Мистические истории неуверенных в себе однофамильцев

Комплекс действительно был впечатляющим. Помимо собственной студии, где рисовали различных виртуальных героев, была лаборатория и несколько стендов для замеров физических параметров человека – сила, скорость, реакция…

– Вас мы тоже сделаем, если не возражаете, – сказал директор, показывая эскизы воинов с широченными плечами и, как правило, очень густыми бровями.

Танака кивнул. «Меня увековечат в игре, – подумал он, – что ж, это приятно». Директор с низким поклоном и сияющей улыбкой показал на дверь в кабинет:

– Нам сюда. Я познакомлю Вас с нашим акционером, и мы обсудим договор.

Пару часов спустя они прощались на парковке. Проводить сэнсэя Танаку вышло все руководство компании. Танака поклонившись, попятился к машине. Сияющий директор в который раз повторил: «Ждем Вас завтра!». Открыв дверь, сэнсэй еще раз поклонился и нырнул в уютный салон своего Nissan Cima.

На следующий день не было никаких делегаций у входа, никаких согнувшихся в поклоне силуэтов. Только суета персонала, одетого, к удивлению Танаки, в белые халаты с простроченным синими нитками словом Napko на сердце.

После небольшой разминки сэнсэй был готов к скоростным замерам. Ожидая увидеть имитацию меча с проводами и датчиками, он был приятно удивлен настоящим клинкам времен Второй мировой войны. Такие использовали офицеры Квантунской армии. Минимум декоративности и оригинальности в исполнении гарды и рукояти. Зато сталь добротная и ухоженная, хотя и были видны зазубрины и матовые пятна на лезвиях из-за неправильной заточки. В принципе, любой такой катана немного тяжелее подаренного ему отцом меча середины девятнадцатого века, но в реальных боевых условиях Танака не сомневался бы в его надежности.

Сэнсэй смотрел на мечи какое-то время, не трогая их. У него было много вопросов, которые отвлекали его. Например, есть ли у них владельцы сейчас, кто за ними ухаживает… Но вместо этого он спросил: «Датчики внутри?»

Терпеливо ожидающий его выбора работник, улыбнулся: «Используется нанопокрытие, которое видно в особом спектре, поэтому вес меча неизменен». Сэнсэй понимающе кивнул, и, протянув руку к мечу спокойно сказал:

– Ну что же, я готов.

Он взял катану, возле которой стоял уже несколько минут и, пытаясь не думать о его предыдущем владельце, покрутил в кисти.

Вечером, уже уезжая с парковки, он подумал, что вряд ли выдержит еще пару дней – настолько скучной и утомительной была процедура замеров. На следующее утро ему обещали дать распечатку параметров на все удары, которые он произвел, и, если он будет недоволен результатами, то сможет повторить процедуру. Но в конце второго дня, уставший от монотонного однообразия, темных кабинетов и технологий будущего, Танака всерьез обдумывал фразу, которую он скажет директору, чтобы больше не приезжать в Napko: «Подготовка учеников к соревнованиям вынуждает меня просить Вас войти в мое положение…».

Внезапно в комнату отдыха зашел улыбающийся директор. Его лысая голова и очки с толстыми стеклами безальтернативно делали из него лабораторного ученого. Поклонившись на ходу, он предложил сэнсэю выпить зеленого чаю у него в кабинете.

Пару минут они сидели молча. Танака покачивал в руке белую чашечку и старательно смотрел на дно, внимательно изучая, как маленькие темно-зеленые крупинки в чае то рассыпаются будто рыбешки, то образуют стайку. Он ждал момента, чтобы принести извинения, но директор, допив свой чай, первым нарушил молчание:

– Сэнсэй Танака! – в глазах директора-ученого читалось восхищение, – Вы показали, пожалуй, лучшие результаты, и я приглашаю Вас через месяца два-три принять участие в тестовых поединках!

При этом он достал из кармана и придвинул к Танаке конверт с надписью «Благодарность». Потом он положил перед сэнсэем отчетную ведомость и попросил поставить личную печать напротив суммы в пятьдесят тысяч йен. Танака неожиданно для себя с радостью согласился и быстро оставил красный оттиск с иероглифами своего имени на листке.

Приглашение от Napko пришло только через полгода. Сэнсэй уже успел забыть про два скучных дня замеров на стенде, поэтому отреагировал сразу. Директор, как старый знакомый, встречал его с нескрываемой радостью:

– Сегодня у Вас будет день, чтобы привыкнуть, – он перешел к делу после обмена любезностями. – Сэнсэй, Вы – первый. И от того как пойдет, зависит будущее проекта.

Танака понимающе кивнул. В тот момент он подумал, что, наверное, зря приехал.

Прослушав инструктаж и познакомившись с новыми людьми, он отправился в раздевалку. Для Танаки подготовили традиционную самурайскую одежду – камисимо, внешняя часть которой была светло-серой, а нательная – белой. Под хакама33 и кимоно из шелка он облачился в тонкий комбинезон, который облегал все, кроме лица. Из-за скользкой фактуры он казался холодным и неприятным. Но на инструктаже ему объяснили, что «комбинезон состоит из титановых волокон, он прекрасно дышит и реагирует на тета-импульсы голограммы». Как они пояснили, можно и без него, если нет желания ощущать удары противника. Танака хмыкнул: «Какой тогда смысл?». Обрадовавшись его решению опробовать комбинезон, персонал пояснил, что уровень тета-сигнала регулируется. То есть боль можно сделать слабой или сильной.

Довершал костюм сэнсэя серого цвета катагину34, на обеих полях которой стилизованно в круге были вышиты иероглифы его фамилии.

Когда Танака закончил с приготовлениями, он сам себе удивился, потому что ощущал легкий прилив адреналина как перед схваткой – кончики пальцев покалывало, а под мышками выступил пот.

– Давайте сразу попробуем по-настоящему!

Ассистент кивнул. Явно его проинструктировали не спорить. Он удалился из зоны поединка и напомнил еще раз:

– Здесь будете только Вы и голограмма. Как только скажете «стоп», программа остановится автоматически.

Сэнсэй кивнул и расслабил кисть, которая непроизвольно сильно сжимала рукоять деревянного меча. Свет погас, и голограмма появилась целиком сразу. Перед ним стоял крепкий юноша с закатанными рукавами и опущенным деревянным мечом. Он глядел прямо на Танаку и не двигался. Потом он моргнул.

– Он может говорить? – не сводя глаз с голограммы, спросил сэнсэй.

– Да, приветствие и все такое… – ответил голос в динамике.

Все равно Танака еще сомневался. Противник хоть выглядел живым, но его выдавало отсутствие малейших движений. Даже моргания были неестественными. Но Танака все-таки решился: «Какого черта! Это же игра».

– Готовься! – громко сказал сэнсэй и медленно поднял меч двумя руками над головой. Кэндока35 напротив сделал то же самое.

С криком «Яяя» сэнсэй сделал два быстрых скользящих шага вперед и ударил. Раздался звонкий стук крепкого дерева, и соперник, отбив выпад, ударил в ответ.

Боль была осязаемой, даже очень. Танака опустил меч и попятился. Кэндока тоже опустил меч и замер.

В динамике раздался голос:

– Когда Вы разрываете дистанцию, соперник останавливается. Это нужно для передышки, ведь «они» не устают, – ассистент сделал акцент на слове «они», подразумевая голограммы. – Хотите прервать бой?

– Нет, продолжаем! – Танака потер ушибленное место и покрутил меч кистью. Соперник моргнул и размял шею с хрустом.

Сэнсэй специально подставил плечо, чтобы понять силу ударов голограммы. Теперь он наконец-то понял, что все серьезно, и был этому рад. Он расслабил плечи и поднял меч над головой, при этом вес перенес на заднюю ногу, чтобы, оттолкнувшись как пружиной, усилить рубящий удар.

Голографический воин улыбнулся и поднял меч вертикально, держа рукоять почти у уха. В этот момент Танака рванулся вперед, дернул обманный удар и тут же ударил противника прямо в голову. Меч с тупым звуком ударился о твердую макушку и отскочил, а не прошел сквозь цифрового оппонента. Противник встал на одно колено и взялся левой рукой за лоб.

Танака опустил меч и отошел, а динамик ожил:

– Вы победили! Но если хотите продолжить – игровой цикл рассчитан еще на два раунда.

– Я буду еще, – сказал Танака и поменял стойку. При этом сэнсэй улыбался.

Опять, как и в прошлый раз, директор зашел в комнату отдыха. В глазах восхищение, а в руках компакт-диск:

– Это потрясающе! Вы победили так красиво и убедительно. Вот…

– Соперник слишком слаб, – перебил его Танака, – это не уровень сихана. Если Ваши бойцы все такие, то я в этом больше не участвую.

Лицо директора исказилось искренним удивлением:

– Слаб? Конечно! Это же самый первый уровень. Есть еще девять соперников, которых мы бы просили протестировать. Уверяю Вас, у всех совершенно разные программы и, как говорят кэндока, разный «арсенал ударов». Десятый уровень подразумевается сражением на реальных мечах.

Танака слушал и кивал:

– Ну, хорошо. Давайте пройдем всех по очереди.

Он взял сумку и, не желая показывать свое довольное лицо, нахмурив брови, направился к двери. В проеме он поклонился и, уже повернувшись, произнес:

– Я приеду на следующей неделе.

Следующим соперником была девушка. Красная челка с седой прядью, на руках металлические браслеты, на талии широкий пояс с заклепками. Она была хорошо сложена, но крепкие оголенные плечи, шрам на подбородке, надменный взгляд и странная одежда превращали все в фарс.

– Это что такое? – с удивлением и одновременно гневно спросил Танака.

При этом он поднял руку с мечом и показал ею на девушку. В тот же момент она дернулась, выставив меч прямо в грудь сэнсэю. Танака, запомнив алгоритм игры, опустил меч и отошел на шаг. Девушка тоже расслабилась.

– Хотите другого противника? – ассистент запоздал с вопросом, потому что сэнсэй уже с интересом рассматривал свою соперницу. Он сделал два шага. Девушка повернула голову в его сторону и, прогнув спину, хрустнула позвоночником. При этом она продемонстрировала внушительного размера бюст.

– Готовься, девочка! – Танака поднял меч.

Он явно испытывал удовольствие от того, что все было как в кино, но при этом все было реальным. Воительница картинно фыркнула и с криком бросилась на него. Первый удар предсказуемый, потому что на бегу другого и не получилось бы, а вот серия других была мощной и опасной. Сэнсэй отбивался исключительно за счет рефлексов. Но самое главное, у него никак не получалось оторваться от соперницы. Только он делал отход назад, как она тут же настигала его. В момент, когда мечи скрестились, он с силой оттолкнул девушку и сам перешел в атаку. Участь ее была решена – вся ее сила была в напоре и скорости ударов, но защищалась она плохо. Танака ударил по руке, потом еще раз. Также, как и предыдущий боец, она встала на одно колено.

Не дожидаясь вопроса невидимого оператора, сэнсэй сказал: «Продолжаем!»

За месяц с небольшим Танака Хироцугу прошел девять соперников. Он подтянулся, мышцы как в молодости налились упругой силой. Но самое главное, он теперь все время пребывал в хорошем настроении. В зале раньше привычной была картина: ученики отрабатывали одиночные удары, а он проходил мимо них и, задумчиво поджав губы, кивал. Сейчас же, собрав всех учеников перед занятием, он каждому, глядя в глаза, говорил, какие у кого сильные стороны, а какие слабые. Жестикулируя указательным пальцем, он назидательно, но по-доброму выговаривал: «Я вижу, Ямагучи-кун, ты плохо отталкиваешься правой ногой, попробуй поменять стойку». Или «Сато-кун, будешь закрывать глаза во время удара, больше сюда можешь не приходить». А они, подростки и уже взрослые спортсмены, стояли и слушали его, открыв рты.

После тренировки все уходили, а он, оставшись в зале один, доставал семейную реликвию – меч отца и долго занимался с ним, рассекая воздух невидимым от скорости лезвием. Закончив, он садился в сэйдза36, клал перед собой меч и выключал сознание так, как давно учил его наставник. В эти моменты все получалось. Он ощущал себя среди гор на зеленой траве: ветер теребил его волосы, в теле чувствовалась сила, а в душе спокойствие. Он предчувствовал, что встретит истинного Учителя, и миссия его вот-вот раскроется ему, и от этого сэнсэя переполняла радость.

К последней схватке Танака был готов морально и технически. Облачившись в белое камисимо37, низом у которого было бледно-голубое шелковое кимоно, он заткнул за пояс отцовскую катану и короткий меч вакидзаси. Шелковый шнур он завязал восьмеркой на плечах так, чтобы петли поддерживали широкие рукава. Не глядя в зеркало, он поправил свое облачение и вышел из раздевалки. Зайдя в темный зал, он поклонился и вступил в освещенный круг. Тут же перед ним возникло объемное изображение воина.

Перед ним стоял Миямото Мусаси. Это спокойное лицо с усами, бритая макушка, эти широкие плечи и эти глаза, которые, несомненно, были как на гравюре, спутать было невозможно. За поясом его достаточно пестрого кимоно были заткнуты два меча. Оба в лакированных светло-коричневых ножнах. Одежду и его волосы развевал ветер.

Сэнсэй молча поклонился. Это был не просто кивок, а поклон легенде. В этом жесте было много уважения. Миямото поклонился в ответ. Большим пальцем левой руки он на сантиметр выдвинул меч из ножен. Это было приглашением. Танака улыбнулся: «Да, я готов». Он со свистом выдернул свою катану из лакированных ножен и принял боевую стойку.

Миямото, не меняя своей расслабленной позы, слегка кивнул, и Танака ударил первым. Миямото ушел от удара. Просто отошел на два шага и не спеша вынул из ножен свой меч. Солнце бликами заиграло на нем, явно не понимая, что здесь не место для игр. Сэнсэй, не сводя глаз с ожившей легенды, начал медленно поднимать меч. Миямото же, наклонив голову так, что его черные зрачки практически спрятались за бровями, высоко вскинул двумя руками меч у себя над головой. На этот раз кивнул сэнсэй, и Мусаси ударил. Атака его была молниеносная. Первые два удара были парированы Танакой, но третий пришелся в предплечье.

Сэнсэй отскочил и опустил меч – рука горела. Было ощущение, что из нее фонтаном бьет кровь. Но ничего такого на самом деле не было. Танака посмотрел на соперника и улыбнулся. Тот кивнул в ответ и принял расслабленную позу.

– Продолжаем! – небрежно бросил сэнсэй и приготовился к выпаду.

В операторскую вошел директор. Ассистент приветствовал его, не отрываясь от смотрового стекла.

– Я думал, что дождусь конца схватки в кабинете, но прошло уже достаточно много времени, и я просто…

Директор запнулся, потому что в момент, когда он начал говорить Танака успешно атаковал Мусаси серией ударов, и тот вынужден был встать на одно колено, после того как тот задел ему бедро.

Соперники разошлись, опустив мечи, а директор помассировал пальцами вспотевшую под очками переносицу.

– Скажи, – обратился он к оператору, – сэнсэй Танака знает, что мы вложили в Мусаси его же удары?

Оператор замотал головой:

– Нет, я не говорил этого. Вы же сами сказали…

– Да-да, все правильно. Он не должен был знать. Хотя это было бы логично, что самые быстрые и си…

И он снова запнулся. За стеклом опять началась схватка. Мусаси в этот раз бил в грудь, но Танака легко парировал такие удары и бил в ответ. Потом – невидимое движение и сэнсэй упал, успев выставить свободную руку в пол.

– Это серьезно? – спросил директор, мельком взглянув на монитор и тут же переведя взгляд на сражающихся.

– Нет. Это передняя нога выше колена.

– Хорошо. Он еще ведь ни разу не останавливал поединки?

Ассистент отрицательно помотал головой. Директор не смотрел на него, он и так знал ответ.

Следующая атака принесла успех сэнсэю. Миямото действовал в обороне так же, как и Танака – если удара не избежать, то лучше отдать руку или ногу, но не грудь и голову. После очередного жесткого размена надо было отдышаться. Сэнсэй опустил меч и стал медленно прохаживаться перед самураем. Тот, не сводя с него глаз, начал поправлять одежду. Потом бросив ножны от катаны на землю, он высвободил из-за пояса короткий меч – вакидзаси, и тоже швырнул его ножны. Танака поступил также.

За стеклом операторской уже скопилось достаточно персонала, и все в напряженной тишине следили за поединком. Директор, то и дело, тер переносицу и проверял статус повреждений обоих бойцов. В таком режиме поединок мог продолжаться долго, но все понимали, что одна доля секунды, а для сражающихся – один удар – и поединок кончится.

Бойцы сходились еще несколько раз. При этом Миямото падал на колено – так заложено программой – а Танака держался. Он уже тяжело дышал, из носа текла кровь, а отбитые руки и ноги хоть и слушались его, но это давалось ему с трудом.

– Я думаю, мы можем остановить поединок, – сказал обеспокоенный состоянием сэнсэя директор, – они дерутся уже больше часа.

– Остановить схватку может только господин Танака. Мы же можем прервать игру, но тогда исход схватки будет не решен. И нам придется опять кого-то приглашать, чтобы активировать Миямото.

– Да-да… – директор наконец-то снял очки и уже буквально впился пальцами в зажмуренные глаза. – Да-да, опять все заново… Хорошо, давайте подождем еще 5 минут.

Директор все понимал, но неприятное предчувствие заставляло его волноваться.

В ту же минуту бойцы в освещенном круге сошлись опять. Было заметно, что Танака потерял подвижность – он стоял на месте и не атаковал первым. Миямото начал с рубящего верхнего удара, сэнсэй отбил и тут же ударил кинжалом в туловище. Мусаси оттолкнул своего живого соперника и, уронив меч, взялся правой рукой за бок.

– Ну, наконец-то! Все! – директор чувствовал облегчение, поэтому он радостно повернулся к сотрудникам, но увидел только их натянутые улыбки. – Что такое? – он резко развернулся.

– У Миямото осталась последняя попытка.

И действительно, Мусаси выпрямился, подняв меч. Он смотрел на сэнсэя с явным уважением. Танака же глядел на него как на своего учителя в молодости – с восхищением и преданностью. Мусаси, взяв меч двумя руками, сказал: «Ты – великий воин! Я горжусь тем, что имею честь драться с тобой».

– Почему он это говорит? – директор ударил ладонью по стеклу. – Это же его фраза в самом конце, если он побеждает.

Ассистент стал лихорадочно переключать на мониторе различные режимы, озабоченно сдвинув брови:

– Вроде, все штатно…

В это время Танака поднял меч. Он улыбнулся, как будто показывал, что не боится принять неизбежное, и ударил первым. Со звоном его меч налетел на катану Миямото…

– Останавливай! – истерично закричал директор оператору.

– Остановить игру? – растерянно спросил тот. Но директор уже оттолкнул его и, подцепив ногтем прозрачную пластиковую колбу, сорвал ее и нажал на красную кнопку с надписью «отмена».

Пока он жал на кнопку, он не видел, как меч легендарного самурая ударил сэнсэя прямо в шею. Все произошло так быстро, что, когда он поднял глаза, он только видел как его тело, упав на пол, колыхнулось от удара при падении. Сзади кто-то из сотрудниц вскрикнул; также послышались неопределенные междометия от застывших от шока мужчин.

Директор пришел в себя:

– Какой был уровень боли? – он не сводил глаз с неподвижной фигуры сэнсэя, и сжимал своими тонкими пальцами плечо ассистента.

– Сэнсэй попросил максимальный…

– О, Боже! Можно же было просто уменьшить уровень боли… – директор был растерян и не знал, что делать.

Он повернулся к коллективу. Все выглядели подавленными.

– Можно же было изменить уровень боли!? – опять повторил директор.

– Я думал об этом, но когда я проверял статус игры, то программа не отвечала, – с волнением сообщил ассистент.

– Может, вызвать скорую? – спросил кто-то из наблюдавших за поединком.

– Что? Да, вызывайте! И скорее! – директор чувствовал себя виноватым в трагедии.

Его взгляд метался от бледных лиц сотрудников института до площадки, где проходило сражение. Вдруг краем глаза он почувствовал движение. Резко обернувшись, он увидел, что Танака уже сидит на пятках в позе сэйдза.

Сэнсэй сидел неподвижно с закрытыми глазами. Он знал, что Учитель теперь рядом. О боли в шее, там, где распухла розовая полоса, и быстро наливался отек, он не думал. Капли крови с кончика носа падали на белую ткань широких хакама, а уставшие руки с содранными мозолями, инстинктивно подрагивали от сильной пульсации и переутомления. Танака не обращал на это никакого внимания. Он только чувствовал ветер в волосах, ощущал колыхание зеленой травы у своих ног, а вдалеке, он знал, за широкими плечами Мусаси возвышаются горы. Он слышал у себя внутри голос, он знал, что это говорит с ним Учитель. Он слышал его, соглашался с ним и кивал в ответ.

Уже в раздевалке сэнсэя решился побеспокоить директор. Он был на взводе – еще немного и начнет истерично хохотать. Но он взял себя в руки и, поклонившись, начал говорить:

– Сихан Танака, мы приносим извинения…

Танака прервал его:

– О чем Вы? Все в порядке! – он грустно улыбнулся.

– Но ведь все так закончилось… Мы еще будем разбираться, но очевидно, что программа дала сбой, – директор изобразил сожаление.

– Закончилось так, как должно было, – он слегка улыбнулся. – Я Вам благодарен, потому что теперь я точно знаю, что нельзя останавливаться. Вряд ли это был сбой. Это было провидение, которое показало мне, что надо продолжить совершенствоваться! – Танака грустно покачал головой. – К сожалению, я слишком рано потерял ко всему интерес.

Директор выслушал его внимательно и поклонился:

– Танака-сан, мы благодарны за Ваше участие в проекте!

Сэнсэй низко поклонился в ответ.

Когда они оба выпрямились, то с удивлением увидели друг у друга на лице улыбки. Какое-то время они еще смотрели друг другу в глаза. Если бы кто-то видел их в этот момент, то наверняка растрогался бы, ощутив взаимное уважение и большую личностную силу, исходящую от каждого из них. Да, эти люди, несомненно, войдут в историю. Сэнсэй понимал, что директор опередил время и современные технологии, – а директор, в свою очередь, испытывал гордость от того, что является современником легенды, живым воплощением непревзойденного мастера меча Миямото Мусаси.

* * *

«Мы откладываем на неопределенный срок выпуск на рынок продукта, под рабочим названием „Катана-мастер“, в связи с необходимостью внесения дополнительных изменений и проведения тестовых испытаний. Тем не менее, полученные в процессе разработки технологии и наработки в области цифровой симуляции, позволят нам представить общественности упрощенную версию „Катана-мастер light“, о чем компания сообщит в ближайшее время», – выдержка из пресс-релиза компании Napko.

Танака Масу или как два студента-геймера спасли мир

Полиция оцепила целый квартал. Местные жители видели вспышки и запоздалые раскаты, а еще вокруг – на стенах домов и на асфальте лежал вязкий гель, который местами вился серебристыми спиралями по непонятным траекториям. Также, кое-где на асфальте виднелись круглые, до пятидесяти сантиметров в диаметре, выжженные следы.

Жители района, в основном пожилые, плотно стояли возле натянутых полицией лент, с любопытством наблюдая за тем, как люди в форме собирают улики и фиксируют фотоаппаратами каждый сантиметр аномальных участков. Они готовы были терпеливо ждать хоть какой-то информации от служителей закона, чтобы утолить свое любопытство. Те, кто помоложе, довольствовались вторым рядом и сомнительными версиями, которые озвучивали, удрученные жизнью, наблюдатели.

В итоге, полиция так и не дала внятного объяснения произошедшего, бросив только короткую фразу о редком природном явлении. Говорили также о шаровых молниях, которые всполошили всех птиц. Как потом рассказывали самые осведомленные жители квартала, больше всего пострадал третий этаж здания, в котором снимали квартиру два студента – Танака и Канэхира. Их двухкомнатная квартира была выжжена так, что найти следы тел не представлялось возможным. Хотя, вроде бы, кто-то видел их живыми возле дома.

Спустя какое-то время, портреты пропавших юношей были развешаны по всему Токио. Но никто из жителей мегаполиса, глядя на лица парней, даже близко не мог предположить, что могло с ними произойти.

* * *

– Эй, Канэхира, ты помнишь, сегодня твоя очередь выносить мусор и мыть посуду?

Недовольный тем, что его оторвали от чтения журнала о новинках компьютерных игр, Канэхира Кадзу, издав тихий рыкающий звук, с недовольным видом поднялся с дивана.

– Знаешь, Танака, в следующий раз в «Войнах Хало» будем играть друг против друга. О-о, с каким наслаждением я разорву тебя на части…, – и он, оскалившись и вытаращив глаза, показал руками со скрюченными пальцами, как он разрывает друга на куски.

– Мечтай! Такую игру еще не написали!

Танака Масу с улыбкой посмотрел на спектакль друга, и, дождавшись, когда Кадзу закончит, протянул ему черный мешок с мусором:

– Беги, Титан, а то уже почти девять – машина может уехать!

– Мастер Чиф, ты одолел меня сейчас, но главное сражение впереди! – пробасил Канэхира голосом космического чудовища.