Узники равновесия

А узор неторопливо, но уверенно рос – накрывая стол, охватывая пространство кухни и осторожно выпуская ажурный уголок за окно.

Пораженный и восхищенный этим наваждением, он даже слегка прищурился, боясь упустить, потерять ощущение внезапно проявившейся целостности их маленького мирка, скрепленного безмолвно и сладостно дрожащим переплетением невидимых, но в то же время явно светлых, золотистых нитей, выхваченных его женой откуда-то из основ бытия, из-под самых глубоких его корней.

Наваждение не пропало, даже слегка усилилось – и тут вдруг вернулось чувство грядущих перемен. Вернулось впервые в жизни. И тоже усилилось, буквально разлилось в воздухе. Настолько сильно, что коснулось Марии. Она замолчала на полуслове и опустила глаза, но сплетенный ею узор удивительным образом остался в пространстве, лишь чуть ослабив свое мерцание.

А к нему пришло спокойное и глубокое понимание, что вернувшееся чувство – не случайная игра разума, сложившаяся из мозаики впечатлений.

Посерьезневшая, но на удивление спокойная Мария медленно подняла глаза, их взгляды встретились, и он увидел, что это понимание пришло и к ней.

Теплая волна поднялась в его груди и рванулась ей навстречу. И тут же получила отклик – будто прозрачный, но почти зримый серебристый мостик протянулся между ними над поверхностью стола.

Он замер в недоумении, слегка нахмурившись, затем тряхнул головой. Сплетенный Марией узор пропал, но мостик остался, лишь чуть потускнел. А Мария спокойно оглядела соединившее их ажурное нечто, мягко и не по годам мудро улыбнулась уголками рта, затем протянула ему руку.

Он осторожно взял ее ладонь в свою – и мостик пропал. А вместе с ним и странное напряжение, висевшее в воздухе – словно вселенная облегченно выдохнула. Но взамен возникло ощущение какого-то полного единения – и плотного прозрачного кокона, окружившего их обоих. От неожиданности он сжал ее ладонь чуть сильнее – и тут мир буквально перевернулся. Точнее повернулся так, что они оказались в центре мироздания. Которое тут же замерло в шатком равновесии, словно ожидая от них чего-то. Чего-то очень важного – пристальное внимание мира он ощутил буквально кожей. И растерялся – не зная, что делать дальше.

Но враз повзрослевшая Мария снова загадочно улыбнулась и встала, мягко увлекая его за собой. Не выпуская руки, обвела его вокруг стола и потянула в глубину дома. И он понял, что это правильно. Тем же самым спокойным и глубоким пониманием, что пару мгновений назад. И нашел подтверждение во вновь схлынувшем напряжении вокруг – словно вселенная выдохнула второй раз.

Он уже не удивился, когда Мария привела его в спальню. И все было ясно без слов – только легкий стыд от страха поспешить и сбиться, неловко соскользнуть с волны заданного миром ритма.

Мария глубоко задышала, крепче прижимая его к себе, а он не мог оторвать взгляда от ее глаз – то зажмуренных, то внезапно распахивающихся, но не видящих ничего, словно всматривающихся глубоко в себя. И глядя на ее глаза, он понимал что все – правильно, это главное. Ее и его предназначение в жизни. То, чего терпеливо ждало от них мироздание. Неспешно готовя ее и его к этому. Но не заставляя и принуждая – а мягко подводя, оставляя свободу выбора. И также мягко, но недвусмысленно дав понять, когда этот выбор надо сделать.

Он ответно обнял Марию покрепче – и почувствовал, что в нем зреет маленькая бело-голубая звездочка, которую он должен передать ей.

И тут же яркой вспышкой, в одно мгновение, неким внутренним, на удивление ясным взором увидел всю свою жизнь, словно череду застывших картинок – беззаботное детство, юность, внезапно прерванную потоками крови, долгие годы невзгод и лишений, закалившие его и позволившие стать настоящим мужчиной. Встречу с Марией и слова старика-провидца, предсказавшего эту встречу задолго до того, как он начал помышлять о женитьбе.

Тут же вернулся в настоящее – но не удержался и скакнул в грядущее. Промелькнувшее такой же чередой картинок.

Увидел ребенка на руках Марии, улыбавшейся невероятно мудрой улыбкой, впервые увиденной им сегодня.

Какие-то поля, холмы, деловито снующие жрецы… И страдание. Снова страдание, кровь. Тело, завернутое в саван. Тысячи, миллионы людей, скорбящих о нем и поклоняющихся ему.

А еще большой, тяжелый камень у себя на плечах.

В груди поднялась тягучая, темная волна – зачем? Зачем это все?! Неужели та жизнь, которую он выстрадал – незаслуженна? И должна прерваться, обратившись опять в муку? За что? Разве он не вправе продолжать наслаждаться покоем и размеренным созерцанием гармонии мира? Разве всей своей прошлой жизнью он не заплатил сполна за сегодняшнюю?

Темная волна в груди сгустилась, и перед глазами возник давешний черный ворон, разгуливавший по крыше.

Он встряхнул головой, отгоняя образ птицы – и словно очнулся.

Мария еще сильнее обхватила его руками и, приподнявшись, нежно поцеловала в шею.

А он должен передать ей зародившуюся в нем звездочку. Хотя бы в благодарность миру за пережитые недавно удивительные мгновения. И в мире ничего не происходит просто так – значит, он должен помочь миру, если тот его о чем-то попросил. Попросил недвусмысленно, но по-доброму, не заставляя и не принуждая. И он свой выбор сделал.

Но звездочка в груди потускнела и исчезла.

В разлившийся тишине было слышно только дыхание Марии.

Мир вернулся на прежнее место. Будто ничего не было.

Через некоторое время Мария прикоснулась к его плечу и тихо спросила:

– А как ты думаешь, что это?

Он помолчал, раздумывая.

– Не знаю. Но мне почему-то кажется, что это готовилось очень, очень долго. И возможно, чуть позже все случится, как и было задумано. А может быть, это произойдет через тысячу лет.

Рой

– Смотри, смотри – зелененький пошел! Проявляется, прямо на ходу! Похоже свежий!

– Вчерашний. Вчера вечером рой на углу Пастера и бульвара Жофр проявился. Видно, у торгового центра роиться не решился. Машины пожег, пару домов. Растворился быстро, но нескольких наши пометить успели. Серж, ты не зевай! Вали его, пока не ушел!

– Не уйдет… – Серж уперся подошвой армейского ботинка в опрокинутый табурет, со скрежетом приперев его к стене, и свесился из чердачного окна, прицеливаясь. Винтовка с глушителем издала приглушенный хлопок. – Есть!

– Завалил?

– А то! Вызывай наряд. Нет, постой! Вон патруль едет… Ага, заметили. Подбирают.

– Ну, и славно. Не завидую парню – ждет его не самое радостное пробуждение, с головной болью и в холодной камере.

– Это точно.

Серж расслабленно уселся на пыльный пол, прислонившись спиной к стене и не забывая вполоборота поглядывать на улицу.

– Слушай, Жан! Вот мы зеленкой метим этих роящихся – а если рядом оказались просто прохожие и случайно до взрывчатки дотронулись? Или их нарочно взрывчаткой мазнули? Тогда как?

Худой, чернявый и горбоносый Жан приосанился и даже прокашлялся для солидности.

– Видишь ли, Серж… – Но тут же сбился с назидательного тона и экспрессивно продолжил. – Ты вот думай что говоришь, понял? Зеленку не дураки придумали! Если просто вблизи окажешься или испачкаешься – зеленка не проявится! Надо, чтобы взрывчатка долго рядом с телом была, и масса чтоб у нее оказалась не меньше двухсот граммов! Тебя что, в вашей Эстонии не учили?

Серж откинул голову к стене и задумчиво посмотрел в перекрестье чердачных балок.

– Да не моя это Эстония. Я ж из России, а в Таллинн сразу после учебного полка попал, по распределению. Оттрубил два года, теперь к вам. А в Эстонии зеленкой мы не пользовались – какие-то нелады с законодательством. Что-то там с превентивными мерами и презумпцией невиновности… Вроде хотели законы поменять, но быстро не вышло, в заседаниях всяких погрязли…

Жан презрительно хмыкнул.

– Это так, от законников скорости не жди, даже если им задницу поджаривают, как сейчас. Дармоеды… А почему тебя к нам-то послали, если не секрет?

Серж невесело усмехнулся.

– Потому что французский знаю. В институте учил. Как слух прошел, что рой у вас опять активизируется, так и отправили. А по мне так разницы нет, в каком городе на блокпостах сидеть… Чердаки да мансарды везде одинаковые…

– Это точно. – Жан подошел к проему окна, хрустя рифлеными подошвами по ошметкам штукатурки, и осторожно выглянул наружу.

– Ну, что там? Увезли огурчика? – лениво спросил Серж.

– Загружают.

В ушах хором ожили горошинки раций:

– Здесь восьмой! Всем! Есть информация, что рой может активизироваться в шестом округе! Особенно внимательными быть постам в районе вокзала Бротто и на улицах Кювье и Бюго! Конец связи!

– Началось… – Серж, кряхтя, поднялся с пола и пристроился на корточках рядом с Жаном, у низкого подоконника. – Видишь что-нибудь?

– Нет пока. – Жан продолжал внимательно всматриваться в густую толпу отправляющихся на обед людей из окрестных контор, наводнявших тротуары и кое-где даже нетерпеливо выскакивающих на узкую проезжую часть улицы, лавируя между припаркованных в ряд машин.

– Посмотри туда, быстро! – Серж ткнул пальцем в двух молодых парней, по виду скорее рабочих с крупного завода, чем клерков из соседних офисов. – Видишь, не торопятся и переглядываются?

– Точно! Кладем их!

Жан уперся локтями в подоконник и выдвинул ствол наружу, прицеливаясь. Серж последовал его примеру. Но они чуть опоздали.

Парни на перекрестке кивнули друг другу и синхронно сунули руки в карманы. Раздавшиеся одновременно хлопки винтовок не успели что-то изменить – парни завалились мешками на асфальт, но сигнал передать успели.

Потому что буквально через секунду из потока пешеходов по обеим сторонам улицы выделились люди, выхватившие из карманов и сумок одинаковые оранжевые баллончики. Почти синхронно приблизились к стенам домов и быстрым, широким взмахом нанесли краской по одной линии. Каждый по одной – короткой или длинной – но эти небрежные штрихи моментально сложились в четкие, оранжевые надписи: на одной стороне улицы – «Мы повсюду!», на противоположной – «Мы хотим только справедливости!».

– Огонь! – крикнул Жан, одновременно швыряя в окно горсть гранат с зеленкой, и стволы винтовок заметались, лихорадочно выплевывая дротики с красным оперением.

Но сделав свое дело, люди уже поспешили смешаться с толпой, побросав баллончики и резиновые перчатки. Лишь четверо из них остались лежать у стен.

Гранаты с треском лопнули, не долетев до земли, и заволокли улицу легкой дымкой. Толпа начала впадать в привычную панику. Именно привычную – без криков и лишней суеты люди максимально ускорились, а кое-где и побежали, стремясь быстрее покинуть опасный квартал. Только одна женщина с прогулочной коляской остановилась и громко, истерично закричала, показывая пальцем на дротик, торчащий в колесе коляски, и тут же патетически разводя руками. Ребенок проснулся и тоже жалобно заорал.

Несколько прохожих задержались, снимая женщину на камеры мобильных телефонов.

– В твоем секторе, мазила! – ехидно произнес Серж. – Поздравляю! Ты теперь негласный герой вечерних новостей! И зеленку опять зря извел!

Жан сморщился было, но тут же напустил на себя вид воинствующей справедливости.

– Тоже мне, трагедия! Я ж в колесо попал, саму коляску не задел, так? Чего разоралась, спрашивается? И чего ее вообще, скажите мне, с коляской в этот квартал понесло, в это время? Сама виновата, и нечего орать!

– Ладно, не кипятись! – Серж примирительно похлопал Жана по плечу. – Может, она на работу с ребенком ходит. Или мужа встречать пошла.

– Все равно, нечего орать! – Пробурчал Жан, но уже более спокойным тоном. – Не первый день на свете живет, понимать должна ситуацию! И нечего соваться, куда не надо!

– Ты чего завелся? А куда сейчас соваться можно, она, думаешь, знает? Или кто-нибудь в этом городе? Может, ты знаешь?

Жан остро глянул на Сержа и опустил глаза. Помолчал, пожевав губами.

– Не знаю. Но все равно орать незачем.

– Ладно, угомонись, она уже прекратила.

На опустевшей улице действительно оставалась только немного успокоившаяся, но все еще продолжавшая всхлипывать женщина, стоящий рядом с ней полицейский и еще двое из патруля, грузившие в машину безвольное тело с еще более позеленевшей кожей. А рядом с машиной лежало пятеро обездвиженных.

– Гляди-ка, рой под шумок своего отбить пытался! Но ребята молодцы, не дали!

– Вот гады! – Жан выглянул наружу и смачно сплюнул на пустой тротуар. Серж посмотрел на него и тоже демонстративно плюнул. Жан удивленно глянул на Сержа, потом вниз – и оба облегченно рассмеялись, стукая друг друга кулаками по плечам. – Эй, а что там с лозунгами этими? Или мне кажется?

– Где? – Серж прищурился. – Да, точно, вроде краска пузырями пошла. Ох, ничего себе! Это что-то новенькое!

Запузырившаяся краска поволоклась синим дымком и вспыхнула. Горящие лозунги разом приобрели зловещий вид. Невесть откуда взявшийся и пробирающийся бочком прохожий шарахнулся в сторону. Женщина с коляской снова заголосила, но полицейский отвернулся от нее и, прижав указательным пальцем рацию в ухе, забормотал – видимо, вызывая пожарных.

Пожарные не понадобились – пламя быстро потухло, перекрасив лозунги в черный цвет, а легкие разводы копоти над буквами словно придали им какой-то дополнительный смысл – эдакую смутную угрозу.

Полицейские быстро погрузились в машину и уехали, на улице остались лишь неподвижные тела и женщина с коляской, молча крутившая головой и странно дергавшаяся – будто порываясь пойти, и тут же передумывая.

– Ну вот чего, спрашивается, она стоит?! – начал было снова заводиться Жан, но его прервала вновь включившаяся рация.

– Девятый блокпост! К вам сейчас прибудет смена, а вы оба в машину – и быстро в штаб! Тут девушку доставили, а она с перепугу французские слова с русскими путает. Но явно что-то интересное рассказать хочет, так что срочно нужен Серж.

– Есть, мой лейтенант! – отозвался Жан и с любопытством глянул на Сержа. – Мой лейтенант, тут у нас рой себя по-новому проявил, лозунги горящие на стене нарисовал.

– Знаю, полиция уже доложила. Эксперты выехали на машине, посланной за вами. Не ждите смены, спускайтесь, вопрос срочный.

– Есть, мой лейтенант!

* * *

Подхватив винтовки и ранцы, Жан и Серж бросили последний взгляд в окно и заспешили к открытому люку. Спрыгнули на площадку, с грохотом сбежали по крутым, скрипучим деревянным ступенькам вниз, вышли на улицу и заозирались по сторонам в поисках машины. Она не заставила себя долго ждать – бежевый фургон с веселым булочником на борту резво вырулил из-за угла и подлетел к подъезду, лихо затормозив и едва не ткнув бампером новенький красный Фиат, стоящий у бордюра. Из распахнувшихся еще на ходу задних дверей тут же выскочили два незнакомых бойца, а за ними неторопливо выгрузилась троица нахмуренных экспертов с чемоданчиками. Эксперты тут же направились к зловещим надписям на стенах, а бойцы, вопросительно кивнув в сторону подъезда и получив в ответ по такому же короткому, но утвердительному кивку, вбежали внутрь дома и затопали вверх по лестнице.

Жан запрыгнул в фургон первым. Серж последовал за ним, но сперва хлопнул ладонью по глазу на веселой физиономии булочника, под которым была замаскирована узкая бойница, и грустно усмехнулся чему-то. Затем, не оборачиваясь, захлопнул дверь и плюхнулся на боковое сиденье рядом с Жаном. Водитель – крепыш с усиками и двумя симметричными бородавками на крыльях носа, за которые получил кличку Клещ – повернулся, вывернув шею, заговорчески кивнул и сально осклабился.

– Клещ, отвали! – раздраженно накинулся на него Жан. – Не было ничего интересного, сегодня, не было! Понял? Хватит лыбиться, рули давай!

Клещ разочарованно отвернулся и тут же рванул с места, обиженным жестом прибавив громкость радио.

Бронированные стенки и окна хорошо заглушали звуки снаружи, и голос диктора новостного канала звучал отчетливо:

«…Таким образом, по мнению экспертов, шансы в парламенте у Нового Национального Фронта по итогам прошедших выборов как никогда высоки. Обозреватель «Монд» Поль Совиньи так же подтвердил это, сказав нашему корреспонденту, что «впервые в истории страны молодая политическая партия смогла добиться признания большинства избирателей в столь короткий срок, и этот феномен нам еще предстоит изучить.» В свою очередь, лидер партии Пьер Мари Крейон перед открытием внеочередной парламентской сессии заявил журналистам: «Наша партия намерена сегодня же воспользоваться столь существенным преимуществом, полученным в результате беспримерного доверия, оказанного нам избирателями. И верность нашей платформы безоговорочно подтверждает то, что на выборах нас поддержали представители национальных меньшинств и вчерашние эмигранты, на которых недальновидные граждане пытаются свалить все назревшие проблемы в обществе. И мы намерены сегодня же добиться большинства в голосовании по вопросу о новом законодательном пакете, призванном положить конец экстремистскому произволу в нашей стране!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.