Махинация

Внезапно вспомнила, с каким удовольствием слушал меня Гилбен… Стало безумно противно.

– Самое паршивое заключается в том, – выключив очередное произведение порнографического искусства на самом пике нестандартного секса, о котором я, как оказалось, тоже могу просить на чистейшем энирейском, начал сахир, – что подставили тебя очень качественно. Понимаешь, слова похожи. Так, «аноасътер», что переводится как… пусть будет «начинаю получать пик эротического переживания», по звучанию очень близко «аноастерн», что переводится как великий, величайший, имеющий наибольшее значение.

Я сидела как оглушенная и в то же время как кадет S-класса: столкнувшись с проблемой, я сразу начала искать решение. И да, я нарушила все правила этикета, но может… может…

– Вы сможете мне помочь? – наконец спросила я, с надеждой взглянув на сахира.

Молод он не был – от глаз расходились лучиками морщинки, между бровей залегла борозда, выдававшая неожиданно мрачный характер этого вполне улыбчивого со мной мужчины. Но он улыбнулся еще шире, под моим взглядом рассмеялся, а затем, вновь наливая себе, произнес:

– Детка, оставь церемонии, какое тут «вы», если мы только что с тобой порнуху вместе смотрели?

У меня просто слов не было.

Но сахир, перестав издевательски улыбаться, неожиданно серьезно произнес:

– Естественно, помогу, я заинтересован во вступлении Рейтана в Галактический союз, и мне лично было бы крайне интересно узнать, кто не заинтересован… Раздевайся, в душ сходи, вода поможет как минимум успокоиться, я пока еду приготовлю. Мясо ешь?

Неуверенно кивнула.

– Душ там, гостевая спальня в твоем распоряжении. И возвращайся в халате, твоя кофточка после всего просмотренного будет явно отвлекать меня от работы.

И сахир покинул зал, оставив меня растерянно допивать кофе. Естественно, я его не допила.

* * *

В гостевой спальне все было тоже роскошно, шикарно и нетронуто. Я оставила сумочку на столике, начав расстегивать кофточку, обошла все по кругу, нашла ванную и включила воду в душевой на полный напор. Меня трясло. Меня просто трясло, и от омерзения, и от ощущения гадливости, и от стресса, и от осознания всей ситуации. Душ действительно помог успокоиться хоть немного, заставив взять себя в руки и отказаться от крайне соблазнительной идеи просто сесть и расплакаться.

После наскоро высушила волосы, замоталась в полотенце и вышла за одеждой – моего комплекта из юбки, рубашки и чулок не было, на его месте лежал новенький – из спортивной майки, толстовки и свободных брюк.

– Простите, сахир… – начала было я.

Но из глубины номера раздалось:

– Надевай молча, без слов. И собери волосы. Мне с тобой придется работать всю ночь, на секс времени не будет.

Да я и не соглашалась! На секс, в смысле.

– И халат сверху! – донеслось откуда-то оттуда.

– Я запарюсь, – мрачно сказала я, скорее самой себе и потому тихо.

– Это вряд ли, – каким-то невероятным образом услышал сахир.

Молча вытащила спортивный костюм из упаковки, надев, утонула в нем. Сходила в ванную, взяла мужской здоровенный халат, надела сверху, поясом можно было замотаться чуть ли не сверху донизу. Завязала пояс. Собрала в пучок волосы. Стерла и так практически не имеющуюся на мне косметику.

Вышла из гостевой спальни.

Сахир, настраивающий что-то в гипотетически не существующем экране, глянул на меня и сообщил:

– Умыться забыла.

– Умылась, – мрачно возразила я.

Скептически оглядев меня, эниреец произнес:

– Ладно, в крайнем случае вызову любовницу. Садись за стол.

Я хотела было сказать, что мне эротики на сегодня хватило выше крыши разведуправления, а у них самое высокое здание в столице, но промолчала по одной-единственной причине – этот сахир нужен был мне как даже не знаю что. Поэтому я молча прошла к столу, осмотрела внушительный кусок недожаренного мяса на тарелке, стоящей на одной его стороне, обогнула стол, осмотрела другую тарелку с куском поменьше раз в пять и прожаренным гораздо лучше, там и села. К тому же там стоял кофе – крепкий, очень крепкий.

– Как у кадета S-класса, у тебя должна быть высокая обучаемость. Я прав? – продолжая возиться с экраном, спросил эниреец.

– Да, – уже не слишком уверенная в этом, ответила я. И добавила: – Но это в основном касается только языков.

– А боевая подготовка? – закончив с экраном и отойдя к системе кондиционирования, спросил он.

Пожав плечами, прикинула его возможности и ответила:

– Голыми руками я вас… тебя не убью точно, с ножом вероятность достигает девяноста процентов.

– Это если я сопротивляться не буду? – уточнил, усмехнувшись, сахир.

– Теоретически это если будешь… сопротивляться, – сообщила я.

В следующую даже не секунду – ее сотую часть я оказалась прижата к груди энирейца, отчетливо ощущая острие ножа для нарезки мяса у собственной сонной артерии.

– Уверена? – издевательски поинтересовались у самого моего уха.

– Уже не очень, – честно ответила я.

– Значит, мы имеем в наличии только способности к языкам, – вернув мой нож на место и отпуская меня так, словно вообще ничего не было, произнес сахир.

И, отправившись на другую сторону стола, сел на свое место, поднял нож и произнес:

– Лэнэр.

Указал на вилку:

– Акхэ.

На мясо:

– Сгхц.

Практически одновременно с последним произнесенным им словом заработал кондиционер, и в зале стало холодно. Очень холодно. И холодало, и холодало дальше, заставляя поеживаться меня и вызвав признание у энирейца:

– Ты меня слишком заводишь, так что придется так, малышка. Замерзнешь – принесу одеяло.

При слове «одеяло» его глаза нехорошо сузились… Я подумала, что одеяло – не слишком хорошая идея.

А дальше началось с этикета – на Рейтане женщина могла есть за одним столом с мужчиной в двух случаях: в случае личных отношений, в которые, как это ни удивительно, входила и работа, и в случае сватовства. Все. В иных случаях женщина ела за другим столом, в другом помещении и вообще где-то там, далеко.

– По тому, как ест женщина, о ней можно сказать слишком многое и не всегда то, что хотелось бы знать мужчине, – пространно объяснил мне сахир и издевательски добавил: – По тому, как ешь ты, можно сказать, что ты еще спишь.

– Вроде как нет, – осторожно возразила я, намекая, что все это точно не сон, иначе мне не было бы так зверски холодно.

– В определенном плане спишь, – издевка проявилась и в улыбке.

Решила не прояснять.

– Таким образом, – продолжил сахир, – в случае, когда ты садишься за стол с нашим правителем, напоминаю его титул – герхарнагерц, ты имеешь право сесть за этот стол, но есть – нет. Любой кусок, проглоченный тобой за одним столом с мужчиной, позволяет ему объявить тебя своей.

Я, почти уже доевшая мясо, последний кусок проглотила не с первого раза.

– Да, ты попала, – нагло сообщили мне.

После чего, налюбовавшись подавившейся мной, сахир добавил:

– То же самое касается одежды – принимая одежду от мужчины, ты принимаешь его покровительство. В интимном смысле, естественно.

Я как сидела…

– Под запретом практически все, – продолжил с аппетитом ужинающий эниреец, – от цветов до обычной ручки, карандаша или даже скрепки. Прикоснулась – приняла в подарок. Учитывая, как тебя подставили сейчас, подобное будет проделываться и в дальнейшем. Тебе придется быть осторожной, максимально осторожной, на твоем месте я бы носил перчатки. К слову, закажу тебе десяток пар.

Быстрый оценивающий взгляд на мои руки, и, призвав сейр, сахир, откровенно игнорируя все, что только что сам же сказал, заказал мне перчатки. После одежду. Обувь. Белье. Учитывая, что при заказе все это демонстрировалось в полном объеме в трехмерной проекции над сейром, естественно, я все это видела.

– Я не приму, – выговорила, наконец, откашлявшись после того, как подавилась.

– Поздно, фактически ты уже носишь одежду от меня, ты в моем доме, ешь со мной за одним столом, и я же сказал – ты не в том положении, чтобы заботиться о своей чести. – Подмигнул и уже серьезно спросил: – Про цветы поняла?

– Да, – мгновенно ответила я.

– У вас это ни к чему не обязывающий подарок, у нас – кандалы на всю оставшуюся жизнь. Поэтому фактически руки девушек всегда скрыты под одеждой. С женщинами все проще – в случае если подарок был вручен ей с не благими намерениями, в дело вступает ее мужчина.

– И-и? – протянула я.

– Обычно хватает одного удара, – широко улыбнулся сахир.

Я все не знала, как бы повежливее узнать его имя, хотя в свете всего про вежливость, похоже, следовало забыть.

– Одного удара кого? – уточнила я, берясь за кофе.

– Зависит от мужчины, – пожал могучими плечами сахир. – Закон сильнейшего действует всегда. В некоторых случаях слабейшему приходится уступить свою женщину на одну ночь, в некоторых – на всю жизнь. По ситуации.

Ситуация нравилась мне все менее.

Сахир тем временем закончил с едой, запил ее все тем же виски и, поднявшись, принялся убирать со стола. Я подхватилась было тоже, но была остановлена приказным:

– На диван. Свой сейр не включать. Уберу сам, прислугу звать было бы глупо в нашем положении. Учись.

И он движением руки включил экран, над которым до того явно качественно поработал – экран был отключен от всеобщей сети Гаэры, и то, что он начал показывать… Да, я бы не рискнула включать свой сейр. На видео были встречи, собственно, встречи дипломатических представителей с самим правителем, то есть герхарнагерцом. Этот самый герхарнагерц был внушительного роста, уважительного возраста, седовлас и крайне опасен. Это я поняла спустя минут десять, когда сахир вернулся, укрыл меня теплым одеялом, сам в одних брюках и майке уселся рядом с неизменной бутылкой, и началось:

– Смотри. Данный посол при поклоне опустил руки ниже груди. Это оскорбление.

Наказание было впечатляющим – герхарнагерц неуловимым движением извлек узкий одноручный меч, по форме близкий скорее к катане, нежели к привычному мечу, и снес дипломату голову… И вот голова еще катилась, подпрыгивая, по алому бархатному ковру, обезглавленное тело все еще стояло, пошатываясь и готовясь рухнуть, а остальные дипломаты, низко кланяясь, проговаривали и проговаривали извинения.

– Протянуть руку для рукопожатия – оскорбление, – равнодушно продолжил сахир. – Взгляд в глаза правителя: если ты мужчина – оскорбление, если женщина – предложение. К слову, правитель в целом очень неравнодушен к женскому полу, однако не все покидают его спальню, передвигаясь на своих ногах, некоторых выносят… иногда сразу в морг. Все поняла?

– Никогда не смотреть в глаза герхарнагерцу, – с трудом проговорила я.

– У тебя замечательное произношение, – похвалил сахир.

Мелькнула трусливая мысль пойти поговорить с Полиглотом, меня как ценного сотрудника должны пожалеть… С другой стороны, представлять Гаэру – честь, которую едва ли следует отдавать в руки подлым людям. А Гилбен оказался невероятно подлым. Настолько, что меня снова начинало трясти, стоило только вспомнить, чему он меня учил!

– Продолжаем? – поинтересовался мой неожиданный… спаситель, хотя, учитывая все факторы, он едва ли подходил под это определение.

Молча кивнула.

Мы продолжили.

Всю ночь. Затем пятнадцатиминутный сон и весь день. Сахир, имени которого я так и не узнала, покидал меня дважды – утром, когда ушел на встречу, оставив меня с тетрадкой и карандашом учить фразы, и в обед, приготовив, собственно, мне обед перед уходом.

С последней встречи вернулся злой, как был в деловом костюме, прошел ко мне, без него отогревающейся с открытыми окнами, протянул сейр с изображением старичка, который проверял мое энирейское произношение, и спросил:

– Он?

Потрясенно прошептала:

– Да.

– Покончил с собой вчера ночью, – мрачно сообщил мне сахир. Выпрямился и уже беззаботно добавил: – Принес тебе пирожных.

– Спасибо, – несколько нервно ответила я.

– Выглядишь уставшей, – окинув меня придирчивым взглядом, произнес эниреец. – Сделаю тебе ванну.

И, уйдя в свою спальню, крикнул мне:

– Иди выбери себе сладости, иначе заснешь в воде.

Подчинилась безропотно. То ли сил на сопротивление не было, то ли потому, что голова безумно болела.

Сходила на кухню, мы в ней завтракали, так что уже знала, что и где. Впечатлилась ящиком пирожных. Двухъярусным, прозрачным. Поотрезала себе по кусочку от трех пирожных, которые, в принципе, знала, остальные даже никогда не пробовала, положила аккуратно в тарелочку, рядом на нее из-за моей спины поставили бокал с кофе, залитым сливками.

Насколько же я устала, если даже шагов сахира не услышала.

– Бери с собой и топай в мою ванную, – приказал он.

– А в моей что? – удивилась я.

– Я у себя воду налил, – просто, с его точки зрения, пояснил он.

Молча пошла в спальню сахира, вошла в ванную… с пеной, лепестками роз и ароматом цитрусового эфирного масла, видимо, для придания мне бодрости, заперла дверь. Проверила, хорошо ли заперла. Подумала, взяла имеющийся в ванной стул, придвинула и подперла ручку так, чтобы не открыть. Разделась… до нижнего белья, забралась в ванную, застонав от наслаждения, и… дверь открылась.

И пока я сидела, открывая и закрывая рот от прочувствованности момента, наплевавший на все законы запирания дверей эниреец втащил в ванную кресло, следом столик, пододвинул все ближе к ванной, на столик установил проектор и, устроившись в кресле, включил запись.

– Что? – спросил, наконец заметив мой взгляд.

– Да как бы это нарушение всех личностных границ, – почему-то уже не слишком уверенно сказала я.

– Да брось, мы же порнуху вместе смотрели, – выдвинул основной аргумент он и включил видео.

К счастью, не порно.

Это оказалась детская обучающая программа. С картинками, буквами, мультиками. Самое то, чтобы изучить язык.

– Запросил вчера из правительственного дома, – вновь взявшись за бокал, на этот раз с вином, сообщил сахир. – Это программа для детей высшего сословия. Я решил, что тебе для закрепления информации будет полезно.

– Это самое то, что нужно, – неотрывно глядя на экран, прошептала я.

И еще одна бессонная ночь, с пирожными и кофе в горячей ванной для меня, с вином и мясом в ледяном остуженном до состояния образования сосулек воздухе – для него. К чему такие страдания, я понять не могла, но, встав один раз, чтобы сбегать кое-куда, чуть не заледенела, и по дороге туда, и возвращаясь обратно.

– Вообще-то туалет есть здесь, – заметил, казалось, даже не взглянувший на меня сахир. – И белье могла бы снять хотя бы из благодарности.

– Вообще-то это неприлично.

– Быть неблагодарной? – язвительно поинтересовался он.

Вылезла из ванной, сходила к нему, забрала майку из шкафа, натянула на дрожащую себя, вернулась в горячую ванну и облегченно выдохнула – температура в гостиничном номере была адская. В смысле, адски низкая.

– А ты мне начинаешь нравиться, – задумчиво произнес сахир, как только я гордо залезла в воду.

– В плане? – поинтересовалась я, берясь за кофе и неотрывно глядя на экран, где пелась детская песенка о том, как правильно нужно бить других детей, чтобы забирать у них конфеты.

Своеобразный менталитет.

– В смысле не только эротическом, – отозвался мужчина, отвечая на вызов кого-то по сейру.

Мой собственный был мне не доступен. Все, что я смогла сделать вчера вечером, – отправить шефу сообщение о том, что меня некоторое время не будет. Шеф прислал в ответ странное: «Удачи». На этом сахир отобрал мой сейр, и я не могла упрекнуть его в этом – все же информация о том, что твой правитель может запросто голову кому-либо отрубить и жен у дипломатов отбивает на раз, едва ли способствовала бы интеграции Рейтана в Галактический союз. С другой стороны, писать свод правил для наших дипломатов придется мне… и он будет внушительным, хуже, чем для Танарга. Хотя что может быть хуже Танарга?! Последнюю нашу дипмиссию продержали в заключении более пяти суток, вернули с промытыми мозгами – теперь лечат все представительство, почти семьдесят человек. С другой стороны, тут хотя бы вылечить можно, а вот с отрубленной головой к медикам идти поздно.

На следующей песенке про отними у друга кусок чего-то, вроде хлеба, хотя я не уверена, удивленно посмотрела на сахира, уже закончившего разговор.

– Кусок гриба, – пояснил он мне.

Остановил видео и прокрутил еще раз. Я поняла, что действительно гриб – огромный и пористый, что-то вроде древесного.

– Ка-ю, – пояснил для меня эниреец. – Гриб священного дерева Ка-э. Уникальный, обладающий способностью усиливать скорость реакции и уверенность в себе. Дорогой. Крайне. В редких случаях после шквальных ливневых гроз произрастающий в отдаленных от Ка-э местах, иногда их находят дети. Песенка обучающая.

Из всего этого я поняла практически главное:

– Ваши дети воспитываются без присмотра на улицах, поэтому и могут найти это Ка-ю?

– Мальчики – да. Выжил – вернулся домой, не выжил – не вернулся, – последовал лаконичный ответ.

В ужасе посмотрела на энирейца.

– И какой процент выживания… детей? – с трудом выговорила я.

– У нас принято многоженство, – просто ответили мне.

Значит, в обществе девочек больше, чем мальчиков, соответственно, многие мальчики погибают в детстве… «Не выживают», если использовать терминологию сахира.

– Я искренне надеюсь, что эта… традиция утратит свое значение со вступлением Рейтана в Галактический союз, – неожиданно произнес сахир. Повел плечом, разминая затекшие мышцы, и добавил: – Возможно, поэтому и не женился до сих пор. Из девяти братьев двоих смерть обняла на моих глазах, один погиб, закрыв меня собой, еще двое отравились грибами… которые были похожи на Ка-ю, но не являлись ими.

Он вдруг замолчал, затем сипло произнес:

– Прости, вино делает меня болтливым. Продолжаем.

И он вновь включил видео с песенкой. Жуткой песенкой. Но ничто не позволяет выучить иной язык с той скоростью, как детские песни, сказки, стихи, считалочки. Учишься воспринимать язык на уровне носителя, начинаешь понимать больше, изучая язык, как ребенок.

А еще начинаешь понимать, почему этот сахир уделяет тебе столько времени и внимания…

– Кстати, ты заметила, кто использовал те обороты речи, которым частично обучили тебя? – вдруг спросил он.

Неуверенно мотнула головой, но память мгновенно выдала образ – мужчины с синхронными движениями, затянутые в черные мундиры.

– Танарг? – тихо спросила я.

– Да, – мрачно подтвердил сахир.

И я, вдруг решившись, наконец спросила:

– А как тебя зовут?

Внимательный взгляд темно-синих, ярких даже в полумраке глаз, и очень спокойное, угрожающе спокойное:

– Тебе лучше не знать.

– Ну, что-то в этом духе я и предполагала, – искренне ответила ему и вернулась к просмотру видео, чувствуя на себе взгляд энирейца.

* * *

К утру я вымоталась настолько, что несколько раз вылезала из ванной, просто чтобы проснуться от холода – меня вырубало на ходу.

– Иди спать, – приказал находящийся все еще со мной сахир и отключил подогрев воды в ванне.

Это было хорошей идеей, только холодно было очень.

– В твоей спальне сделаю потеплее, – поднявшись и протянув мне полотенце, произнес мужчина.

– А… в остальном номере?

– Холоднее на порядок.

Да куда уж холоднее? Но говорить ничего не стала. Завернувшись в полотенце, пожелала ему хороших предрассветных часов и ушла в гостевую спальню. Пока дошла, продрогла насквозь, так что еще у себя под душем горячим постояла, потом, толком не вытираясь, в полотенце залезла под одеяло, игнорируя оставленную для меня ночную рубашку, и вырубилась, едва голова коснулась подушки.

Уже во сне отметила, что потеплело и кончик носа больше не мерзнет.

* * *

Спала долго и неожиданно крепко. Настолько, что проснулась от зазвеневшего сейра, и, резко поднявшись, обнаружила… что я в ночнушке. Когда и как ее на меня надели, я понятия не имела.

Но порыв злости был сметен появившимся сообщением от Гилбена: «Милая, ты где?!»

Милая, значит…

«У любовника», – ответила я.

Ответ начал писаться мгновенно, стирался и писался снова и снова стирался… Видимо, кто-то был в ярости.

«С начальством согласовано», – продолжила я.

Писаться что-либо перестало.

«Продолжайте подготовку к миссии», – добавила я и вырубила связь с Гилбеном.

Почти сразу пришло сообщение от шефа:

«Наш герой-любовник крушит все в своем кабинете».

«Он меня так подставил!» – написала я.

Полиглот ответил:

«Я предполагал что-то подобное. Надеюсь, Багор подкинул нужного сахира».

И я поняла, кому обязана знакомством.

«Нужного», – успокоила шефа.

«Рад. Учись», – ответил он.

И отключился.

Дверь открылась практически сразу. Вошедший эниреец молча продемонстрировал мне свой сейр, на котором отчетливо были видны все мои исходящие и входящие.

– Любовник? – насмешливо произнес эниреец.

– И тебе доброго дня, – ответила, отложив сейр.

– Пошли обедать, – приказал сахир и вышел. Уже издали донеслось: – Такой нужный, я уже приготовил обед.

Вылезая из постели, умываясь, собирая волосы и натягивая халат, я все думала об одном моменте и, когда вошла на кухню, с недоумением, которое не отпускало, прямо спросила:

– Почему ты сам готовишь?

– Хргц энтра ъвс, – последовал ответ.

Три слова, всего три слова, а перевод: «Так я точно знаю, что пища безопасна».

– Энгра эцг каэтрэн? – поинтересовалась, проходя за стол.

«Ты всегда сам готовишь?» – был мой вопрос.

Сахир внимательно посмотрел на меня, удовлетворенно кивнул, видимо оценив мое произношение, и ответил:

– Эс-хар.

Что означало: «Дома готовит прислуга, которой я доверяю, их жизни зависят от моей».

Да, энирейский был не самым простым языком, используемым в открытых нашей цивилизацией мирах.

– Ты хорошо говоришь, но ощущается напряжение, – сообщил сахир, подойдя и ставя передо мной тарелку с омлетом и салатом, а также большую чашку кофе. – Поиграем сегодня, – попытавшись погладить меня по щеке, сказал он.

Попытавшись, потому что я все же кадет S-класса – я уклонилась, инстинктивно избегая прикосновения. Под насмешливым взглядом вернулась в исходное положение.

– Поиграем сегодня, – повторил сахир. – При любом неверно произнесенном слове или предложении я отрезаю кусочек от твоей одежды.

– Зачем? – испуганно спросила я.

– По трем причинам, – ответил сахир, беря собственную тарелку, опять с мясом, едва прожаренным. – Первая: ты потеряла форму, не в плане форм, там все отлично, но скорость реакции снижена явным игнорированием тренировок.

Вот тут он был полностью прав.

– Второе: как я уже сказал, ты говоришь напряженно. Напряжение выдает страх совершить ошибку, стыд – неплохой способ заменить страх. И третье: мне понравилось видеть тебя голой, я не против повторить опыт.

Открывшей было рот мне просто сказали:

– Отныне только на энирейском.

Как сказать на энирейском «Да пошел ты!», я не знала, как послать, не нарываясь на ответный вызов… тоже не знала. Обнаружив тем самым нехилый пробел в моих языковых базах, нервно ответила:

– Крагэр хг вцгерн.

Что переводилось как «мне было бы неприятно, если бы ты позволил себе подобное».

– Хг-энц, – последовал ответ.

То есть «тебе будет неприятно» в утвердительной форме. Не в форме вопроса, не в форме предположения, а в такой наглой уверенной форме! Хотелось было сказать, что в таком случае я буду делать то же, что и он, причем я точно знала, как сказать это на энирейском, но у меня не было никакого желания видеть сахира голым. Вообще никакого.

В итоге начала есть. Молча! Во избежание!

– Хрц эна гаэта? – прозвучало невозмутимое.

«Как тебе погода сегодня?»

– Каэ-та – «нормально», – ответила я, почти не задумываясь.

И поняла, что это было ошибкой. Огромной, основательной ошибкой. Вопрос относился к так называемым «светским», и отвечать, соответственно, полагалось не одним словом, а целым высокопарным предложением.

– Нет, ну это же не совсем ошибка! – с отчаянной надеждой воскликнула я.

Блеск багровых зрачков, сверкнувший меч, наподобие нашего эенга, появившийся вообще ниоткуда в руке сахира, и два кусочка от рукава моего халата упали на пол. Я даже дернуться не успела!

«Маньяк!» – раздраженно подумала я, стиснув зубы.

Потом подняла мрачный взгляд на сахира. Тот предвкушающе улыбался, сменив меч на нож и с аппетитом обедая.

«Определенно маньяк!» – подумала уже с гораздо большей уверенностью.

Но за обедом ему больше не удалось подловить меня ни разу – соображала я все же быстро, а когда один раз ошиблась, сумела увернуться от удара.

Из кухни мы выходили как два заправских дуэлянта, один из которых явно развлекался, и даже не пытался скрыть это, второй просто хотел выжить… и желательно одетым.