в том числе на работе, хорошо кушал, не пил и не курил, потому что мама не разрешала, и каждый год с ней ездил на воды, то очень хорошо сохранился. Ему можно было дать сорок пять – сорок семь, хотя он уже ушел на пенсию. Но сейчас дядя Веня выглядел как старик с этим своим потным лбом и покрасневшими щеками. Рита испугалась за него – вдруг удар хватит? И стала успокаивать.

Тут зазвонил сотовый. Это Татьяна Олеговна посчитала, что падчерица намеренно задерживается, поскольку за то время, что она отсутствует, можно трижды купить то, за чем ее послали, и вернуться домой.

Свернув разговор с дядей Веней, Рита быстро закинула в корзину пирожные для мачехи и консервы для ее кота и побежала на кассу.

Стоя в очереди, она крутила в руках телефон. Это был дорогой аппарат. Повинуясь воле Татьяны Олеговны, Рита приобретала для себя бюджетные вещи. Но когда сломался ее древний сотовый, она купила себе продвинутую модель. А все потому, что мачеха совершенно не разбиралась в современной технике. И поэтому немного ее побаивалась. Чем больше у телефона функций, тем он страшнее. Рита даже порывалась взять айфон, чтоб запоролить его при помощи отпечатка пальца, но пожалела денег. Можно придумать сложный пин-код, и тогда Татьяна Олеговна не сунет в ее сотовый свой любопытный нос.

Еще полгода назад Риту бы это не смутило. Да, у нее были свои маленькие тайны, и она не хотела бы, чтоб мачеха читала какие-то сообщения от подруг, поэтому стирала их. А так как телефон был допотопным, то Интернет она не подключала, а фотографий не делала – они получались отвратительного качества. Сейчас же Рита хранила в своем аппарате столько тайн, что если б Татьяна Олеговна каким-то чудом пробралась в него и изучила содержимое папок, то пришла бы в ужас. Регистрация на сайте знакомств – раз. Любовная переписка – два. Фотки пусть легкого, но эротического содержания – три.

На сайте знакомств Риту зарегистрировала подруга. Без спросу. Составила анкету и поместила пару удачных снимков. Она же первое время отвечала кавалерам, чтобы отсеять фейков, извращенцев, неадекватов и женатиков. И когда собрала компанию более-менее нормальных мужчин из шести человек, познакомила Риту с ними. Та, естественно, сначала психанула и отказалась общаться, но потом смягчилась. В Сеть выходила через школьный компьютер. А тут и старый телефон накрылся. И тогда Рита совершила невозможное – наплевав на мнение мачехи, взяла в кредит новороченный телефон. Благодаря ему и сайту знакомств ее вечера стали менее безрадостными. Она не встречалась ни с одним из кандидатов, но вела с каждым из них долгие беседы.

Принца Рита нашла не на сайте. В реальной жизни!

Она налетела на него, перебегая дорогу на желтый свет. Торопилась попасть домой, чтобы накормить мачеху ужином, и неслась сломя голову. Красный для пешеходов загорелся, когда она была на полпути. Рита могла бы попасть под колеса авто, если бы ее не спас лучший в мире мужчина. Она сразу поняла, что он такой. Едва в его глаза заглянула.

Принц проводил ее до дома. Взял телефон и написал вечером смс. Она ответила. Так начался их роман. И это произошло два с половиной месяца назад.

Рита не заметила, как подошла ее очередь. Расплатившись, она вышла из магазина. Нужно было спешить, но она решила, что раз ей все равно попадет, можно немного задержаться и посидеть в сквере. Плюхнувшись на лавочку, она задрала голову и посмотрела на окна своей комнаты – именно они выходили на эту сторону. Окна были зашторены, но Рите казалось, что она видит в одном из них девушку с золотой косой.

Себя юную.

Зазвонил телефон. Рита не стала доставать его, чтобы ответить. Естественно, это Татьяна Олеговна. Злая мачеха, от которой бедная Золушка скоро избавится.

Да, принц обещал спасти ее. Он ничего не скрывал. И Рита знала, у него отношения. Но не гармоничные, тягостные. Принц обещал разорвать их со дня на день. И сделав это, стать целиком и полностью Ритиным.

Телефон замолк. Но не прошло и минуты, как вновь затренькал. Рита вытащила его из кармана и вскочила с лавки. К ее удивлению, номер на экране отразился не мачехин. Ей звонил принц! Причем уже второй раз. Хотя у них был уговор не набирать друг друга в выходные.

Он все решил! Расстался со своей женщиной. И ему не терпится сообщить об этом?

– Алло, – взволнованно выпалила Рита.

– Здравствуйте, – услышала она незнакомый голос.

– Это кто?

– Старший уполномоченный Замятин. Уголовный розыск. Как я могу обращаться к вам?

– Я Маргарита Ивановна Пахомова, – растерянно протянула она.

– Маргарита Ивановна, кем вам приходится владелец этого номера?

– Знакомым.

– Хорошим?

– Да, а что такое? Почему вы звоните с номера Коли?

– Дело в том, что ваш хороший знакомый вчера был убит. И последний номер, по которому он звонил, принадлежит вам.

Глава 4

Илья плохо спал. Можно сказать, совсем не спал.

Проваливался в дрему и тут же из нее выныривал. Хотя скорее всего ему только казалось. Потому что утро наступило совсем скоро. И защекотало прикрытые веками глаза солнечными лучиками. В гостиной не было ночных штор. Илья хотел, чтоб комната была пронизана светом.

Протянув руку к столику, Бердников взял телефон, который туда положил, готовясь ко сну. Пять часов сорок шесть минут. Илья, даже когда работал, просыпался в семь тридцать. А мог и до восьми проваляться.

Вот тебе и новая жизнь!

Он встал, потянулся, хрустнув косточками. Диван вроде и большой, и удобный, а все равно на кровати спится лучше. Потому что привычнее. Спал Илья в пижамных штанах и майке. Чтоб, если что, вскочить и не быть голым и беззащитным. Поэтому тут же прошел в уборную, не забыв по дороге заглянуть в комнату, выделенную Лизе. Госпожа Весенняя спала, свернувшись калачиком. Дышала мерно и чуть посапывала.

Через пять минут Илья вернулся на диван, но с планшетом. Он достал его из сейфа, куда спрятал все ценности, приютив незваную гостью. Просмотрел городскую криминальную хронику. Об убийстве «буржуя» в ней сообщалось вскользь. В городе-миллионнике за вечер произошло не одно преступление, и каждому не стали уделять внимание.

Тогда Бердников вышел на туристические порталы. Но мысль о путешествиях ушла на задний план, и он заскучал. Прилег. И снова уснул. Уже крепко.

Пробудился чуть ли не в одиннадцать. И тут же помчался на кухню, чтобы сделать себе завтрак. Есть хотелось нестерпимо.

Он взял глубокую чашку, разбил в нее яйца и стал взбивать. Омлет – это то, что Илья обычно ел на завтрак. Простой, с зеленью. Но сегодня он решил добавить к нему бекон и гренки.

– Как вкусно пахнет, – услышал Илья за спиной.

– Доброе утро, – поприветствовал он гостью, обернувшись.

– Доброе…

Лиза, потирая глаза, стояла в дверях. В футболке Ильи и, как ни странно, его носках.

– У меня ночью замерзли ноги, я понаглела и залезла в комод, – сказала госпожа Весенняя, поймав взгляд Бердникова.

– Вам они идут больше, – улыбнулся Илья. Лиза выбрала самые необычные носки, в горох. Эти носки ему кто-то подарил ради прикола. – Садитесь, сейчас будем кушать.

– Я в ванную сбегаю и вернусь. – И унеслась, уютно топоча по паркету обтянутыми махровым трикотажем ступнями.

А Илья разложил по тарелкам омлет и разлил по стаканам чай.

Госпожа Весенняя появилась вскоре. Плюхнулась на стул и начала жадно есть. Тоже проголодалась.

– Как спалось? – поинтересовался Илья.

– Отлично, – ответила она с набитым ртом.

– Лиза, а как вы смотрите на то, чтоб нам перейти на «ты»?

– Положительно, – прожевав, ответила госпожа Весенняя. – Очень вкусный омлет, спасибо, Илья.

– Мне кажется, ты не наелась. Хочешь, блинчиков испеку?

– А ты умеешь?

– Это только вам, женщинам, кажется, что холостяки могут лишь пельмени варить. Так будешь блины?

– Буду.

Бердников достал специальную муку и молоко. Быстро замесил тесто. На самом деле он был типичным холостяком и редко себе готовил. Питался в ресторанах или заказывал еду на дом. Но завтраки – это святое. Поэтому омлет и блины Илья готовить умел. А еще ленивые ватрушки. Но в последнее время даже их было лениво печь.

– Что тебе снилось? – спросил Илья, поставив сковородку разогреваться.

– Сначала какая-то снежная равнина, по которой я бежала и бежала. Мне было тревожно. Это замерзли ноги, поэтому и снился холод. А когда они согрелись, я видела океан. Он был таким же бескрайним, как снежная пустыня. Я плавала в нем, и это было приятно. – Лиза отхлебнула чаю. – Но и в плохом, и в хорошем сне я была одна. Как последний человек на Земле.

– То есть ты ничего не вспомнила?

– Абсолютно ничего, – тяжко вздохнула она.

– Не расстраивайся. Вернется к тебе память, надо только подождать.

– Нет у меня времени, Илья. Я в ледяной пустыне, которая благодаря тебе стала теплым океаном. Мне комфортно у тебя… С тобой… Но я все равно чувствую себя как последний человек на Земле. У меня нет родителей, родственников, мужа, детей, друзей. Хотя они наверняка есть. Кто-то да есть. Пусть не муж или ребенок, но тетя, дядя, лучшая подруга…

И потянула ко рту кулак, чтобы куснуть костяшку указательного пальца. Илья перехватил ее руку, легонько сжал, ободряя Лизу.

– Вчера я звонил господину Лившицу, – сказал он. – Решил, что самый простой способ узнать, кто ты, это спросить у него.

– Да, верно! Мы с ним были большими друзьями – дядя Абрам вообще очень любил детвору. Остальные взрослые отмахивались от нас, а он был внимателен ко всем. Выслушивал, давал советы, помогал чем мог. И с отцом моим он был в приятельских отношениях. Опять же, ты говоришь, что купил квартиру у него.

– Абрам Карлович не ответил на мой звонок. Возможно, он был слишком поздним. Поэтому я не стал еще раз набирать, сделаю это сегодня.

Илья вообще-то мог связаться с бывшим начальником службы безопасности его фирмы, отставным подполковником ФСБ, и получить сведения о Лизе максимум через час. Но так не интересно. Бердников ввязался в квест для того, чтобы себя развлечь, и должен сам, без помощи профессионалов, пройти эту игру до конца.

– Постой, а Макар Васильевич, лифтер, все еще тут работает? – встрепенулась Лиза.

– Уже нет.

– Жаль. Он всех-всех знал. Не только жильцов, но и их гостей. Охранял подходы к лифту, как… – Она на секунду задумалась, и Илья подсказал:

– Государственную границу?

– Точно, – рассмеялась Лиза. – А что там с блинчиками?

– Сковородка еще не разогрелась.

– И что?

– На такой первый блин будет комом.

– Я, видимо, совсем не умею готовить, раз этого не знаю, – насупилась госпожа Весенняя.

– Кого из соседей ты помнишь?

– Семеновых, Дроздовых, Ашкарянов…

– Нет, фамилии мне ни о чем не говорят. Я тесно ни с кем из соседей не общаюсь. Но кого-то знаю в лицо. Например, соседку сверху. Она постоянно спускается ко мне: то за спичками, то за солью. Женщина лет пятидесяти пяти, которая считает, что ей больше тридцати не дашь. Любит заколки с цветами и глубокое декольте. У нее на шее крупная родинка.

– Раньше над нами жили две старые девы. Сестры Михельсон. Им уже тогда было за шестьдесят. И их покойный отец был премьером нашей оперы. Большой городской звездой. Они постоянно слушали записи исполняемых им арий, а заодно и мы, хотя в доме очень толстые стены.