Астарта. Корабль чокнутых трупов

– Я, старший сын самого древнего рода, Ульрих фон Цепеш, проведу остаток своей почти бесконечной жизни на томатном соке с водкой! Мои славные предки, литрами пившие кровь на планете Земля, расплодившиеся по всем обжитым секторам космоса, перевернутся в гробах, кроватях и тумбочках от такого позора. Как мне жить после этого? Как я смогу смотреть в глаза своим родным? Какая женщина захочет подставить под укус шею, узнав, что я – вампир-вегетарианец? Кто, я тебя спрашиваю?

Спрашивал он свой стакан, но Анну очень заинтересовало, не ответит ли посуда? Всякое бывает, чем Бездна не шутит, как говаривал их боцман. Чем она шутит или нет, Уискер было неизвестно, но присутствовать при бесплатном эксперименте она была рада.

– Я должен был унаследовать фамильный замок, золотой перстень рода и полтора литра крови, сцеженной еще в докосмическую Эру, а теперь я стал позором для своей семьи, – продолжал изливать горе незнакомец, не забывая опустошать свой стакан. – Кому я такой теперь нужен? Для войны не годен, все способности уходят без свежей крови. Для порно – недееспособен, разве что на пару фильмов и хватит, и причина в том же. Даже смотрителем на курорт не берут, потому что под солнцем мне плохо…

– Распадаешься на атомы? – не удержалась от вопроса Анна.

Посетитель перевел на нее невидящий взгляд и, обреченно махнув рукой, ответил:

– Нет, чтобы, милая леди, два литра сока с водкой смаривают почти моментально, а не пить я не могу, это позволяет мне хотя бы как-то забыться.

Он осушил стакан и жестом попросил бармена повторить. Бледный служитель Диониса быстро наполнил второй стакан и поставил перед посетителем, бросив на Анну такой взгляд, словно она собиралась войти к голодным зверям без скафандра и лучемета.

– Лучше уходи, – шепнул он Анне, нагнувшись, – вчера он довел своим нытьем до короткого замыкания нашего андроида-бармена, вот и пришлось мне выйти – люди в этом плане пластичнее. А тебя он сожрет с потрохами этим скулежом.

– Думаете, я не человек? – с интересом спросила Уискер.

– Почему? – скосил взгляд на ее грудь бармен. – Просто забочусь о комфорте клиентов.

– И как я должен теперь жить? – почти фальцетом возопил Ульрих. – Кто меня возьмет на работу? Как я стану зарабатывать даже на такое? – он с ненавистью уставился на стакан с коктейлем. – И почему в жилах людей не течет томатный сок с водкой? – горько спросил он. – Моя жизнь кончена, я должен прямо сейчас написать подробное письмо своим родным и близким. Много, много писем я должен написать, чтобы смыть с себя позор…

– Томатов? – снова осведомилась Анна. – Ты хочешь смыть с себя томатный сок?

– Почему сок? – перестав скулить, даже поперхнулся Ульрих.

– У тебя весь ворот в соке, – пожала плечами Анна. – Да и голову надо вымыть. Впрочем, тебя целиком стоит постирать, – кивнула она.

Вампир немного опешил, хлопая глазами, он пристально рассматривал незнакомку.

– А ты техник? – внезапно осенило его, когда он понял, что надето на девушке. – С какого корабля?

– С хронотранспортного рейдера, – ответила Анна, – но ты не отвлекайся, мне надо собрать данные о твоих проблемах и их проявлениях в обществе. Ты очень интересный случай.

Ульрих как раз сделал глоток сока с водкой и, поперхнувшись, фонтаном оросил стойку брызгами красного цвета. Подбородок вампира украсили алые капельки, глаза расширились и в ужасе уставились на улыбающуюся Анну.

– Тебе интересна моя история? – замирая, спросил Ульрих. – Рассказать сначала?

– Нет, – махнула она рукой простодушно, – зачем она мне? Мне интересно посмотреть, как ты самоуничижаешься при людях, что явно не способствует решению проблем или наличию искомой тобой работы.

Ульрих в панике и недоумении дернулся, свалившись с высокого стула. Задетый при падении коктейль тут же рухнул ему на голову, выплескивая содержимое на немытые волосы.

Анна смотрела на него сверху вниз. Изучающе, прищурив голубые глаза, и покручивая в пальцах черный локон.

– Ты в космопорту-то чего делаешь? – спросила она. – Тут не биржа занятости, здесь работа только для узких специальностей бывает.

– По образованию я бортинженер, корни рода обязывают, – поднимаясь на ноги, произнес Ульрих, – но за долгую жизнь выучил много профессий…

Анна уже не слушала его исповеди об обучении, счастливых временах, когда можно было пить кровь, и о том, как однажды все закончилось. У нее появился шанс выполнить задание капитана – притащить на борт «хоть кого-то, плазма вас сожри, кто не путает гайки со стрелками».

Глава 9

«Астарта»

Ульрих. Прием на работу

Вплети меня в свое кружево

Незаметно и легко,

Может, только это нужно мне,

Да и больше ничего.

Пикник – Вплети меня в свое кружево

Аннабель нашла капитана на мостике. Лицо Рика выражало крайнюю степень задумчивости, как определила его состояние Уискер. Суровый главарь космического корабля сидел перед отключенным пультом управления, сдвинув брови, и поглядывая в пространство очень сосредоточенным взглядом. Впрочем, взгляд был невидящим, а пальцы намертво вцепились в подлокотники удобного кресла пилота.

– Капитан! – окликнула его Анна, едва шагнув на мостик. – Я нашла вам «хоть кого-нибудь»! – сообщила она, подталкивая вперед осоловевшего от событий Ульриха. – Это Ульрих, у него огромный опыт полетов, разнообразное и разноплановое образование и талант к деструкции андроидов. А еще он пьет томатный сок и часами разговаривает со стаканами о том, как ему плохо живется.

Капитан дернул глазом, выплывая из задумчивости. Он поморгал, словно вспоминая, кто эта женщина и почему она в одежде? Через пару секунд взгляд Рика стал осмысленным, пятно с женским голосом обрело очертания старпома, одежда преобразовалась в комбинезон ремонтника, а пятно рядом стало обретать черты болезненного парня с красными глазами наркомана или алкоголика.

– Плазму вам всем в задницу, это еще кто? – хрипло вопросил Рик, поглядывая на Ульриха. – Ты где этот артефакт мелового периода выкопала? На сдачу в баре дали? Так он не стоит ничего, его даже в бордель не продашь.

На сей раз пришла очередь Ульриха часто моргать и хватать ртом воздух.

– Почему на сдачу?

Анна придирчиво осмотрела экземпляр, ткнула пару раз пальцем под ребра и уже полезла смотреть в зубы бедняге фон Цепешу, когда тот, отшатнувшись, прилип к стене, повиснув на ней, как на присосках всеми четырьмя конечностями.

– Однако… – хрюкнул капитан, и его глаза заблестели. – Полезный навык, сэкономим на страховочных ремнях. К тому же, Кацман все равно последнюю партию уже наверняка пропил.

– Слезай, – спокойно дернула вампира за шиворот Анна, от чего Ульрих тут же сверзился на пол, не устояв перед силой андроида. – По стенам на корабле ходить и ползать запрещается уставом.

Вампир тихо заскулил, вполголоса затянув старую песню о проклятии, томатном соке и паленой водке, после которой ему это мерещится.

– Ну-ка, иди сюда.

Рик встал с кресла, рывком поднял на ноги Ульриха и стал осматривать его со всех сторон, вертя худосочного вампира перед собой, как товар на рынке. Выражение на лице капитана при этом было таким скептическим, что фон Цепеш сам усомнился в том, что стоит дороже дохлой крысы.

– Чего делать умеешь? – строго вопросил Рик, сдвинув для острастки брови, и легонько встряхнув вампира для стимула.

– Все, – пискнул Ульрих, стараясь не прикусить своими же клыками себе язык. – Техническое образование получал на Земле, знаю историю планет, проходил углубленные курсы археологии, истории и искусства.

– Ученый, что ли? – рыкнул капитан, стараясь скрыть веселье в глазах. Ему было откровенно весело смотреть на землистый оттенок лица вампира, его расширенные от страха и непонимания глаза и на спокойную, как отработанная капсула в вакууме, Анну, придирчиво разглядывающую стену, на которой только что висел вампир.

– Да, – прикрыв глаза и затаив дыхание, шепнул фон Цепеш.

– Ну и отлично! – хлопнул его по плечу Рик, придержав на всякий случай Ульриха, чтобы тот не покатился по полу. – Будешь оценивать всякое… – он покосился на задумчивую Аннабель, – всякое, в общем, будешь оценивать, – закончил он. – Работа нужна? – спросил он для проформы.

– Нужна, – ответила за него Анна. – Он три часа всем по ушам катался, как вы говорите, о том, что денег нет у него, а кушать хочется, да и на томатный сок с водкой не хватает.

– Ты пьешь томатный сок?

До капитана только что дошло, что сказала ему андроид в самом начале разговора.

– Зачем? Впрочем, – он махнул рукой, – нам же лучше. Но если кого покусаешь, кусай ее, – он кивнул на Анну, – ей все равно, а мы можем обидеться.

– Почему ей все равно? – не понял Ульрих, медленно приобретая нормальный цвет лица и отряхиваясь от пыли. – Я, вообще-то, кровь не пью, но…

– Она…

Капитан не успел договорить, его перебила Анна.

– Я – новейшая модель андроида, созданная с применением последних технологий, включающая в себя два контура жизнеобеспечения и являющая собой самый удачный и прочный симбиоз человеческих тканей и высоких технологий.

Она поправила выбившуюся прядь черных волос, вызвав у вампира некоторое замешательство таким откровенно человеческим жестом.

– Аннабель Уискер, – представилась она, кивая.

– Раздери меня на части тахионным излучением, – пробормотал капитан. – Никакой дисциплины на борту.

Он смерил вампира оценивающим взглядом и, сурово сдвинув для острастки брови, сказал ему:

– Пошли со мной, поговорим…

Глава 10

Ульрих. История бортинженера

А может быть, и не было меня – скажи?

И кровь, как речка, между камней сама бежит.

Пикник – «А может быть и не было меня»

Серая каменистая пустыня, год от года расползавшаяся по плодородным землям Старого Аквара, тянулась до самого горизонта. Видневшиеся по краям жалкие чахлые деревца только усиливали ощущение безысходности и давящей обреченности, которое возникало у каждого посетителя этих недружелюбных земель.

Высокое лазурное небо, нереально ярким пятном контрастирующее с пейзажем внизу, медленно затягивалось низкими серыми тучами. С юга наплывал циклон, приносящий в суровые земли сезон дождей, холода и тягучей печали.

Старший лейтенант СБУ Протектората Майерс Хоул терпеть не мог ни это место, ни сам Старый Аквар, ни даже планету, давшую приют последним из расы человекоподобных гемоглобинзависимых существ.

«И какого хрена тот же ХаСОМ не перестрелял их еще на заре формирования? – печально думал Майерс, цепко держа в руках штурвал десантного катера, на котором спускался к поверхности. – Зачем изображать из себя любезных и радушных покровителей, если каждый в галактике знает, что срать мы все хотели на этих опустившихся вампиров?»

Легкая машина с опечатанным грузом в термостойких капсулах спускалась почти бесшумно, но лейтенант Хоул заметил движение медленно стягивающихся к точке высадки вампиров еще загодя.

Разжалованный из звания капитана, старший лейтенант Майерс Хоул от всего сердца ненавидел свою новую работу официанта, не желающих передохнуть гемоглобинзависимых существ, унылую суровую Фьорду, своего бывшего друга, оформившего донос начальству, и самого себя. Да, пожалуй, самого себя лейтенант Хоул ненавидел куда как больше остальных.

Потомственный военный, чья семья привыкла здороваться за руку с главами комиссий и каждым из штабных генералов, он стал позором всего клана Хоулов, отправившись подносить кушанья оборванцем на Фьорде, которая почти целиком была отдана под заповедник вымирающей расы вампиров, любовно согнанных сюда со всех планет и секторов галактики.

И то, что некогда многочисленная раса гордых и сильных воинов оказалась здесь после недолгой, но кровопролитной войны с Протекторатом, взявшим теперь на себя роль няньки, никого, казалось, не волновало. Не волновало это и лейтенанта Хоула. Отвез, разгрузил, раздал и улетел обратно на базу. Подальше от вида серых камней, серых обескровленных лиц вампиров, серого неба и серых тошнотворных мыслей самого себя.

Катер, подчиняясь легкому касанию пальцев через сенсоры управления полетом, пошел на снижение, поднимая с камней пустыни грязную пыль.

Перед выходом Майерс всегда опускал зеркальное забрало шлема, проверяя, герметичен ли его комбинезон офицера СБУ.

«Вернусь – обязательно выстрелю себе в рот из табельного плазменника, – ритуально пообещал себе Хоул, открывая грузовой отсек. Похожая на вытянутое блюдце машина скрипнула механизмами и выпустила из чрева широкую ленту транспортера, по которой должны были спуститься емкости с грузом. Майерс в очередной раз покрыл себя и Фьорду нецензурными молитвами, осенил себя неприличными знамениями и сплюнул под ноги, досадливо размазав плевок ребристой подошвой.

Марта не спала всю ночь. Дети кое-как успокоились, но она знала, что обманывать их еще хотя бы один день не получится. Младшие могли какое-то время просто плакать, просить еды, но, получая ее, не насыщаться, а лишь делать удивленное лицо. А вот старшие уже начинали проявлять все признаки беспокойства. Суровые взгляды в сторону приемной матери, тонкие поджатые губы, острые взгляды и слова наводили на мысль о том, что у них начинается болезнь недостатка крови.

БНК не была редкостью среди расы вампиров, выселенных подальше от сытых и сверкающих миров Протектората. Медленно, но верно разрушающая ЦНС, она сводила с ума столь же тихо, как разъедала кровеносную систему, сердце и мелкие сосуды. Вопреки сложившемуся мнению о вампирах на Земле, данные представители расы гемоглобинзависимых имели кроветворную систему, определенную температуру тела и могли спокойно размножаться. Да, тела оставались достаточно прохладными на ощупь, но это никак не было связано с отсутствием сердцебиения или самой жизни в телах вампиров. Строго говоря, вампирами они и не являлись. Покорившие суровую систему далеких звезд еще на заре космической экспансии, когда человечество только-только выползало из пеленок, делая робкие попытки полетов к Луне, прародители современных вампиров вынуждены были адаптироваться к климату планет, на которых жили.

Пригодные для жизни теневые стороны адски жарких планет-прародителей дали вампирам Протектората бледную кожу почти землистого цвета. Способ не плавиться от невыносимой духоты и жары остудили тело, снизив показатели температуры до нескольких градусов ниже стандартной человеческой. Мутации, радиация и биологическое загрязнение планет подарили вампирам стойкую зависимость от чужеродного гемоглобина и плазмы крови животных. Ходили упорные слухи, что вошедшие в древнюю историю на Земле рассказы и мифы о вампирах среди людей появились там как раз тогда, когда пропала первая колонизационная волна энтузиастов-исследователей, решивших отправиться на покорение других, соседних планет.

Теперь же дела обстояли так, что каждый из выживших, сосланных в резервацию представителей необычной для человечества расы должен был каждый год проходить процедуру контроля. Отмечаться, получать запас свежей крови и уходить обратно в темные пещеры Аквара, начинавшиеся как раз за каменистой пустыней.

Унизительно, противно, жестоко, но необходимо. Это понимала и Мария, у которой внезапно оказались на руках целых шестеро чужих детей, оставшихся в наследство от скончавшихся три месяца назад сестры и ее мужа.

Глава семейства погиб при обвале шахты, где работал, а его жена умерла от голода, оставив детям свою порцию крови. На самом деле, и это Мария знала точно, сестренка просто сбежала с богатым и зажиточным жителем города, оставив ее с детишками доживать век в окраинных пещерах. А муж, прежде чем свалиться головой в штольню, хорошенько принял на грудь. Впрочем, этого младшим детям Мария бы никогда не рассказала.

Майерс Хоул спрыгнул на безжизненную каменистую почву, и мелкие камешки из-под ребристых подошв его ботинок брызнули в разные стороны. Он обвел взглядом медленно подтягивающихся к месту высадки вампиров и, стянув черную перчатку с руки, приложил ладонь к сенсору панели управления грузовым отсеком. В зеркальном щитке шлема отразился огонек панели управления, и по выдвинувшейся ленте транспортера поползли контейнеры с кровью.

– По одному, карточки протягивать медленно, – бросил он через плечо, управляя разгрузкой… Благодаря ловким манипуляциям лейтенанта Хоула рядом со шлюпкой развернулась полевая станция выдачи крови. Майерс обвел хмурым взглядом образовавшуюся толпу, и остановился на изможденном бледном лице молодой женщины, стоявшей в первых рядах.

Высокая, худая до измождения, с короткими светлыми волосами, она стояла прямо, прижимая к груди идентификационную карту, и смотрела на Майерса большими зелеными глазами.

В груди лейтенанта Хоула что-то екнуло и оборвалось. Нечто неуловимое в облике этой женщины привлекало внимание лейтенанта настолько, что он несколько секунд не мог оторвать от нее взгляда. Через некоторое время, когда рядом раздались нетерпеливые покашливания, Майерс посмотрел на развернутую станцию и впервые в жизни осознал всю бессмысленность и никчемность своей работы. Мысль, острой иглой кольнувшая сознание лейтенанта, показалась ему настолько нестерпимой и давящей, что он едва не развернулся и не улетел прочь, оставив груз на поживу местным жителям.

Коротко стриженная блондинка заметила замешательство курьера, подождала, пока он возьмет себя в руки и шагнула вперед. Тут же ее оттолкнул невысокий толстяк, омерзительно сопящий и отдувающийся, как от долгого бега. Он появился будто из ниоткуда, брызгая слюной и шумно втягивая мясистыми ноздрями сухой холодный воздух.

– Барон Крюгер, – выдохнул он, тыкая своей картой в лицо Хоулу, – я беру двадцать порций, вот бумаги…

Он порылся в карманах и вытащил кипу одноразовых карточек на допуск.

– Она стояла первой, – неожиданно для самого себя сказал Майерс, указав на блондинку за спиной барона. – И двадцать порций у меня нет в одни руки. Иначе может не хватить остальным.

– И что? – взвился барон Крюгер. – У меня большая семья, родные и близкие!

Майерс одним движением сгреб в охапку толстячка, придвинул к себе и заглянул в бесцветные глаза через преграду зеркального щитка шлема.

– Я тебе не верю, – прошипел Хоул, вложив в слова всю ненависть к этому месту и конкретному человеку перед ним. – И сунь свои фальшивые карточки в свою толстую задницу. В конец очереди! – рявкнул он на барона так, что у того на голове заколыхались жидкие волосы. – Иди сюда, – внезапно севшим голосом позвал он высокую блондинку, оттесненную пухлым бароном. Тот попытался протестовать, но Майерс так посмотрел на барона, что Крюгер подавился своими невысказанными словами.

Мария подошла к Хоулу, глядя прямо в глаза курьеру СБУ Протектората, и протянула свою идентификационную карту. Майерс ловко вскрыл первый контейнер, и по собравшейся толпе прокатился дружный сдавленный стон.

– Семь порций, годны год по стандартному планетарному времени, – менторским тоном произнес он заученную фразу, сунув карту женщины в ручной сканер на запястье. – Колбы сохраняют природную температуру даже после вскрытия, – зачем-то добавил он то, что и так было известно из инструкции на каждой баночке с кровью животных.

– Спасибо, – вымученно улыбнулась Мария, прижимая к груди полученную кровь. – Я не для себя, – почему-то добавила она, будто извиняясь перед старшим лейтенантом.

И тут Майерс понял, что привлекло его внимание в облике незнакомки. Она была человеком. Жительница Протектората или другого объединения, диких колоний первой волны заселения, а, быть может, даже нелегалкой на Фьорде, но она не была гемоглобинзависимой.

– Почему? – тихо-тихо спросил Хоул, почувствовав, как на лице ходят желваки.

– Моя сестра жила с вампиром, – быстро и так же тихо ответила Марта, отступая прочь, – она и ее муж погибли недавно. У меня остались дети…

Женщина нервно оправила волосы, кивнула и бросилась прочь. Майерс Хоул еще долго думал о ней. Он продолжал проигрывать внутренний диалог с незнакомкой до тех пор, пока не понял, что в катере кончился груз, а толпа страждущих растворилась в серой пыли подступающего дня, скрытого наползшими тучами. Набрякшие от дождевых капель, они нависали над лейтенантом Хоулом, как дамоклов меч над повинной головой приговоренного.

Майерс забрался в катер, положил руки на сенсоры управления и замер. По корпусу начали барабанить первые капли холодного дождя, а Майерс Хоул все никак не мог решиться дать старт с ненавистной планеты, к которой он оказался привязан куда как более прочным поводком, чем долг и обязанности.

– Через семь лет они поженились, – закончил фон Цепеш. – Мой приемный прадед увез мою приемную прабабку на Землю, дослужившись до звания майора. Он получил его в одном локальном конфликте на Европе, когда население спутника внезапно воспротивилось переселению на развивающийся Ганимед. Я не знаю, в чем было дело, но за ту короткую историю длинною в пару месяцев Майерс Хоул полностью поседел, вышел в отставку майором и никогда не рассказывал своей жене о событиях конфликта в зоне спутника Юпитера.

Ричард постучал пальцами по экранчику комма.

– Когда это было? – спросил он у нового бортинженера.

– Почти пять сотен лет назад, после первой массовой волны терраформации планет Протектората, – отчеканил Ульрих фон Цепеш. – В моих жилах течет кровь благородного рода, капитан. Мои предки нашли близких по генетике существ на Земле, положив начало новому роду фон Цепешей. Но не стоит беспокоиться, что я перенял все худшие качества легендарного предка по материнской линии.

Ричард Морган смерил взглядом стоящего перед ним навытяжку нового члена команды, оставив при себе мысли о том, когда и как он будет беспокоиться, да и по какому именно поводу.

– Добро пожаловать в команду, бортинженер.

Глава 11

«Астарта»

Ульрих. Разговор незнакомцев

Только речи его горячи

Только прочь сомнения, прочь.

Самый звонкий крик – тишина

Самый яркий свет – ночь.

Пикник «Самый звонкий крик – тишина»«Астарта», 02:11 по корабельному времени

– …А потом я попал к тем людям, которые просто выбросили меня на первой же попавшейся стоянке, – трагически завывал на одной ноте Ульрих, пока Травкин снимал показания датчиков. – Они выбросили меня, как мусор в вакуум, просто бросили на планете и сбежали!

– Да я с ними солидарен, блядь, – тихо прошипел Джек, опрокинув в рот минералку. Он был трезв и потому крайне плохо переносил общество депрессивного вампира, своего брата и жизнь в целом. Гавриил стоически продолжал записывать в личное дело нового члена экипажа медицинские данные, цифры, пометки и особенности Ульриха фон Цепеша.

– А знаете, с чего все это началось? – вампир шмыгнул длинным носом и заискивающе взглянул в глаза Джеку.

– Нет! – хором отозвались братья. – И знать не хотим, – синхронно продолжили они. На какое-то время Ульрих замолчал, обиженно сопя, но пауза продлилась недолго.

– Когда я почти умер, – загробным голосом начал говорить он, – когда оказался на грани жизни и смерти, осознал в полной мере все свои ошибки, когда мне оставался один шаг в забытье, вот тогда меня и озарило. Именно тогда я решил дать обет вегетарианства, навсегда отказавшись от теплой крови разумных или животных.

– Лучше бы ты сдох, – смачно сплюнул в ближайший лоток Кацман. – Гнида истеричная.

– Что? – вопросил вампир, не расслышавший слов боцмана из-за гула приборов. – Ты что-то спросил?

– Не разговаривай, данные будут неточные, – отрешенно пробормотал Травкин, с головой погрузившись в работу. Он тоже, как и его брат, не позволял себе лишнего, едва Астарта вышла к точке прыжка.

Непривычно серьезный, с холодными, как лед, голубыми глазами, Гавриил сильно напоминал ангела Апокалипсиса или, хотя бы, очень злого и беспринципного его потомка.

Кацман выглядел еще хуже. Мало того, что ему пришлось со щеткой соскребать с себя недельный слой грязи, так еще и начисто вымытые волосы он расчесывал не меньше двух часов, что уж никак не добавило ему хорошего расположения духа. Обрядившись в старую черную футболку, на которой едва угадывались буквы древней группы в стиле хэви-металл, он с непривычки даже попытался вспомнить, что же именно было когда-то написано на этом раритете.

Вспомнив, что футболку он делал сам по макету с картинкой, найденной корабельным искином, он совсем скис. Не помогли даже старые любимые джинсы, с любовно заштопанными дырками и кучей металлической фурнитуры, бережно цепляемой Кацманом на каждой планете, куда он прилетал. По его штанам можно было рисовать новый атлас обитаемых миров, если бы он сам точно помнил, с какой именно планеты притащил и присобачил к джинсам ту или иную фиговину.

Травкин таким хобби не страдал, однако, в сборах новых образцов местной наркотической флоры себе не отказывал.