Полная версия
Второй посланник. О матушке-Земле и тех, кто её слышит
«Это, безусловно, большая честь для меня принимать таких дорогих гостей здесь, у меня дома», – громко и отчётливо сказал Губернатор. «Профессор Подсолнушкин сделал много для развития нашего острова-курорта. Его открытие древнего королевства привлекло к нам внимание всего мира».
«Ну, что Вы, Господин Губернатор…. Ничего особенного я не сделал… Просто работа у меня такая», – смутившись, отозвался папа.
«Не скромничайте, профессор. Все мы делаем своё дело, но Вы делаете его исключительно хорошо – я бы сказал, превосходно. Кстати говоря о делах, кто Вы по профессии, миссис Подсолнушкина?»
«Я – ботаник», – отвечала мама, изучая и перебирая в пальцах крупную, ярко-жёлтую виноградину. Вера уже успела съесть их штуки три – очень они были сладкие и стояли ближе других фруктов. Мама же всё ещё возилась с первой ягодой. Чуть приоткрыв рот, Губернатор некоторое время наблюдал, как она взяла нож, аккуратно разрезала ягоду, отделила коричневые семечки от янтарной мякоти и принялась нарезать виноградину на тончайшие дольки.
«Любопытно-любопытно», – проговорил Губернатор, несколько озадаченный таким научным подходом к еде. «Я тоже обожаю фрукты и вообще, знаете ли, растительный мир. А над чем Вы работаете? Какого рода представители флоры привлекают Ваше внимание?»
Мама отправила в рот одну из виноградных долек, прислушалась к своим ощущениям и, наконец, удовлетворённо кивнув, ответила: «В настоящее время меня интересуют так называемые огненные цветы. Ещё недавно их считали вымершими, но мы располагаем фактами, что это не так….»
Губернатор приподнял указательный палец, призывая чуть-чуть подождать, и отчётливо постучал по краю стола. Тот час в зал вошёл молодой человек в строгом черно-белом костюме.
«Позовите Ватупа», – распорядился Губернатор.
Молодой человек поклонился и вышел.
«Ватуп – наш старший садовник», – пояснил Губернатор. «И, надо сказать, самый старый обитатель Южного острова. Он знает абсолютно всё о местных растениях».
«Я что-то не могу понять, что это за сорт винограда?» – произнесла мама, поднимая глаза на гостеприимного хозяина. Тот растерянно пожал плечами: «Полагаю, этот вопрос лучше задать нашему садовнику…».
У дверей возник пожилой человек в длинном, полосатом халате и сандалиях. Вера даже не заметила, когда он успел открыть и закрыть дверь. Он словно бы появился из воздуха. Поражала бледность старика – абсолютно белое, высохшее лицо. Пожалуй, более всего он походил на ожившую мумию. Полуприкрытые глаза только усиливали это неприятное ощущение.
Вошедший низко поклонился сначала Губернатору, потом гостям.
«Ватуп покажет вам мой сад, ответит на все вопросы и непременно расскажет всё про… э-э-э…». Губернатор замялся. «Как Вы, уважаемая доктор Подсолнушкина, назвали эти растения?»
«Огненные цветы», – напомнила ему мама.
При этих словах Ватуп устремил на неё такой пронзительный взгляд, словно хотел разглядеть её душу. Мгновение глаза были единственным живым местом на его лице.
«О-о, это был опасный цветок, миссис», – произнёс Ватуп тихим, скрипучим голосом. Вере даже показалось, что это не слова человека, а поскрипывание кресла под Губернатором.
Впрочем, мама ничему не удивлялась. Казалось, она не замечала ни пристального взгляда незнакомца, ни его странного, неподвижного лица, ни старинной одежды. «Такой опасный, что люди рисовали его на стенах храма?» – сказала она, отправляя в рот очередную виноградную дольку.
«Храма богини Земли», – пояснил Ватуп. «Огненные цветы могут любого увести в её глубины и оставить там навсегда. Будьте осторожны».
Мама посмотрела на Ватупа с любопытством. «Но… эти цветы ещё растут на острове?»
«Нет».
«В любом случае, я бы хотела осмотреть остров. Не могли бы Вы сопровождать меня в этой экскурсии?» – спросила мама.
Вместо ответа Ватуп вопросительно посмотрел на Губернатора. Тот быстро закивал. «Конечно-конечно, я дам соответствующее официальное разрешение. Завтра утром зайдите к моему секретарю, на первом этаже. Он всё оформит надлежащим образом».
После обеда гости прошли в оранжерею. Чего здесь только не было! Причудливо изогнувшиеся финиковые пальмы с крупными плодами, величиной с яблоко, пышные кусты с гроздями ананасов, гигантские шары красноватой капусты. Влажный воздух наполняли сладковатые ароматы цветов. Слышалось журчание воды и пение птиц. Ватуп неспешно вёл их мимо ветвистых растений с крупными глянцевыми листьями, между которыми время от времени встречались мраморные скульптуры и фонтаны. Рассказывал он неохотно и довольно сухо, будто экономил слова или боялся выболтать какую-то великую тайну. Также он бросал осуждающие взгляды на Веру, когда та фотографировала растения на мобильный телефон.
«Миссис, попросите Вашу дочь не делать этого», – сказал он маме. «Она пугает… растения».
«Пугает?» – удивлённо переспросила мама.
«Да, миссис, разве Вы не видите?» И Ватуп одними глазами указал на ветку фикуса, чуть дрогнувшего от вспышки Вериной фотокамеры.
Вера убрала мобильный и, когда взрослые пошли дальше, шепотом попросила прощения за беспокойство. К её немалому удивлению, фикус зашевелился и даже едва заметно поклонился ей так, будто на него внезапно подул ветер. Не успела Вера опомниться, как и другие растения вокруг ожили, задвигались, зашелестели листвой. И сквозь этот шелест девушка явственно услышала: «Приветствуем тебя, второй посланник…»
Ватуп вдруг остановился. За ним остановились и мама с папой.
«Что это было?» – спросила мама. «Какой странный шум….»
Садовник сделал успокаивающий жест растениям, а сам уставился пронзительным, изучающим взглядом на маму. «Ничего, миссис, пока ничего…».
«Но мне показалось, что ветер…,» – начала было мама.
«Возможно, кто-то открыл окно», – серьёзно произнёс Ватуп. «Без моего ведома. Растениям это может быть вредно». Он ускорил шаг, и вскоре они оказались у выхода, обильно увитого плющом. Только тут садовник немного успокоился и даже как-то немножко подобрел. «Вы выбрали удачное время для визита. На этой неделе состоится Цветение Материнского Древа».
«Ох, в самом деле! И как я мог забыть про этот праздник», – спохватился папа.
«Материнское дерево?» – удивилась мама. «Первый раз слышу такое название…».
«Софи, я же тебе писал….», – начал было папа, но мама только пожала плечами.
«Вы первый раз на Южном острове, миссис», – сказал Ватуп. «Материнскому древу больше тысячи лет, но каждое лето оно покрывается цветами….»
«Наверное, это очень красиво…. Можем ли мы взглянуть на это дерево?»
«Конечно, миссис. Его изображение – на всех улицах».
«Странно. Я не замечала. Но мне интересно было бы увидеть его вблизи…»
«Увидите. Завтра», – пообещал Ватуп.
«Скажите, а Материнское Древо как-то связано у местных народов с поклонением богине Земли?» – поинтересовался папа.
Но Ватуп вдруг прикрыл глаза и сделал вид, что не услышал вопроса. Потом он поклонился и тихо зашагал по дорожке вглубь сада.
Папа проводил его долгим взглядом и, повернувшись к маме, сказал: «И вот так каждый раз, когда я что-то пытаюсь у него узнать. Он очень неохотно делится секретами. Хотя, казалось бы, что тут особенного скрывать и от кого? Не понимаю…»
«Ты не пойдёшь завтра с нами?» – спросила мама.
«Я постараюсь. Работы много, но мне бы очень хотелось побыть с вами и… послушать этого Ватупа».
13. Ещё одно неожиданное приглашение
После оранжереи папа заторопился к себе, в археологический лагерь, предложив Вере и маме погулять по улицам курорта и отдохнуть. Не успели они пройти первый длинный-предлинный супермаркет, как увидели высокий, метров пять в высоту рекламный щит с изображением дерева, белого от цветов. Ярко-алые буквы сверху гласили: «Фестиваль Цветущего Материнского Древа». Мама подошла почти вплотную, стараясь лучше рассмотреть листья.
«Походит на вишню в моём саду! Обожаю, когда она цветёт!» – воскликнула Вера.
«Всего лишь реклама. Едва ли у него такие заострённые листья», – проговорила мама. «Если бы не цветы, я подумала бы, что это саликс, то есть обычная ива. Весьма странное дерево…»
Тут Вера услышала поблизости радостные крики, а потом и всплеск воды. Она сразу догадалась, что где-то рядом бассейн и предложила маме пойти посмотреть. Действительно, вскоре они оказались на дорожке, с одной стороны которой выстроился ряд стройных финиковых пальм, а с другой манили прохладой изумрудные воды бассейна.
Маму не пришлось долго уговаривать. Спустя ещё десять минут обе, уже в купальниках, с визгом катились с причудливо извивающейся горки. Трамплин! Полёт! И всё утонуло в фонтане радужных брызг и облаке пузырей. Вера вынырнула, потёрла глаза. Рядом появилось смеющееся мамино лицо. «Давай ещё!» – с восторгом предложила Вера. И они наперегонки поплыли к исходящей из воды лесенке.
Накупавшись, накатавшись и нанырявшись вдоволь, Вера и мама расположились за столиком маленького кафе, тут же неподалеку от бассейна. Робот-официант принёс заказанное мороженое-ассорти, сразу семи видов в одной чашечке. Почти все сорта оказались незнакомыми, но тем интереснее было их пробовать. Мама, как обычно, устроила из этого настоящий научный эксперимент, пробуя отовсюду понемногу и кивая головой с важным видом. Вера же ела за обе щёки, с удовольствием. Главное, что все они оказались очень вкусными.
За соседним столиком сидела девочка, немного помладше Веры. Красивые золотистые волосы обрамляли её задумчивое лицо, усыпанное множеством веснушек. Девочка что-то старательно рисовала цветным лазерным карандашом на трёхмерном дисплее мобильного телефона. Судя по наброску, это был фонтан.
«Не желаешь познакомиться, пообщаться? С друзьями тебе здесь было бы веселее», – тихо предложила мама, кивая на их соседку.
Вера пожала плечиками. Она никогда не знакомилась вот так с кем-либо из сверстников. «У меня уже есть друзья, в телефоне».
«Может быть, она одна из них?»
Вера задумалась, посмотрела на свой мобильный, потом на веснушчатую художницу. «Ладно. Я попробую…»
Она подошла к соседнему столику, но девочка была так увлечена рисованием, что не заметила Веру. Впрочем, может быть, она только сделала вид, что не заметила, а на самом деле тоже не привыкла разговаривать с незнакомыми людьми. Полюбовавшись рисунком, Вера вернулась к маме.
«У неё здорово получается. Не хочу мешать», – сказала она со вздохом и достала свой мобильник. И надо же такому случится, он тут же зазвонил. Это было так неожиданно, что Вера чуть не выронила его из рук.
Сначала она подумала, что это папа, но, увидев чёрного кота, аватарку Годзо, помедлила прежде, чем взять трубку. Он никогда сам ей не звонил, хотя они знакомы уже два года – вместе учились онлайн на курсах по художественной фотографии. В основном они обменивались сообщениями, да короткими репликами в чате.
«Привет», – осторожно поздоровалась Вера.
«Вера? Привет», – вежливо ответил звонкий голос. «Тут такое дело… Очень-очень важное. В общем, короче говоря… Ну… Мне нужно срочно тебя увидеть».
«Но я на Южном острове…»
«Вообще-то, я тоже. Я живу здесь», – отозвался Годзо. «В общем, это… я жду тебя в семь, напротив сорок седьмого лифта, на первом этаже. Придёшь?»
Вера задумалась, посмотрела на маму. «Я… Мне…»
«Вера, ты не понимаешь. Я не для себя это делаю. Мне надо кое-что важное тебе сказать», – настаивал Годзо.
Вера прикрыла трубку ладошкой и зашептала маме: «Можно, я вечером навещу одного своего друга?»
Мама задумчиво кивнула.
«Ладно, я приду», – проговорила Вера в трубку.
В гостинице, в номере их ждал сюрприз – шикарный букет живых цветов украсил стол в зале. Увидев его, мама захлопала в ладоши, на что музыкальный кондиционер тот час ответил мирным журчанием ручейка.
«Обожаю это место!» – воскликнула Вера.
Мама и дочь обошли букет и с наслаждением вдохнули пьянящий аромат цветов.
«Да-да, самые настоящие! Только аромат какой-то не характерный…. И когда только твой папа успел их купить?»
«Они классные! Мам, я обещала сегодня встретиться с Годзо».
«Кто у нас Годзо?»
«Мой виртуальный друг. Мы вместе на курсах художественной фотографии учились. Знаешь, типа такого всезнайки…. Так и представляю его маленького, тонюсенького, в очках… Даже идти, если честно, не хочется. Но он сказал, что это очень важно».
«То есть ты его никогда не видела?»
«Нет, мы только обменивались сообщениями…»
«Хочешь, я пойду с тобой?»
«Нет».
Мама улыбнулась. «Ясно. Что ж, сходи, моя хорошая, сходи. Но к ужину постарайся быть здесь. Папа обещал подойти. Так что не опаздывай. Хорошо?»
Вера кивнула и заторопилась к двери. Ведь ей предстояло ещё отыскать этот лифт номер сорок семь…
14. Друзья и враги
Двери лифтов располагались рядом с платформами поездов, разъезжающих по длинным этажам-улицам курорта. Это было очень удобно. Оставалось только найти нужный номер на карте и немного прокатиться поездом. Сорок седьмой лифт был один из крайних, ближе всего к папиным археологическим раскопкам так, что Вере даже подумалось, не заглянуть ли ей после встречи сразу к отцу. Правда, они едва знакомы…. Впрочем, Годзо она знает ещё меньше.
Девушка остановилась у дверей с номером «47» и огляделась. Туда сюда неторопливо прохаживались люди в лёгких, нарядных одеждах. Какой-то толстоватый парень в спортивном костюме остановился, достал мобильник, что-то посмотрел и медленно побрёл дальше. На Веру он не посмотрел. Впрочем, она бы удивилась, если бы это был Годзо. Он должен быть более солидным, более интеллигентным…. По крайней мере, так ей казалось.
Поглазев на прохожих ещё минут десять, Вера извлекла свой мобильный и набрала номер. Годзо ответил сразу.
«Я бы на твоём месте сменил аватарку», – чуть насмешливо произнёс чёрный кот. «Тоже мне, фея нашлась….»
«Что?!» – возмутилась Вера. «Это моё дело, какой…»
Но Годзо не дал ей договорить. «Слушай, я просто хотел предупредить тебя о садовнике. Опасный тип. Осторожнее с ним. Ну, пока!» И с этими словами он отключился.
Вера сконфужено смотрела на погасшую аватарку с изображением чёрного кота. Обида наполняла всё её существо. «По-моему, это подло вот так…. Высмотрел меня из-за угла. А сам-то…» Она обвела прохожих гневным взглядом, надеясь всё-таки отыскать обидчика, но никого подозрительного не заметила. «Да, он сам вообще какой-нибудь кривой или…» Впрочем, всё это мало помогало, обида жгла, а на глаза наворачивались слёзы.
Не обращая ни на кого внимания, словно какой-нибудь робот, она вошла в лифт, поднялась на свой этаж и пересела в поезд, идущий в сторону гостиницы. Мягкое сиденье в поезде, мелькание пёстрых витрин магазинов за окном немного успокоили Веру. Обида сменилась равнодушием и усталостью. Глаза закрывались, потянуло в сон.
Когда она вновь открыла глаза, за окном была какая-то незнакомая улица. Она явно проехала свою остановку. Вера вскочила на ноги и бросилась в только что открывшуюся дверь. На платформе, натыкаясь на ленивых прохожих, девушка перебежала на другую линию и запрыгнула в поезд идущий в обратном направлении. На этот раз Вера не отходила от дверей, с надеждой высматривая знакомые витрины и рекламные щиты. Наконец, мелькнула вывеска гостиницы, и она выпрыгнула на улицу.
На её звонок в дверь, никто не ответил. «Видимо, мама занята чем-то…». Вера открыла дверь сама, вошла, да так и замерла на пороге. Весь пол в прихожей был усыпан зелёными змейками стеблей и листьями какого-то вьющегося растения.
«Мама?» – осторожно позвала Вера и в тот же миг увидела её, лежащую на диванчике. Казалось, она спала. Девушка подошла ближе, склонилась над ней и легонько коснулась её плеча. «Ма-ам?» Но мама не шелохнулась. В отчаянье Вера трясла её за плечо сильнее и сильнее. «Мама! Мама! Мамочка! Проснись!» По щекам катились слёзы. На какое-то мгновение мама вдруг приоткрыла глаза, губы её зашевелились, она попыталась что-то сказать, но быстро потеряла сознание. Дрожащей рукой Вера извлекла телефон и вызвала «Скорую помощь».
В комнату влетел робот-врач, замер рядом с мамой, поднял длинную руку-сканер. По маминому лицу забегали синие, зелёные, красные лучи. «Пострадавшая жива. Диагноз – тяжелое отравление ядовитым плющом. Требуется срочная очистка организма. Госпиталь ЭсКа Три Восемь. Комната Шестьсот двадцать. Время восемнадцать часов тридцать три минуты».
«Где это?» – сквозь слёзы спросила Вера.
«На Вашем этаже один госпиталь, мисс», – вежливо ответил робот-врач.
Только тут Вера заметила ещё одного робота похожего на лошадь со стеклянным туловищем. Робот аккуратно переложил маму с дивана к себе в стеклянное туловище и быстро выплыл из комнаты.
Больница оказалась всего в пяти минутах ходьбы от гостиницы. Туда же приехал и папа, весь растрёпанный и рассеянный. Шмыгая носом, Вера неохотно рассказала ему, как пыталась разбудить маму и как потом вызвала «Скорую». Папа слушал, вздыхал, вставал с диванчика, ходил взад-вперёд по коридору перед белой дверью операционной, потом снова вздыхал и садился, и вскакивал и снова ходил, не говоря ни слова. Впрочем, что тут было говорить. Они оба с нетерпением ждали доктора. Наконец, белая дверь отворилась, и к ним вышел невысокий, коренастый мужчина лет пятидесяти с короткой бородкой и длинным носом. Папа и Вера сразу бросились к нему.
«Она вне опасности. Хорошо, что вовремя привезли», – сказал доктор. «Ещё бы немного и было бы поздно. Сейчас мы вывели яд из организма, но понадобится некоторое лечение. Полагаю, что семь-восемь дней минимум ей придётся побыть здесь».
«Спасибо, доктор. А к ней можно?» – неуверенно спросил папа.
«Только не сейчас». Доктор покачал головой. «Больной нужен полный покой. Полагаю, лучше завтра. Да-да, завтра приходите, часиков после десяти».
После больницы они отправились в гостиницу. Едва вошли, как Вера ощутила, что в их отсутствии кто-то здесь успел побывать. Во-первых, с пола пропали листья и обрывки стеблей плюща, во-вторых, со стола исчез шикарный мамин букет.
«Боюсь, солнышко, тебе опасно будет здесь оставаться», – сказал папа, проходя в комнату. Он оглянулся и, заметив удивлённо-испуганный взгляд дочери, спросил: «Что? Что-то не так?»
«Цветы. Они исчезли…» – прошептала Вера.
«Какие цветы? О чём ты?»
От таких слов глаза Веры округлились. «Т-то есть как к-какие? Которые ты подарил маме… настоящие, живые…. Мы пришли, а они здесь…»
Папа пожал плечами. «Кроме тех, что дарил при встрече, ничего такого не было».
Страшная догадка отразилась на лице Веры. «Садовник! Годзо предупреждал меня о садовнике…»
Папа не понимающе смотрел на неё.
«Робот-врач сказал, что у мамы было отравление ядовитым плющом».
«Хм… Это бывает… Плющ часто у нас встречается. Почти в каждом магазине есть. Им украшают витрины…»
«При чём тут витрины, папа! Тут на полу лежал плющ, а потом его кто-то убрал… Ватуп! Садовник – вот кто это сделал!»
«Но, солнышко…. В это мне что-то слабо верится. Зачем это ему? Почему именно Ватуп?»
«Меня Годзо предупредил. Он сказал, что Ватуп – опасный тип».
«Годзо? Годзо… Погоди, дайка вспомнить. Он случайно не геолог?»
«Что? Какой ещё геолог?»
«Да, есть тут один оригинал, молодой учёный, сразу после университета к нам приехал, вулкан изучать».
«Годзо – учёный? Вот, ни за что бы не подумала!» – фыркнула Вера. «А-а-а что… здесь есть вулкан?»
«Есть. Гора Единственная. Это, по сути, вулкан, правда, потухший. Как раз он и погубил древнее королевство Южного острова. Впрочем, по поводу Годзо…. Этот парень появился тут недавно и за короткое время успел со всеми перессориться. Он совершенно не признаёт никаких правил. Его пытались выселить, но на острове нужен сейсмолог для обслуживания станции. Извини. Сейчас поясню. Сейсмологи – это люди, которые следят за подвижностью Земли, за её движениями, колебаниями…. М-м-м, как бы тебе это получше сказать… За дыханием её что ли…. Так вот, Годзо обслуживает приборы, которые за этим всем следят здесь, на острове. Но человек – он сложный…. Ни с каким начальством не уживается. Мне иногда кажется, что его сюда сослали из университета, чтобы никому не мешал. А Ватуп – наоборот, очень уважаемый человек в городе. Губернатор ценит его за мудрость и знания, советуется с ним. Пожалуй, это единственный человек с кем он советуется. Да, он – непростой садовник….» Папа задумался, прошёлся по комнате взад-вперёд и, наконец, решительно сказал: «Знаешь, давай для начала переедем ко мне. Всё равно, мы сейчас ничего не решим, уже поздно». И с этими словами он принялся укладывать мамины вещи.
15. Призрак
Лагерь археологов уже окутала ночная тишина, в отличие от курорта, где сутки напролёт по улицам расхаживали отдыхающие, суетились роботы, сновали вверх-вниз лифты и ходили взад-вперёд поезда. Здесь же после двенадцати ни людей, ни роботов не было видно. Выстроившиеся вдоль древней стены палатки казались спящими. Чуть приглушенный свет, подобно ночнику освещал вымощенную древними плитами площадку.
Пока Вера с папой шли вдоль палаток, она с любопытством читала висящие на них таблички: «Северная башня», «Правая стена», «Главная площадь». Скорее всего, они обозначали места, где проводились раскопки. У палатки с надписью «Храм Земли» они остановились. Папа кликнул кнопку на мобильнике, дверь-полог отодвинулась, и они вошли.
Внутри папиной палатки всё напоминало о путешествиях – вещи лежали горками у стены, вместо нормальной кровати с потолка свисал гамак, стулья и стол были походными, складными. На столе покоился ноутбук, пачки бумаг, осколок какого-то древнего кувшина и светящийся стеклянный шар.
Папа подошёл к гамаку и сказал: «Сегодня поспишь здесь, а завтра что-нибудь придумаем».
Вера прыгнула в гамак и закачалась в нём так, что задвигалась вся палатка. Папа испугано оглянулся и хотел было что-то сказать по этому поводу, но дочь легко спрыгнула на пол и подбежала к светящемуся шару.
Внутри шара лучи высвечивали уменьшенные изображения разрушенных зданий, крепостных стен, скал и каменистого побережья. Вся древняя столица предстала как на ладони. Можно было легко вообразить, как ты идёшь по этим извилистым улочкам, например, от берега океана к храму Земли….
«Где-то тут у меня был спальник», – бормотал папа, перекладывая с места на место кучу белья.
«Пап, а это макет древнего города, да?» – уточнила Вера.
«Не макет, а веб-камера», – ответил папа, продолжая рыться в белье. «То есть это не чья-то фантазия, а реальные места, уже расчищенные нашими роботами. И всё, что ты видишь, происходит на самом деле в реальном времени. Сейчас поздновато для экскурсий, а так ты бы увидела наших работяг-роботов и туристов, которые иногда забредают сюда».
«А это кто? Охранник?»
«Что? Какой ещё охранник? У нас нет никаких охранников…», – и папа подошёл к столу, держа в руках наконец-то найденный им спальник.
«Вот, посмотри – там, в храме богини Земли какой-то дяденька сидит». Вера показала пальцем на уже знакомое ей место с цветами и изображением красавицы-богини на стене. В тускло освещенном зале на полу, напротив треснувшего, гранитного жертвенника действительно сидел пожилой мужчина – с ног до головы закутанный в пальмовые листья. С тонкой, морщинистой шеи свисало ожерелье из морских ракушек. Перед ним, на жертвеннике горел костерок.
Папа увеличил изображение, и Вера невольно ахнула, увидев, что костерок на жертвеннике перед мужчиной вовсе не костерок, а её любимый огненный цветок, посаженный в глиняный горшок.
«Поразительно походит на жреца храма Земли из летописи. Будто сошёл с иллюстрации», – проговорил папа. «Откуда он мог взяться? Первый раз вижу такое…»
«Пап, там мой цветок!»
«В самом деле? Да-да, надо бы туда сходить…» Он вручил Вере спальник. «Держи. Отсюда ни ногой. Поняла?»
«Пап, но там же мой цветок! Можно я с тобой?»
«Нет-нет, лучше останься. Это может быть очень опасно», – проговорил папа и скрылся за пологом палатки.
Вера подошла к столу со светящимся шаром. Жрец поднял руки, и огненный цветок вспыхнул так, что мужчина отшатнулся. Над цветком затанцевало пламя – большое, широкое огненное полотно. И что-то было ещё на этом полотне. Вера увеличила изображение и лишь тогда ясно увидела прекрасное женское лицо. Полные губы женщины шевелились. Она что-то говорила! Вера бросила спальник на гамак и побежала к выходу.
Папу она нашла в коридоре, у первой колонны зала. Он оглянулся на подошедшую Веру, нахмурился, хотел было что-то сказать, но в этот момент из зала послышался голос жреца.
«Умоляю тебя, о Великая Мать Земля, пощади верного слугу! Я не могу ни радоваться, ни печалиться. Какой прок от всего этого богатства и славы, если они не доставляют мне наслаждения? Прошу тебя, верни то, что взяла!»
