bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 5

Бельский поморщился, но перебивать не стал. Взгляды собравшихся устремились на нового примогена розочек.

– Клан Тореадоров отрицает свою причастность к данному инциденту, это была личная инициатива Николая. В настоящее время его местонахождение неизвестно. Идет розыск силами Клана. Я как новый представитель уполномочена обсудить условия урегулирования данного конфликта. Повторюсь, это были личные неоговоренные с кланом действия, за что виновный понесет суровое наказание, – Александра повернулась к Камилу. – Контроль над вашим владением снят, силы отозваны, размер штрафа готовы обсудить. Если возможно, наедине.

– Это было бы приемлемо, если бы касалось мелкой шероховатости между кланами, – подал голос Герхард Шварцхост. – Однако своевольные действия вашего бывшего лидера поставили под угрозу ВСЕ кланы, так как нарушили договор подписанный Камарильей и Анархами, – он окинул взглядом собравшихся. – Да и к тому же так вызывающе и неумело, – добавил он уже тише.

В зале зашушукались, зашептались, но Бельский успел перехватить инициативу.

– Предлагаю Клану Тореадор заплатить виру в размере тысячи золотых единиц каждому из кланов Домена и шесть тысяч золотых единиц Содружеству Анархов Домена. Кроме того, выдать бывшего примогена Кругу Совета для официального наказания.

– Возражения есть? – Бельский посмотрел на Камила. – Возражений нет. Переходим ко второму пункту, – он резко посерьезнел и сместился чуть в сторону, повернувшись к белому экрану.

– Самое интересное, собратья, – он щелкнул пультом, и на экране появились фотографии с прошлого собрания, останки князя, разбросанные по полу листы с ликами, – что проблемы в нашем домене еще только начинаются. Есть обоснованное предположение, что смерть Князя – следствие эксперимента с древним артефактом огромной мощности. И этот артефакт где-то здесь в Домене. Кроме нас его ищет и Шабаш, и никому неизвестно, что будет, если они найдут его первыми. Если кому-то что-то известно об этом, сообщить это Совету – в ваших же интересах.

Собравшиеся сперва по притихли, но потом загомонили с новой силой.

– Как выглядит сей артефакт? – впервые проявил заинтересованность Главгангрел, здоровый зверовидный мужик в тонком позолоченном пенсне, смотревшимся на нем до крайности неуместно.

– Это икона, предположительно византийской работы. Более точно описать сложно, информации не так много. Однако из всего этого я хотел бы резюмировать следующее. У нас напряженные отношения с Анархами, у нас в домене активные эмиссары Шабаша, у нас всплыл старинный артефакт, Домену нужен реальный и полномочный представитель, мы обязаны выбрать нового Князя! Или нас ждут большие неприятности, причем по нашей же линии.

В зале повисла тишина, и в этот момент раздался звонок мобильного телефона, Бельский бросил недовольный взгляд на Александру. Та раздраженно оглянулась на секретаря, но та что-то быстро зашептала ей на ухо. Александра встала.

– Господин Бельский, члены Совета, прошу простить, что я прерываю заседание, но только что при попытке задержания Николая были ранены два наших сородича. Николай обездвижен, но его тело пропало.

– Что значит пропало? Кто же его тогда обездвижил?

– Буквально полчаса назад, когда двое наших оперативников настигли Николая, и, обездвижив, готовились доставить в элизиум, на них было совершено нападение незарегистрированным сородичем, прочитать ауру они не успели, но почему-то уверены, что это бруджа.

– Какого черта, опять? – начал было Камил.

– Возможно, это Шабаш, – прервала его Александра и торопливо продолжила, обращаясь к Хранителю.

– Когда они пришли в себя, незнакомца уже и след простыл, тело Николая Темноветрова пропало! Прошу вас отложить выборы на завтрашнюю ночь, ибо сейчас мое присутствие очень нужно клану, кроме того, у нас всех будет время обдумать кандидатуры.

Хранитель, посмотрел на председателя, и Бельский махнул рукой.

– Итак, сегодняшний сбор по второму вопросу переносится на завтра, просьба желающих занять трон представить до завтрашнего совета свои кандидатуры.

Камил скривился, как от кислого, и вышел вслед за Александрой, но перед самым порогом замедлил шаги и резко обернулся. Перед ним стояла секретарь примы малков, рыжая девушка с короткой стрижкой и странной татуировкой на пол лица.

– Госпожа хотела бы поговорить с вами, – глаз она не поднимала и, казалось, настойчиво разглядывала что-то, обвивавшее ее ноги, одновременно стараясь сохранить осанку, зрелище было так себе, но для малка она держалась довольно неплохо.

Возвращаться Камилу очень не хотелось, однако любопытство пересилило, и он предложил:

– Я подожду ее у входа, не слишком долго, правда, – после чего покинул зал и, пройдя бронированную дверь, расположился в одном из кресел стоящих в дальнем углу холла. Собратья медленно расходились.

Первыми ушли ехидно потявкивающие гангрелы, забрав с витрины пару раритетных обрезов и дробовик. Камил на секунду задумался, как они получают на них разрешения и даже представил выражение лица милицейского сержанта, когда он увидит эти ржавые боевые артефакты, вписанные в электронные чипы лицензии.

Спустя секунду, в холле появилась Катя – Малк, и близоруко сощурившись, стала осматриваться по сторонам. Заметив Камила, она быстрыми шагами приблизилась и замерла на расстоянии почтения.

– Мне было видение насчет твоей рыженькой девочки, – быстро протараторила она, поминутно оглядываясь. – Но прежде, чем рассказать, хочу попросить о небольшой услуге.

– Слушаю тебя, – Камилу действительно была интересна судьба секретаря, да и услуга старшей малки стоила недешево.

– Я слышала, у вас с Николаем личные счеты, но если ты узнаешь что-то о его судьбе или найдешь его первым, можешь дать мне знать?

– Боюсь, ты ошибаешься в размерах своей просьбы. И ошибаешься сильно – но я выслушал тебя, скажи теперь, на что ты хотела обменять её.

– Это была просто просьба. Он необязательно нужен мне живым, просто я давно рассматриваю нить его не-жизни, и мне интересно, как выглядят на ней все узелки и надрезы.

Что же касается твоей девочки, то я видела сон: локон рыжих волос в колючем кусте и жухлые лепестки цвета заката, опадающие на чешую, и слишком много света – я почти испугалась, но от волос пахло игривым прищуром, и я вспомнила ее зеленый глаз под этим небом. Ты мне ничего не должен за этот сон, а моя просьба остается в силе.

Малка развернулась и медленно пошла обратно в зал, по пути старательно обходя одной ей видимые трещинки на мраморе.

Камил проводил ее взглядом и направился к двери. Все малки были безумны, и на его памяти их предсказания никогда не заканчивалось хорошо, хотя и сбывались с пугающей вероятностью. Другой вопрос, что толковать их с уверенностью мог только такой же безумец, как и эти несчастные. Однако если он хоть что-то понимает в предсказаниях, ему пора искать нового секретаря и попутно узнавать, что же на самом деле случилось со старым.

Ночь была в самом разгаре, город жил своей ночной жизнью. По дорогам неслись авто, слепя ночь галогеном фар, фонари бросали ленивый желтый свет на растрескавшийся асфальт обочин и тротуаров. А над городом плыла тьма, она была выше всех этих слабых сияний, ее кокон окутывал город и жадно высасывал из него хмельной угар, щедро сдобренный наркотической похотью и бездумной энергией поздних заведений.

Спокойно, но без лишней медлительности он дошел до реки, поднялся на мост и, сунув руки в карманы, зашагал к машине. Телефон Гастелло не отвечал, и это было плохо. Опасность если и бродила где-то рядом в ночи, то сегодня явно охотилась не за ним. Кто-то последовательно, удар за ударом, как в одной из китайских боевых техник, методично вырубал корневую систему его дерева. Сначала Мася, теперь Антонио, кто следующий? Какие еще фигуры остались на доске домена? Сколько игроков? Вопросы падали вниз, как чугунные гири. Кто убрал Темноветрова? И насколько правдив рассказ Александры?

Стоп. Малка спрашивала о судьбе Николая. Значит, он не встретил последний рассвет. Малки в таких случаях не ошибаются. Его исчезновение очень на руку и ему, и его клану. Чужак – бруджа, вот что интересно! Кто он? Неужели Антонио? В этот момент, словно отвечая на его мысли, в кармане запел мобильный телефон.

– Камил? Это Антонио – голос был хриплый и слегка невнятный.

– Почему не отвечаешь? Что случилось? Где ты? – Камил автоматически оглянулся и, сбежав по ступенькам, нырнул в тень моста.

– Я остановился в убежище Александры из Роз.

– Ты с ума сошёл? Не было другого места?

– Она была должна мне услугу, откуда я мог знать, что тут всё так круто?

– Немедленно убирайся оттуда!

– Погоди, давай коротко расскажу.

– Александра куда-то ушла, и я просто не успел среагировать. Меня прикрыли чем-то вроде сильной доминанты, заставили сесть в машину и вырубить пару каких-то ториков, которые вязали третьего.

После чего я очнулся уже здесь. Воспоминания обрывочны, тот, кто ставил блокаду, силен, но не слишком опытен.

– Быстро вали оттуда! – рявкнул Камил, уже не слишком заботясь о конспирации.

– Ууп-с, командир, извини – кажется, встретимся в следующей жизни.

Связь прервалась. И из ночной тьмы докатился отзвук далекого грома. Камил бешено лязгнул полутрансформировавшимися клыками и, прыгнув через перила, рванул в сторону машины. Через секунду он уже мчался по городу, визжа резиной и вытягивая из мотора всё возможное.

Точного адреса он не знал, но примерное расположение представлял довольно четко. К сожалению, долго искать не пришлось. Вой пожарных сирен он услышал задолго до того, как увидел пламя. На одной из улиц университетского городка, состоявшей из частных домов, открылся локальный уголок преисподней. Посреди участка разверзлась огромная воронка, похожая на огромный мангал, в котором весело полыхало то, что еще недавно было коттеджем. Пожарные поливали водой соседние дома и заборы, чтобы локализовать очаг, но для убежища Александры все было уже кончено. Пламя извивалось огромным красным зверем, ехидно позыркивая в сторону Камила. Огонь – извечный враг Собратьев Ночи – радостно резвился на погребальном костре, в который превратился этот вчера еще изящный домик с садом.

Близко Камил подходить не стал, огонь – это то, чего не следует касаться собрату, пламя нарушало целостность плоти, и восстанавливаться после него было дольше и значительно более мучительно, чем после стали, серебра и осины вместе взятых.

Поискав в толпе и проверив фургон «скорой», он пришел к заключению, что если кто и спасся, то он уже далеко отсюда. Поэтому Камил сел за руль и направился к себе. Когда-то давно, выбирая себе убежище, он специально отверг возможность частного дома, котедж пусть даже и за хорошей оградой – все равно слишком удобная цель. Город – вот идеальное место для тех, кто живет не-жизнью. Чем больше лиц, чем теснее застройка, чем выше скорость жизни, тем меньше люди смотрят по сторонам, меньше обращают внимание на тех соседей, которые появляются только по ночам, меньше думают, в конце концов! А с возникновением глобальной сети и созданием определенной моды на Детей Ночи, стало проще вербовать молодежь на экстремистских тусовках, на некоторые вечеринки можно ходить даже в частичной трансформации – сойдет за хороший грим. Камилу иногда казалось, что дело идет к легализации собратьев как таковых. Ну да, мертвецы, кровососущие – зато исправно платят налоги, размножаются по лицензии, несут службу в армии, не устают, не требуют воздуха, света и газа. Интересно, кто это спонсирует? Наверняка Жезлы, хотя исполнение некоторых сериалов явно в стиле цветочников.

С такими мыслями он добрался до убежища, на всякий случай оставив машину в двух кварталах. Контур защиты нарушен не был, и охранные системы молчали, так что, немного успокоившись, Камил вошел в подъезд и открыл дверь квартиры. Квартира была обитаема, проживала в ней молодая парочка, постоянно находящаяся под воздействием. В прихожей, в кладовке, начиналась элегантная винтовая лестница в подвал, по которой можно было спуститься на гаражный уровень, а оттуда – и в само убежище, надежно защищенное тоннами стали и бетона.

В период закладки здания помещение, не имевшее даже названия, а только длинный номер, предназначалось для сверхсекретного архива, принадлежавшего органам госбезопасности.

Но потом путем нехитрых процедур все строители отправились в иной мир, а документы, как это часто бывает, растворились в небытие.

Так что с этой стороны все было в порядке, а вот во внешнем мире дела шли не очень хорошо.

Когда живешь очень долго, особенно после смерти, то постепенно привыкаешь к этому, однако перспектива переселиться в иной мир окончательно как-то не прельщает.

Поэтому огненное погребение Антонио изрядно действовало на нервы. В том, что тот погиб, сомнений уже не было. Уж больно характерный привкус был у дыма. Как горят сородичи, Камил насмотрелся, хотя и застал время таких войн буквально краем. Во время гражданской войны в России даже в теневом мире творилось черт знает что. Воспользовавшись заварушкой, Анархи захватили власть, но удержать смогли не везде. Потому на освободившиеся земли нагрянул Шабаш, и началась такая резня, что на улицу страшно было выходить даже бессмертному.

Отогнав навязчивые воспоминания, Камил прошел в кабинет и отправил заявку в автосервис, нужно было проверить авто на наличие жучков, мин и прочих прелестей, которыми она обычно обрастала после выезда на общественные мероприятия, и подготовить к завтрашнему вечеру.

После чего опустил рычаг герметизации бункера и вытянулся на своей двуспальной гробнице. Сон не заставил себя долго ждать, трясина тьмы распахнулась и слизнула его.


– И все же я не понимаю, почему его нельзя просто убить? – Камил крутанулся на каблуках

и сделал еще один круг по каземату. Жажда мести бурлила в нем, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации, однако кругом были только камень и тьма.

– Потому что простые решения не всегда самые верные, – ответствовал Альберт, – и потому что мы все подчинены законам.

– Законам? Мы сильнее, быстрее, почему мы должны прятаться, а не наступать? Кто и зачем придумал эти чертовы законы?

– Ты читал наши хроники, – голос Альберта был холоден как камень, их окружавший. – Ты знаешь, что случалось когда к власти в кланах приходили те, кто думал так же, как ты сейчас. Ты слышал об Инквизиции? Многие считают, что это сказочка для простаков, но это не так. Многие из нас были уничтожены и поплатились за свою самонадеянность до того, как было принято Великое Соглашение. Мы должны соблюдать Маскарад. Это основа нашего общества. Мы должны оставаться во тьме их страхов и предрассудков. Они должны считать, что это их мир. Тогда их проще держать в повиновении. Зачем пастуху нужно бешеное стадо? Пускай овцы будут сыты и спокойны, так лучше для всех.

– Черт с ними со смертными! Почему нам нельзя убивать друг друга?

– Во-первых, нас не так много. Во-вторых, каждый из нас является чьим-то потомком, и убивать чужое творение не этично.

– Это ты мне говоришь об этике?

– Да. Тебе еще многому нужно научиться, прежде чем ты сможешь выйти в ночь.

– Чье-то творение! А если я не просил, чтобы меня творили?

– Мало кто из нас просил об этом. Но если ты не встретил свой рассвет сразу же и решился ступить на дорогу ночи, тебе придется соблюдать законы. Соблюдать законы и чтить долги.

– У меня есть долг мести, долг мести за брата! А вы не даете мне исполнить его!

– Твой долг перед нашим кланом больше твоего долга мести. И потом, как говорят у нас в Италии, месть – это то блюдо, которое следует подавать холодным.

– Что я должен сделать для вашего клана, чтобы исполнить свой долг?

– Я уже говорил тебе. Для начала ты должен выйти отсюда.

– Как я могу выйти, если я не вижу выхода?

– Тебе не говорили увидеть выход, тебе сказали выйти отсюда.

– Мне надоели твои загадки!

– Однако пока ты не решишь эту задачку, ты не продвинешься вперед и ни на шаг не приблизишься к своей цели. Можешь оставаться здесь.

– Я голоден!

– Отлично. Еда там. Снаружи. Дело за малым. Выйди и поешь. До встречи.

Ощущение присутствия исчезло. Тьма сомкнулась вокруг него, холодная и липкая как грязь. Камил зарычал и что есть силы саданул кулаком по каменному своду. Тщетно. Он торчал в этой мышеловке уже целую пропасть времени, но найти выход не мог.

Сначала он ощупал все стены, пытаясь наткнутся на потайную дверь, и пришел к неутешительному выводу, что попал сюда через люк в потолке, который теперь был наглухо закрыт. В углу камеры была небольшая трещина, но даже пальцы с большим трудом могли найти там место. И всей его силы не хватало, чтобы расширить или расшатать каменную кладку. Меж тем, голод начинал терзать его тело, переходя на его сущность. Как можно выйти отсюда, если нет двери? Но ходит же сюда каким-то образом Альберт?

Камил лег на пол и постарался успокоиться. Это было непросто. Недавний разговор всколыхнул воспоминания, еще свежие в памяти. После событий, повлекших за собой гибель Николя, и чуть было не последовавшей его собственной окончательной смерти пришлось срочно бежать из Парижа. И ему очень повезло, что в одну из ночей он встретил Альберта, и еще более повезло, что тот его не только не убил, но и взял под свою защиту. Ну, то есть, это он так сказал. На самом деле карлик притащил Камила в какие-то заброшенные катакомбы и начал усердно пичкать ветхими притчами и еще более ветхими фолиантами, набитыми историей, дикими сказками и нравоучениями. Но через некоторое время, видя, что умные слова стекают с новообращенного, как с гуся вода, видимо, решил провести ему экзамен. И однажды Камил проснулся в этом каменном мешке.

В больших катакомбах, где нашел свое убежище его учитель, было неважно с пищей – жрать приходилось всякую четвероногую дрянь, но в этом каменном мешке отсутствовала даже она.

Мыши, которых было как грязи в подземных коридорах, почему-то обходили стороной эту камеру, и как заманить их сюда, он не знал. Так что голод становился все более и более ощутимой проблемой. Он мешал сосредоточиться, бился в мозгу красной пеленой, вызывал сосущую пустоту в желудке и туманил ясность мысли. Он не мог думать ни о чем, кроме как о еде. Однако нужно было напрячься и что-нибудь предпринять.

Камил чувствовал, что учитель пытается натолкнуть его на практикование одного из древних сказаний из его фолианта, но не мог заставить себя поверить во весь этот бред.

Это были страшные сказки. Но надежды на что-то еще у него уже не осталось. Лечь и умереть от голода было явно не в его стиле.

Альберт любил поговаривать о том, что того, кто практикует путь тьмы, не могут сдержать замки и решетки, но Камил не принимал эти слова за чистую монету, воспринимая их, скорее, как некий афоризм. Однако вооруженный этим афоризмом уродец только что просочился в какую-то щель и сейчас, наверное, поглощает свой нехитрый пищащий ужин.

Ужин! Поглощает!

Камил перевернулся на живот и, вытянувшись на холодном полу, посмотрел в тот угол, где была заветная щель, пытаясь проникнуть в нее мысленным взором. Постепенно он почувствовал, как тьма посерела, и в этих странных сумерках он как будто растекся по полу серым ручьем, таким же серым, как окружающая его тьма, стены вдруг стали огромными, а он сам чудовищно маленьким. Если бы он вдруг со стороны увидел свое тело, растворенное в этом мраке, это была бы взвесь мельчайших частиц, в озере тьмы, и из этого озера вытекал маленький ручеек, впадая в большую реку подземного тоннеля. Камил слился с этим потоком и отправился струясь вдоль русла, направляемый жаждой, которую не в силах была утолить эта река. Но она могла привести его туда, куда ему было нужно. Он нашел Альберта возле его подземной библиотеки, стоявшим на четвереньках, а рядом на камнях, преданно уставившись на старика, сидела целая рота серых созданий. Камил осмотрелся и отметил, что вокруг старика уже валялась пара опустошенных трупиков. Альберт ужинал.

Еда! Много ЕДЫ!

Камил вцепился во всех, кого мог накрыть своим потоком, и вгрызся в их маленькие жизни сотнями своих клыков. О, как была сладка их дрянная кровь! Он ел, ел, ел и никак не мог наесться.

– Однако у вас отменный аппетит, мой молодой собрат!

Камил очнулся и обнаружил себя сидящим на корточках в конце коридора. Его руки были перемазаны вонючей кровью грызунов, но зато муки голода, терзавшие его все это время, угомонились до вполне приемлемого уровня. Пол коридора покрывал настоящий серый ковер из мертвых животных.

– Как я здесь оказался? Я плыл или летел? Я нашел решение?

– Да, ты блестяще справился с заданием. Поэтому мы заслуживаем награды.

– Награды? Мы? Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что мы можем переходить ко второму уроку.

– Что на сей раз?

– На сей раз ты должен научиться питаться, не отнимая жизни. Правила хорошего тона, так сказать, – Альберт ехидно захихикал. – Тут недалеко есть одна ферма. Ее хозяин в это время уже рад любым гостям. Так что если ты не возражаешь против настоящей пищи с легким ароматом молодого вина, быстро повяжи салфетку и помой руки. Мы идем в гости!


Вечер начинался неплохо, во-первых, его никто не тревожил, во-вторых, он успел проснуться до будильника и отключить его первым. Охранные системы молчали. Контуры не были нарушены.

Корреспонденции почти не было, за исключением дневного спама. Машину забрал автосервис и пока не вернул. Он прошел к холодильнику, достал пакет с витэ и нацедил себе в бокал грамм полтораста. Включил телевизор и некоторое время играл новостными каналами. Огненное шоу было названо «бытовым взрывом газа», пленение Темноветрова – бандитскими разборками, больше ничего интересного в городе пока не произошло. Ближайшее событие на сегодняшний день – перевыборы Князя. Значит, опять придется тащиться в этот гадюшник.

В этот момент зазвонил официальный мобильник, Камил с интересом взглянул на номер и удивленно поднял брови, однако трубку взял.

– Доброй ночи, Камил, – тембр голоса у регента был неприятен.

– И вам не хворать, с чем пожаловали?

– Зная, что Вы решительный сородич, я сразу предлагаю Вам сделку.

– О как, и какую же?

– Мне нужен Ваш голос в поддержку моей кандидатуры на сегодняшних выборах.

– Прежде, чем мы начнем торговаться, позволю себе напомнить Вам, что я имею лишь совещательный голос в Высшем Совете.

– В обычной ситуации это так. Но ситуация не обычна. И есть основания предполагать, что Ваш голос будет иметь вес. И я хочу, чтобы Вы проголосовали за меня.

Взамен я предлагаю Вам жизнь сородича из вашего клана, которого мы по чистой случайности смогли спасти от окончательной смерти.

– Кого???

– Кажется, его зовут Антонио.

– Он выжил?

– Почти. Почти нет. Но шансы у него есть. Если Вы согласны на подобный обмен услугами. Вы согласны?

– Где и когда?

– Через два часа, на остановке «Парк Победы». Приходите один. Приемлемо?

– Я приду, – раздраженно рявкнул Камил и разорвал связь. Чертов регент! И они еще смеют разговаривать с ним в таком тоне, близость власти определенно помутила рассудок этого колдунишки.

Анархии, или «Свободные», официально не входили в Камарилью, и должность Камила в совете была скорее данью традиции, он как представитель Содружества был скорее дипломатом и наблюдателем от другого лагеря, чем полноправным представителем клана. Просто так сложилось, что почти все бруджа Домена принадлежали к Содружеству, а не к секте, и место примогена пустовало до его прихода. Когда же Камил занял место наблюдателя, как-то само получилось так, что когда дело касалось вопросов клана Бруджа, к его голосу прислушивались чуть больше, чем следовало согласно официальным полномочиям. И для новичков в совете его слово действительно могло иметь вес. Те же из клана, кто предпочитали верность Камарильи, как правило, были слишком слабы, чтобы оспаривать его первенство, и в его присутствии чувствовали себя крайне неуютно, даже находясь под защитой Законов Места, Закона Секты и Договора. Дело в том, что примоген у Бруджа выбирался довольно просто. Как правило, им становился достаточно сдержанный сородич, чтобы держать себя в узде на Совете. Достаточно мудрый для того, чтобы вести какое-то подобие того, что у Бруджа считается тонкой политической игрой. Обычно это означает «не бить морду прямо сейчас, а отвести за угол». И достаточно сильный для того, чтобы заставить заткнуться наиболее горячую часть клана.

Так что как-то постепенно возник такой парадокс, что Камил, не будучи официальным членом секты, тем не менее имел голос в Совете. И вот теперь его голосом желает воспользоваться господин Регент за щедрую плату. Хотя. Не настолько уж она и щедра. К ритуалам капеллы Камил относился с некоторой настороженностью, и насколько можно будет доверять собрату, собранному по кускам, чужим кланом, было совершенно не ясно.

На страницу:
3 из 5