Коло Жизни. Зачин. Том второй

– Что? Что ты с ней сделал? – громогласно заорал Граб и одной рукой ухватив за шиворот Липка, поднял его с колен.

– Скорей! скорей зовите Вещунью Мудрую, – залепетал негнущимся и единожды заплетающимся языком Липок.

И немедля часть мальчишек, сорвавшись с места, кинулись бежать в поселение, обаче они, не успели проделать и треть пути, когда встретили торопящихся им навстречу альвинок во главе с царицей, предупрежденных порученцами Словуты.

– Я тебя раздавлю! Раздавлю! – гневливо тряс Граб Липка мотыля его из сторону в сторону.

– Отошли! Быстро! – голос Вещуньи Мудрой сразу привел в себя и Липка, и испуганно смотрящего на окаменевшую юницу Граба.

Царица спешно приблизившись к Владелине, и, опустившись на присядки, тревожно ощупала ее лицо, судорожно скрученные меж собой мышцы на всем теле.

– Что тут случилось? – взволнованно вопросила альвинка и голос ее заколыхался. – Что Владушка пила, ела? – спрос Вещуньи Мудрой обращался сразу ко всей толпившейся рядом детворе.

– Это… Это сушенный мухомор в напитке, – чуть слышно протянул Липок, несмотря на то, что он уже стоял на ногах, легохонько качнувшись туды-сюды. – Я не знал, что она так… что с ней так.

– Тупица, – глас царицы, словно жесткая пощечина враз ударила мальчика по щеке так, что он окончательно протрезвел. – Знахарка Прозорливая, – властно добавила Вещунья Мудрая. – Принесите чистой воды и пускай все уйдут отсюда… тотчас… Тотчас пошли по домам. – Она торопко обернулась, выхватывая взглядом нужного отрока из толпы, и много мягче дополнила, – Рагоза, мальчик мой, срочно сбегай к Травнице Пречудной за медно-пряным отваром.

Голова Владелины тягостно дернулась, на миг черное пространство поглотило все кругом и всякий звук. Тишина… густая, плотная окутала всю девочку… Та тишина была такой мощной, всеобъемлющей, что было неможным понять жива ли юница вообще… и есть ли вообще, что-то живое окрест. Огромное облако рыже-огнистого сияния нежданно вроде как, выпорхнув из тьмы, заполонило весь передний план. В доли секунд оно расползлось по черной выступающе-бескрайней дали и яркой оранжевой искоркой в центре принялось закручивать вкруг себя ту огнистость. И казалось Владе, что та махая крупинка, сбирая весь свет в яркий диск наматывает его на себя. Все быстрее и быстрее вращалась искра, и с тем же ускорением по мере ее движения сжималось облако. Плотное горящее ядро-звезда, вобрав в себя почти всю туманную дымку, погодя сформировалось в том месте. Одначе, часть облака утончившимся от наматывания концом оторвалась от общей дымчатости и заколыхалась подле образовавшейся звезды, неспешно перемещаясь округ, обымая ее со всех сторон и единожды создавая диск. Впрочем, то был уже редкий, разрывчатый диск, будто твореный из кучных облаков вельми медлительно перемещающихся обок звезды. Еще малая толика времени и коловращающийся диск распался на кольца, а те в свой черед на отдельные туманные сгустки. И вскоре уже не было черного пространства окрест, лишь просматривалось яркое мерцание сталкивающихся и слипающихся в планеты материй вещества. Густо рдяное ядро в центре разком крутнулось и мигом сдержало свое движение, а морг погодя нарисовалась похожая на Солнечную система… Из каковой вырвались две махие брызги и пропали длинными наконечниками полос в глубине темного марева. И тогда глухой гул, словно отбивающего удары бубна послышался округ, и наполнил тем звуком всю плоть юницы.

Влада тягостно вздрогнула всем телом и открыла глаза, а пред ней плыло сине-черное небо усыпанное звездами и серповидный Месяц и Луна, один рожденный, другой угасающий зыркнули прямо в лицо. Девушка глубоко вздохнула и тотчас ощутила каждую клеточку своего тела какие-то уставше-замершие. Наполненное беспокойством лицо Вещунье Мудрой точно выплыло пред ней. Торопливо шевельнув руками и ногами, Влада криво улыбнулась наставнице, не до конца понимая, что с ней случилось, и каким образом тут возникла царица.

– Ты, как, девочка? – взволнованно поспрашала Вещунья Мудрая. – Что-нибудь болит?

– Нет, – медлительно отозвалась юница, и, поднявшись с земли придерживаемая за плечи царицей, сев, огляделась. – А, что случилось?

– Случилось? – голос Вещуньи Мудрой болезненно зазвучав, осекся… вроде истеряв все присущие ему краски. – Зачем? Зачем, моя милая, ты пила эту гадость? Я ведь тебе говорила, рассказывала по поводу таких галлюциногенных напитков. Я тебе запрещала их пробовать, тем паче пить… нарочно давала нюхать. – Перста наставницы сжимающие плечи отроковицы судорожно дернулись. – Разве можно такое творить… Ты… ты, могла себя погубить, не приди мы во время на помощь.

– Я.., – покачала головой девушка и тревожно ощупала себя, все доколь не воспринимая слова царицы, одновременно не воспринимая собственную плоть и чувствуя от нее какую-то отстраненность. – Я видела такое… такое… Что это было?

Владелина надрывисто сотряслась и царица, враз переместив руки с плеч, придержав ее под спину, сунула к губам братину с каким-то буроватым отваром.

– Выпей, пожалуйста, моя дорогая, – мягко и меж тем повелительно сказала Вещунья Мудрая, и, не дожидаясь, когда девочка начнет пить, принялась с силой вливать в приоткрытый ее рот отвар.

Торопливо сделав несколько глотков, Влада, наконец, обрела свои губы… А немного погодя, когда отвар докатившись упал в желудок осознала, что она насквозь мокрая, кругом кроме царицы и ее сподвижницы никого нет и костер уже почти потух, лишь кое-где еще выпускал голубоватый дым вверх.

– Ей уже лучше, – тревожно протянула Знахарка Прозорливая и подала царице одеяло. – Укрой ее оррар, иначе она застудится.

Вещунья Мудрая торопливо подняла на ноги юницу, и, обтерев одеялом, укутала вместе с головой, да сызнова усадив теперь уже на бревно, подала братину с напитком.

– Пей, девочка моя… надобно как можно больше выпить, – полюбовно протянула она, стараясь тембром голоса и поглаживанием спины снять всякое напряжение с Влады.

Отроковица отрешенно взглянула на братину, все-таки с трудом воспринимая речь, как таковую и нежданно в блеснувшей крупинки лунного света упавшего на бурую поверхность воды увидела ту самую искру, закручивающую на себя рыже-огнистое облако.

– Пей же. Пей моя милая, – еще более тревожно произнесла царица, ощупывая холодный лоб девочки.

Однако, Влада была не в состоянии, что-либо выполнять, так как все еще видела пред собой незабываемое видение чего-то вельми масштабного и явно не доступного человеческому разуму.

Глиняная братина не просто уткнулась в губы, она, раскрыв их, полезла в рот и вновь начала изливать в глубины организма девушки отвар, вкус которого немного погодя стало возможным ощутить. И та нестерпимая горечь мгновенно переполнила рот Влады да резкой, жаркой волной вдарила в голову. Порывчато дернувшись из удерживающих рук царицы вправо, отроковица выплюнула тот горький настой на землю, а после принялась рывками рвать.

– Знахарка Прозорливая, – проронил трепыхающимся голосом Липок, вынырнувший из мрака ночи. – Я принес еще воды.

– Хорошо, – откликнулась сподвижница царицы, стоявшая малость позади девушки и махнула рукой в сторону, повелевая в шаге от костра поставить деревянное ведро.

Девочка закрыла рот рукой и тяжело вздрогнула всем телом, ощущая новые позывы требующие освободить переполнивший тем горьким отваром желудок.

– Не стоит себя сдерживать, Владушка, – удрученно сказала Вещунья Мудрая и утерла лицо юницы углом одеяла.

Царица поколь поглаживая девочку по голове, не торопко поднялась с присядок, и, развернувшись в сторону стоявшего недалече мальчика, нерешительно сжимающего в руках плетеную веревку удерживающую ведро, гневливо на него воззрилась. Она тем пронизывающим взглядом, словно жаждала истеребить Липка. Пару минут спустя все также неспешно Вещунья Мудрая убрала руку от головы юницы, сделала шаг вперед и наполненным металлическим дребезжанием голосом молвила:

– Липок, расскажи мне о мухоморе и настое из него.

– Мухомор, – немедля стал говорить мальчик и задергался не только его глас, но и весь он сам. – Это чудодейственный гриб, подаренный великим Зиждителем печищи Димургов, из какового ведуны рода белоглазых альвов делают отвар и воспевают песни: «Мы выпили суру и стали бессмертны. Мы достигли света и нашли там Богов». Выпив того настоя ведун достигает особого состояния и может заглядывать в будущее, узнавать о грядущих бедах, тем самым помогая и спасая людей от болезней и горестей. Неможно использовать тот настой не подготовленным людям, не ведунам, ибо таковые порой заканчивают слабоумием и смертью.

Липок смолк, а ко рту Влады сызнова подкатила рвота, которую уже не удалось сдержать. Судорожно выплюнув пустую и весьма горькую воду себе под ноги, девочка надрывчато качнулась. Знахарка Прозорливая поддержав ее под спину, тотчас присела подле и заботливо утерла влажным ручником лицо, губы, обильно покрывшиеся потом.

– Хорошо знаешь, Липок. Молодец! – произнесла раскатисто царица, и теперь ощутимо послышалось в ее тоне раздражение. – Однако как я погляжу, ты нарушил нерушимые правила ведунов, и подверг опасности не только жизни и умы мальчиков, но и бесценную для Богов жизнь Владушки.

Отрок наново порывисто сотрясся, а вместе с ним, словно ощутив его страх содрогнулась и девушка, чувствуя скрученность и тянущую боль в мышцах рук, ног, пальцев и меж ребер, появившуюся только, что.

– Ты, нарушил то, чему тебя учила Знахарка Прозорливая, – глухое эхо исторгнутое устами Вещуньи Мудрой отозвалось в голове девочки и одновременно заклекотали соколы, парящие в ночной вышине, будто посылая тот зов в само ее ухо.

– А… а… а… – простонала Владелина и обхватила руками болезненно затрещавшую голову.

Знахарка Прозорливая не мешкая вскочив на ноги, убрала руки девушки от ее головы. Много нежнее она оплела голову девочки своими руками, положив длани на лоб и затылок, и слегка потянула ее вверх, вроде испрямляя спину и снимая тем напряжение и боль в теле, томление в недрах самого мозга.

– Нарушил нерушимые знания, каковые тебе дарят, – продолжила сказывать царица, стремительно обернувшись назад на стон девочки, а узрев лечащую ее сподвижницу, много ровнее задышала. – А посему я повелеваю Знахарке Прозорливой наказать тебя, так как это положено у нас белоглазых альвов. Иди домой и собери все, что надо для того.

Лицо отрока дернулось, не только черты на нем исказились, но и тонкие губы изогнулись дугой, еще верно мгновение и он бы разревелся.

– Вещунья Мудрая, – вступилась за мальчика Владелина, она хоть и не видела его, абы сидела к нему спиной, но слышала пронзительно-свистящие дыхание того. – Липок… он…

Несмотря на то, что после лечения под руками сподвижницы голова девушки стала многажды яснее и лишилась, какого бы то ни было, томления, слова все еще плохо ей подчинялись, впрочем, как и язык, будучи вяло-неповоротливым.

– Помолчи, пожалуйста, моя милая, – немедля отозвалась царица, сказав то дюже мягко и одновременно удрученно. – Ты, по-видимому, забыла, что тебе говорил Зиждитель Небо о встрече… о том, как она важна, и, что надобно себя поберечь. С тобой будет толковать Зиждитель Дивный погодя… как только тебе станет легше… А, ты, Липок, – теперь Вещунья Мудрая опять сердито глянула на мальчика суетливо поставившего ведро себе под ноги. – Выполняй, что я велела, твоя наставница придет следом.

Отрок едва зримо сотрясся всем телом и данное трепыхание девочка сызнова ощутила, вторив ему колыханием конечностей. Он медлил совсем чуток, а затем склонив голову в поклоне, быстро побежал в поселение, вскоре пропав в темноте.

– Я просто… просто, – вмешалась в тишину ночи Влада, уже и не ведая, как избавить товарища от наказания. – Просто не поняла, что это.

Вещунья Мудрая никак не отозвалась на те слова, всего-навсе малозаметно кивнула сподвижнице, и последняя торопко отойдя от Владелины, направилась вслед за убежавшим мальчиком, на ходу подняв и вылив из ведра на землю воду да забрав его с собой. А когда она также как Липок пропала в ночи, из марева тьмы вышел Огнь. Бог протянул навстречу сидящей девушке руку, и трепетанием вытянутых перст позвал ее к себе. Царица, немедля застыв на месте, поклонилась. А Влада меж тем слегка повертав голову в бок, узрев Бога, нежданно и вовсе не захотела никуда идти. Тонкие перста Зиждителя, по каковым словно перемещались огнистые искры, колыхнули своим золотистым сиянием кожи, и девочка, вглядевшись в них, точно провалилась в глубокую черную мглу, где поколь и не наблюдалось ничего живого, однако, однозначно, что-то пыталось родиться.

– Нет! – тихо проронила девушка, и медлительно вскинув голову, воззрилась в очи Бога даже в той темноте зримо проступающие своими радужнозелеными огнями. – Свет не победит тьму… ибо он от нее зависим.

– Поди сюда, милая моя, – мягко позвал юницу Огнь.

И Владелина послушная его слову не торопко поднялась, да малость покачиваясь вправо… влево, придерживая одной рукой одеяло, обнимающее ее тело, направилась к Богу. Огнь торопко, несмотря на присущую ему медлительность, поднял юницу на руки, и, нежно прижав к груди, молвил, обращаясь к царице:

– Вещунья принесешь сухое белье, – кажется, и, не сказав то, а указав единым взглядом, и миг спустя вместе с девочкой искоркой исчез с глаз долой.

Но только лишь затем, чтобы немедля внести ее через завесу, в белый зал, в оном кроме Дивного никого не было. Огнь спустил с рук девушку и впервые не покинул помещение капища, а направился к креслу, что стояло супротив старшего Раса, неторопливо на него опустившись. Все также степенно он оперся спиной об ослон пузырчатого, облачного кресла да прикрыв очи, замер, словно задумавшись аль задремав.

– Владушка, драгость моя, подойди ко мне, – молвил умягчено Дивный и диск в навершие его венца повернувшись вкруг своей оси, блеснул ядренистыми переливами солнечных бликов.

Девушка беспокойно зыркнула на Огня, ожидая его ухода. Обаче так как Бог никак себя не проявил, оставаясь замерше восседать в кресле, неспешной поступью направилась к старшему Расу.

– Небо ведь тебе говорил, – произнес Дивный стоило юнице остановиться в нескольких шагах от него и поправить сползающее с плеч одеяло. – Что тебе предстоит весьма важная встреча? – Влада энергично кивнула и сызнова от того резкого движения ощутила легкое покачивание внутри желудка остатков выпитого отвара. – Присядь, – еще нежнее добавил Бог.

Он протянул в сторону стоящей девочки руки и обхватил ее стан, желая поднять к себе на колени. Владелина резко вздела голову и глянув прямо в бирюзовые очи Зиждителя, чуть слышно вопросила:

– Что это? Что я видела, Отец? Такая красота и мощь! Разве могут это творить Боги? Вы? Огнь? Такие… – Отроковица смолкла, оглядела могутные в сравнение с ее телом и столь крохотные в сравнении с виденным руки Зиждителя и дополнила, – такие маханькие с той огромной и несравнимой ни с чем силой. Нет, – и вовсе шепнула она, ощущая легкое дуновение ветра подле волос, с каковых сползло одеяло, и заструилось своими краями по телу, точно руки ее ослабев были не в силах его удерживать. – День не должен побеждать ночь, лишь сменять.

Дивный немедля поднял девочку, и единождым махом положив ее к себе на ноги, заботливо прикрыв спадающим одеялом, вроде как упеленал в него.

– Да, – также негромко протянул старший Рас, и, склонившись к голове юницы, прикоснулся губами к ее лбу, тем самым мягко прощупав. – Только сменять… Ночь должна сменять день. Нет борьбы между светом и тьмой, потому что это две единозначимые материи, явления… и не может быть жизни одного без другого.

– Что я видела? – вопросила девушка, ощущая на коже лба как касание губ Бога сменились на его перста, словно укачивающие ее.

– Ты видела рождение, – уклончиво и неспешно роняя слова, ответил Зиждитель. – Рождение… Быть может чего-то мощного как система, звезда, планета, а быть может менее значимого, но столь необходимого как естество, тело.

– Рождение, – протянула отроковица, и устало сомкнула очи, под движением пальцев, словно надавивших ей на лоб. – Это так красиво! Незабываемо!

Губы Влады тягостно сотряслись, и глубоко воздохнув, она мгновенно заснула. Прошла малая толика времени, в коей по залу витало отишье, нарушаемое колыханием купно собранных в долгие разрывчатые полосы голубоватых облаков в своде, и заструившаяся сверху вниз серебристая завеса, отразившись легкой зябью в зеркальных стенах и гладко отполированном кипельно-белом полу, выпустила из себя старшего Раса. Обряженный в белое долгое одеяние, обшитое золотыми полосами по подолу, краям длинных рукавов и клиновидному вырезу, сверху на оный был накинут кипельно-белый плиссированный плащ, будто проходящий подмышками рук одним своим краем и схватывающийся на груди ромбовидным смарагдом, в своем занимательном венце Небо явно смотрелся только, что прибывшим издалека.

– Я ведь просил Дивный, – негодующим тоном молвил Небо и сразу бросил взор на спящую на коленях брата девочку. – Проследить за плотью, чтобы все прошло спокойно. Ты же знаешь ноне ей предстоит встреча с Першим. Он будет досадовать на меня за видение.

– Ну, что ж, – насмешливо откликнулся со своего кресла Огнь, покуда так и не отворив очей. – Придется перенести встречу.

– Перенести? – по-видимому, Небо совсем опечалили слова сына. – Если бы я мог, дорогой мой малецык, но я итак переносил встречу два раза. И в прошлый раз, Перший мне не двусмысленно сказал, что идет на уступку последний раз… и только ради девочки. Нет, перенести не удастся… Как так получилось, что лучица вновь испытала видение? – теперь вопрос направлялся лишь Дивному и голос старшего Раса значительно посуровел. – Это весьма вредно для здоровья, как девочки, так и лучицы, тем паче сейчас, когда предстоит встреча с Димургами.

– Небо, – Дивный также говорил, не скрывая недовольства. Хотя выдыхал слова бесшумно, словно боялся потревожить спящую на его коленях юницу, свернувшуюся маханьким таким клубочком. – Я тебе сказывал о том допрежь, что когда ты забираешь Дажбу мне сложно проследить за девочкой… Надобно переориентировать управление порученцами Словуты с тебя на Огня. Малецык днесь будет все время находиться в Млечном Пути и посему информация о плоти мгновенно станет поступать на него, без привлечения и содействия Дажбы… А так один глоток напитка и я не успел удержать девочку от иного, поколь мое веление достигло тебя, а после до летело до нее. Вот тебе и транс, и видение, что в целом вельми естественно для лучицы, да еще с такими мощными способностями, коими она обладает. Право молвить ноне оно прошло как-то более мягко, точно лучица старалась снять любые его болезненные последствия для младших Богов.

– Одначе оно было достаточно сильное, – молвил Небо, и, тронувшись с места, направил медлительную свою поступь к креслу брата. – По-видимому, это ее творение.

– Возможно и скорее всего первое, – неуверенным тоном протянул Дивный и поправил одеяло, прикрыв выглянувшую с под него ногу девушки. – Ты, несомненно, прав говоря, что ее способности схожи со способностями Першего и Дажбы… Одна из коих видеться уже теперь, способность смыкать пространство и заглядывать наперед. Только в отличие от Дажбы у нее больше порывистости и силы… несравненно больше. Представляю, как лучица нас измучает в своей последней жизни, вряд ли кто из сынов сможет участвовать в соперничестве.

– Что ж за такие уникальные, неординарные способности явственно придется бороться старшим Богам, – произнес Небо, и, достигнув кресла брата, остановившись подле, словно навис над спящей Владой с теплотой во взоре оглядев ее улыбающееся во сне личико. – Так хочется, чтобы она вошла в нашу печищу… Такая неповторимо сияющая лучица, такое неповторимое Творение.

Бог не торопко протянул в направлении юницу руку и перстами полюбовно огладил нежную кожу ее щек и лба, просияв еще мощнее так, что переливы света на его лице наполнились насыщенной златостью.

– Девочке надо отдохнуть, – протянул, сызнова подавая голос, Огнь и отворив очи, с не меньшей теплотой посмотрел на отроковицу. – Я отнесу ее в комнату и повелю альвам переодеть. Не хватало еще, чтобы после пережитого видения она захворала. Пусть поспит перед дорогой… Ежели ты, Небо, не собираешься отменить встречу? – добавил он вопрошая.

– Нет, это невозможно, мой милый… Перший не согласится, – в голосе старшего Раса слышалось не скрываемое разочарование, а пальцы на чуть-чуть замершие на лбу девушки вновь пробежались по коже щек, губ и подбородка, будто Бог любовался дорогим его сердцу чадом. – Но прежде чем, малецык, вы отправитесь к Першему приведешь девочку ко мне. Я провожу ее на хурул, чтобы побыть с ней, а ты покуда Дивный можешь отбыть, – на, что брат Небо согласно кивнул. – А ты, дорогой мой Огнь, – дополнил он, понижая голос, – перед отбытием побудь с ней…

– Нет, – дюже скоро перебил Огнь старшего Раса и губы его тягостно дернулись, а кожа не только на лице, но и на руках, оголенных от плеча до самых перст, сделалась бледно-белой. – Она и так слишком напряжена… Я не буду ухудшать то состояние, лишь успокою. И знаешь, Отец, – так Огнь как и иные Боги вельми редко называл Небо, – не стоит тревожиться. Думается мне ей будет сложно уйти от нас, девочка слишком нас любит. Да и то, что Седми перенаправил ее чувственность на тебя, скрепила плоть и Расов. Вряд ли лучице удастся совладать с чувствами плоти, ноне она поколь молода и слаба.

Глава восьмая

Влада проснулась в своей комнате в капище, ее голова покоилась на груди Огня, прикрытой белой тончайшего полотна рубахой. Укутанная сверху одеялом и переодетая в ночную рубаху девушка в первый миг своего пробуждения с трудом припомнила о произошедшем ночью… О празднике, видении, наказании Липока и коротком разговоре с Дивным. Огнь, верно, ждал пробуждения юницы, потому как стоило ей открыть глаза и понять где она находится, он ласково, однако довольно сильно погладил ее по голове и спине, как делал почасту, вызывая тем самым безудержное желание близости с ним. Владелина порывисто вздрогнула, и, оторвав голову от груди Зиждителя, потянулась к его лицу, нежно прикоснувшись к огненно-красным губам, прильнув сначала к их ни с чем несравнимой мягкости, а после к щекам.

– Люблю тебя! – тихо проронила она, и, раскрыв объятия, прижалась к груди Бога. – Почему так люблю?

Огнь сызнова огладил девушку, вызывая тем самым трепетание плоти. А когда грудь ее, от прилива нежности, стала туго вздыматься, нежданно обхватил за плечи, и, отстранив от себя, поднялся с ложа. Все еще не выпуская из своей цепкой хватки плечики, Бог усадив напротив себя Владелину, воззрился в ее лицо.

– Что? – взволнованно поспрашала девочка, чувствуя недовольство Бога не только в отражающихся чувствах на лице, но и несколько грубой хватке рук.

– Я тебя уже просил быть осмотрительнее, – протянул Рас, и в голосе его Влада впервые услышала новые нотки схожие с горячностью. – Еще тогда… Когда тот мальчик огорчил тебя. Но, ты, кажется, не понимаешь, не понимаешь, что отличаешься от иных людей. Ты не просто близка Зиждителям. Твоя суть есть часть нашего общего естества, нашего Родителя. И мне совсем не по нраву твоя столь упрямая черта характера искать неприятности и не слушать повелений порученцев Словуты.

Девушка немедля склонила голову, и, сложив руки на согнутые в коленях ноги, пальцем легонько провела по краю рубахи, стыдясь посмотреть в очи Бога.

– Что молчишь? – горячность в голосе Огня погасла и там наново зазвучала забота и любовь. – Разве ты не слышала, что тебе сказали порученцы.

– Лишь после того, как сделала глоток, – едва слышно дыхнула Владелина, не смея поднять на Раса очи.

– Значит, не стоило делать следующие глотки, – дополнил Огнь, вкладывая в свою речь столько мощи, что не только его кожа будто вспламенилась огненно-красными искорками заструившимися по тончайшим кровеносным сосудам, но запылали и щеки Влады.

Зиждитель страшась, что девушка может возгореться, от сыплющихся с него искорок, медленно поднялся с ложа на ноги. Он сделал пару неторопливых шагов вперед и остановился, повернувшись к Владе спиной и глядя на даль раскиданной пред ним елани призывно преклоняющей свои навершия.

– Ты должна… обязана быть осмотрительней, – продолжил Бог свою прерванную речь. – Ты слишком дорога мне, Расам, всем Зиждителям, чтобы столь безрассудно относится к своему здоровью. И дело тут не только в том, что Дивный подарив клетку передал тебе жизнь. Дело в том, что любое твое видение, тревоги, боль все мы Боги, и в большей степени я и Отцы, старшие Зиждители ощущаем. Потому ты прежде чем шагнуть должна хорошо подумать.

– Огнь, – резко перебила юница Бога, и, вскинув голову, перевела взгляд с подола рубахи на его затылок, где ноне, как и у нее, волосы были собраны в долгий хвост. – Почему же вы раньше меня не ощущали, не чувствовали мою тоску, боль, любовь и желание быть подле вас? Что случилось после того видения в Выжгарте?